Текст книги "Ярмо Господне (СИ)"

Автор книги: Иван Катавасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 46 страниц)

ГЛАВА XVII МИНУВШИЕ ДЕЛА И ПРЕДЕРЖАЩИЕ ЗАБОТЫ

– 1-

Ранним утром в четверг Филипп Ирнеев срочно прибыл в арматорскую лабораторию доктора Вероники Триконич отнюдь не для медосмотра и оздоровительных процедур, но для творческого вдохновения скульптора Веры Нич. «В позу вставать, из рака ноги…»

Тем не менее, Вероника с ним поздоровалась по-арматорски:

– Ай здоровеньки они не булы!

Что, милок, испужался? Не боись, мой пациент героический, меня сегодня сосрання креативный импульс одолевает…

– Вы грубиянка и сквернословица, сударыня! Нет чтобы по-русски здравия пожелать благонамеренно.

– Вот еще! Какие тебе тут благожелательности и куртуазности? Не до того мне, некогда. Времени мало, работы много.

Вали поскорее за ширмочку и раздевайся, натурщик-натурист. Можешь вольно и непринужденно шастать по сцене, стриптизер, как тебе заблагорассудится.

Предпочтительнее, чтоб мужественный Ахилл с х…тым героизмом наголо бродил, ходил вокруг да около моей белопенной Афродиты. К п…той женственности ее применялся, примерялся…

Когда Филипп вошел в роль мужской натуры, вдумчиво изучающей женскую природу бело-розовой мраморной богини, Вероника отключила контрастный бестеневой лабораторный свет, оставив лишь дюжину софитов, мягко освещавших две фигуры под ее пристальным взором ваятеля.

Сидя в затемненном углу, она быстро выхватывала характерные черты мужского и женских тел, набрасывая штриховые рисунки на 14-дюймовом цифровом планшете. Время от времени ее беспокойная творческая натура возвращалась к предыдущим графическом этюдам, теснившимся на обширном мониторе.

Спустя минут сорок она очень неприлично и многоэтажно выругалась, с треском двумя пальцами переломив пополам беспроводной стилус:

– …Ни в м. ду, ни в Красную Армию никуды не лезе, быдто х… импотента… Мать его Фетиду за Ахиллесову пяту… Глупость, тупость и бестолочь! Пи…идейка с бабьем себя не оправдывает…

Отзынь от моей каменной бабы, братец Фил. Вали вон туда в живой уголок на подиум перед контровым светом…

Вероника поправила и переместила софиты, взяла со стола портативный графический планшет, уселась близко перед Филиппом на вертячий стул и принялась неистово срисовывать его мышцы. На раздраженные команды она не скупилась:

– Правую ногу чуть вперед, опирайся на нее свободно..!

– Левую руку согни в локте..!

– Повернись в три четверти…

– Не вертись и расслабь брюшной пресс…

– Опаньки! Вот так и замри!..

Через четверть часа безмолвной сосредоточенной работы Вероника предложила:

– Можешь говорить, Фил, о чем угодно, но, я тя умоляю, не о смердячих некромансерских делишках в нашем богоспасаемом благочинии. Твоя выразительная мимика мне не помеха.

– Руперта ты так же на Страстной дергала, точно паяца на ниточках? – тотчас спросил Филипп.

– Не-а… Эскизы у меня были готовы три с лишним года назад, еще до развода. Идея композиции тоже.

– Как же, слыхали, видали! Весьма и оченно эротично ты его и себя изваяла, извалохала… Ни в саду не оставишь, ни в огороде. Разве только в баронской опочивальне?

– Там я нас и поставлю, когда отполирую, сладенькой парочкой на загляденье прислуги…

Сам проницал, проведал или Анфиска донесла?

– Анфиса Сергеевна с эйдетикой расстаралась, кипя разумом возмущенным опосля посещения твоей секретной творческой лаборатории в Коринте. Оченно нашу строгую дьякониссу эстетицки поразило, как Афродита Киприда неслабо так держит Париса Троянского за мошонку, а тот ей яблоко, воленс-ноленс, протягивает. Куда ему от нее деться, бедолаге?

