Текст книги "Без веры"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

В бар вернулась Лена, по выражению лица которой было ясно – похвастаться ей нечем.

– Там только одна девушка. По-моему, несовершеннолетняя беглянка. Я дала ей визитку, но на обратную связь не надеюсь. – Детектив Адамс взглянула на стойку: – А где бармен?

– Побежал сказать менеджеру, что к ним нагрянули копы, – осторожно предположил Джеффри.

– Вот вам и осторожность с вниманием!

За баром дверь – наверное, туда и сбежал Чип, а рядом – зеркало, оттенком чуть темнее остальных. Наверное, за ним сидит кто-то из руководства, например менеджер, и наблюдает за происходящим.

Стучать явно незачем. Дверь оказалась запертой, но Толливер сумел распахнуть ее, посильнее повернув ручку.

– Эй! – отступая к стене, закричал Чип.

Сидящий за столом мужчина считал деньги: одной рукой перебирал купюры, другой нажимал на кнопки калькулятора.

– Что вам нужно? – спросил он, не потрудившись даже глаза поднять. – У нас тут все чисто, кого угодно спросите.

– Знаю, знаю, – кивнул Джеффри, доставая из кармана джинсов фотографию Эбигейл. – Хочу выяснить, бывала ли здесь эта девушка.

Хозяин бара продолжал разглядывать стол.

– Никогда ее не видел.

– Может, сначала посмотрите, а потом уже скажете? – предложила Лена.

Только тогда мужчина поднял глаза. На влажных губах заиграла слабая улыбка, он взял из пепельницы толстую сигару и пожевал кончик. Буквально через секунду стул заскрипел, как семидесятилетняя шлюха, – хозяин бара с наслаждением откинулся на спинку.

– Увы, молодая леди не почтила нас своим присутствием.

– Посмотрите на снимок, – снова попросила детектив. – Мистер Фитцджеральд! – позвала она, глянув на бейджик.

– Просто Альберт, – великодушно разрешил хозяин, взяв у Джеффри полароидную карточку. – У этой девушки какой-то мертвый вид.

– Надо же, какая проницательность! – похвалила Лена. – Эй, а ты куда?

Толливер видел, как Чип пятится к двери, первой его схватила детектив Адамс.

– Н-никуда… – пролепетал незадачливый беглец.

– Смотри, без фокусов! – предупредил начальник полиции. При ярком освещении бармен оказался тощим как скелет – вероятно, от перебивавших аппетит наркотиков. Волосы подстрижены, лицо чисто выбрито, но вид все равно какой-то неухоженный.

– Хочешь поглазеть, Чиппи? – Альберт протянул фотографию, но бармен не взял. С ним явно творилось что-то неладное: взгляд загнанной крысой метался между Леной, Джеффри, снимком и дверью. Прижавшись спиной к стене, парень продолжал двигаться к выходу, будто надеясь сбежать прямо из-под носа копов.

– Как тебя зовут? – спросил Толливер.

– Доннер, как турецкую еду, – ответил за него Альберт. – Мистер Чарлз Доннер.

Ноги Чипа уже по инерции двигались к двери.

– Я ничего не сделал…

– Стой на месте! – велела Лена, но не успела сделать и шагу, как бармен бросился прочь, на ходу открывая дверь. Резкий выпад – и она схватила его за рубашку, толкнув к Джеффри. Толливер среагировал гораздо медленнее, но все-таки успел поймать парня, пока тот не упал на пол. Увы, о металлический стол Чип все-таки ударился.

– Черт! – зажал локоть бармен.

– Ничего с тобой не случится, – объявил Джеффри, подняв его за ворот.

– Больно! – согнувшись пополам, ныл Чип.

– Заткнись! – прикрикнула Лена, вручая парню снимок. – Посмотри на девушку, уродец!

– Я ее не знаю, – тер локоть Чип, и Джеффри не мог понять, врет он или нет.

– А почему сбежать хотел?

– Потому что срок тянул…

– Ерунда! – рявкнула детектив Адамс. – Почему сбежать хотел?

Бармен молчал, и она стукнула его головой об стену.

– Боже мой, мэм, не надо! – Умоляюще глядя на Джеффри, Чип закрыл руками затылок. Он был немного выше Лены и чуть тяжелее, зато явно уступал ей в силе.

– Отвечай! – приказал инспектор.

– Не хочу обратно за решетку.

– Формально ты еще под стражей? – догадался Толливер.

