Текст книги "Том 3. Мини-убийцы"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Глава 9

Я спустился на один марш винтовой лестницы и нашел бар пустым. Будь Ленора в своей комнате, когда я шлепками гнал Дебору через коридор, подумал я, она обязательно выглянула бы на крики.

Одолев еще один лестничный марш, увидел, что в столовой тоже никого нет. Стоило попытаться осмотреть еще и мастерские, прежде чем начинать беспокоить гостей в их комнатах.

Дверь мастерской Фрэйдела была приоткрыта, и оттуда в коридор падал свет. Войдя в комнату, я увидел, что он сидит на своем любимом месте, устроившись на краешке рабочего стола, сжимая между пальцами незажженную тонкую сигару, Ленора сидела на одном из стульев с прямой спинкой, подавшись вперед, уперев локти в колени и спрятав лицо в ладонях. Мои шаги громко отдавались в тихой комнате, но ни один из них даже не удосужился повернуть голову. Я остановился около стула Леноры и положил руку ей на плечо.

– Мне известно, что Дион уже не способен выдвигать новые идеи, – спокойно сказал я. – И все вы стараетесь сохранить это в тайне от его партнеров. Вы делали выкройки по моделям Флавиана, и вам помогали домашние девушки модели, особенно Стефани. Дион пытался уничтожить коллекцию, потому что она была вовсе не его, а он был не в состоянии примириться с фактом, что его превзошел собственный помощник. Стефани вошла в кладовую, чтобы вернуть то самое платье, и застала Диона там. Так что теперь нет причин скрывать от меня, где вы были в прошлую ночь.

Она медленно подняла голову и посмотрела на меня невидящими глазами. Лицо ее осунулось и посерело.

– Теперь слишком поздно, – монотонно произнесла она. – То, что было прошлой ночью, уже совсем не важно.

– Все равно я хотел бы услышать.

Она безразлично кивнула:

– Пусть вас это не удивляет, Дэнни, но я тогда сказала вам правду. Не застав вас в комнате, я ужасно рассердилась и подумала, что, возможно, найду более теплый прием у Диона. Он пригласил меня в свою комнату, и, посмотрев на его лицо, я поняла: произошло нечто ужасное. Он признался мне, что умышленно портил новую коллекцию и Стефани только что застала его за этим делом. Он почти все время плакал и вообще находился в состоянии глубочайшей депрессии. Позже он вспомнил о том, что у него назначена встреча с этой женщиной, Кэткарт, и она ждет его в соседней комнате. Дион явно был не в состоянии выдержать это свидание, поэтому я пошла к ней в комнату, как и рассказала вам раньше, чтобы предупредить ее. Потом я отправилась к Стефани, надеясь убедить хранить молчание, но не застала ее в комнате. Я бросилась обратно в комнату Диона, сказала ему, что Стефани нет и нам лучше побыстрее ее отыскать, пока она не успела проболтаться. Мы оба пошли искать ее.

– Я полагаю, это было как раз в то время, когда Либби Кэткарт заходила в его комнату и нашла ее пустой?

– Наверное.

– Итак, вы пошли искать Стефани… – подсказал я.

– Мы безрезультатно обшарили весь дом, а потом пошли во двор… – Она запнулась, и я почувствовал, как дрожат ее плечи. – Мы увидели ее, как только вышли к бассейну. Дион чуть не лишился рассудка. Он винил себя в ее смерти и все время твердил, что этого никогда бы не случилось, если бы он не позволил себе поддаться малодушию. Мне удалось кое-как его успокоить, и мы вернулись в дом. Остаток ночи я провела в его комнате. Он нуждался в том, чтобы кто-то был рядом с ним в этой комнате. Как я могла оставить его наедине с этими кошмарами и его ужасным чувством вины?

– Вы вернулись в свою комнату только утром?

– Да. – Она снова безразлично кивнула. – Но прежде чем уйти, я сказала ему: если кто-то будет спрашивать, он должен сказать, что провел эту ночь с Либби. Он никак не мог понять, что автоматически попадает под подозрение, если Стефани успела поговорить с кем-нибудь прежде, чем ее убили.

Послышался сухой треск сломавшейся в руках Фрэйдела сигары.

