Текст книги "Короли алмазов"
Автор книги: Каролин Терри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)
– Я не ошибаюсь, – упрямо произнес Филип.
– Вот идет твой отец. Если я попрошу его, он разрешит, я уверена.
– Не просите! – Голос мальчика был таким резким, что Лора удивленно посмотрела на него. – Я не хочу милости от него!
Мальчик, надувшись, отвернулся, когда Мэтью поднялся на террасу и наклонился, чтобы поцеловать Миранду. Поговорив несколько минут с дочерью, но не обращая внимания на Филипа, Мэтью отозвал Лору в сторону.
– Я должен возвращаться в Лондон, мисс Воэн. Я слишком надолго забросил свои дела. Мы выезжаем завтра.
– Мы?
– Естественно, Миранда едет со мной, а это значит, что и вы тоже.
– Сэр Мэтью, это невозможно.
– Нет ничего невозможного, мисс Воэн, особенно для меня, – сердито бросил Мэтью в своей обычной манере.
Лора выпрямилась во весь свой небольшой рост и прямо взглянула в его недовольное лицо.
– Вы должны понять, сэр Мэтью, что Миранде нужен деревенский воздух и солнце. Она еще полностью не поправилась, а в центре Лондона трудно найти свежий воздух, к тому же Филип тоже во мне нуждается.
– Филип должен вернуться в школу.
– Не говорите глупости. – Лора совсем забыла, с кем она разговаривает. – Пройдет еще несколько недель, прежде чем мы сможем подумать о его возвращении в Итон.
– Об этом судить мне!
– Но не в этом случае, сэр Мэтью. Ваши дети должны остаться в деревне, чтобы набраться сил.
Сердито сверкая глазами, они стояли друг против друга.
Здоровье Миранды было решающим фактором. Она была для Мэтью целым миром, совершенным во всем. Высокие требования, которые он предъявлял к ее воспитанию и образованию, должны были сделать ее безупречной душой и телом.
– Хорошо, только позаботьтесь, чтобы Миранда не заразилась еще чем-нибудь от Филипа.
– Вы не должны винить Филипа в болезни Миранды, – воскликнула Лора. – Если кто-то и виноват в этом, то я, потому что поощряла их контакты. Ваши дети – чужие друг другу, сэр Мэтью, а это нехорошо.
Не говоря ни слова, Мэтью повернулся и ушел в дом. У Лоры замерло сердце. Она выиграла, но вероятно, ценой своего места. Она вернулась к детям и встала позади стула Миранды.
– Посмотрите, какая красивая птичка! – сказала она. – Вы знаете, как она называется?
– Конечно. Это дятел, – ответил Филип.
– Правильно. Ты видишь ее, Миранда? Это зеленый дятел, и его трудно разглядеть на фоне зеленой листвы.
Миранда не ответила.
– Миранда, ты не обращаешь внимания, – упрекнула ее Лора. Она присела на корточки и показала на птичку. – Вон там. Посмотри!
Девочка посмотрела в ту сторону, куда указывала Лора, и улыбнулась.
– Красивая птичка, – сказала она.
– Это зеленый дятел. Посмотри на его красный хохолок, а когда он полетит, будет видно его желтое брюшко. Миранда снова улыбнулась. Какая хорошая девочка, с теплотой подумала Лора. Всегда такая послушная и готовая услужить. Но после болезни она стала очень бледной и отчужденной, и Лора ломала голову, как развеселить ребенка.
После отъезда Мэтью атмосфера заметно разрядилась. Филип расслабился и стал более раскованным. За время болезни между ними установились дружеские отношения, и Лора старалась относиться к обоим детям одинаково, не отдавая предпочтения Миранде, хотя девочка гораздо медленнее поправлялась после болезни. В первые несколько дней Миранда скучала по отцу, но без него она тоже стала чувствовать себя свободнее. Впервые в своей жизни Филип и Миранда проводили время вместе в своем собственном доме в присутствии человека, который любил и понимал их.
Для Лоры эта свобода означала возможность сделать что-то для детей, не оглядываясь постоянно на Мэтью, ожидая его реакции. Она также на время отказалась от своего маскарада и позволила себе делать красивую прическу. Как приятно было взглянуть в зеркало и снова увидеть привычное лицо.
