Текст книги "Разлуки и радости Роуз"
Автор книги: Изабель Вульф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
– Но дверь-то ты заперла?
– Разумеется. Но это же профессионалы – у них целые связки ключей. Я слышала какие-то звуки, но не стала проверять, потому что подумала, это ты.
И тут меня пронзила кошмарная догадка. Воры вломились в дом, когда мы спали, – они могли бы убить нас в кроватях. Постоянно слышишь истории о том, как к кому-то в дом вломились среди ночи, вошли в спальню в поисках денег и драгоценностей и – о боже! О боже! Я бросилась наверх с бешено бьющимся сердцем и резко рванула ящик для нижнего белья. Вытащила аккуратно уложенные лифчики и трусики и в самой глубине нащупала кожаную шкатулку для драгоценностей. Здесь были мои старые кольца и сережки и самая, самая драгоценная моя вещь. Если бы вы увидели, что это, то засмеялись бы – подумаешь, безделушка, – но для меня эта вещь дороже, чем все золото на свете. Дрожащими пальцами я открыла маленькую голубую пластиковую коробочку, приподняла кусочек ваты и вздохнула с облегчением. Положила шкатулку обратно, спустилась вниз, все еще дрожа, как промокший чихуахуа. Тео звонил в полицию.
– Они приедут через десять минут, – сказал он, положив трубку.
– У тебя ничего не украли?
– Нет. Телескоп и компьютер в моей комнате. По-моему, пропал только телевизор и видеомагнитофон.
– И сто фунтов, которые лежали в ящике стола. Хорошо, что я не оставила внизу сумочку, а то они забрали бы и кредитные карточки. Могло быть намного хуже, – добавила я, теперь уже успокоившись. – А телевизор можно купить подержанный.
– У тебя нет страховки?
Я покачала головой.
– Я пыталась экономить. Но, если подумать, – я вспомнила свою шкатулочку с драгоценностями, – могло быть в сто раз хуже. По крайней мере, они не взяли ничего, что имело бы какую-то ценность.
– Роуз, по-моему, кое-что все-таки исчезло. Фото твоих родителей – его нет.
Я взглянула на буфет. Фотография пропала.
– Что поделать. – Я пожала плечами.
– Ты, наверное, очень расстроена. Мне жаль.
– Ничего страшного – рамка не из чистого серебра. Ладно, я приготовлю чай. По-моему, так обычно делают в подобных случаях. В чем дело, Тео?
Он как-то странно на меня смотрел.
– Ну… ни в чем. Пойду оденусь.
Я слегка оправилась от шока и только теперь заметила, какая у него тонкая талия и широкие плечи, какая мускулистая, гладкая грудь, и мне вдруг пришло в голову, что это ему нужно было пойти на бал «Давидом» Микеланджело – и одного фигового листочка ему явно не хватило бы! Когда он обернулся, я увидела, что верхнюю часть его спины покрывала россыпь бледных веснушек, словно россыпь звезд в далекой галактике, а икры ног у него были сильные и мускулистые. На кухню я вошла в легком смятении и открыла холодильник, чтобы угостить Руди фруктами.
– Хочешь виноградинку, Руди? – бросила я через плечо. – Или, может, персик? Тут еще есть половинка банана. И симпатичная груша. Как думаешь, Руди? – Что-то он сегодня притих. Даже странно. Совсем на него не похоже. Я медленно повернулась и, к своему ужасу, увидела, что клетка и Рудольф Валентино исчезли.
Глава 11
– Мне так жаль, – сказала я Беа, сообщив ей о том, что произошло с Руди, на следующий же вечер. Мы печально уставились туда, где раньше висела его клетка. – Я чувствую себя отвратительно.
– Ты не виновата. Странно, что ты не услышала, как он кричит: «Меня похитили! Помогите!»
– Он, наверное, был в шоке и потерял дар речи. Думаю, воры приподняли его покрывало, увидели, что птица редкая, и решили его тоже забрать. Констебль сказал, что его описание уже передано в восемьдесят три зоомагазина в Юго-восточном районе.
– Ты сказала полиции, что птица говорящая? – спросила Беа, пока я разливала вино в бокалы.
– Да. Сказала, что он то и дело повторяет обрывки программ Радио-четыре, это поможет его опознать.
