Текст книги "Без веры"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

По судорожно стиснутым рукам и очевидной напряженности детектив Адамс догадалась, что это мать пропавшей девушки.

– Да, легко здесь не будет, – посетовал Джеффри, и Лена впервые обрадовалась, что беседы с родственниками погибших не ее забота.

Когда детектив Адамс захлопнула дверцу, из дома вышел мужчина. Лена думала, за ним последует и женщина, но вместо этого раздалось шарканье, и показался еще один мужчина – постарше.

– Инспектор Толливер? – спросил молодой. У него были темно-рыжие волосы и часто сопутствующие им веснушки. Кожа бледная, одутловатая, зато глаза как изумруды: их цвет не вызывал никаких сомнений уже на расстоянии трех метров. Довольно красивый, обаятельный мужчина в белой, с короткими рукавами рубашке без единой складочки и так плотно заправленной в терракотовые слаксы, что он походил на школьного учителя математики.

Толливер вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– Мистер Беннетт?

– Лев Уорд, – уточнил он. – А это Эфраим Беннетт, отец Эбигейл.

– Я-ясно, – протянул Джеффри, и Лена поняла, чему он так удивлен. Даже в комбинезоне и бейсболке Эфраим Беннетт тянул на все восемьдесят – многовато для отца двадцатилетней девушки. Правда, казался он крепким и жилистым, а глаза молодо блестели. Хотя руки у него заметно тряслись, не было никаких сомнений: в случае чего мистер Беннетт своего не упустит. – Жаль, что мы знакомимся при таких обстоятельствах, – сказал Толливер, и Эфраим крепко пожал ему руку.

– Спасибо, что лично занялись нашим делом, сэр, – произнес Беннетт с тягучим южным акцентом, который Лена слышала только в голливудских фильмах, и, повернувшись к ней, старик приподнял бейсболку. – Мэм!

Детектив Адамс вежливо кивнула, тайком наблюдая за Львом, который, несмотря на более чем тридцатилетнюю разницу в возрасте, казался главным.

– Спасибо, что приехали так быстро! – не унимался Эфраим.

Разве это быстро? Вызов поступил накануне вечером; если бы его принял не Эд Пелем, а Джеффри, они прибыли бы на место гораздо раньше.

– Все дело в двойной юрисдикции, – извиняющимся тоном отозвался инспектор.

– Это я виноват! – вмешался Лев. – Ферма-то находится в округе Катуга, так что сразу не подумал.

– Никто из нас не подумал, – каялся Эфраим, а Уорд опустил голову, будто ожидая отпущения грехов.

– Мы заехали на ферму по другую сторону дороги, и мужчина лет шестидесяти пяти – семидесяти…

– Это Коул, – догадался Лев, – наш десятник.

Толливер выдержал паузу, очевидно, ожидая еще какой-то информации. Ее не последовало, и начальник полиции добавил:

– Это он объяснил, куда ехать.

– Простите, что сам не дал более точных указаний. Может, зайдете переговорить с Эстер?

– Вашей невесткой?

– Младшей сестрой, – уточнил Лев. – Надеюсь, вы не возражаете, но должны прийти мой брат и другие сестры. Мы все беспокоимся за Эбби!

– Она раньше убегала? – спросила Лена.

– Извините, – проговорил мужчина, переключив внимание на гостью, – я не представился. – Он протянул руку.

Детектив Адамс ожидала осторожного, чуть пренебрежительного касания, которое предпочитают большинство мужчин, якобы боясь сломать женщине пальцы, однако новый знакомый пожал руку по-настоящему и не менее сильно, чем Джеффри. При этом зеленые глаза прожгли ее насквозь.

– Левитикус Уорд.

– Лена Адамс.

– Детектив? – угадал Лев. – Мы все так волнуемся, уж простите мою бестактность.

– Ничего страшного. – Лена покачала головой, отметив про себя, что на вопрос об Эбби он так и не ответил.

– После вас. – Уорд галантно пропустил ее вперед.

Детектив Адамс пошла к дому, глядя на тени идущих следом мужчин. Боже, ну и манеры у здешних обитателей! Лев открыл дверь и отошел в сторону, предлагая даме войти первой.