– Эстетическую идейку ты ухватил верно. Всякой нормальной скульпторше яички дороги не только на Христов день… Грешный эрос – обратная сторона безгрешного агапе… Коромысло диавольско… Что в лобок, что по лбу…

На сегодня достаточно. Облачайся и двигай учиться, студент, учиться и еще раз учиться чему-нибудь и как-нибудь…

– Грех смеяться над убогим, сударыня…

«Ох мне пед и бред, оптически, дебита ностра… Нас учат, мы учим, наущаем, обучаем, поучаем, вразумляем, получаем образование и что-то вам, нам образуем, патер ностер…»

В тот же самый день перед двумя академическими часами занятий испанским языком Филипп Ирнеев на глазах у Вани Рульникова скопировал ему на планшетный компьютер специальный многогигабайтный файл:

– Тут, Иван, аглицкий спецматериал для твоего самообразования и самовоспитания. Посмотришь мое домашнее задание – сам увидишь что к чему.

Предупреждаю, вьюнош! Материал сугубо дидактический, конфиденциальный. Доступ через дактилоскопический код. Файлик разархивируешь и инсталлируешь как программку. Изучать строго в отсутствие посторонних лиц, каковыми числить всех, кроме тебя и меня. Ни взрослым, ни детям не показывать, прослушивать звукоряд через наушники.

Почему оно так, самостоятельно поймешь, отрок мой. В кое-каком отношении, – об этом и о том, – ты у меня уже не очень чтобы несмышленый младенец…

За основу в тематике образования «Об этом и о том» Филипп, хорошо поразмыслив, взял одноименный энциклопедический словарь полового воспитания мальчиков-подростков из высокородных харизматических семейств. «Лучшего учебного пособия не сыскать от мира и века сего, того…»

Академичного прецептора из частной закрытой школы он заменил своей анимированной виртуальной особой, комментирующей интересные гиперссылки, помещенные среди текстов и графических изображений. Филипп решил налицо отвечать по-английски на вопросы, какие часто задают подрастающие дети разных стран и народов самим себе, сверстникам. И очень редко спрашивают о том самом учителей и взрослых.

Дидактического материала, призванного утолить пытливый отроческий интерес, в энциклопедии предостаточно. Но кое-какие ссылки еще неактивны и не вся графика доступна.

«Всему свое время в разрядах подростковой психофизиологии…»

– Ладненько, брат ты мой, в коммуникативности разрядка не есть зарядка. Ибо сказано в речевой банальности: за раскачкой неминуема накачка…

Несказанно заинтриговав и зарядив ученика самостоятельным домашним заданием, учитель сейчас же обрушил на него лавину речевых ситуативных упражнений. Тут уж Ване стало не до сторонних мыслей о чем таком будут говорить и что ему покажут скопированные в долговременную флэш-память гигабайты текстовой и аудиовизуальной информации.

В конце первого часа занятий Ваня ловко, как ему подумалось, воспользовался заминкой в педагогическом усердии наставника, для «де релаксьон эсклюсиваменте» начавшего было рассуждать о трансцендентности или имманентности релевантной коммуникативной информации…

Обилие знакомых латинских корней в испанской речи учителя хитроумного ученика ни на йоту, ни на «u» не смутило. И он задал «в тексте и в контексте эксклюзивный детский вопросик Фил Олегычу с подковыркой»:

– Муй эстимадо дон Фелипе, существуют ли иконы «эм бердад кон ла тауматурхиа»? По-русски говоря, чудотворные?

– Переходил бы ты сразу на вернакулярное наречие, отрок, обходясь без речей макаронических. Таким вот макаром я отвечать тебе не стану, – учитель разочаровал и поверг ученика в уныние. Но, усмехнувшись, хмыкнув, педагогическое рвение все-таки сменил на празднословие, посмотрев на часы и красноречиво махнув рукой на учебный план.

