Текст книги "Без веры"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Карин Слотер
«Без веры»

Посвящается всем моим новым друзьям в «Бантаме»

В самом начале

Из-за дождя в лесу было так сыро, что даже сучки под ногами не хрустели. Листья толстым ковром устилали землю. «Тш-ш!» – шелестели шаги. Джини ни о чем не спрашивала своего спутника и не решалась заговорить первой. Его разочарование давило тяжким бременем, девушке было грустно, как ребенку, неожиданно лишившемуся поддержки и одобрения взрослого.

Джини споткнулась, но он вовремя схватил ее за локоть. Эти руки девушка знала всю жизнь, она выросла, будучи уверенной, что всегда может рассчитывать на их помощь.

– Чуть дальше, – проговорил он: густой бархатный голос в ночной мгле звучал глуше, чем обычно.

Оглядевшись, Джини поняла: место знакомое. Увидев впереди прогалину, девушка остановилась, но он подтолкнул ее вперед. На этот раз в прикосновении не было ни нежности, ни ласки.

– Иди! – велел он.

Джини послушно шла вперед, пока ноги не уперлись в невысокую насыпь. Вырвавшись из плена сучковатых ветвей, луна ярко осветила яму – прямоугольную, вырытую совсем недавно. В нее был аккуратно уложен открытый деревянный ящик с плоским днищем и высокими бортами. Рядом крышка: тонкие доски, аккуратно прибитые к поперечине, и металлическая трубка, удивленным глазком торчащая посередине. В свежей насыпи – лопата, будто притаившаяся в ожидании.

На поясницу Джини легла твердая мужская ладонь.

– Залезай!

Воскресенье

1

Обвешанная пакетами из супермаркета Сара Линтон стояла у родительского дома. Пальцы онемели. Может, поддеть дверь локтем? Бам! – плечо пребольно ударилось о стекло. Отступив на шаг, женщина попробовала повернуть ручку коленом. Бесполезно! Пришлось постучаться лбом, потому что обе руки заняты.

Наконец за волнистым стеклом показался спешащий по коридору отец. Когда он открыл дверь, на его губах играла странная ухмылка.

– Зачем было нести все сразу? – спросил Эдди, забирая часть пакетов.

– Зачем вы закрыли дверь?

– Машина же стоит всего в пяти метрах!

– Папа, – умело отбилась Сара, – зачем вы закрыли дверь?

– У тебя машина грязная. – Глянув на подъездную аллею, мистер Линтон поставил пакеты на пол. – Сама продукты на кухню донесешь?

Молодая женщина открыла рот, чтобы ответить, но отец уже спускался по ступенькам.

– Ты куда?

– Помыть твою машину.

– Но ведь на улице всего плюс десять!

Обернувшись, Эдди многозначительно подмигнул Саре:

– Грязь прилипает и в стужу, и в зной. – Интонация больше подошла бы актеру шекспировской пьесы, чем водопроводчику из глухого городка Джорджии.

Пока Сара придумывала ответ, отец уже вынес из гаража все необходимое для мытья машины. Набирая воду, он подтянул тренировочные брюки. Их Сара узнала сразу: те самые, что она в старших классах носила на легкую атлетику!

– Зачем холод пускаешь? – Кэти затащила дочь в дом и прикрыла дверь.

Доктор Линтон нагнулась и подставила щеку для поцелуя. Она класса с пятого выше Кэти, а материнская миниатюрность, светлые волосы и фация достались ее младшей сестре Тесс. Сара всегда казалась соседской девчонкой, которая зашла пообедать и решила остаться навсегда.

Кэти нагнулась было за пакетами, но потом передумала.

– Забери их, ладно?

Сара сгребла все восемь мешков; пальцы снова начали неметь.

– Что случилось? – спросила она, почувствовав, что мать слегка под градусом.

– Изабелла, – пояснила Кэти, и доктор Линтон подавила смешок. Только тетя Белла путешествует с собственным запасом спиртного!

– Ром?

– Текила, – шепотом ответила мать. Таким тоном рассказывают о самых страшных болезнях!

– Не говорила, надолго останется? – Сара скорчила сочувственную гримаску.

– Пока нет, – отозвалась Кэти.

