Текст книги "Без веры"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Могу приехать часа через три, – старательно пряча глаза от Хэнка, объявила она.

– Отлично, – обрадовался Джеффри. – Встретимся в морге.

3

Поморщившись, Сара склеила пластырем сломанный ноготь. От копания руки покрылись синяками, а кончики пальцев были усеяны царапинами, похожими на булавочные уколы. Придется удвоить бдительность, чтобы во время работы все до одной ранки были закрыты. Когда она перевязывала большой палец, в памяти всплыла картинка: длинный, застрявший в доске ноготь. Чувство вины захлестнуло Сару: надо же, переживает из-за мелких проблем, а кому-то повезло гораздо меньше. Невозможно представить, какими были последние минуты девушки, а ведь именно этим придется заниматься в ближайшее время.

Работая в морге, Сара видела немало страшных смертей: от ножевых и огнестрельных ранений, побоев, удушения. Она старалась сдерживать эмоции и относиться к каждому случаю как профессионал: не убитые, а тела. Но порой они будто оживали, начинали дышать и умоляли помочь. Мертвая девушка в наспех сколоченном гробу взывала к Саре. Страх, пропитавший все черты ее лица, отчаянно цепляющаяся за жизнь рука – что это, если не мольба о помощи? Последние минуты девушки, вне всякого сомнения, были ужасны. Что может быть страшнее, чем оказаться под землей похороненной заживо?

Зазвонил телефон, и Сара бросилась отвечать, пока не включился автоответчик. Опоздав всего на секунду, она схватила трубку, из которой слышался сухой треск обратной связи.

– Сара! – позвал Джеффри.

– Да, – отозвалась она, поспешно отключая автоответчик. – Извини!

– Ничего не нашли, – разочарованным голосом объявил Толливер.

– Среди пропавших нет никого более-менее похожего?

– Пару недель назад одна девушка исчезла, но вчера объявилась у бабушки. Подожди! – Что-то сказав коллегам, начальник полиции снова взял трубку: – Я перезвоню.

Джеффри отсоединился прежде, чем Сара успела ответить. Откинувшись на спинку стула, она рассеянно смотрела на ровную стопку документов и служебных записок. Все ручки аккуратно сложены в углу. Ее помощник Карлос работал в морге на полную ставку, и бывали дни, когда приходилось бить баклуши и ждать, пока кто-нибудь умрет. Судя по всему, от обилия свободного времени он решил навести порядок. Разглядывая царапину на пластиковой поверхности стола, доктор Линтон удивилась: столько лет за ним просидела и не обращала внимания, что он ламинирован под дерево.

Мысли плавно перетекли к дереву, из которого сколотили гроб. Доски казались новыми, а проволочной сеткой трубу закрыли для того, чтобы листья, иглы и веточки не мешали поступлению воздуха. Кто-то положил девушку в гроб, преследуя неведомые извращенные цели. Испытывал ли похититель сексуальное возбуждение, вспоминая о пленнице? Или он уже удовлетворил похоть, оставив ее умирать?

Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.

– Джеффри? – сразу спросила она.

– Секунду! – Прикрыв трубку рукой, он с кем-то переговорил, а потом спросил: – По-твоему, сколько ей лет?

Сара не любила гадать и поэтому осторожно сказала:

– От шестнадцати до девятнадцати, сейчас точнее не определишь.

Толливер передал эту информацию кому-то из находящихся на месте преступления коллег, а затем снова спросил:

– Думаешь, ее заставили так одеться?

– Не знаю, – призналась женщина, не понимая, к чему он ведет.

– Носки совсем чистые.

– Может, уложив в гроб, похититель снял с нее туфли? – предположила доктор Линтон, а потом догадалась, в чем дело: – Пока не произведу осмотр, не смогу сказать, была ли она изнасилована.

– Вдруг он только собирался это сделать? – Несколько секунд оба молчали, обдумывая сказанное. – Здесь льет как из ведра, – объявил Толливер. – Мы пытаемся вырыть гроб, вдруг что-нибудь обнаружим.

– Доски казались новыми.

– С одной стороны плесень, – сказал Джеффри. – Наверное, при такой обработке она не так быстро появляется.

