Текст книги "Короли алмазов"
Автор книги: Каролин Терри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)
Особняк выглядел еще внушительнее, а ступени еще круче, чем она помнила. Кэбмен донес ей вещи до порога, и Лора наградила его благодарной улыбкой и щедрыми чаевыми. Он отказался от денег и сочувственно посмотрел на нее, давая понять, что догадывается о ее положении, и от этого у Лоры даже защипало глаза. Когда кэб уехал, она надела очки, и, гордо подняв голову, подошла к двери. К счастью, дверь отворилась прежде, чем она успела постучать, и она поняла, что ее приезд был замечен. Однако, дворецкий посмотрел на нее холодно.
– Меня зовут мисс Воэн, – сообщила Лора с большей уверенностью и надменностью, чем это ей было свойственно. – Меня ждут.
– Вход для прислуги находится с другой стороны, – и он начал закрывать дверь.
– Я гувернантка, – возмутилась Лора. – Мы не пользуемся входом для прислуги.
Она, конечно, не была уверена, имеет ли она такие права, но хотела показать с самого начала, что ее нельзя запугать.
Дворецкий, вероятно, признав ее право пользоваться парадным входом, открыл дверь настолько, чтобы она могла войти и позвал лакея забрать ее багаж.
– Пожалуйста, известите сэра Мэтью, что я приехала.
– Сэра Мэтью нет дома. Я сообщу ему, как только он вернется. – Дворецкий, которого звали Паркер, обратился к лакею: – Мисс Воэн будет жить в комнате для гостей, смежной с детской.
Лора прошла через огромный мраморный холл, направляясь прямо к парадной лестнице. Гувернантки не пользуются черной лестницей – по крайней мере, такие как она. Она не смогла сдержать восторженного возгласа, когда лакей открыл дверь ее комнаты. Она ожидала увидеть голый пол или потертый ковер, выцветшие шторы и старую мебель. В действительности это была аккуратная, светлая комната со шторами и покрывалом на кровати из английского ситца золотисто-желтого цвета. Кровать выглядела очень удобной; здесь же был большой шифоньер, комод и даже письменный стол. Комната поражала уютом и теплом.
– Как здесь тепло, – воскликнула Лора, еще в холле заметив, что дом обогревается, и с любопытетвом посмотрела на радиатор.
– Это все он, – объяснил лакей, поставив чемоданы, – он не скупится на тепло.
– Это заметно, – согласилась Лора, почувствовав, что за день она промерзла до костей. – Какая приятная комната! Здесь жила прежняя няня?
– Нет. – Лакей отвечал сдержанно. – У нее была комната по соседству с детской.
– Кто присматривает за мисс Мирандой по ночам?
– У нее есть две горничные, одна из них постоянно при ней.
Лакей держался с ней не слишком дружелюбно. Он не одобряет то, что няню уволили, а вместо нее взяли гувернантку, решила Лора, когда он ушел. Это значит, что вся прислуга недовольна, и придется преодолевать их предубеждение и особенно трудно будет с горничными в детской. Без сомнения впереди будет много трудностей, но в такой замечательной комнате невозможно было отчаиваться. Отогревшись душой и телом, Лора начала распаковывать вещи. Ее занятие прервал стук в дверь, и в комнату вошла горничная с подносом.
– Мистер Паркер сказал, что, возможно, вам захочется чая с дороги.
– Большое спасибо.
Прежде чем Лора успела сказать еще что-нибудь, девушка окинула ее пристальным взглядом и поспешила уйти. Рассмотрела меня, сказала Лора своему отражению в зеркале, чтобы рассказать другим. В этот момент горничная и лакей, несомненно, находились где-нибудь на кухне и описывали эту бедную невзрачную личность, у которой настолько не сложилась жизнь, что она вынуждена стать гувернанткой. Гувернанток всегда считали неудачницами; никто добровольно не выбирал эту службу, на нее поступали по необходимости. Няни были дородными, розовыми и счастливыми, излучали тепло и радость, а гувернантки были худыми, бледными и несчастными и безуспешно пытались вложить знания в не желающие учиться головы. Каким-то образом, подумала Лора, ей придется стать сочетанием того и другого.