Белла ненавидела округ Грант и лет двадцать не приезжала в гости, а три дня назад вдруг явилась с огромными чемоданами в багажнике новехонького «мерседеса».

Вообще-то Изабелла терпеть не могла тайны и секреты, но, следуя новому правилу: «Никаких вопросов – никаких ответов», члены семьи Линтон не стали лезть в душу. Столько всего изменилось после прошлогоднего нападения на Тесс! Доля секунды – и бандит перекроил судьбу своей жертвы и всех ее родных. Порой Саре казалось, что мира и покоя в родительском доме уже никогда не будет.

– Кто закрыл дверь? – спросила доктор.

– Тесс, наверное. – На секунду глаза Кэти наполнились слезами.

– Мама…

– Давай проходи, – показывая на кухню, перебила миссис Линтон. – Я скоро буду.

Сара переложила пакеты из одной руки в другую и двинулась по коридору, глядя на обвешанные фотографиями стены. Ни один человек не мог пройти от парадной двери к черному ходу, не получив полного представления о взрослении девочек Линтон. Тесс, естественно, на большинстве снимков вышла красивой и стройной; Саре повезло куда меньше. Фотографию из лагеря, где она, в ту пору восьмиклассница, получилась совершенно ужасно, хотелось сорвать со стены, но разве мама позволит?! Юная Сара в лодке: жуткий купальник будто приколотили к костлявым плечам, на носу яркие веснушки, придающие коже оранжевый оттенок, а волосы вода и солнце превратили в настоящую клоунскую шевелюру.

– Дорогуша! – заворковала Белла, обнимая появившуюся на кухне племянницу. – Ты только посмотри на себя! – Возможно, в устах тети это был комплимент, но доктор Линтон понимала: вид у нее неважный. Из кровати выползла всего час назад, причесаться не удосужилась и, как истинная дочь своего отца, приехала в гости в футболке и брюках. Белла – в платье из голубого шелка, изящном и наверняка баснословно дорогом. В ушах – сережки с бриллиантами, кольца сверкают на льющемся в кухонное окно солнце. Прическа и макияж, как всегда, безупречны, даже воскресным утром тетя выглядела великолепно.

– Прости, что не смогла приехать раньше, – извинилась Сара.

– Ерунда! – сев на стул, отмахнулась тетя. – С каких пор ты закупаешь продукты для матери?

– С тех самых, как она застряла дома, развлекая тебя. – Поставив пакеты на стол, Сара растирала побелевшие пальцы.

– Развлечь меня не слишком трудно, – заявила Белла, – а Кэти нужно побольше расслабляться…

– При помощи текилы?

– Она никогда не умела пить, – лукаво улыбнулась тетя. – Думаю, отчасти поэтому и вышла за твоего отца.

Засмеявшись, Сара открыла холодильник, чтобы убрать молоко. На большом блюде – готовый к жарке цыпленок. М-м-м… даже слюни потекли!

– Вчера вечером мы и овощей собрали, – сообщила Белла.

– Здорово! – пробормотала Сара, подумав, что это лучшая новость за всю неделю. Мамина запеканка из зеленой фасоли – самый замечательный в мире гарнир к жареному цыпленку. – Как в церковь сходили?

– Ну, для меня все это немного напыщенно, – призналась тетя, взяв из вазы апельсин. – Лучше о себе расскажи, как жизнь молодая?

– Все по-старому, – отбилась Сара, разбирая консервные банки.

– Ну, покой и стабильность иногда приносят пользу, – очистив апельсин, сказала Белла, но в голосе звучало неодобрение.

Неопределенно хмыкнув, племянница поставила в буфет банку консервированного супа.

– Колоссальную пользу.

Сара снова хмыкнула, прекрасно понимая, к чему клонит тетя.

Став студенткой Университета Эмори в Атланте, она некоторое время жила с Беллой. Обильные возлияния, бессчетные вечеринки и непрерывный поток мужчин быстро привели к охлаждению отношений. Чтобы успеть на занятия, Саре приходилось вставать в пять утра, а вечерами, естественно, заниматься. Белла, нужно отдать ей должное, изо всех сил старалась ограничить свою личную жизнь, однако под конец тетя и племянница решили: новоиспеченной студентке нужно искать отдельное жилье. А когда Белла посоветовала Саре перебраться в дом престарелых на Клермон-роуд, произошел окончательный разрыв.