– Хм-м… Чудотворные иконы, говоришь? – для разгона риторически переспросил Филипп. – Проще всего мне ответить, что таковых по жизни не бывает.

Я в этом случае буду прав на 95 процентов. Пять несущественных процентиков спишем на психологическую ошибку выборки, заведомую недостоверность данных о физических феноменах на грани между материей и духом. Сюда же включаем предвзятость, предубежденность свидетелей чудес, некомпетентность ангажированных человеческих наблюдений, явные огрехи и погрешности в протокольном оформлении свидетельств, сделанных ответственными и полуответственными церковными лицами и комиссиями.

Легче всего списать мнимую чудотворность иконописных изображений на выдумки недобросовестных церковников. Или, с другой стороны, на пропагандистские ухищрения богомерзких атеистов, которым хоть кол на голове теши, но дай в охотку как-либо разоблачить, развенчать, унизить чудеса любой вероятности, мнимые и действительные.

По сути дела, из разряда чудотворных икон мы по праву можем исключить деревянные доски, материалистически источающие якобы слезы, кровь, мирро….

Сам понимаешь, Иван, когда такое не предстает ложным слухом, явственным мошенничеством, не состоит в ловкости рук мастеровых, то по сути оно кроется и раскрывается в капиллярных физических явлениях, какие всегда имеют место быть в окрашенном дереве. Неспроста ведь в раннем средневековье существовало иконоборчество?

Лукавые игры со светом, Иван, отблески от драгоценных украшений на обрамлении иконописных образов, звукопроводящие трубы, испускающие охи и вздохи – мы взаправду отнесем к той же статье мелочного жульничества и недостойных фокусов.

Однако это не значит, словно бы для истинной веры мы должны уподобиться нынешним мусульманам и молиться в пустых стенах. Либо наподобие средневековых византийских охломонов отвергать церковный декор, жечь иконы, крушить распятия…

Иконоборчества я, как истово православный, фундаментально и феноменально не одобряю. Потому что верую: существуют на деле по-настоящему чудотворные иконы. Вне каких-либо статистических процентов.

Той дивной веры, истинные редкостные чудеса творящей, я всем, сущим во крещении Христовом и в православии пребывающим, во всей глубине и полноте души моей желаю.

Во азах укажем. Прежде, нежели икона обратится в чудотворящее духовное явление, надобно, чтобы сочетались многие канонические правила веры, освященные временем и храмовыми традициями.

В азбуке тако же продолжим. Для-ради обретения православного чуда к иконописному лику следует всенепременно обращать токмо помыслы духовные, от вещественных грехов и прегрешений освобожденные.

В том же церковнославянском кириллическом ряду у нас проследуют: «веди» – неукоснительное долговременное соблюдение молитвенных и литургических канонов, паки «глагол» – должное достоверное оглашение пастырями-священнослужителями и мирской паствой чудес, свершившихся по воле Божьей.

Славянским «добром» в оной кириллице станет органическое сочетание скульптурного или картинного изображения с общим иконописным порядком богомазания, избегающим частных кощунственных художественных новшеств, местечковых простонародных языческих суеверий и лукавого лжеименного культтоварного мудрствования, проистекающего от греховной и тварной плоти человеческой.

Итого, обобщаем в церковнославянском пункте «есть-живете». Коли множество истово верующих мирян, церковных причетников, клириков, истинно исповедуя Бога живаго, соблюдают Закон Божий святыми молитвами, то можно и должно уповать на близость вероятного чудотворения.

Подчас случается связать катафатически духовный идеальный образ Божий с ничтожным материальным подобием его, ежели верующие соберутся со всеми возможностями. Ибо блаженны алчущие, яко они насытятся.

Положительно, по мере той первозданной веры, каковой Господь всемилостиво наделил разумные души людские…

Рыцарь Филипп освободил Ваню от ментального захвата и сделал перерыв в орденской катехизации потенциального харизматического рекрута:

– Пойдем-ка, брат ты мой, на кухню. Ананасовым тортиком угощу, чайковского свеженького заварим за-ради файв-о-клока аглицкого.