– И сцены твоих скандалов с Эдом. Надеюсь, кто-нибудь его отыщет, – добавила она, откусывая шоколадное печенье. – Белла очень расстроится. Но не вини себя, Роуз: такое случается сплошь и рядом. Ты обязательно должна установить сигнализацию. Надо же, какой у тебя бардак, – добавила она, оглядев кухню. – Наш юный друг Тео так насвинячил?
– Нет, это не он, – виновато признала я. – Это я. – На кухне высились горы грязных тарелок и немытых кружек. – Что-то у меня нет настроения прибираться.
– Нет настроения? – переспросила Беа и как-то странно на меня посмотрела. – Не волнуйся – ты пережила потрясение. У тебя посттравматический стресс, – уверенно объявила она.
Я достала пиццу из коробки.
– Да, – вяло ответила я. – Так оно и есть, наверное. Ну ладно, – я решила сменить тему, – как прошло свидание с Генри?
– О, замечательно, – ответила она. – Сначала мне показалось, что он какой-то рассеянный, но мы прекрасно провели время. Он то и дело вспоминал бал – ему очень понравилось.
– Да, он мне говорил. Как тебе Военный музей?
– Супер, – ответила она.
Я выкинула коробку из «Пиццы-хат».
– Куда вы пошли на ужин?
– В «Веерасвами», индийский ресторан, а потом еще выпили в баре «Вход и выход». Генри такой милый, – прощебетала она. Я положила на каждую тарелку по огромному куску пиццы. – Мне особенно понравилось – и даже поразило – что он так хорошо понимает женщин. Он неплохо разбирается в моде, – добавила она, взяв нож и вилку.
– Неужели?
– Но в то же время он настоящий мужчина. Понимаешь, что я имею в виду, Роуз? Конечно, понимаешь, – поспешно добавила она. – Я и не знаю, почему ты сама не прибрала его к рукам.
– Не было времени, – произнесла я, достав салфетки. – Он постоянно был в разъездах. То в воинской части на Кипре, то в Омане, то в Белизе или еще черт знает где.
– Но именно поэтому ты и стала с ним встречаться, не так ли, Роуз?
Я вытаращилась на нее:
– О чем это ты?
– Ты же всегда выбираешь мужчин, которые вечно в разъездах. Мужчин, с которыми можно поддерживать отношения на расстоянии.
– О, не говори глупости. – Я протянула ей перечницу. – Эд же никогда никуда не уезжал, так ведь?
– Именно. Вот ты его и прогнала.
– Беа, я его не «прогоняла». Тебе прекрасно известно, что он изменил мне с нашим же семейным психологом меньше чем через семь месяцев после свадьбы.
– Важно не то, что это произошло через семь месяцев, – отмахнулась Беа. – Проблема в том, что вам вообще понадобился семейный психолог. Ты просто не умеешь жить с мужчиной, – заявила она. Ничего себе наглость! А она умеет жить только в паре со своей сестрой-близняшкой! – Вот в чем твоя проблема, Роуз, – беззаботно добавила она. – Классический случай ухода от ответственности.
– Хватит изображать из себя психоаналитика, Беа. Меня только что ограбили. Не дави на меня.
– О'кей. Кстати, Генри сказал, что в следующем месяце ему, возможно, придется уехать на Ближний Восток. Я в жутком расстройстве.
– Такая уж у него рискованная работа. О, подожди, телефон звонит. – Я побежала в прихожую.
Это была Беверли – звонила посочувствовать по поводу взлома.
– Жалко, что я ничего не сделала, – сказала она. – Я долго не ложилась из-за бессонницы, и мне показалось, что в полтретьего я услышала какой-то шум. Но Трев так громко храпел, что было трудно разобрать.
– Хочешь зайти? – предложила я. – Мы заказали пиццу. Тут на всех хватит.
– Ты серьезно? – спросила она. – Я бы с удовольствием.
– Тео пошел смотреть на звезды, – добавила я, – но у меня Беа в гостях.
– О. Ну… знаешь, Роуз, я, наверное, не смогу.
– Ты нам не помешаешь, Бев, честно. Беа рассказывает, как прошло свидание с Генри. Почему бы тебе не зайти? Давай.
– Спасибо большое, но у меня куча забот, да и работать надо.
– Ну ладно, – вздохнула я. – Дело твое. Если передумаешь, приходи. Сказать Тео, что ты звонила?
– Ммм, да, – с опаской произнесла она. – Скажи, пожалуйста.
