Текст книги "Без веры"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Толливер прав, но Лена не понаслышке знала: иногда люди убивают просто потому, что они чертовы идиоты. Что бы ни говорил Джеффри, не могло быть совпадением то, что в лесу закопали девушку, семья которой организовала в глухой провинции настоящую секту.

– Вам не кажется, что это ритуальное убийство? – спросила она.

– По-моему, мать горевала искренне.

– Да, согласна, – нехотя признала Лена, – но это не доказывает невиновность других родственников. Они же руководят сектой!

– Любую религию можно назвать сектой, – заметил шеф.

– Ну, баптистский храм в Хартсдейле я таковой не считаю, – пришлось возразить убежденной атеистке Лене.

– А ведь прихожане – носители коллективного разума с одинаковыми ценностями и убеждениями. Чем не секта?

– Н-да… – Детектив Адамс не нашла что ответить. Вряд ли понтифик считает себя предводителем сектантов. Есть основная религия, и придурки, которые укрощают змей и считают электричество дьявольской силой.

– В результате мы снова возвращаемся к цианиду, – сказал Толливер. – Откуда его взяли?

– По словам Эстер, пестициды они не используют.

– А ордер на обыск нам ни за что не дадут, даже если Эд Пелем будет помогать. Пока ведь даже дело не заведено.

– Эх, жаль, сразу ферму не осмотрели!

– Этого Коула нужно как следует проверить…

– Думаете, он в среду приедет?

– Трудно сказать… – пожал плечами Толливер, а потом спросил: – Какие планы на вечер?

– А что?

– Хочешь пойти в «Розовую киску»?

– Бар с телками на Шестнадцатом шоссе?

– Скорее, стриптиз-клуб, – поправил Джеффри, он достал из кармана спички и швырнул Лене. Детектив тут же узнала этикетку, на которой красовалась эмблема «Розовой киски»; огромную, расцвеченную неоном вывеску в Хартсдейле знали даже малыши.

– Скажи, – поворачивая к шоссе, попросил Толливер, – зачем наивной девушке с фермы уносить из стриптиз-клуба спички и прятать их в чреве любимой плюшевой игрушки?

Так вот почему шефа заинтересовал Снупи!

– Хороший вопрос, – открывая коробок, отозвалась Лена. Полный – похоже, Эбби ни одной спички не использовала.

– Заеду к тебе в половине одиннадцатого.

6

Когда в дверях появилась Тесса, Сара лежала на диване, прикрыв лицо влажной салфеткой.

– Сисси, ты дома? – позвала женщина.

– Я здесь, – отозвалась из-под салфетки хозяйка.

– Боже! – воскликнула Тесса, и Сара почувствовала, что сестра недалеко от дивана. – Что Джеффри сделал на этот раз?

– При чем тут Джеффри?

Нажав на кнопку, Тесса отключила музыкальный центр, оборвав рваные аккорды джаза.

– При том, что ты слушаешь Долли Партон, только когда расстраиваешься из-за бывшего мужа.

Подняв салфетку, Сара взглянула на сестру: та изучала футляр для диска.

– Думаю, шестую композицию ты пропустила! – хмыкнула Тесса, положив футляр поверх стопки, которую составила Сара, когда выбирала, что послушать. – Боже, выглядишь ужасно!

– Потому что чувствую себя так, – призналась Сара. Вскрытие Эбигейл Беннетт стало самым тяжким испытанием из всех, что пришлось пройти в последнее время. Девушка умерла жуткой смертью: одна за другой отказывали жизнеобеспечивающие системы, и последним – мозг. Эбби понимала, что происходит, чувствовала каждый шаг приближавшейся смерти, пока не наступил страшный конец.

Сара так расстроилась, что, преодолев отвращение к сотовому, позвонила Джеффри. Увы, вместо сочувствия и поддержки ее ждали вопросы о деталях вскрытия. Толливер так спешил, что даже не попрощался.

– Вот, гораздо лучше, – кивнула Тесса, когда в колонках послышался шепот «Стального Дэна».

Доктор Линтон выглянула в окно: надо же, солнце зашло.

– Сколько времени?

– Почти семь, – объявила сестра, регулируя громкость. – Мама кое-что тебе послала.

Тяжело вздохнув, Сара села, и салфетка сползла на пол. На полу у дивана коричневый бумажный пакет.

– Что там?

