Текст книги "Серая Площадь (СИ)"

Автор книги: Jennifer Adams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Мы не желаем тебе зла, – в это мгновение Эрику почудилось, что с ним говорит не милая Рейзали, а суровый мистер Стефэнас, – потерпи ещё чуть-чуть, и твоё вознаграждение не заставит тебя ждать. Пойдём, – девушка кивнула на металлическую дверь со знакомым изображением химеры – Найтмар.

– Сдаётся мне, что это место прокляли. И не один раз. У меня есть из чего выбирать? – Хмуро спросил Эрик, – если есть, то ты знаешь, что я предпочту.

Рейзали – прекрасное наваждение, слабо покачнулась в сторону монастыря.

– Выбор есть, но он может оказаться не в твою пользу. Ты можешь остаться здесь, в поле, и продолжать плакать о своей жизни, в полном одиночестве, а можешь зайти внутрь храма и убедиться, что всё, что сейчас происходит – подлинно.

– Что ж, – Эрик толкнул дверь ногой – прикасаться рукой к дверной ручке у него не было желания, – значит, выбора у меня нет.

Внутри святилища оказалось пусто, душно. Повсюду стоял трупный запах и валялись мёртвые, полусгнившие, без шкуры животные. Часть из них давным-давно истлела, от других остались только кости. Серые, покрытые плесенью и бурым мхом стены, создавали впечатление, что одна-единственная комната, где очутился Эрик, как только прошёл внутрь, постепенно сдавливается. Господствующий тут беспорядок и слой густой пыли говорили о том, что в храм давно никто не заходил. И не зря. В центре зала, утянутые паутиной, высились одиннадцать каменных статуй. Стоящие по бокам десять изваяний были подписаны на Мор-аксе, а размещенное посередине, оставленное без подписи, было не только ниже остальных (оно походило на сгорбленную горгулью), но и без лица. Облачённая в чёрный балахон скульптура выглядела менее враждебной, чем те, что стояли по обе стороны от неё. Однако сильнее всех выбилась статуя, стоящая справа от горгульи. Она имела грубое, практически нечеловеческое лицо с алыми камнями, вместо глаз. Длинные каменные волосы, словно ручьи-змеи, обвивали тело. На спине у изваяния виднелись длинные зазубренные шипы, а ногти на руках походили на когти крупного хищника. Тело статуи было пронизано толстыми выступающими венами и имело худую комплекцию.

– Это Адам, – торжественно представила статую Рейзали. – И его семья… Те Анорамонды, которых он убил.

– А кто в центре? – Эрик еле оторвавшись от каменного Анорамонда, перевёл взгляд на горгулью. – Клеменс говорил, что Анорамондов было десять.

Все одиннадцать статуи смотрели на него, как показалось Эрику, с ненавистью и раздражением. Алые камни Адама так и вовсе, пронзали мальчика в самое сердце, от этого взгляда драгоценных камней у Эрика пересохло в горле, а внутри похолодело. Статуи были, как живые и юноша поклялся себе, что не будет дотрагиваться ни до одной из них – вдруг оживут? В мире, насыщенном магией и не такое возможно. Взять тех же грифонов.

– Есть предание, – девочка подошла вплотную к статуе по центру и дотронулась до её руки, – в котором говорится о некоем порождении, создании чудовищной силы, искупленным кровью. В провальных попытках обрести безграничное могущество, Оно было создано Адамом и названо «Искусственной душой». Но это просто легенда. Нечеловечность Адама никак не вяжется с понятием души. Поэтому забудь про сказки. Помни реальность. А здесь она только одна – Адам.

Эрик покачнулся. Его голову пронзила острая боль. Пульсирующей волной та прошлась по всем остальным участкам тела, остановившись на злосчастной руке. Взмахнув ею, как веером, Эрик обжёг зелёным пламенем таинственную фигуру в балахоне и попятился. Ему показалось, что под капюшоном статуи без имени тусклым огоньком загорелись яркие, стального цвета, глаза. Вдруг он её нечаянно оживил?! Эрик не сводил испуганных глаз с неподвижной статуи, как, вдруг, позади него раздался шум.

– Значит, здесь Адам начал своё существование, на этом самом месте? – произнёс хриплый мужской голос прямо за его спиной, – когда они успели поставить эти безобразные статуи?

