Текст книги "Разлуки и радости Роуз"
Автор книги: Изабель Вульф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
– Привет! Я увидела ваше объявление в газете, меня зовут Сьюзен… Привет, меня зовут Том, и я работаю фармацевтом… Добрый день, это Дженни, я мать-одиночка…
Меня не было всего час, и за это время я получила три отклика. За выходные набралось еще двенадцать, и я назначила встречи с пятью претендентами. Первым был унылого вида инженер по имени Стив. Он осмотрел весь дом, облазил все мои шкафчики на кухне – чертов хам! – как будто собирался покупать дом, а не снимать комнату. Потом пожаловал Фил, выглядел он многообещающе, но все время пялился на мои ноги. Актер по имени Квентин оказался ничего себе, но ненавидел птиц и курил. Потом появилась Энни, двадцати трех лет, у которой все было «зашибись». Дом был «зашибись», комната «зашибись». Энни работала в маркетинге, и это тоже было «зашибись». Через пять минут мне захотелось заколоть ее, но вместо этого я улыбнулась и сказала, что «обязательно позвоню».
– Это будет зашибись, – ответила она.
Я помахала ей на прощание, скрипя зубами. Еще был Скотт из секты «Рожденные заново», который намеревался проводить молитвенные собрания по понедельникам вечером, и студентка художественной школы Кэмбервелла с двумя кошками. Разочаровавшись во всех претендентах, я отправилась в местный спортзал, куда совсем недавно записалась на занятия по кикбоксингу.
– ВДАРИМ! И ВМАЖЕМ! И ВДАРИМ! И БЛОКИРОВКА! – кричал наш инструктор Норман по прозвищу Бешеный. – ВДАРИМ! И ВМАЖЕМ! И ВДАРИМ – и ВДАРИМ!! Вперед, девочки!
Я мутузила боксерскую грушу в зеркальной студии и представляла себе, что это Эд. В воображении я вламывалась в его дом одним ударом ноги и давала Мари-Клер Грей пинок под зад, от которого она улетала аж в Бэттерси. Если бы не эта вероломная маленькая сучка, мы с Эдом были бы до сих пор женаты и мне не пришлось бы делить свой дом с каким-то незнакомцем, которого я, возможно, возненавижу.
– Роуз, у тебя удар что надо! – похвалил меня Норман, когда занятие подошло к концу. Я вытерла пот с глаз нарукавной повязкой. – Раньше уже боксировала?
– Пару раз.
– Что ж, поверь мне, девочка, твоим ударом можно бронированную дверь проломить.
Расцветая от гордости, я приняла душ, переоделась и уже собралась выйти из клуба, когда мой взгляд привлекла записка, написанная от руки и прикрепленная к доске объявлений:
ИЩУ комнату в отдельном доме, юго-восточный Лондон. Очень спокойный, аккуратный молодой человек. До 400 фунтов в месяц. Обязательно: тихие соседи. Спрашивайте Тео, 07711 522106.
Я записала номер, позвонила Тео и договорилась, что в семь часов следующим вечером он придет посмотреть дом. Без пяти семь зазвонил дверной звонок, и я распахнула дверь. К моему удивлению, на пороге стояли сразу два хорошо одетых молодых человека. Очевидно, Тео решил привести с собой друга.
– Добрый вечер, мадам, – вежливо произнес один из них и протянул мне брошюрку. – Вы слышали Добрую Весть?
Я обвела их холодным взглядом. Я не против, чтобы меня вербовали в политические партии перед выборами. И не возражаю, когда бездомные предлагают купить у них супершвабры. Не имею никаких претензий к детишкам из благотворительных фондов или социальным работникам, собирающим средства. И даже соглашаюсь участвовать в социологических опросах, а на Хеллоуин всегда угощаю ряженых, играющих в «Угощенье или смерть». Но кого я ненавижу, так это Свидетелей Иеговы. Увидишь их на пороге – и день испорчен.
– Вы слышали Добрую Весть? – повторил юноша.
– Извините, я буддистка, – соврала я.
– Но мы бы хотели, чтобы вы узнали о могуществе Иеговы.
– Спасибо, нет. Пока.
– Но это займет всего пять минут вашего времени.
– Нет, не займет.
Я захлопнула дверь. Через десять секунд в дверь опять позвонили.
– Можно мы придем в более удобное время, чтобы поделиться Доброй Вестью о пришествии Господнем?
