Текст книги "Серая Площадь (СИ)"

Автор книги: Jennifer Adams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– Я пока не умею воскрешать, – Эрик слабо улыбнулся. Но Клеменс явно не оценил его шутку.

– Просто имей это в виду. И не допускай того, чтобы маги из твоего окружения, особенно те, кто потерял близкого, под давлением боли, совершали ошибок. Воскрешение одной жизни не стоит смертей тысячи.

Эрик тупо кивнул. Разумеется, он догадался на что и на кого так упёрто намекает Клеменс. Вот только дело было в том, что Эрик пока не умел находить подход к Эбигейл, а слова, которыми можно было бы остановить эту ведьму, по всей видимости либо не существовали, либо он их пока не узнал.

– Думаю, в этот раз, я всё-таки расскажу тебе кое-что, что ты сам не сможешь узнать, – после некоторой заминки, выдержанной ими обоими, Клеменс успокоился и закрыл поднятую тему с воскрешением. Во всяком случае, его глаза больше не блестели предостережением, и сам мужчина в чёрном пальто выглядел довольно-таки мирным. Эрику даже показалось, что ран, гниющих на его коже и струпьев стало гораздо меньше, чем было и лицо, наконец, начало походить на человеческое. – Кое-что, о чём, наверное, только я смогу тебе рассказать, – загадочно продолжил Клеменс. – Знаешь ли ты как началась война с Адамом? – Он сурово бросил взгляд на Эрика, словно собирался сейчас отчитать. Эрик кисло мотнул головой.

– Адаму надоело, что на него нападают древние маги?

– Адаму наскучило человечество, – мягко поправил его Клеменс, – а то, что на него нападали древние маги… Что для паука мухи, угодившие в его паутину? Еда, игрушки, да что угодно, но только не противники. Адам обладает невероятным могуществом, силой, о которой, спроси любого на Серой Площади, мечтает каждый. Неисчерпаемая, первозданная магия, не питающаяся кровью, но способная победить древнее волшебство – в наше время, в эпоху вымирания магии, это уникальность.

– Ты сказал… Вымирания?

– Сам посуди, – подтолкнул его Клеменс, – первыми были Анорамонды, когда же тех не стало, на Серой Площади появились древние волшебники. Их магия существенно отличалась от анорамондовской: более затратная и менее могущественная. Но по-прежнему, сильная. Она требовала времени и особого подхода, всё ради того, чтобы себя защитить от хозяина. Как видишь, защитный механизм не сработал. Практически повторив судьбу Анорамондов, древние волшебники уступили место обычным магам и гибридам, чьё колдовство в миллионы раз слабее анорамондовского и в тысячи колдовства древних магов. Это простейшая магия, почти не способная убить.

Последняя фраза не впечатлила Эрика. Он пожал плечами:

– Почти – не считается.

Клеменс еле заметно кивнул:

– Я не зря упомянул слово «вымирание». Маги никогда не закончат битву за лидерство, природа сама это сделает за них, полностью искоренив магию на Серой Площади.

– А это возможно? – Эрик с большим сомнением покосился на Клеменса.

– Ты намекаешь на меня? – Клеменс в задумчивости коснулся пальцем губ и выдохнув, покачал головой. – Меня сложно назвать магом и к магии я не имею прямого отношения. А, если говорить о моём исчезновении, то и это вполне допустимо. Видишь ли, мы с Адамом не сошлись в поединке по одной, но очень весомой причине. Я и он в то время, не хотели, чтобы Серую Площадь раскололо.