– Все пропало, – сказал он слабым голосом, который лишь отдаленно напоминал его густой бас. – Конец всему! Кто заплачет по загубленному таланту Диона Фрэйдела, когда его погребет под собой лавина развращенного общественного мнения?

– Только не я. Предпочел бы, чтобы это случилось раньше, тогда бедная Стефани осталась бы в живых.

– Не будьте таким жестоким, Дэнни, – сказала мне Ленора все тем же монотонным голосом. – Вы говорите с мертвым человеком, у которого нет будущего.

– И с каких это пор он мертв?

– С того момента, как с час назад сюда заявился Флавиан, мертвецки пьяный.

– Грехи человека идут рядом с ним, даже если он не слышит их поступи, – прошептал Фрэйдел. – Человек, который тебе всем обязан, тебя же в конце концов и предаст.

– Вам надо чем-нибудь занять себя, – посоветовал я ему. – Почему бы не сунуть в рот другую сигару, а потом не поджечь свои усы?

– Вы не остановите его, Дэнни, – сказала Ленора. – Он полностью поглощен своей виной, и это состояние даже начинает ему нравиться.

– О’кей, – кисло согласился я. – И что же было, когда пьяный Флавиан приплелся сюда?

– Здесь состоялось совещание, на котором обсуждались последние организационные вопросы проведения показа мод. Присутствовали также Гарри Кемптон, Луман и Релли. Дион попросил меня рассказать, как идут дела, но думаю, он просто нуждается в эмоциональной поддержке. Дверь была закрыта. Мы углубились в скучную организационную рутину, и тут появился Флавиан. Он чуть не сорвал дверь с петель, когда ввалился в комнату. Все, естественно, перестали говорить и молча смотрели, как он, шатаясь, прошел через всю комнату к Диону и потребовал у него ключ от кладовой. Луман сказал ему, что он пьян, и велел проваливать отсюда ко всем чертям. Флавиан повернулся и щелкнул пальцами перед его носом, или во всяком случае пытался это сделать, и заявил ему, что маленький жирный человечек никогда не поймет, какие вещи действительно являются первыми в порядке их важности.

– Хотелось бы мне видеть лицо Лумана в этот момент, – вздохнул я.

– Было похоже, что вот-вот раздастся громкий взрыв, и он разлетится на мелкие кусочки. Он собрался ударить Флавиана, но Релли перехватил его руку и почти вежливым тоном спросил его, а что же является первым по важности.

– И этот сукин сын сказал им! – свистящим шепотом произнес Фрэйдел. – «Уверенность в том, что моя коллекция будет защищена от дальнейших посягательств маньяка». Потом он принялся бормотать о том, что, по его мнению, человек, который был нанят, то есть вы, Бойд, оказался просто некомпетентным, дилетантом. Тогда я дал ему ключ, надеясь заставить его замолчать. Но было слишком поздно.

– Гарри был чересчур потрясен всем происшедшим, чтобы внимательно выслушать то, что сказал Флавиан, – устало произнесла Ленора. – Луман еще не отошел от припадка гнева на него, и я надеялась, что все обойдется, но Чак Релли уловил каждое его слово. Он тут же польстил пьяному самолюбию Флавиана, заявив, как высоко ценит его умение ставить на первое место самую важную вещь. Конечно же нет ничего важнее, чем защитить новую коллекцию от варварского уничтожения. И он попал в самую точку!

– Это было очень точно сделано, – прошептал Фрэйдел с мрачным восхищением в голосе. – Он заставил Флавиана почти что вилять хвостом в знак благодарности за похвалы, которые ему расточал. А потом, как бы случайно, подсунул настоящую мину. Заявил, что ценит мнение Флавиана и надеется заручиться его согласием в том, что новая коллекция будет блистать оригинальностью дизайна, чего до сих пор не было. И когда Флавиан в экстазе чуть не взвился к потолку, сказал, что, вне всяких сомнений, в этой коллекции Дион Фрэйдел превзошел самого себя.

– Вот тут-то и взорвалась эта мина, – вяло промолвила Ленора. – Флавиан вскочил, завопил и чуть не начал рвать на себе волосы. Релли откинулся на спинку кресла и с гаденькой улыбочкой слушал, как Флавиан выбалтывает ему все, что знает.