Первое, что сделала Лора, это поговорила с шофером «даймлера» сэра Мэтью.
– Почему он не пользуется им в Лондоне? – поинтересовалась она.
– Не знаю, мисс Воэн. Машина напрасно простаивает здесь. Я вывожу ее только в том случае, когда надо встретить лондонский поезд.
– Доктор предписал мастеру Филипу и мисс Миранде больше бывать на воздухе после болезни, – с невинным видом продолжала Лора. – Я думаю, что прогулка в машине была бы идеальной для них.
– Сэр Мэтью, кажется, не разрешал мастеру Филипу садиться в машину, – неуверенно произнес шофер.
– В самом деле? Тогда, я думаю, мне надо будет попросить повозку и пони.
– Подождите. – Шофер, кажется, разрывался между желанием вывести из гаража свой любимый «даймлер» и уважением к желаниям своего хозяина. – Я припоминаю, что это было своего рода наказание для мальчика, но это было два года назад, и я думаю, сэр Мэтью уже давно забыл об этом.
Лора с благодарностью посмотрела на него своими изумрудными глазами, и уже через час она и двое детей ехали по дорогам Беркшира. Радостный Филип сидел рядом с шофером, задавал ему множество вопросов и проявил такое необычное знание техники, что они сразу стали друзьями. Миранда довольно часто каталась в автомобиле, но никогда еще поездка не была такой веселой.
Такие прогулки стали ежедневными, и скоро румянец вновь появился на щеках детей. Однако, однажды утром Лору предупредили, что машина будет занята, потому что шофер поедет в Рединг встречать лондонский поезд.
– Ничего, – успокоила она разочарованных детей. – Тогда мы пойдем гулять пешком. Может быть, нам удастся покататься сегодня после обеда.
День был чудесный; легкий ветерок раздувал юбку Лоры и играл ее волосами. Ей ужасно надоела унылая одежда гувернантки, и она решила отпраздновать приход весны, надев свою любимую бордовую юбку и короткий жакет с белой блузкой. Они направились к озеру, где стали собирать цветы и соревноваться, кто больше вспомнит названий. Филип стал совсем другим мальчиком; он шутил и смеялся, и терпеливо обращался с Мирандой, которая никак не могла запомнить названия цветов.
– Нам надо поторопиться, а то мы опоздаем на ленч, – сказала Лора с притворным испугом. – Ну, побежали, Филип, возьми Миранду за другую руку.
Смеясь, они побежали через лужайку к розарию. Ветер растрепал прическу Лоры, и одна прядь упала ей на спину. Взявшись за руки, все трое добежали до края лужайки и вдруг остановились, неожиданно столкнувшись с двумя людьми, прогуливавшимися в розарии.
– Леди Джулия… – чуть слышно произнесла Лора.
Джулия ничего не сказала. Она с огромным удивлением смотрела на необычную компанию; Лора почувствовала, как жаркая волна заливает ей щеки. Ее смущение еще больше усиливало очень странное выражение на лице спутника леди Джулии.
Лора с детьми представляли собой очаровательную картину: Филип, стройный и высокий для своего возраста, с белокурыми волосами и фиалковыми глазами, как у Энн; Миранда, с волосами цвета старого золота, как у Мэтью, и ангельским личиком; и сама Лора, с растрепавшимися от ветра волосами, сияющими изумрудными глазами и прекрасной фигурой, которую подчеркивал ее бордовый костюм. Все трое были оживлены и излучали безыскусную невинность и счастье.
– Простите, леди Джулия. Я не знала, что вы приедете.
– Несомненно. – Джулия наконец обрела дар речи. – Это было внезапное решение. Я хотела посмотреть, как поправляются дети, и узнать, как тебе нравится работа. Но я вижу, что мое беспокойство было напрасным.
Лора была так обескуражена холодностью тона леди Джулии, что не смогла найти подходящего ответа. Неловкое молчание нарушил спутник Джулии.
– Ты не хочешь представить меня, Джулия?
Она гневно посмотрела на него и сдержанно сказала:
– Лора, это мой брат Чарльз, граф Хайклир. Чарльз, как ты понял, это мисс Воэн, гувернантка.