– На условно-досрочном. – Доннер снова принялся тереть локоть.

– Посмотри на снимок еще раз! – велел Джеффри.

Чип помрачнел, но, по-видимому, привыкший делать то, что скажут, взглянул на фотографию. Трудно сказать, узнал он девушку или нет, но, судя по тому, как дернулся выпирающий кадык, равнодушным парень не остался.

– Ты ведь с ней знаком, верно?

Бармен испуганно посмотрел на Лену, явно опасаясь, что она снова его ударит.

– Ну если вам так интересно, то да. Да…

– Говори правду! – потребовал Толливер и, заглянув в глаза Чипа, заметил, что его зрачки размером с двадцатипятицентовик. Понятно, парень под кайфом. – Ты знал, что она беременна?

– Слушайте, я же нищий, – нервно заморгал Доннер. – Себя с трудом обеспечиваю.

– Мы не алименты пришли взыскивать, ты, торчок гребаный! – возмутилась Лена.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула стриптизерша, пытаясь разобраться, что к чему:

– У вас… все в порядке?

Джеффри отвернулся лишь на секунду, и Доннер, воспользовавшись ситуацией, дал ему в челюсть.

– Чип! – закричала девушка, когда парень пронесся мимо нее.

Начальник полиции ударился о пол так сильно, что перед глазами вспыхнули яркие звезды. Истошно вопя, танцовщица кусала и царапала Лену, чтобы та не догнала Чипа. Толливер растерянно моргал: кабинет и все, кто в нем находился, начали двоиться, потом троиться. Ощущение не из приятных… Он зажмурился и целую вечность не решался открыть глаза.

Когда помощница привезла его к Саре, Джеффри уже полегчало. Стриптизерша Патти О'Райан ободрала Лене локоть, но большего добиться не смогла: детектив вывернула ей руку и повалила на пол. Лишь когда щелкнули наручники, Джеффри удалось сфокусировать взгляд.

– Извините! – первым делом проговорила Лена, но ее голос утонул в диких криках О'Райан: «Затрахайтесь, сволочи, мерзкие сволочи!»

Тем временем Чарлз Уэсли Доннер успел сбежать, зато его босс оказался покладистым и, можно сказать, добровольно выдал всю информацию о Чипе вплоть до размера нижнего белья. Двадцатичетырехлетний парень работал в «Розовой киске» чуть меньше года, водил «шевроле-нову» 1980 года выпуска и жил в эйвондейлской ночлежке на Кромвель-роуд. Джеффри уже связался с прикрепленной к Доннеру инспектором по досрочному освобождению, которая ночному телефонному звонку совсем не обрадовалась. Она подтвердила адрес Чипа, и Толливер направил туда патруль. Информацию о машине разослали всем постам, но Доннер отсидел шесть лет за торговлю наркотиками и наверняка умел прятаться от полиции.

Стараясь не шуметь, Джеффри открыл дверь дома Сары. Господи, только бы не проснулась! Не отличаясь физической силой, Чип ударил его в самое худшее место, под правый глаз, и попутно задел переносицу. Ну все, теперь с каждым часом синяк будет все страшнее, а опухоль уже сейчас мешает дышать.

Толливер пробрался на кухню и, включив свет над рабочим столом, стал ждать, когда Сара позовет из спальни. Нет, тихо… Осмелев, он достал из холодильника упаковку мороженого горошка. Практически бесшумно Джеффри разламывал смерзшийся ком, не обращая внимания на ноющие от холода пальцы. Прижав пакет к лицу, он стиснул зубы и шумно выдохнул. Господи, почему при лечении раны болят сильнее, чем когда их наносят?

– Джеф!

Толливер так и подпрыгнул от неожиданности, выронив горошек.

Сара включила свет, над головой зажглись люминесцентные лампы. Джеффри казалось, голова сейчас разорвется, причем тупая боль пульсировала чуть ли не в такт мерцанию ламп.

Увидев наливающийся синяк, доктор Линтон нахмурилась.

– Где это тебя так?

– Там, где обычно. – Толливер нагнулся поднять пакет с горошком, и в висках тут же застучало.

– Ты весь в крови! – Вместо участия в голосе женщины звенело обвинение.

Начальник полиции растерянно глянул на футболку: в ярком освещении пятна были видны гораздо лучше, чем в уборной «Розовой киски».

– Кровь твоя? – спросила бывшая жена.