Эстер Беннетт сидела на диване: руки на коленях, лодыжки скрещены, спина идеально прямая. Даже привыкшая сутулиться Лена расправила плечи, словно пытаясь соответствовать.

– Инспектор Толливер? – спросила Эстер Беннетт. Она была намного моложе своего супруга, по всей вероятности, недавно разменяла пятый десяток, а виски уже начали седеть. В белом платье и красном клетчатом фартуке, она походила на сказочную повариху. Волосы убраны в тугой пучок, но, судя по выбившимся прядям, они такие же длинные, как у дочери. Не осталось никаких сомнений: погибшая – дочь этой женщины, поразительное сходство налицо.

– Зовите меня просто Джеффри, – предложил Толливер. – У вас прекрасный дом. – Он всегда так говорил, даже если люди жили в конуре.

Жилищу Беннеттов больше всего подходил эпитет «обыкновенное». На журнальном столике – ни одной безделушки, а над каминной полкой – простой деревянный крест, у выходящего на задний двор окна – два потертых, но крепких на вид кресла. Рыжеватый диван, вероятнее всего, купили в шестидесятые, но сохранился он весьма неплохо. На окнах ни штор, ни жалюзи, блестящий деревянный пол никогда не знал ковров. Обшивку потолка не обновляли со дня строительства дома, то есть она ненамного моложе Эфраима. Полицейских провели в гостиную, хотя беглого взгляда в коридор было достаточно, чтобы понять: остальные комнаты обставлены так же скромно.

– Вы давно здесь живете? – спросил Толливер, вне всякого сомнения, подумавший о том же.

– С тех пор, как родилась Эбби, – ответил Лев.

– Пожалуйста, садитесь, – попросила Эстер, но сама тут же поднялась. Сбитый с толку начальник полиции вскочил на ноги. – Пожалуйста! – взмолилась она.

– Скоро подойдут остальные, – объявил Уорд.

– Выпьете что-нибудь, инспектор Толливер? – предложила хозяйка. – Хотите лимонад?

– С удовольствием, – согласился Джеффри, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

– А вы, мисс…

– Адамс, – подсказала Лена. – Нет, спасибо.

– Эстер, эта девушка – детектив, – объявил Лев.

– Ой! – расстроилась из-за своей ошибки женщина. – Извините, детектив Адамс!

– Все нормально, – заверила ее Салена. Вдруг это ей следовало просить прощения? Порядки в этой семье странные, кто знает, что они скрывают? После встречи со старым психопатом она была в повышенной боевой готовности. А ведь он наверняка здесь не один такой!

– Лимонад будет очень кстати, Эстер, – мягко прорычал Лев, и Лена восхитилась, как ловко он перехватил инициативу. Похоже, парень любит и умеет манипулировать людьми, а к этому детектив Адамс всегда относилась настороженно.

– Пожалуйста, будьте как дома, – почувствовав себя немного увереннее, попросила миссис Беннетт. – Я сейчас вернусь. – Она вышла из гостиной, на секунду остановившись, чтобы коснуться плеча супруга.

Казалось, мужчины чего-то выжидают.

– Пойду помогу ей, – сказала Лена, перехватив многозначительный взгляд Джеффри.

Не успела она выйти в коридор, как оставшиеся в гостиной вздохнули с явным облегчением, а Лев даже засмеялся. Интересно, чему он радуется? Тому, что в очередной раз доказал: место жены на кухне? Можно не сомневаться: в этом доме живут по-старому – мужчины принимают решения, а женщины безропотно их выполняют.

Лена не спеша шла по коридору, надеясь увидеть нечто способное раскрыть тайну семьи. С правой стороны – три плотно закрытых двери, наверное, спальни, слева – что-то вроде гостиной, затем большая библиотека: книжные полки занимали всю стену от пола до потолка. Детектив очень удивилась, поскольку всегда считала, что религиозные фанатики не любят читать.

Ну, если Эстер выглядит на свой возраст, значит, Льву где-то под пятьдесят. Он очень красноречив, а голос как у баптистского проповедника. Лене никогда не нравились белокожие мужчины с веснушками, но в мистере Уорде было что-то притягательное. Внешне он немного походил на Сару Линтон – оба излучали уверенность в своих силах, только в Саре это как-то обескураживало, а во Льве, наоборот, успокаивало.