Тебя кто сегодня после урока заберет? Леня Авзин? Набери-ка, пожалуйста, его номерок и дай трубочку мне.

Я сам тебя домой завезу. Тачка у меня под окнами стоит. Тем паче нам с твоим батюшкой сегодня потолковать кое о чем надобно, согласно предварительной договоренности…

За чаем Филипп не прибегал к дидактической теургии, сочтя за лучшее свободный обмен мнениями на заданную тему:

– …Согласись, Иван, иконописный канон – святое дело. Художества от слова «худо» в нем неуместны.

Недаром «Сикстинская мадонна» Рафаэля Санти висит в Дрезденской галерее. И католики не предъявляют на нее претензий, чтобы поместить на освященной земле где-нибудь у них в храме Божьем.

Молись на нее, не молись – результат безнадежен, если она вовсе не Пресвятая дева Мария, а под ней два голозадых поганских эрота-купидона пририсованы. Светская масляная живопись, скажем, пись-пись, малоприличная в хорошем обществе.

– Я тоже так думаю, Фил Олегыч. Какая святость во всех этих мадоннах, если это, как пишут, – людские портреты? Потому они и в музеях, не в церквях. Типа тех женщин с голыми младенцами, которых я в питерском Эрмитаже видел.

– Авторство-то упомнишь?

– А как же?!! Так называемые «Мадонна Литта» и «Мадонна Бенуа» кисти безбожного гуманиста Леонардо да Винчи.

– Пожалуй… не то опус-исполнение, ни Боже мой, не превосходит материал, не то низменная материя опускает к земле высокий идеал. В данном случае крылатые слова Овидия можно трактовать и так и эдак.

М-да, чудотворных икон западноевропейские возрожденцы принципиально не творили. Потому как всякое чудо не от мира сего исходит.

Оно не спускается упрощенно сверху вниз на купидонских птичьих крылышках. И не поднимается в простейшем вещественном подобии снизу вверх воскурением благовонного фимиама…

Происходят же чудеса иными путями и способами. Случаются они не всегда и не для всех….

Риторически обеспечив молчаливый интерес собеседника, Филипп возобновил рассуждение:

– Не всем верующим чудотворчество по силам и по способностям. Вера должна быть не мнимой и тщетной, идущей от внутренней природы человека, но благодатно дарованной извне. Только тогда она дееспособна и всемогущественна, воплощенно связуя Бога и человека.

Нельзя не вспомнить, о том, как «слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины», – привел новозаветную цитату Филипп.

– Таким образным путем, Иван, непосредственную связь между словом-молитвой и чудом выявили доевангельские христиане, истинно уверовавшие во Христа Спасителя, когда благая весть еще не имела сакрально канонизированных письменных свидетельств-заветов.

Отсюда возникла настоятельная потребность связать слово-логос с тем или иным графическим оформлением в доступных и сакральных символах-знаках. Поначалу ими были святые буквы в инициалах Мессии, потом тексты апостольских посланий-эпистол и евангелий наряду с пиктограммами креста и рыбы для неграмотных.

Изначально подлинное христианство было по преимуществу религией книжных, грамотных, образованных людей, подобных Святому апостолу Павлу, распространявшему слово Божие среди невежества и язычества. Предопределенно Господь наделил его и других апостольских мужей дарованием свободно владеть многими языками.

Христианизация, Иван, всегда и везде шла рука об руку с просвещением. Лишь спустя века молитвенного преклонения перед словом, обозначенным в устных и письменных текстах, объектами, связующими дух и материю, предстали иконы и распятия. По воле Божьей, в чем у меня нет сомнений, или же в силу чудом ниспосланной на них Благодати Господней.

Благословен Господь, изволивый тако! Чтобы стать воистину чудотворной, икона должна быть истово, искренне намолена очень многими поколениями верующих от всей полноты и глубины их разумных душ.

Какая же чудотворящая молитва наиболее угодна Господу Богу нашему? Этим вопросом миряне и клирики бесконечно озадачены в течение двух тысячелетий. И нет на него однозначного ответа ни в синоптических евангелиях, ни в конце главы какого-нибудь теологического, сумма суммарум, основательного опуса, ни на последних страничках простенького догматического задачника-катехизиса.

