Текст книги "Серая Площадь (СИ)"

Автор книги: Jennifer Adams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Всех, кто не обладает магией, прошу идти за мной, – важным тоном проговорил дворецкий Элазар, – я отведу вас в убежище.

Сэт Пирси, как по волшебству оказался рядом с дворецким и с облегчением вздохнул – теперь-то ему точно ничего не угрожает!

– Но, – Питер сделал шаг вперёд, – я останусь здесь и буду защищать замок вместе с вами!

Лицо мистера Стефэнаса окаменело.

– Во-первых, мы защищаем не замок, а тело Анорамонда, – зашипев, точно змея, он посмотрел на побелевшего Питера. – Во-вторых, жеребёнок, кто тебе сказал, что против магии эффективны игрушки, подобно твоей булаве?

– Но, – Питер покрылся красными пятнами, и Эрику даже показалось, что лицо его друга опухло от возмущения, – я всегда был при деле, а не прятался.

– Меня это волнует в последнюю очередь. Ты останешься с Ребеккой, и, если тебе так хочется, можешь охранять её, – отрезал Алеред Стефэнас.

За окном, в синем мерцании пламени, окольцевавшего всю территорию особняка, стали появляться люди. Эрик смотрел, как сгорбленный старик пробирается через густые заросли чащи, ломает гнилые ветки и громко бранит весь мир и на чём стоит. Вслед за ним вылез совсем ещё молодой юноша, по внешнему виду можно было бы предположить, что он ровесник Эрика, но Эрик отложил рассуждения в сторону – кто знает, может мальчишка (или мужчина) любитель подпитывать свою магию чужой кровью, и за это она дарует ему вечную молодость. В синем огне, разрывая воздух, появлялись разные люди: одни были молоды, другие напротив, преклонного возраста. Но все они присутствовали на свадьбе. Мужчины, женщины, великаны, карлики. До Эрика донеслись тяжелый вздох и обрывки колких слов Клеменса:

– Всё равно мало. Сивентов в сотни раз больше, чем нас.

Мистер Стефэнас молча наблюдал за появлением гостей. Его печальные глаза блуждали по лицам вновь прибывших, словно пересчитывая или вспоминая их. Колдун развернулся спиной к окну, и Эрик застал непонимание и скорбь на его овальном красивом лице.

– Не хватает трёх человек, – мистер Стефэнас плотно сомкнул губы, – в том числе Маркуса.

Клеменс покачал головой и сурово процедил:

– Нельзя было его отпускать.

– Меняем планы? – коротко спросил мистер Стефэнас.

– Ни в коем случае.

«Какие планы?» – хотел было поинтересоваться Эрик, но промолчал.

Вместо этого он подошёл к Эбигейл, которая, к его удивлению, общалась с тем самым юношей, пролезшим через синее кольцо вторым, после горбатого старика.

– Эрик, это Фильес, – представила друг другу ребят Эбигейл, – Фильес, это Эрик.

Фил протянул худую руку, и слабо улыбнувшись, что-то тихо проговорил, настолько тихо, что Эрику даже пришлось неловко переспрашивать:

– Я говорю, приятно познакомиться, – чуть громче повторил Фил, – знаменитый Эрик Беккет. Сегодня все о вас только и говорят.

– Знаменитый? – не поверил своим ушам Эрик, – «в каком месте?» – подумалось юноше. Промолчав, Эрик предложил отойти подальше, потому что в зале становилось довольно тесно: люди, в частности великаны, заполнили всё пространство комнаты, не давая ребятам нормально поговорить, а духота и гул, исходящие от этих людей заставляли друзей ещё сильнее нервничать.

– Не обижай его, – поравнявшись с Эриком, шикнула Эбигейл.

– Я и не обижаю, он реально тихо говорит, – пробормотал Эрик.

– Я видела выражение твоего лица, – Эбигейл укоризненно покачала головой, – у него проблемы с горлом, а ты так обходишься с ним.

«Прости, что? Что с моим выражением лица?» – мысленно огрызнулся Эрик, но поймав злой взгляд девушки, поспешно улыбнулся, что ещё больше рассердило Эбигейл.

Чуть позже Питер тоже получил от Эбигейл, только, в отличие от Эрика, он не сразу понял, в чём дело. Мальчик постоянно переспрашивал нового знакомого, и всё дошло до того, что Фил окончательно потерял голос, а Эбигейл – терпение.