– Нет, – отрезала я. – Нельзя. – Я чуть не выпалила, что, расскажи я о недавних происшествиях в своей личной жизни, и полмира навсегда потеряет веру в Бога, но вовремя прикусила язык. – Пока, – многозначительно проговорила я, закрыла дверь, и уже была на полпути к кухне, как… бзззззз!! Чтоб им сдохнуть!
– Эй, вы что, не понимаете слова «нет»? Пошли в задницу! – прошипела я сквозь щелочку в двери. – Ой. – На пороге стоял молодой человек лет двадцати пяти. Похоже, он нервничал. – Извините, – пробормотала я, снимая цепочку. – Я думала, это Свидетели Иеговы. Терпеть их не могу.
– Нет, это я… Тео.
– Разумеется.
Он был примерно пяти футов одиннадцати дюймов роста, блондин с короткой стрижкой-ежиком. Прямой красивый нос и голубые глаза, скрытые за очками в стальной оправе. Он был похож на мальчика с рекламы молочного шоколада. По-моему, он немного стеснялся, но был очень опрятно одет. А когда он прошел в дом и протянул руку, я с удовлетворением заметила, что у него чистые аккуратные ногти. Я показала ему дом. Он говорил с легким северным акцентом, хотя я никак не могла понять с каким. Он объяснил, что работает бухгалтером в маленькой компьютерной фирме в Сохо и комната нужна ему немедленно.
– А где вы сейчас живете? – спросила я, провожая его в гостиную.
– На Кэмбервелл-гроув. У друга. Он очень добр ко мне, и у него большая квартира, но мне кажется, нужно жить самостоятельно. Дом – супер, – вежливо произнес он, когда мы поднимались по лестнице. Супер? Да ладно. – Вы давно здесь живете?
– Всего месяц.
Ему понравилась комната – просторная, с обоями в полоску лимонного цвета, старым папиным буфетом и маленькой двуспальной кроватью.
– Супер, – повторил он, одобрительно кивая. И я поняла, что у него просто любимое словечко такое. – Хороший вид, – добавил он, выглядывая из окна.
– Вы из Манчестера? – спросила я, проявив вежливое любопытство.
– Нет, с другой стороны Пеннинских гор – из Лидса.
Мы спустились на первый этаж, и я решила, что он милый, вежливый, на редкость занудный и потому идеально подходит на роль жильца.
– Вам понравилась комната? – спросила я, разливая кофе.
– Ммм… да, – ответил он, взглянув на Руди, который, слава богу, спал.
– Тогда скажу сразу. Я очень, очень занятой человек, – объяснила я, – и веду тихий образ жизни. Если вы переедете ко мне, я гарантирую, что не буду вам мешать и оставлю вас в покое при том условии, если и вы оставите в покое меня, во всех смыслах, о'кей? – Он нервно кивнул. – Хорошо, – сказала я и достала свой список. – Есть ли у вас хоть одна из следующих вредных, антисоциальных и потенциально опасных привычек? Вы 1) курите? 2) принимаете наркотики? 3) оставляете грязную посуду в раковине? 4) не моете за собой ванну? 5) пачкаете раковину зубной пастой? 6) испытываете неприязнь к птицам? 7) включаете музыку на полную громкость? 8) таскаете чужое молоко? 9) таскаете чужие яйца/хлеб/деньги? 10) не опускаете сиденье унитаза? 11) забываете выключить утюг? 12) забываете потушить свечи? и 13) забываете запереть входную дверь?
– Гхмм… нет, нет, нет. – Он замялся на мгновение. – Нет, нет, нет… Извините, повторите еще раз пункт 7. – Я повторила. – Тоже нет. Ну… нет, нет. Не-а… нет, нет и… ну, нет.
– Отлично. У вас есть мобильный телефон? Я не хочу, чтобы вы пользовались моим домашним телефоном.
– Да.
– Вы часто смотрите телевизор?
Он отрицательно покачал головой:
– Так, время от времени документальные фильмы и новости. Но по вечерам я пишу, поэтому мне и нужно было тихое местечко.
– Понятно. И наконец, – мне неудобно говорить об этом, но я не хочу, чтобы здесь оставались на ночь женщины. Имеются в виду ваши подружки.
По-моему, он был в замешательстве.
– Подружки? – переспросил он. – О, нет. – Он вздохнул с облегчением и скорчил гримасу. – Нет, такой проблемы не возникнет. Это уж точно.