– Привет, Лора.
Выражение его лица было весьма красноречивым. Он пожирал глазами фигуру девушки, взглядом срывая с нее одежду. Она не ответила на его приветствие, а лишь инстинктивно сжала руку Миранды.
– Я должна отвести детей в дом. Увидимся после ленча, леди Джулия.
– Почему бы детям не побыть с нами за ленчем, – предложил Чарльз. – Мы с Джулией заехали сюда ненадолго. Мы направляемся в Хайклир и должны успеть на дневной поезд на Ньюбери.
У Лоры замерло сердце, но она была уверена, что выражение лица графа не осталось незамеченным его сестрой, и Джулия непременно откажется. Однако, Джулия задумчиво просмотрела на брата, потом перевела взгляд на вспыхнувшее лицо Лоры.
– Отличная идея, – наконец сказала она.
Ленч стал пыткой для Лоры. Дети вовсе не были рады видеть своих родственников; Филип опять превратился в замкнутого, молчаливого мальчика, а Миранда, хотя вежливо и улыбалась, казалось, боялась поддерживать разговор. На вопросы о леди Джейн и школе Лора получала от Джулии лишь односложные ответы, и только граф чувствовал себя прекрасно и с аппетитом ел.
– Миранда, тебе пора отдохнуть, – сказала Лора, помогая девочке выбраться из-за стола. Филип уже выскользнул за дверь.
– Мне надо написать письмо, – сообщила Джулия. – На это мне потребуется полчаса или что-то около того. – Она заговорщически улыбнулась брату и вышла из комнаты.
Чарльз был явно удивлен, но быстро оценил обстановку и сказал:
– Я пойду с вами, Лора. Мы немного поболтаем, пока Миранда спит.
– Мне кажется… – начала Лора, но Чарльз подхватил Миранду на руки и понес ее наверх.
Как некстати, что сегодня у Нетти выходной, подумала Лора, как можно дольше задержавшись у кроватки Миранды и выискивая себе разные занятия. Но она не могла оставаться здесь вечно. Граф уже ждал ее; он закрыл дверь спальни Миранды и всем телом прижал Лору к стене в детской. Она чувствовала запах вина в его дыхании и старалась отвернуться.
– Притворяешься смущенной! – засмеялся он. – Все женщины одинаковы! Но я не против, я люблю такие игры.
– Я не притворяюсь, сэр. Пожалуйста, отпустите меня.
– Ты не одурачишь меня, мисс Лора. Никто с таким телом, как у тебя, и с такими глазами, в которых горит зеленый огонь, не может быть таким наивным.
Я никогда больше не выйду из своей комнаты без этих проклятых очков, дала себе слово Лора.
– Эта сцена просто смешна, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие. – Отпустите меня и забудем об этом.
– Не такой разговор я хотел бы вести с тобой.
– Кто-нибудь может сюда войти, – и Лора готова была истерически рассмеяться, вдруг вспомнив, что слышала эти слова в библиотеке на Парк-Лейн. Она решительно посмотрела в лицо, которое было в нескольких дюймах от нее. В нем можно было найти сходство с Мэтью, но черты были грубее и резче, с надменным выражением, порожденным скорее титулом и привилегиями, чем уверенностью в себе, которая придавала Мэтью неотразимую привлекательность.
– По причинам, которые известны только ей, моя сестра благословила наш союз, и здесь нет никого, кто бы мог помешать нам.
Одной рукой он грубо обхватил Лору за талию, а другой рванул пуговицы у нее на жакете и на блузке и стал подбираться к ее груди. Лора кричала, вырывалась и извивалась, но он был высок, широк в плечах и силен, и только посмеивался над ее тщетными попытками. Она поняла, что ее сопротивление лишь подогревает его желание. Потом его влажные губы прижались к ее губам; и хотя Лора продолжала сопротивляться, она поняла, что если он решил изнасиловать ее, то она ничего не сможет сделать.
Она собрала все свои силы для последнего рывка, когда услышала, что дверь отворилась, потом раздался громкий крик, и граф вдруг отпустил ее. Лора рванулась прочь и уже в коридоре оглянулась. Она увидела разъяренного Филипа, который изо всех молотил Чарльза по спине. С искаженным гневом лицом он кричал:
– Ты не смеешь обижать ее, не смеешь!