Резко обернувшись, Эрик увидел, как очертания Рейзали поплыли куда-то вверх и скрылись от взора его глаз за белым сводом потолка. Позади себя Эрик обнаружил крупного мужчину и совсем ещё молодого юношу. Одеты они были на средневековый лад, но, в отличие от Мандериуса, их наряды не бросались в глаза и не были столь пёстрыми и аристократичными. Облачённые в серые наряды, посетители храма буквально сливались со стенкой, а их грязные истоптанные сапоги и измождённые смуглые лица свидетельствовали о том, что они проделали длинный и весьма опасный путь к святыне Анорамондов.

Надо сказать, что храм изменился. Мох и плесень пропали, а взамен им появились заковыристые узоры в виде таинственных символов – Мор-акса, языка древних. Стены посветлели, и многовековая пыль исчезла. Пол же более-менее был ещё чистым и не дырявым.

Сиплый голос принадлежал мужчине – великану, необычайно высокого роста с короткой рыжей бородой. Великан был немолод, но прекрасно сложен – из-за серого воротника его широкой рубахи виднелась мускулистая шея, а из-под рукавов показывались сильные ловкие руки. Его попутчик был красивым блондином с огромными лазурными глазами. Он был высоким и статным, с гордой осанкой, но на фоне своего рыжего друга казался Эрику совсем крошечным и хрупким. Надо отметить, что выглядел молодой колдун на несколько десятков лет моложе, чем великан. И Эрику он представился совсем юным, практически его сверстником.

– Их возвели совсем недавно, – задумчиво протянул блондин. В этот момент Эрику показалось, что рыжий мужчина слушает своего молодого друга с особым, пристальным вниманием и ведёт с ним разговор на равных, несмотря на большую разницу в возрасте и габаритах, – я чувствую, что Адам уже близко. Он настигнет нас и расплатится за всё, что сделал.

«Адам близко?» – сорвалось с губ Эрика. Однако путники не услышали мальчика.

– Самого главного я так и не сделал – его голова до сих пор на шее. Но пусть так. Я не сдамся Анорамонду без боя. Он отнял у меня всё: семью, свет и чувства, – с бурными эмоциями прокричал гигант, – он почувствует жало моего клинка у себя на глотке. А своё имя я вырежу у Адама на лбу, лично. «Был повержен Аргусом». Так и напишу.

С этими словами Аргус плюнул в стоящую справа статую. А Эрик поморщился. Он стоял в паре шагов от статуи.

– Гниль, – прорычал мужчина, глядя в огненные рубины статуи.

– Чувства он не все забрал, – усмехнулся блондин. Но его белоснежная улыбка быстро сошла с губ, – побереги пламенную речь для Анорамонда. Помни, мы здесь, чтобы заточить Адама и оставить потомкам память про войну, про жизни, которые отнял у нас Анорамонд и Мандериус. Предательство последнего теперь течёт в моих венах вместо крови, и я жду не дождусь, когда придёт время расквитаться с ним.

Эрик вновь услышал нежеланное имя древнего мага. Видимо, Мандериус с самого начала был сторонником Анорамонда – и всеми усилиями пытался вознести их, чтобы потом, самолично свергнуть и занять трон. Эрик хмыкнул – так похоже на Мандериуса – действовать исподтишка, да и чужими руками!

– Сделай то, что нужно сделать, Сандалф, – Аргус грозно расправил свои могучие плечи, – а я встречу гостя старым проверенным способом и буду сдерживать его столько, сколько потребуется. По мне, так сталь в крови врагов – достойная память нашим сыновьям и внукам.

Сандалф остался стоять там, где стоял – подле статуй Анорамондов, а великан, вызывая дрожь в земле, подошёл к окну и пригнувшись, стал что-то высматривать. Эрик мог поклясться, что окно было разбито, когда они с Рейзали пришли в храм.

Попытавшись подойти ближе, чтобы лучше разглядеть лица посетителей храма, Эрик вдруг почувствовал, как его туловище обмякло и онемело. Шея неприятно затекла, руки разбухли и безжизненно повисли, а ноги он и вовсе прекратил ощущать, словно те ему больше не принадлежали. У Эрика сложилось удручающее впечатление, что он превратился в тряпичную куклу или в беспомощное и безголосое каменное изваяние. Он больше не был в состоянии контролировать своё тело. Теперь ему оставалось лишь наблюдать и слушать.

