Текст книги "Без веры"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Понедельник

4

Джеффри зевнул так, что челюсть хрустнула, откинулся на спинку стула и, выглянув в зал для инструктажа, постарался изобразить сосредоточенность. Брэд Стивенс – самый молодой полицейский округа Грант – глуповато усмехнулся, и Толливер кивнул, морщась от сильной боли в шее. Ощущение такое, будто на голом бетоне спал, и в этом нет ничего удивительного: вчера ночью между ним и холодным полом был лишь спальный мешок, такой старый и протертый, что даже в благотворительном фонде не приняли. Зато охотно взяли матрас, знавшую лучшие времена софу и три коробки с кухонной утварью, за которую они с Сарой сражались во время развода. Инспектор решил: раз за пять лет, прошедших с тех пор, как закончился процесс, он не потрудился распаковать вещи, снова везти их к бывшей жене будет настоящим самоубийством.

Приводя дом в приличный вид, Джеффри ужаснулся: как мало вещей он приобрел за свою холостяцкую жизнь! Вчера ночью, вместо того чтобы считать овец, он составлял список необходимых покупок. Кроме ящиков с книгами, красивого постельного белья, подаренного женщиной, с которой, дай Бог, никогда не познакомится Сара, и нескольких костюмов, приобретенных, чтобы ходить на службу, о прошедших годах не осталось никаких воспоминаний. В день, когда он покинул дом Сары, в его владении находились велосипед, газонокосилка и инструменты (за исключением автономной дрели, купленной после того, как старая случайно утонула в пятнадцатилитровом ведре с краской), а сейчас все эти ценности благополучно вернулись обратно.

Так что спать пришлось на полу.

Глотнув тепловатого кофе, Толливер вернулся к занятию, которому посвятил последние тридцать минут. Джеффри был из тех, кто считал чтение инструкций ниже своего достоинства. Однако сейчас, в четвертый раз выполнив все шаги руководства к сотовому, он не смог ввести свой номер в быстрый набор и действительно чувствовал себя идиотом. Еще неизвестно, возьмет ли Сара трубку. Она ненавидела подобные игрушки, но отпускать ее в Мейкон без связи страшно не хотелось: мало ли что может случиться.

– Шаг первый! – вполголоса пробормотал он, будто проговаривание могло убедить аппарат слушаться.

В пятый раз пройдя шестнадцать шагов, Джеффри нажал «горячую» клавишу, но ничего не получилось.

– Черт! – Джеффри рубанул кулаком по столу и тут же взвыл от боли: – Проклятие! – Он ушиб порезанную руку и, развернув кисть, стал смотреть, как на повязке, которую накануне наложила Сара, проступает кровь. – Господи! – на всякий случай прошептал Толливер, подумав, что последние десять минут ставят на едва начавшемся дне жирный крест.

– Вам помочь? – спросил появившийся в дверях Стивенс. Неужели почувствовал отчаяние шефа?

– Введи мой номер в быстрый набор, – швырнув ему сотовый, попросил Джеффри.

– Ваш номер? – нажимая на кнопки, уточнил Брэд.

– Да, и еще вот этот. – Инспектор написал на желтом стикере номер Кэти и Эдди Линтон.

– Лады! – кивнул Брэд и, прочитав номер вверх ногами, снова стал нажимать кнопки.

– Техническое руководство не понадобится?

Молодой полицейский бросил подозрительный взгляд, думая, что шеф над ним издевается, и снова уткнулся в телефон. Внезапно Джеффри почувствовал себя древним стариком.

– Вот. – Не отрывая глаз от сотового, Брэд проворно нажимал на кнопки. – Готово, попробуйте.

Толливер вызвал меню, затем телефонную книгу, и на дисплее тут же появился номер.

– Спасибо!

– Если больше ничего не нужно…

– Нет, еще раз спасибо, – поблагодарил инспектор. Поднявшись, он накинул пиджак и спрятал сотовый в карман. – Наверное, никаких новостей о той погибшей еще не поступало?

– Нет, сэр, – отозвался Брэд. – Появятся – сообщу.