– Беверли уже настроилась прийти, – сообщила я Беа, – но как только услышала, что Тео нет дома, тут же отказалась. Уверена, она от него без ума. Она все категорически отрицает, но я ее насквозь вижу. И я знаю, что она ему нравится, – он называет ее «дружочек», ходит с ней в паб, помогает по дому и бегает к ней чуть ли не каждый вечер.
– Значит, у них все на мази, – кивнула Беа.
– Да, – ответила я, ощутив легкий укол боли. – Я так рада, что вы с Генри поладили.
– Не то слово, – ответила Беа. – Между прочим, на следующей неделе у нас опять свидание. Мы идем на лекцию «Новые направления в политике безопасности и обороны Евросоюза» в Международный университет стратегических исследований. Мило, правда?
Я восторженно кивнула.
– Звучит захватывающе.
– Кажется, он хочет, чтобы я разбиралась в военных проблемах так же хорошо, как и он, – довольно проговорила она. – Чтобы было о чем поговорить. Я только что купила биографию фельдмаршала Баркера-Фортескью, – продолжала она. – Представляешь, он иногда любил переодеваться в женское платье!
– Боже! – воскликнула я.
– Тошнотворно, правда?
– Ммм. Да уж. – Естественно, я не собиралась рассказывать Беа о пристрастии Генри к женским штучкам. Если у них все будет серьезно, он сам должен ей сказать.
– Кстати, как тебе этот монстр, Эндрю? – спросила она.
– Редкостный зануда. Его нужно использовать в больницах вместо общего наркоза: тридцать секунд – и ты в отключке. А как он кичился знакомствами со знаменитостями! – с презрением проговорила я. – Жалкое зрелище. Трудно поверить, что он на самом деле встречался со всеми этими людьми.
– Может, и встречался. Тридцать седьмой канал – маленькая компания, поэтому он участвует во всех корпоративных мероприятиях. Церемонии награждений, вечеринки, частные показы и все такое – поэтому и чувствует себя пупом земли.
– Мне всегда казалось, что у Беллы хороший вкус – какого черта она с ним связалась?
– Она в отчаянии, поэтому и купилась на него. К тому же он довольно симпатичный, водит ее на роскошные премьеры и в дорогие рестораны. Ей льстит его внимание.
– Спорим, не ей одной? – сказала я, потягивая Маргариту. – Он явно ни одной юбки не пропускает.
– Я заметила, – согласилась Беа, поддевая вилкой кусочек салями. – Сама видела. Кстати, ты, наверное, притворялась как могла, потому что Белла уверена, он тебе очень понравился.
– Правда? О боже. Но мы не должны обижать ее, – добавила я. – Пусть он совершенно невыносим, но это же ее жизнь. И кто знает – может, у них что-нибудь получится. – При этих словах на лице Беа промелькнуло выражение неприкрытой паники.
– Получится? – повторила она. И несколько раз быстро моргнула. – О нет, я такого себе вообще представить не могу. Тебе правда кажется, что у них что-то выйдет?
Я пожала плечами.
– Возможно.
Она покачала головой.
– Это исключено. Мне не хватает смелости признаться ей в этом, но, по-моему, Белла совершает большую ошибку.
Я ничего не сказала Беа о чудовищно бестактном замечании Эндрю в адрес мужа Серены, но это не выходило у меня из головы. Бедняжка Серена, подумала я, увидев ее в понедельник. Что будет, если Роб потеряет работу? Случайно получив такую информацию, я чувствовала себя ужасно. К тому же у нее и так полно проблем. Она повесила пальто, и я заметила, что оно совсем протерлось на локтях. Свитер был залатан. Раньше она делала мелирование, но теперь волосы заметно поседели. Я решила поговорить с Рики, чтобы он дал ей прибавку…
– Как дела? – искренне спросила я.
– О, comme-ci, comme-ça [36]36
Так себе, ни хорошо ни плохо [фр.].
[Закрыть].
– Значит, все ничего? – переспросила я.
– О да. Все не так плохо. К тому же жизнь вся из черных и белых полос, правда? – жизнерадостно заявила она.
– Серена, что с твоей рукой? – ахнула я. – Она забинтована!
– Ну, – она нервно хихикнула, – так, маленький ожог. – Джонни решил позабавиться и поставил чайник из нержавеющей стали в микроволновку. Когда я вошла в кухню, он испускал электрические волны и громко жужжал – я думала, печка взорвется. Я сглупила, открыла дверцу и схватила чайник – а он был, мягко говоря, горяченький. Но парень из травмпункта сказал, что это всего лишь ожог второй степени.