– Тушеная говядина и шоколадный кекс.

В желудке заурчало, и впервые за целый день она почувствовала, что проголодалась. Будто по сигналу, в комнату вбежали борзые. Несколько лет назад Сара спасла «мальчиков» от неминуемой смерти, и в благодарность они ее объедали.

– На! – Тесса угостила Боба, который, будучи покрупнее и посмелее, обнюхивал пакет. Вслед за братом подошел Билли, но его прогнали. – Ты когда-нибудь их кормишь?

– Изредка.

Подняв пакет с пола, Тесса поставила его на стол рядом с бутылкой вина, которую, едва вернувшись домой, откупорила Сара. Доктор Линтон даже не переоделась. Налила вино, сделала большой глоток и, захватив льняную салфетку, без сил рухнула на диван.

– Тебя папа привез?

– На велосипеде приехала, – процедила Тесса, пристально наблюдая, как сестра наливает себе вина. – Я бы за глоток человека убила…

Сара открыла было рот, чтобы заговорить, но потом передумала. Ее сестра сидит на таблетках и спиртное даже не нюхает. Но ведь Тесса взрослая, да и она ей не мать.

– Знаю, знаю, – кивнула сестра, без труда разобравшись, что на уме у Сары. – Помечтать-то можно? – Открыв сумку, она вытащила целую стопку корреспонденции. – Вот, смотри, что принесла! Ты хоть иногда в почтовый ящик заглядываешь? Тут, наверное, миллиард каталогов.

На одном из конвертов было что-то коричневое, и Сара подозрительно принюхалась. Слава Богу, подливка!

– Прости, – быстро проговорила Тесса, доставая бумажную тарелку, обернутую алюминиевой фольгой. – Наверное, протекло.

– Ладно, ладно, – разворачивая фольгу, почти простонала ее старшая сестра. Боже, фирменный торт Кэти Линтон, рецепт которого передавали друг другу женщины трех поколений семьи Эрншо! – Нет, тут же слишком много… – заметила Сара: куска с лихвой хватило бы на двоих.

– Вот еще. – Из пакета вынырнули два пластиковых контейнера. – Это для вас с Джеффри.

– Договорились! – Достав из ящика вилку, доктор Линтон уселась на табурет.

– Ты что, мясо не будешь? – удивилась сестра.

Отправив в рот большой кусок торта, Сара запила его вином.

– Мама всегда говорила: «В своем доме будешь есть, что душа пожелает».

– Мне бы на свой заработать, – вздохнула Тесса, пытаясь подцепить пальцем немного шоколада. – Устала от безделья!

– Но ты ведь работаешь!

– Угу, на подхвате у папы.

– Наверное, у тебя от лекарств депрессия. – Сара съела еще кусок торта. – Этакий побочный эффект.

– Значит, одной проблемой больше.

– А их много?

Пожав плечами. Теса смахнула со стола крошки.

– Скучаю по Дэвону, – проговорила она. Дэвоном звали ее бывшего друга, отца неродившегося ребенка. – Плохо без парня…

Доктор Линтон отломила еще торта, уже не в первый раз пожалев, что в свое время не убила Дэвона Локвуда.

– Итак, – резко сменила тему Тесс, – что Джеффри сделал на этот раз?

Глухо застонав, Сара склонилась над столом.

– Рассказывай!

– Возможно, у него гепатит, – после секундной паузы призналась доктор Линтон.

– Какого типа?

– Хороший вопрос.

– Симптомы проявляются? – нахмурилась Тесс.

– Помимо повышенной тупости и обостренной халатности? Нет.

– Как он заразился?

– А как ты думаешь?

– А-ах! – выдохнула сестра и, притянув табуретку, уселась рядом с Сарой. – Но это ведь было давно.

– Какая разница? – выпалила доктор Линтон и тут же поправилась: – То есть разница есть. Тогда все и случилось. В тот единственный давний раз.

Тесса поджала губы. Ее мнение было хорошо известно старшей сестре. Пусть Джеффри клянется и божится, но она не верит, что с Джолен у него было всего раз. Доктор Линтон приготовилась к новой порции домыслов и теорий, но услышала один-единственный вопрос:

– Что ты со всем этим делаешь?