– Что ж, тогда все в порядке. Я очень рада сообщить вам, что вы – разумеется, по представлении рекомендательных писем – можете занять комнату.
– Ой. Как-то неожиданно, – спохватился он. – Разве вы не хотите подумать хорошенько?
– Уже подумала.
– Ну…
– Я быстро принимаю решения.
– Понятно. Ну…
– Вам нужна комната или нет? – выпалила я.
– Вообще-то, я не уверен.
Чертов придурок!
– А что тут сомневаться? – настаивала я.
– Дело в том, что я бы хотел подумать хорошенько, вот и все.
Подумать? Тоже мне, хлюпик!
– Мне нравится комната, – честно объяснил он. – И ваш дом – просто супер, но я не думал, что придется решать так сразу.
– Что ж, боюсь, придется.
– Что?
– Я уже объяснила, что я – чрезвычайно занятой человек, поэтому мне хочется уладить этот вопрос сегодня же.
– О. – Он растерялся. – Понимаю.
Внезапно зазвонил телефон, и я поднялась с места. Мне показалось, будто он вздохнул с облегчением.
– Наверное, еще кто-нибудь звонит по поводу комнаты, – бросила я. – У меня тысячи предложений. – Я вышла в прихожую, осторожно прикрыла за собой дверь и сняла трубку.
– Алло? – произнесла я. Тишина. – Алло? – повторила я. – Алло? – проговорила я чуть громче. Плохая связь, подумала я, но вдруг услышала, как кто-то дышит. – Алло, – проговорила я в последний раз и бросила трубку. Как странно. Наверное, ошиблись номером или на линии неполадки.
– Точно, – беззаботно проронила я, возвращаясь на кухню. – Звонили по поводу комнаты. С тех пор как появилось объявление, мне позвонили больше двадцати желающих. Так о чем мы говорили? Ах да. Вам нужно было время на раздумья. Вы вроде как сомневались. Так, значит, на том и расстанемся? – мило проворковала я.
– Ну, нет… Я…
– Послушайте, Тео, у меня дела. Вам нужна комната или нет? Просто ответьте: «да» или «нет»?
Тео вытаращился на меня на несколько секунд и моргнул. Потом вдруг улыбнулся какой-то странной перекошенной улыбочкой.
– Ну, да. Наверное, да.
Глава 4
– Вы слушаете радио «Лондон», – объявила Минти Мэлоун. Во вторник, через неделю, я сидела в студии на первом этаже на Сити-роуд. – В эфире снова программа «Спросите Роуз» по звонкам слушателей, которая выходит два раза в неделю поздно вечером. Ведущая – Роуз Костелло, добрая фея «Дейли пост». У вас проблемы? Звоните по номеру 0200 222222 и спросите Роуз.
Часы показывали пять минут двенадцатого, и мы были в эфире уже час. Звонила Мелисса, которая сомневалась, принимать ли ей католичество, Дениз, которая начала лысеть, Нил, который никак не мог завести подружку, и Джеймс – он думал, что он гей. Потом позвонили Джош, жокей, по уши завязший в долгах. Том, который ненавидел своего отца, и Салли, жертва нервного срыва, – все как обычно. На экране компьютера высвечивались и вспыхивали имена звонивших.
– На первой линии, – представила Минти, – Боб из Далвича.
– Привет, Боб, – сказала я. – Чем могу помочь?
– Знаете, Роуз, – неуверенно начал он. Я царапала кое-что в блокноте. – Я довольно… как это сказать… крупный парень… – Понятно. Еще один толстяк с заниженной самооценкой. – И на работе надо мной подшучивают.
– Понимаю.
– Так вот, там есть одна девчонка, настоящая красотка, и, по-моему, я ей нравлюсь. Она всегда так мила со мной. Но проблема в том, что всякий раз, когда я собираюсь с духом и зову ее на свидание, она придумывает какой-то предлог и отказывается.
– Боб, вы говорите, что вы крупный парень, – сколько вы весите?
– Ну, примерно… – Я слышала, как он издает какие-то странные хомячьи звуки. – … семнадцать стоунов.
– А рост?
– Пять футов десять дюймов.