– Похоже, – недовольно прогудел великан, пристально вглядываясь в плывущие на грязном, виниловом небе тучи, – эти болваны решили к нам присоединиться. Мрак! Они всё испортят!

– Кто? – синие глаза Сандалфа устремились к окну. – Они не могут нам сейчас помешать! – запротестовал маг, увидев тех, кто так сильно обескуражил его друга-гиганта. – Только не сейчас. Останови их. Любой ценой, Аргус.

– Понял.

Не задавая лишних вопросов, великан, пригнувшись, вышел из храма. Однако он недолго отсутствовал. Не прошло и минуты, как гигант, с искривлённым от злости лицом и нервно дёргающимся глазом, вернулся обратно в сопровождении группы людей.

– Эти болваны прихватили с собой ещё парочку болванов, – угрюмо пожаловался великан. – Вы, – загрохотал исполин, обращаясь к вошедшим людям, – неужто думаете, что справитесь?

– Нас семь, – писклявым голоском заметил один из них, напоминающий закутанную в мантию мышь, – а с вами девять.

– Их, – Аргус сплюнул в сторону Анорамондов, – тоже было девять. Уходите, – тут он махнул своей ручищей, но не угрожая, а лишь отмахиваясь от незваных гостей храма. Было видно, что Аргус встречался с ними не в первый раз и был явно этим не доволен. – Вон! Все!

– Аргус…

Эрик точно не знал, как выглядят эти люди. Все до единого, они накинули на свои головы капюшоны. Только низенький человечек – вероятно, их предводитель – не стал скрывать своего мышиного, серого лица, с маленькими, но очень злыми глазами. По большей части разговаривал только он, остальные, понурив носы, молчали.

– Аргус!

– Я ТРИ СОТНИ ЛЕТ АРГУС! – взвыл, окончательно рассвирепевший великан. – Пошёл вон, вместе со своей шайкой, Пинчи. Иначе съем.

Группа во главе с Пинчи попятилась. Похоже, Аргус не шутил.

В гробовой тишине, которую нарушало лишь сердитое сопение рыжего великана, Сандалф, вдруг негромко сказал:

– Я не знаю наверняка, хватит ли у меня сил для заточения Анорамонда, и появятся ли он здесь вообще. Адам часто использует волшебство, чтобы одурачить противника и не всегда использует свои силы – ему достаточно позвать Найтмар. Но будем надеяться, что в этот раз он придёт. И помни, как только я начну ритуал, Адам сделает всё возможное, чтобы меня остановить, – наконец сделал паузу Сандалф.

– Я всегда готов, – пробасил Аргус и обнажил серебреный клинок. При виде оружия, Пинчи расклеился и поджав губы, исчез. – Вы! – Аргус просверлил группу убийственным взглядом. – Сгинули.

Группа Пинчи не стала с ним спорить. Что-то зашипев, они растворились в воздухе.

– Что бы ни случилось, – Сандалф устало посмотрел на великана, – ритуал должен быть завершён.

Сандалф стал шептать. Слова складывались в страшные, на взгляд Эрика, фразы. Мор-акс был грубым, но одновременно с этим трепещущим и красивым языком.

– Здравствуй, Сандалф, – вихрь из чёрного смога преобразовался в существо, которое изображала одна из каменных статуй.

«Анорамонд», – быстро догадался Эрик.

Настоящий облик Адама внушал не только отвращение, но и ужас. Анорамонд был на голову выше обычного человека, в основном из-за торчащего позади него горба и едва ли мог посоревноваться в этом деле с великанами – выше великанов Эрик пока никого не встречал. Адам прошёл мимо, не замечая присутствие Эрика, хотя самому мальчику показалось, что Адам его ещё как заметил. Этого было более чем достаточно для того, чтобы у него по всей спине поползли мурашки. Шелестя подолом странной одежды – Эрик мог уподобить наряд Анорамонда лишь с одеждой какого-нибудь древнего языческого бога с картинки – Адам остановился возле застывшего Эрика. И сердце Эрика ёкнуло.