– Ты тупой, что ли? – взорвалась ведьма.

Фил замотал головой, беззвучно умоляя друзей прекратить ссориться, но ни Питер, ни Эбигейл его, казалось, не видели.

– А, что я такого сделал? – насупился Пит. Он сжал шею в плечи и стал похож на сердитого птенца орлана, – переспросил разок, а ты орёшь на меня, словно я кого убил!

– Разок? Ты через каждое слово его переспрашивал, хотя прекрасно видел, с каким трудом ему даются слова! – ноздри девушки расширились от гнева, а лицо побагровело, – ни стыда, ни совести, джентльмены.

Эрик с Питером переглянулись.

– Спокойно, Эби, – Питер положил пухлые руки на хрупкие плечи девушки и заглянул в её зелёные глаза, – мы все переживаем.

Та закатила глаза и спихнула с себя любвеобильного здоровяка.

– Многие погибнут, – Эбигейл сощурила глаза, – а остальные получат травмы на весь остаток жизни. А вы нашли время для издёвок над Филом.

– Да не издевались мы над Филом, – нахмурился Эрик и, повернувшись к тому, мягко спросил: – ты тоже так думаешь?

Фил замотал головой.

– Вот видишь, – Питер состроил непонятную гримасу, – это всё нервишки.

Эбигейл издала громкий звук, похожий на рык самки льва, и друзья поспешили вперёд – не дай Бог, девушка рассвирепеет сильнее, и тогда им точно несдобровать!

В библиотеке было пусто и темно. Занавески окрасились в чёрный траурный цвет, словно почувствовали нехорошее.

– Да-а, – протянул Питер, усаживаясь на стол, – даже неодушевлённые вещи волнуются.

За окном прогремел гром. В небе вспыхнули молнии, озаряя каменный замок. Солнце и лазурное небо спрятались в седых облаках, а деревья покрылись инеем.

– Не бойтесь, дети мои, – голова мистера Лендера добро заулыбалась, в то время как остальное тело было скрыто во мраке библиотеки. Ребята вздрогнули от неожиданности, а старец продолжал улыбаться и хрипло приговаривать: – во тьме всегда есть свет, а в свете тьма. Так было всегда, ведь без света не существует тьмы, ровным счётом, как без тьмы – света.

Питер незаметно покрутил пальцем у виска, а Эрик грустно уставился в потолок. Фил жестом кивнул на дверь. На пороге стоял в неизменном чёрном пальто Клеменс. Он поправил загнувшийся ворот и высоким ледяным голосом проговорил:

– Пора.

– Мистер Смерть, – Питер умоляюще посмотрел на Клеменса, – позвольте мне участвовать. Я сражался с химерой, бился с братьями Вега.

– Похвально, но… – тот покачал головой, – без магии в этот раз не обойтись.

Эрик покосился на Питера. Лицо мальчика покрылось белыми пятнами, а румянец на щеках пропал. Живые синие глаза потухли, а губы у друга дрожали.

– Пусть он будят рядом. Со мной и с тобой, – Эрик сглотнул и елейно прибавил, – пожалуйста.

– Чужая жизнь для вас не стоит и гроша, – только и сказал Клеменс.

Приняв слова Клеменса за утвердительный ответ, Питер бодро вытащил булаву из-под куртки, что сильно поразило Фила. На немой вопрос «как ты это сделал?» Питер хитро улыбнулся и подмигнул юноше:

– У меня замечательная куртка. Вместимость двести процентов!

Эрик вместе с Клеменсом и Питером вышел на улицу через парадный вход. Погода стояла ужасная, в лицо били капли промозглого дождя и дул свирепый ветер, но жаловаться мальчику было некогда: темные фигуры подплывали к особняку мистера Стефэнаса, а позади них медленно, едва волоча под собой лапы, шли непонятные существа. Они были огромные, похожие на толстого змея, созданного Мандериусом, но у них, в отличие от этого монстра виднелись позади туловища крылья – совсем крохотные и невзрачные. Из пастей чудовищ текла зелёная жидкость, прожигающая землю, из ноздрей валил густой дым. Странные существа остановились, давая пройти другим, более страшным – «адские твари», так их про себя обозвал Эрик, с ужасом наблюдавший, как из-под земли вылезли многометровые черви. У адских тварей было две головы – одна хуже другой. На одной Эрик увидел глубокий разрез – рот, заполненный острыми клыками. На другой мальчик разглядел только две ноздри. Несколько красных точек, по всей видимости – глаза, на их чреве не спускали пристального взгляда с юноши, а конец этого червя, пронизанный шипами, бил по земле, создавая лёгкое землетрясение.