– Тогда неудивительно, что над вами подшучивают! Не хочу быть жестокой, Боб, но это правда. Я понимаю, что вам хочется от меня услышать. Что эта девушка полюбит вас за то, что у вас такое великое сердце. Но боюсь, ваши великанские размеры слегка помешают ей это увидеть. Откровенно говоря, думаю, единственная причина, почему она так мила с вами, – это просто жалость, Боб. Поверьте, ни одна уважающая себя женщина – тем более «настоящая красотка» – не покажется на людях с борцом сумо. Вот номер организации «Не робей – похудей!»… – Я скосила глаза в блокнотик, – … 0845 712 3000. Я хочу, чтобы вы немедленно позвонили по этому телефону. Даете слово?
Боб тяжело вздохнул.
– О'кей, Роуз. Даю слово.
– И еще, Боб, через месяц вы позвоните нам снова и расскажете всем, что потеряли первый стоун.
– О'кей, Роуз, я так и сделаю. Вы правы.
– Молодец, Боб, – похвалила Минти, – а теперь послушаем Мартину, она звонит по третьей линии.
– Смелее, Мартина, – подбодрила я.
– Привет, – проговорила она дрожащим голосом. – Я звоню, потому что только что узнала, что не могу иметь детей.
На мгновение в воздухе повисло молчание. Клянусь, я чувствовала слезы у нее на глазах.
– Мартина, сколько вам лет?
– Тридцать два.
– И вы перепробовали все способы лечения от бесплодия?
– Да. Но понимаете, в подростковом возрасте у меня был рак, и поэтому врачи бессильны.
– Что ж, я бы хотела помочь вам, Мартина, поэтому оставайтесь на линии. Вы хотите поговорить об этом – о том, что узнали плохую новость?
– Нет, – ответила она. – Я уже потихоньку примиряюсь с судьбой. Дело в том, что я хотела бы взять приемного ребенка, но мой муж не в восторге от этой мысли.
– Он объясняет почему?
– Потому что его самого усыновили и у него были проблемы с приемными родителями. И он думает, что, если мы возьмем приемного ребенка, это повторится.
– Но проблемы могут возникнуть и с родными детьми. Они могут заболеть – упаси боже, – провалить экзамены или убежать из дома. Жизнь полна проблем, и нельзя отказываться от возможности обрести счастье лишь из страха, что что-то может вдруг пойти не так.
– Я знаю, – проговорила она с дрожью в голосе. – То же самое я объясняла своему мужу.
– Мне кажется, вы чудесный человек, Мартина, и я уверена, из вас получится прекрасная мама.
Она тихонько всхлипнула. Черт, зачем я только это сказала. Сейчас ее прорвет ниагарским водопадом.
– Наверное, – зарыдала она, – но мой муж не желает и думать о приемном ребенке, а я знаю – это моя единственная возможность.
Я взглянула на Минти – она была на третьем месяце беременности. Ее лицо было полно сострадания.
– Мартина, а у вас с мужем хорошие отношения? – спросила я.
– Да, – прошептала она. – В общем и целом, да.
– Когда вы впервые заговорили об этой проблеме?
– Месяц назад. Раньше мы никогда об этом не разговаривали, потому что надеялись, что, возможно, у меня все в порядке. Но потом я получила окончательные результаты анализов из больницы, там говорилось, что мои шансы зачать равны нулю.
– Тогда дайте мужу еще немного времени. Ему нужно все обдумать. Мужчины любят сами принимать решения. Вот мой совет – не паникуйте, не давите на него, так как он может замкнуться в ответ. И думаю, вам обоим не помешает поговорить с представителями Национальной организации психологической помощи приемным детям и родителям, телефон… – я пролистала записную книжку, – … 01865 875000. Обязательно позвоните, Мартина.
– Хорошо. – Мартина шмыгнула носом. – Спасибо.
– Линия может быть занята, поскольку сейчас проходит Общенациональная неделя усыновления, но, если вы оставите свой номер, вам непременно перезвонят. Кстати, Мартина, я тоже приемный ребенок, и у меня никогда не было проблем. У меня было прекрасное детство, замечательные родители, и я уверена, у ваших детей все тоже сложится чудесно.
– О, спасибо, Роуз, прошептала она. – Очень надеюсь. – И только я собиралась перейти к следующему звонку, как Мартина выпалила: – Но мне кажется, настоящая причина, почему мой муж так негативно относится к усыновлению, в том, что он так и не нашел свою настоящую мать.
– О…
– Он до сих пор не может примириться с тем, что она от него отказалась, – это словно гноящаяся рана. Он редко говорит об этом, но, думаю, его это глубоко уязвляет, и вопрос об усыновлении ребенка всколыхнул старые обиды.