– Постоянно с ним препираюсь, – призналась Сара. – Все думаю о Джолен и о том, чем они с Джеффри занимались. – Откусив кусок торта, она заставила себя проглотить. – Он ведь не просто… – она пыталась найти слово, которое выражало бы ее отвращение, – не просто ее трахнул. Он ухаживал за ней. Звонил по телефону. Рассказывал анекдоты. Вероятно, даже цветы посылал… – Доктор Линтон смотрела на тающий шоколад. Может, он мазал шоколадом бедра Джолен, а потом слизывал? Сколько сексуальных переживаний они испытали до того дня и сколько после?

Все уловки Толливера, благодаря которым Сара чувствовала себя особенной, а его считала мужчиной своей мечты, могли быть с легкостью применены к другой женщине. Черт подери, вероятно, даже не к одной… Сексуальным похождениям молодого Толливера позавидовал бы даже Хью Хэфнер [3]3
  Издатель журнала «Плейбой».


[Закрыть]. Как добрый, благородный мужчина мог по совместительству быть ублюдком, который разбил ей сердце? Вдруг нынешние попытки вернуть расположение бывшей жены – очередной стратегический маневр? Вдруг подомнет ее под себя и тут же примется за кого-нибудь другого?

Сара прекрасно понимала, как Джо удалось заарканить Толливера. Для него это было нечто вроде охоты или игры. А в такие игры Джолен играла куда лучше Сары. Умела быть беспощадной, искусно сочетая флирт и соблазнение, посадить на крючок, а затем медленно притянуть к себе золотую рыбку. Не после первого же свидания она билась в экстазе на кухне и, прижав голые пятки к раковине, закусывала губу, чтобы не закричать.

– Эй, ты что, раковине улыбаешься? – спросила Тесса.

Покачав головой, доктор Линтон пригубила вино.

– Отвратительная ситуация! Да еще у Джимми Пауэлла снова обострение.

– Этот тот парнишка с лейкемией?

– Да, – кивнула Сара. – И дела у него не очень. Завтра утром обязательно проведаю.

– А как в Мейкон съездила?

Неожиданно перед глазами Сары возникла лежащая на столе девушка с распоротым животом: коронер пробирался к ее матке, чтобы извлечь плод. Еще одна жизнь загублена… Еще одна семья познала горечь страданий. Сколько чужой боли вынесет доктор Линтон, пока не согнется под ее тяжестью?

– Эй! – окликнула Тесса.

– Все прошло ужасно, впрочем, как я и ожидала. – Сара собрала пальцем остатки крема. Удивительно, но за невеселыми мыслями целый кусок съела!

Достав из холодильника большую пачку мороженого, Тесса вернулась к тому, с чего начался разговор.

– Сара, тебе нужно смириться. Того, что сделал Джеффри, не изменишь. Либо прими его обратно, либо отпусти, только не надо туда-сюда дергать! – Молодая женщина подняла глаза. – Мороженое будешь?

– Ну вообще-то сладким увлекаться не стоит, – протягивая тарелку, заметила Сара.

– Всегда предпочитала обманывать, а не быть обманутой, – заявила Тесса и вынула из ящика две ложки. – Дэвон просто ушел, он меня не обманывал. Ну, по крайней мере я так думаю. – Младшая сестра положила несколько ложек мороженого «Блу Белл» на тарелку старшей. – Хотя, может, я и ошибаюсь.

Сара придержала картонное дно тарелки, чтобы не прогнулось под тяжестью мороженого.

– Нет, я так не думаю…

– И я тоже, – согласно кивнула Линтон-младшая. – У Дэвона на меня-то сил не хватало, не то что на другую женщину. Я рассказывала, как однажды он заснул прямо во время процесса? – Сара кивнула. – Боже, как люди за пятьдесят лет друг другу не надоедают?

Доктор Линтон пожала плечами: она в таких вопросах не эксперт.

– Когда не засыпал, все шло более-менее нормально, – вздохнула Тесса, держа во рту десертную ложечку. – Вот на это тебе и нужно обратить внимание. Нельзя недооценивать важность сексуальной алхимии. – Она подложила сестре еще мороженого. – Дэвон со мной скучал…

– Не говори ерунду!

– Нет, я серьезно, – покачала головой Тесса, – он скучал, а под конец от простых вещей стал отказываться.

– Например, из дома выходить?

– Например, единственным способом соблазнения было поставить на живот телевизор, а пульт привязать к…

– Тесс!