– Ненадолго отлучусь в клинику и сразу вернусь, – объявил Толливер, выходя из кабинета вслед за Стивенсом. Пересекая зал для инструктажа, он поднимал и опускал плечи, пытаясь размять затекшие после сна мышцы. Когда-то приемная участка сообщалась с фойе, но сейчас ее отделили перегородкой с маленьким, как в банке, окошечком, у которого регистрировались посетители. Марла Симмз, работавшая секретарем чуть ли не со времен мироздания, легким нажатием кнопки открыла автоматическую дверь.

– Если что, я у Сары, – сообщил Джеффри.

– Ну, будьте паинькой, – хитро улыбнулась Марла.

В то утро Толливер пришел в участок в половине шестого, а бороться со сном перестал около четырех. Вообще-то каждый день перед работой он совершал тридцатиминутные пробежки, но сегодня легко убедил себя: если пойти на работу пораньше, это не будет считаться ленью. Нужно просмотреть целую гору документов, в том числе и проект бюджета участка. Джеффри доработает его, подпишет, а мэр Хартсдейла, прежде чем отправиться на ежегодную конференцию в Майами, наложит вето. По догадкам Толливера, оплаты по счету за мини-бар мэра будет достаточно, чтобы купить как минимум два бронежилета, но ведь у политиков свои приоритеты.

Сердцем Хартсдейла считался университет, и, быстро шагая по улице, Джеффри обогнал нескольких спешивших на занятия студентов. Первокурсникам приходилось жить в общежитии, так что главным желанием всех второкурсников было поскорее убраться из кампуса. Вот Толливер и сдал дом двум девушкам, которые, он надеялся, окажутся тихими и порядочными не только на вид. Технологический университет – вотчина умников, и хотя ни футбольной команды, ни студенческих организаций при нем не было, в некоторых умение и желание развлекаться заложено от рождения. Джеффри тщательно отбирал будущих жильцов и служил в полиции достаточно давно, чтобы понимать: стоит пустить молодых людей, и они разнесут дом в щепки. В таком возрасте тормоза просто не работают, и если добавить секс с наркотиками, хоть вместе, хоть по отдельности, мозг отказывается думать о чем-то другом. Девочки-студентки в качестве хобби указали чтение, однако, учитывая, как Джеффри везет в последнее время, они вполне могут устроить притон.

Главное здание университета – у начала Мейн-стрит, и Толливер до самых ворот шел за стайкой девушек. Такие юные, свежие, все до одной прелестные! Еще недавно он огорчился бы оттого, что молодые особы совершенно не обращают на него внимания, но сейчас куда больше волновало другое. Студентки столь беспечны, а ведь незнакомый, долго идущий следом мужчина может оказаться маньяком или извращенцем, пытающимся выведать их планы на вечер… Он может быть кем угодно!

За спиной загудела сирена, и Джеффри понял, что вышел на проезжую часть. Оказавшись на другой стороне улицы, Толливер помахал рукой водителю, узнав Билла Берджесса из химчистки, и поблагодарил Бога, что катаракта не помешала старику увидеть его и вовремя остановить машину.

Сны Джеффри видел редко – и слава Богу, учитывая то, что в них могло оказаться. Однако прошлой ночью ему явилась девушка в деревянном гробу. Время от времени лицо менялось, и на Толливера смотрела несчастная, которую он застрелил в прошлом году. Совсем ребенок, едва тринадцать исполнилось, а проблем столько, что не всякий взрослый справится. Отчаявшись привлечь к себе внимание, она взяла в заложницы подругу и угрожала ее убить. Ради спасения невинной жизни юную террористку пришлось уничтожить. А ведь все могло сложиться иначе. Вдруг, не уложи Толливер девчонку, и она, и ее подруга остались бы живы? Тогда длинноволосая брюнетка из леса была бы очередной жертвой, а не кошмаром.

Шагнув на тротуар, начальник полиции тяжело вздохнул. Похоже, тот случай изменил его жизнь сильнее, чем хотелось бы.

Клиника Сары – через дорогу от полицейского участка, рядом с кампусом. Взглянув на часы, Джеффри уверенно вошел внутрь: в семь утра Сара вполне могла быть на рабочем месте. По понедельникам прием начинался в восемь, но какая-то женщина уже мерила шагами коридор, укачивая истошно орущего ребенка.