Работай он менеджером в автосалоне – мигом стал бы лидером продаж.

– Ой! – воскликнула Эстер, испуганная неожиданным появлением гостьи. Женщина рассматривала фотографию и явно не знала, стоит ли показывать ее Лене. Наконец решившись, она протянула снимок: с портрета смотрела девочка лет двенадцати с длинными темными косичками.

– Эбби? – спросила Лена, нисколько не сомневаясь, что это та самая девочка, которую Сара с Джеффри нашли в лесу.

Хозяйка взглянула на молодую женщину, будто пытаясь прочитать ее мысли, а потом, отказавшись от своих намерений, вернулась к прежним занятиям.

– Эбби обожает лимонад, – повернувшись спиной к гостье, проговорила она. – Просит делать послаще, а вот мне, наоборот, нравится естественный вкус.

– Мне тоже, – вставила Лена, не потому что это было правдой, а потому что хотела подыграть хозяйке. Едва переступив порог этого дома, она почувствовала себя не в своей тарелке, а проработав в полиции не один год, она научилась доверять первому впечатлению.

Эстер разрезала лимон пополам, вручную отжала и положила на металлическое сито. Обработав шесть лимонов, она наполнила стоявшую под ситом миску.

– Вам помочь? – предложила детектив, вспоминая напитки-полуфабрикаты, которые смешивала в миксере.

– Уже готово, – быстро сказала Эстер, а потом, испугавшись, что гостья обиделась, извиняющимся тоном добавила: – Кувшин в шкафчике над плитой.

Детектив Адамс достала большой хрустальный кувшин, тяжелый и наверняка старинный… Осторожно, двумя руками она поставила его на разделочный стол.

– Здесь так светло, – не зная, что сказать, заметила Лена. Над головой большой люминесцентный светильник, но его даже не включили. Солнце проникало в три больших окна у мойки и два люка над столом. Как и в остальных комнатах, на кухне царил минимализм, и Лена поразилась, зачем себя во всем ограничивать?

– Красиво, правда? – посмотрела в окно Эстер. – Эфраим тут сам все построил.

– Вы давно женаты?

– Двадцать два года.

– Значит, Эбби – первенец?

– Да, верно, – улыбнулась хозяйка, достав из пакета еще один лимон.

– Мы тут двоих детей видели…

– Ребекка и Зек, – продолжала гордо улыбаться Эстер. – Бекка – моя, а Зек – сын Льва от покойной жены.

– Наверное, здорово иметь двух дочек, – чувствуя себя полной идиоткой, проговорила Лена.

– Да, – пытаясь смягчить, женщина раскатывала на доске лимон, – конечно!

Показалось или в голосе действительно не прозвучало особой уверенности?

Лена подошла к окну и взглянула на пастбище: под раскидистым деревом отдыхало целое стадо коров.

– Та ферма по другую сторону дороги… – начала она.

– Принадлежит кооперативу, – договорила за нее Эстер. – Там мы с Эфраимом и познакомились. Он пришел к нам работать – это было после того, как папа купил второй надел – значит, в середине восьмидесятых. Через некоторое время мы поженились и переехали сюда.

– Вам в ту пору было столько же, сколько сейчас Эбби? – предположила детектив.

Эстер подняла глаза, будто такая мысль ей даже в голову не приходила.

– Да, – кивнула она, выжимая еще один лимон. – Я полюбила мужчину и начала самостоятельную жизнь. Весь мир был у моих ног!

– А пожилой мужчина, которого мы встретили… Его, кажется, зовут Коул?

– Да, он давно на ферме, – улыбнулась Эстер. – Папа с ним познакомился много лет назад.

Лена ждала продолжения, но его, увы, не последовало. Как и Лев, Эстер не собиралась рассказывать о своем десятнике, что только подстегивало любопытство детектива Адамс.

Неожиданно, вспомнив проигнорированный Львом вопрос, молодая женщина спросила:

– Эбби раньше из дома убегала?

– Нет-нет, моя девочка не такая.

– А какая она? – спросила Лена, думая, знала ли мать, что дочь беременна.

– Эбби очень любит семью и никогда не совершила бы столь безответственный поступок!

– Порой девушки о последствиях не думают.