Вытирая руки о фартук, на кухню вернулась Кэти, тут же переставила банку с супом, а заодно отодвинула дочь в сторону: не мешай, мол.

– Все купила?

– Все, кроме хереса, – отозвалась Сара, устраиваясь напротив Беллы. – Ты знала, что спиртное в супермаркетах по воскресеньям не продают?

– Конечно. – Совершенно невинное слово в устах Кэти прозвучало словно обвинение. – Поэтому и просила заехать в магазин вчера.

– Извини. – Опустив глаза, Сара взяла у тети дольку апельсина. – Пришлось до восьми вечера разбираться со страховой компанией с запада, другого времени для переговоров не нашлось.

– Ты же врач, – напомнила мать, уверенная в собственной правоте. – Зачем тебе общаться со страховыми компаниями?

– Потому что они не хотят платить за анализы, которые я провожу.

– Разве не в этом заключаются их обязанности?

Сара пожала плечами. Она взяла на полный день помощницу, чтобы та занималась страховщиками и выполняла их требования, но все равно ежедневно приходилось тратить два-три часа не на маленьких пациентов, а на заполнение бесконечных формуляров и телефонные переговоры с агентами. Порой доктор Линтон даже на крик срывалась! Как-то она решила приходить на работу часом раньше, однако заметных результатов это не принесло.

– Что за ерунда! – отправляя в рот дольку апельсина, пробормотала Белла. Хотя тете было под шестьдесят, Сара ни разу не слышала, чтобы она болела. Кто знает, может, в многолетнем курении и поглощении текилы есть какие-то плюсы?

– Шалфей купила? – спросила миссис Линтон, роясь в пакетах.

– По-моему, да. – Сара вскочила, чтобы помочь, но мать лишь отмахнулась. – А где Тесс?

– В церкви, – отозвалась Кэти, и осторожная Сара решила не спрашивать, почему в ее голосе столько недовольства. Очевидно, Белле тоже не хотелось испытывать судьбу; впрочем, угощая племянницу апельсином, она удивленно подняла брови. Тесса больше не появлялась на собраниях анабаптистов, которые Кэти с Беллой посещали с детства, а духовные потребности удовлетворяла в небольшой церквушке соседнего округа. При обычном стечении обстоятельств Кэти бы радовалась, что хоть одна из дочерей не выросла безбожной язычницей, но, по-видимому, решение Тесс сильно ее беспокоило… Однако за последнее время столько всего случилось, что члены семьи Линтон предпочитали отмалчиваться.

Открыв холодильник, Кэти переставила молоко, а потом спросила:

– Ты домой во сколько вчера пришла?

– Около девяти. – Сара почистила еще один апельсин.

– Не перебивай аппетит! – предупредила мать. – Джеффри все вещи перевез?

– Поч… – Увы, сказанного не воротишь, и молодая женщина почувствовала, как лицо заливает краска. Прежде чем заговорить снова, она несколько раз нервно сглотнула. – Откуда ты знаешь?

– Ну, дорогуша! – захихикала Белла. – Тебе следует перебраться в другой город, если хочешь, чтобы люди не совали нос в твои секреты. Именно поэтому я укатила за границу, как только набрала денег на билет.

– Точнее, нашла парня, который тебе его купил, – едко уточнила Кэти.

Сара откашлялась, чувствуя, что язык распух чуть ли не вдвое.

– Папа в курсе?

Кэти подняла брови точно так же, как ее сестра несколько секунд назад.

– А как ты думаешь?

Глубоко вздохнув, молодая женщина с шумом выпустила изо рта струю воздуха. Напыщенная фраза о прилипающей в любую погоду грязи внезапно приобрела совсем иной смысл.

– Злится?

– Немного, – призналась мать. – Скорее, разочарован.

– Провинциальный город – провинциальное мировоззрение, – зацокала языком тетя.

– Город тут ни при чем, – бросилась защищать мужа Кэти. – Эдди сам такой.

Белла откинулась на спинку стула, словно собираясь рассказать историю.