– Мне было очень жаль Гарри, – великодушно провозгласил Фрэйдел. – Теперь, разумеется, не может быть и речи ни о каком показе. Компания неизбежно понесет убытки в этом финансовом году. Луман откупит долю Гарри, но все же кое-что старина сумеет вернуть.

Ну а меня выставят напоказ перед всем этим чертовым обществом, а еще на меня свалится целая куча судебных исков, которые в общем счете обойдутся никак не меньше пяти миллионов долларов.

– Да, не забудьте еще и щелчок по носу от Лумана, Дион, – добавила Ленора, и мне показалось, что в ее голосе звучат скрытые нотки удовлетворения.

– Этот неуклюжий жирный олух не сможет работать даже как Флавиан, – с большим достоинством заметил Фрэйдел. – Пусть радуется, что я не убил его!

– А Чак Релли никак не влиял на ваше решение? – осторожно спросил я.

Он энергично почесал усы указательным пальцем, а потом скрестил руки на груди и устремил взор в пространство.

– Гордыня – величайший грех, – прошептал он после долгого молчания. – Но у меня есть остаток жизни, чтобы искупить его. Чем больше мои враги будут насмехаться надо мной и бичевать меня, тем ниже я стану склонять голову и тем величественнее будет мое покаяние.

– Если ему придется туго, вы всегда можете сдавать его напрокат на Хэллоуин[14]14
  Хэллоуин – 31 октября, канун Дня всех святых, один из самых популярных детских праздников в США.


[Закрыть], – сказал я Леноре громким голосом.

Пожалуйста, прекратите, – сердито осадила она меня. – Фрэйдел и так уж достаточно настрадался.

– Ах вот как! – взорвался я. – Он все такая же четырнадцатикратная фальшивка, какой был всегда, или даже больше того, если только такое возможно. Дайте ему смыться с этими деньгами, он запишет все, что с ним случилось, на пленку и будет сидеть и слушать ее до конца своей паршивой жизни!

Она быстро подняла голову и посмотрела на меня. Я просто осязал враждебность, которая исходила от нее, и еще раз осознал всю тщетность попытки чего-то добиться в делах, где участвовал Фрэйдел со своими женщинами.

– Вы просто не поняли его, Дэнни. – Ее голос был исполнен едкого презрения. – Его нельзя сравнить ни с кем, он великий человек, даже сейчас, в такой момент! Вам никогда таким не быть, и втайне вы завидуете ему, потому что не отличаетесь от других – от Кемптона, Лумана, Релли, Флавиана! Вам всем хочется сожрать его, но мы не дадим вам этого сделать!

– Мы? – переспросил я.

– Те из нас, кто любит его, – с гордостью ответила она. – Мы всегда защищаем его от зависти и злобы таких мелких людей, как вы.

– Если будете продолжать так и дальше, дорогая Ленора, то Дион может рассердиться на вас за то, что вы не позволяете ему вставить словечко.

Я улыбнулся ей, но моя улыбка застыла на лице, едва я увидел, какой ненавистью полыхнули ее глаза.

– Только еще один вопрос, – взмолился я. – Когда эта мина взорвалась и небо рухнуло на землю, что произошло с нашим другом Флавианом?

– Не имею представления. – Ленора откинулась назад и прикрыла глаза. – Я от всей души надеюсь, что, когда этот тип достаточно протрезвеет и поймет, что натворил, он убьет себя.

– Мне кажется, я припоминаю, – прошептал Фрэйдел. – Когда я препирался со своими бывшими партнерами, он выскользнул из комнаты, сжимая ключ в холодной липкой ручке, так что, думаю, вы найдете его в кладовой. Наверняка он все еще в экстазе и сейчас наслаждается блеском своих непревзойденных творений.

Я из предосторожности отошел подальше от стула, на котором сидела Ленора, прежде чем с уважением произнести:

– Думаю, вы понимаете, какие чувства он сейчас испытывает. Ведь и Дион был когда-то модельером.

Когда я быстро шел к двери, меня преследовал злобный шипящий звук с того места, где был стул Леноры. Я снова поднялся по лестнице на верхний этаж и направился по коридору к кладовой. Дверь была закрыта, но когда я осторожно повернул ручку, она открылась на полдюйма. Нервный холодок пробежал у меня по затылку. Повинуясь инстинкту, я быстро выхватил пистолет, прижался к стене и ногой приоткрыл дверь еще на шесть футов.