– Ну, это больше похоже на Бекку.

– Так Ребекка убегала?

– Эбби никогда не была бунтаркой, – заявила хозяйка, проигнорировав заданный ей вопрос. – В этом отношении она очень похожа на меня.

– То есть?

Эстер уже открыла рот, чтобы ответить, но потом передумала и молча перелила сок в кувшин. Затем пустила холодную воду, чтобы лимонад не получился слишком теплым.

Интересно, женщина от природы так немногословна или тщательно фильтрует ответы, боясь гнева старшего брата? Нужно как-то ее разговорить.

– Я в семье самая младшая, – по сути, Лена сказала правду, хотя их с Сибиллой разделяло всего несколько минут, – и постоянно попадала в разные истории.

Эстер сочувственно хмыкнула, но ничего дельного не добавила.

– Помню, требовала, чтобы меня считали взрослой, и вела себя как дитя…

Миссис Беннетт мельком глянула в длинный коридор и только потом призналась:

– В прошлом году Ребекка убегала. Через день вернулась, но мы все страшно перепугались.

– А Эбби до этого убегала?

Голос Эстер понизился до шепота:

– Иногда она, никому не сказав, уходила на ферму.

– Но ведь это только через дорогу…

– Да. Так что мы не особо расстраивались. Ферма, по сути, продолжение нашего дома. Просто волновались, когда она не появлялась к ужину.

Судя по тону Эстер, происшествия были эпизодическими и случались нечасто.

– Эбби оставалась там ночевать?

– Только вместе с папой и Львом, они у Мэри останавливаются. Мама умерла, когда мне было всего три…

– Кто такая Мэри?

– Моя старшая сестра.

– Старше, чем Лев?

– Нет, Лев самый старший. После него Мэри, затем Рейчел, Пол и я.

– Это же огромная семья! – воскликнула Лена, решив, что многодетная мать умерла от изнеможения.

– У папы не было ни братьев, ни сестер, поэтому он хотел много детей.

– Это ему принадлежит ферма?

– Да, большая часть, а остальное – инвесторам, – объяснила Эстер и, открыв шкафчик, достала полуторакилограммовый пакет сахара. – Папа основал ее более двадцати лет назад.

– Мне казалось, кооперативные фермы принадлежат пайщикам. – Лена постаралась выразиться как можно дипломатичнее.

– После двух лет работы пайщиком может стать любой человек, – пояснила хозяйка, отмеряя полную чашку сахара.

– Откуда ваши работники?

– В основном из Атланты. – Эстер стала мешать лимонад большой деревянной ложкой, чтобы сахар скорее растворился. – Некоторые из них – сезонники, им нужно сменить обстановку всего на пару месяцев. Другие хотят начать новую жизнь и остаются навсегда. Мы называем их «душами», потому что у них мертвые, пропащие души. – Миссис Беннетт кисло улыбнулась. – Никаких иллюзий я не питаю: многие явно скрываются от закона. Поэтому в полицию обращаемся только в крайнем случае. Мы хотим помочь, а не спрятать, потому что среди наших рабочих есть даже склонные к домашнему насилию. Нельзя же кого-то покрывать, а кого-то сдавать, нужно занять жесткую позицию.

– А зачем обращаться в полицию?

– Потому что случались кражи, – проговорила Эстер, а потом добавила: – Возможно, лезу не в свое дело, но Лев бы вам об этом не сказал. Нетрудно заметить: мы живем очень уединенно, а местный шериф не из тех, кто бросает все и бежит на помощь, если пропали вилы.

Пелем бросит все и побежит разве что за горячим обедом.

– Значит, у вас вилы пропадали?

– Да, а также лопаты и тачки.

– А доски?

– Про доски не слышала, – смущенно взглянула на Лену Эстер. – На ферме мы почти не используем дерево. Вы имеете в виду колья? Так ведь соя не вьется – колья не нужны.

– А что еще пропало?

– С месяц назад из амбара украли сейф. В нем была мелочь, около трехсот долларов.

– А для чего эти деньги держали в амбаре?