– Пропитка под давлением?

– Да, и все соединения затерты. Гроб делали не тяп-ляп, тут видна определенная сноровка… – Толливер снова замолчал, но на этот раз Сара не услышала, чтобы он с кем-то разговаривал.

– Боже, на вид она совсем ребенок.

– Знаю…

– Кто-то ее ждет, – сказал инспектор. – Непохоже, что девочка просто сбежала.

Сара не ответила. Порой вскрытие преподносило такие сюрпризы, что она опасалась делать скоропалительные выводы. Кто знает, какие обстоятельства привели девушку в лесную чашу…

– Мы разослали телефонограмму по всему штату, – сообщил Джеффри.

– Думаешь, ее привезли издалека? – удивленно спросила доктор Линтон, которая почему-то считала убитую местной.

– Ну, это же не просто лес, а национальный парк. Кого только здесь не бывает…

– Да, но то место… – Сара не договорила. Значит, несколько дней она сидела у окна, а на другом берегу озера под покровом тьмы негодяй заживо хоронил девушку.

– Он наверняка ее навещал, – вслух подумал Джеффри, будто читая мысли бывшей супруги. – Мы опрашиваем соседей, не видел ли кто чужих в последнее время.

– Я каждое утро там бегаю, – сказала Сара, – и ни разу никого не встретила. Если бы ты не споткнулся, мы бы вообще ничего не узнали.

– Брэд пытается снять с трубки отпечатки пальцев.

– Может, тебе самому лучше этим заняться? – предложила доктор Линтон. – Или мне?

– Брэд – хороший специалист.

– Не в этом дело! Ты же порезал руку, на трубке кровь.

– Он работает в перчатках, – после небольшой паузы проговорил начальник полиции.

– И в защитных очках? – допытывалась Сара, чувствуя себя дотошной отличницей-аккуратисткой, но ведь дело серьезное. Джеффри молчал, и ей пришлось разложить все по полочкам. – Не хочу показаться занудой, но лучше быть осторожным, пока все не выяснилось. Ты ведь не простишь себя, если… – Доктор Линтон сделала значительную паузу, чтобы инспектор сам додумал конец фразы. Но он почему-то молчал. – Джеффри?

– Передам результаты с Карлосом, – сухо сказал он. Все понятно, обиделся.

– Прости меня, – извинилась Сара, сама не понимая за что.

Толливер снова замолчал, и она услышала потрескивание – наверное, Джеффри отходил в сторону, чтобы коллеги не слышали.

– Как думаешь, почему она умерла?

Доктор Линтон тяжело вздохнула. Как она не любит гадать!

– Судя по тому, что я видела, – задохнулась.

– Но ведь там была трубка!

– Может, воздуха поступало недостаточно. Или девушка перепугалась. – Сара на секунду остановилась. – Именно поэтому не люблю делать выводы, не зная фактов. Может, у нее было заболевание сердца или диабет… Вариантов превеликое множество. В чем дело, смогу точно узнать только во время вскрытия или когда придут результаты анализов.

– Думаешь, девушка запаниковала? – не унимался Джеффри.

– Я бы точно перепугалась.

– У нее же был фонарик, – напомнил он. – Батарейки не сели.

– Слабое утешение, если лежишь под землей.

– Когда ее вымоют, нужно сделать хорошую фотографию и разослать. Родители наверняка с ума сходят.

– В гробу были продукты. Вряд ли похититель собирался бросить свою пленницу.

– Я звонил Нику, – сказал Толливер, имея в виду агента бюро расследований штата. – Он попробует найти подобные дела в базе данных. Вдруг это похищение с целью выкупа?

Почему-то такой вариант нравился Саре больше, чем насильственный увоз из дома для сексуальных надругательств.

– Через час в морг обещала приехать Лена.

– Хочешь, позвоню, когда она появится?

– Нет, – проговорил Джеффри. – Скоро стемнеет, так что нельзя терять время. Приеду, как только закончим осмотр… – Начальник полиции колебался, будто хотел сказать что-то еще.

– В чем дело? – спросила доктор Линтон.

– Она ведь совсем ребенок.

– Знаю…

Толливер откашлялся.