– Боже мой.
– Подумаешь, ничего страшного. Мальчишки всегда остаются мальчишками, – стоически добавила она.
– Какой ужас, Серена. Тебе, должно быть, было очень больно.
– Такова семейная жизнь, но не все же коту масленица. По крайней мере, у Роба все о'кей с работой.
– Правда? – Я изо всех сил пыталась не переигрывать, изображая удивление.
– Да, – призналась она, – все отлично. Его босс, Эндрю, сказал, что он прекрасно справляется с работой.
– Это же невероятно! То есть я очень рада, конечно.
– Будет и на нашей улице праздник, – заключила она с подергивающейся улыбкой.
– Да, – согласилась я, – конечно.
Чтобы как-то занять Серену, я распечатала пачку пластиковых мешков, в которых были присланные сегодня книги. «Диеты богов – божественно простые способы сбросить вес». Я вздохнула – книги о диетах знаменитостей такая скукотища. «500 невероятных идей, как навести порядок!» Это я сама кому хочешь расскажу. «Практический путеводитель по личностной и планетарной трансформации» Дэвида Айка. Ну все, дожили. И наконец, «Уход за ребенком: 101 важный совет». Я рассеянно пролистала книгу. «Совет номер 5: никогда не забывайте ребенка в автобусе». Потрясающе. Почему именно в автобусе? Потом с непривычным унынием я принялась за сегодняшнюю почту.
Дорогая Роуз, у меня ужасные проблемы с деньгами… Дорогая Роуз, по-моему, я голубой… Дорогая Роуз, мой муж выпивает…
Неужели тебе не надоело? Голос Тео звенел у меня в ушах, словно коварный шепот сатаны. Все время разбирать одни и те же проблемы… Конечно, мне не надоело, резко сказала я самой себе, просто сегодня у меня плохое настроение, вот и все. Это из-за ограбления и из-за Руди – я ужасно переживаю, слишком уж много свалилось на меня за последние дни. Взявшись за очередную гору писем, я заставила себя встряхнуться. Но все эти письма были от тех, кто разводится, и их горестные сетования и негодующие жалобы слились в один невыносимый плач о супружеской жизни.
До него не достучаться… он не выполняет своих обязательств… моя мать стала на его сторону… дети не хотят со мной разговаривать, но это не самое худшее… моя жена сбежала с нашей няней…
Чего только в жизни не бывает, устало подумала я. Мне казалось, что от их слез у меня намокли плечи. Но я знала, почему меня переполняют негативные эмоции, – ведь мне тоже вскоре предстоит развод. Сложно давать совет в такой болезненной ситуации, которую сама же и переживаешь. Мой адвокат Фрэнсис уже наготове – Эд получит прошение на следующей неделе.
Фрэнсис сказала, что, поскольку в Патни мы вели совместное хозяйство больше полугода, мне полагается компенсация. Но мне кажется, ниже моего достоинства просить отступные, и это только затянет процесс. Пусть мне не хватает денег, но у меня нет никакого желания продлевать агонию из-за споров об имуществе. Я лишь хочу разойтись по-быстрому и без проблем. Год назад в это же время я планировала свадьбу в мельчайших деталях. Прошло всего двенадцать месяцев, и я собираюсь потребовать постановление о разводе. Мне вдруг пришло в голову, что первый юбилей свадьбы называют «бумажным», – что ж, в нашем случае это вполне справедливо. Лишь сейчас я осознала, каким безумством было пожениться в День влюбленных – мы стали заложниками судьбы и теперь вынуждены будем в этот день предъявлять друг другу взаимные обвинения. Никакой романтики.
Я устало пробежала глазами следующее письмо.
Дорогая Роуз, – прочла я, и почерк показался мне до ужаса знакомым, – хотя вы не ответили ни на одно из моих одиннадцати писем, я хочу, чтобы вы знали, что ваша колонка по-прежнему остается моей самой любимой, а вы для меня особенной. Вы даете потрясающие советы, и мне так нравится слушать ваш голос в прямом эфире! Вы знаете, что полностью изменили мою жизнь! С любовью, ваш преданный поклонник Колин Твиск. – За этим следовали шесть крестиков, обозначающих поцелуи, а внизу приписка: – Р. S. Почему бы нам как-нибудь не встретиться?..