Могу сказать, лишь основываясь на небольшом собственном субъективном личном опыте и пристрастных наблюдениях. Озадаченно в экклезиях и во время соборных литургических действ.

По моему мнению, лучше всего, – извини, Вань, за катафатическую метафору, – Богу слышны в церкви благодарственные молитвы. Вслух и про себя. За все и за вся.

Имеются у тебя ум, знания, силы и здоровье? Скажи хоть мысленно на том спасибо. И они тебе чудотворно прибавятся, – перешел на доверительное просторечие Филипп, отложив на будущее дидактическую теургию.

– Во втором, близком к первому подразделу святых молений, у меня значатся благодарения за одержанные победы над кем-либо или чем-либо там ни было, а также смиренные просьбы о даровании таковых и впредь. Чтоб вдрызг и вдребезги, врасщеп, наповал и наголову расправляться с врагами. Скажем, упраздняя и умиротворяя негодяев и супостатов воли Божьей – материалистов и гуманистов.

К третьей категории богоугодных молитв я, Вань, отношу покаяние и раскаяние в содеянных вольно там, невольно крупных грехах и мелких грешках, высказанные, продуманные в искреннем желании больше не грешить.

На грешной земле по-другому, то есть не грешить, ни за что не получается. Не согрешишь – не покаешься. Не покаявшись – не спасешься.

Тут-то и случаются обыденные повседневные чудеса, то с одним, то с другим молящимся, раскаявшимся грешником. О них узнают, и икона – символ и направленность благочестной молитвы – дивным образом становится чудотворной.

Молясь на нее, в чистосердечном покаянии непроходимый дурак и хам вдруг, как бы ни с того ни сего, по жизни умнеет. Безнадежного алкоголика напрочь, как с куста откидывает от водки. Ворюга-рецидивист прочно, – откуда что взялось? – завязывает с неблагонамеренным ремеслом.

В разбитых семьях чудом склеиваются отношения, налаживаются мир и согласие. В том же абзаце впишем чудесные исцеления неизлечимо больных, кому по всем медицинским показаниям положено заказывать отпевание в церкви или гражданскую похоронную музычку…

– По-вашему все беды и несчастья от грехов, Филипп Олегыч? – уточнил Ваня.

– Так точно! И никак в общем-то иначе, если людские неудачи, горести, болести, хвори, стихийные бедствия, катастрофы материальны и вещественны.

– А если мы предположим, что материальная окружающая среда враждебна к людям?

– Твое предположение теологически допустимо и рационально доказуемо, Иван, доколе не нагрянет срок Второго пришествия Христа Спасителя и апокалиптического царства Божия на земле. Проклятье первородного греха все еще тяготеет над нашей средой обитания.

– Фил Олегыч, все-таки природа враг человеку и дана ему в наказание за все грехи? Или совсем даже наоборот, она ему друг и союзник? – упорно допытывался Ваня.

– Скорее, Иван, она нам больше враг, чем друг, – ни на секунду не задумался Филипп. – Иначе, скажи, зачем люди десятками тысяч лет не дружат с природой, а держат в лучшем случае вооруженный нейтралитет против нее?

Троглодиты защищались от агрессивной природной среды каменными стенами пещер, кутались в шкуры, спасались от естественного холода искусно поддерживаемым или разведенным огнем. Специально изготовленным дубьем и копьем отбивались от диких хищных зверей.

Спустя тысячелетия иными средствами цивилизованные люди делали и продолжают делать то же самое, стремясь отгородиться от природы, которая даже для самых отпетых богопротивных материалистов-дарвинистов больше смахивает на злую мачеху, чем напоминает добрую и ласковую мамочку.

Вот тебе простодушное восклицание в сердцах, цитатка из самого Чарльза Дарвина:

«Какую книгу о неловких, расточительных, ошибочных, постыдных и невероятно жестоких деяниях Природы мог бы написать подручный Дьявола!»