– Помню, жила в грехе с одним парнем. Только окончила колледж и перебралась в Лондон. Он был сварщиком, но руки… Боже, это были руки художника! Не знаю, говорила ли я вам…

– Да, Белла, говорила, – тоскливо отозвалась Кэти. Ее сестра всегда шла впереди времени, присоединяясь то к битникам, то к хиппи, то к строгим вегетарианцам, а вот шокировать семью ей, к огромному разочарованию, не удавалось. Сара нисколько не сомневалась: родной округ тетя покинула специально для того, чтобы прослыть паршивой овцой. Увы, в Гранте это никого не впечатлило. Бабушка Эрншо, в свое время активная суфражистка, гордилась дерзостью дочери, а дедушка мог часами рассказывать всем желающим о «его маленькой чертовке». По сути, шокировать у Беллы получилось всего раз, когда она объявила, что собирается замуж за биржевого маклера по имени Кольт и переезжает в предместье Атланты. К счастью, недоразумение продлилось всего год.

Саре казалось: материнский взгляд прожигает как лазер.

– Ну что? – не выдержав жара, спросила она.

– Не понимаю, почему бы тебе просто за него не выйти?

Доктор Линтон покрутила кольцо на безымянном пальце. В Университете Оберна Джеффри играл в футбол, а Сара, словно влюбленная старшеклассница, носила его кольцо с выпускного вечера.

– Твой отец его терпеть не может. – Белла озвучила общеизвестную истину, будто получая от этого удовольствие.

Демонстративно скрестив руки на груди, Кэти повторила заданный дочери вопрос:

– Почему? – Секундная пауза. – Почему бы тебе за него не выйти? Джеффри ведь этого хочет, верно?

– Верно…

– Тогда почему бы просто не сказать «да» и раз и навсегда с этим не покончить?

– Ну, все не так просто… – протянула Сара, искренне надеясь, что разговор перейдет на другую тему. И мать, и тетка знали историю ее отношений с Джеффри, начиная с момента, когда девчонкой она влюбилась по уши, затем вышла замуж, а в один прекрасный день, вернувшись домой раньше обычного, застала с другой. Доктор Линтон тут же подала на развод, но окончательно расстаться с обманщиком почему-то не получалось до сих пор.

Впрочем, за последние несколько лет Джеффри сильно изменился, наконец-то превратившись в мужчину, задатки которого Сара разглядела еще пятнадцать лет назад. Теперь она любила его иначе, глубже и сильнее. Сумасшедшее умру-если-сейчас-не-позвонит исчезло, уступив место спокойной уверенности. Женщина знала: вечером дома ее ждет любимый человек, а еще помнила, как плохо жилось без Джеффри целых пять лет.

– Ты слишком гордая, – заметила Кэти. – Если твой эгоизм…

– Дело не в эгоизме, – перебила Сара. Не представляя, как объясниться с матерью, она раздражалась куда больше, чем следовало. Надо же, как не повезло: похоже, родителям, кроме ее проблем с Джеффри, и поговорить не о чем!

Она подошла к раковине смыть с ладоней апельсиновый сок и, решив сменить тему, спросила тетку:

– Как там во Франции?

– Все по-французски, – отозвалась Белла. Увы, от нее так просто не отделаешься! – Ты ему доверяешь?

– Да, и куда больше, чем раньше. Так что документальное подтверждение моим чувствам ни к чему.

– Так и знала, что вы помиритесь! – самодовольно заявила тетя и показала на Сару пальцем. – Хотела бы ты вправду с ним порвать – давно бы перестала работать коронером.

– Ну, это просто совместительство, – отбилась племянница, понимая, что Белла права. Джеффри был начальником полиции округа Грант, она – судмедэкспертом, и любая подозрительная смерть на этой территории автоматически подразумевала общение с бывшим супругом.

Миссис Линтон достала из пакета литровую бутылку колы.

– Когда ты собиралась нам сообщить?

– Сегодня, – солгала Сара, однако брошенный матерью взгляд наглядно демонстрировал: обман не удался. – Ну, со временем, – уточнила она и, вытерев ладони, вернулась за стол. – Завтра будет ростбиф?

– Да, – кивнула Кэти, но уходить от темы явно не желала: – Сара, ты живешь в пятистах метрах от нас, думаешь, папа не заметил бы, что патрульная машина каждое утро стоит у твоего дома?