Линтон-младшая усмехнулась, глотая целую ложку рыхлой ванильной массы. Сара отлично помнила, как они в последний раз вместе ели мороженое. Это было в день, когда на Тессу напали! Сестры отправились в «Дейри куин», чтобы выпить молочный коктейль; через два часа Тесса уже лежала на асфальте с проломленной головой, а ее ребенок погиб, не успев родиться.

Неожиданно младшая сестра схватилась за кухонный стол и крепко зажмурилась. Сара тут же бросилась к ней, а та, разлепив веки, пролепетала:

– Это мороженая мигрень…

– Сейчас принесу воды!

– Я сама. – Прильнув к крану, Тесса сделала большой глоток. – Черт, ну почему не проходит? – вытирая рот, прошептала она.

– Потому что тройничный нерв… – начала Сара, но договорить не дал выразительный взгляд сестры.

– Слушай, совсем не обязательно отвечать на все мои вопросы!

В голосе сестры звенел упрек, и доктор Линтон уставилась в тарелку.

Снова зачерпнув мороженого, хотя на это раз поменьше, Тесса вновь заговорила о Дэвоне:

– Страшно по нему скучаю.

– Знаю, милая.

Ну что тут еще скажешь? Саре казалось, Дэвон раскрыл свою мерзкую сущность, сбежав, когда в нем больше всего нуждались. Без него младшей сестре лучше, хотя она, что вполне понятно, сейчас этого не осознает.

Однажды, увидев Дэвона в центре, Сара бросилась через дорогу, только бы с ним не встречаться! Джеффри был рядом, так она ему чуть руку не оторвала, чтобы пошевеливался и не задавал лишних вопросов.

– Секса в моей жизни больше не будет, – ни с того ни с сего заявила Тесса.

Доктор Линтон насмешливо фыркнула.

– Я серьезно.

– Почему?

– У тебя чипсы есть?

– Это в новой церкви так учат? – достав из буфета большую пачку, осторожно спросила Сара.

– Нет. – Схватив пачку, Тесса вскрыла ее зубами. – Хотя, может, и да… Просто я этим всю жизнь занимаюсь, и ничего не выходит. Вывод – продолжать бесполезно.

– А что именно не выходит?

– Да ничего! – пожала плечами Тесса и протянула чипсы Саре, но та покачала головой и расстегнула молнию юбки, чтобы легче дышалось.

– Не знаешь, зачем Белла приехала?

– Думала, ты в курсе.

– Мне никто ничего не говорит! Вхожу в гостиную – все замолкают, прямо не человек, а ходячая кнопка приглушения звука.

– Со мной та же история, – вздохнула Сара.

– Окажи мне услугу! – неожиданно попросила Тесса.

– Да, конечно, – согласилась доктор Линтон, отметив, как изменился тон сестры.

– Сходи со мной в церковь в среду вечером…

Сара почувствовала себя золотой рыбкой, по глупости выпрыгнувшей из аквариума: пытаясь сочинить отговорку, она беззвучно открывала и закрывала рот.

– Ну это ведь даже не церковь, – зачастила Тесса. – Скорее, собрание или клуб по интересам. Люди общаются, заводят друзей. Там даже медовые булочки будут!

– Тесс…

– Понимаю, тебе не хочется, но я прошу. Сделай это ради меня.

К подобным уловкам в последние двадцать лет прибегала Кэти, чтобы загнать дочерей на рождественские и пасхальные богослужения.

– Тесси, – заговорила Сара, – ты же знаешь, я не верю…

– Вообще-то я и сама не особо… – перебила Тесса, – просто там очень хорошо.

Доктор Линтон встала, чтобы убрать мясо в холодильник.

– Несколько месяцев назад на физиотерапии я встретила Томаса.

– Кто он такой?

– Он у нас в церкви старший. Несколько месяцев назад у него случился инсульт. Речь несвязная, но он умеет говорить без слов.

В посудомоечной машине остались чистые тарелки, и Сара, чтобы хоть чем-то себя занять, стала их выгружать.

– Все произошло так странно, – продолжала Тесса. – Я делала тупые моторные упражнения – мозаику собирала или что-то вроде того, когда почувствовала чей-то взгляд. Поднимаю глаза – и вижу мужчину в инвалидной коляске. Он назвал меня Кэти.

– Кэти? – переспросила Сара.

– Да, он знает маму.