Я взглянула на постскриптум со смешанным ощущением тревоги и отвращения, потом подняла голову и выглянула в окно, за которым виднелось серое февральское небо и пелена беспрерывного дождя. Это он, подумала я. Сомнений быть не может. Это Колин Твиск. Он звонит и молчит в трубку. У него одержимость. Промелькнула горькая мысль – он свихнулся из-за меня. И еще с тяжелым сердцем я вспомнила, что говорила Кэти Бридж: возможно, Колин опасен, и она не захотела рисковать. Поэтому я попросила Серену отыскать все его предыдущие письма, а потом сложила их в отдельную папочку. Если он не перестанет преследовать меня или начнет досаждать, письма могут понадобиться в качестве улик. Упаси боже. Но он явно помешался: «Мне так нравится слушать ваш голос в прямом эфире!» Да уж, от моего голоса он явно в восторге. Иногда я прихожу домой и обнаруживаю на автоответчике запись его тяжелого дыхания. Но как он раздобыл мой номер, я понятия не имею. И что, если он узнает мой домашний адрес? Свидетели Иеговы нашли мой адрес в списках избирателей, значит, и он может сделать то же самое.
Чтобы хоть как-то приободриться, я прочитала свежую колонку Тревора, которая выходит по понедельникам в разделе статей «Пост» под названием «Собачья жизнь». Рубрика пользуется успехом, но Линда попросила Бев сделать тон статьи более личным – даже интимным, и Бев согласилась.
Столько всего произошло за эту неделю, – писал Трев. – Во вторник ваш покорный слуга прошел во второй тур в борьбе за «Почетную Собачью Награду», и облегчению не было предела. Но несмотря на это, Бев немного грустит, и я знаю почему. Бедняжка влюбилась. Она не признается, кто счастливчик, но все классические симптомы налицо. Она стала безразличной, ничего не ест, плохо спит и раздражается из-за любой мелочи. Во вторник, к примеру, я покупал ей носки в «Маркс и Спенсер», и она ни с того ни с сего сорвалась. «Нет, Трев! – закричала она. – Я же сказала, что мне нужны темно-синие, а не черные!» И даже ткнула в список покупок, чтобы я убедился. Весь магазин на нас уставился, и я чуть сквозь землю не провалился! Это серьезный удар по моей репутации – как можно сомневаться в моем профессионализме? Так что я поплелся обратно в чулочно-носочный отдел и вернулся с носками нужного цвета, но был очень недоволен. Мне хотелось сказать: успокойся, Бев, расслабься и расскажи, что происходит. Поделись со мной, а я обо всем позабочусь, – но глупышка не желает говорить ни слова. Я все время кладу голову ей на колени и с мольбой смотрю ей в глаза и, разумеется, слежу за слюной, но она молчит, как немая. Может, она думает, что я все разболтаю приятелям в парке – так вот, она ошибается! В жизни не лаял о ее личных проблемах, но она категорически отказывается со мной делиться. Под Новый год мы познакомились с парой приятных парней, так что, возможно, это один из них, но разве от нее добьешься? Правда, не думаю, что она будет долго молчать. Я-то рассказал ей о той симпатичной самочке шоколадного Лабрадора, по которой сгорал от страсти. Но не могу же я силой вытянуть из нее признание. Все, что я знаю, – вчера мы пошли по магазинам, и она купила кому-то валентинку. Думала, что я не вижу, – я притворился, будто поглощен меховыми игрушками, но у меня ушки на макушке! Я видел, как она выбрала большую открытку с надписью: «ЛЮБИ МЕНЯ!» – огромными красными блестящими буквами, и подумал: ммм… интересно, для кого это?
– Колонка Тревора великолепна, – сказала я Линде. – Мне нравится, что статья заканчивается так неожиданно, на самом интересном.
– Да, он здорово пишет. Нам приходят тысячи откликов от читателей, и рейтинги скакнули вверх – спасибо, что нашла такого прекрасного автора, Роуз. Кстати, не забудь про записи для новых горячих линий – мы запустим их к концу недели.
Я поморщилась – мне было очень неловко, но что не сделаешь, чтобы Рики от меня отстал. Так что я отправилась в комнату для записи интервью, которую использую для этих целей, прихватив пять новых трехминутных текстов.