Заметь, Иван: Природу и Дьявола основоположник дарвинизма объединяет и обозначает заглавными буквами.

Я с ним в целом согласен. Природа, в каком таком регистре ее ни вводи, доказательно и неопровержимо виновна в бесчисленных преступлениях против человечества…

– Фил Олегыч, скажите, пожалуйста. Давно хотел вас спросить. Магия и колдовство тоже редчайшее чудо? Они от Бога или от Дьявола с большой буквы?

– О, брат ты мой! Никак детский вопросик с подковыркой?

Так просто я тебе на него в один присест не отвечу. Поговорим о ненормальных, аномальных и паранормальных естественных явлениях природы в наши последующие урочные присутствия.

Одно хочу сказать в качестве введения в текст и в контекст. Магия и колдовство, Вань, к подлинной религии и к истовой вере в Бога никакого отношения не имеют.

Всякое Божье чудо – духовный антипод волшбы, которая случается редко-редко, на полтора, два, три процента. И всегда при этом магия остается сатанинским богомерзким преступным злодеянием.

Но чаще всего колдовство, волхование, ведовство, знахарство, гадания на кофейной гуще и прочая лабуда суть простодырые дурковатые суеверия, а также корыстный обман, облапошивание, выуживание денег из кошельков наивных безмозглых обывателей, верящих черт знает во что, но не в Бога.

Бог с ними, коли они крещеные. Ему воздаяние, и Он им обязательно воздаст когда-нибудь, больно и невкусно, горько и солоно. Никому мало не покажется ни в чистый четверг, ни в сухую пятницу.

Сей же час нам время отъезжать. Гоу-гоу, Джонни, май бонни бой…

– 2-

В пятницу во второй половине дня рыцарь Филипп, томясь от скуки, присутствовал на рутинном ежемесячном совещании в загородной орденской резиденции. Председательствовал рыцарь Павел, по армейскому обыкновению предпочитающий вести дело посредством тяжелых продолжительных докладов, обстоятельных рапортов и выслушивания разноречивых мнений тех, кто тем или иным способом подчинен ему в орденской иерархии.

«Полковники, из рака ноги, как ныне собрались. Здесь вам не тут…»

Первым тягомотно и канительно докладывал о состоянии дел во вверенной под его командование группе секулярного обеспечения сквайр пятого ранга Константин Полупанич. Скрупулезный сквайр, как обычно, муторно и тошнотворно перечислял, сопоставлял наличные окружные силы и средства, жаловался на нерадивость и тупоумие нижестоящих командиров-субалтернов, просил от начальства неимоверного усиления во всем и для всяких непредвиденных обстоятельств.

За вступительным докладом последовал черед вопросов и ответов, критики и самокритики, рапортов по существу мелких и частных проблем.

«Господи, помилуй и избавь нас от частностей, ежели с общностями мы сами управляемся…»

Во вторую очередь с общим наставительным и назидательным поучением выступил орденский клерот Павел Булавин. Совещавшихся он щедро одарил благими пожеланиями, вдоволь наградил дидактической теургией и через каких-то полтора часа отпустил на волю дам и господ субалтернов за некоторым исключением:

– …Барышню неофита Викторию Федоровну и милостивого государя сквайра Константина Арсеньевича я бы попросил остаться.

Здесь рыцарь Филипп воспрял духом и перестал своенравно забавляться ясновидением, с легкостью проникая в нехитрую приватную жизнь женщин-сквайров.

«Ох мне греховодницы… Охота за половыми партнерами у них пуще неволи… Спаси, Господи, люди Твоя от жен не в меру мужелюбивых…»

Третий запланированный доклад прозвучал из уст дамы Вероники и он интересовал рыцаря Филиппа более всего остального. Да и арматорская образная форма изложения ему нравилась несколько больше словоизвержений армейского пошиба.

– Благослове душе моя Господе. Перейдем поближе к телу и делу, прекрасные дамы и господа хорошие.