– Привет! – проговорил Толливер.

– Доброе утро! – отозвалась молодая мать, и начальник полиции разглядел под ее глазами темные круги. Сынишке около года, и легкие у него в полном порядке – от крика аж стекла дрожали.

Согнув ногу в колене, женщина взяла мальчика поудобнее. На вид она весит килограммов сорок пять, как же поднимает своего маленького крепыша?

– Доктор Линтон сейчас освободится, – сказала молодая мать, перехватив его взгляд.

– Спасибо, – поблагодарил Толливер и снял пиджак. Обращенная на восток приемная построена из стеклоблоков, так что даже холодным зимним утром в ней жарко.

– Дышать нечем, – пожаловалась женщина.

– Да уж.

Начальник полиции ожидал услышать что-то еще, но та склонилась над мальчиком, пытаясь его успокоить. Удивительно, справляется с таким непоседой и от усталости не падает с ног! Теперь Джеффри понял, почему его собственная мать носила в сумочке фляжку с коньяком.

Прислонившись к стене, Толливер рассматривал аккуратно сложенные в углу игрушки. На стене как минимум три плаката с надписью: «Пользоваться мобильными телефонами запрещено». Сара считала: если ребенок настолько плох, что его привезли в больницу, родителям следует присматривать за ним, а не болтать по сотовому. Джеффри улыбнулся, вспомнив единственный случай, когда она взяла мобильный в машину. Почему-то Сара долго держала нажатой кнопку быстрого набора, и, подняв трубку, Джеффри несколько минут слушал, как она подпевает радио. Лишь после третьего гудка начальник полиции догадался: это бывшая супруга пытается попасть в такт с Боем Джорджем, а не мучающий кошку извращенец.

Дверь кабинета открылась, и вышла доктор Линтон. Джеффри она не заметила, и инспектор не спешил привлекать к себе внимание. Обычно на работе Сара собирала свои длинные темно-рыжие волосы в хвост, но сегодня оставила их распущенными. На ней были белая блузка и юбка длиной чуть ниже колен, туфли на невысоком каблуке, делавшие ноги весьма соблазнительными. Толливер улыбнулся: любую другую женщину такой наряд превратил бы в официантку, а высокой, стройной Саре шел изумительно!

– До сих пор капризничает, – пожаловалась молодая мать.

Доктор Линтон нежно коснулась пухлой розовой щечки, и, словно по мановению волшебной палочки, малыш успокоился. В животе Джеффри завязался тугой узел: Сара отлично ладит с детьми, а о том, что своих иметь не может, они никогда не говорят. Некоторые темы лучше не обсуждать, чтобы ненароком не задеть за живое.

Толливер наблюдал за Сарой: гладит мягкие кудри мальчика, улыбается… Она казалась такой счастливой, что Джеффри почувствовал себя незваным гостем, будто увидел нечто, для чужих глаз совершенно не предназначенное. Может, прочистить горло, чтобы хоть как-то обозначить свое присутствие?

Явно застигнутая врасплох, доктор Линтон испуганно обернулась.

– Секунду, – бросила она Джеффри и, моментально посерьезнев, протянула девушке бумажный пакет: – Вот, лекарств хватит на неделю. Если к четвергу не станет легче, позвоните.

Крепко прижимая к себе мальчика, молодая мать взяла пакет. Судя по всему, родила она еще школьницей. Джеффри и сам недавно узнал, что еще до поступления в колледж сделал подружке ребенка. Ну, сейчас-то Джаред совсем взрослый…

– Спасибо вам, доктор Линтон, – пролепетала молодая женщина. – Не знаю, когда смогу заплатить…

– Главное, пусть ребенок поправится, – перебила ее Сара. – И сами постарайтесь поспать. Ваша усталость мальчику точно не поможет!

Юная мать поспешно кивнула. Все понятно: пропустила добрый совет мимо ушей. Сара, естественно, тоже это почувствовала.

– Ну хотя бы постарайтесь, – мягко сказала она, – не то заболеете.

– Ладно, – неуверенно кивнула та.