– На новые инструменты, если понадобятся; на пиццу, если рабочие остаются после смены. Мы ведь сами бобы обрабатываем, а это очень трудоемкий и монотонный процесс. У кого-то из душ недостаточно квалификации, другим просто скучно. Их перебрасываем на другие участки: на транспортировку готового продукта, в бухгалтерию, естественно, первичную – проверять накладные, регистрировать документы. Наша цель – научить их чему-то полезному, чтобы почувствовали удовлетворение и смогли вернуться к нормальной жизни.

Очень похоже на секту. Не сдержавшись, Лена сказала:

– Значит, вы вытаскиваете их из дебрей Атланты, а они в благодарность должны каждый вечер читать молитвы?

Эстер улыбнулась, будто детектив Адамс была неразумным ребенком и говорила ерунду.

– На службу мы их приглашаем только по воскресеньям. Причем, заметьте, приглашаем, а не заставляем. Каждый вечер, в восемь, у нас причастие, туда мы их тоже зовем. Большинство предпочитают не ходить, и мы не принуждаем. Единственное требование – чтобы соблюдали правила и уважительно относились к нам и своим товарищам.

От темы немного отклонились, и детектив Адамс попыталась вернуть разговор в нужное русло.

– Вы тоже работаете на ферме?

– Вообще-то я учительница. Большинство женщин приезжают сюда с детьми, и я стараюсь по мере возможности помочь, хотя они редко задерживаются надолго. Некое подобие системы – максимум, что я могу дать.

– Сколько работников у вас в среднем бывает?

– По-моему, около двухсот. Точнее вам скажет Лев. Я ведь учетом персонала не занимаюсь…

Лена решила во что бы то ни стало просмотреть все трудовые договоры и отчетные документы, но мысли то и дело возвращались к молодым людям, которых своеобразным зомбированием вынуждают отказаться от земных благ и примкнуть к этой странной семье. Интересно, как считает оставшийся в гостиной Джеффри?

– Эбби вы тоже учите?

– Ну, в основном занимаемся литературой. К сожалению, мне нечего ей предложить помимо стандартной школьной программы. Мыс Эфраимом хотели послать ее в колледж, например, в Тифтон или Западную Джорджию, но дочка не захотела. Она любит работать на ферме. Видите ли, ее призвание – помогать людям.

– Вы все так учились? – спросила гостья. – Я имею в виду дома?

– Да, все, кроме Льва. А когда Пол поступал в университет, у него был самый высокий балл во всем штате.

Увы, детектива Адамс мало интересовали успехи Пола.

– Значит, вы всю жизнь детей учите?

– Нет, конечно, нет! – засмеялась женщина. – Каждый работник фермы должен пройти через все этапы. Сначала я ухаживала за животными и помогала в поле, совсем как сейчас моя Бекка. Зек еще слишком мал, но через пару лет мы его тоже подключим. Папа говорит: если хочешь руководить компанией, нужно знать ее как свои пять пальцев. Какое-то время я занималась бухгалтерией: у меня талант к математике. Будь моя воля, валялась бы целыми днями на диване и читала, но папа хочет, чтобы после него мы смогли управлять фермой.

– В конце концов она перейдет к вам?

Эстер снова засмеялась, будто женщина в принципе не могла встать во главе компании.

– Ну, вероятно, однажды у руля станет Зек или один из наших мальчиков. Главное, быть готовым, тем более с учетом текучки кадров. Большинство работников не горят желанием остаться. Они ведь городские и привыкли к более интенсивному ритму жизни. Сперва им здесь хорошо: тихо, спокойно, никаких проблем. А потом становится скучно, тоскливо, и под конец все, что поначалу так нравилось, вызывает стойкое отвращение. Поэтому мы смотрим, кого к чему готовить: зачем тратить время и силы на обучение сложной работе, если человек может все бросить и вернуться в город?

– С наркотиками сталкиваетесь? – спросила Лена.

– Да, конечно. Но мы соблюдаем меры предосторожности. Каждый работник должен завоевать доверие. Алкоголь и сигареты на ферме запрещены. Хочешь поехать в город – пожалуйста, но отвозить или забирать тебя никто не будет. Едва появившись на ферме, каждый знакомится с внутренними правилами и подписывает контракт. Любое нарушение – контракт расторгается в одностороннем порядке. Это очень дисциплинирует, к тому же работники со стажем учат новичков. Хулиганства мы не терпим и действительно отсылаем смутьянов обратно в Атланту. – Голос Эстер смягчился. – Наверное, звучит сурово, но мы вынуждены избавляться от паршивых овец, чтобы дать шанс остальному стаду. Думаю, как представитель полиции вы меня понимаете.