– Понятно… что ж… спасибо за звонок, Мартина, и я… ммм… желаю вам удачи. А теперь послушаем Пэм на пятой линии. Что вас тревожит, Пэм?
– Проблема вот в чем. Мне за тридцать, я не замужем и работаю художником-дизайнером. Я внештатный сотрудник и работаю дома.
– Угу.
– Но недавно я познакомилась поближе с нашим почтальоном…
– Угу?
– И он мне очень нравится.
– Понятно.
– Я даже встаю пораньше, чтобы с ним повидаться.
– Наверное, это очень утомительно.
– Не то слово! Еще я придумала посылать самой себе посылки, чтобы он стучал в мою дверь. Я влюблена по уши, – добавила она.
– Так в чем же проблема?
– Он женат – по крайней мере, я подозреваю, что женат. Скажем так: на левой руке у него кольцо.
– Точно. Женат, – сказала я.
– Но он прелесть, Роуз, я никогда в жизни не чувствовала ничего подобного. Что мне делать?
– Что ж, дорогая, думаю, вам нужно вернуться к реальности. Не сомневаюсь, что ваш мачо-почтальон красавец хоть куда, но на вашем месте я бы навесила на него штамп «Вернуть к отправителю» и поискала свободного мужчину. Послушаем Кэти на третьей линии. В чем проблема, Кэти?
– Проблема в том, Роуз, что меня бросил муж!
– Мне очень жаль.
– Не знаю, с чего это вам жаль, потому что вы сами ему это посоветовали!
– Что?
– Пару недель назад мой муж написал вам письмо в «Дейли пост», и вы посоветовали ему развестись.
– Извините, но я понятия не имею, о чем вы говорите.
– Вы ответили, что он должен уйти от меня. Он спрятал письмо, но я его нашла. Это вы виноваты! Его зовут Джон. – О господи, теперь я вспомнила – это же Джон, которого бьет распутная жена! – Какого черта вы о себе воображаете, если думаете, что можете указывать другим людям, как жить?
– Я не указываю. Люди делятся со мной своими проблемами; я слушаю и даю совет.
– Значит, вы дали ему дерьмовый совет! Вы что, совсем свихнулись, приказываете мужьям бросать жен, вы… разрушительница семей!
Я взглянула на Минти: она закатила глаза и покачала головой.
– Кэти, – произнесла я, чувствуя, как скачет сердце, – я не приказывала вашему мужу вас бросать. Насколько я помню из его письма, он уже принял решение уйти от вас.
– Но вы помогли ему решить окончательно. Он бесхребетный слабак, так что, если бы вы ему не написали об этом черным по белому, у него никогда бы смелости не хватило.
– Не уверена, что это правда. К тому же, если вы сами называете его бесхребетным слабаком, почему вы хотите, чтобы он оставался вашим мужем?
– Потому что он мой муж – вот почему! Но теперь он меня бросил из-за тебя… ты… ты… идиотка!
Мое лицо горело.
– Кэти, если вы разговариваете с мужем так же, как сейчас со мной, я поражаюсь, почему он не ушел от вас несколько лет назад!
– Ты злодейка, злодейка! – не унималась Кэти.
– На третьей линии Фрэн, – вмешалась Минти, через стекло показывая продюсеру Уэсли, будто перерезает себе глотку. – Фрэн, добрый вечер…
– Привет, Минти.
– Долбаная разрушительница семей, Роуз Костелло… – Почему Уэсли никак ее не вырубит? – … ты еще ПОЖАЛЕЕШЬ!
Ничего себе! Услышав угрозу, Минти с тревогой взглянула на меня, но я лишь закатила глаза и пожала плечами.
– Привет, Фрэн, – произнесла я, отхлебнув огромный глоток бесплатного фраскати. – Чем могу помочь?
– Дело в том, – надломленным голосом проговорила Фрэн, – что меня бросил жених.
– Когда?
– Шесть месяцев назад.
– Прошло уже немало времени.
– Знаю. Но я никак не могу… оправиться от этого.
– Как долго вы были вместе?
– Почти два года. Он ушел от меня к окулисту, которая лечила нас обоих, – горестно добавила она. – Я была слепа и ничего не видела. – Минти с трудом удерживалась от смеха. – Я в жуткой депрессии, – всхлипнула Фрэн. – Каждый вечер сижу дома и извожу себя – никак не могу… забыть.