– Что ты имеешь в виду? – Эрик не знал куда ему деться. Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он с Клеменсом переместился в круглую комнату. А конца разговора, к его огорчению, явно было не видать. Устав стоять на одном месте, тело, утомлённое долгим разговором и обездвижением, стало непослушно раскачиваться, как маятник, норовя задеть какие-нибудь неосторожно стоящие песочные часы. Эрик то и дело ловил себя на мысли, что, в конце концов, ему ничего не стоит сесть прямо на пол, где вот-вот образуется вмятина от его башмаков, но что-то ему мешало это сделать. Все те же чёртовы часы – Эрик понимал, что, если он сейчас сядет, то несколько покоившихся на полу песочных часов – упадут-не задеть их было просто невозможно. Чувствуя себя отвратительно и крайне неуютно среди бесконечного потока золотых песчинок, отсчитывающих чью-то жизнь, Эрик мысленно умолял Клеменса наколдовать им диван. А Клеменса, по всей видимости, всё устраивало. Издав пальцами щелчок, он немного отступил (Эрику пришлось тоже притиснуться к соседнему ряду). Маленькие часы с дребезгом разбились. Эрик, забывая, что поблизости стоят часы, отскочил, вплотную прижимаясь к ряду. Полка за его спиной накренилась – лицо Клеменса перекосилось, а длинная цепочка из песочных часов медленно поползла вниз. Она бы, наверное, упала бы быстрее, чем успел об этом подумать Эрик, но Клеменс, разряжая напряжение взмахом руки (Эрику показалось, что мужчина в чёрном пальто метил по его затылку), остановил и время, и падение часов, и возможное убийство. Эрик с облегчением выдохнул, поспешно извиняясь, а Клеменс вернул всё на свои места, обзывая Эрика не самым лестным словом.

– Здесь очень много часов, – оправдываясь, пробормотал тот.

– Ты только что, чуть не погубил великанов, – Клеменс перевёл дыхание, – чем они тебе не угодили? Ладно, забыли. Но сюда ты больше не придёшь.

– Извини, – Эрик потупил глаза.

– К слову, о великанах. Некогда и они обладали магией и назывались в своё время титанами. Яркий пример вымирания магии. Ты небось даже не слышал о таких?

Эрик осторожно мотнул головой.

– Огромные, кровожадные титаны исчезли с лица Серой Площади примерно одновременно с заключением Адама. Кто-то, конечно, выжил, но потомства у них уже не будет, – мрачно заключил Клеменс.

В маленькой комнате не было душно, но воздуха Эрику катастрофически не хватало.

После незначительного инцидента с песочными часами, маленькая комнатушка таинственным образом начала сжиматься в размерах, а Эрик старался как можно меньше двигаться и даже думал некоторое время не дышать – выходило это у него плохо и через какое-то время, он попросту стал задыхаться из-за непредвиденной лёгочной гимнастики. Но так просто Эрик не собирался сдаваться. Клеменс продолжал пристально за ним следить и каждый раз, когда тот начинал шевелиться, подозрительно сощуривал глаза. Под его чугунным взглядом наверняка оживали горы и пускались прочь, но Эрик твёрдо решил больше не оступаться и даже случайно не соприкасаться его с песочными часами.

– С тобой всё в порядке? – не выдержал мужчина в чёрном пальто, замечая на лице Эрика горошины красных пятен и потерянный вид. – Может быть, ты устал?

– Всё хорошо, – мысленно хлопнув себя по лбу и подумав о том, что всё-таки не всё на самом деле хорошо, а можно сказать, отвратительно, Эрик добавил: – но я бы не отказался от дивана, по правде говоря.

Клеменс разочарованно тяпнул перстами воздух. Должно быть он надеялся, что ему не придётся этого делать и его «часовая» останется в том виде, в котором они её застали. Тем не менее, часовню накрыло зелёное пламя, стеллажи разъехались, освобождая место двум креслам с высокими спинками и резными подлокотниками. Клеменс кисло проводил взглядом полки.

«Я обычный человек, а не богоподобное существо, – горячо возмутился Эрик, но, правда только про себя. – Три часа стоим уже, у любого ноги окоченеют!»

Сколько они в действительности простояли, Эрик понятия не имел. Наконец, свалившись в кресло, он с любопытством одёрнул рукав куртки и посмотрел на свои наручные часы. До сих пор, их стрелки молчали и Эрик, подумав, что те, вполне себе могут заработать в комнате с другими часами, решил проверить, так ли это здесь происходит. Эрик не ошибся. Часы заработали, но, на его разочарование, совсем не так, как должны были работать. К слову, такое с несчастными часами Эрика уже происходило, только во сне. Стрелки, дрожа, быстро наматывали круги в обратную сторону и Эрик, печально задёрнув рукав, спокойно растекся по креслу.

– На чём мы остановились? Ах, да, ты у меня спросил, что я имею в виду, когда говорю о расколе Серой Площади.

Вытащив из кармана сигареты, Клеменс закурил, вновь оставляя на долгое время вопрос без ответа. Круглая комната наполнилась дымом, обволакивая пол, словно утренняя дымка, покрывающая спящее озеро. Эрик нетерпеливо заёрзал. У него сложилось неприятное ощущение, что Клеменс нарочно тянет время, не желая его выпускать из часовой.