– И какова доля возврата? – спросила Лена. – Ну, приблизительно.

– Процентов семьдесят, – сказала Эстер и тут же оговорилась: – Точную цифру вам назовет Лев или Пол. У них все данные под рукой.

– Но вы заметили, что люди возвращаются?

– Да, конечно.

– А Эбби? Ей на ферме хорошо?

– Надеюсь, что да, – улыбнулась хозяйка. – Хотя насильно здесь никого не держат. – Лена согласно кивнула, но, похоже, Эстер это не убедило. – Знаю, вам все кажется странным. Мы люди верующие, но навязывание свои взгляды не считаем правильным. Человек должен прийти к Господу по своей воле, иначе Бог его не примет. По вашим вопросам чувствуется: вы скептически относитесь и к моей семье, и к тому, что происходит на ферме, но уверяю: наши помыслы чисты. Как видите, – она обвела рукой кухню, – мы стремимся не к материальным благам, а к спасению души.

Спокойная улыбка женщины сбивала с толку больше, чем все странности соевой фермы. Стараясь как-то с этим справиться, Лена спросила:

– В чем заключаются обязанности Эбби?

– В математике она еще способнее, чем я, – с гордостью проговорила мать. – Некоторое время девочка помогала вести бухгалтерию, но потом ей стало скучно, и мы решили поставить ее сортировщицей. Работа несложная, зато общаешься с людьми. Эбби любит, когда вокруг много народу, ей нравится быть на виду. Наверное, в ее возрасте это естественно.

Детектив Адамс выдержала паузу, удивляясь, почему Эстер до сих пор не спросила про дочь: либо не желает признать очевидного, либо ей точно известно, где девушка.

– А Эбби сообщили про кражи?

– Ну, об этом мало кто знал, – отозвалась хозяйка. – Лев считает, такие вопросы должна решать церковь.

– Церковь? – переспросила Лена, якобы не разобравшись, в чем дело.

– Ой, простите! – воскликнула Эстер, а ее гостья удивилась, почему она начинает каждое второе предложение с извинений. – Церковь Божьей милости… Почему-то кажется, люди знают, чем мы занимаемся.

– А чем вы занимаетесь?

Детектив Адамс не слишком старалась спрятать свой цинизм, но Эстер была само терпение.

– Наш кооператив спонсирует социальную программу в Атланте.

– Что за программа?

– Хотим, чтобы беднота услышала слово Господне, и направляем представителей в приюты для бездомных и жертв насилия. «Дома на полпути» [1]1
  Учреждение для реабилитации отбывших наказание заключенных, вылечившихся наркоманов, алкоголиков, психически больных.


[Закрыть]также ставят наш номер на ускоренный набор. Иногда принимаем мужчин и женщин, которые только что вышли из тюрьмы. Возмутительно: наша пенитенциарная система глотает людей с потрохами, пережевывает, а потом выплевывает.

– Вы храните какие-то данные о них?

– Ну, по возможности, – сказала Эстер, возвращаясь к лимонаду. – У нас есть обучающие пособия, с их помощью мы помогаем овладеть основами технологии. За последние десять лет производство сои сильно изменилось.

– Да, за белковыми продуктами будущее, – проговорила Лена, не посчитав нужным добавить, что знает это только благодаря Нэн, которая помешана на здоровой еде.

– Вот именно, – согласилась Эстер, доставая из буфета три высоких бокала.

– Сейчас будет лед, – пообещала гостья, но, открыв холодильник, вместо ожидаемых кубиков увидела большой брикет.

– Осторожнее! – предупредила хозяйка. – Или, если хотите…

– Нет, спасибо! – воскликнула детектив Адамс, чувствуя, что намочила рубашку.

– Через дорогу у нас льдохранилище. Зачем тратить воду здесь, если совсем рядом льда сколько угодно? – Эстер жестом показала: брикет нужно нести в раковину. – Мы используем все возможности, чтобы сберечь природные ресурсы, – пояснила она, разбивая лед острым ножом. – Папа первым из всех фермеров стал собирать дождевую воду для полива. Естественно, сейчас земли столько, что никаких дождей не хватит, и мы ценим каждую каплю.