– Фрэн, – сказала я, – легко сказать, но тяжело сделать. Но вы должны двигаться вперед.
– Но я не могу, потому что после этого я чувствую себя… ничтожеством. И во всем виню саму себя.
– Фрэн, почему вы берете вину на себя?
Повисло удивленное молчание.
– Не знаю, мне так кажется, и все.
– Фрэн, – твердо проговорила я. – Не надо этого делать. Если вам обязательно хочется найти виновного, в такой ситуации намного полезнее винить других. Во-первых, вашего бывшего, – это вполне естественно, – и, разумеется, другую женщину. Можете обвинять правительство, судьбу, плохую карму или неудачную планировку квартиры по фэншуй. Если ничего не помогает, валите все на глобальное потепление – но никогда не вините саму себя. Договорились?
– О'кей, – ответила она, слабо хихикнув.
– Можно я скажу пару слов? – вмешалась Минти. – Фрэн, три года назад я пережила ужасный разрыв. Мой жених меня бросил, причем в день свадьбы.
– Господи! – Фрэн была в шоке.
– Вот-вот. Но знаете, это самое лучшее, что когда-либо случалось со мной в жизни, потому что, если бы этого не произошло, я бы не познакомилась с одним потрясающим мужчиной. И я знаю, что вы тоже обязательно встретите хорошего человека.
– Надеюсь. – Она шмыгнула носом. – Я так несчастна.
– Фрэн, – сказала я. – Это ненадолго. Разбитое сердце – болезнь излечимая. И помните, ваш бывший – не более чем ваш бывший, потому что он вам не подходит, иначе вы до сих пор были бы вместе. Но пережить разрыв нелегко, – продолжала я, подумав об Эде. Сердце сжалось. – Вам нужно разработать стратегию, чтобы излечиться. Было ли в нем что-то, что вам не нравилось?
– Безусловно! – оживилась Фрэн. – Очень и очень многое!
– Отлично. Составьте список его недостатков и, когда будете готовы, обзвоните его друзей и прочитайте им список, чтобы проверить, не упустили ли вы чего-нибудь. Пусть они добавят свои негативные комментарии. Спросите также своих родственников. Потом соседей – со всей улицы и продавцов окрестных магазинчиков. Повесьте список на видном месте. Далее – оторвите зад от дивана! Запишитесь в спортзал, как сделала я, желательно на тайбо или кикбоксинг. Забейте своего инструктора до звездочек в глазах. Поверьте, Фрэн, это поднимет вам настроение. Ведь лишь когда вы будете ощущать себя счастливой и уверенной, в вашей жизни появится достойный мужчина.
– О'кей, – вздохнула Фрэн. – Вы правы. Как вы думаете, может, мне позвонить кому-нибудь из своих бывших партнеров? – добавила она. – Некоторые из них были бы не прочь со мной увидеться.
– Позвонить ли вам кому-нибудь из бывших? – медленно повторила я. – Нет, – отрезала я. – Ни в коем случае.
– О. Почему же?
– Потому что вы нарушите одну из Десяти Заповедей Брошенной Женщины: «Не Звони Бывшим Бойфрендам Своим».
– Почему нет?
– Потому что, возможно, они поменяли пол, или попали в тюрьму, или облысели, или умерли. Но хуже всего – вы можете обнаружить, что ваш бывший счастливо женат и у него двое детей! Поэтому не стоит вспоминать о бывших бойфрендах, Фрэн. Направьте всю свою энергию на то, чтобы найти нового мужчину.
– И на этой положительной ноте мы прощаемся с вами, – проговорила Минти, когда стрелка студийных часов приблизилась к двенадцати. – Большое спасибо всем, кто звонил нам сегодня. Слушайте нас с Роуз, как всегда, во вторник вечером в программе «Спросите Роуз».
Я устало проскользнула в дверь студии и увидела, что мне машет Уэсли.
– Роуз, тебе звонят.
– Опять та ненормальная? – шепотом спросила я, делая вид, что затягиваю шею петлей.
Уэсли закрыл микрофон рукой.
– Нет, это какой-то парень.
– Алло? – осторожно произнесла я. Я нервничала: вдруг это Эд?
– Роуз?
Это был не Эд.
– Это Генри.
Какой еще Генри? А, Генри! Мой бывший-бывший-бывший-бывший бойфренд.
– Услышал твой сладкий голосок по радио… и вспомнил чудесные времена… только что из зоны Персидского залива… да, все еще на службе Ее Величества… получил работу в Министерстве обороны… соскучился ужасно… может, поужинаем на следующей неделе?