Сара протянула руку к детской ножке и стала машинально ее поглаживать. На губах – безмятежно-счастливая улыбка.

– Спасибо вам, спасибо, что пришли пораньше…

– Не стоит благодарности! – Сара никогда не умела принимать хвалу или комплименты. Проводив юную мать до двери, она напомнила: – Позвоните, если не наступит улучшение.

– Да, мэм!

Сара аккуратно прикрыла дверь и медленно, не глядя на незваного гостя, пошла обратно. Толливер открыл рот, чтобы заговорить, но бывшая супруга опередила его:

– Есть новости о Еве?

– Нет, но, может, появятся, когда на западном побережье начнется рабочий день.

– На беглянку она не похожа.

– Да, мне тоже так кажется.

Повисло неловкое молчание: Джеффри просто не знал, что сказать.

– Хорошо, что ты пришел, – как обычно первой нарушила молчание Сара, быстро шагая в лабораторию. Джеффри шел следом и уже решил, что опасность миновала, когда бывшая супруга объявила: – Хочу взять у тебя анализы на гепатит.

– Но ведь их уже взял Хэр.

– Да, знаю, – коротко ответила доктор Линтон.

Она не придержала дверь, и Джеффри пришлось ее ловить. К несчастью, он подставил левую руку, и удар пришелся прямо по ране. Ощущение было такое, будто в ладонь вонзился нож.

– Боже, Сара! – прошипел он.

– Прости. – Извинение прозвучало искренне, но в глазах полыхнуло что-то похожее на месть. Доктор Линтон потянулась, чтобы осмотреть руку, а Джеффри чисто инстинктивно отстранился. Однако раздраженный взгляд супруги красноречиво убедил: перевязке лучше не сопротивляться.

– Кровь давно течет? – спросила она.

– Она не течет, – по-детски упрямился Толливер, опасаясь, что из всех способов остановки кровотечения Сара выберет самый болезненный, но все-таки пошел вслед за ней в перевязочную, словно ягненок на заклание.

– Ты ведь не купил лекарства по рецепту? – едко спросила Сара и, перегнувшись через стойку, достала из ящика несколько ярких блистеров. – Вот, возьми!

Джеффри растерянно разглядывал упаковку: на цветной фольге фигурки домашних животных.

– Что это?

– Антибиотики.

– Разве они не для детей?

Судя по выражению лица, шутить Сара не собиралась.

– Здесь полдозы взрослого, в качестве приложения – диск с мультфильмами, и все по непомерно высокой цене. Будешь пить по две таблетки утром и вечером.

– И как долго?

– Пока я не скажу. А теперь иди за мной! – приказала доктор.

Чувствуя себя провинившимся ребенком, Джеффри поплелся в смотровой кабинет. Его мама работала буфетчицей в больнице, так что школьником он прогулял немало уроков, обращаясь к педиатру с любой шишкой и царапиной. Его проделкам потворствовал врач приемного отделения по имени Карл Роджерс, который, как подозревал мальчик, потакал и миловидной буфетчице. Однажды Роджерс рассказал идиотский анекдот про монашку, у которой парализовало нижние конечности, и Джеффри впервые услышал, как мама хихикает.

– Садись! – велела Сара, подталкивая Толливера, будто он не мог самостоятельно залезть на стол.

– Я сам… – начал было мужчина, но она уже сняла повязку. Рана напоминала влажный, жадно полуоткрытый рот, и Джеффри почувствовал, как по руке растекается пульсирующая боль.

– Ты содрал болячку! – Держа ладонь бывшего мужа над серебристым лотком, доктор осторожно промывала рану.

Толливер изо всех сил старался не обращать внимания на боль, которую без всяких преувеличений можно было назвать невыносимой. Удивительно, но во время процедур раны беспокоят сильнее, чем когда их получаешь. Джеффри уже забыл, как порезал руку в лесу, зато сейчас при каждом движении пальцев в кожу будто вонзались сотни иголок.

– Как это случилось? – недовольно спросила Сара.

Начальник полиции не ответил, вспоминая, как она улыбалась маленькому мальчику. Он видел Сару в самом разном настроении, но такой улыбки припомнить не мог.

– Джеф! – окликнула его доктор Линтон.