– Насколько я понимаю, она стояла бы там вне зависимости от его переезда, – вмешалась Белла.

На глазах у Сары мать залила колу в большой пластиковый контейнер. Сейчас добавит специи, замочит на ночь кострец, а утром переложит в толстостенную кастрюлю и будет тушить на медленном огне. В результате мясо получится необыкновенно нежным. На первый взгляд рецепт элементарный, но Саре он так и не покорился. Удивительно: успешно изучала химию в одном из престижнейших университетов страны, а мамино жаркое на коле приготовить не может…

– Так когда ты собиралась нам сообщить? – машинально добавляя приправы, повторила Кэти.

– Не знаю, – ответила дочь. – Сначала хотела сама во всем разобраться.

– От папы понимания не жди. Сама знаешь: в подобных вещах он настоящий ханжа.

– Этот ханжа в церкви лет сорок не показывался.

– Тут дело не в религии, – возразила Кэти и повернулась к дочери: – Мы просто помним, как тяжело тебе было пережить измену! Вот папа и не может перестроиться: сначала ты страдаешь, а потом с распростертыми объятиями принимаешь Толливера обратно.

– Никаких объятий не было, – буркнула Сара, вспоминая, до чего сложным было примирение.

– Не думаю, что папа сможет когда-нибудь его простить.

– Тебя же Эдди простил!

Лицо Кэти мертвенно побледнело, она вытерла руки о фартук и, прежде чем броситься вон из кухни, отчеканила:

– Обед будет готов часа через два.

– Ну, дорогуша, я старалась, как могла, – подняв плечи, вздохнула Белла.

Сара прикусила язык. Несколько лет назад Кэти рассказала об «ошибке молодости», которая незадолго до рождения Сары едва не стоила ей семьи. Хотя до физической измены якобы не дошло, они с отцом чуть не развелись из-за другого мужчины. Доктор Линтон понимала: маме не нравятся напоминания о том темном периоде, особенно в присутствии старшей дочери. Саре и самой было неприятно.

– Эй, где вы? – позвал из прихожей Джеффри.

Женщина едва сдержала вздох облегчения.

– Здесь! – прокричала она в ответ.

Толливер широко улыбался, и Сара решила: папа был слишком занят мытьем машины, чтобы устроить сцену.

– Ну… – протянул начальник полиции, с восхищением оглядывая обеих женщин. – Почти как во сне, только одежды на вас многовато.

– Ах ты, плут! – возмущенно воскликнула тетя, но Сара заметила: ее глаза вспыхнули от удовольствия. Несмотря на годы, проведенные в Европе, Белла так и осталась настоящей южной красавицей.

Толливер галантно поцеловал ей руку.

– Изабелла, вы все хорошеете.

– Истина в вине, милый, – подмигнула Белла. – Точнее, секрет моей красоты.

Джеффри рассмеялся, а Сара, дождавшись удобного момента, спросила:

– Папу видел?

Толливер покачал головой, но в тот самый момент входная дверь хлопнула, и в коридоре послышались тяжелые шаги Эдди.

– Пойдем прогуляемся! – Схватив Джеффри за руку, Сара чуть ли не волоком потащила его к задней двери. – Передай маме, к обеду вернемся! – крикнула она тете.

Толливер скатился по ступенькам террасы: бывшая жена спешно уводила его подальше от окон кухни.

– В чем дело? – спросил он, потирая руку.

– До сих пор болит? – спросила Сара.

Плечо и спину Толливер повредил довольно давно, но, несмотря на физиотерапию, сустав продолжал беспокоить.

– Все в порядке, – коротко сказал он.

– Прости, – коснувшись здорового плеча, проговорила Сара. Остановиться невозможно, и, прижав Джеффри к себе, она уткнулась в его шею. – М-м-м… как чудесно пахнет! Боже, как с тобой хорошо!

– Так в чем дело? – Толливер пригладил ее длинные темно-рыжие волосы.

– Я по тебе скучаю.

– Я же здесь!

– Нет. – Сара откинула голову, чтобы получше его рассмотреть. – На этой неделе ты просто приходишь, бросаешь коробки и уходишь. – На висках волосы Джеффри стали слишком длинными, и она аккуратно убрала отросшую прядь за ухо.

– В четверг приедут новые жильцы. Я обещал освободить кухню.