Ещё никого на Серой Площади мальчик не видел в подобном убранстве: туловище вторгнувшегося в храм существа покрывало длинное чёрное мужское платье, полностью сшитое из шёлка. На талии у него был повязан золотой пояс, концы которого доходили аж до укрытого туманом пола. На горбатой спине странной одежды был глубокий, вырез, через который проглядывали выступы в форме шипов со стекающей на пол вязкой слизью. Точно такие же кости-иглы порвали щёлк на тонких локтях и плечах существа.

Красные орлиные зрачки Адама недобро блестели в белой роговице.

– Адам, – Аргус взревел и бросился на Анорамонда со своим излюбленным оружием.

Острое лезвие длинного клинка проткнуло Адаму грудь, встречаясь с сердцем, но Анорамонд даже не пошевелился. Его каменное лицо по-прежнему излучало ядовитую усмешку и нескрываемый восторг. Казалось, он не чувствовал ни боли, ни страха перед взбешенным великаном.

– Сентуп-а, люди так глупы и наивны. Неужели ты думал, что люди до тебя не пробовали меня убить клинками, мечами и топорами? – Непринуждённо, будто шла речь о занозе, вытащив из себя клинок великана и отшвырнув его в сторону, Анорамонд растворился в воздухе, оказываясь прямо позади Сандалфа. – не знаю, что вы здесь забыли, но умереть в ногах моей статуи очень похвально с вашей стороны, – прошипел он.

Не обращая внимания на Анорамонда, Сандалф продолжал тихо говорить что-то на Мор-аксе. Адам на секунду замер, пытаясь вслушаться в слова. Его красные зрачки сузились, а на безобразном лице вспыхнул гнев. Грубым движением руки Анорамонд провёл по тонкой шее спутника Аргуса, оставляя на ней глубокую царапину от своих длинных стальных когтей. Густая алая кровь тотчас брызнула из раны мага, и, стекая вниз, образовала на деревянном полу небольшую лужицу. Скорчившись от боли и прижимая дрожащую руку к горлу, Сандалф без устали продолжал свою речь.

Эрик понимал, что сейчас произойдёт, и что он ничем не сможет помочь древнему магу и рыжему воину – прошлое безжалостно удерживало его на месте. Но просто стоять и смотреть, как Адам совершает зло, он не хотел. Сделав пару бесполезных рывков, Эрик беспомощно вытаращил глаза – закрыть их ему тоже не удалось.

«Я не хочу это видеть», – взмолился про себя Эрик, но прошлое бессердечно продолжало показывать ему страшные картины минувших лет.

«Я всё понял!» – беззвучно заорал Эрик. Но его слова так и не сорвались с губ. Мальчику оставалось лишь наблюдать, как Аргус из последних сил накидывается на Анорамонда и, цепляясь за воздух, кубарем отправляется в окно, как Адам пронзает живот Сандалфа клинком воина, и как замертво падает Аргус от чёрного пламени Адама. Стены святилища стали багровыми от крови, а Сандалф – белым, как снег.

– Твоё последнее слово? – Но, не дожидаясь ответа, Анорамонд отрубил голову мага.

– Люди, – Адам брезгливо перешагнул через мёртвое тело Сандалфа.

Стены святилища стали сужаться, а силуэт Адама пропадать. Эрик бросился к убитому магу – наваждение моментально спало, а прошлое наконец отошло. Подбежав к Сандалфу, Эрик обнаружил, что бросился к пустоте – отпечатки пребывания как Анорамонда, так и путников – исчезли. Огромное тело Аргуса пропало следом за телом его покойного друга, кровавый пол потемнел, а кровь на стенах высохла и осыпалась.

– Они хотели заточить Адама здесь, – в храм зашёл Клеменс, имеющий отличительную способность неожиданно появляться в не самых подходящих местах, в самое подходящее время. – Место, где мы сейчас находимся – это истое место рождения Анорамондов, именуемое, как «Святилище Анорамондов».

– Почему я всё это видел? – Эрик прижал руку к ритмично отбивавшему музыку сердцу Музыка эта придавливало болью и тоской. – Мало мне, что ли, предоставлялось возможностей посмотреть, как убивают? Одного Магнуса хватает, чтобы закончить список.