– Сара, эту девушку точно ищут. Нужно выяснить, кто она и откуда.

– Обязательно выясним.

– Приеду, как только освобожусь, – после очередной паузы пообещал Джеффри.

Доктор Линтон аккуратно положила трубку на базу. Слова бывшего супруга гулким эхом звучали в подсознании. Около года назад Джеффри в ходе операции застрелил молодую девушку. Ужасная сцена разыгралась на глазах у Сары. У Толливера не было выбора, но он будет корить себя до конца своих дней.

Женщина подошла к шкафу и достала необходимые для вскрытия формуляры. Смерть скорее всего наступила в результате удушения, но, несмотря на это, требовалось взять пробы крови и мочи, соответствующим образом пометить и отослать в центральную лабораторию, где они будут ждать, пока до них не доберутся заваленные работой сотрудники бюро расследований штата. Ткани следует обработать и хранить в морге как минимум три года, а улики – собрать, зарегистрировать и запечатать в пластиковые контейнеры. Если девушку изнасиловали, после первичного осмотра придется произвести дополнительный: взять соскоб с ногтей и мазки влагалища, ануса и ротовой полости. Органы нужно взвесить, руки и ноги измерить. Цвет глаз, волос, родимых пятен; количество зубов, шрамов, синяков, анатомических отклонений надлежащим образом зарегистрируют. Через несколько часов Сара узнает о девушке все, кроме самого важного – ее имени.

Доктор Линтон открыла журнал, чтобы завести новое дело. Итак, для морга это будет № 8472. В настоящее время полицейское управление округа расследовало всего два преступления с неопознанными телами, так что юная особа станет Евой номер три. С глубоким сожалением Сара сделала запись. Пока не найдутся родственники, погибшая всего лишь имя нарицательное.

Пролистав пачку бланков, доктор Линтон выбрала свидетельство о смерти; по закону на оформление дается сорок восемь часов. С каждым шагом превращение невинной жертвы в комбинацию букв и цифр будет стремительно набирать обороты. После вскрытия доктор Линтон отыщет соответствующий причине смерти код и занесет в определенное окошко бланка. Готовое свидетельство пошлют в Национальный центр статистики, который в должный срок передаст данные во Всемирную организацию здравоохранения. Данные проанализируют, присвоят дополнительные буквенно-числовые коды, а затем внесут в архив, сначала национальный, затем международный. Наличие семьи, друзей и, возможно, любовников в бездушных значках никак не отразится.

Мысли постоянно возвращались к лежащей в деревянном гробу девушке, Саре почему-то было страшно на нее смотреть. При рождении кто-то заглянул в крошечное личико и дал малышке имя. Кто-то ее любил.

Услышав скрип древнего лифта, Сара отодвинула стопку документов и вышла из-за стола. Остановившись у раздвигающихся дверей, она ждала ползущую вверх по шахте кабину. Вообще-то Карлос очень серьезный, но все шутки, которые от него слышала доктор Линтон, так или иначе относились к полетам и падениям на этом допотопном устройстве.

Даже табло было старомодным: нечто вроде циферблата с номерами этажей и стрелкой, которая сейчас будто прилипла к нулю. Прижавшись к стене, Сара стала мысленно отсчитывать секунды, дошла до тридцати восьми и уже собралась вызвать мастера, когда в обложенном кафелем зале послышалось громкое «динь!» и дверцы медленно открылись.

За каталкой стоял насмерть перепуганный Карлос.

– Думал, мы застряли, – с сильным испанским акцентом проговорил он.

– Давай помогу, – предложила доктор Линтон, взявшись за каталку, чтобы санитару не пришлось одному волочь ее в зал. Рука девушки до сих пор приподнята в попытке выбраться из подземной темницы, и Сара с Карлосом старались, чтобы она не задела дверцу кабины. – Рентген сделал? – спросила доктор Линтон.

– Да, мэм.

– Сколько весит?

– Пятьдесят один килограмм при росте сто шестьдесят сантиметров.

Сара сделала пометки на белой, привинченной к стене доске.

– Давай ее переложим, – сказала она, закрыв колпачком маркер.