– Что это? – с отвращением глядя на мерзких существ, выдавил из себя Эрик. Его затошнило, что было немудрено: адские твари испускали дурной, кошмарный запах, сравнимый лишь с запахом протухших яиц, – что это? – повторил мальчик, затыкая нос.

– Это то, что было рождено вместе с Анорамондами, – тихо произнёс Клеменс. Мужчина, на изумление Эрика, неторопливо курил, – сирфеты и урлы, вымершие животные.

– Они когда-то обитали на Серой Площади? – не поверил Эрик. Монстры хищно скалились, а земля под их массивными телами дрожала.

– Я бы сказал, даже господствовали, – заметил Клеменс, – благо, природа рассудительна. Таким тварям, как ты видишь, не место среди нас.

Вдали раздался рёв. Сирфеты (Эрик предположил, что это змеи) и урлы прекратили буйствовать и покорно замерли. В два прыжка, перед шеренгой первобытных чудовищ, прыгнула и оцепенела химера. Найтмар пронизывающе зарычала. Огненная грива льва спадала зверю на чёрные с золотыми узкими зрачками глаза, но Эрик отчётливо видел, как химера властно осматривала всё, что попадалось в её обозрение. Хвост Найтмар недовольно шипел (змея на его конце тоже была занята делом – наблюдала за тем, что происходило позади), а копыта приготовились к новому прыжку.

Адам шёл медленно, едва волоча за собой ноги. Тело Магнуса окончательно пришло в непригодность и не рассыпалось лишь потому, что Адам сдерживал этот процесс магией. Эрик сглотнул. От лица покойного доктора Магнуса ровным счётом не осталось и следа: нос, губы, челюсть, всё было прогнившим. Виднелись только глаза. Белые, с вертикальными алыми зрачками. Выглядел Анорамонд кошмарно, словом, ходячий труп, но Эрик не сомневался, что Адам в состоянии захватить замок Стефэнаса.

От волнения, Эрик стал задыхаться. Он почувствовал, как под ложечкой у него засосало, а тело, как у старика, начало дрожать, ноги сгибаться в коленях. Питер издал сдавленный смешок. Он потерял дар речи ещё при виде толстых сирфетов, а с появлением урлов чуть не потерял сознание.

Великаны сделали шаг вперёд. Эрик не заметил, как люди, прибывшие в замок охранять тело древнего Анорамонда, заняли свои позиции – кто-то остался в замке, и Эрик увидел их белые лица в окнах, другие, такие как он и Питер, встали в плотный круг. Великаны же стояли впереди всех с копьями, мечами и с длинными плотными щитами, огораживая магов.

Аонгус поднял мощную руку в воздух и громко, чтобы его слышал каждый, пробасил. При этом его голос эхом разнесся по площадке:

– На чудовищ!

Гиганты ринулись в бой первыми. Несколько тел сразу обрушилось на землю – острые клыки червей не только разрывали плоть, но и отравляли весь стальной организм великанов, обездвиживая их сильнейшим токсином.

Эрик старался не смотреть на кровавое зрелище, но глаза упрямо поднимались наверх всякий раз, когда раздавались дикие вопли и хруст костей. И всякий раз мальчик видел Адама, покойно стоящего позади сражения.

Клеменс докурил и бросил окурок в сторону. Но тот, не долетев до земли, вспыхнул ярким зелёным пламенем и растворился в воздухе. Мужчина в чёрном пальто посмотрел на мистера Стефэнаса, стоящего по правому краю и, кивнув, вступил в пекло сражения великанов и древних чудовищ.

Эрик хотел последовать за ним, ведь мужчина приказал ему держаться рядом, но Адам моментально «уговорил» его остаться в надежном магическом кругу. Отбрасывая всех и всё на своём пути (в том числе свою же армию из червей и змей), Анорамонд, наконец, зашевелился и двинул в сторону Клеменса.

Извергая пламя, химера обрушивалась на магов, как снежная лавина, заливая дорогу ядом. Она дико выла и рычала, вонзаясь длинными клыками в плоть людей. Под гнётом Найтмар, выбиваясь из прочного строя, маги стали бросаться по разным сторонам – призраки-Сивенты, окутанные в чёрную пелену, следовали за ними по пятам, не давая далеко уйти и переводить дух.