– Ритуал Сандалфа не прошёл зря, – не моргая, Клеменс устремил свой взор на мальчика, – через несколько мгновений спустя, я упущу время, потому что у нас разные толкования на этот счёт, Иквэл сразила Анорамонда и заключила его бестелесное содержимое в тюрьму, а тело было обнаружено здесь и погребено в недрах страшного храма. Именно благодаря Сандалфу произошло неестественное для Анорамонда расщепление, так называемое отвержение. Сандалф наверняка не знал, когда наступит день борьбы, но он сделал так, чтобы во время своего последнего сражения Адам, потерял драгоценную оболочку, чтобы его дальнейшее возвращение – кое наступило бы рано или поздно – не было столь простым, а для нас, тех, кто встанет против зла, будет наоборот, угодным. Как видишь, всё прошло удачно.

– Им пришлось пожертвовать своей жизнью, – Эрик тяжело вздохнул, таращась на место, где только что лежал Сандалф, – а мне придётся поставить на кон свою душу.

– Мы не знаем будущего. Всё что у нас есть – это прошлое и настоящее. Именно опираясь на эти две вещи, мы в состоянии вершить грядущее, таким, каким оно нам желаемо.

Эрик перевёл дыхание. Ему было сложно признавать, что без души здесь не обойтись. И он решительно кивнул головой, но не Клеменсу, а скорее всего самому себе – Эрик был готов рискнуть, лишь бы Анорамонд не вернул свою оболочку.

– Мандериус сможет забрать тело Анорамонда? – сокрушённо выдавил Эрик.

Клеменс холодно обвёл глазами храм и тихо ответил:

– Нет, если я наложу чары, а я это сделаю, чтобы максимально обезопасить тебя.

– Что, если Адам всё-таки сможет разрушить грань между моей душой и своим телом? Что, если он уничтожит мою душу? – не унимался Эрик. Ему нужно было знать ответы на эти вопросы, без них, решительность иссякнет.

Клеменс грустно рассмеялся.

– Я не позволю, – мужчина в чёрном пальто протянул свою руку, – я даю тебе обещание, что любой ценой не дам ему совершить этого.

Эрик неуверенно пожал холодную руку Клеменса.

– Хорошо, – он задержал дыхание, – что нужно для ритуала?

– Всего лишь желание.

Зелёное пламя окутало Эрика (прежде чем тот предложил: – давай на счет три), и через секунду он почувствовал неуютную пустоту внутри себя, холод и резкий поток теплоты. Что-то яркое и бесформенное вырвалось наружу, разорвавшись на несколько частей, оно приникло к полу и мгновенно, не успел Эрик моргнуть, исчезло. Это была душа. И теперь она охраняло тело Анорамонда.

– Всё, – Клеменс удовлетворённо потёр руки, – теперь нам стоит уходить, если ты, конечно, не хочешь ещё немного побыть в храме и попрощаться со статуями, – задумчиво произнёс мужчина, как будто ожидал от Эрика самых разных ответов.

– Не хочу, – Эрик двинулся к выходу.

Но тут произошло то, чего он опасался больше всего на свете – на пороге храма появился Адам. Без химеры. Без великана и Мандериуса. Один. Без лижущей пространство тьмы, но по-прежнему наводящий на Эрика ужас. Застыв, Эрик посмотрел сначала на Анорамонда, затем, обернулся назад. Статуи за его спиной безмолвно глядели вперёд. Эрика охватило неприятное чувство, что он оказался запертым в ловушке. Бежать было некуда. Утешало то, что неподалеку находился Клеменс, а настораживало – Адама Клеменс ни капли не пугал.

– Клеменс, – воздух разразил высокий голос Анорамонда.

Эрик вздрогнул и попятился назад. Оказалось, что зря. Покачнувшись, Адам, сделал шаг вперёд, к ним навстречу, но тут же был откинут прочь зелёной вспышкой. Что-то помешало ему пройти внутрь.

– Поздно, – победоносно усмехнулся Клеменс, глядя на провальные попытки Анорамонда зайти в святилище, – отныне тебе запрещено здесь находиться, Адам.

Спокойно положив руку на плечо трясущегося от страха Эрика, мужчина в чёрном пальто телепортировал в замок.