В лесу девушку упаковали в черный мешок, и сейчас, взяв за углы, они перетащили его на стол. Доктор Линтон аккуратно открыла молнию, и они стали готовиться к вскрытию. Надев перчатки, Карлос разрезал бумажные пакеты, которыми обвязали руки жертвы, чтобы сохранить улики. Длинные волосы темным дождем падали с каталки, и, натянув перчатки, Сара аккуратно уложила их вдоль тела. Боже, да ведь она под любым предлогом старается не смотреть на превратившееся в маску лицо. Хм, похоже, помощник занят тем же.

Карлос начал раздевать девушку, а Сара достала из висевшего над раковиной шкафа халат и защитные очки. Аккуратно разложив одежду в выдвижной ящик, она поежилась: сняв платье, помощник подставил молочно-белое тело девушки безжалостно ярким лампам морга. Маленькая грудь была скрыта под спортивным бюстье, а трикотажные белые трусы больше подошли бы пожилой женщине. На каждое Рождество бабушка Эрншо дарила Саре с Тессой большие, по десять штук, наборы подобного белья, так что сестры прозвали такие трусы «бабушкиными».

– Бирок нет, – сообщил Карлос, и Сара подошла проверить. Прежде чем коснуться ткани, она, боясь перекрестного заражения, сменила перчатки. Покрой у платья самый простой: длинные рукава и стоячий воротничок. Материя тяжелая, напоминает хлопок с какими-то добавками.

– На фабричное не похоже, – осмотрев швы, заметила доктор Линтон. Возможно, в этом кроется какая-то зацепка? Со времен уроков по домоводству Сара бралась за иголку с ниткой, только чтобы пришить пуговицу. А те, кто решается на пошив платья, наверняка знают, что делают.

– Все очень чистое, – сказал Карлос, выкладывая белье на бумагу. Трусы и бюстье сильно поношенные, зато без единого пятнышка, с выцветшими от бесконечной стирки ярлычками.

– Может, ультрафиолетом просветить? – предложила Сара, но Карлос уже шел к шкафчику за лампой.

Вернувшись к столу, она с облегчением отметила, что на лобке и передней поверхности бедер нет ни повреждений, ни синяков. Карлос включил лампу и поводил над одеждой. Сияние не появилось, значит, крови и спермы на вещах нет. Размотав удлинитель, санитар подошел к Саре.

– Давай сам, не хуже меня справишься, – сказала доктор Линтон, и Карлос начал двигать лампу вверх-вниз над телом. Рука у него твердая, движения уверенные, глаза внимательные. Сара частенько давала помощнику несложные задания, представляя, как тоскливо сидеть целыми днями в морге. Однако когда посоветовала закончить университет, санитар взглянул с недоверием, будто ему предложили слетать на Луну.

– Чисто, – объявил Карлос и впервые за долгое время улыбнулся – от ультрафиолетовых лучей его зубы казались сиреневыми. Затем он выключил лампу, свернул удлинитель и убрал в шкаф.

Сара придвинула столик с инструментами. Карлос уже приготовил все, что нужно для вскрытия, и, хотя помощник почти не ошибался, доктор машинально пробежала по ним глазами.

В ряд со скальпелями лежали остро наточенные ножницы, на соседнем лотке – разного размера щипцы, ранорасширители, зонды, кусачки и широкий нож, под столом – пила от «Страйкер», анатомический молоток с крючком и весы для взвешивания органов. Небьющиеся банки и пробирки застыли над раковиной в ожидании проб. Складной метр и линейка поменьше – рядом с фотоаппаратом, который необходим, чтобы регистрировать аномальные находки.

Доктор Линтон повернулась к столу, когда Карлос укладывал плечи девушки на резиновый блок, чтобы расправить шею. С помощью Сары он развернул белую простыню и накрыл тело, оставив свободной согнутую руку. Помощник действовал очень осторожно, будто несчастная была жива и все чувствовала. Уже не в первый раз Сара поймала себя на мысли, что почти ничего не знает о Карлосе, хотя работает с ним более десяти лет.

Часы санитара трижды пискнули, он нажал на одну из многочисленных кнопок, чтобы отключить сигнал.

– Рентген должен быть готов.

– Дальше я сама справлюсь, – отозвалась Сара, хотя помощник уже сделал почти все, что требовалось.