Она давно закончила разбирать свои вещи, горничная уже унесла поднос. Стемнело, зажгли свет, но Лору все еще не пригласили к сэру Мэтью. Она терпеливо ждала, но в ней начало расти опасение, что о ней забыли. Несколько раз она порывалась выйти в коридор и отправиться на поиски Паркера, но в последний момент мужество ей изменяло. Наконец, она не смогла больше выносить неизвестность. Она открыла дверь и пошла по коридору к лестнице.
Внизу ярко горели люсгры, и две нарядно одетые дамы прошли через холл к гостиной, откуда доносился гул голосов и веселый смех. Лора быстро отошли от перил и направилась в сторону черной лестницы. Там шум был еще громче и оживленнее, но дышащий такой же радостной, дружелюбной атмосферой. Лора одиноко побрела назад к детской, где из-под закрытой двери виднелась полоска света. Она в нерешительности стояла перед ней, не зная, постучать ей или нет, когда в коридоре появилась горничная с большим подносом. Почувствовав себя в глупом положении, Лора шмыгнула в свою комнату, но она была уверена, что ее поведение было замечено, и о нем будет непременно доложено.
На столе стоял поднос с ужином. Когда Лора подняла крышку, она не смогла сдержать возглас восхищения. Еда была превосходна: чашка супа, рыбная закуска, большая тарелка с жареным цыпленком и овощами под соусом и фруктовое желе со взбитыми сливками. Она решила, что то же самое подавали сегодня за ужином сэру Мэтью и его гостям. Как бы дальше ни пошли дела, под его крышей она не будет мерзнуть или голодать.
Но ей было тоскливо. Сидя в одиночестве за ужином, она слышала смех, доносившийся до нее снизу, и чувствовала себя забытой, оказавшейся на ничейной земле, между господами и прислугой в этом огромном доме. Она с трудом справилась со слезами, готовыми политься у нее из глаз, и заставила себя съесть что-нибудь, потому что вернуть ужин нетронутым означало обидеть повара.
Потом она выставила поднос в коридор и забралась в постель. Только потушив свет, Лора дала волю слезам печали и одиночества и, выплакавшись, наконец, заснула.
– Сэр Мэтью примет вас сейчас, мисс.
Лора расправила свою серую юбку, пригладила выбившуюся прядь и последовала за горничной в библиотеку. Странно, думала она, ей пришлось потратить столько времени, чтобы сделать себя непривлекательной, тогда как такие дамы, как княгиня, специально украшают себя, чтобы ему понравиться. Но Лора все же предпочитала и далее скрывать свою настоящую внешность, потому что верила, что привлекательная зеленоглазая гувернантка вряд ли сохранит свое место. Однако, когда она вошла в библиотеку, то первое, что привлекло ее внимание, был не мужчина, который ждал ее, а красота комнаты и ее убранства. Она как зачарованная смотрела на величественные пропорции библиотеки, красные бархатные портьеры и мягкие кресла, и бесконечные ряды книг в кожаных переплетах. Ее охватил восторг и острое желание прочитать каждую из этих книг. Лора впервые осознала, что хотя отец не оставил ей денег, он дал ей гораздо более ценное наследство – истинную любовь к знаниям.
– Я никогда не видела столько книг! – непроизвольно вырвалось у нее. – Сэр Мэтью, можно мне читать их? Я буду брать по одной и быстро возвращать на место.
Она взглянула на мужчину, стоявшего у камина, и ей сразу же захотелось, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Он возвышался над ней с суровым выражением на лице, и сила его властной личности заставила ее непроизвольно сжаться. Лора внутренне напряглась, ожидая сердитого или язвительного замечания, которое поставит ее на место.
– Конечно, сколько хотите.
Лору удивило его быстрое согласие и неожиданно вежливая интонация его густого, красивого голоса.
– Это будет замечательно, – продолжал Мэтью. – Пока книги служили лишь украшением. Я не думаю, что с тех пор, как мы поселились в этом доме, хоть один том брали с полки, разве что для того, чтобы вытереть пыль. Мы не являемся интеллектуальной семьей! – Он улыбнулся, и его лицо стало вдруг очень молодым. – Можете свободно пользоваться библиотекой, мисс Воэн, в любое время.