Джеффри пожал плечами, прекрасно понимая, к чему она ведет.

Опасность заражения гепатитом совершенно постороннего человека волновала ее куда больше, чем то, что какой-то урод чуть не разбил ему нос.

– У тебя есть аспирин? – спросил Толливер.

– Только тайленол, и тебе нельзя его принимать, пока не получишь результаты анализов.

– У меня голова болит!

– И пить тоже нельзя…

Последнее замечание просто взбесило: Джеффри умеет пить, а полстакана разбавленного пива вообще алкоголем не считается.

– Джеф!

– Сара, перестань!

– Ну как можно быть таким безответственным?! – Доктор Линтон скрестила руки на груди и стала похожа на строгую учительницу.

– Ну как можно обращаться со мной как с прокаженным?! – выпалил Джеффри, не успев подумать, к чему это приведет.

– Возможно, ты носитель опасного заболевания. Понимаешь, что это значит?

– Конечно, понимаю, – отозвался Джеффри, внезапно чувствуя полное опустошение. Еще один скандал он не выдержит. Сколько раз они, доведенные до предела, ссорились на этой самой кухне! Потом именно он делал первый шаг: просил прощения и шел на попятную. Да он всю жизнь как повидло: в детстве вытирал пьяные мамины слезы, защищал ее от отцовских кулаков, а сейчас ежедневно занимается чужими проблемами, впитывает боль, горечь, ненависть и злость. Но ведь всему есть предел, ему тоже нужна тихая гавань!

– Пока не придут результаты, следует соблюдать бдительность, – продолжала поучать бывшая жена.

– Сара, это просто очередной предлог.

– Предлог для чего?

– Чтобы от меня отдалиться! – повысил голос Джеффри. Он понимал, нужно остановиться и успокоиться, но трезво рассуждать не получалось: эмоции накрывали с головой. – Очередной повод не подпускать меня к себе…

– Неужели ты правда так считаешь?

– А что, если я болен? – бездумно выпалил он. – Мы больше никогда не будем близки? Ты к этому ведешь?

– Еще неизвестно…

– Кровь, слюна – вирус живет везде! – Собственный крик звенел в ушах, но Джеффри уже вошел в раж.

– Существуют различные способы…

– Думаешь, я не вижу, как ты от меня отдаляешься?!

– Отдаляюсь?

Толливер невесело рассмеялся, чувствуя такую усталость, что даже голос повысить не мог.

– Черт возьми, даже «я люблю тебя» не говоришь! Что, по-твоему, я должен чувствовать? Сколько можно жить как на вулкане, сомневаясь, примешь ли ты меня обратно?

Сара скрестила руки на груди.

– Я все понимаю, но я тоже на пределе. – Он посмотрел в окно на свое отражение.

Доктор Линтон ответила лишь после минутной паузы:

– Ты действительно этого боишься?

– Да, – искренне признался Джеффри. – Нельзя же постоянно гадать, злишься ты или нет. Хочу знать… – Сил договорить не хватило, да и какой смысл?

Через показавшуюся бесконечной минуту в темном окне появилось отражение Сары.

– Что ты хочешь знать?

– Могу ли рассчитывать на твою поддержку.

Доктор Линтон включила воду и оторвала от рулона бумажную салфетку.

– Снимай футболку!

– Что?

Она смочила салфетку.

– Перчатки принести?

Сара пропустила колкость мимо ушей; стараясь не задеть переносицу, помогла освободиться ему от футболки.

– Сам справлюсь, – проворчал Толливер.

– Знаю. – Обильно смочив его шею, Сара оттирала засохшую кровь. Джеффри оставалось лишь разглядывать макушку бывшей жены. Она аккуратно вытерла багровый ручеек, сбегавший к груди, и выбросила салфетку в корзину.

Доктор Линтон взяла бальзам, упаковку которого всегда держала у раковины, и немного выдавила на ладонь.

Боже, какие холодные у нее руки! Джеффри старался сдержаться, но получилось что-то похожее на визг.

– Прости, – прошептала Сара, растерла ладони и осторожно коснулась его груди. – Так лучше?

Толливер кивнул, испытывая огромное облегчение. Опять Сара помогла! Начинается обычное перетягивание каната, в котором ему ни за что не победить.

Доктор Линтон втирала бальзам легкими круговыми движениями от центра к периферии. Тонкие пальцы осторожно коснулись розового шрама на плече. Рана зажила еще не полностью, чуть заденешь – появлялось что-то вроде электрического покалывания.