Громко взревев, Питер принялся грозно размахивать булавой, крутя ей то над своею головой, то перед собой, сшибая всё на пути – скользких тварей, толстых змеев. Одни отлетали в сторону, а другим повезло куда меньше – огромная булава размазывала головы существ по асфальту, оставляя мокрые следы.

«А черепушки то у них слабые!» – слышался радостный возглас Питера.

Эрик кинулся в сторону. Он испытывал жуткий страх, но внутренняя сила, подаренная Клеменсом, подсказывала, что надо делать: зелёное пламя, вспыхнувшее в его вспотевшей руке, было послано в нескольких первобытных чудовищ, и, преобразовываясь в хлыст, рассекало воздух, не давая прохода адским тварям.

Отрывая окровавленную морду от убитого ею гиганта, химера вдруг замерла и хищно зашипела, поворачиваясь к Эрику.

В этот же момент, прорывая оборону, в замок налетели призраки. Клеменс, всё ещё не вступивший в бой с Анорамондом (впрочем, Адам так же не спешил ринуться на Клеменса), остановился и, едва шевеля губами, произнёс только одно слово: «подвал».

Эрик сломя голову понесся в замок. И дураку стало бы понятно, что это и есть тот самый «сигнал». В душе он понимал, что даже если бы мужчина в чёрном пальто не скомандовал ему идти в замок, то он бы всё равно побежал прочь от химеры. Сзади по-прежнему раздавались звуки боя и шипение химеры, но они постепенно стихали, по мере того, как мальчик спускался вниз. Видимо, Найтмар было приказано оставаться вне особняка, и она не бросилась вслед за убегающим Эриком, что несказанно обрадовало последнего.

– Эрик! – Ребекка сидела в полном одиночестве возле синего, иссохшего тела, как верно додумался Эрик, принадлежавшему Адаму, – Эрик! – громко позвала брата девушка.

Она дрожала. С её лица стёрлась и игривая, вечно заигрывающая с мистером Стефэнасом улыбка, и самодовольная ухмылка. Эрик огляделся. Сэта Пирси не было.

– Хорошая компания? – попытался разрядить обстановку Эрик. Но коленная дрожь отдавалась в зубы, отчего речь юноши ломалась, обращаясь в заикание, – т-ты как? И где Сэт?

– Я не знаю, Эрик… Он ушёл куда-то… – голос Ребекки сорвался в беззвучное бульканье, – мистер Стефэнас сказал, что ты скоро придёшь, – девушка уткнулась лбом в холодную стену, – господи, когда же это всё прекратится?!

Эрик ещё долго утешал сестру. Но утешения, подобно воде, просачивались сквозь её уши, а смысл слов так и не дошёл до неё.

– О, мрак, – в полной темноте загорелось квадратное, исчерченное многочисленными морщинами старческое лицо, – война, деточка, вещь простая – сколько задумано природой исчерпать жизней, столько и будет положено, хе-хе.

Мерзкий горбун оскалился. Кого-кого, а этого человека Эрик не хотел видеть, даже если на него нападёт химера с ордой Сивентов.

– Кто вы? – грубо спросил мальчик, – и почему находитесь здесь?

– А где я должен находиться? С толпой неудачников, проливающих кровь ради двух кусков мя-я-яса? – сгорбленный старик расхохотался и потрепал Адама за синюю ледяную руку, – детёныши.

– Он пошёл следом за мной, – успокоившись, Ребекка снова стала Ребеккой. Скривив свой вздёрнутый носик, девушка отвернулась от старика, – мерзкий старикашка всё это время считал, сколько людей выживет, а сколько погибнет.

– Хех, – горбатый старик плюнул в сторону Эрика (что вызвало бурю негативных эмоций у того) и начальственно расселся на диване, сталкивая Ребекку на пол, – место дай, – рявкнул горбун.

– Вот погоди, мистер Стефэнас придёт… – девушка зарделась и подошла к брату, – зачем он вообще пришёл в замок?

– Ты меня спрашиваешь? Его спроси, – Эрик махнул в сторону качающегося горбуна.