Вернее, покуда живые тела у нас присутствуют в двух великолепных экземплярчиках. Зато мертвых телес и костяков, чтоб вы знали, мои миленькие, у нас в округе видимо-невидимо. Гадать о том нам без надобности. Дело оно ясное.

Благодаря давешнему ритуалу нашего дивного рыцаря Филиппа, объект Марго Есилевич послужила нам отличным детектором всякого рода эффективной мантики, профессируемой в сем богоспасаемом благочинии и прецептории. Что в лобок, что по лбу.

Как известно тем, кому положено об этом знать по долгу службы, я к объекту, именуемому госпожа Есилевич, ритуально подцепилась во время визита к ней группы оперативного вмешательства. Противно, но для пользы дела пришлось претерпеть, дополняя расследование благочинной инквизиции.

Метаться и суетиться секс-докторша Марго начала сразу же в понедельник. Зверская склонность к мантике у нее осталась, чутья на аномальности мы ей добавили до хрена и даже больше. Но способности к предсказательству, тю-тю, улетучились, испарились, сублимировались без сухого остатка. Как у импотента, который хочет да не может.

Клиентов Марго не прекратила принимать. Нынче она им, грубо говоря, лепит горбатого. Скорее, не фифти-фифти, чет-нечет, а отрицательная вероятность, полное несовпадение ее предсказаний с будущей реальностью.

Она это сразу поняла, едва приступив к омфаломантическому обряду через три часа после ухода контактной группы. Немедля ухватилась за идею о фамильярах-предсказателях, способных на нее работать.

Не тут-то было! Вычислить-то она вычислила в тот же вечер двух неслабых инициированных ведуний, оперирующих с предметной ворожбой и хиромантикой. Однакось заставить боязливых рыночных цыганок подобру-поздорову гадать на ее клиентов Маргоше до сего дня так и не удалось.

Лично у нее ни одна магическая инвокация, в том числе и наведенная апперцепция, теперь не катят. Ни в анус, ни к вагине не выходит кого-нибудь зачаровать, обаять, обдурить, оболванить, обворожить или еще как-либо накапать на мозги.

С понедельника с места в карьер объект Марго Есилевич безуспешно перепробовала все известные ей разновидности мантики в ригористичной обрядности. Ни на полфрикции не вошло, не вышло…

В ночь с понедельника на вторник она дернула к элитарному Ручьевскому кладбищу. Вздумалось ей поднять свежепреставившегося жмурика – захороненного неделю назад известного эстрадного песняра, лабуха и воротилу шоу-бизнеса, устроителя «Витеблянских базаров».

С музыкальным покойничком у нее ни хрена собачьего, конечно, не получилось. Зато Марго Есилевич, нам на радость, на том супер-пупер городском погосте у свеженькой попсовой могилки средь жлобских бумажных и пластмассовых веночков учуяла тщательно заметенные следочки некромантических манипуляций.

Кто же там такой хитрозадый наследил, она разнюхала на следующий день окрест служителей кладбищенской администрации. Оказалось, маленько нагадил, погадал некто Алексей Незгода. Он же по украинскому паспорту Остап Тезотченко, скромный ручьевский счетовод-бухгалтер, сотоварищи нехило торгующий квадратными метрами похоронных площадей.

Вестимо, наживаться на мертвецах можно по-всякому, если престижность упокоения оплачивается в кассу и мимо нее. Способов перекачки живых денег в достатке…

С благосклонного разрешения рыцаря Павла дама Вероника сделала краткое политэкономическое отступление об особенностях столичной торговли похоронными услугами и вскоре вернулась к основной теме доклада, чутко уловив неудовольствие рыцаря Филиппа.

– …Так вот, судари мои. Истинный талант в землю глубоко и насовсем не зароешь. Всегда найдутся поклонники и охотники находить клады. Было бы страстное желание и живое воображение. Тренеру по плаванию вовсе не обязательно уметь плавать, если у него имеется нюх на перспективных талантливых исполнителей его честолюбивых замыслов и корыстных умыслов. Ищите женщину и обрящете мужчину.