– Откуда? – удивилась доктор Линтон, уверенная, что знакома со всеми друзьями матери.

– Понятия не имею.

– А ты ее спросила?

– Пыталась, но у мамы не было времени.

Закрыв машину, Сара прислонилась к столу.

– И что случилось потом?

– Он пригласил меня в церковь. – Тесса запнулась. – На физиотерапии кого только не встретишь. Некоторым гораздо хуже, чем мне… – Она пожала плечами. – У меня даже новые мысли появились. Оказывается, жизнь понапрасну тратила.

– Ничего ты не тратила!

– В тридцать четыре года живу с родителями…

– Если точно, в пристройке над гаражом.

– Тот случай должен чему-то меня научить, – вздохнула Тесса.

– С тобой это вообще не должно было произойти!

– В больнице только и делала, что себя жалела, злилась на весь мир, а потом осенило: Боже, я же всю жизнь была страшной эгоисткой.

– Неправда!

– Еще как правда, ты сама так говорила.

Ни разу в жизни Саре не было настолько стыдно за свои слова.

– Тогда я просто на тебя сердилась…

– Знаешь, во хмелю тоже язык развязывается, люди болтают лишнее, а мы их прощаем. Алкоголь блокирует механизмы торможения и не заставляет притягивать за уши благовидную ложь. Так и ты, разозлившись на меня, неожиданно излила душу.

– Ничего подобного! – пыталась переубедить сестру Сара, хотя сама себе не верила.

– Я чуть не умерла, а ради чего? Что я сделала со своей жизнью? – Ладони Тессы сжались в кулаки, и она неожиданно спросила: – Вот ты, если бы умирала, о чем сожалела бы больше всего?

«Что не родила ребенка», – подумала доктор, но вслух сказать не решилась.

– Малыша можно усыновить, – будто прочитав мысли сестры, заметила Тесса.

Сара только плечами пожала: зачем бередить раны?

– Мы никогда об этом не говорим! Пятнадцать лет прошло, а тема по-прежнему закрыта.

– Есть причина.

– И какая же?

Нет, она не станет вдаваться в подробности и переживать все снова, ни за что!

– А зачем, Тесси? Изменить-то ничего нельзя! Волшебного лекарства не существует!

– Но ведь ты отлично ладишь с детьми… Была бы чудесной матерью!

Ужасно слышать из уст сестры слова, которых боишься больше всего на свете.

– Нет, не могу… Ну пожалуйста, Тесси, не надо!

Сестра кивнула, но доктор Линтон знала: отступление временное.

– А я бы пожалела, что не оставила никакого следа… Не сделала ничего, чтобы мир стал хоть чуточку лучше.

– По-моему, ты не права, – прогудела Сара, вытирая нос салфеткой.

– Всему на свете есть свои причины, – не унималась Тесс. – Понимаю, ты веришь чему-то, только если есть научное обоснование или целые библиотеки книг на эту или смежную тему. А вот я так не могу. Мне нужно знать, что вещи происходят не просто так… Что какой-то смысл был и в гибели… – Она запнулась, не в силах произнести имя девочки, похороненной между родителями Кэти и любимым дядей, вернувшимся из Кореи в цинковом гробу. Сердце Сары болезненно сжималось всякий раз, когда она думала о холодной могиле и упущенных возможностях.

– Ты знакома с его сыном.

– С чьим? – нахмурилась доктор Линтон.

– Вы вместе с сыном Томаса ходили в школу. – Взяв целую горсть чипсов, Тесса наконец закрыла пакет. – Он такой же рыжий, как и ты.

– И мы знакомы? – недоверчиво спросила старшая сестра. Выделяясь из общей массы, словно васильки в поле, рыжие люди всегда замечают друг друга. Сара не помнила ни одного ученика в начальной школе Кейди Стэнтон с такими же огненно-красными волосами, как у нее. Она была единственной, в доказательство даже шрамы остались. – Как его зовут?

– Лев Уорд.

– В Стэнтоне Льва Уорда не было.

– Речь о воскресной школе, – уточнила Тесса. – Он и про тебя интересные вещи рассказывает.

– Про меня? – переспросила Сара, чувствуя, как пробуждается любопытство.

– А еще, – умело затягивала силки сестра, – у него самый очаровательный пятилетний сын на свете.

– С пятилетними очаровашками я каждый день в клинике встречаюсь, – тут же разгадала уловку доктор.