Толливер покачал головой: очень хотелось погладить ее по щеке, но кто знает, как она отреагирует. Еще без руки оставит…

– Сейчас снова наложу повязку, – объявила Сара. – Только будь аккуратнее, чтобы не занести инфекцию.

– Да, мэм! – отозвался Толливер, надеясь, что она улыбнется.

– Где ты вчера спал? – только и спросила женщина.

– Увы, не там, где хотелось.

На приманку Сара не клюнула: плотно сжав губы, она обрабатывала рану.

– Вот, – отрезая пластырь, проговорила она, – будь осторожнее и постарайся не пачкаться.

– Может, заеду вечером, и ты снова ее промоешь?

– Да, пожалуй… – рассеянно отозвалась Сара и, порывшись в шкафу, достала вакуумный прибор со шприцем. На секунду Джеффри перепугался – неужели иглу в рану воткнет? – но потом вспомнил: речь шла только о том, чтобы взять кровь.

Расстегнув манжету, доктор Линтон закатала его рукав. Толливер поднял глаза к потолку, не желая смотреть на холодное металлическое жало. Повисла неловкая пауза, и Джеффри услышал тяжелый вздох.

– Что такое? – спросил инспектор.

– Это все я виновата. – Пытаясь найти вену, Сара ощупывала предплечье.

– В чем?

Она ответила не сразу, будто не зная, как правильно сформулировать мысль.

– В Атланте я начала курс прививок против гепатита А и В. – Доктор перевязала бицепс жгутом и потуже затянула. – По схеме нужно сделать две инъекции с перерывом в несколько недель, а через пять месяцев ввести повторный антиген. – Повисла пауза: Сара обрабатывала кожу спиртом. – Первые два укола я сделала, но потом переехала сюда и о повторной реиммунизации забыла. Уверенности, что буду заниматься медициной, у меня тогда не было… – Она запнулась. – О том, чтобы закончить курс, я вспомнила лишь когда…

– Когда?

– Когда мы с тобой развелись, – пробормотала доктор, зубами срывая колпачок со шприца.

– Это же хорошо, – проговорил Джеффри, огромным усилием воли сдерживаясь, чтобы не соскочить со стола. Вообще-то у Сары легкая рука, но уколы он ненавидел: при одной мысли о них голова шла кругом.

– Иголка волосковая, детская, – отозвалась доктор скорее иронично, чем сочувственно. – А почему это хорошо?

– Потому что я с ней спал всего раз, на следующий день ты меня вышвырнула.

– Да, верно. – Включив вакуумный прибор, Сара сняла жгут.

– А к тому времени как мы снова начали встречаться, с прививками ты уже закончила. Так что все должно быть в порядке.

– Ты забываешь про тот случай.

– Какой… – начал было Джеффри, но тут же вспомнил: в ночь перед тем, как развод был зарегистрирован официально, Сара появилась на пороге его дома в стельку пьяная и настроенная весьма игриво. Страстно желая ее вернуть, Толливер воспользовался ситуацией, но наутро обнаружил, что любимая исчезла. Весь следующий день она не отвечала на звонки, а когда Джеффри заехал к ней домой, даже на порог не пустила.

– Я была в середине курса, – глухо пробормотала бывшая супруга. – Повторный антиген еще не ввели.

– Но ведь первые два укола сделали?

– Определенный риск остается. – Вынув иголку, Сара накрыла ее колпачком. – А против гепатита С прививок вообще не существует.

Прижав к коже ватку, она заставила согнуть руку в локте, чтобы не упала, а когда подняла глаза, Джеффри понял – его ожидает лекция.

– Есть пять основных видов гепатита, плюс некоторые имеют различные штаммы, – заговорила доктор Линтон, бросая шприц в красный биоконтейнер. – Гепатит А похож на сильный грипп, длится в среднем две недели, а потом организм вырабатывает антитела, так что второй раз не заболеешь.