***

Как говорится: «Всё познаётся в сравнении». И по сравнению с храмом Анорамондов, в особняке мистера Стефэнаса было тепло и уютно, а что самое главное – безопасно. Наконец Эрик смог нормально дышать и смотреть без опаски на происходящее. Всё, что теперь его окружало, не могло причинить ему боли и страданий. Обессилено упав на софу, он поднял глаза. На него смотрело бледное и испуганное лицо Питера.

– Как ты, друг? – взволнованно спросил тот.

– Теперь я такой же, как Адам, – горько ухмыльнулся Эрик, – без души, но полный амбиций.

– Значит, ты-таки решился на этот шаг? Что будем делать дальше? – по старой традиции спросил Питер.

– Сначала я хочу отдохнуть, отвлечься от всего этого, – Эрик встал, – а потом мы пойдём вытаскивать Эбигейл.

– Думаешь, Мандериус не устроил нам засаду? – Питер нервно дёрнул себя за мочку уха.

– А, что нам ещё остаётся делать? Чай с плюшками пить? – Эрик мрачно посмотрел на тёмно-пурпурное небо и перевёл взгляд на друга. Питер согласно кивнул, хотя по выражению его лица, Эрик понял, что плюшки того прельщали куда больше, чем кровожадный Мандериус. Дураку понятно, что Мандериус похитил их подругу неспроста – только так, они бы добровольно пришли к нему в замок, не иначе. Эрик хмуро добавил: – я сделаю всё возможное, чтобы спасти Эбигейл, чего бы мне это не стоило.

========== Верхняя Коалиция ==========

Глава 12

«Верхняя Коалиция»

За обледеневшими витражами замка Алереда Стефэнаса бушевал ураган. Крупные старые деревья, вырванные с корнем, то и дело угрожающе подлетали к стенам белоснежного особняка и намеревались пробить хрупкие стёкла, но наложенные древним магом чары мгновенно расщепляли их на мелкие стружки. Эрик печально свесился с кровати и посмотрел на изящные песочные часы, стоящие неподалёку на тумбочке. За своё недолгое пребывание на Серой Площади он успел научиться различать по ним время. Это, как оказалось, незамысловатое умение пригодилось как нельзя кстати – без наручных часов с посаженной батарейкой приходилось туго, а после того, как Адам украл у жителей солнце, Эрику приходилось полагаться исключительно на странное поведение песчинок. Сейчас мелкий золотой песок окрасился в тёмную медь и значительно увеличился в размерах, что происходило только ночью. Также песчинки уже полностью покрывали прозрачное дно часов, и Эрик смог без особого труда определить, что наступила полночь. Хотя тёмно-фиолетовое небо было сплошь затянуто сгустками магии, Эрик знал, что где-то там, высоко, выше мглы, накрывшей Серую Площадь, томятся и усердно стараются пройти сквозь пелену темноты яркие живые звёзды и бледная луна. На минуту представив, как свет пробивается через окно, Эрик зажмурился от воображаемого им далёкого сияния. Раскрыв глаза, Эрик с досадой откинул от себя приятное наваждение – в спальне, куда он с Питером направился сразу после сытного ужина, неизменно господствовали лютый мрак и леденящее душу спокойствие.

Прошла целая неделя после его маленького приключения в святилище древнейших из ныне живущих существ – Анорамондов, а ещё прошло достаточно времени, чтобы ребята наконец подняли печальную тему – Эбигейл. Эрик поклялся себе, что спасёт девушку из цепких лап Мандериуса, но с той клятвы прошёл ни один день и теперь друзья должны были что-то решать, иначе, спасать будет некого – Мандериус может убить Эби, так и не дождавшись Эрика.

– Даже после второго ужина я не ощущаю утоления голода, – недовольно проворчал Питер, – наверное, на меня так действует Серая Площадь.

– Ты, вроде как, и в нашем мире не всегда его испытывал, – с иронией заметил Эрик.

– Это одно, – томно вздохнув, Питер потёр громко заурчавший живот, – я всегда думал, что после смерти будет проще в этом плане. Но как же я ошибался…

– Всё, что мы себе представляли о загробном мире – это скрипучие калитки, ведущие в рай, и ржавые ставни ада, – Эрик неохотно встал со своей кровати и задёрнул штору, – ни того и ни другого, увы, не существует.