– Уже забыла, как ты выглядишь, – целуя его, прошептала Сара.

– На работе запарка. – Джеффри чуточку отстранился. – Документы, текущие дела. Прибавь к этому переезд. Выспаться едва успеваю, не говоря уже о встречах с тобой.

– Дело не в этом, – проговорила доктор Линтон, удивленная его извиняющимся тоном: она и сама много работала и ни за что не стала бы упрекать любимого.

– Пару раз не смог перезвонить, так что прости, – отступив на пару шагов, оправдывался Толливер.

– Джеф, – остановила его Сара, – я поняла, что ты занят, ничего страшного.

– Тогда что случилось?

Неожиданно осознав, что замерзла, она скрестила руки на груди.

– Папа про нас знает.

Толливер немного успокоился. Заметив это, Сара догадалась: он ожидал услышать другое.

– Ты же не рассчитывала вечно скрывать? – спросил он.

– Не знаю, – призналась Сара. Она чувствовала: Джефа что-то тяготит, но не знала, как его разговорить. – Давай прогуляемся вокруг озера! – предложила она.

– Ладно, – неуверенно глянув на дом, согласился Толливер.

Сара повела его во двор, а оттуда к озеру по каменной тропке, которую отец проложил еще до ее рождения. Воцарилась вполне комфортная для обоих тишина. Взявшись за руки, бывшие супруги пробирались к берегу. Сара поскользнулась на мокром камне, но Толливер вовремя схватил за руку, смеясь над ее неловкостью. Громко стрекотали белки, а крупный канюк, распластав крылья на дувшем с озера бризе, описал над деревьями красивую дугу.

Искусственное озеро Грант занимало территорию одна тысяча двести восемьдесят гектаров и местами достигало глубины сто метров. Вершины деревьев, что росли в долине до того, как ее затопили, до сих пор возвышались над водой. Сара часто думала о брошенных домах: может, в них сейчас живет рыба? У Эдди сохранились фотографии, сделанные до появления озера: очень похоже на аграрные районы штата – аккуратные одноэтажные домики, кое-где с пристройками. Под водой оказались магазины, церкви и хлопкопрядильная фабрика, которая пережила Гражданскую войну и реконструкцию явно не для того, чтобы ее закрыли в эпоху Великой депрессии. Бурные потоки реки Очавахи стерли все это с лица земли, потому что округ Грант нуждался в надежном источнике электроэнергии. Летом уровень воды повышался и падал в зависимости от потребностей, и ребенком Сара часто отключала в доме свет, надеясь, что озеро не обмелеет и она сможет покататься на водных лыжах.

Лучшая часть озера, около тысячи гектаров, принадлежала Национальному лесному хозяйству, которое будто накрыло воду невидимым колпаком. Одна сторона примыкала к жилому массиву, где стояли дома Сары и ее родителей, другая – к технологическому университету Гранта. Шестьдесят процентов статридцатикилометровой береговой линии принадлежало заповедной зоне, и любимое место доктора Линтон находилось точно посередине. Туристам разрешалось разбивать в лесу палатки, но каменистый участок у береговой зоны особенно их не привлекал. В основном здесь собирались подростки, чтобы потискаться или просто вырваться из-под надзора родителей. Дом Сары выходил прямо на живописные скалы, которые наверняка любили индейцы, пока их отсюда не выселили, и вечерами она нередко видела огонек спички: кто-то закуривал сигарету или что-то посерьезнее.

От воды повеяло холодом, и женщина задрожала.

– Неужели ты думала, они не узнают? – спросил Джеффри, обнимая ее за плечи.

Остановившись, Сара заглянула ему в глаза:

– Наверное, просто надеялась.

Толливер растянул губы в кривоватой улыбке: верный знак того, что сейчас последует извинение.

– Прости, что так задерживался на работе.

– Я и сама всю неделю раньше восьми не приезжала.

– Разобралась со страховщиками?

– Не желаю это обсуждать! – простонала женщина.

– Ладно, – кивнул Джеффри, явно не зная, о чем говорить. – Как Тесс?

– И о ней тоже не желаю!

– Хорошо… – снова улыбнулся Толливер, и солнце сделало его глаза такими синими, что Сару бросило в дрожь. – Хочешь домой? – спросил Джеффри, неправильно истолковав ее реакцию.