– Да, точно… – пробормотал Толливер. Особенности гепатита А – единственное, что сохранилось в памяти после посещения доктора Хэра. Все остальное превратилось в расплывчатое пятно. Как он ни старался прислушаться к двоюродному брату Сары, в голове крутилась одна-единственная мысль: бежать отсюда, и поскорее. После бессонной ночи возникло несколько вопросов, но Джеффри так и не заставил себя позвонить доктору и следующие дни попеременно предавался то панике, то апатии. Толливер мог вспомнить мельчайшие подробности раскрытого пятнадцать лет назад преступления, но ни слова из того, что слышал в кабинете Хэра.

– Гепатит В совсем другой, может быть как повторным, так и хроническим. Около десяти процентов инфицированных становятся носителями вируса. Риск заражения – один к трем. К примеру, риск заражения СПИДом – один к тремстам.

Даже не обладая математическими способностями Сары, Джеффри быстро оценил расклад.

– После Джо мы с тобой занимались сексом более трех раз.

Доктор Линтон постаралась сдержаться, но мужчина заметил, как она содрогнулась, услышав имя соперницы.

– Пан или пропал, Джеффри.

– Я не имел в виду…

– Гепатит С передается через кровь. Порой человек даже не подозревает, что заразился, – естественно, пока не начинают проявляться симптомы. Прогрессирует болезнь стремительно: фиброз печени, цирроз, рак.

Толливер молча смотрел на бывшую жену. Он знал, к чему приводит гепатит С. Человек превращается в поезд-развалюху, и не остается ничего другого, кроме как, зажмурившись, ждать, пока колеса не сойдут с рельсов.

– Я страшно на тебя злюсь, – наконец озвучила очевидную истину Сара. – Потому что ты опять воскресил весь этот кошмар. – Она запнулась, будто пытаясь успокоиться. – Я ведь хотела забыть о случившемся, начать сначала, но ты перечеркиваешь мои планы. – Зеленые глаза заволокло слезами, и женщина часто-часто заморгала. – А если у тебя обнаружат гепатит…

Толливер понял: нужно срочно что-то предпринять, иначе разразится скандал.

– Сара, это моя вина. Я все испортил, признаю. – Толливер давно научился не добавлять «но», которое так и вертелось на языке. Эта женщина всегда держала дистанцию, а родителям и работе отдавала гораздо больше времени, чем ему. Джеффри был не из тех мужей, что каждый вечер требуют горячий ужин, но хоть немного внимания получить надеялся.

– Ты занимался с ней тем же, чем со мной? – чуть слышным шепотом спросила доктор Линтон.

– Сара…

– Вы предохранялись?

– Я даже не понимаю, о чем ты.

– Прекрасно понимаешь, – шептала женщина. Теперь настал ее черед буравить взглядом бывшего супруга, который чуть ли не впервые в жизни догадался, что у нее на уме.

– Боже! – пробормотал он, всеми фибрами души желая провалиться сквозь землю. Не то чтобы они предпочитали экстремальный секс, просто одно дело заниматься этим в постели и совсем другое – обсуждать и раскладывать по полочкам средь бела дня.

– Если у тебя во рту были ссадины… – К счастью, договорить Сара не смогла. – Даже при обычном сношении возникают разрывы и микроскопические повреждения.

– Понимаю, – отозвался Толливер, резким тоном показывая, что не желает развивать эту тему.

Взяв со стола пробирку с кровью, доктор Линтон прилепила заранее подготовленный ярлычок.

– Я спрашиваю вовсе не потому, что интересуюсь пикантными подробностями.

У Джеффри и в мыслях не было бахвалиться постельными похождениями с Джо. Перед разводом Сара сама устроила инквизиторскую пытку, словно закоренелый вуайерист, желая узнать про каждый вздох, движение, поцелуй.

Поднявшись, доктор Линтон достала из шкафа ярко-розовый, в стиле Барби, пластырь. Джеффри все это время держал руку согнутой, и теперь она стала как деревянная. Содрав пленку, Сара приклеила пластырь поверх ваты и, лишь выбросив все отходы в мусорный контейнер, заговорила снова:

– Думаю, сейчас ты посоветуешь не делать из мухи слона! – С притворным равнодушием она пожала плечами. – Конечно, это же было давно и неправда…

Джеффри прикусил язык, понимая, что вот-вот угодит в ловушку. Пять лет переливаний из пустого в порожнее не прошли даром: он научился вовремя останавливаться. И все-таки это давалось ему с огромным трудом. Сара даже не пыталась его понять, и, возможно, была права. Однако измена имела свою причину, которая заключалась не только в том, что он полное ничтожество.