Старик больше не обращал на Беккетов внимания и тихонько что-то пел. Голос горбуна был гнусав и некрасив, в принципе, как и внешний облик старика. Эрик предположил, что внутренний мир горбатого брюзги так же оставляет желать лучшего.

Наверху слышались душераздирающие крики и громогласное рычание, звуки бьющегося стекла – по всей видимости, химера ворвалась в стены особняка непосредственно через восхитительные витражи мистера Стефэнаса.

– Умирай, умирай, умирай через не хочу, – пел безобразный горбун, растягивая слова и сильно фальшивя. Временами он подвывал, уводя мотивы песни в низкий раскатистый баритон, иногда без устали пищал: – без чести и доблести.

– Когда же он заткнётся? – Пару раз Эрик хотел было оглушить неугомонного старикашку, но сестра замечала опасно поднятую руку всего в паре сантиметрах от головы горбуна и вовремя останавливала разъяренного брата.

– Умирай! – провопил безобразный горбун в тот момент, когда зарычала химера, – первым помрёт, – старик на секунду задумался, почесал свою плешь и погладил редкую бородку, – дайте-ка подумать… Эрик Беккет! Без сомнений, Эрик Беккет!

В подвале стало тихо. Старик замолчал и уставился на Анорамонда, словно тот превратился в невероятно красивую (а вместе с тем ужасающую) картину, нуждающееся в срочном просмотре горбуном. Тусклый свет ослеплял сильнее ярчайшего солнца, а безмолвие оглушало. Эрик вслушивался в пропасть молчания, в шорохи, доносящиеся до него откуда-то сверху. Мальчик мог поклясться самому себе, что кто-то быстро спустился вниз и сейчас стоит возле металлической двери и не торопится заходить.

И кто бы там ни стоял, он не спешил заходить по одной простой причине – он чего-то или кого-то ждал.

«Мандериус?» – неприятно проскользнуло в мыслях у юноши, и сразу же ушло, откуда пришло: Мандериус немедля бы влетел в подвал и всех присутствующих в этом месте порешил. Другая мысль, казалась более приемлемой чем первая – за дверью стоит либо Ван, либо Ферокс. Но Эрику от этого не становилось ни лучше, ни хуже – и Ван и Ферокс компетентные и сильные маги, способные на куда большее, чем он.

Ребекка снова задрожала. Она посинела от холода и покрылась мелкими мурашками от страха. Про себя отметив, что его сестра стала похожа на маленького Анорамонда, Эрик подошёл к двери.

– Мы все умрём! – вдруг взвизгнул горбун. Пулей, соскочив с дивана, старик спрятался за ним. Его огромный верблюжий горб виднелся за подушками, а два кислотно-зелёных глаза брезгливо впивались в Эрика:

– Пока ты здесь, маленькое недоразумение природы, мы все находится в опасности, – проскрипел горбун.

Эрик пытался не слушать странного человека.

– Надо уходить, – твёрдо сказал мальчик, – каким бы могущественным ни был Клеменс, вечно сдерживать Анорамонда он не сможет.

– Куда? – Ребекка с ужасом смотрела на бездыханные, похожие на тряпичные куклы, тела, – куда мы уйдем с этим?!

– Я не знаю, – Эрик дотронулся до двери, и, убедившись, что за ней на данный момент никого нет, и всё ранее показавшееся ему Фероксом не что иное, как лютая игра воображения, повернулся к телу Адама, – подальше отсюда, подальше от Анорамонда. Он не должен обрести плоть.

– И что ты предлагаешь?

– Я нас перенесу. Нас – это меня и Адама.

– Куда?! – сумасшедшие, пропитанные ужасом глаза Ребекки, неустанно блуждали по ледяному Анорамонду, – ты с ума сошёл?!

– Всё будет отлично, – Эрик одёрнул девушку за плечо и посмотрел ей в глаза, – как только Адам почувствует, что зря пришёл – он уйдёт!

Ребекка была против плана. Однако она прекратила спор, со всей верностью придерживаясь своего мнения, и когда Эрик, собравшись с духом, дотронулся до обледеневшего тела Адама, девушка только покачала головой и печально бросила ему вслед:

– Ты совершаешь глупость, Эрик. Вот увидишь, глупость.

Зелёное пламя охватило тело Анорамонда. Эрик уже точно знал, куда необходимо идти – в монастырь, где всё только начиналось, в «не святой алтарь», где родились Анорамонды, где зло стало началом.