Он цепко держался за сюртук кузена, и хотя Чарльз пытался отбросить его, это походило на попытки медведя избавиться от комара. Раздался громкий треск, как будто сюртук графа разорвался пополам.
– Проклятье! – закричал Чарльз, но Филип не испугался. Он снова бросился на кузена и стал молотить его кулаками в грудь.
Шум привлек Джулию; она взглянула на противников, потом на беспорядок в одежде Лоры и нахмурилась.
– Ты разочаровала меня, Лора, – холодно сказала она. – Я думала, ты лучше справляешься с детьми.
– Она не виновата, – закричал Филип, тяжело дыша после схватки. – Чарльз обижал ее.
– А может быть, – заметила Джулия, – Лора хотела, чтобы он… обидел ее.
– Нет, она звала на помощь.
– Да, – твердо заявила Лора, – так и было.
– Я уверена, ты неправильно поняла намерения моего брата, Лора, – постаралась замять инцидент Джулия. – Ты должна дать ему возможность все исправить. Мы ведь только что говорили, не так ли, Чарльз, что было бы неплохо Лоре и Миранде погостить в Хайклире.
Чарльз снова удивленно взглянул на сестру, но энергично закивал.
– Отличная идея! Мисс Лоре и мне надо укрепить наши отношения. – Он сердито посмотрел на Филипа. – А его я не приглашаю.
– Конечно, – согласилась Джулия, – Филип нам не нужен.
– Филип возвращается в школу на будущей неделе, – холодно заметила Лора. И сэр Мэтью уже ждет Миранду и меня в Лондоне.
– Я поговорю с ним об этом. Чарльз, иди вниз и найди там кого-нибудь, кто зашьет тебе сюртук. Скажешь, что он порвался во время игры с детьми.
Когда он ушел, Джулия повернулась к Лоре. Интересно, как часто Мэтью видит ее в таком виде – растрепанные пышные волосы, горящие зеленые глаза и высокая грудь, вздымающаяся от сильных эмоций. Ну что ж, Мэтью не захочет ее после того, как Чарльз попользуется ею! Ревность вновь вспыхнула в ней, и на прощание она с издевкой сказала:
– Ты должна простить моего брата, Лора. У него слабость к девушкам из низших слоев общества.
Когда она выплыла из комнаты, Лора, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной, радуясь, что спокойствие вновь возвращается в детскую.
– Я ненавижу ее, – резко сказал Филип. – Однажды она назвала меня трусом. Я этого ей никогда не прощу.
Лора увидела, что он дрожит. Она подумала, нужно ли ей продумывать какую-нибудь историю, чтобы объяснить, что произошло между ней и графом, но Филипу было уже почти четырнадцать, и она была уверена, что он отлично понял, что собирался сделать его кузен.
– Спасибо, что ты защитил меня, Филип, – сказала она и раскрыла ему объятия. Мальчик бросился к ней, и как только он прижался лицом к ее груди, ощутил ее прикосновение и вдохнул ее запах, его охватили такие чувства, о которых он только мечтал.
Мэтью не разрешил своей дочери поехать в Хайклир. Все усилия Джулии оказались напрасными, и Лора вздохнула с облегчением. Однако, она чувствовала, что в доме на Парк-Лейн ей надо быть осторожной, потому что настроение Мэтью менялось поминутно, и он часто бывал зол. Причина его раздражения была всем известна. Княгиня Раминская ему надоела, но он никак не мог от нее избавиться. Когда весна сменилась летом, создалась такая обстановка, что Мэтью не мог выйти из дома, чтобы не встретить княгиню. Она преследовала его всюду, громко и возбужденно заговаривала с ним о политике, как будто в этом была причина их размолвки, временами фактически устраивая осаду его дома и офиса. В светской хронике даже появились статьи, где прослеживалось развитие их ссоры, естественно без упоминания настоящих имен.
– Никто не обращает внимания на такую чепуху, – равнодушно сказал Мэтью Николасу, отбросив в сторону газету.
Однако к несчастью для Мэтью кое-кто все-таки обратил внимание на эти статьи, и к княгине с визитом пришел человек по фамилии Коннор.