Почему бы и нет? Почему бы и нет, подумала я, с улыбкой опуская трубку. Вообще-то, у нас с Генри никогда не было бурных отношений. Он был как декоративный кинжал – очень красивый, но не опасный. К тому же он безобиден, щедр и весьма добродушен. И после того, что мне пришлось пережить, свидание мне не помешает. Что плохого в том, если я поужинаю тет-а-тет с бывшим приятелем? Знаю, знаю, я сама отсоветовала Фрэн так поступать, но дело в том, что я уверена, за последние три года Генри побывал в тысяче интересных мест, и мне очень хочется узнать, что он думает о роли женщин в вооруженных силах, не говоря уж о планируемом законопроекте о внедрении Сил моментального оповещения Евросоюза и его влиянии на отношения Британии и НАТО. Поэтому я договорилась поужинать с ним в следующую пятницу, десятого ноября. В этот же вечер должен был въехать Тео.
Тео сказал, что будет в половине седьмого. Без десяти шесть я пыталась укротить свои волосы, когда раздался звонок в дверь. Я открыла окно в спальне, чтобы проверить, не сектанты ли это. И тут в вечернем небе вдруг с шумом взвился фейерверк, разлетевшись тысячами звездочек. БУУУУУМММММ!!!! «Ого-го», – ахнула я, как ребенок, и посмотрела вниз. На лужайке стоял Тео и смотрел вверх. У него было столько вещей, что мой маленький садик напоминал багажную ленту в аэропорту.
– Ты пришел слишком рано, – с укором сказала я, открывая дверь.
– Я… простите, – ответил он.
– И у тебя столько барахла!
– Я… знаю. Но не волнуйтесь, все поместится в моей комнате. Тут в основном книги, – объяснил он.
Я наблюдала, как он ковыляет вверх-вниз по лестнице, и тут заметила какой-то длинный черный футляр очень подозрительного вида. Что бы это могло быть? Неужели музыкальный инструмент? Только этого не хватало. Я уже пожалела, что не спросила его, будет ли он дудеть на кларнете полночи или глушить меня тромбоном. Я поежилась от мрачного предчувствия: как-никак, я впускала в дом незнакомца. Но мне нужны деньги, твердо внушала я себе, и у него были хорошие рекомендации. Его босс из компании «Компьюфорс» заверил меня, что Тео вовсе не маньяк-рецидивист, а «приятный, достойный доверия парень. Он пережил трудные времена», – загадочно добавил он. Мне стало интересно, но уточнить я не решилась. Я только хотела знать, не попытается ли он меня зарезать, довести до белого каления, обратить в евангелистскую веру, обокрасть, устроить оргию в моем доме и выписывать липовые чеки.
– Я как раз собралась уходить, – выпалила я, взяла сумку и протянула ему комплект ключей. – К восьми надо успеть в Фулхэм.
– Но сейчас еще только шесть пятнадцать.
– Я… в курсе, – ответила я, раздраженная его прямолинейным и откровенно наглым вмешательством. – Но я… хмм… люблю, чтобы у меня было в запасе время.
– Что ж, желаю приятно провести вечер, – дружелюбно произнес он. И добавил: – Вы прекрасно выглядите.
– Правда? – с сомнением спросила я. Такого мне уже сто лет не говорили.
– Да. Особенно волосы. Они такие… хмм… – Он стал крутить указательными пальцами у виска, пытаясь изобразить, что имеет в виду.
– Кудрявые? – решила помочь я.
– Мелким бесом.
– О. Ну… спасибо большое.
– Я хочу сказать, они выпрыгивают из головы, как пружинки.
– Понятно.
– Мелким бесом в хорошем смысле слова, – пояснил он.
– Очень рада. – Я так похолодела, что почти видела клубочки пара от своего дыхания. – Так. – Я протянула ему пять отпечатанных страниц формата А4. – Вот маленький список того, что можно и чего нельзя делать в доме, в том случае, если ты забыл, о чем мы говорили на прошлой неделе.
– Спасибо, – замявшись, ответил Тео. – Вы вручаете золотую звезду за примерное поведение? – с усмешкой спросил он.
– Нет, – ледяным тоном ответила я. – Можешь не рассчитывать. – Меня так и подмывало сказать ему, что он делает все возможное, чтобы заслужить свою первую черную метку. – Ладно, располагайся как дома, – процедила я сквозь зубы, взяв сумку.