Лишь когда тяжелые шаги Карлоса зазвучали на лестнице, доктор Линтон отважилась заглянуть пострадавшей в лицо. Эта девушка старше, чем сначала показалось! На вид ей двадцать – двадцать пять. Возможно, уже замужем и успела родить ребенка.

На лестнице снова послышались шаги. На сей раз это был не Карлос, а Лена Адамс, которая, распахнув дверь, влетела в зал.

– Привет! – проговорила детектив, быстро оглядываясь по сторонам. Держалась Лена как настоящий коп: ноги на ширине плеч, плечи расправлены, на поясе – пистолет. Удивительно: маленькая женщина, а заполняет собой весь зал. Почему-то рядом с ней, самым молодым следователем полицейского управления, Сара чувствовала себя неловко, но, к счастью, они редко оставались наедине.

– Джеффри еще нет, – объявила Сара, доставая кассету для диктофона. – Если хочешь, подожди в моем кабинете.

– Не беспокойся, – отозвалась Лена и, приблизившись к телу, негромко присвистнула. Наблюдая за ней, доктор Линтон почувствовала: что-то не так, что-то изменилось. Обычно от молодой женщины исходили волны агрессии, но сегодня она держалась менее воинственной вызывающе. Глаза красные, припухшие, и Лена явно сбросила вес, что при естественной худобе было явно ни к чему.

– У тебя все в порядке? – спросила Сара.

Вместо ответа Лена показала на девушку и поинтересовалась:

– Что с ней случилось?

– Заживо уложили в гроб и закопали в лесу, – отозвалась доктор, вставляя кассету в диктофон.

– Боже! – содрогнулась Салена.

Нажав на педаль под столом, Сара включила запись.

– Раз! Раз! Раз! – проговорила она, проверяя качество звука.

– Откуда ты знаешь, что ее закопали живьем?

– Пытаясь выбраться, она царапала крышку гроба, – пояснила Сара, перематывая пленку назад. – Все это не просто так… у похитителя была какая-то цель!

Лена тяжело дышала, пытаясь справиться с эмоциями.

– Поэтому у нее рука поднята? Она хотела спастись?

– Думаю, да.

– Боже…

Кнопка щелкнула – пленка перемоталась. Женщины молчали, слушая Сарин голос: «Раз! Раз! Раз!»

– Кто она, уже известно? – спросила Лена.

– Нет.

– Появилась неизвестно откуда?

Доктор Линтон объяснила, как все случилось. Молодая женщина слушала на первый взгляд совершенно безучастно. Сара знала: она специально училась держать эмоции под контролем, но даже внешнее равнодушие к чудовищному преступлению страшно выводило из себя. Единственной реакцией на подробный рассказ стало негромкое «Черт!».

– Да уж, – согласилась доктор и только взглянула на часы, думая, куда запропастился Карлос, как он вошел вместе с Джеффри.

– Привет, Лена, – сказал Толливер. – Спасибо, что приехала.

– Никаких проблем, – пожала плечами детектив.

– У тебя все нормально? – спросил инспектор, присматриваясь к ней.

Саре показалось, в Лениных глазах мелькнуло что-то похожее на чувство вины.

– Да, конечно, – поспешно кивнула она и показала на мертвую девушку. – Уже выяснили, как ее зовут?

Джеффри нахмурился: в такой ситуации худшего вопроса не придумаешь.

– Нет, – выдавил он.

– Помоешь руки? – показав на раковину, напомнила доктор Линтон.

– Уже помыл.

– Давай еще раз! – не унималась Сара и, повернув кран, подтащила бывшего мужа к раковине.

Толливер зашипел, когда ладонь насильно сунули под горячую воду. Рана была достаточно глубокой для накладывания швов, но времени прошло слишком много, значит, риск занести инфекцию увеличился. При таких обстоятельствах осталось только залепить пластырем и надеяться на лучшее.

– Выпишу тебе антибиотики, – пообещала Линтон.

– Отлично, – буркнул Толливер, раздраженно наблюдая, как она надевает перчатки. Наклеивая пластырь, Сара ответила ему таким же взглядом: подобные дела при посторонних не обсуждают!