– Флавиан, – тихо позвал я. – Вы здесь?

И в ответ услышал только биение своего пульса в барабанных перепонках. Я подождал еще секунд десять, а потом пинком ноги так резко распахнул дверь, что она едва не сорвалась с петель. Снова не последовало никакой реакции. Тогда я, стараясь ни о чем не думать, ворвался в кладовую, пригнувшись, как горилла, и убедился, что там никого нет. Я выпрямился, глубоко вздохнул и спрятал пистолет в кобуру. Дверца стенного шкафа была открыта. На вешалке вплотную одна к другой висели, словно на выставке, вещи из коллекции, которую теперь уже никто не увидит. Но все же что-то было не так. Я подошел ближе, чтобы получше рассмотреть, и увидел, что весь пол в стенном шкафу завален обрезками материи неправильной формы. Кто-то острым ножом изрезал всю коллекцию, причем так, чтобы не осталось ни одной целой вещи.

При виде этого дикого варварства у меня скрутило живот. Я отошел от стенного шкафа и заметил кучку одежды, сваленной в углу старинной софы. Когда я нагнулся, чтобы получше ее рассмотреть, неприятное чувство в животе сменилось острой болью. Там лежали куртка, брюки, рубашка, галстук, носки – и все это принадлежало Элдриджу. Я узнал одежду, в которой он вечером был в баре. Вещи, которые он любил, легко было отличить – их мог носить только один мужчина из миллиона.

Так что же заставило Флавиана крутиться здесь одетым только в жокейские шорты? Изрезанные остатки того, что всего час назад было его блестящим достижением, хорошо были видны мне с того места, где я стоял. Я собрал все это вместе с его одеждой в одну кучу и через несколько секунд медленно подошел к окну и посмотрел вниз, в темноту. Острая ноющая боль поднялась снизу живота и охватила все мое существо.

Я бросился вниз, в мастерскую, как кавалерия, спасающаяся бегством, но, скорее всего, было уже поздно, а потому я позволил себе остановиться, чтобы перевести дыхание. Фрэйдел и Ленора с нескрываемым любопытством смотрели на меня, ожидая, когда я отдышусь и смогу говорить.

– Освещение бассейна… – бросил я Фрэйделу. – Где выключатель?

– Зачем это вам? – Он медленно заморгал. – Что-нибудь случилось?

– Лампы не горят, – задыхаясь, ответил я. – Мне кажется, у кого-то была веская причина выключить их, например, чтобы скрыть еще одно тело, плавающее в бассейне.

– Чье? – прошептала Ленора.

– Скорее всего Флавиана. – Я взглянул на Фрэйдела. – Вы собираетесь пойти и включить их снова или будете сидеть здесь, как изъеденная термитами деревянная статуя индейца?

– Я пошел, – сказал он, слезая со стола.

– Я иду с вами, – заявила Ленора тоном, не допускающим возражений.

– Идите, если хотите, – проворчал я. – Надо только снова зажечь все огни в бассейне.

Рубильник был на первом этаже, как объяснил нам Фрэйдел, направляясь к выходу. Он сам вызвался пройти туда. Снаружи было достаточно света от звезд, чтобы мы нашли дорогу к бассейну, и как только мы подошли к нему, загорелись лампы. Обе чаши бассейна осветились приглушенным светом, а лучи прожектора залили весь комплекс для прыжков в воду, и даже над тележкой с напитками под оранжевым зонтиком снова загорелась яркая лампа. Мы подошли к бетонному бортику и стояли возле тележки для напитков, пока наши глаза привыкали к яркому свету.

– Не вижу ничего… – начала было Ленора, но тут же издала пронзительный вопль, который резанул меня по нервам.

– Дэнни! – Ее голос клокотал в горле, она вцепилась пальцами мне в руку. – Вы что, не видите? Вон там, на бортике!

Я проследил за направлением, куда она указывала дрожащим пальцем, и наконец увидел что-то, лежавшее на краю бассейна.

– Этот предмет недостаточно велик, чтобы быть телом, – сказал я.