– Большое спасибо.
– Чем больше знаний будет у вас, тем больше вы сможете дать моей дочери. Как вы планируете начать ее обучение, мисс Воэн?
Лора набрала в легкие побольше воздуха. Этого вопроса она ждала и тщательно обдумала свой ответ.
– Все зависит, сэр Мэтью, от характера и способностей вашей дочери. Я еще не познакомилась с ней, поэтому у меня нет конкретного плана занятий. Вероятно, мы начнем понемногу читать и писать, потом перейдем к математике и к истории. Пока слишком рано заниматься чем-то специальным.
Мэтью кивнул, но не прервал ее.
– Кроме того, я постараюсь расширить ее общий кругозор. Например, когда няня будет водить ее на прогулку в парк, чтобы подышать свежим воздухом и побегать, я бы знакомила ее с деревьями, птицами и цветами.
Он опять кивнул.
– А вы могли бы, мисс Воэн, дать Миранде не только элементарные знания?
Во второй раз за два дня Лора изобразила уверенность, которой не чувствовала.
– Да, конечно. Мой отец преподавал классические языки, поэтому я хорошо знаю латынь, хотя с греческим у меня не все благополучно. У меня также достаточно глубокие знания литературы и истории, и я хорошо разбираюсь в математике. Я немного говорю по-французски и по-немецки, но со временем я надеюсь усовершенствовать свои знания, прежде чем учить Миранду. Хотя Миранде не потребуется учиться шить платья, как девочкам в той школе, где я преподавала, я могу показать ей, как надо вышивать. – Лора помедлила, но решила быть честной. – Однако, я должна признать, что у меня есть одно слабое место. Хотя я могу научить Миранду понимать музыку и живопись, я не чуствую в себе способностей давать ей уроки по искусству.
– В этом нет необходимости. Салонные умения – не главное, но если у Миранды обнаружится талант в музыке или живописи, я найду ей учителей. Меня гораздо больше интересует формирование ее умственных способностей. Впоследствии ей необходимо будет познакомиться с работой предприятий алмазодобывающей промышленности, но этим я займусь сам.
– Могу я узнать, сэр Мэтью, есть ли какое-либо разделение обязанностей между мной и горничными в детской? – Лора надеялась, что сформулировала вопрос достаточно деликатно.
Взгляд его синих глаз, казалось, пронзил ее насквозь.
– Нет. Я уверен, мисс Воэн, в вашей способности найти компромисс и установить хорошие рабочие отношения с горничными.
Другими словами, поняла Лора, это будет ей испытанием. И если она не сможет решить проблему, это ляжет пятном на ее имя.
Он продолжал буравить ее взглядом.
– Еще один вопрос, мисс Воэн, пока не пришла Миранда. Что вы считаете самым важным аспектом образования?
Лора уверенно посмотрела на него.
– Пробуждение разума. Хороший учитель должен уметь так передать свое увлечение предметом, чтобы пробудить интерес ученика к нему. Отсюда возникает любознательность и желание узнать больше – состояние разума, которое не исчезает, когда заканчиваются годы обучения. Такое побуждение к работе, сэр Мэтью, гораздо полезнее, на мой взгляд, чем бездумное заучивание фактов и цифр.
Его взгляд стал задумчивым и последовала продолжительная пауза, прежде чем он сказал:
– Очень хороший ответ, мисс Воэн, и я согласен с вами.
Лора не успела оценить комплимент, потому что сэр Мэтью позвонил в колокольчик, дверь сразу же распахнулась, и вошла горничная с девочкой. Они появились так быстро, что было видно, что они ждали в коридоре. Лора вновь приготовилась к испытанию, к встрече с избалованной и изнеженной любимицей сэра Мэтью.
Он протянул руки, и девочка подбежала к нему. Пока они играли, Лора как следует рассмотрела свою воспитанницу. Миранда была точной копией своего отца. Она была довольно крупная для своего возраста и крепкая, с копной золотисто-рыжих волос и яркими синими глазами Мэтью. Очевидно, она обожала отца. Она вся светилась радостью оттого, что он уделял ей внимание, но игра длилась недолго, и выражение лица девочки сразу стало грустным, когда ее подвели к Лоре.