– Я боялась, ты не выживешь, – тихо сказала Сара, вспоминая, как его ранили. – И не надеялась остановить кровотечение. Что только не перепробовала…

– Ты мне жизнь спасла.

– Могла тебя потерять…

Пробормотав что-то неразборчивое, Сара поцеловала шрам. Осторожно касаясь губами груди, закрыла глаза, и Толливер почувствовал, как расслабляется каждая клеточка тела. Губы Сары медленно спускались вниз, а пальцы расстегнули молнию джинсов. Джеффри прижался к раковине, и женщина опустилась перед ним на колени. Ощутив обжигающее прикосновение языка, вырисовывавшего неведомые узоры, он схватился за крышку стола. Только бы не упасть…

От желания подгибались колени, но Джеффри положил ей руки на плечи и заставил подняться.

– Нет, – прошептал он, думая, что скорее умрет, чем наградит Сару смертельной болезнью. – Нет… – повторил он, хотя не желал ничего большего, чем слиться с ней в единое целое.

Теперь на месте губ оказались умелые руки. Сначала одна, потом другая, и Джеффри застонал. Он держался изо всех сил, но, взглянув на Сару, распалился еще больше: на щеках румянец, губы порхают в нескольких сантиметрах от него, дразнят поцелуем, манят. Сара что-то шептала, но Толливер лишь чувствовал шелест легкого дыхания, а самих слов не разбирал. А потом их губы встретились: сначала поцелуи были легкими, игривыми, потом властными, требовательными, и Джеффри стало трудно дышать. Ладони работали ловко и синхронно, а когда Сара закусила его нижнюю губу, Толливер понял, что терпеть больше не может.

– Сара! – простонал он.

Женщина целовала его лицо, шею, губы, и наконец Джеффри услышал, что она говорит. «Я люблю тебя! – шептала она, не прекращая ласк, пока он не забился в экстазе. – Я тебя люблю».

Вторник

8

Первым, что услышала Лена, войдя в зал для инструктажа, был крик Толливера, доносившийся из-за закрытой двери кабинета. Она нарочно задержалась у кофеварки, но разобрать ничего не смогла.

В зал вышел Фрэнк, чтобы долить кофе в и без того полную кружку.

– Что стряслось? – шепотом спросила детектив Адамс.

– Марти Лэм, – пожал плечами Фрэнк. – Он должен был вчера караулить ночлежку?

– Чипа Доннера? – переспросила Лена.

Джеффри приказал патрульным сидеть возле дома бармена из «Розовой киски» на случай, если парень появится.

– Доннер сегодня утром заезжал, но на месте никого не оказалось.

Оба застыли, пытаясь разобрать хоть слово из того, что орал Джеффри.

– По-моему, шеф не в духе, – заметил Фрэнк.

– Думаешь?

– Смотри, осторожнее! – посоветовал Уоллес, которому всегда казалось, что, раз он на тридцать лет старше, Лена должна его уважать.

– Отчет о кредитоспособности семьи подготовили? – сменила тему детектив Адамс.

– Ага, – кивнул он. – Насколько я понял, ферма приносит прибыль.

– Хорошую?

– Среднюю, – проговорил Фрэнк. – Пытаюсь получить копии их налоговых деклараций. Не уверен, что получится: ферма-то в частной собственности.

Лена подавила зевок: прошлой ночью поспать удалось секунд десять, не больше.

– А из приютов какие новости?

– «Нужно благодарить Бога за то, что на земле еще остались такие люди», – процитировал Фрэнк, явно не собираясь преклонять голову.

Дверь в кабинет шефа распахнулась, и показался Марти Лэм, бредущий, словно узник вдоль камер смерти. Руки нервно теребят шляпу, глаза устремлены в пол.

– Фрэнк! – бросился к подчиненному Джеффри. Чувствовалось, он до сих пор зол, и Лена представляла, какую головомойку он устроил Марти. Яркий, цвета спелого граната, синяк также не прибавлял шефу оптимизма. – Ты связался с поставщиками химикатов?

– Да, и получил список тех, кто в нашем графстве заказывал цианид. – Пожилой полицейский достал из кармана листок. – Они продали соли в два ювелирных магазина Мейкона и один на Семьдесят пятой улице. В Огасте есть гальваномастерская, оттуда тоже заказали три бутыли в этом году.