Эрик важно направил руку в сторону потолка. Он сто раз видел, как мистер Стефэнас проделывает трюки со светом. И на этот раз, он решил попробовать сделать освещение сам. Глядя на искусные взмахи мистера Стефэнаса, Эрик решил, что в этом нет ничего сложного. К сожалению, Эрик позабыл, как в «личном» кабинете у Клеменса – всего за одну секунду его ладонь была обожжена, а неконтролируемая струя древней магии, чуть не спалила всё имущество мужчины в чёрном пальто. Правда, демонстрация изрядно позабавила Клеменса.

Сфокусировав все свои мысли на магическом шарике, который, по представлению Эрика, должен был осветить всю комнату, юноша глубоко вздохнул. Немедля из его пальцев вырвался маленький зелёный огонёк и окутал всё пространство верхней части спальни. Эрик нахмурился.

– Это определённо не то, что я хотел сделать. Но и на том спасибо. Хоть не поджёг комнату.

Питер рассмеялся и загадочно посмотрел на друга.

– Отгадай, что у меня за спиной?

– Ещё спина? Горб? – поймав обиженный взгляд Питера, Эрик поспешно исправился, – рука?

– Это само собой! Но что в ней?

– Слушай, ты неудачно выбрал время для загадок. У нас есть… – начал было сердиться Эрик, но его перебил негромкий, но настойчивый стук.

– Можно? – в спальню прошёл мистер Стефэнас, облачённый во всё белое, – хотя зачем я спрашиваю? Дом же мой. О, я вижу, ты делаешь большие успехи в магии? – Посмотрев на позеленевший и местами почерневший потолок, мистер Стефэнас наигранно присвистнул.

– Типа того, – отмахнулся Эрик и настороженно взглянул на ясное, почти белое лицо мужчины, – что-то случилось?

– Вовсе нет, – Стефэнас, со свойственной ему манерой, властно сел в кресло и грациозно провёл кистью руки по воздуху. Зелёное пламя, небрежно раскинутое по всему потолку, материализовалось в большую сферу, а чёрные пятна исчезли. – Я пришёл узнать, какие у вас, мои дорогие жеребята, планы. Надеюсь, в этот раз мы обойдёмся без глупостей?

– Вы намекаете на историю с Эбигейл? – грустно спросил Питер.

– Намекаю, – передразнив голос мальчика, мистер Стефэнас достал из чёрного портсигара крупную душистую сигару, – до сей поры, вы не отличались осторожностью.

– Мы вот думаем, – протянул в задумчивости Эрик, – как спасти Эбигейл, но без сражения с Мандериусом. Он же сейчас один в своём замке?

– Насколько мне известно, с Фероксом Вега. Анорамонд, вместе со своим питомцем, не возжелал проводить время в их обществе.

– Значит, у нас больше шансов на выживание, – мрачно сказал Питер.

– А тебе я настоятельно рекомендую не выползать из своей норки. Клеменс огородил тебя от превращения в Сивента, но без магии тебе всё равно нечего лезть на рожон.

– Я не могу оставить Эрика одного, – осторожно возразил Питер.

При виде строгого мистера Стефэнаса Питер вёл себя крайне осмотрительно – как бы случайно не ляпнуть чего лишнего! Ведь при первой же встрече, мистер Стефэнас сшил его рот, а на днях, едва не превратил в тыкву: Питер посмел притронуться к любимой трости мистера Стефэнаса без разрешения.

– Хорошо, думайте, – Алеред Стефэнас встал со своего кресла, – а как надумаете, подходите ко мне или к Клеменсу. Я так понимаю, без нашей с ним помощи вам всё равно не обойтись. Доброй ночи.

– Доброй, – почти в один голос ответили ребята.

Мужчина щёлкнул пальцами, и сигара в его руках загорелась. Как следует затянувшись и смачно выпустив несколько размытых колечек в воздух, мистер Стефэнас не спеша побрёл из спальни, опираясь на свою золотую трость.

– Он прав, – сказал Эрик, как только спина хозяина особняка скрылась из виду.

– Ну, в любом случае, я пойду с тобой. Так или иначе.

– Тогда нам нужно придумать план, в котором мы блистательно обойдём весь замок Мандериуса незамеченными.

– Хорошо, – кивнул Питер, – но до утра никаких планов. Завтра мы непременно что-нибудь придумаем за чашечкой кофе.