– Миранда, это мисс Воэн, гувернантка, которая будет давать тебе уроки и заниматься с тобой вместо няни. – Вдруг он заметил горничную, стоящую у двери. – Все в порядке, Нетти. Мисс Воэн приведет Миранду в детскую, когда мы закончим.
Нетти бросила на Лору злобный взгляд и ушла, всем своим видом выражая неудовольствие.
– Поздоровайся, Миранда, – велел Мэтью.
– Здравствуйте, мисс В… – Голосок девочки замер, очевидно, от неуверенности.
– Здравствуй, Миранда. – Лора тепло улыбнулась, надеясь, что не слишком напугала девочку. Может быть, когда они с Мирандой будут одни, она сможет снять свои очки.
– Ты будешь делать то, что велит мисс Воэн.
Его тон излишне строг и властен в разговоре с таким маленьким ребенком, подумала Лора, и выражение лица было слишком холодным и суровым. Он вовсе не выглядел отцом, во всем потворствующим своей дочери, как она предполагала.
– Да, папа, – послушно сказала Миранда.
– И ты будешь хорошо учить уроки и каждый день рассказывать мне, что ты выучила.
Боже правый! У Лоры глаза расширились от ужаса. Она только надеялась, что этот приказ будет вскоре забыт ради спокойствия ее самой и Миранды.
– Да, папа.
Голосок девочки был не громче шепота. Она опустила голову, и Лора увидела испуганное выражение на ее лице.
– А вы, мисс Воэн, будете честно рассказывать мне, была ли она послушной.
– Хорошо, сэр Мэтью, – сказала Лора без всякого энтузиазма в голосе.
– Сейчас мне надо уходить. – Он поднял Миранду на руки и поцеловал ее в щеку.
– Я еще увижу тебя сегодня, папа?
– Я пока не знаю. У меня будет напряженный день, а вечером я буду отсутствовать. Но я постараюсь. Ты же знаешь, как я люблю быть с тобой, и как я всегда стараюсь найти для этого время.
– Да, папа.
Эта монотонная фраза теперь была окрашена грустью.
– А теперь иди с мисс Воэн.
– Пойдем, Миранда. – Лора ободряюще улыбнулась и протянула руку. Она не удивилась бы, если бы ее жест остался незамеченным, но Миранда послушно подошла к ней и вложила свою ручку в ее руку.
Пока они поднимались по лестнице, Лора сказала:
– Я думаю, мы не будем заниматься сегодня, Миранда. Мне кажется, нам надо лучше познакомиться друг с другом.
Другие дети стали бы прыгать от радости, но Миранда только с беспокойством посмотрела на Лору.
– Папа сказал, что будет спрашивать то, что я узнала. Он рассердится, если мне нечего будет ему рассказать.
– Но ты кое-что узнаешь, – спокойно ответила Лора. – Ты сможешь рассказать ему то, что ты узнаешь обо мне. Сколько тебе лет, Миранда?
– Четыре с половиной года. Уже почти четыре и три четверти.
– Я подумала, – серьезно сказала Лора, – что ты гораздо старше.
Они дошли до двери детской, и Лора остановилась. По другую сторону находилась Нетти и вторая горничная, стерегущие свою территорию, как Сцилла и Харибда. Лора чувствовала, что должна установить контакт с Мирандой прежде, чем вступит в бой с «врагом», поэтому она повела девочку к двери своей спальни.
– Это моя комната, Миранда. Прямо напротив детской. Ты можешь приходить ко мне, когда захочешь. Дотянешься до ручки? Молодец!
В комнате не было ничего интересного для маленькой девочки, но тряпичная кукла произвела на нее впечатление.
– Я думаю, у тебя много собственных игрушек.
– Есть немного, но мне разрешают играть ими только в определенное время. И они совсем не такие красивые, как эта. – Миранда с завистью смотрела на простенькую куклу в самодельном выцветшем платье.