Упоминание этого имени сразу же подействовало на Мэтью, и Катарина довольно улыбнулась.
– Выйдем отсюда, – сказал он ей, направляясь на террасу дома Эмблсайдов, где они встретились во время бала.
– Незаконная торговля крадеными алмазами, Мэтью, – сказала Катарина, грустно качая головой. – Никогда бы не подумала, что ты на это способен. Я всегда считала, что ты осторожный человек.
– Это Коннор торговал крадеными алмазами, а не я. Что еще он рассказал тебе?
– О твоем участии в заговоре Барнато и Вулфа Джоэля с целью свержения правительства Трансвааля. Почему, Мэтью, ты все время убеждал меня, что не интересуешься политикой? Я до конца так и не поверила тебе, а теперь у меня есть доказательства.
– Доказательства! Нет у тебя никаких доказательств Рассказ Коннора – сплошная ложь!
– Ложь или правда, но это очень интересный рассказ.
– И ты надеешься, что я не захочу, чтобы все узнали эту выдумку?
– Конечно.
– И какова цена твоего молчания?
– Я надеялась, что ты женишься на мне. – Катарина внимательно следила за выражением его лица и грустно вздохнула, увидев, как он помрачнел. – Вместо этого я согласна принять наличные… крупную сумму наличными.
– Почему Коннор сам не пошел на шантаж?
– Он сказал, что ты раздавишь его как муравья. Я нахожусь в более благоприятном положении.
– Мой ответ: «нет».
– Как глупо, Мэтью.
– Напротив, это ты ведешь себя глупо. Я никогда не поддамся на шантаж, даже если бы все это было правдой. Если ты начнешь распускать обо мне лживые слухи, я подам на тебя в суд за шантаж и подделку чеков, и еще я сообщу полиции, что ты получила деньги за страховку после так называемой кражи твоих фальшивых драгоценностей.
Мэтью покинул бал, вызвал экипаж и поехал домой. Он был гораздо более обеспокоен рассказом княгини, чем высказал. Он все еще опасался, что его укрепившееся положение в «Даймонд Компани» в результате гибели Барнато и Джоэла могло считаться достаточной причиной, чтобы обвинить его в организации их убийств. Доказательства, конечно, найдены не будут, но в лондонском Сити даже малейшее пятно грязи навсегда портит репутацию.
– Эта женщина своей назойливостью сведет меня с ума. Она преследует меня с утра до ночи.
Мэтью ходил взад-вперед по библиотеке, а Николас удобно расположился в одном из кресел.
– Я должен уехать на время – далеко уехать, чтобы она немного остыла. Когда я вернусь, она либо оставит меня в покое, либо я разделаюсь с ней. Я отправляюсь в Южную Африку.
Николас резко поднял голову.
– Прошу тебя, Мэтью, только не в Южную Африку. Куда угодно, только не туда.
– Но почему? У меня есть дела в Кимберли. Я хотел послать туда кого-нибудь, но сейчас я смогу сам все решить на месте.
– Ты не можешь сейчас уехать, – сказал Николас, пытаясь поставить преграду на пути Мэтью. – Ты нужен детям здесь.
– Филип может провести летние каникулы в Брайтуэлле, Десборо или Хайклире. А Миранда, естественно, поедет с нами.
– С нами?
– Поездка пойдет тебе на пользу. Мы тысячу лет не покидали Англию.
– Я готов поехать с тобой куда угодно, в любое время, ты это знаешь. Но не стоит брать с собой Миранду. Там неспокойно.
– Мисс Воэн поедет с нами и будет заботиться о Миранде. Очень знающая и благоразумная женщина; она вызывает у меня уважение. Что касается неспокойной обстановки, то я считаю, что войны не будет. Крюгер блефует – он не решится противостоять английской армии.
– Будем надеяться, что ты прав. Но есть мнение, что он настолько глуп и фанатичен, что может попытаться.
– Если тебя это утешит, Кимберли далеко от Претории. Мы не поедем на север, если возникнет угроза беспорядков.
– Мэт, мне неприятно напоминать, потому что ты здорово разозлился, когда я в прошлый раз заговорил об этом. Но вспомни предостережение Джона Корта.