– Но я знаю, что это труп! – Она попыталась унять стук зубов, а потом неожиданно толкнула меня в спину. – Идите же и узнайте, что это такое! Если я не скончаюсь прежде от страха, то умру от неизвестности!

Подойдя ближе, я понял, что страшное предположение Леноры оправдалось. Я увидел тело. Голые ноги, верх бедер были едва прикрыты подолом платья. Меня сбило с толку то, что тело это находилось наполовину в воде. Голова скрывалась под водой, верхняя половина торса висела между поверхностью воды и краем бассейна, а нижняя часть, от талии до ног, лежала на бетоне.

– О Боже! – Возглас Леноры раздался прямо у меня за спиной. – Да это женщина!

Я опустился на колени и увидел, что вода вокруг головы гораздо темнее, чем везде в бассейне. Подойдя к телу, я просунул руки под грудь и стал тащить на себя, пока оно не оказалось лежащим вниз лицом на бетонном бортике.

– Бедное дитя! – раздался совсем поблизости приглушенный бас.

Я оглянулся и увидел Фрэйдела, который стоял в четырех футах от меня, обняв одной рукой Ленору за плечи, как бы защищая ее. Она спрятала лицо у него на груди и тихо всхлипывала.

– Кто она? – спросил Фрэйдел дрогнувшим голосом.

– Вы задаете дурацкий вопрос, – ответил я. – Посмотрите на эти ноги.

Он подошел ближе, увлекая за собой Ленору, и, наклонив голову, посмотрел вниз, на белые тонкие ноги.

– Бойд!.. – Его голос звучал так тихо, что я едва его слышал. – Эти ноги… Здесь что-то не то.

– Худые, мускулистые, волосатые.

– Не понимаю, – с ужасом произнес он. – Платье и все это! Кто…

Я стал медленно переворачивать тело на спину. Голова тоже поворачивалась вслед за туловищем, но как-то неловко, будто не хотела, чтобы видели лицо. В последний момент она описала дугу, и передо мной предстало лицо трупа, смотрящее прямо на меня. Я зажмурился секунд на пять и снова открыл глаза. Флавиан Элдридж все еще смотрел на меня с широкой улыбкой. Нет, это вовсе не улыбка, понял я, медленно поднимаясь на ноги, а открытая рана на шее, от уха до уха.

Несколько ярдов до тележки с напитками показались мне чертовски длинным путем. Я схватил ближайшую бутылку, отвинтил крышку и прижал горлышко к губам. Я не различал вкуса и не имел ни малейшего представления о том, что пил, но когда наконец отнял бутылку ото рта, уровень жидкости в ней стал ниже дюйма на четыре. Тепло разлилось в том месте, где должен был находиться мой желудок. Я не торопясь раскурил сигарету, и спичка не дрожала в моих руках.

За моей спиной Фрэйдел заходился в приступе сильной рвоты, и звуки, производимые им, заглушили приглушенные рыдания Леноры.

Глава 10

Ленора, полузакрыв глаза, сидела в кресле. Ее лицо выглядело изможденным. Фрэйдел, исполнявший роль бармена, стоял позади покрытой мрамором стойки бара и готовил каждому двойную порцию выпивки. Луман взгромоздился на высокий табурет, его толстые ляжки свисали с него, и выглядел он как отвратительная дохлая ворона. Рядом с ним в относительно расслабленной позе сидел, облокотившись о стойку, Релли, но каждый мог видеть злые огоньки в его глазах, то и дело перебегавших с одного лица на другое. Гарри Кемптон сидел в уголке, в своем кресле, сложив ладони и зажав их между коленками. Озабоченное выражение его лица свидетельствовало о том, что он в любой момент готов вспомнить что-то неприятное, вроде того второго трупа с перерезанным горлом, который вытащили из бассейна. И когда он в самом деле вспоминал об этом, его бросало в холод. Я стоял, прислонясь к стене, осторожно держа бокал и ожидая, кто из них выскочит первым.

– У нас нет времени, скоро сюда заявится полиция, – внезапно пролаял Луман. – Нам надо хорошенько подумать и принять решение, прежде чем это произойдет. Когда они приедут, будет поздно!

Он хмуро оглядел всех присутствующих.

– А где остальные?