– Ну, ты просто подумай, вдруг захочется пойти? Окончательный ответ можешь дать позже… – Тесса взглянула на часы: – Мне пора, нужно засветло вернуться.

– Хочешь, подвезу?

– Нет, спасибо. – Тесса чмокнула сестру в щеку. – Ну, до скорого.

– Давай аккуратнее. – Сара смахнула с губ сестры крошки чипсов.

Тесса подошла к двери, но неожиданно обернулась:

– Дело не только в сексе.

– Что?

– Я о Джеффри, – пояснила она. – Дело не только в сексуальной алхимии. В критической ситуации вы с ним становитесь сильнее. Всегда. – Молодая женщина нагнулась почесать за ухом сначала Билли, потом Боба. – А когда требовалась его помощь, ты ее получала. На месте Джеффри многие мужчины бы просто сбежали.

Попрощавшись с борзыми, Тесса ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Сара взяла чипсы, думая, что стоит их доесть, хотя молния юбки уже впилась в кожу. Хотелось позвонить матери и узнать про ее знакомого или устроить Джеффри разгон, а потом извиниться и попросить, чтобы пришел скорее и посмотрел с ней какой-нибудь старый фильм.

Вместо этого Сара устроилась на диване с очередным бокалом вина и попыталась выбросить из головы все мысли. Естественно, чем больше она старалась, тем меньше получалось, и скоро перед глазами калейдоскопом вертелись лица закопанной в лесу девушки, страдающего лейкемией Джимми Пауэлла и Джеффри в больнице с последней стадией печеночной недостаточности.

Наконец удалось сосредоточиться на вскрытии. Во время процедуры Сара стояла за толстой стеклянной стеной, но даже так казалось слишком близко. За исключением солей цианида, в физиологическом состоянии девушки не было абсолютно ничего примечательного. Доктор Линтон содрогнулась, вспомнив дым, появившийся, когда коронер штата вскрыл живот несчастной. Плод самый обыкновенный – здоровый ребенок, который прожил бы долгую жизнь.

В дверь постучали: сначала робко, потом настойчивее, но женщина не отвечала.

– Войдите! – наконец закричала она.

– Сара! – позвал Джеффри, оглядел комнату и очень удивился, обнаружив бывшую жену на диване. – Ты в порядке?

– Живот болит, – сказала она, фактически так оно и было. Возможно, мама права и сладким на ужин наедаться не стоит.

– Прости, что не смог поговорить…

– Все нормально, – слукавила Сара. – Что случилось?

– Ничего, – звенящим от разочарования голосом отозвался инспектор. – Целый день проторчал в университете, по факультетам бегал, искал человека, который расскажет про яды.

– Цианида у них нет?

– Все, что угодно, кроме него.

– А что родственники?

– Ничего интересного. Уже запросили отчет о кредитоспособности семьи, завтра получим результат. Фрэнк обзванивает приюты, чтобы узнать про их миссионерскую деятельность. – Толливер пожал плечами. – Вечером ноутбук проверяли: тоже ничего.

– А «аську» смотрели?

– Брэд с нее и начал. Там парочка сообщений от тетки, что живет неподалеку, а так сплошное изучение Библии, график работы, распорядок дня девушки, забота о цыплятах, чистка моркови к ужину. Причем не разберешь, какие сообщения от Эбби, какие – от Ребекки.

– А после отъезда семьи в Атланту что-нибудь писали?

– В тот день открывали один файл, – отозвался Джеффри. – В десять пятнадцать утра. Родители к тому времени уже уехали. Это было резюме Эбигейл Рут Беннетт.

– В смысле, для работы?

– Да, похоже.

– Девочка решила сбежать?

– Родители хотели послать ее в колледж, но она отказалась.

– Хорошо, когда у человека есть выбор, – буркнула Сара. Кэти чуть ли не палкой погоняла дочерей. – А какую работу искала Эбигейл?

– Понятия не имею, – признался Толливер. – В основном перечислялись офисные и бухгалтерские навыки. Она на ферме много чем занималась, так что ее резюме – находка для потенциального работодателя.

– Эбби училась дома? – поинтересовалась доктор Линтон.

Естественно, случались и исключения, но в основном к домашнему обучению склонялись по двум причинам: чтобы изолировать белых детей от национальных меньшинств или чтобы опять-таки изолировать, но уже от любых знаний, помимо креационизма и аскетизма.