– Надеюсь ты ещё не забыл, что происходило в замке у Мандериуса, когда два древних мага сражались? – заговорил Клеменс, взглядом заставляя дым от сигарет собираться в причудливые фигурки и рассеиваться. – Их магия разрушала всё вокруг. Теперь представь, что станет с замком Мандериуса, если в нём сойдутся две силы, во много раз преобладающие силу древнего волшебства. Увы, замок мгновенно обратится в пыль. Сойдись мы с Адамом, произойдёт ровно то, что я назвал расколом. Серая Площадь начнёт разрушаться, да так быстро, что ты и глазом не успеешь моргнуть, как всё вокруг тебя испепелиться и будет сожжено дотла. В огромном радиусе образуются расщелины и ни одному живому существу, скорее всего, не выжить. К сожалению, это лишь теория. На практике, может статься, всё будет гораздо плачевнее. Однако…

Клеменс в который раз замолчал, будто его язык запнулся о слова.

– Однако есть кое-что, что должно сработать. Оно сработало в прошлом, и я уверен, сработает и в будущем, – он обращался скорее к самому себе, чем к Эрику, а тот, услышав что-то менее пессимистичное, чем гибель всего живого, заметно оживился. – Причина, – продолжил Клеменс, понижая голос, – по которой ты здесь, о которой я захотел тебе рассказать лично.

Сердце Эрика перевернулось и сделало неповторимое сальто, а мозг буквально закипел от возбуждения и радости. Наконец! Наконец-то Клеменс расскажет ему что-то важное, что-то, о чём он ещё не слышал, но, что ему безусловно поможет продержаться на Серой Площади.

Клеменс, верно поймав настроение Эрика незаметно усмехнулся.

– Но я бы хотел для начала немного откатиться назад. Всего на несколько тысяч лет.

Улыбка сползла с лица Эрика быстрее, чем появилась. Всё правильно – Клеменс над ним издевается!

– Не беспокойся, – поспешил успокоить его Смерть, – как ты мог заметить, время здесь работает совершенно иначе, нежели на Серой Площади, поэтому мы, ровным счётом, ничего с тобой не потеряем. Поверь, другого раза уже не будет. Обычно, фокус с замораживанием времени на Адама не действует, в этот раз нам просто повезло. Завтра, если уже не сегодня, он полностью восстановится и заберёт у нас всё свободное время.

– Я не возражаю, – выдавил из себя Эрик, – раз ты считаешь это нужным.

– Правильно, – кивнул мужчина в чёрном пальто, – ты устал, я знаю, но это ради твоего и Серой Площади блага.

– Я понимаю, – вяло отозвался Эрик, – давай продолжим?

Он хотел было добавить «пожалуйста», но не стал этого делать.

Клеменс внимательно посмотрел на Эрика и тому почему-то показалось, что его мозг зачесался. Как будто кто-то несколько раз провёл по нему пером и надо отметить, ощущение это было не из приятных.

«Неужели он прочитал мои мысли, чтобы узнать правду?» – испуганно подумал Эрик, касаясь лба, словно это должно было поставить барьер между его мыслями и двумя просверливающими в нём дыры глазами Клеменса.

Клеменс сам оборвал незримую ниточку, переведя внимание на потолок. Вскинув руку, он плавно провёл пальцами по воздуху, как пианисты по клавишам. Бесформенный, напоминающий кипящую ртуть потолок, принял овальную форму и стал в одно мгновение прозрачным. Медленно, под чётким управлением пальцев Клеменса, он стал вырисовывать картину. Картина изображала мрак и нечто, что не сложно было представить обычному человеку – оно напоминало Эрику вселенную, уменьшенную и помещенную в комнату с песочными часами. Картина расплылась по кабинету Клеменса и теперь он походил на комнату со звёздами. Только в этой маленькой вселенной не было известных юноше планет: Марса, Венеры и даже огромного Юпитера.