Лора уже хотела сказать Миранде, что она может оставить куклу у себя и взять ее с собой в постель. Но она вовремя вспомнила, что кукла тут же попадет в руки Нетти, а если она останется здесь, то это будет привлекать сюда Миранду.
– Ты можешь приходить сюда и играть с ней, когда захочешь.
– Спасибо, мисс В…
– Давай решим, как ты будешь называть меня. Ты не можешь звать меня «няня», потому, что я не няня. И я думаю, что тебе не стоит называть меня «гувернантка», потому что это звучит отвратительно. «Воэн» – некрасивая фамилия, поэтому я думаю, что ты должна называть меня по имени: Лора.
– Лора, – повторила Миранда.
– Это немного необычно, и твоему папе это может не понравиться, но мы посмотрим.
Миранда согласно кивнула. Лора поняла, что девочка была очень послушным ребенком. Стоило только сказать: «Это может не понравится папе».
– Лора, ты останешься дольше, чем няня?
У Лоры заныло сердце. Она вдруг ясно, поняла, как мало стабильности было в жизни девочки. Ее отец появлялся и исчезал, как великолепный метеор, но Миранда никогда не знала, когда он появится, и как долго пробудет с ней. Няни приходили и уходили – сколько их было? Три за три года? Против всех ожиданий Миранда не была избалованным и изнеженным ребенком сказочно богатого человека. Девочка не получала того, чего хотела. Она получала то, чего хотел Мэтью. К тому же, он ждал от дочери слишком многого, и был бы расстроен, если бы она не оправдала его надежд.
Останется ли она дольше, чем эти няни? Лора была честным человеком и хотела сказать, что срок ее пребывания в доме полностью зависит от прихоти сэра Мэтью Брайта. Но в глазах ребенка была такая мольба, что Лора опустилась на колени и прижала девочку к себе.
– Да, я останусь на очень долгое время. На бесконечно долгое.
Глава одиннадцатая
Лампы и красные портьеры отбрасывали розовый отсвет, огонь ярко горел в камине, и Лора, уже выбрав книгу, задержалась в библиотеке. Было уже поздно, и ей надо было возвращаться в свою комнату, но ей так нравилось здесь, что не хотелось уходить. За две недели, прошедшие с тех пор, как она поселилась на Парк-Лейн, она уже несколько раз приходила сюда, предварительно убедившись, что сэра Мэтью не было дома. Это были напряженные недели. Она установила дружеские отношения с Мирандой, и после неблагоприятного начала все же добилась взаимопонимания с горничными, приставленными к детской. Лора занималась с Мирандой днем, была вместе с ней во время завтрака и ленча, а после дневного чая передавала ее Нетти. Она добилась того, чтобы завтракать и обедать в детской, облегчив работу горничным, которым теперь не надо было приносить ей еду отдельно. Однако, по вечерам она не посещала детскую и ужинала в одиночестве у себя в комнате. Имея свободные вечера, которые нечем было заполнить, она начала быстро поглощать книги из библиотеки Мэтью.
С восторгом рассматривая корешки книг, как некоторые женщины рассматривают богатые шелковые ткани, Лора вдруг услышала, как отворилась дверь. Она пришла в ужас, услышав голос Мэтью, и кроме того он был не один. Лора замерла на месте, скрытая за высокими книжными полками, не зная, обнаружить ли ей свое присутствие или остаться на месте в надежде, что они скоро уйдут.
– Бесполезно отрицать, Катарина. Я отлично знаю, что это была ты!
– Ты не можешь этого знать, потому что это неправда.
– Обычно твоя красота является твоим главным оружием, но на этот раз она сослужила тебе плохую службу. Клерк, который принимал чек, очень точно описал тебя.
Катарина сдалась.
– В самом деле? Как жаль! Все же это не доказывает, что я взяла и остальные чеки.
– Ради Бога, перестань притворяться. Конечно, это ты взяла их и на всех подделала мою подпись. Одного я не могу понять, как ты рассчитывала избежать разоблачений.
– Мэтью, мне отчаянно нужны были деньги! У меня ничего нет, и мне не к кому обратиться за помощью.