– Привет, – проговорила я в микрофон. – Я Роуз Костелло из «Дейли пост». Спасибо, что позвонили на нашу горячую линию «Как внести разнообразие в сексуальную жизнь». Былая искорка в ваших отношениях угасла? Возможно, самое интригующее произойдет, когда вы потеряете пульт от телевизора… во-первых, признайте, что проблема существует… не обвиняйте партнера… приложите усилия… расслабьтесь… массаж… интимная обстановка… тихая музыка… перья и шелк… Пожалуйста, если возникнут проблемы, пишите, все строго конфиденциально, до свидания. Привет, я Роуз Костелло из «Дейли пост». Спасибо, что позвонили на нашу горячую линию «Фетишизм». Если вы фетишист, вам не о чем беспокоиться…
Через час я вышла из комнаты с чувством глубокого отвращения. По-моему, моя работа заключается не в том, чтобы рассказывать людям, как обращаться с резиновыми масками, кнутами и высокими каблуками. Мое беспокойство усилилось, когда я представила, что Колин Твиск звонит на эти горячие линии и тяжело дышит в трубку, слушая мой голос… При этой мысли меня чуть не вырвало.
– ПОЧТА!!! – В коридоре мимо меня прошел мальчик-подросток со второй за сегодня пачкой писем.
– Для меня ничего нет? – с иронией спросила я, заглядывая в его тележку. Я знала, что мне пришло по меньшей мере еще с десяток писем.
– Есть, мисс Костелло, вот это. – Он протянул мне одинокий конверт из плотной кремовой бумаги с пометкой: «Строго конфиденциально. Передать ЛИЧНО в руки получателю».
Тут до меня донесся ни с чем не сравнимый аромат подмышек Рики, и он появился на горизонте. Мило мне улыбнулся – явно был в хорошем настроении, – и я решила ковать железо, пока горячо.
– Рики, можно обмолвиться словечком?
– Конечно, Роуз. Чем могу помочь? – снисходительно произнес он, когда мы вошли к нему в кабинет. Стены были увешаны наградами, в рамочках красовались его лучшие заголовки. Массовая свадьба каких-то помешанных под лозунгом «ОПТОМ ДЕШЕВЛЕ!» и легендарная статья о скандально известном рок-музыканте Оззи Галлахере – на фотографии он избивал охотника за автографами. «УДАР ПО ДОВЕРИЮ ПОКЛОННИКОВ» – гласил заголовок. Здесь также были фотографии брошенных животных, которых Рики удалось спасти благодаря помощи читателей. Подвергшийся избиениям испанский ослик, который сейчас находился в заповеднике в Девоне, и два детеныша тюленя, которых он вывез из арктических льдов на вертолете. Детеныш шимпанзе, спасенный из боснийского зоопарка, и три выкупленных им кенгуру, предназначавшихся на убой.
– Чудесные фотографии, – произнесла я.
– О да, Роуз. Замечательные. – Он вдруг поднялся, подошел к стене и снял фото вьетнамского пузатого борова. Огромное пузо волочилось по земле, а глазки были скрыты за огромными складками жира. – Это Одри, – объяснил он. – Моя любимица.
– Ее назвали в честь Одри Хепберн? – вежливо поинтересовалась я.
Он покачал головой.
– Нет. Просто Одри. Это ее имя. Ее купили еще маленьким поросенком, но когда она подросла, начались проблемы. Владельцы пытались продать ее, но покупателя не нашлось, потому что она слишком растолстела и слишком много ела. Тогда они решили, что остается лишь один выход и придется ее… – Его голос задрожал. Ему явно было трудно выговорить, что именно ожидало бедняжку Одри. – Можешь себе представить, Роуз? – продолжал он, и его подбородок заметно подрагивал. – Этой бедняжке было уготовано судьбой попасть на сковородку. Роуз, ты можешь даже вообразить такое? – повторил он, и голос его сорвался. – Как ужасно съесть собственного домашнего любимца, своего поросенка? – До меня вдруг дошло, что я умираю с голоду. Забыла пообедать. – Можешь себе представить? – твердил Рики, и в глазах его блестели слезы.
– Да, то есть нет. Какая жестокость!
– Это было бесчеловечно, – согласился он, сглотнув комок в горле. – К счастью, один из наших добросердечных читателей рассказал историю Одри. Мы собрали деньги, чтобы выкупить ее, и отвезли на детскую ферму в Суррей, где она может… – его голос снова задрожал, – … бегать на свободе. Где она счастлива, Роуз, и где… – он прикусил нижнюю губу, – … ее любят. – Он повесил фотографию обратно на стену, а я подумала: какой странный тип. Человек, который способен спокойно назвать Полу Ятс [37]37
Paula Yates – популярная британская телеведущая, умерла от передозировки героина после смерти своего любовника Майкла Хатченса.