– Равновесие… Во все времена, времена Анорамондов, во времена древних магов и обычных волшебников, именно Равновесие спасало Серую Площадь от гибели. Как бы печально не складывались судьбы, Равновесие всегда приходило на помощь. Знал ли ты, что Анорамондов до их погибели было чётное количество? Нет? Теперь ты это знаешь. Десять. Их было ровно десять: пять на две стороны – на Свет и Тьму. – Клеменс дотронулся до пустого участка между двумя маленькими огоньками и по повелению его пальцев вспыхнул яркий свет, а рядом, как огромная, всасывающая воронка, сотканная из дёгтя, образовалась тьма. – Так я думал поначалу. Но время показало, что Адам единственный возглавлял Тьму, а остальные девять Анорамондов боролись за права Света. Как ты уже знаешь, великолепная девятка с поставленной задачей не справилась. Что-то сместилось в Равновесии, что именно, я пока не знаю. Никто, кроме Адама, не знает, как тому удалось нарушить баланс. Запомни это. Эта информация очень важна и возможно, в дальнейшем, тебе придётся узнать тайну Адама.

– Не думаю, что он захочет со мной ею делиться. Не такие уж мы с ним и друзья, – смущённо вставил Эрик. Клеменс сокрушённо выдохнул. Шутки Эрика его не смешили, а, скорее, расстраивали.

– Итак, – сказал он, – девять Анорамондов погибли и Равновесие сместилось в сторону Тьмы. Затем появились древние маги. Да-да, ты это уже слышал. Древних магов было очень много и как ты понимаешь, всё ради баланса. Я прекрасно помню тот день, когда Адам сказал следующее: «Скорее вы уничтожите друг друга, чем одолеете меня». Адам оказался прав. Во главе с Мандериусом началась война. Кровавая, беспощадная и не трудно догадаться, разрушающая. Адам воспользовался ею и вновь склонил часу весов в свою сторону. Если честно, мне тогда казалось, что это была его последняя победа, настолько положение было, мягко говоря, паршивым. Я был готов вмешаться, нарушив свой нейтралитет и попробовать восстановить Равновесие своими силами, даже ценой половины Серой Площади. Я не успел, а мы с тобой, наконец, дошли до главного. Иквэл.

– Иквэл? – тупо переспросил Эрик.

– Видишь ли, у всего есть своё терпение. Даже у нематериального Равновесия. Да-а-а, – задумчиво протянул Клеменс, – Равновесие решило действовать радикально. Оно вместе с Бытием, создало воистину неповторимую Силу. Силу равную силе Последнего Анорамонда. Одни Её нарекли Предначертанием, другие – Иквэл. Когда всё стало хуже, чем плохо, на Серую Площадь обрушилась эта Сила. Впервые за долгое время Адаму не удалось Её остановить. В равном бою он потерял свою оболочку, тело, если выражаться по-человечески, а то, что от него осталось – истерзанная боем сущность – была заключена в так называемую тюрьму. К сожалению, Иквэл тоже исчезла. Полагаю, это цена Равновесия – без Адама Ей здесь делать было нечего.

– А Серая Площадь? Она разрушилась? – Эрик, в конце концов, запутавшись, попытался распутаться, задав, как ему казалось, нужный вопрос. Именно этот вопрос должен был навести на другие, думал Эрик, более важные мысли, которые помогут ему разобраться, а при чем, собственно, здесь он – Эрик Беккет?

– Нет. Она осталась цела, – ответил ему Клеменс, – олицетворяющая Свет, Иквэл сдерживала разрушения, не позволяя магии раскалывать Серую Площадь и уничтожать всё живое. Именно поэтому, против Адама должна выступить лишь эта Сила и никакая любая другая. Никто, включая меня, не сможет проделать того, что сделала Иквэл. Лишь Иквэл защитит нас от разрушений.

– Хорошо, – неуверенно протянул Эрик, – но я извиняюсь… При чём тут я?

Клеменс секунду помолчал, а потом выдал убийственный и крайне непонятный Эрику довод:

– Последний бой.

– Я всё ещё не понимаю.

Эрик солгал. Что-то он всё-таки понял. Иквэл будет сражаться с Адамом до последней капли крови, пока кто-то из них не падёт. Последний бой то и означает, что кто-то из них непременно исчезнет из жизни Серой Площади и исчезнет навсегда. А так как ещё никому не удавалось одолеть Адама (разумеется, навсегда), Иквэл нужно было преимущество. Однако вопрос оставался: при чём тут он? Адам – не маг и даже не древний волшебник, а Анорамонд! Эрик же…просто человек, оказавшийся в ужасно глупом положении, зажатым меж двух зол и не знающий, что ему делать.