– Понимаю, это страшное занудство, но, пожалуйста, проверь каждого из них отдельно. Узнай, не отличается ли кто повышенной религиозностью, которая связывала бы с фермой, и по цепочке – с Эбби. Чуть позже побеседую с родственниками и выясню, выезжала ли девушка в город одна. – Толливер повернулся к Лене: – На цианидной бутылке Дейла Стэнли отпечатков не оказалось.

– Ни одного? – удивилась женщина.

– Дейл всегда работал в перчатках, наверное, в этом дело.

– А может, кто-то стер?

– Побеседуй с О'Райан, – велел Джеффри. – Пару минут назад звонил Бадди Конфорд. Он будет представлять красавицу.

– Кто его нанял? – услышав фамилию адвоката, поморщилась Лена.

– Откуда я знаю!

– Конфорд не возражает против допроса?

Отвечать Толливеру явно не хотелось.

– Слушай, может, я что-то путаю? Теперь ты мой босс? – Не дождавшись ответа, Джеффри зарычал: – Тащи девчонку в кабинет, пока адвокат не пришел!

– Да, сэр, – кивнула Лена, понимая, что в такой ситуации лучше согласиться. Выходя из зала, детектив переглянулась с Фрэнком Уоллисом, который не знал, что сказать. В последние дни с Джеффри творилось что-то неладное.

Детектив Адамс раздраженно толкнула огнеупорную дверь в служебный отсек участка. Марти Лэм склонился над фонтанчиком с водой, но почему-то не пил. Пробегая мимо, Лена кивнула и встретила безнадежный, как у затравленного оленя, взгляд. Что ж, состояние Марти ей хорошо знакомо.

Набрав код на панели сигнализации, Лена достала ключи. Патти О'Райан свернулась на койке калачиком, так что колени почти упирались в подбородок. Даже одетая, вернее, полуодетая в свой вчерашний костюм, она напоминала двенадцатилетнего ребенка, ангела, заблудившегося в этом жестоком мире.

– О'Райан! – заорала Лена, толкая закрытую дверь.

Раздался ужасный грохот, и перепуганная девушка упала на пол.

– Проснись и пой! – велела детектив Адамс.

– Не ори, сука! – огрызнулась стриптизерша и, больше не похожая на двенадцатилетнюю девочку, заткнула уши. Пришлось снова встряхнуть дверь. Девушка явно под кайфом, вопрос только от чего.

– Вставай! – велела Лена. – Лицом к стене, руки за спину.

Процедуру Патти явно знала и даже не поморщилась, когда детектив защелкнула наручники вокруг запястий. Они были такими тонкими, чудо, что О'Райан не вырвалась. Подобные девушки не становятся жертвами, это похожим на Эбигейл Беннетт нужно оглядываться через плечо.

Лена открыла дверь и вывела стриптизершу в коридор. Оказавшись совсем близко, она чувствовала запах ее пота и лекарств. Пепельно-каштановые волосы жирными патлами свисали до пояса. Сальная прядь легла на грудь, и на тыльной стороне оголившегося локтя детектив увидела след от укола.

– Любишь метамфетамин? – догадалась Лена. Как и повсюду в провинциальной Америке, за последние пять лет торговля метамфетамином в Гранте приняла воистину угрожающие масштабы.

– Я знаю свои права, – заявила девушка. – С какой стати вы меня здесь держите?

– Препятствие отправлению правосудия, нападение на сотрудника полиции, сопротивление аресту, – спокойно перечислила Лена. – Может, пописаешь в стаканчик? Уверена, обнаружится кое-что интересное…

– Я лучше на тебя поссу! – плюнула на пол стриптизерша.

– Да ты настоящая леди, О'Райан!

– А ты настоящая сучка, вонючая течная сучка!

– Ой! – притворно взвизгнула Лена, дернув девушку так, что та споткнулась. – Нам сюда! – наслаждаясь гневными воплями, объявила детектив и втолкнула Патти в кабинет для допросов.

– С-сучка! – прошипела О'Райан, когда ее усадили на самый неудобный стул в участке.

– Смотри, без фокусов! – велела Лена и, расцепив наручники, пристегнула один к кольцу, впаянному в стол по приказу Джеффри. Сам стол привинтили к полу, и, как уже не раз убеждались, не зря.

– Вы не имеете права меня здесь держать! – заявила О'Райан. – Чип ничего не сделал.

– Тогда почему сбежал?