Таким вот манером бывшая мантичка Маргоша для себя, следовательно, и для нас, мои дорогие коллеги, въявь отыскала неслабого колдунца-некроманта Леху Незгоду…

Обо всем вышеизложенном и о многом другом рыцарь-инквизитор Филипп досконально осведомлен, поскольку различно поучаствовал в следственных действиях. Пусть решения, как должно поступить с некромантом и его новоявленной сообщницей, он пока не выработал, вводные, выкладываемые дамой Вероникой, и объектные данные находятся в полном его распоряжении.

«В порядке инквизиционного следствия установлено: объект Алексей Францевич Незгода от роду 38 календарных лет, белоросс из дреговичей, холост, внебрачных детей не имеет, образование среднее, не крещён, вероисповедание языческое анимистическое.

Одиннадцать лет тому назад инициирован как колдун гаитянского культа вуду. Ярко выраженный психастенический перверт-некрофил…

К некромансии в форме предсказательского вопрошения умерших тел привлечен с 14 лет родным дедом, доморощенным славянским язычником, шаманом-самоучкой, деревенским ведуном и знахарем.

Основываясь на подростковых впечатлениях и дедовских наставлениях, тщательно избегает вопрошать крещеные души и магически реанимировать крещеные бренные останки телес человеческих…

Действенность оракульской некромансии оного колдуна-анимиста доходит до 80 процентов. Объект обладает спорадическим колдовским ясновидением с эффективностью до 60 процентов, владеет травматическим полостным телекинезом в технике вуду…

Преступные злодеяния нечестивца умножены числом и телесной скверной, заслуживая непреложной кары…»

В то же самое время арматор Вероника, по-свойски охарактеризовав потенциал некроманта Алексея Незгоды, вновь признательно вернулась к неоспоримым заслугам его нынешней подельницы – бывшей мантички Маргариты Есилевич.

– …Признаться, смерть как люблю иметь дело с людишками в белых халатах. Они до предела предсказуемы и материалистичны, потому что испокон веков приспособились торгованить здоровьем.

Ясен перец, больной спрос рождает оздоровляющее предложение, следовательно, и профессиональное воспроизводство. Вот товар, а вон и купец, собою парень молодец!

В профессионализме доктору Марго Есилевич не откажешь. Посваталась она к Алексею Незгоде, чисто конкретно, по-врачебному определив его основную жизненно важную проблему. С первого взгляда, выявила, какая такая у Лехи любовь.

К некрофилии Леху приохотил родненький дедуля, предложивший взамен подросткового онанизма совокупиться с живым трупом молодой соседки, которую старый ведун поднял из могилы в назидание драженькому внуку и наследному преемнику.

Бурный темперамент покойницы, – очевидно, этиология неукротимой нимфомании, то есть поделом, за блядство, удавленной мужем, – дал о себе знать и после смерти. Тощеньким внучком упыриха всласть натешилась, а упитанным дедушкой едва не закусила. Вдвоем они насилу ее упокоили, угомонили, правильно забив ей осиновые колья в третий глаз и в яичники.

Жаль, старичок пан Тадеуш Незгода давненько волею Божию помре. Я бы ему яички в мошонке по-шляхетски пересчитала.

Таким вот образом с младых ногтей Леха заполучил синдром некрофилии. Однако психопатом и одуревшим от крови серийным убийцей не стал. Слишком он труслив и осторожен.

Выезжает на охоту за некрещеными проститутками всего несколько раз в год, иногда только во время официального отпуска. Причем всегда в разные заграничные далекие и экзотические местности. Однажды таким вот макаром сподобился инициации вуду.

Вышеизложенные пациентом эпизоды доктор Марго аккуратно закодировала неразборчивым медицинским почерком, вписала в историю болезни, обещала помочь. И ее слова не разошлись с делом.

После трех предварительных сеансов интенсивной психотерапии вчера утром она зарядила Леху в обе ягодицы и в половой член мощными афродизиаками. Засим триумфально насадила на его эрекцию вагину своей медсестрички Аллочки.