– Об этом надо было подумать прежде, чем разводиться с мужем. Может быть, тебе следует подумать о возвращении к нему – если он захочет тебя принять, что весьма сомнительно.
– Работный дом лучше, чем жизнь с ним, – с пафосом ответила она.
– Прекрасные слова, Катарина! – сухо заметил Мэтью. – Но мне кажется, в действительности все иначе. Конечно, ты всегда можешь пойти работать.
– Работать? Ты кажется забыл, Мэтью, что я королевских кровей.
– Не совсем королевских, Катарина, а мы приближаемся к тому времени, когда значительный счет в банке лучше пустого титула. Однако, я знаю, что возможности найти работу у тебя очень ограничены. С твоей внешностью тебе лучше всего поискать себе мужа.
– Есть только один человек, за которого я хотела бы выйти замуж. – Катарина придвинулась ближе и взглянула на него горящими глазами. – Какая у нас была бы команда! Мы оба красивы и умны. С твоими деньгами и моими способностями в политике мы бы могли править миром.
Мэтью рассмеялся.
– Мне? Жениться на тебе? Ты в своем уме?
Катарина вздрогнула от обиды, но продолжала убеждать его.
– Сейчас ты просто сердишься за то, что я подделала чеки. Но, Мэтью, мне действительно были нужны деньги, и я хотела, чтобы ты понял, насколько остро они мне нужны. Я думала…
– Ты думала, что я женюсь на тебе, чтобы избежать скандала, – прервал ее Мэтью. – Как плохо ты меня знаешь, Катарина! Ни разу за время нашей связи у меня не возникало и мысли, чтобы жениться на тебе!
Она побледнела.
– Но почему? Что во мне плохого?
– Ты хороша в постели, но не у алтаря.
– Но для кого-то я могла бы стать хорошей женой.
– Тогда вам, княгиня, надо продолжать его поиски. Вы еще не нашли такого человека.
– Как ты несправедлив ко мне, – сказала она. – А я ведь пришла предостеречь тебя.
– Предостеречь? От чего?
– У меня предчувствие, что через шесть месяцев на твою жизнь будет совершено покушение.
– Ну, Катарина, какие глупости! – посмеялся Мэтью.
Ее темные глаза на безупречном овале лица смотрели задумчиво и таинственно.
– У меня есть дар предвидения. Это фамильное качество, и я уверена, что то, что я сказала, правда. Кто-то попытается убить тебя. Я хочу дать тебе вот это, – и она протянула массивный тяжелый медальон. – Этот талисман дали моему дяде цыгане. Он был солдатом, и талисман сохранил ему жизнь во всех его походах.
– Какая суеверная чушь!
– Возьми его! – Она сунула медальон в нагрудный карман его сюртука.
– Ты просто пытаешься отвлечь мое внимание от подделанных чеков.
– Что ты собираешься сделать?
– Я заключу с тобой сделку. Я забуду об этом, если ты обещаешь уехать и навсегда исчезнуть из моей жизни.
– Нет!
– Все кончено, Катарина. Кончено. Я больше не хочу тебя видеть.
– Но я хочу видеть тебя. – Голос Катарины звучал глухо и напряженно. – Сначала я рассчитывала выйти за тебя замуж, потому что в тебе было все, что я ценю в мужчинах. Мои отношения с тобой претерпели большие изменения, но сейчас у меня такое чувства, что я дошла до последней черты. К моему глубокому сожалению, я полюбила тебя.
– А теперь разлюби, и побыстрее!
– Это невозможно! И я не согласна на твою сделку. Я должна по-прежнему видеть тебя; я не оставляю надежду. Я надеюсь, мне удастся убедить тебя жениться на мне.
Мэтью улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
– Тогда ты заплатишь за подлог другим образом. – Он грубо схватил ее за плечи.
– Ты делаешь мне больно, – запротестовала она.
– К тому времени как я закончу, я гарантирую, что твоя любовь ко мне подвергнется очень суровому испытанию.
Он толкнул ее на диван и начал срывать с нее одежду. Потом он прижался ртом к ее груди и больно вцепился в нее зубами.
– Мне больно! – закричала княгиня.