– Потому что знает – вы, ублюдки, все равно его загребете.

– Сколько тебе лет? – спросила Лена, устроившись напротив.

– Двадцать один, – вызывающе подняв голову, ответила Патти. Все ясно: несовершеннолетняя.

– Себе же хуже делаешь… – процедила Лена.

– Мне нужен адвокат.

– Приедет с минуты на минуту.

– Кто еще? – удивилась О'Райан.

– А сама не знаешь?

– Черт подери! – выпалила стриптизерша, снова превратившись в двенадцатилетнюю девочку.

– Что такое?

– Не хочу адвоката!

Все проблемы этой соплюшки можно решить хорошей поркой.

– Почему?

– Просто не хочу. Отведи меня в камеру, предъяви обвинение, делай что хочешь. – Она жеманно облизнула губы, бросив на Лену оценивающий взгляд. – Может, хочешь кое-чем заняться?

– Не льсти себе!

Сообразив, что с соблазнением не вышло, О'Райан спешно превратилась в испуганную маленькую девочку. По щекам текли крокодиловы слезы.

– Ну, предъявляй обвинение! Мне нечего сказать!

– Хочу задать тебе несколько вопросов.

– Да иди ты со своими вопросами! – огрызнулась Патти. – Я свои права знаю! Не обязана говорить ни слова, и ты не заставишь!

Если опустить бранные выражения, заявление стриптизерши ничем не отличалось от реакции хозяина бара, когда накануне вечером Джеффри попросил его поехать в участок. Лена терпеть не могла людей, которые знают свои права, – эти умники только мешают работать!

– Патти, ты себе же хуже делаешь, – перегнувшись через стол, повторила детектив Адамс.

– Да иди ты в задницу! Ничего подобного, могу сидеть себе и молчать!

Разъяренная девчонка так и брызгала слюной, а Лена, откинувшись на спинку стула, гадала, как Патти О'Райан дошла до такой жизни. Когда-то ведь была чьей-то дочерью, сестрой, подругой, а сейчас превратилась в пиявку, которая думает только о себе.

– Патти, ты никуда не пойдешь, – спокойно проговорила женщина. – Я могу здесь целый день провести…

– Ну и хрен с тобой, сучка драная!

В дверь постучали, и вошел Джеффри, а следом за ним Бадди Конфорд.

За долю секунды поведение О'Райан изменилось до неузнаваемости: из развязной стриптизерши она превратилась в испуганного ребенка.

– Папочка, забери меня отсюда! Клянусь, я ничего не сделала!

В кабинете шефа Лена, откинувшись на спинку стула, прижала колено к ножке стола. Перехватив заинтересованный взгляд Бадди, она стада гадать, чего же в нем больше: похоти или зависти?

Еще подростком Конфорд потерял правую лодыжку в аварии, несколько лет спустя перестал видеть левый глаз, а совсем недавно разъяренный клиент, отказавшись платить, выстрелил в него в упор. После того случая Бадди остался с одной почкой, но все-таки добился, чтобы нерадивого плательщика обвинили не в предумышленном убийстве, а в простом нападении. Словом, взявшись защищать человека, он защищал его до конца.

– Твой бойфренд больше проблем не создает?

– Давайте не будем об этом, – попросила детектив Адамс, в очередной раз пожалев, что пыталась решить проблему Итана с помощью Бадди Конфорда. Но ведь когда сидишь по другую сторону стола и нужен адвокат, выбираешь самого ловкого, изворотливого и беспринципного. Говорят: любишь кататься – люби и саночки возить. Лене казалось, она до конца жизни будет возить санки Бадди Конфорда.

– А за собой приглядываешь? – не унимался Бадди.

Детектив Адамс отвернулась, пытаясь понять, почему задерживается шеф. Держа в руке какой-то листок, Джеффри разговаривал с Фрэнком, затем похлопал коллегу по плечу и вошел в кабинет.

– Прошу прошения, – извинился Толливер и, покачав головой, показал Лене, что новостей пока нет. Устроившись за столом, он тут же закрыл листок Фрэнка белой бумагой.

– Классный фингал! – похвалил Конфорд.

Судя по всему, Джеффри было не до светских разговоров.

– Не знал, что у тебя есть дочь!

– Падчерица! – с явной неохотой поправил Бадди. – В прошлом году мы с ее матерью поженились, а до этого целых десять лет встречались с переменным успехом. Она ходячая проблема!