***

Выспался Эрик на славу – с трудом открыв глаза и первым делом взглянув на песочные часы, он обнаружил, что проспал столь долгожданный завтрак – дворецкий мистера Стефэнаса обещал ребятам устроить настоящий «магический парад еды». Яркое представление обещало бурю хороших эмоций и забитый до верха живот.

– Ничего себе, – пробормотал Эрик. Мысленно отругав себя за потраченное впустую время, он спустился вниз по крутой лестнице. В зале было хорошо: камин, наконец-таки, прогрел необъятную территорию замка, а белые огоньки создавали впечатление, что за окном, действительно день. Вот только шторы, старый дворецкий Элазар, всё равно не раскрыл, не желая портить всем настроение.

– Привет, – Эрик помахал рукой Питеру, – добрый день, – тут же поздоровался он с мистером Лендером, который при его виде весь засиял от радости.

– Доброе утро, дитя, – воскликнул маленький старичок.

Весь день ребята придумывали план вторжения во владения Джоува Мандериуса и под вечер, утомлённые бесконечными рассуждениями (они рассуждали, рассуждали, почти весь день рассуждали о магической защите замка) друзья решили скрыться от всевидящего ока мистера Стефэнаса в вишнёвом саду, растущего неподалёку от дома Питера. Им надоели бесперебойные колкости от мистера Стефэнаса (колдун не упускал случая вставить свою лепту – он постоянно напоминал ребятам, что Мандериус пытает девушку, пока друзья уплетают блинчики с сиропом), ко всему прочему, Питер вспомнил, что оставил слишком мало еды для своего любимца – Жульена. Пять мешков, сверху донизу наполненных индюшачьими тушками, показались для него издевательством над бедным животным.

Они не сразу решились выйти из замка и им уж совершенно точно удалось не с первого раза уговорить мистера Лендера телепортировать их к дому Питера. После нескольких часов упрямства и нотаций, старик сдался, однако сам он, сославшись на здоровье, отказался идти с друзьями. Тех это не особо расстроило, а Питера, так и вовсе обрадовало:

– Вот и славно. Ещё один такой дотошный час, и я лопну.

В доме Питера царил хаос. Одичалый пёс от одиночества носился по комнатам и всё сносил на своём пути, как миниатюрный вихрь. Индюшки валялись по всему дому в истерзанном виде и переступая через одну такую обглоданную тушку, Эрик наступил на лужу воды – в поисках источника жизни, Жульен уничтожил туалет, и вся вода теперь находилась под ногами у друзей.

– Ничего себе, – Эрик дотронулся до искромсанной туалетной бумаги, – мистер Стефэнас не пустит его к себе. Ты только погляди, что он сделал с твоей кроватью!

Кровать Питера, казалось, пострадала больше других вещей – её спинка свисала, и вся была в когтях, одеяло, подушка и перья от неё расстилались по всей спальне, а в простыне зияли дырки – пёс её и сейчас жевал.

– Кошмар, – глухо отозвался Питер, – зря мы его одного оставили, или… – он задумался и вскинул вверх указательный палец, делая при этом очень серьёзный вид. – … или это Найтмар приходила сюда! Да, точно! Не мог Жульенчик такое натворить.

– Нет, – Эрик покачал головой, тут же сморщился и заткнул ладонью нос – до него долетел запах, смахивающий на запах протухших яиц, – фу, – Эрик открыл форточку.

– Нет так нет, – печально возгласил Питер, – но если будут спрашивать, особенно мистер Стефэнас, то мы всё равно скажем, что это была химера.

Делать уборку было бесполезно, да и некогда, так что ребята, с трудом нацепив на орущего пса ошейник, поспешили в сад.

Тёмный, зловещий, по-другому дивный сад уже нельзя было назвать. Все цветы завяли и потеряли свой сочный, говорящий о жизни цвет, посеревшие деревья были завалены друг на дружку, будто в саду побывал великан. От гниющих ягод исходило такое зловоние, что даже Питер не рискнул попробовать их на вкус. По тропинкам проходили шипящие, чёрные ручьи – друзья старались не наступать на них и ломая ноги, залезали в кусты, обходя стороной явно магического происхождения чёрную воду. Чудом уцелевших обитателей вишнёвого сада было мало, но они всё ещё показывались из нор и принюхивались к новым запахам.