– Любой силе нужен сосуд, чтобы расширить свои возможности, выйти из зоны комфорта… – Клеменс прикрыл глаза, словно не хотел встречаться взглядом с Эриком. – Иквэл выбрала тебя. В качестве живого сосуда. Вы станете единым целым и вместе победите Адама, когда придёт нужный час.

– Мандериус это знал? – неожиданно спросил Эрик. – Он знал про Предначертание… И, наверняка, знает про Иквэл.

– Ничего он не знает, – поморщился мужчина в чёрном пальто, – знал бы, не стал бы на тебя так часто нападать. Как никак ты под крылом Иквэл.

– Он сумасшедший, – вспомнив слова мистера Стефэнаса, возразил Эрик, – Мандериус сам хочет победить Адама.

– Что верно, то верно, – не открывая век, пожал плечами Клеменс, – но уверяю, про Иквэл он ничего не знал и не знает. По сути, – тут он взглянул на Эрика, – Мандериус вообще ничего не знает. Протяни руку и сожми в кулак, – неожиданно приказал он.

Удивлённо моргнув, Эрик последовал указаниям. Почувствовав жгучую боль в руке, мальчик разжал её. В ладони небольшими языками зелёного пламени горел огонь.

– Я не должен был этого делать, тем не менее… Не мог так просто отпустить тебя. С самого начала нашего с тобой знакомства толика моей силы была у тебя, – Клеменс горько усмехнулся, – тебе оставалось лишь понять это.

– Я не знал, – Эрик поражённо смотрел на весело сверкающую пламень, которая становилась то больше, то меньше.

– Так сказать, невидимая защита, – Клеменс впервые за их знакомство, улыбнулся, – попробуй ты поколдовать, перед своим походом к Мандериусу, я больше чем уверен, твоя бы рука в тот вечер не пострадала. Но на ошибках нужно учиться и развивать в себе любопытство. Разве тебе не было интересно в чём твоя уникальность? Ты не спрашивал у самого себя, почему именно ты попал на Серую Площадь?

– Миллион раз, но я как-то не догадался помахать руками, – честно признался ему Эрик. Клеменс укоризненно цокнул языком.

– Вот тебе и молодежь. Ленивая и беспомощная. Вы горазд задавать вопросы, но, когда дело доходит до того, чтобы самим что-нибудь попробовать сделать без посторонней помощи, всё сводится к тому, что вы опять начинаете осыпать нас вопросами.

Закончив эту упрекающую лекцию, Клеменс опрокинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.

Огонь на ладони Эрика встрепенулся. Понятия не имея, как заставить его исчезнуть, Эрик нервно махнул рукой – прям как советовал ему Клеменс. Но что-то пошло не так. Недовольно зашипев (Эрик с перепугу вскочил на ноги), изумрудное пламя расширилось и распустило длинные зелёные лапы, которые словно толстые канатные верёвки овили его туловище и зловеще зарычали. Как полоумный, Эрик затряс руками, обеими сразу, но от этих манипуляций, магических верёвок становилось только больше. Он сдавленно застонал, хотя ему хотелось вопить от ужаса – вот огненные силки уже подбираются к его горлу и, казалось бы, что может быть уже хуже, но… Пламя, взревев, опалило ему шею.

– Успокойся, – посоветовал Клеменс, даже не думая прекращать атаку изумрудного огня, – магия всё чувствует.

И как тут можно успокоиться? Эрик застыл, выравнивая дыхание.

– Подумай о чём-нибудь прекрасном, – проворковал Клеменс, – или вспомни отрывок из какого-нибудь стиха.

Эрик судорожно всхлипнул, припоминая какую-то детскую песенку про пряничный домик и черничных людей. Он не слышал её почти десять лет, но вот почему-то вспомнил сейчас, когда ситуация, мягко говоря, была не до пряников с черникой. Потерянно зашевелив губами и опасаясь того, что пламень может сильнее рассердиться и больно ужалить, Эрик, вдруг, осознал, что напрочь забыл мелодию. Паниковать было некогда, и он начал придумывать на ходу новую, с глубокими паузами и напевами музыку, меж интервалами которой невпопад вставлял первые приходящие на ум слова, всё потому что старые Эрик, к сожалению, тоже забыл. Совершенно, ни разу не попав ни в одну из нот, Эрик завершил небольшое выступление, при этом Клеменс, не считая магии, став единственным слушателем этого неповторимого зрелища, выглядел так, будто его сейчас вывернет наизнанку. Зрелище ему не понравилось. И песня тоже. В отличие от Клеменса, пламя, капризно вскипев, немного утихло под эти странные напевы, примирительно отпуская лицо Эрика. Эрик напряжённо покосился вниз – но оно по-прежнему никак не хотело разжимать свои обжигающие клешни и убираться восвояси.