– Предостережение? Какое?
– О том парне, Дани Стейне, или как там его зовут, который хочет тебя убить.
– Ах, это! Не будь таким трусливым, Ники. Неужели ты думаешь, что я серьезно отнесусь к такой чепухе? Я еду и все.
Часть четвертая
Кимберли,
октябрь 1899 – февраль 1900
Глава первая
Шла вторая неделя октября, но жара в Кимберли была для Лоры нестерпимой и расслабляющей. Сейчас она сидела в тени на веранде и дремала, пока Миранда спала. Услышав звук шагов, она подняла голову и увидела направляющегося к ней Николаса.
– Надеюсь, я не потревожил вас, – сказал он, опускаясь на стул рядом с ней. – Я так и знал, что найду вас здесь.
Лора улыбнулась ему. За долгие месяцы совместного путешествия она прониклась симпатией к лорду Николасу. Он был неизменно любезен и приятен, никогда не был столь высокомерным, чтобы не замечать скромную гувернантку, показывал ей достопримечательности и заботился о ее удобстве.
– Сад доставляет мне такое удовольствие, – сказала она. – Это самое красивое место в Кимберли.
– Этот сад – дело рук моей сестры. – Николас задумчиво посмотрел на лужайку, как будто увидел Энн, гуляющую там. – Для меня было сюрпризом увидеть, как хорошо о нем заботились все эти годы, как ее не стало.
– Он дает нам с Мирандой столько радости, потому что, лорд Николас, скажу честно, здесь просто некуда пойти. Если уже побывал на алмазном руднике, значит увидел все, что Кимберли может предложить. А что касается меня, то одного визита на шахту хватило!
Лора поежилась при воспоминании об ознакомительной поездке на шахту. В Кимберли полным ходом велись подземные разработки, и надшахтные копры уже поднимались в небо. Мэтью объяснил, что главный шахтный ствол находится внизу рядом с алмазной трубкой. Система штолен соединяла его с алмазоносным слоем, и там трудились шахтеры, нагружая породу в вагонетки, которые поднимали на поверхность.
– Не хотите ли спуститься вниз и поближе все осмотреть? – спокойно спросил Мэтью, указав на небольшой вагончик, курсирующий вверх-вниз по принципу вагонетки.
У Лоры пересохло в горле, когда она представила себе спуск в темноту, на сотни футов под землю, в душные лабиринты вместе с рабочими в хрупком вагончике, больше похожем на открытый гроб. Клаустрофобия заставила сжаться ее горло, и не в силах вымолвить ни слова, она только замотала головой в ответ на приглашение Мэтью.
Лоре не нравились шахты с их шумом, жарой, грязью и пылью. Конечный продукт, маленькие сияющие камешки, казалось, не стоил таких усилий. Но вероятно, уверяла Лора себя, на ее чувства влияет тот неоспоримый факт, что у нее самой никогда не будет своих бриллиантов.
– Мэтью разочарован, – сказал Николас, – что Миранда не проявляет интереса к добыче алмазов.
– Ей всего пять лет, – воскликнула Лора. – Маловероятно, чтобы девочка такого возраста вообще интересовалась техникой.
– Я надеюсь, что она попадет под очарование камней, когда станет старше. Мэтью твердо решил, что Миранда и Филип станут продолжателями его дела.
– Так вот почему он хочет, чтобы она была высокообразованной! Это очень необычное желание – готовить девочку к такой карьере.
– Мэтью вообще необычный человек.
Лора не ответила. При упоминании имени Филипа она помрачнела.
– Каждый день я жду письма от Филипа, – медленно сказала она, но оно не приходит. Он пишет своему отцу?
– Не знаю, но думаю, что нет.
– Он был ужасно расстроен, что мы поехали в Южную Африку без него. Я поехала к нему в школу и постаралась объяснить, что его отец сказал, что путешествие предстоит слишком долгое, чтобы успеть его совершить во время школьных каникул, но я видела, что Филип мне не поверил. Он думает, что просто не нужен нам. Он сказал: «Я так ждал каникул. Я думал, нам опять будет весело вместе, как раньше. Но я должен был понять, что вы будете на стороне отца и Миранды против меня. Я думал, что вы другая, а вы такая же, как все.» Он с неприязнью посмотрел на меня и ушел; я никогда в жизни не чувствовала себя такой виноватой и несчастной.