– Да, равно как и большинство ее родственников. – Джеффри ослабил узел галстука. – Я сменю одежду. – А потом, будто решив, что нужны объяснения, добавил: – У тебя все мои джинсы.

– Зачем переодеваешься?

– Собираюсь потолковать с Дейлом Стэнли, а потом мы с Леной едем в «Розовую киску».

– В бар с телками на Шестнадцатом?

– Почему женщинам можно так говорить, а мужчинам сразу дают по яйцам? – хмуро спросил Джеффри.

– Потому что у женщин нет яиц, – отозвалась Сара, чувствуя, как в желудке начинается бурление. Хорошо, что чипсы не доела! – Зачем ты туда идешь? Меня хочешь наказать?

– За что? – не понял Джеффри, когда бывшая жена прошла за ним в спальню.

– Не бери в голову, – проговорила Сара. – Просто у меня был очень-очень трудный день.

– Могу чем-нибудь помочь?

– Нет.

– В комнате Эбби нашлись спички с эмблемой «Розовой киски», – вскрывая коробку, пояснил Джеффри. – При чем тут «наказать тебя»?

Сев на кровать, Сара рассеянно смотрела, как Толливер шарит по контейнерам в поисках джинсов.

– По-моему, девушка не похожа на тех, кто ходит в стрип-клуб.

– Никто из ее родственников не похож. – Джеффри наконец нашел нужную коробку и, расстегнув брюки, поднял глаза на Сару. – До сих пор на меня злишься?

– Сама не знаю…

– Очень жаль. – Сняв носки, Джеффри бросил их в корзину для грязного белья.

Доктор Линтон смотрела в окно спальни на озеро. Задергивать шторы казалось настоящим преступлением: зачем лишать себя самого красивого вида в городе?! Сколько раз на прошлой неделе она любовалась пейзажем, не зная, что на том берегу Эбигейл Беннетт одна-одинешенька умирает от холода и страха? Неужели она нежилась в теплой постели, в то время как под покровом темноты убийца травил несчастную девушку?

– Сара! – Оставшись в одном белье, Джеффри вопросительно на нее взглянул. – Что происходит?

Отвечать совершенно не хотелось.

– Расскажи мне про семью Эбигейл.

Секундное колебание – и он натянул джинсы.

– Они очень странные.

– В каком смысле?

Достав носки, Толливер присел на кровать.

– Наверное, это все мои домыслы. Может, слишком часто приходилось встречать людей, прикрывавших религиозностью тягу к молодым девочкам.

– Как они отреагировали, когда ты сообщил, что Эбби мертва? Шок испытали?

– К тому времени они уже слышали страшные слухи. Не понимаю, как и откуда, потому что ферма отрезана от внешнего мира. Сущий остров! Правда, один из дядюшек время от времени выбирается на большую землю… Почему-то доверия он у меня не вызывает, хотя объяснить в чем дело, не могу.

– Вдруг у тебя ко всем дядюшкам предубеждение?

– Кто знает… – Джеффри потер глаза. – Вот мать очень горевала.

– Не представляю, как она пережила такую весть…

– Ее лицо до сих пор перед глазами. Подобное не забывается…

– Почему?

– Миссис Беннетт умоляла выяснить, кто это сделал… Хотя ей, наверное, лучше не знать, не то будет еще больнее.

– Думаешь, замешана ее семья?

– Трудно сказать… – Толливер собирался, по ходу делясь с Сарой впечатлениями о хозяевах фермы. Один дядя очень самолюбив и упивается властью над семьей, которая показалась Джеффри гипертрофированной. Отец Эбби своей жене чуть ли в дедушки годится…

Сложив руки на груди, доктор Линтон жадно ловила каждое слово, и чем дальше, тем тревожнее становилось у нее на душе.

– Все женщины очень… старомодны, – продолжал Джеффри. – Рты раскрыть боятся, безоговорочно подчиняются мужьям и братьям.

– Ну, в большинстве консервативных религий такое встречается, – напомнила Сара. – Хотя бы номинально мужчину считают главой семьи. – Доктор Линтон надеялась услышать какое-то замечание, но, не дождавшись, спросила: – А от младшей девочки чего-нибудь добился?