– Ну, ты же всегда так говоришь, – не унималась бывшая супруга. – Подумаешь, мимолетная слабость! Сейчас все по-другому, а Джо ничего для тебя не значит.

– Что изменится, если я повторю еще раз?

– Ничего, – покачала головой Сара. – Думаю, ничего.

Джеффри прислонился к стене, пытаясь понять, что она задумала.

– Чего мы этим добьемся?

– Я пытаюсь тебя возненавидеть.

– Ну, это не новость, – съязвил Толливер, но Сара, судя по всему, не уловила иронии и серьезно кивнула.

Начальник полиции подвинулся к краешку стола и, болтая ногами в полутора метрах от пола, чувствовал себя полным идиотом.

– Черт! – громко прошептала Сара, и Джеффри удивленно вскинул голову. Бывшая жена сквернословила редко, и он не знал, считать ругань хорошим знаком или плохим. – Джеффри, ты меня бесишь!

– А я думал, тебе нравится по сто раз все обсасывать…

– Если еще хоть… – язвительно начала женщина, но осеклась. – Что теперь будем делать? – только и спросила она, но Толливер понял, что вопрос не риторический.

– Прости, – проговорил он, на этот раз совершенно искренне, – прости, что снова впутался в историю. Прости, что все испортил, что заставил нас, вернее, тебя, пройти через этот ад.

– И что теперь?

– Все будет, как ты захочешь.

Всхлипнув, доктор Линтон закрыла лицо руками, а когда подняла глаза, Джеффри понял: ей хочется плакать, но она изо всех сил сдерживается.

В полном замешательстве инспектор рассматривал повязку, теребя кончик пластыря.

– Не трогай! – прошептала Сара, накрывая его руку своей. Тепло ее ладони проникало даже через пластырь и вату. Толливер любовался длинными тонкими пальцами, сложным узором голубоватых вен под бледной кожей и, осторожно гладя изящную кисть, недоумевал, как смел, как мог рисковать ее любовью.

– Я все думаю о той девушке, – признался Толливер. – Так похожа на…

– На Уэнди, – подсказала Сара. Так звали несчастную малолетку, которую ему пришлось застрелить.

Не отпуская теплую женскую ладонь, он мечтал говорить о чем угодно, только не о том происшествии.

– Когда едешь в Мейкон?

Доктор Линтон взглянула на часы:

– Через полчаса мы с Карлосом встречаемся в морге.

– Удивительно, что они оба почувствовали цианид, – проговорил Толливер. – Бабушка Лены была из Гвадалахары, Карлос – чистокровный мексиканец. Может, здесь есть какая-то связь?

– Лично я не в курсе. – Сара пристально наблюдала за Джеффри, читая его, словно книгу.

– Я в порядке, – сползая со стола, объявил он.

– Знаю, – отозвалась доктор Линтон. – А что с ребенком?

– Ну, где-то должен быть отец, – проговорил Толливер, понимая, что, обнаружив отца, они фактически найдут убийцу.

– Раз Ева была беременна, то скорее всего мы имеем дело с убийством, а не с несчастным случаем, – заявила Сара и, открыв кран, тщательно вымыла руки.

– Цианид в супермаркетах не продают, – заметил Джеффри. – Замысли я недоброе, где бы смог его найти?

– В отдельных лекарствах, которые отпускают без рецепта. – Выключив воду, Сара промокнула руки салфеткой. – За последние годы было зафиксировано несколько случаев, когда дети умирали, отравившись клеем для накладных ногтей.

– В нем тоже есть цианид?

– Да. – Женщина швырнула салфетку в корзину. – Вчера ночью никак не могла заснуть, вот и просмотрела пару справочников.

– И что?

Сара положила руки на стол.

– Естественными источниками являются большинство косточковых плодов: персики, абрикосы, вишня, но фруктов понадобилось бы целое море, так что преступник вряд ли ими воспользовался. Цианид применяют в некоторых видах производства и медицинских лабораториях.