– Не беспокойтесь из-за этого. – Николас успокаивающе похлопал ее по руке и произнес стандартную семейную фразу: – Филип – трудный мальчик.
– Никакой он не трудный! Просто он всем был безразличен, и никто его как следует не знает. Я плохо сплю по ночам, когда думаю, как он проводит каникулы один. Мы должны что-то сделать для него на Рождество. Я надеюсь, мы не задержимся в Кимберли дольше.
Николас осторожно покашлял.
– Вот об этом-то я и хотел поговорить с вами, – извиняющимся тоном произнес он. – На самом деле мы должны быть готовы к длительному пребыванию здесь.
– Почему?
– Буры выдвинули ультиматум.
– Это означает, что мы находимся в состоянии войны?
– Не совсем, – сказал Николас, – но почти. Позвольте объяснить, что происходит. Вы, без сомнения, помните рейд Джеймсона, который был вызван недовольством уинлендеров, английских колонистов, в Трансваале. В прошлом году эти люди послали петицию королеве Виктории, в которой изложили свои жалобы и попросили поддержки Англии. В настоящее время лорд Альфред Мильнер, назначенный губернатором Капской провинции, выступает за английскую интервенцию. Штайн, президент Свободной республики, опасаясь войны, устроил в Бломфонтейн встречу между Крюгером и Мильнером, но переговоры не имели успеха. Крюгер отказывается дать право голоса британским колонистам в Трансваале, а Мильнер меньше чем на равные права не согласен.
– Похоже, они очень бескомпромиссные люди.
– Вот именно, мисс Воэн, – согласился Николас. – Хотя я очень уважаю лорда Мильнера, он, кажется, совершенно неподходящий человек для переговоров с президентом Трансвааля. Они никогда не договорятся. Во всяком случае, Мильнер убедил английское правительство послать в Южную Африку войска, и они прибывают в Кейптаун в ближайшее время. Это решение о наращивании сил было расценено Трансваалем и Оранжевой Свободной республикой как угроза их суверенитету.
– Значит Свободная республика вступила в союз с Трансваалем?
– Боюсь, что так. Два дня назад, 9 октября, Англии был выдвинут ультиматум – либо мы выводим войска, либо нам объявляют войну.
– Как вы думаете, что ответит Англия?
– Я не представляю, чтобы мы согласились на такое дерзкое требование, а вы?
Всякие сомнения исчезли, когда на веранду широким шагом вышел Мэтью – помолодевший, с пружинистой походкой и сияющими синими глазами на загоревшем под африканским солнцем лице.
– Это война! – закричал он. – Мы отказались принять условия буров.
– Ура! – крикнул Николас. – Мы им покажем.
– Надеюсь, сюда война не дойдет? – спросила Лора, стараясь не показать своей тревоги.
– Боюсь, что дойдет, – ответил Мэтью.
– Я как раз пришел предупредить вас. – Николас опять заговорил как бы извиняясь. – Есть опасность, что город будет осажден.
– Осажден! – Лора недоверчиво переводила взгляд с одного мужчины на другого. – Может быть еще есть время уехать отсюда?
– Железнодорожный путь еще открыт, – сказал Мэтью. – Я только что получил сообщение от Родса, Ники, – он едет сюда. И мы, мисс Воэн, не уедем.
Это, должно быть, дурной сон, сказала себе Лора. Это не могло случиться со мной.
– Почему мы не уедем? – Она решительно посмотрела на Мэтью.
– Разве вы не хотите стать героиней, мисс Воэн? – спросил Мэтью.
– Дело не в том, чего я хочу. Но я думаю, что Миранда еще слишком молода, чтобы быть героиней.