– Доктор Линтон! – позвал Карлос, который, стоя возле проектора, рассматривал снимки пострадавшей.

Сара поспешила к нему. На матовом стекле несколько пленок, но опытный взгляд тут же метнулся к брюшному отделу.

– Думаю, эту серию нужно переснять, – посоветовал санитар, – а то резкости недостаточно.

Вообще-то рентгеновская установка старше Сары, но резкость тут ни при чем.

– Нет… – немея от ужаса, прошелестела женщина.

Через секунду рядом стоял Джеффри, с уже успевшим отклеиться пластырем.

– В чем дело?

– Она была беременна.

– Беременна? – эхом отозвалась Лена.

Сара смотрела на снимок, а в голове ее формировался план действий. Она терпеть не могла вскрывать тела младенцев, а этот еще не родившийся ребенок, будет самым младшим из тех, что попадали на ее стол.

– Уверена? – спросил Толливер.

– Видишь, головка, – показывая на снимок, проговорила Сара, – ножки, ручки, живот…

– Какой срок? – чуть слышно спросила подошедшая к проектору Лена.

– Не знаю, – отозвалась доктор Линтон. Казалось, будто в грудь вонзился ледяной осколок. Придется держать плод в руке и вскрывать, как апельсин или персик. Череп будет мягким, а глаза и рот – едва обозначенными складками тонкой, как бумага, кожи. Подобные процедуры вызывали стойкую ненависть к любимой работе.

– Речь идет о месяцах или неделях? – переспросила детектив.

– Не знаю, нужно уточнить, – пожала плечами Сара.

– Двойное убийство, – вынес вердикт Джеффри.

– Совсем не обязательно, – напомнила доктор Линтон. Законы о внутриутробной смерти плода политики меняли чуть ли не каждый день в зависимости от преобладающих в обществе настроений. К счастью, подробно изучать эту проблему пока не приходилось. – Нужно будет проверить.

– Это почему же? – спросила Лена тоном, который заставил Сару обернуться. Детектив Адамс смотрела на снимок, будто для нее он был интереснее всего.

– Жизнеспособность плода сейчас не важна, – пояснила доктор Линтон, удивляясь, почему для коллеги это так принципиально. Непохоже, чтобы Лена любила детей… Хотя время-то идет, она стареет, может, биологические часы наконец затикали?

– А он был жизнеспособен? – кивнула в сторону снимка детектив, судорожно прижав руки к груди.

– Нет, скорее всего нет, – покачала головой Сара, но потом добавила: – Вообще-то бывают случаи, когда после преждевременных родов выживают и двадцатичетырехнедельные плоды, но звучит это очень неправдоподобно и…

– Это же второй триместр! – перебила детектив Адамс.

– Да.

– Двадцать три недели… – нервно сглотнув, рассеянно повторила Лена, и Сара с Джеффри переглянулись.

– Ты в порядке? – подозрительно спросил Толливер.

– Угу. – Молодая женщина с видимым усилием оторвалась от снимков. – Да, конечно, – кивнула она. – Давайте… Начинаем.

Карлос помог Саре надеть халат, и они вместе осмотрели каждый сантиметр тела, измеряя и фотографируя то немногое, что находили. Около горла несколько следов от ногтей, которые оставила сама девушка, – люди так нередко делают, когда возникают проблемы с дыханием. На кончиках указательного и среднего пальцев ссадины – доктор подумала, содранные кусочки найдутся на досках, что были над лицом девушки. Под ногтями щепки: да, понятно, она ведь пыталась выбраться.

Во рту не оказалось никаких посторонних предметов, на мягких тканях ни повреждений, ни разрывов. Судя по отсутствию пломб, к стоматологу девушка не обращалась, хотя внизу, справа, на клыке, имелось дупло. Зубы мудрости в полном порядке, причем два из них уже резались. Под правой ягодицей звездообразное родимое пятно, а на правом предплечье – небольшая короста. Рукава у платья длинные, значит, это что-то вроде рецидивной экземы. Что же, зимой у светлокожих такое бывает.