– Большое спасибо. Я… постараюсь.
– Если возникнут какие-нибудь вопросы, звони по мобильному… вот. – Я протянула ему визитную карточку. Накинула замшевый жакет карамельного цвета и вышла за порог. Тео последовал за мной, чтобы занести оставшиеся вещи. ККРРРЯЯЯК! Над нашими головами взорвалась еще одна ракета. БУМ! ТРАХ-ТАРАРРАXXХ!!! БУУУУММ!!! Каждый взрыв на мгновение озарял террасу вспышкой, после чего дома погружались в могильную темноту.
– От уличных фонарей никакого толку, – предупредила я Тео, выуживая из сумки ключи от машины, – будь осторожен.
– Да, я уже заметил. Совершенно ничего не видно.
– Я даже хочу пожаловаться в городской совет, – недовольно проговорила я.
– Нет! – вскрикнул он. – Прошу вас, не надо! Приятного вечера, – мило добавил он, взял коробку и зашел в дом.
Поворачивая ключ зажигания своего старенького «поло», я наблюдала за Тео и размышляла над этим странным диалогом. Почему это он не захотел, чтобы я пожаловалась в городской совет на вечно не работающие фонари? Очень странно… Нажав на тормоз и двинувшись с места, я подумала, не совершила ли я чудовищную ошибку. «Вы вручаете золотую звезду за примерное поведение?» Ну и ну! Какой наглец! А это грубое замечание по поводу моих волос? Как только мои волосы не называли – чаще всего «кудри в стиле прерафаэлитов» и еще «струящиеся», «роскошные кудри», «пружинки», даже «неуправляемые», но никому не пришло в голову сказать, что они вьются «мелким бесом». Бред какой-то! Надо же думать, что несешь! И этот черный футляр зловещего вида – что там за чертовщина? Еще ничего, если музыкальный инструмент, но вдруг там самурайский меч? И вот, стоя на светофоре, я внезапно представила, как меня находят мертвой в кровати и кровь из меня капает как из дуршлага – наверняка попаду на первые страницы газет. «ВЕДУЩАЯ КОЛОНКИ НАЙДЕНА МЕРТВОЙ В КРОВАТИ!»; «КОШМАР НА УЛИЦЕ НАДЕЖДЫ!» Нет, лучше «КРОВАВАЯ РЕЗНЯ НА УЛИЦЕ НАДЕЖДЫ!» или «КРОВАВАЯ СМЕРТЬ ВЕДУЩЕЙ КОЛОНКИ!» «ПЕЧАЛЬНЫЙ КОНЕЦ КОСТЕЛЛО!» – неплохо, но слишком мелодраматично, может, лучше «РЕЗНЯ В ЮГО-ВОСТОЧНОМ ЛОНДОНЕ!» «Дейли пост», разумеется, пойдет вразнос. Р. Соул будет благодарить небо за шокирующую историю и, может, даже сам сочинит заголовок. Он в этом деле мастер. В конце концов, именно перу Рики принадлежат бессмертные слова: «БЕЗГОЛОВЫЙ ТРУП ТАНЦОВЩИЦЫ ОБНАРУЖЕН ТОПЛЕСС!»
Я нажала на газ, и тут мне пришло в голову: что, если мое убийство не попадет на первую полосу? Мой развод с Эдом не продвинулся дальше пятой страницы. И задумалась, покажут ли меня по национальному телевидению. Наверное, покажут. В десятичасовых новостях я удостоюсь эфира на две минуты и не меньше одной минуты на Радио-4. Проезжая по Кеннигтон-роуд, я размышляла, сочинят ли обо мне некролог для национальных газет. Несомненно, они напечатают мою фотографию, ту, что наверху колонки, – между прочим, очень удачную, – но что будет написано в самом некрологе? Скорее всего, они поручат это другой ведущей рубрики психологической помощи – не дай бог Ситронелле Прэтт! Нет, нет, умоляю, только не она – представляю себе, что она напишет. «Роуз Костелло подавала слабые надежды в качестве ведущей своей колонки», – так она проклянет меня сомнительной похвалой. «Как печально и трагично, что мы никогда не узнаем, суждено ли было осуществиться этим надеждам». Я мысленно пообещала себе назавтра первым делом позвонить всем редакторам раздела некрологов и предупредить, чтобы в случае моей смерти звонили двойняшкам.