– Китти и Дебора спят последние два часа, – не слишком торопясь, ответил я. – Они вам не нужны, Арт, ведь, как они считают, все, что хорошо для Диона, хорошо и для них.

– О’кей, – кивнул он.

Кемптон откашлялся на какой-то высокой ноте и сказал:

– Я считаю, что мы… уф… должны пригласить мисс Перидо или мисс Кэткарт.

– Вы сошли с ума! – рыкнул на него Луман. – Они нужны нам как дырка в черепе!

– А кто это хочет дырку в черепе? – Кемптон некоторое время выглядел озадаченным, а потом его лицо просветлело. – А, я понял! Никто не хочет получить дырку в черепе.

Луман повернулся к Релли с выражением отвращения на лице:

– Со всеми людьми, даже в Калифорнии, можно иметь дело, а мы выбрали такого!

– Давайте все-таки принимать решение, Арт, – поторопил Фрэйдел.

Интересно, выпивка помогла ему обрести свой обычный глубокий бас, или это снова было что-то другое?

– Ладно. – Луман еще раз обвел глазами комнату. – Прежде всего мы должны выработать версию насчет Элдриджа. – Он взял с бара свой бокал. – Растолкуй им, Чак.

– Все очень просто, – начал Релли тихим голосом. – Мы должны сказать полиции всю правду. Дион был великодушен и позволил Элдриджу моделировать кое-что для своей новой коллекции. Никто и представить был не в состоянии, как это могло подействовать на его болезненное самолюбие. Спустя какое-то время он убедил себя, будто его модели куда лучше моделей Диона. Но он еще и хитрил, зная, что, если коллекция не будет иметь успеха, Арт вправе скупить долю двух своих партнеров по компании. – Релли кивнул в мою сторону. – Эта ваша версия верна только на пятьдесят процентов, Бойд. Элдридж начал портить коллекцию не только из личной мести или ради сведения счетов с Дионом. Он тешил себя надеждой, что, когда коллекция провалится и Дион не будет больше совладельцем, он, Элдридж, сделается главным модельером.

– А что вы скажете насчет Стефани? – поинтересовался я.

– Бедная девочка! – Он медленно покачал головой. – Она забыла вернуть вовремя одно из новых платьев и бросилась наверх, в кладовую, надеясь застать там Диона прежде, чем тот успеет запереть дверь, и обнаружила, что кладовая не заперта. Войдя, она увидела Элдриджа, который кромсал другие платья! Он умолял ее ничего не говорить Диону, а потом пригрозил убить ее, если она все-таки проболтается. Стефани так перепугалась, что пообещала ему все обдумать и сообщить свое решение утром. Только он пришел к другому решению, не желая полагаться на нее.

– И убил ее? – спросил я.

– Верно, – кивнул Релли. – Ночью, после этого пьяного хвастовства в мастерской Диона, он понял, что проболтался. Ни один параноик не в состоянии вынести такого провала. Тогда он прихватил нож с собой в кладовую и методично изрезал все платья коллекции. Все, кроме одного! Самого любимого, его собственного дизайна. – Релли скорчил брезгливую гримасу. – Мы все знаем, кем был Элдридж, может быть, поэтому он и надел это платье. Последняя попытка подчеркнуть разницу между ним и нами даже перед лицом смерти. Кто знает? Потом он выключил главный рубильник освещения бассейна, взял с собой нож, стал на колени на краю бассейна и… – Он пожал плечами. – Это все.

Последовало короткое молчание, а потом Фрэйдел сказал:

– Арт?

– Что еще? – прорычал Луман.

– Мне кажется, я точно помню все детали насчет Флавиана, но хочу быть откровенным с вами, Арт! Флавиан мертв, а мы все живы. И ближайшее будущее компании интересует меня гораздо больше, чем причины, которые заставили Флавиана сделать то, что он сделал.

– Должен заметить, – нетерпеливо вмешался Кемптон, – что я совершенно согласен с Дионом. Что нас ждет в ближайшем будущем?

– С этим очень просто. – Из-под движущихся складок жира зло блеснули маленькие поросячьи глазки Лумана. – У вас нет новой коллекции, Элдридж уничтожил ее! Показа не будет. Значит, вы проиграли этот финансовый год. Я покупаю ваши доли по реальной цене, а вам придется заняться чем-нибудь другим.