Прежде чем Толливер сделал полароидные снимки, Сара поплотнее закрыла девушке рот и опустила веки, чтобы получилось как можно естественнее, затем соскребла с верхней губы плесень и положила в герметичную банку для отправки в лабораторию.

Склонившись над пострадавшей, Джеффри поднес к ее лицу фотоаппарат. Зал озарила яркая вспышка, и раздался хлопок. Сара часто-часто заморгала, а запах паленого, щедро источаемый дешевым «Полароидом», временно вытеснил обычные ароматы морга.

– Еще раз, – объявил Толливер. Вспышка, хлопок – и фотоаппарат выдал очередной снимок.

– На бездомную не похожа, – отметила Лена.

– Да, пожалуй, – согласился начальник полиции, своим тоном показывая, как сильно ему нужны факты. Он махал фотографией в воздухе, пытаясь скорее ее проявить.

– Давайте снимем отпечатки, – предложила Сара, проверяя напряжение приподнятой руки.

Ожидаемого сопротивления доктор Линтон не встретила. Джеффри спросил:

– По-твоему, когда она умерла?

Сара прижала руку девушки к телу, чтобы Карлос мог нанести краску и снять отпечатки пальцев.

– Полное окоченение наступает через шесть – двенадцать часов после смерти. Судя по тому, как оно проходит, могу сказать: девушка умерла день или два назад. – Доктор Линтон нажала пальцем на синюшные трупные пятна – после надавливания интенсивность цвета восстанавливалась медленно. – Стадия гипостаза закончена – тело начинает гнить. Думаю, все это время под землей было довольно холодно. Труп отлично сохранился.

– А как насчет плесени на верхней губе?

Сара взглянула на протянутый Карлосом формуляр, желая убедиться: собранных им отпечатков хватит для полноценного анализа. Да, все в порядке…

– Плесень размножается очень быстро, особенно в такой среде, – ответила она бывшему супругу. – Возможно, девушку вырвало, и споры начали прорастать… – Тут у доктора Линтон появилась неожиданная идея: – Некоторые виды плесени могут понизить количество кислорода в замкнутом пространстве.

– По углам гроба тоже была плесень, – вспомнил Джеффри и, посмотрев на снимок, передал его Саре. – Все не так плохо, как я думал.

Сара кивнула, хотя и представить не могла, что, глядя на фотографию, испытали бы те, кто знал девушку при жизни. Несмотря на все ее манипуляции, не оставалось никакого сомнения в том, что смерть была мучительной.

Толливер хотел показать снимок Лене, но она покачала головой.

– Думаете, здесь не обошлось без сексуального домогательства?

– Сейчас проверим, – проговорила Сара, осознав, что всеми силами откладывает неизбежное.

Карлос передал ей расширитель и подкатил поближе лампу.

Чувствуя напряженное внимание коллег, доктор Линтон осмотрела тазовую область, а когда объявила, что признаков изнасилования нет, все вздохнули с облегчением. Она никогда не понимала, почему сексуальное домогательство делает такое преступление, как убийство, еще страшнее, но, что греха таить, обрадовалась, узнав, что перед смертью девушка не испытала унижения.

Затем Сара проверила глаза, заметив множество лопнувших сосудиков. Губы синие, а слегка высунутый язык – темно-фиолетовый.

– При таком виде асфиксии точечных кровоизлияний обычно не бывает, – заметила она.

– Думаешь, причиной смерти было что-то другое? – удивился Толливер.

– Не знаю, – честно ответила Сара.

Она ввела в центр глазного яблока тонкий катетер, выкачивая стекловидное тело, а Карлос наполнил шприц физраствором и вколол в белок, чтобы приостановить разложение.

Закончив внешний осмотр, доктор Линтон включила диктофон:

– Исследование номер восемь тысяч четыреста семьдесят два – небальзамированное тело Евы, белой девушки с темными глазами, шатенки. Вес – пятьдесят один килограмм, рост – сто шестьдесят сантиметров. Кожа прохладная, по состоянию соответствует пребыванию под землей в течение длительного времени. – Отключив диктофон, Сара посмотрела на Карлоса: – Нам нужна погода за последние две недели.

Санитар сделал на доске отметку.

– Думаешь, она умерла раньше чем неделю назад? – спросил бывшую супругу Джеффри.