Лёгкое касание воздуха, необременительное покалывание щёк и рук, эфирное обдувание со всех сторон летним ветерком и то чувство, близкое к намазыванию хлеба мягким куском сливочного масла, – все мыслимые и немыслимые ощущения, преследовавшие мальчика с самой первой телепортации, делались тяжелее с каждой секундой полёта. Непонятно откуда появившиеся смрад и густые вихри затягивали Эрика, хлыстали его по щекам ледяными острыми каплями дождя. Прижавшись к бездыханному, мерзкому туловищу Анорамонда, Эрик с омерзением отстранился. Он почувствовал кислотную смесь на своей шее, и вдобавок ко всему, наткнулся на острый выступ, растущий на локте, смахивающий чем-то на шип. Не вытерпев обжигающую боль (конец отростка был пропитан той же слизью, что и всё тело Анорамонда), мальчик всего на долю минуты отпустил его руку – и зря: кошмарное разлагающееся тело стремительно рухнуло вниз, ломая тонкие ветви деревьев, с бурлящим треском льда, погружаясь в недра проносящегося под ногами юноши озера. Провожая взглядом Анорамонда, Эрик обнаружил очередную напасть: холодный водоворот обратился в алое пламя и уже прожёг немаленькую дыру на его куртке. Чужая магия тянула Эрика вниз – к потерянному телу Анорамонда, в густые дебри. Сопротивляться не было смысла – алые языки огня уже схватились за его лодыжки и ползли наверх.

Ветка. Ещё ветка. Свист ветра звенел в ушах симфоническим хором полумёртвых упырей. Эрик почти не видел и не слышал, что происходит внизу – ветви хлыстали прямо по глазам, временно лишая его зрения. Но даже через проступившие слёзы и лёгкую поволоку, Эрик смог разглядеть каменное, неживое лицо Мандериуса с небесно-голубыми глазами – каких прежде юноша не встречал. Они были ненормально яркими и одновременно с тем мёртвыми и злыми. Мандериус Джоув улыбался, но улыбка его больше не походила на человеческую. Кое-как совладав со своей магией, Эрику удалось приземлиться на голый пустынный участок возле озера.

«Могло быть и хуже», – подумал Эрик, разглядывая неестественно проступающую кость на своей руке. Он почти не чувствовал ни вибрирующей боли, ни самой кисти руки, что было крайне удивительно – мальчик и раньше ломал руки и ноги, но при этом боль всегда сопровождала переломы.

Осмотревшись по сторонам, Эрик с горькой досадой увидел, что ему не удалось покинуть пределы замка мистера Стефэнаса, и возле озера это было особенно заметно: совсем рядом, буквально в трёх шагах от места его экстренной посадки красовался полуразрушенный особняк, а сражение между великанами и ископаемыми чудовищами так и вовсе было, как на ладони.

– Славная погодка, – протянул Мандериус, устремляя померкший взгляд голубых глаз на мальчика.

Его холодный голос остался прежним, в принципе, как и манеры, внешность и любовь к аристократическому одеянию. Длинная коса из серебристых, ртутного цвета волос мужчины, развевалась по ветру, как канат, на тугом узле которого кто-то прикрепил нелепый чёрный бант из шелковистых тканей.

– Мне недолго пришлось тебя ждать, Беккет, – продолжил Мандериус, нарочито растягивая слова, – твоя несдержанность, твой эгоизм и полное отсутствие желания выполнять чей-либо приказ свели на нет все военные действия Клеменса и Стефэнаса. Подумать только…

Мужчина с блаженством втянул в себя пряный запах, летающий в воздухе.

– Подумать только, – чуть громче повторил Мандериус, – ты сам принёс мне тело Адама!

Эрик весь сжался – желание провалиться сквозь землю не покидало его ни на секунду. Слова Ребекки комом застряли в глотке, а страх и разочарование прочно налегли на лёгкие, не давая спокойно сделать вдох – мальчик никогда прежде не испытывал подобное: чувство стыда переполнило его сверху донизу, и казалось, что вот-вот лопнет где-то в районе сердца.

– Но ты не переживай, – Мандериус испепеляюще смотрел на него, – каждый совершает ошибки, может не такие масштабные, но всё-таки совершает!

На этот раз Эрик не ждал чудесного спасения в лице Клеменса – как-никак мужчина в чёрном пальто сейчас сражался за судьбу тела Анорамонда, не ведая притом, что ход войны давно не в их пользу.