– Но это возмутительно! – Голос Кемптона окреп от злости. – Вы же знаете, что здесь произошло, Арт! Вы знаете, почему у нас нет больше новой коллекции! Вытеснять нас таким путем – все равно что разбойничать на большой дороге!

– Арт? – Фрэйдел некоторое время аккуратно приглаживал пальцами усы. – Кажется, у меня возникла проблема. А вдруг я не смогу припомнить все детали той истории, которую рассказал нам Чак. Он сказал, очень важно, чтобы мы все запомнили ее, но…

– У вас нет никаких проблем, Дион, – хихикнул Луман. – Как только я откупаю вашу долю, я делаю вам предложение. Вы работаете у меня как дизайнер, я оплачиваю все расходы по этому дому, пока вы готовите следующую выставку. Назначаю вам высокую зарплату и сверх того двадцать пять процентов от дохода!

– Вы правы, Арт, у меня вовсе нет проблем, – согласился Фрэйдел, и ухмылка медленно расползлась по его лицу.

– И никогда не будет, Дион. – Луман поднял вверх свой жирный указательный палец и направил его на Кемптона. – Вот он и есть единственная моя цель! Я могу хоть завтра взять на себя его обязанности и вести дело куда эффективнее, так, как он и за тысячу лет не научится! Но нам приходилось продолжать это проклятое партнерство до тех пор, пока компания давала ежегодную прибыль. А в этом году она ее не даст, а потому… – Он резко провел пальцем по горлу. – В этом году мы и скажем до свидания нашему старому приятелю Гарри!

– Эй, Арт! – громко перебил я его. – Уж если я попал в эту сумасшедшую историю, что скажет Релли обо мне?

– Это вовсе не сумасшедшая история, Бойд, – ответил он нарочито мягким тоном. – Чак говорит вам чистую правду.

– Мне кажется, вы оба что-то путаете, – вмешался Релли. – О чем в самом деле спрашивает Бойд, и он имеет на это полное право: какую компенсацию он получит за всю ту работу, которую проделал с тех пор, как оказался в этом доме. Я полагаю, – здесь он сделал многозначительную паузу, – вы должны удвоить его гонорар, Арт. Что на это скажете, Бойд?

– Сомневаюсь, смогу ли купить вашу историю за четыре тысячи баксов, Чак, – вежливо ответил я. – Вы не возражаете, если я буду называть вас Чак?

Он коротко кивнул.

– Но мне доставило истинное удовольствие видеть, как чревовещатель говорит сам с собой, – продолжил я. – А то мне уже надоело слушать чепуху, которую вы несете все время!

– Вы… что?! – У Лумана на шее вздулись вены, а лицо приобрело цвет спелой сливы.

– Заткнитесь, болван! – холодно бросил я. – Сейчас я говорю с вашим боссом.

– Вы что, спятили, Бойд, или с вами случилось что-нибудь еще? – произнес Релли срывающимся голосом.

– Помните, мистер Кемптон, – спросил я, не отрывая взгляда от лица Релли, – вы говорили мне, что пытались раскопать сведения о прошлом Лумана в Лос-Анджелесе и ничего не получили? Лейтенант Шелл провел ту же проверку через департамент полиции Лос-Анджелеса, только он одновременно просил дать сведения и о Релли тоже.

Я немного приврал. Иногда бывает легче заставить человека поверить тебе, сказав ему неправду. Уголком глаза я видел, что Фрэйдел слушает меня так же внимательно, как и Кемптон.

– Шелл звонил мне около семи вечера. – Вот это как раз было правдой. – Из Лос-Анджелеса ему передали результаты проверки. По Луману у них ничего особенного нет – мелкий авантюрист и торговец. Но Релли… – Я медленно покачал головой. – О нем впечатляющие сведения.

– К чему это вы клоните, Бойд? – встревоженно спросил Фрэйдел.