– Мать или дочь? – уточнил Джеффри, и оба засмеялись, будто услышав старый анекдот.

Вцепившись в стул обеими руками, Бадди тяжело вздохнул. На правой ноге протез, но, похоже, без трости он ходить не рискует. Трость напомнила Лене Грэга Митчелла. Несмотря на все усилия воли, по дороге на работу она искала глазами бывшего бойфренда, надеясь, что тот вышел на прогулку. Хотя о чем с ним говорить, так и не решила.

– Патти балуется наркотиками, – проговорил Конфорд. – Время от времени мы пытаемся ее лечить.

– А где родной отец?

– Кто знает… – развел руками Бадди.

– Ваша падчерица предпочитает метамфетамин? – поинтересовалась Лена.

– Что же еще? – буркнул адвокат. Вообще-то ему от метамфетамина сплошная выгода, не напрямую, конечно, а через клиентов-торговцев, которых приходится защищать. – Девчонке семнадцать, и, по мнению матери, балуется она уже несколько лет, хотя колоться начала недавно. Лично я не знаю, как ее остановить.

– С метамфетамина так просто не слезешь, – признал Джеффри.

– Почти невозможно, – согласился Бадди. Кому это знать, как не адвокату, половина клиентов которого рецидивисты. – Пришлось выгнать Патти из дома, – рассказывал Конфорд. – Около полугода назад мы не выдержали. Она только и делала, что шлялась по ночам, возвращалась под кайфом и спала до обеда. Когда вставала, проклинала маму, меня, весь мир – ну знаете, как бывает: вокруг одни уроды, кроме нее. А ругаться детка умеет – ни дать ни взять синдром Туретта [4]4
  Расстройство в виде тикообразных подергиваний мышц лица, шеи и плечевого пояса, непроизвольных движений губ и языка с частым покашливанием и сплевыванием.


[Закрыть], только произвольный! Словом, сплошные неприятности… – Бадди постучал по протезу, и кабинет наполнил глухой отрывистый звук. – Помочь человеку можно, а спасти от самого себя – нет.

– И куда она переехала?

– В основном ошивалась у подруг, хотя не исключаю, что ради карманных денег и молодых людей развлекала. Когда гостеприимных знакомых не осталось, пошла работать в «Киску». – Конфорд перестал стучать. – Хотите верьте, хотите нет, но я стал надеяться, что девочка наконец взялась за ум.

– Почему это? – удивилась детектив Адамс.

– Ну, оказавшись на дне, понимаешь: ниже опускаться некуда. – Бадди многозначительно взглянул на Лену, и той захотелось как следует ему врезать. – По-моему, раздеваться перед убогими крестьянами – самое настоящее дно.

– А на ферму в Катуге она не ездила? – спросил Джеффри.

– К тем фанатикам? – засмеялся Бадди. – Не думаю, что Патти в их вкусе.

– Откуда вы знаете?

– Ну, могу уточнить, есть ли смысл? Патти не слишком религиозна и привыкла брать, не предлагая ничего взамен. Возможно, живущие на той ферме – фанатики, но отнюдь не дураки, они бы в два счета ее раскусили. Девочка тоже знает своих зрителей и не станет понапрасну терять время.

– Вы знакомы с Чипом Доннером?

– Ага, по просьбе Патти несколько раз его защищал.

– В нашей базе данных его нет, – проговорил Джеффри, имея в виду, что в округе Грант Чипа никогда не задерживали.

– Нет, это было в Катуге, – заерзал на стуле Конфорд. – Надо сказать, парень он неплохой. Местный, никогда дальше пятидесяти километров от дома не уезжал… И очень неглуп, большинство торчков тупые как пробки. Прибавьте к глупости беспросветную скуку и…

– Как насчет Эбигейл Беннетт? – перебил Толливер.

– Никогда о ней не слышал. Она работает в клубе?

– Нет, ее зарыли в лесу живой…

Бадди вздрогнул так, будто призрака увидел.

– Какая ужасная смерть! Помню, папа водил нас на могилу бабушки и пугал… Там рядом был похоронен священник, и прямо из земли к столбу тянулся телефонный кабель. Папа говорил, в гробах есть телефоны, чтобы покойник, если оживет, смог позвонить близким. – Конфорд усмехнулся. – Однажды мама привезла на кладбище велосипедный звонок и, когда мы, такие серьезные, стояли у могилы, взяла и позвонила. Я чуть в штаны не наделал!