Мандериус щёлкнул пальцами, и из густой темноты вылезли его верные слуги, обволоченные в чёрное, синее и красное пламя: Ментор, сын мистера Стефэнаса, выглядел хуже, чем разлагающийся трёхнедельный труп, на лицо Ван было страшно смотреть: после магии Клеменса смуглая кожа так и не смогла обрести прежнюю красоту и ухоженность, а третий, самый опасный на взгляд Эрика – Ферокс – казался иссохшей мумией огромного волка.

Троица обступила юношу со всех сторон, загораживая чистую гладь озера от его взора.

Глядя на растерянное лицо Эрика и проступившие капельки пота на его лбу, Мандериус не по-человечески расхохотался. Маг властно оттолкнул Ван в сторону и не спеша, словно невеста, шагающая к алтарю бракосочетания, подошёл к мальчику почти вплотную, настолько близко, что тот почуял душистый одеколон и запах прокисшего молока, исходящий от ледяного дыхания Джоува.

– Любопытный факт, – Мандериус провёл длинным ногтём по лицу юноши, – любой магический ритуал связан с кровью.

Горячая кровь обжигающе поползла по щеке мальчика, стекая вниз по подбородку.

– Я не удивлён, – прошипел Эрик. Его руки, ноги и туловище обвила красная змея, не давая пошевелиться.

Мандериус усмехнулся и прошептал несколько слов на Мор-аксе, маяча взглядом по стеклянной глади озера. Во время «молитвы» он аккуратно поймал несколько капель крови к себе в ладонь и стремительно направился в сторону воды, не прекращая бормотать непонятные посулы. Опустив окровавленную руку в трещину, образовавшуюся во время падения Анорамонда, Мандериус сделал несколько шагов назад, всматриваясь в тишину вод озера, будто проверяя, действует его молитва или нет.

– Ты совершаешь ошибку, – отчаянно вырываясь из прочных силков магии, Эрик окончательно потерял самообладание, глядя на бурлящие в глубинах льда воды, – он погубит всё, на чём держится наш мир!

Не обращая внимания ни на Эрика, ни на его слова, Мандериус вскинул кисть руки к небу. Насыщенная молния грациозно, подобно змее, проскользнула между почерневшими пальцами колдуна, разорвав серую мглу, она отскочила от пушистых, болотного цвета туч, погружаясь в пучину чёрного озера.

Вдали прогремел гром, а на вершине далёкого, окутанного туманом особняка сверкнули две ослепительные молнии. Эрик, не способный пошевелиться, наблюдал, как из воздуха, сжигая всё на своём пути, являются две фигуры. Не имея возможности даже зажмуриться от ослепляющих зелёных и чёрных молний, мальчик смотрел, как два бесформенных силуэта, слившись в один огромный ком, отлетают в разные стороны. Одна фигура, до боли знакомая Эрику, раньше второй встала на ноги. Отряхнув своё пальто, Клеменс нахмурился. Его серые глаза налились кровью, а изуродованное лицо казалось голым черепом без кожи и плоти. Клеменс бросил полный ненависти взгляд на Эрика (как показалось мальчику, в глазах Смерти не было ничего человеческого и доброго) и направился в сторону озера.

– Ты опоздал, – Мандериус скрестил руки на груди, словно речь шла о свидании, – переходи на нашу сторону, и будет тебе покой, какой не снился никогда. Иначе…

– Иначе, что? – прорычал Клеменс. Суровый вид мужчины в чёрном пальто заставил Мандериуса отступить назад.

– Ты достойный противник, Клеменс, – Адам походивший на упавшее с огромной высоты месиво, недобро усмехнулся, – не чета остальным.

Клеменс наклонил голову в бок и притворно заинтересовано спросил:

– Да ладно?

– Не глупи, Клеменс, – высокий голос Адама раздвоился, – сейчас ты мыслишь за двоих: за себя и за мальчишку, а как только примешь мою сторону, примешь самого себя, всё бремя станет сладким сном. Мне бросали вызов столько раз, что я сбился со счёту, они нарушали мой покой и вечно вмешивались в мою жизнь. Разве они достойны? Достойны ходить по Серой Площади? Клеменс… Время пришло.

На секунду Эрику показалось, что вот-вот чары и ядовитые слова Адама подействуют на мужчину в чёрном пальто и тот, переполненный горьким разочарованием к юноше, развернётся к нему своим страшным лицом и поможет мальчику «покинуть» белый свет.