[Закрыть]«еще один звездный трупак», смерть принцессы Дианы объявить «потрясающей новостью» и вместе с тем биться в сентиментальном припадке по поводу судьбы пузатого борова. Жесток снаружи, но мягок внутри – но говорят же, что Гитлер души не чаял в своей собаке.
– Замечательная история, – сказала я. – Со счастливым концом.
– Да.
– Ты не дал им подложить ей свинью, – добродушно пошутила я.
Он натянуто улыбнулся. Опустился в кресло, тихонько шмыгая носом, потом взял себя в руки.
– Так о чем ты хотела поговорить, Роуз?
– Вообще-то, дело не во мне, – начала я. Он откинулся на спинку удобного кожаного кресла. – Я хотела поговорить о Серене. – Перед глазами у меня стояли протертые рукава ее пальто. – Перейду сразу к делу. Ты не мог бы дать ей прибавку к зарплате?
Рики поднял бровь.
– С какой стати?
– Ну, она очень много работает, и мне кажется, она это заслужила.
– Разве мы все не заслужили? – с усмешкой возразил он.
– Но она уже пятнадцать лет предана этой газете, и мне бы хотелось знать, что в конце месяца она получит хоть немного больше. Ее семейные обстоятельства… – я не собиралась вдаваться в детали по поводу ситуации у Роба на работе, – … в общем, она испытывает сильный стресс. У нее трое детей, плата за обучение… ей приходится нелегко. – Я была достаточно осторожна и ни словом не обмолвилась о том, что она явно на грани нервного срыва, – почему-то мне кажется, что сочувствие Рики на человеческих существ не распространяется.
– Она получает ежегодную надбавку, – возмущенно заявил он.
– Да, но это всего лишь три процента. Мне кажется, она заслуживает большего – может, бонус за выслугу лет? Что-нибудь, что заставило бы ее почувствовать: ее здесь ценят и любят. Я знаю, она никогда бы не пошла в профсоюз, поэтому решила поговорить с тобой лично, и…
На столе Рики зазвонил телефон, и он снял трубку.
– Да… да… да, – раздраженно проговорил он. – Нет, у нас тоже есть этот материал о Бекхэме и Пош. Что они думают делать по поводу новой пташки Рода Стюарта? Ну так узнай – а тот парень, что трахал яблочный пирог? Понятно… понял… да. Голубой архиепископ? Ску-чно. Мартина Маккатчин? До смерти надоела. Джери Холлиуэлл? В печенках сидит. Не-а, какое мне дело до Ванессы Мэй…
Я сразу же поняла, с кем говорит Рики – с одним из своих «кротов» в редакции нашего главного соперника, «Дейли ньюс». У всех таблоидов есть шпионы в конкурирующих офисах, чтобы воровать друг у друга репортажи, – это ребенку известно. Правда, никогда не знаешь, кто именно работает на конкурента, но, очевидно, Рики сейчас разговаривает с одним из своих секретных агентов. Он говорил на повышенных тонах, и я поняла, что разговор затянется. И вдруг вспомнила, что все еще сжимаю в руке конверт. Я решила, что пока Рики болтает, можно и прочитать письмо, разорвала конверт и вынула несколько страниц дорогой бумаги, испещренной элегантным почерком с красивым наклоном. Я быстро пробежала письмо глазами, решив, что речь идет об обычном кризисе в семейной жизни. С таким сталкиваешься каждый день.
Мои чувства к мужу изменились… мы отдаляемся друг от друга… испытываем сильнейший стресс… постоянно у всех на виду. Ого-го. В индустрии развлечений множество искушений… очень привлекательны… магнетическое обаяние… я просто не смогла сопротивляться.
– Не пытайся впарить мне это дерьмо, – говорил Рики. – Нам нужна крупная рыба. По крайней мере тысяч на триста. Женщина-священник, работающая стриптизершей; влюбленная Ферджи, сбегающая с далай-ламой; свадьба Лиз Херли и Стива Бинга. Короче, мне нужна Стопроцентная-Сенсация-И-Крутой-Сексуальный-Скандал-Со-Всеми-Грязными-Подробностями-И-Участием-Как-Минимум-Пяти-Звезд-Шоу-Бизнеса!..
Я читала дальше, пожирая слова глазами. В животе у меня все переворачивалось, а волосы на голове зашевелились.