– Более-менее. Но и так сойдёт. А теперь, вытяни руку.

Клеменс воодушевленно продемонстрировал как Эрик должен был вытянуть руку. Едва тот попытался поднять занемевшую конечность, как огонь резко подскочив к его лицу, предупреждающе заклокотал.

– Это какое-то безумие, Клеменс! – запротестовал Эрик. – Ничего не помогает!

Как живое и нечто пушистое, например, хвост кота, пламя прошлось по его щеке, будто поглаживая и утешая, а затем, отчего то взбесившись, молниеносно хлестнуло по ушам. Эрик вскрикнул.

Клеменс расстроенно вздохнул:

– Да, без учителя тебе очевидно не справиться. А жаль.

Он грозно кашлянул, почти цыкнул и огонь на теле Эрика моментально потух. Эрик c облегчением, в который раз на дню, выдохнул, краем глаза замечая, что каменный пол весь дымился и покрылся чёрными пятнами, а Клеменс помассировал виски – он был явно не в восторге – от того и хмурил постоянно брови.

– Когда вернёмся к Алереду, – с чувством сказал он, – я с ним поговорю по этому поводу. Нельзя оставлять тебя без учителя.

Вместо ответа, Эрик издал непонятный звук – не то вздох, не то стон, а то и всё вместе. Худшего преподавателя, чем Алеред Стефэнас было сложно придумать. Наверняка, уже на первом занятии, тот превратит его в жеребёнка и заставит так проходить весь день. И это в лучшем случае! О плохом Эрик теперь старался не думать-магию Клеменс подавил, но не забрал.

– Переживаешь, что Алеред не согласится тебя обучать? Не переживай. Мне он не откажет.

Эрик сокрушенно поник. Мальчик-то как раз переживал об обратном.

Тут его глаза по чистой случайности уцепились за полку. Как и все полки, она была беспорядочно уставлена песочными часами, сотнями одинаковых часов, переливаясь на космическом свету, быстро отсчитывали чьё-то время, устилая дно прожитой жизнью. Они были абсолютно одинаковыми – небольшими, полупустыми, в пластиковой оправе – все, за исключением одних, самых маленьких с двумя-тремя десятками крупиц песка. Их дно плотно закрывал цвета жженой карамели песок. Чья-то жизнь завершалась. Эрик прищурился до острой рези в глазах и отпрянул: прямо на него, из-за плотного стекла часов, глядело перекошенное лицо его сестры. Ребекка плакала и что-то ему непрестанно говорила.

– Ты её видишь? – Клеменс был поражён. – Невероятно. Тем не менее, я не имею права, – опережая следующий вопрос, мягко произнёс мужчина. – Ей, как и тебе, суждено попасть на Серую Площадь.

Эрику казалось, что он навсегда утратил дар речи, что он уже никогда не заговорит, словно его шею стянул железный, раскалённый обруч, перекрывающий дыхание и слова. Минуту или две, Эрик тупо смотрел на Ребекку, пока Клеменс не положил ему на плечо свою руку. Как будто разбуженный, он рассеянно взглянул на Клеменса – тот сочувствуя, вздохнул.

– Когда Серая Площадь избавится от Адама, она станет лучшим пристанищем для твоей сестры. Верхняя Коалиция о ней позаботится, а пока ты должен позаботиться о том, чтобы найти Иквэл и покончить с Анорамондом.

– Она не может умереть, – Эрик покачал головой, – ей здесь не место…

– Понимаю.

– Ей всего пятнадцать…

– Эрик, – Клеменс с силой встряхнул юношу, – послушай меня. Ты думаешь не о том. Ребекку не спасти, а вот место, куда она вселится, где будет строить свою новую жизнь… Хотя бы можно попытаться спасти.