– О каком производстве речь? – решил уточнить Джеффри. – Думаешь, яд есть в университете?

– Скорее всего, – кивнула женщина, и Толливер решил лично навести справки. Одним из наиболее популярных факультетов Технологического университета был сельскохозяйственный, где проводились разного рода эксперименты по заказу крупных химических компаний, которым хотелось, чтобы помидоры стали краснее, а горошек – крупнее. – Цианид также используется в гальванике и фумигации, а в некоторых лабораториях его хранят среди препаратов контрольной группы. Он содержится в табачном дыме, синильная кислота образуется при горении шерсти и некоторых видов пластика.

– Но в трубку дым не так-то просто направить.

– Убийце пришлось бы надеть маску, однако ты прав, есть гораздо более легкие способы.

– Например?

– Чтобы цианид начал действовать, нужна кислота. Смешай соль синильной кислоты с уксусом – и сможешь запросто убить слона.

– Так вот что использовал в концлагерях Гитлер – синильную кислоту и ее соли!

– Думаю, да, – нервно растирая руки, ответила Сара.

– Если отравили газом, – вслух рассуждал Толливер, – значит, мы, открыв гроб, здорово рисковали.

– Он мог рассеяться. Или впитаться в древесину и почву.

– А если девушка отравилась через заражение почвы?

– Ну, парк-то довольно популярный. Любителей бега можно встретить с утра до позднего вечера. Не думаю, что кому-нибудь удалось бы зарыть большое количество токсичных отходов так, чтобы люди не заметили и не подняли шум.

– Но тем не менее…

– Да, злоумышленник нашел время закопать девушку. Так что возможны любые варианты.

– А как бы поступила ты?

Сара задумалась.

– Растворила бы соль в воде, а потом влила в трубку. Девушка наверняка держала ее у рта: нужно же было как-то дышать. Соль попала бы в желудок, и кислота мгновенно привела бы в действие яд. Пара минут – и готово.

– На самой окраине Хартсдейла живет человек, который делает различные виды гальваники, – вспомнил Джеффри, – хромом, цинком, никелем.

– Дейл Стэнли, – подсказала Сара.

– Брат Пата Стэнли? – уточнил Джеффри. Пат был одним из лучших полицейских города.

– Да, это его жена сейчас приходила.

– А что с ребенком?

– Бактериальная инфекция. Месяца три назад они привели старшего мальчика с жуткой астмой, у детей я такую даже не видела. С тех пор его то и дело кладут в больницу.

– Миссис Стэнли сама неважно выглядит.

– Не представляю, как она держится, – призналась Сара. – Даже помочь не позволила, только о ребенке и думает…

– По-твоему, с ней что-то не так?

– Она на грани нервного срыва.

– Пожалуй, стоит их навестить, – обдумав ситуацию, проговорил Толливер.

– Джеффри, наша Ева умерла ужасной смертью! Цианид – удушающее вещество, которое поглощает весь кислород в крови. Наверное, она понимала, что происходит. Сердце колотилось с бешеной скоростью. – Сара покачала головой, будто желая избавиться от страшного наваждения.

– Значит, смерть была быстрой?

– Зависит от того, в каком виде девушка получила яд. Ну, все длилось от двух до пяти минут, не больше. Симптомов длительного воздействия цианида у нее нет.

– Что за симптомы?

– Сильный понос, рвота, остановка дыхания, обморок. Фактически организм старается как можно быстрее освободиться от яда.

– А он может? Я имею в виду естественным способом?

– Маловероятно. Яд очень сильный. В больницах «Скорой помощи» чего только не пробуют: от активированного угля до амилнитрита, но чаще всего остается лечить симптомы и надеяться на лучшее. Цианид действует так быстро, что подавляющее большинство отравившихся умирают.

– Так ты думаешь, Ева мучилась недолго? – переспросил Джеффри.

– Да, надеюсь.

– Вот, пожалуйста, возьми. – Толливер достал из кармана пиджака сотовый.

– Терпеть не могу эти игрушки, – наморщила нос Сара.

– Мне спокойнее знать, где ты находишься.

– Тебе прекрасно известно: я еду в Мейкон вместе с Карлосом, туда и обратно.