– Несколько синяков на твоем теле, несомненно, предпочтительнее, чем пятно на твоей репутации, если я передам дело в суд. – Теперь он начал снимать с себя одежду и дьявольски усмехался. – Сегодня я испытаю на тебе несколько моих фантазий, но думаю, они тебе не понравятся.
– Кто-нибудь может сюда войти.
– Раньше никто не входил, почему это должно случиться сегодня. Наклонись.
– Что!
– Ты слышала меня.
Скованная ужасом, Лора все еще стояла за книжными полками. Она застыла на месте, не решаясь даже подумать, чта будет, если ее обнаружат, и боясь шорохом выдать свое присутствие. Когда она поняла, что Мэтью собирается сделать, она густо покраснела и инстинктивно закрыла глаза. Однако, от звуков невозможно было скрыться; они были еще красноречивее, чем вид. Лора заткнула уши, но как ни старалась, не могла отгородиться от них. Время от времени она давала отдых рукам, и тогда вся сцена наглядно представала перед ней. Она слышала стоны и крики княгини, но не могла сказать, вызваны они наслаждением или болью. Мэтью не издавал ни звука – только шлепающие удары плоти о плоть говорили о его присутствии.
– Нет, больше не надо, прошу… Я больше не могу, – умоляла княгиня. Потом раздался крик: – Мои жемчуга! Ты порвал мое жемчужное ожерелье!
Лора открыла глаза и с ужасом увидела, что несколько жемчужин подкатились прямо к ее ногам.
– Ваше бесценное ожерелье, княгиня! Как жаль, – с издевкой произнес Мэтью.
– Бесценное. Да!
Я должна что-то сделать, сказала Лора себе. Они обязательно будут собирать жемчуг.
Дверь в зимний сад находилась в задней стене, и Лора рассчитала, что пара у камина не увидит ее. Она осторожно высунула голову из-за полок и оценила расстояние до двери – ей надо было сделать примерно шесть шагов, но при первом же шаге раздался треск, заставивший ее замереть.
– Что это было? – спросила княгиня.
Мэтью прислушался.
– Ничего, – спокойно сказал он. – Вероятно, мебель потрескивает.
Лора затаила дыхание, и теперь она могла вздохнуть с облегчением. Она приподняла юбку, чтобы посмотреть, чем был вызван треск, и увидела, что наступила на жемчужину. Она раздавилась на полированном полу, и Лора машинально наклонилась, чтобы собрать осколки, как явное свидетельство постороннего присутствия. Подкравшись, наконец, к двери, она осторожно взялась за ручку и медленно начала ее поворачивать, надеясь, что она хорошо смазана и не заскрипит. К счастью она открылась беззвучно, и Лора выскользнула в темноту и тишину зимнего сада.
Ее била дрожь, но она сумела незамеченной добраться до своей комнаты и почти упала на кровать. Наконец дрожь прекратилась, и она смогла спокойно оценить ситуацию. Она должна была признать, что все это время думала только о том, чтобы ее не обнаружили. Теперь, находясь в безопасности, она даже посочувствовала княгине, которая, по-видимому, вела себя очень глупо, и к тому же бесчестно. Сейчас Лора испытывала смешанные чувства: облегчение оттого, что выбралась из библиотеки незамеченной; удивление тем, что жизнь у знатных и красивых не всегда бывает гладкой и счастливой; и поразительную и совершенно глупую радость оттого, что сэр Мэтью Брайт не собирается жениться.
– Мы проведем Пасху в Брайтуэлле, – сообщил Мэтью Лоре несколько недель спустя. – Там к нам присоединится Филип.
– А кто такой Филип?
– Мой сын, конечно.
– Ваш сын? – От удивления Лора широко открыла глаза.
– Да. – Мэтью был раздражен. – Почему это вас так удивило, мисс Воэн?
– Я считала, что Миранда – ваш единственный ребенок. – Лора кипела от возмущения. – И мне непонятно, сэр Мэтью, почему никто – абсолютно никто – не упомянул о его существовании. Ни вы, ни Миранда, ни Нетти, ни даже леди Джулия и леди Джейн не сказали мне, что у вас есть сын.