– Реальной опасности нет, уверяю вас. А что касается вашего вопроса, то я не уеду отсюда по трем причинам. Во-первых, ни одному проклятому буру не удастся испугать меня. Во-вторых, я – директор «Даймонд Компани», и моя обязанность показывать пример и нести ответственность за своих рабочих. И третье и самое важное: я остаюсь по той же самой причине, по которой Сесил Родс едет сюда. Это наш город, мисс Воэн. Мы построили его. Я пришел сюда, когда здесь был лишь голый вельд с возвышающимся среди него скалистым холмом – его мы называли холмом Колсберга. Я копался в грязи голыми руками, чтобы найти алмазы, которые потом прославили этот город. Я работал в жаре и пыли, я боролся с мухами и охотниками легкой наживы. Кимберли – часть меня самого, и любой, кто захочет забрать его у меня, должен сначала уничтожить меня!
Мэтью ушел в свою комнату и, опустившись на стул, закрыл глаза. Он уже пожалел о своей несдержанной речи. Наверное, жара подействовала на него больше, чем он осознавал, или он излишне понервничал. Утренней почтой – наверное, последней, которая поступила к ним, если слухи верны – доставили из Лондона посылку. Взглянув на почерк и адрес отправителя, Мэтью посмеялся и пошутил, что Рейнолдс «прислал уголь в Ньюкасл». В посылке действительно был алмаз, но при виде него у Мэтью заныло сердце, когда он увидел памятную подвеску грушевидной формы. Графиня де Гравиньи умерла и завещала алмаз Мэтью. А Рейнолдс решил уйти со службы.
Это был конец целой эпохи; Мэтью очень остро это ощутил. С момента приезда в Кимберли он жил в прошлом. Даже не в недавнем прошлом – он не думал об Энн, Виктории или объединении шахт. Нет, он вспоминал начало своих приключений тридцатилетней давности, когда он мечтал об Эльдорадо. Он вновь видел бескрайний вельд, покрытый только колючим кустарником, тысячи людей, копошащихся на своих участках, как муравьи, слышал крики радости, когда находили алмаз.
Держа бриллиант графини в руке, Мэтью чувствовал, что Кимберли – его судьба, и он обязательно должен быть здесь в минуту кризиса. Так искра порядочности, которую графиня заметила в нем много лет назад, вспыхнула и разгорелась.
В субботу, 14 октября, Лора, подобрав юбки, поднялась вместе с Мэтью и Николасом по склону отвала на окраине города. Вокруг города было несколько таких отвалов, которые образовались из пустой породы и теперь использовались как оборонительные позиции. Самая высокая точка города, стальной надшахтный копер «Кимберли-майн», служила наблюдательным пунктом, а на водонапорной башне был устроен еще один.
– Я не вижу противника, – разочарованно сказала Лора. Она довольно быстро привыкла к мысли об осаде и прониклась общим духом возбуждения, царившим в городе.
– Они там – собираются вблизи Штольц-Нек, примерно в десяти милях к югу от нас.
– Они подойдут ближе?
– Да, но не ближе; чем на три-четыре мили. Местность слишком ровная и открытая, чтобы они могли укрыться от наших пушек.
– А сколько у нас пушек?
Мэтью усмехнулся.
– Всего двенадцать, но я надеюсь, буры не знают об этом. Предвосхищая ваш следующий вопрос, скажу, что у полковника Кекуиджа, командира гарнизона, в распоряжении около четырех тысяч человек, включая силы северо-ланкаширского полка, кимберлийского полка и городской гвардии, куда входит каждый торговец, клерк или ремесленник, способный держать винтовку. Есть еще силы полиции.
– Четыре тысячи – это не слишком много, – задумчиво произнесла Лора, глядя сквозь очки на уродливый город, в беспорядке раскинувшийся на многие мили во все стороны.
– Да, не много, – согласился Мэтью. – Мы эвакуируем близлежащие фермы и свозим всех людей в город, но даже в этом случае нам придется защищать примерно тринадцать миль границы и население города около сорока пяти тысяч человек. Но не волнуйтесь, мисс Воэн. Нам надо будет продержаться совсем немного, пока не подойдет подкрепление..
– Что прежде всего сделают буры?
– Разрушат наши коммуникации, если смогут. Мы ждем, что они начнут сегодня. У меня такое чувство, что Родс приехал последним поездом, который мы теперь не скоро увидим. И буры, конечно, перережут телеграфные провода.
– Я не понимаю, зачем они хотят осадить Кимберли. Им нужны алмазы?