Я так запуталась… так одиноко быть звездой… друзья и раньше меня предавали… не знаю, что мне делать… ваши советы помогают многим людям, Роуз… может, вы поможете и мне.
– Послушай, – тараторил Рики. – Мне нужен мегаскандал. Нет, на кой черт мне Шарлотт Черч? Почему? Потому что все об этом напишут. Мне нужен эксклюзив, недоумок ты мелкий! Я буду разговаривать с тобой так, как захочу, – я что, мало тебе плачу? Живо двигай своей хитрой задницей!
Я взглянула на подпись – проверить свои догадки, и вернулась к письму, чтобы дочитать его до конца. И на последней странице мои глаза чуть не выскочили из орбит.
Я никогда раньше не влюблялась в женщину… – написала она.
– ЭКСКЛЮЗИИИИИВ!!! – орал Рики.
Но мы так друг другу подходим – впервые за многие годы я чувствую, что живу. Решившись написать вам, я очень рискую, Роуз, но интуиция подсказывает, что вам можно доверять. Поэтому я и вручаю свою судьбу в ваши руки.
– ЭКСКЛЮЮЮЗИВ!!! ПОНЯЛ???!!!! – еще раз прокричал Рики. И с грохотом швырнул трубку.
Я еще раз пораженно вытаращилась на подпись, потом на адрес на конверте. Да, именно здесь она и живет. Загородный особняк в стиле эпохи Якова I, о нем писали в журнале «Хэлло!». Рядом с Моретоном в Марше – особняк стоимостью 5 миллионов. Черт, черт, черт!
– В чем дело, Роуз? – спросил Рики. – Ты какая-то возбужденная. Что произошло?
– Оооо, нет, нет, нет. – Я поспешно сложила письмо дрожащими руками и отправила его в конверт. – Так о чем мы говорили? – добавила я, убрав конверт в сумочку. – О да, о зарплате Серены.
– Зарплата Серены? – повторил он. – Послушай, я сейчас не в настроении. У меня другое на уме. Я подумаю и пошлю тебе ответ по электронной почте, о'кей?
– О'кей. – Я все еще пребывала в глубоком шоке от прочитанного, и у меня не было никакого желания настаивать на своем – мне просто хотелось уйти оттуда, и поскорее. И когда я шла в офис с грохочущим, как барабан, сердцем, у меня исчезли последние сомнения по поводу того, что я должна сделать. Безусловно, как сотрудник газеты, я была обязана сообщить Рики об этой невероятной истории. Но прежде всего я отвечаю перед своими читателями – кто бы они ни были, – поэтому я никогда в жизни не призналась бы ему.
Поверить невозможно, опять подумала я, проходя через офис информационного отдела. Электра! Она могла бы нанять личного психолога. Роскошная Электра, у которой завались и денег, и славы, написала мне – мне! – потому что поверила, что я смогу помочь! Моя жизнь наполнилась смыслом, а сердце готово было разорваться от эмоций. Невероятно, уже в пятый раз повторила я. Подождите-ка… А что, это вполне возможно. Может, это на самом деле не-ве-ро-ят-но. В буквальном смысле слова. Может, все это подделка…
Я глубоко вздохнула и хорошенько задумалась. Легко представить обиженного работника, который украл пачку ее именной бумаги и сочинил что-нибудь подобное. Но, с другой стороны, мне постоянно приходят фальшивые письма, и я в состоянии унюхать подделку. Это нетрудно, потому что проблемы в подставных письмах всегда преувеличены. Например, приходит письмо от некоего «Страдальца Робби», который утверждает, что от него пахнет потом, у него угри и плохой запах изо рта, все его ненавидят, и уже пятнадцать лет у него не было подружки… Смысл розыгрыша в том, что все реальные обладатели имени Робби, увидев мой ответ, будут готовы провалиться от стыда. «Дорогой мистер Страдалец, мне очень жаль, что от вас так несет потом, у вас прыщи, вонь изо рта и геморрой, от души сочувствую, что все вас ненавидят и последние пятнадцать лет у вас не было подружки…» Но это письмо не было похоже на розыгрыш. Хотя почерк выдаст автора с головой. Я видела образцы почерка Электры в статье в нашей газете – нужно только сравнить. Я села за стол, все еще ощущая головокружение и дрожь в коленях, и заперла письмо в ящик. Это письмо не будет пронумеровано и отложено в папочку, как остальные. Я прочту его, напишу ответ и немедленно уничтожу – когда все уйдут домой.