– Просто не было причин говорить о Филипе. Ему скоро исполняется четырнадцать, и он первый год учится в Итоне. Он редко приезжает в Лондон и мало общается с сестрой.
И с вами тоже, подумала Лора.
– Первоначально, – продолжал Мэтью, – в мои намерения не входило, чтобы вы занимались с ним. Филип – трудный мальчик, и я решил, что вы будете заниматься исключительно Мирандой. Однако, я вижу, что вы – благоразумная женщина, мисс Воэн, и возможно ваше влияние может стать благотворным для Филипа.
И он наклонил голову, давая понять, что разговор окончен.
Пожалуй, подумала Лора, я почти удостоилась его комплимента.
Когда они приехали в Брайтуэлл, там было чудесно; английская весна была в полном разгаре. Лора сразу полюбила это имение, как уже успела полюбить дом на Парк-Лейн. Ее душа с трепетом отзывалась на прекрасные произведения искусства вокруг нее и чудесные ландшафты. Иногда ей не верилось, что она, Лора Воэн, родившаяся и выросшая в скромной лондонской семье, получила возможность жить в таких условиях. Иногда она остро чувствовала свое непрочное положение, и ее охватывал страх при мысли, что ее могут изгнать из дома Брайтов. В этом случае ей не только придется искать себе новое место, но еще и привыкать к другим условиям, которые могут оказаться значительно хуже.
Скоро из Итона приехал Филип, и Лора с радостью обнаружила, что мальчик сразу вписался в жизнь сельского дома. Он не удивился, увидев новое лицо в детской, и никак не отреагировал на то, что его старую няню уволили. Замкнутость мальчика была поразительной, подумала Лора, какой-то нездоровой. Она попыталась наладить более тесный контакт между братом и сестрой, но ни один из детей не приветствовал эту идею; разница в возрасте была слишком велика, чтобы у них могло быть что-то общее.
На третий день после приезда Филипа Лора обнаружила, что не только его замкнутость была нездоровой, когда он вдруг выскочил из-за стола и бросился в ванную, где его стошнило. Лора выяснила, что у него к тому же болит голова и горло. Она потрогала его горячий лоб, тут же велела ему лечь в постель и вызвала врача. Через два дня у него на теле появилась красная сыпь.
– Скарлатина, – сокрушалась Лора. – Наверное, он подхватил ее в школе. Остается только надеяться, что он не успел заразить Миранду.
Миранду с горничными перевели в другое помещение, а Лора, которая переболела скарлатиной в детстве и поэтому вряд ли могла заразиться, ухаживала за больным мальчиком. У него уже началась вторая стадия болезни, когда стало ясно, что изоляция Миранды не дала результатов. Вот тогда для Лоры начался настоящий кошмар, потому что девочка тяжелее переносила болезнь, чем ее брат. Кроме обычных симптомов у нее начался воспалительный процесс в ушах, и ребенок кричал и плакал от боли. Для Лоры это были три недели ада, когда она боролась за здоровье детей, да еще справлялась со скверным настроением и беспокойством сэра Мэтью, при этом не имея возможности как следует выспаться.
Наконец, все трое, бледные и значительно похудевшие, впервые вышли на террасу теплым весенним днем. Лора плотнее укутала выздоравливающих теплыми шалями.
– Тебе уже гораздо лучше, Филип, – оживленно сказала она, – и ты должен начать понемногу чем-то заниматься. Тебе надо набраться сил, прежде чем ты вернешься в школу.
– Мне ничего не хочется делать, – равнодушно сказал он.
– Ну, что ты, Филип, здесь есть много интересного. Почему бы тебе не сходить на конюшню и не посмотреть на прекрасных лошадей твоего отца? Один из его жеребцов будет, кажется, участвовать в дерби. Там есть лошади, на которых ты мог бы покататься.
– Я не очень люблю лошадей.
– А что ты любишь? – Должно же что-то интересовать этого одинокого, замкнутого мальчика.
– Автомобили. Но папа не разрешает мне садиться в «даймлер».
– Я уверена, здесь ты ошибаешься. Прогулка в автомобиле вернула бы румянец твоим щекам.