– Нет. – Сара обняла его за шею. – Хочу, чтобы ты затащил меня под деревья и растерзал.

Джеффри захохотал, но потом увидел, что она не шутит.

– Прямо здесь на скалах?

– Никого же нет!

– Ты шутишь!

– С последнего раза прошло две недели! – напомнила она, хотя раньше об этом не думала. Вообще-то долгие паузы были не в духе Толливера.

– На берегу холодно.

– Но губы-то у меня теплые! – прильнув к его уху, прошептала Сара.

– Я устал, – боролся с возбуждением Толливер.

– Мне ты усталым не кажешься, – прижалась к нему Сара.

– Сейчас польет дождь.

Небо заволокло тучами, но из прогноза погоды доктор Линтон знала: ливень ожидается не раньше чем через три часа.

– В чем дело?

Отступив на шаг, Джеффри взглянул на озеро.

– Говорю же, устал.

– Ну, для такого дела силы наверняка найдутся.

– Здесь слишком сыро. – Толливер махнул рукой в сторону озера.

– Но проблема-то не в этом. – По спине женщины полз мерзкий холодок подозрения. За пятнадцать лет она досконально изучила мимику и жестикуляцию Джеффри. Когда виноват, теребит большой палец, когда не может распутать дело, поднимает правую бровь. В конце трудного дня сутулится и бормочет себе под нос, пока Сара не поможет ему выговориться. Сейчас поджатые губы свидетельствовали о том, что он хочет поговорить с ней о чем-то, но не решается. – Что происходит? – скрестив руки на груди, спросила доктор Линтон.

– Ничего.

– Ничего? – переспросила она, глядя на Джеффри так, будто хотела выпытать правду. Рот превратился в тугую полоску, руки нервно стиснуты. Сара чувствовала: нечто подобное они уже проходили, и ужасная догадка тупой иглой терзала ее сердце.

– О Боже! – простонала она, укрепившись в страшном подозрении. – Господи Иисусе! – Доктор Линтон прижала руку к низу живота, будто пытаясь унять тошноту.

– Что?

Женщина двинулась назад по тропинке, чувствуя себя полной дурой. Ощущение было настолько сильным, что мысли запутались в плотный клубок.

– Сара… – Толливер коснулся ее плеча, но Сара вырвалась. Тогда Джеффри спустился чуть ниже и встал на пути, вынуждая на него взглянуть. – Ну, что происходит?

– Кто это?

– В смысле?

– Кто она? – уточнила Сара. – Ну же, Джеффри! Та же красотка, что и в прошлый раз?

Доктор Линтон так стиснула зубы, что заболела челюсть. Все сходится: рассеянный вид, виноватый тон, отчужденность. У Толливера каждый вечер находились отговорки, чтобы не остаться у нее: переезд, запарка на работе, чертова кухня, которая прождала ремонта добрых десять лет. Стоило довериться и ослабить бдительность – Джеффри тут же предавал.

– С кем ты спутался на этот раз? – без обиняков потребовала Сара.

Толливер отступил на шаг, в глазах читались смущение и замешательство.

– Так ты считаешь…

Глаза наполнились слезами, и Сара закрыла лицо ладонями. Нет, сейчас не рыдать нужно, а шею ему свернуть!

– Боже! – прошипела она. – Горбатого могила исправит!

– Как ты могла такое подумать? – спросил инспектор. Голос расстроенный, будто его оклеветали.

Сара открыла лицо: пусть смотрит, если нравится!

– Окажи одну услугу, ладно? Не лги мне на этот раз, не смей лгать!

– Я не лгу! – настаивал он, злясь не меньше, чем бывшая супруга. Разъяренный тон подействовал бы, не используй он его в тот, первый, раз. – Сара…

– Не смей ко мне прикасаться! – прошипела она, стремительно шагая к озеру. – Поразительно… Какая же я дура!

– Я не изменяю тебе! – бросился следом Джеффри. – Выслушай, ладно? – Он встал перед ней, не давая пройти. – Я не обманываю!

Сара остановилась, искренне желая ему поверить.

– Не смотри на меня так! – попросил Джеффри.

– А как еще на тебя смотреть?