– А как насчет пестицидов? – осторожно поинтересовалась Лена, вспомнив недавний вопрос Джеффри относительно возможного источника цианида.

– Не-ет, – протянула миссис Беннетт, бросая лед в стаканы. – У нас их нет и никогда не было. Предпочитаем органические удобрения. Вы даже не представляете, что делают с подземными водами фосфаты! Нет, это не для нас! – усмехнулась она. – Папа сразу дал понять: здесь все должно быть естественно. Мы часть этой земли и несем ответственность перед соседями и теми, кто придет сюда после.

– Звучит очень… – детектив запнулась, подбирая более-менее положительный эпитет, – ответственно.

– Большинство считает это бессмысленной суетой, – продолжала хозяйка. – А положение действительно непростое: отравлять природу ради того, чтобы помочь нуждающимся, или не поступаться принципами, имея возможность спасти лишь некоторых? Иисус часто задавал подобные вопросы: помогать всем страждущим или только избранным? – Эстер протянула Лене стакан с лимонадом. – Попробуйте, не слишком сладко? Сахаром мы здесь особенно не увлекаемся.

Сделав глоток, Лена почувствовала, как сводит челюсти. Еще чуть-чуть, и начнет сжиматься пищевод.

– Кисловато… – выдавила она, стараясь сдержать неприятные горловые звуки.

– Ой! – Снова достав сахар, хозяйка добавила в Ленин бокал ложечку. – А сейчас?

На этот раз молодая женщина пригубила бледно-желтую жидкость с большой осторожностью.

– Отлично! – изобразила она восторг.

– Отлично, – эхом отозвалась Эстер, насыпала сахар во второй бокал, а третий оставила как есть. «Только бы он Джеффри не попался!» – подумала детектив.

– Все люди разные, верно? – неожиданно спросила хозяйка и прошла мимо Лены в коридор.

– В каком смысле?

– Во вкусах. Вот Эбби обожает конфеты. Однажды, еще малышкой, съела полную чашку сахара, прежде чем я оттащила ее от буфета.

– У вас много книг, – заглянув в библиотеку, отметила Лена.

– Да, в основном классика. Хотя приключения и вестерны тоже есть. Эфраим обожает детективы, впрочем, он вообще во всем видит крайности: эти парни хорошие, те – плохие.

– Так было бы проще! – неожиданно для самой себя воскликнула детектив Адамс.

– Ну а Бекке подавай любовные романы. Увидит книжку с лохматым Адонисом на обложке – и за два часа одолеет.

– Вы разрешаете ей читать романы? – изумилась гостья. Она искренне полагала, что фанатики вроде придурков, которые попали в вечерние новости, запретив детям «Гарри Поттера».

– Мы позволяем детям выбирать литературу по вкусу. Это своеобразная компенсация за отсутствие телевизора. Пусть лучше читают ерунду, чем смотрят ее.

Лена кивнула, очень слабо представляя, чем стала бы жизнь без телевизора. Если бы не бездумное щелканье пультом, она бы за три последних года точно сошла с ума.

– А вот и дамы! – воскликнул Лев, когда они вернулись в гостиную. Взяв один из бокалов у Эстер, он протянул его Джеффри.

– Ой, нет, это тебе! – встрепенулась женщина, проворно выхватив высокий, запотевший от льда бокал. Она протянула другую порцию начальнику полиции, который, как и Эфраим, поднялся, когда в комнату вошли женщины. – Не думаю, что вам понравится такой же кислый, как Льву.

– Вы правы, мэм, спасибо, – согласился Джеффри.

Дверь открылась, и вошел мужчина, как две капли воды похожий на Эстер. Он вел старуху, казавшуюся слишком хрупкой и слабой, чтобы двигаться самостоятельно.

– Простите, мы опоздали, – сказал гость.

Захватив лимонад, Джеффри встал, уступая место старухе. Появилась еще одна женщина, больше похожая на Льва, с густыми золотисто-рыжими волосами, убранными в высокий пучок. Лене она показалась воплощением пышущей здоровьем фермерши, которая может оставить ребенка и целый день собирать хлопок. Боже, какие они высокие! Ниже всех Эстер, а она сантиметров на пятнадцать выше Лены.