– Ее зовут Ребекка, – уточнил Джеффри. – Пока ничего, а поговорить с ней еще раз вряд ли позволят. Да дядя Пол меня бы за волосы подвесил, узнай, что я расспрашивал девочку в комнате Эбби.

– По-твоему, ей есть что сказать?

– Не уверен… Она что-то утаила или просто испугалась.

– Смерть сестры пережить непросто, – вздохнула Сара. – Наверное, Ребекке было не до твоих вопросов.

– Миссис Беннетт сказала Лене, что девочка убегала из дома.

– Почему?

– Мать не объяснила…

– Ну, это уже что-то!

– Возможно, дело только в том, что она подросток! – заявил Джеффри, будто Сара забыла: каждый седьмой подросток до семнадцати лет хотя бы раз убегал из дома. – Хотя выглядит Ребекка куда моложе четырнадцати.

– Думаю, в такой обстановке очень непросто вырасти всесторонне развитой личностью. Вообще-то в желании оградить детей от внешнего мира нет ничего плохого, – поправилась Сара. – Будь это мой ребенок… – Она осеклась. – Ну, или мой пациент… Прекрасно понимаю, почему родители стремятся их максимально изолировать.

На миг забыв о сборах, Толливер смотрел на нее во все глаза.

– Итак, – нервно сглотнув, проговорила Сара, – вся семья помешана на религии?

– Угу, – кивнул он, небольшой паузой показывая, что почувствовал, как сменили тему, – хотя насчет Ребекки не уверен. Сомнения появились еще до того, как Лена сказала, что девочка убегала. Есть в ней что-то бунтарское… Отвечая на мои вопросы, Ребекка, по сути, бросала вызов дяде.

– Каким образом?

– Пол – адвокат и не хотел, чтобы племянница со мной разговаривала, а она не послушалась. – Джеффри кивал, будто восхищаясь отвагой Бекки. – Не думаю, что стремление к независимости вписывается в их семейный уклад, особенно если оно исходит от девочки.

– Подростки более склонны к самоутверждению, – напомнила доктор Линтон. – Тесса постоянно попадала в истории… То ли потому, что папа к ней сильнее придирался, то ли потому, что она больше скандалила.

Инспектор не сдержал одобрительную улыбку: его, как и многих мужчин, восхищало свободолюбие Тессы.

– Ну, она немного дикая…

– А я – нет, – стараясь не показать сожаления, отозвалась Сара. Младшая сестра обожала риск, а вот ее проделки были всегда связаны с учебой: допоздна просидела в библиотеке, залезла в постель с фонариком, чтобы читать, когда погасят свет.

– Интересно, в среду новости появятся?

– Сомневаюсь… Скорее Дейл Стэнли что-то расскажет. Слушай, в Мейконе уверены, что дело в цианиде?

– Да, на все сто.

– Я навел справки. В Хартсдейле гальванику делает только Дейл Стэнли. Сдается мне, что следы приведут на ферму. Девушку убили, половина работников – с криминальным прошлым, не слишком ли много совпадений? К тому же, – Толливер взглянул на бывшую жену, – Дейл Стэнли живет в двух шагах от границы с округом Катуга.

– Думаешь, это он положил ее в гроб?

– Не знаю, – покачал головой Джеффри. – В такой ситуации каждого начинаешь подозревать.

– Считаешь, здесь присутствует религиозный подтекст? Ну, живого человека в землю закопали…

– А потом отравили? Это и ставит меня в тупик. Лена уверена: дело в религии и семейном укладе.

– Ну, у нее предубеждение ко всему, что имеет хоть какое-то отношение к вере.

– Лена – мой лучший детектив, – возразил он. – Определенные… проблемы у нее есть. – Толливер понимал, что немного лукавит, но тем не менее продолжал: – Не хочу, чтобы она разрабатывала лишь одно направление только потому, что оно соответствует ее взглядам на мир.

– У Лены предрассудки…

– А у кого их нет? – парировал Толливер, и Сара согласилась, хотя и знала, что Джеффри считает себя исключением из правил. – Однако надо признать: место престранное. Еще до знакомства с семьей мы встретили одного типа, он стоял у амбара с Библией в руках и проповедовал слово Божье.

– На семейных встречах отец Хэра тоже этим занимается, – сказала Сара, умолчав, что при малейших попытках дяди Родерика познакомить их с Евангелием двоюродные сестры откровенно смеются, так что обычно все заканчивается уже на втором предложении.