– От того, кого никто не может победить? Как вы его там все нарекаете? Непобедимый повелитель Анорамондов? – Эрик вспыхнул как факел. – В прошлый раз Иквэл его не уничтожила. Какова вероятность того, что в этот раз Адам будет готов? А Иквэл? Каков процент того, что Она справиться с подготовленным к их встрече Анорамондом? Нет. – Эрик мотнул головой. – Ребекке здесь не место.

– Эрик Беккет, – на непроницаемом лице Клеменса вспыхнула ярость. Его серебреные глаза почернели и в них забурлило полымя. Эрик попятился назад, но Клеменс, проворно схватив мальчика за локоть, подтянул его к себе. Их лица почти соприкасались – так близко Эрик ещё не рассматривал Клеменса. Ему захотелось провалиться сквозь землю, лишь больше не смотреть в эти чёрные утянутые пламенем глаза-туннели, лишь бы быть сейчас подальше от раздирающего душу взгляда. – Разве ты забыл, что только мне это решать? – прошипел Клеменс, обдавая Эрика ледяным дыханием. По стенам, полу и потолку пошла вибрация, сопровождающая за собой трещины и разломы. Картина с космосом резко потемнела и вокруг всё затянулось мраком. Горели лишь глаза Клеменса, злым, первозданным огнём. – Забыл с кем ты разговариваешь? Так я тебе напоминаю.

Разжав пальцы, Клеменс позволил Эрику отступить. Отступил и мрак.

– У каждого из нас своё предназначение. И у каждого – свой срок. Думаю, на сегодня, достаточно разговоров. Нам пора возвращаться.

Больше не проронив ни слова, Клеменс повёл ладонью по воздуху. Ослепляющее малахитовое пламя окутало Эрика, и вместе с мужчиной в чёрном пальто они оказались на знакомой площадке дома мистера Стефэнаса.

– Ты иди, – как ни в чём ни бывало промолвил Клеменс, пока они проходили мимо каменных золотых грифонов, по направлению к особняку, – а мне нужно обмолвиться парочкой слов с Алередом. Надеюсь на нашу скорую встречу. – Тихо добавил он.

***

Когда Эрик поднялся к себе наверх, в его спальне уже горел свет, а на постели валялся Питер. В руках у того была немыслимых размеров булка. Он что-то весело насвистывал, периодически смачно откусывая от этой булки и не сразу обратил внимания на то, что в комнату кто-то зашёл.

– Эрик! –отбросив плюшку, Питер вскочил с кровати, следом за ним посыпалась гора крошек, фантиков и огрызков от яблок, – ты куда исчез? Ужин был просто шикарным. – Он кратко перечислил, то, что было на столе в этот вечер и, почесав затылок, с некоторым наслаждением добавил: – дворецкий мистера Стефэнаса приготовил жареного фазана с каким-то очень вкусным невероятным соусом. И я подумываю взять у него рецепт.

– Как я устал, – Эрик почти не слушал Питера. Он устало рухнул на кровать и обнял подушку, – не хочу спрашивать, что ты делал в моей комнате с едой. Как Эбигейл?

– Ждал тебя, что я мог ещё тут делать? – Питер плюхнулся рядом, кивком предлагая Эрику доесть свою недоеденную булку. Получив немедленный отказ, Питер с удовольствием отправил остатки плюшки в рот. Не дожевав, он невнятно пожаловался: – мне было скучно, а еда скрашивает тягостное ожидание. Что касается Эбс, то она очень сильно переживает за тебя и постоянно себя упрекает за происшествие, которое случилось с вами в доме Магнуса. Ей кажется, что это всё из-за неё случилось.

– Клеменс того же мнения, – вздохнул Эрик, – хотя мне кажется, что это произошло не по нелепой неосторожности.

– Что ты хочешь этим сказать? – Прищурился Питер.

– Происки Мандериуса.

– Ну, куда же без него, – покачал головой Питер, – где ты был, после встречи с Анорамондом?

– Не знаю, в какой-то комнате с часами и с Клеменсом, – Эрик смотрел в потолок стеклянным, полностью отрешенным взглядом, – Клеменс на нашей стороне.

– Повезло тебе с другом, – с завистью всхлипнул Питер, – он, наверное, очень могущественный.

– Я думаю, что он самый могущественный на Серой Площади, – Эрик перевёл взгляд на друга, – после Адама, конечно. А ещё Иквэл.