– Это мой брат Пол, – представил мужчину Лев. – А это Рейчел, – фермерша приветственно кивнула, – и Мэри.

По словам Эстер, Мэри моложе Льва, значит, ей лет сорок пять, но на вид она настоящая старуха. Мэри опустилась в кресло так медленно, будто боялась упасть и сломать бедро.

– Извините, я что-то в последнее время приболела. – Да у нее и голос старушечий! Надо же, на жалость бьет!

– Мой отец не сможет присутствовать при разговоре, – ловко обогнув кресло сестры, проговорил Лев. – У него был удар, так что стараемся его не тревожить.

– Все в порядке, – кивнул Джеффри. – Я шеф полиции Толливер, а это детектив Адамс. Спасибо, что пришли.

– Давайте присядем, – шагнув к дивану, предложила Рейчел и поманила к себе Эстер. И снова Лена почувствовала, какое неравенство царит в этой семье: одним – рассаживание гостей и кухня, другим – все остальное.

Незаметно кивнув, Джеффри велел помощнице занять место слева от Эстер, а сам облокотился о каминную полку.

Подождав, пока гостья устроится, Лев усадил Эфраима в кресло рядом с Толливером. Начальник полиции поднял бровь, показывая Лене: за время ее отсутствия он услышал много интересного. Вот бы сравнить записи!

– Итак, – проговорил Джеффри, давая понять, что с болтовней покончено, пора переходить к делу, – вы говорите, Эбби исчезла десять дней назад?

– Это я виноват, – покачал головой Лев, и детектив Адамс затаила дыхание: неужели признается? – Думал, она поедет в Атланту с родителями, которые занимаются там миссионерской деятельностью, а Эфраиму казалось, дочь решила остаться на ферме.

– Мы все находились в заблуждении, – вмешался Пол, – так что вина вряд ли лежит на ком-то конкретно.

Хм, этот тип рассуждает, как настоящий адвокат, надо приглядеться к нему повнимательнее… Пожалуй, во всей семье он единственный носит элегантную одежду: темный, в тонкую полоску, костюм и ярко-красный на фоне белой рубашки галстук. Волосы ухоженные, стрижка – явно салонная. В общем, Пол Уорд напоминал городскую мышь, случайно попавшую в стаю полевок.

– Как бы то ни было, никто не думал, что может случиться какое-то несчастье, – заявила Рейчел.

Похоже, Джеффри уже прослушал подробнейший доклад об устройстве фермы, потому что следующий вопрос не касался ни семьи, ни кооператива «Божьей милости».

– У Эбби были друзья на ферме? Может, кто-то из работников?

– Ну, мы особо не позволяем ей знакомиться, – покачала головой золотоволосая фермерша.

– Но ведь она общается с посторонними, – возразил Толливер, пробуя лимонад. Героическим усилием воли он сдержался, чтобы не выплюнуть жуткую кислятину, и поставил бокал на каминную полку.

– Естественно, Эбигейл посещает церковные собрания, – кивнул Лев, – хотя работники держатся особняком.

– Мы не одобряем дискриминацию, но ведь их нельзя назвать людьми высокой культуры, – добавила Эстер. – Поэтому Эбби сознательно не вводили в этот круг, наоборот, велели соблюдать дистанцию.

– Однако в поле же она работала? – спросила Лена, вспомнив недавний разговор.

– Да, но всегда в присутствии члена семьи, чаще всего с двоюродным братом или сестрой, – пояснил Лев. – Семья-то у нас большая.

– У Рейчел четверо детей, – сказала Эстер, – у Пола – шестеро, сыновья Мэри живут в Вайоминге и… – Женщина запнулась.

– И что? – переспросил Джеффри.

Рейчел откашлялась, и на вопрос почему-то ответил Пол:

– Они редко приезжают в гости. – Сквозившее в его голосе напряжение тотчас наполнило комнату. – Не помню, когда видел их в последний раз.

– Десять лет назад, – подсказала Мэри и, словно пытаясь спрятать слезы, подняла глаза к потолку.