Джеффри растянул губы в улыбке.

– Так я здесь не для того, чтобы развлекать вас байками. Что хотите от моей падчерицы?

– Услышать, что ее связывает с Чипом.

– Ну, это легко: девочка на него запала. Доннер не особо ее жаловал, но Патти было все равно – любовь!

– Чип знал Эбигейл Беннетт.

– Откуда?

– Это мы и хотим выяснить, – сказал Джеффри. – Надеялись, Патти нам поможет.

Конфорд облизнул губы. Лена чувствовала, что он сейчас скажет.

– Шеф, как ни печально, но я для нее не авторитет.

– Ну, мы договоримся…

– Нет! – поднял руку Бадди. – Так не играю. Девочка меня ненавидит: увел маму, выставил ее из дома. Настоящий злодей!

– Возможно, тюрьму она возненавидит еще больше, чем вас? – предположила детектив Адамс.

– Возможно, – пожал плечами Конфорд.

– Итак, – с явным неудовольствием заявил Джеффри, – подержим Патти здесь еще денек?

– Думаю, так будет лучше, – согласился Конфорд. – Не хочу показаться жестоким, но девочке нужно понять, что такое тюрьма… – Превратившись из гневного родителя в адвоката, Бадди быстро добавил: – Естественно, в обмен на ее заявление должны быть сняты обвинения в препятствии отправлению правосудия и нападении…

– Неудивительно, что все так ненавидят юристов! – не удержавшись, проворчала Лена.

– Ну, когда пользовалась моими услугами, тебя это особо не волновало, – весело напомнил Бадди, а потом повернулся к Толливеру: – Что скажете, шеф?

Откинувшись на спинку стула, Джеффри нервно переплел пальцы.

– Завтра утром она с нами побеседует, либо никакой сделки не будет.

– Договорились! – Конфорд бодро пожал ему руку. – Позвольте поговорить с Патти наедине. Буквально минутку, и я нарисую миленькую картинку.

– Брэд! – позвал Толливер, подняв телефонную трубку. – Отведи Бадди к О'Райан. – Он повернулся к адвокату: – Он ждет вас в карцере.

– Спасибо, сэр. – Поднявшись с помощью трости, Конфорд подмигнул Лене и поспешил к выходу.

– Идиот! – прошипела та.

– Просто делает свою работу, – отозвался Джеффри, но чувствовалось, он тоже зол. Конечно, шеф общался с Конфордом чуть ли не каждую неделю и умел заключать сделки, хотя Лене казалось: эта О'Райан раскололась бы без всяких закулисных переговоров, а за пару лет в тюрьме посвежела бы и набралась ума. Более того, раз нападению подверглась детектив Адамс, именно с ней связались бы, прежде чем выпустить маленькую стерву на свободу.

Встав у окна, Толливер посмотрел на стоянку.

– Я велел Дейлу Стэнли прислать жену с самого утра.

– Думаете, приедет?

– Черт его знает. – Инспектор вернулся в кресло. – Хочу снова поговорить с родственниками.

– Они должны появиться завтра.

– Поверю, когда своими глазами увижу.

– По-вашему, Лев позволит привязать себя к детектору лжи?

– В любом случае это многое прояснит, – снова выглядывая в окно, проговорил Джеффри. – А вот и миссис Стэнли.

Проследив за его взглядом, Лена увидела миниатюрную блондинку, выбиравшуюся из «доджа» классической модели. На руках ребенок, другой терпеливо стоит рядом. Подождав высокого худого мужчину, она зашагала к участку.

– Где-то я ее видела…

– В прошлом году на пикнике, – надевая пиджак, подсказал Джеффри. – Слушай, займи Дейла, ладно?

– М-м-м… – промычала детектив: предложение явно застигло ее врасплох. Вообще-то все допросы они проводили вместе. – Хорошо, как скажете.

– Кто знает, вдруг без мужа она окажется более разговорчивой? – пояснил Толливер. – Этот Дейл рта не закрывает.

Как только открылась дверь, Марла завизжала и бросилась к малышам.

– Вы только посмотрите на эти складочки! – верещала она так пронзительно, что тряслись стекла, ущипнула ребенка за щеку, и мальчик, вместо того чтобы зареветь, рассмеялся. Администратор взяла его на руки, словно смертельно соскучившаяся по внукам бабушка. Увидев Терри Стэнли вблизи, Лена почувствовала, как в животе завязывается тугой узел.