– В понедельник были заморозки, – напомнила та. – Мочи в банке немного, но, возможно, девушка экономила питье… А еще обезвоживание могло произойти от шока.

– Осмотр внутренних органов начинаем стандартным V-образным надрезом. – Доктор Линтон снова включила диктофон.

Первое в жизни вскрытие она делала дрожащими руками. Как любого доктора, ее учили поверхностно-ориентировочной пальпации, а как хирурга – тщательно контролировать и выверять каждое движение скальпеля, чтобы приносить облегчение, а не боль. Вскрытие, во время которого тело становилось куском мяса, перечеркнуло все, что она знала и умела.

На этот раз Сара начала справа, над акромиальным отростком, затем направила скальпель к груди, так чтобы кончик лезвия скользил вдоль ребер, и, наконец, к мечевидному отростку. Тот же самый надрез слева, а дальше – серединная линия к лобку: от острого скальпеля кожа расходилась, а желтый брюшной жир поднимался, словно сугробы вдоль улицы.

Карлос протянул доктору ножницы, и она принялась резать брюшину, когда, негромко вскрикнув, Лена прижала руки ко рту.

– Ты что? – спросила Сара, но молодая женщина, давясь рвотой, бросилась прочь из зала.

Туалетной комнаты в морге не было, и доктор Линтон подумала, что Лена спешит в больницу. Судя по характерным, эхом разносившимся по лестнице звукам, не успела. Бедняжка закашлялась, и на бетон полилось что-то густое.

Беззвучно выругавшись, Карлос пошел за ведром и шваброй.

Джеффри помрачнел: ему всегда становилось не по себе, когда рядом кого-то рвало.

– Надеюсь, она в порядке?

Сара взглянула на труп, недоумевая, что же так подействовало на Лену. Она ведь детектив, неоднократно присутствовала при вскрытиях, и все шло нормально. Вид у тела вполне приличный, просто на одном участке внутренности обнажены.

– Запах какой-то странный… – проговорил Карлос.

– Что значит, «странный»? – уточнила Сара, думая, что по неосторожности проткнула кишку.

– Как на ярмарке, – наморщил лоб санитар.

Дверь распахнулась, и в зал вернулась бледная, прячущая глаза Лена.

– Извините, – пролепетала она. – Не знаю, что это… – Застыв в пяти шагах от стола, детектив зажала рот рукой: а что, если снова стошнит? – Боже, чем это пахнет?

– Я ничего не чувствую, – пожал плечами Толливер.

– Карлос! – окликнула помощника Сара.

– Кажется… горелым..

– Нет, – отступив на шаг, возразила детектив. – Будто что-то испортилось, и запах такой, что челюсти сводит.

В голове доктора Линтон зазвонил тревожный звонок.

– Пахнет горьким. Горьким миндалем?

– Да, пожалуй, – согласилась детектив Адамс, не отваживаясь приблизиться к телу.

Карлос тоже кивнул, и женщина почувствовала, как на спине проступают капельки пота.

– О Боже! – испуганно отстранившись, выдохнул Джеффри.

– Осмотр придется закончить в столичной лаборатории, – заявила Сара, накрыв тело простыней. – У меня тут даже вытяжного шкафа нет.

– Герметичная камера есть в Мейконе, – напомнил бывший супруг. – Позвоню Нику и спрошу, нельзя ли ею воспользоваться.

– Да, Мейкон ближе, чем Атланта, но и там только наблюдать разрешат, – снимая перчатки, посетовала Сара.

– А ты что, против?

– Нет, – натянула хирургическую маску Сара и содрогнулась, представив, что могло бы случиться. Не дождавшись подсказки, Карлос принес черный мешок.

– Осторожно, – предупредила доктор, передавая ему маску. – Нам повезло. – Она помогла упаковать тело. – Только сорок процентов людей распознают этот запах.

– Лена, как хорошо, что ты приехала! – радовался Джеффри.

– О чем это вы? – удивленно оглядывая бывших супругов, спросила детектив.

– О цианиде, его-то ты и почувствовала, – застегивая мешок, пояснила Сара и, перехватив непонимающий взгляд Лены, пояснила: – Девушку отравили.