Но вместо ответа Клеменс лишь покачал головой, что вполне пришлось достаточным для ответа древнему Анорамонду.

Всё что осталось от тела Магнуса – кости и ниточки сопревшей плоти, поднялось ввысь, завёртываясь в ураган из чёрных сгустков магии.

Мандериус провёл худыми пальцами по воздуху. Эрик попытался закрыть глаза, отстраняя себя от ужасной картины, но магия Мандериуса неизменно действовала, не позволяя юноше сомкнуть веки. Внезапно, Клеменс возвёл руку. Из её пальцев вылетела короткая искра. Мандериус на мгновение обмер. В его глазах блеснули удивление, плохо прикрытая досада и испуг. Адам последовал примеру колдуна – замерев в воздухе, последний из Анорамондов устремил пустые глазницы в небо. Вспышка угодила в чёрный кокон Анорамонда. Неестественно взвыв, израненное и истерзанное тело Магнуса взорвалось, а Мандериус покачав головой, растворился в воздухе. Следом за ним исчез и Ферокс.

– Трус!

Эрик вздрогнул, отрывая завороженный взгляд от лохматых перьев облаков: глухо извергая поток древних слов, скривившись так, словно её схватили за ногу и насильно потянули за собой, в свое время прекрасная Ван стала метать во все стороны изогнутые молнии, с отчаянием посылая струи непрерываемой магии в спину Клеменса. Девушка выглядела не лучше хищной химеры – её черты лица стали больше походить на морду покалеченной львицы, нежели на удивительные грани человека. Эрик ещё раз убедился, что подлости этой девице не занимать – ведьма бросилась на мужчину в чёрном пальто, как только тот стал подходить к Эрику, пользуясь тем, что Клеменс, по её представлениям, не в состоянии больше сражаться и никак не сможет увидеть то, что происходит за его плечами. При этом отчаяние сыграло злую шутку с Ван – недооценив противника, девушка стала использовать все возможные подручные средства – в ход пошли даже сухие ветки (что очень сильно развеселило мужчину в чёрном пальто).

Пока Клеменс, вдоволь позабавленный поведением Ван и её попытками одержать победу, то и дело переключался на Ментора Стефэнаса (так же, как и его отец, Стефэнас младший оказался на славу прекрасным магом), то, что осталось от Адама и тела Магнуса – пепел и что-то тёмное, инородное миру Серой Площади, опустилось в недра озера, полностью погружая себя в бурлящую воду.

Ледяная невидимая волна смесью из страха и омерзения накрыла Эрика с ног до головы, при этом возвращая мальчику способность полноправно ощущать своё строптивое тело. Сначала он несказанно обрадовался, что может наконец и двигаться, и нормально осязать, но затем острая боль заверещала в нём иначе. Мальчику и раньше рассказывали, что магия на Серой Площади имеет свой «неповторимый» стиль: она раскроет все свои грани, возможности, только если её обладатель будет кормить исключительным рационом из крови и боли, как, например, мистер Стефэнас старший; и отличительную способность завладевать хозяином (что, к слову, и произошло некогда с тем же сыном Стефэнаса – Ментором), но то, что пришлось лицезреть Эрику, было куда страшнее и неприятнее, чем безумие и насилие. Пробиваясь в сломанную руку, боль как будто объединилась с остатками магии Мандериуса. Давно смешенная с кровью мальчика магия Клеменса подействовала моментально, как отличный катализатор для наложенных чар, скручиваясь внутри руки, и образуя маленький вихрь из боли и чужой магии, он окончательно смешался с кровью и стал лопаться, точно мыльные пузыри. Эрик с ужасом смотрел, как через его посиневшую, а местами даже почерневшую кожу проступают толстые вены и что-то постороннее, пугающее и причиняющее боль. Магия выкручивала сломанную кисть под немыслимым углом, и при этом Эрик чуть не ослеп – настолько сильно причиняло ему боль колдовство. Не останавливаясь на достигнутом, магия добралась и до ног Эрика – не удержавшись, тот упал на сырую промозглую землю, разбивая себе нос. Но уже через мгновение мальчик почувствовал, как магия Мандериуса постепенно ослабевает и теряет контроль, а режущая боль уходит. Всё закончилось гораздо быстрее, чем начиналось.