– Иквэл?

– Сила, остановившая в прошлый раз Адама. Так вот, мне нужно её найти, иначе мы все обречены.

– Вот как, – Питер судорожно потёр руки, не зная, что и сказать, – а где мы будем её искать?

– Без малейшего понятия, – угрюмо ответил ему Эрик, невесело усмехнувшись, – в принципе, ничего нового. Единственное, что меня сейчас утешает, так это то, что теперь я не безоружный. – Поймав немое удивление Питера, Эрик объяснил: – магия. Клеменс отдал мне часть своих сил.

– С этого и надо было начинать! – впечатлённый Питер, безумно выпучил глаза. – Как ты себя чувствуешь?

– Как выжитая губка, – пожал плечами Эрик, – я таскаюсь с этим подарком от Клеменса со дня нашего с ним знакомства. И тут нет ничего хорошего, – печально изрёк он, пользуясь молчанием Питера, – я совершенно не умею управлять предоставленной мне силой, и это угнетает ещё больше, чем её отсутствие.

Декоративные фонтаны неустанно хлестали во все стороны прозрачную воду. Та с негромким плеском падала на пол и делилась на две лужи: одна тут же исчезала, как цветы на стенах, а другая, образовывала змеистые ручьи и утекала куда-то за дверь. Приятный звук ручейка убаюкивал не хуже, чем музыка для медитаций и Эрик несколько раз во весь рот зевнул, так, что даже челюсть заболела.

– Ты, наверное, устал и хочешь спать? – Обеспокоился Питер.

– Да, выдался тяжёлый денёк. У меня сложилось ощущение, что я прожил сто лет, а потом ещё столько же кто-то накинул сверху, – Эрик сложил руки за затылком, – но прошло меньше суток.

– Зато ты разобрался с некоторыми вопросами, – попробовал взбодрить его Питер, доставая из-под кровати литровую бутыль с соком и протягивая её Эрику, – не всё так плохо. Клеменс на нашей стороне, мистер Стефэнас. У нас всё больше союзников. Мистер Лендер за ужином сказал, что завтра он пойдёт набирать сторонников против Адама и Мандериуса.

– Нам стоит пойти с ним, – Эрик устало зевнул, – но перед этим мне нужно будет попросить помощи у мистера Стефэнаса.

– Хорошо, – Питер подошёл к двери, – отдыхай. Завтра будет лучше, и ты познакомишься с дворецким. Раньше я думал, что древнее мистера Лендера могут быть только динозавры, но как же я ошибался!

Питер вышел из комнаты, а Эрик закрыл глаза. Груз ответственности стал понемногу пропадать, и мальчик провалился в сладкий плен мира грёз и безмятежности.

========== Обращённые ==========

Глава 10

«Обращённые»

– Ну и жарища, – громогласно взмолился Питер, стирая пот со своего круглого лица майкой, – мистер Лендер, вы точно уверены в том, что люди встанут против Анорамонда? О его существовании до сих пор никто не знает или не верит. Может, мы сначала заглянем на озеро?

Белый особняк мистера Стефэнаса, куда временно поселился Эрик вместе со своими друзьями, еле-еле спасал от стоящей за окном непогоды. Всего пару дней назад Серую Площадь обуял холод, но теперь всё было иначе. Яркое янтарное солнце, скромно показавшееся из-за мохнатого зеленого холма, уже успело постучаться практически во все широкие витражи особняка и превратить пребывание друзей в гостях у мистера Стефэнаса в сущий кошмар. Больше всех мучился Питер. Он задыхался от духоты и то и дело, стирал с себя проступающий липкий пот, в то время как на самого хозяина замка, на зависть остальным, казалось бы, жара нисколечко не оказала своего влияния – колдун выглядел здоровым, отдохнувшим и наполненным колоритными соками жаркого лета. Все, кроме мистера Стефэнаса переоделись в подходящую лёгкую одежду: особенно отличился мистер Лендер, облачившись в широкие клетчатые шорты и белую рубаху, по-дизайнерски модно укороченную в районе рукавов. Мистер Стефэнас же, привыкший выглядеть с иголочки категорически отказался от снятия своего излюбленного черного костюма. И ничего, включая знойную жару и стильный костюм, сшитый динозавром-дворецким, не могло переубедить мага переодеться в столь горячее утро.