– Эта история куда проще, чем та, которую Чак рассказал про Флавиана. Если вы нечестны в бизнесе и есть документы, которые это подтверждают, то самое простое выбрать новое место, хотя бы такое, как Санта-Бахия. Вы находите мелкого делягу вроде Лумана, выставляете его как босса, крупного воротилу. А для того чтобы контролировать и направлять его, вы представляетесь помощником этого босса. Парнем, который все время рядом, но не говорит слишком много. – Я увидел, как Фрэйдел вытаращил глаза, и рассмеялся: – Вас все это время дурачили, как ребенка, Дион! И вас и Кемптона! Вы же не верите всерьез, что Флавиан убил Стефани, но он мертв. И если вину возложат на него, то это снимает с вас подозрение в убийстве. Вы хотите знать, кто убил Стефани? Это Чак убил ее. И себя Флавиан не убивал. Вы помните, как смазали его по губе и у него пошла кровь? Он чуть не умер от ужаса, когда увидел три капли своей крови. И после этого вы всерьез считаете, что после такой реакции на разбитую губу он мог бы пойти в темноту, опуститься на колени у края бассейна и ножом перерезать собственное горло от уха до уха?

– Мистер Бойд. – Голос Кемптона звучал холодно и строго. – Вы, как я понимаю, обвиняете Чака в двойном убийстве, но у него должны быть на то серьезные причины.

– Деньги, мистер Кемптон, – ответил я. – Желание получить полный контроль над компанией, устранив вас и Диона. Он не знал, что Дион выработался и позволил Флавиану моделировать почти всю новую коллекцию, как не знал и того, что Дион из тщеславия сам уничтожает вещи из нее. Но этот саботаж весьма его устраивал. Ему не понравилось, что вы наняли меня, и они с Артом всячески старались меня запугать. Стефани зашла в кладовую и застала там Диона с ножницами в руках. Дион не угрожал ей, он просто умолял ее не подрывать веру других в него. И что она ответила вам на это, Дион?

– Ей нужно было время, чтобы все хорошенько обдумать, – пробормотал он. – Она не исключала, что с кем-то посоветуется. Но как бы то ни было, она пообещала сообщить мне свое решение утром.

– Интересно, к кому же она могла пойти за советом? – Вопрос был чисто риторический, просто я не хотел позволить Релли вставить слово. – Она была знакома со всеми, кто здесь работал, включая Флавиана, и при этом фанатично предана Диону. Остается только кто-то из двух других партнеров. Она приходила к вам, мистер Кемптон?

– Нет, не приходила. – Его голос смягчился. – Но я очень хотел бы, чтобы она пришла.

– Так, значит, она пошла к Арту Луману, и он пообещал ей обдумать все это и утром дать ответ. Так он получил время рассказать обо всем своему боссу. Когда. Чак услышал все это, ему показалось, будто настало Рождество. Один из партнеров, которого он хотел устранить, не только не моделировал коллекцию, которая шла под его именем, но даже пытался уничтожить вещи, созданные его помощником. Все работали на Чака, пусть даже сами не зная об этом! Но поразмыслив немного, он понял, что есть только одна личность, которая ему мешает, и это Стефани. Если эта история выйдет наружу, то никак не сорвет показ коллекции этого года, чего ему очень хотелось, зато репутация марки Фрэйдела будет утрачена навсегда, и он потеряет все! В доме жили две важные клиентки Фрэйдела – Либби Кэткарт и Полли Перидо, и стоит хотя бы одной из них услышать намек на правду, скандала не избежать.

– И тогда он хладнокровно решил убить эту девушку? – спросил Кемптон с ужасом в голосе.

– Вы, мистер Кемптон, должны понять, что это за люди, такие, как Чак Релли, – ответил я. – У них только одно правило в жизни, одна задача – победить. Все остальное – рассчитанный деловой риск. Для них важно одно: можно ли на этом заработать. Когда он решил убить Стефани, все остальное для него было легко. Я думаю, он пришел к ней в комнату рано утром, не сомневаясь, что все остальные спят. Сказал ей, что Луман принял решение, которое не причинит вреда Диону, но он хочет, чтобы они поговорили наедине, и просит ее выйти к бассейну. Она набросила на себя первое попавшееся платье – как раз то, из новой коллекции, из-за которого накануне произошел скандал. По пути он зашел в мастерскую Леноры и схватил ножницы с ее рабочего стола. Такой здоровенный парень, как Релли, без проблем сможет удержать девушку на протяжении того времени, какое нужно, чтобы перерезать ей горло, особенно если она полностью доверяла ему до самого последнего момента.