Толливер вздохнул так, будто на грудь ему давило что-то тяжелое. Для клянущегося в невинности вид у него был слишком виноватый.

– Я пойду домой, – заявила Сара, но, заглянув в синие глаза, увидела нечто заставившее остановиться.

Джеффри заговорил так тихо, что его почти не было слышно.

– Возможно, я болен.

– Болен? – перепугалась женщина. – Чем?

Отступив на несколько шагов, Толливер присел на скалу и опустил плечи. Теперь уже Сара направилась за ним.

– Джеф! – позвала она, устраиваясь рядом. – В чем дело? – На глаза снова навернулись слезы, только сердце стучало не от злости, а от страха.

Доктор Линтон приготовилась к самому худшему, однако ответ Толливера стал для нее настоящим шоком.

– Джо звонила.

Присев на корточки, доктор Линтон апатично разглядывала свои ладони. В старшей школе Джолен Картер обладала всем, о чем Сара только мечтала: непринужденной грацией, соблазнительными округлостями, тонкой талией, восхищенным вниманием самых красивых парней. Она была президентом класса, королевой красоты, капитаном группы поддержки. Длинные белокурые волосы, голубые глаза, а на правой щеке – родинка, придававшая ангельскому личику томную экзотичность. Даже разменяв четвертый десяток, мисс Картер сохранила великолепную фигуру. Это Сара знала не понаслышке, потому что пять лет назад, вернувшись домой чуть раньше обычного, обнаружила Джо абсолютно голой в объятиях Толливера.

– У нее гепатит, – прошелестел Джеффри.

Окажись у нее побольше сил, доктор Линтон бы расхохоталась, а так лишь смогла выдавить:

– Какого типа?

– Самого опасного.

– «Самых опасных» как минимум два, – удивляясь собственному хладнокровию, отозвалась Сара.

– После того случая между нами ничего не было, и ты прекрасно это знаешь.

Несколько секунд женщина буравила его усталым взглядом, разрываясь между желанием сбежать и выяснить подробности.

– Когда она звонила?

– На прошлой неделе.

– На прошлой неделе, – эхом отозвалась Сара и, набрав в легкие побольше воздуха, спросила: – В какой день?

– Не помню. В самом начале.

– В понедельник или во вторник?

– Да какая разница?

– Какая разница? – не веря собственным ушам, повторила Сара. – Я же педиатр, Джеффри! Ежедневно делаю детям, даже грудным, уколы, беру у них кровь, касаюсь ран и царапин. Существуют определенные меры предосторожности и самые разные… – Доктор Линтон не договорила, думая, скольких малышей обследовала, попыталась вспомнить каждый укол, каждую пункцию. Могла ли она кого-нибудь заразить? Иголками Сара царапалась постоянно… Так что болеть она не имела права. Слишком велика опасность…

– Вчера я был у Хэра, – заявил Джеффри таким тоном, будто посещение доктора через неделю после звонка Джо его оправдывало.

Сара плотно сжала губы, пытаясь сформулировать правильный вопрос. Она страшно переживала за маленьких пациентов, но вся суть проблемы дошла до нее не сразу. Возможно, она тоже больна. Вероятно, у нее хронический, даже смертельный, недуг, переданный Джеффри.

Сара нервно сглотнула: говорить мешал сжавший горло спазм.

– Он понял, что анализ срочный?

– Не знаю.

– Не знаешь, – скорее подтвердила, чем переспросила Сара.

Подобно большинству мужчин, к собственному здоровью Джеффри относился с непростительным пренебрежением. О ремонте любимой машины Толливер беспокоился гораздо больше и думал чаще, чем о состоянии своего организма. Сара представила, как он с постным лицом сидит в офисе Хэра и думает о том, как бы поскорее уйти.

– Он тебя осмотрел? – спросила она вставая. Нужно пройтись.

– Да, и никаких симптомов не обнаружил.

– Сходи к другому доктору.

– Чем тебя не устраивает Хэр?

– Ну, он… – Подходящих слов не нашлось, голова просто отказывалась работать.

– Конечно, Хэр – твой безбашенный двоюродный братец, но это не мешает ему быть хорошим доктором.

– Он мне ничего не сказал, – отозвалась Сара, чувствуя себя дважды преданной.