Текст книги "Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Что…платье? – совершенно потерявшись, я захлопала глазами, как последняя дурочка. – Вашему…статусу? Но у меня нет… простите, ваша светлость, – я постаралась максимально успокоиться и отвечать по возможности на равных, гордо подняв голову и подпустив такую же иронию, как и он, – я вас чрезвычайно огорчу, но платьев у меня нет. Никаких.

– Я распоряжусь, чтобы этот вопрос был решен к вечеру, фрау Марта, – покровительственно кивнул мне герцог. – Жду вас за ужином.

То, что его светлость своим неожиданным визитом навел шороху в замке, не надо было и говорить. Служанки опрометью носились по коридорам, стучали двери комнат, во дворе слышался непрекращающийся шум, возгласы и топот ног, а я, вздыхая и мучаясь, сидела в своей комнате, где две девицы орудовали иголками, как заправские швеные машинки. Из какого угла мне притащили целый ворох женской одежды, было непонятно, но из всей кучи более менее подходило только одно платье, которое надо было еще расставлять мне в плечах и талии, а второе сидело на мне балахоном для беременных.

– Не-е, фрау Марта, да нас убьют, если вы в таком платье пойдете, – крутила меня во все стороны плотная широколицая Труди. – И ведь времени-то мало, второе расшить не успеем, хоть костьми ляг! Прикажут господа, а мы голову ломай, что делать…

Вторая девица, белобрысая и конопатая Альма, зло посмотрела на нас, но ничего не сказала. Я встряхнула нежно-зеленую ткань платья, зашуршавшую в ответ и сползающую с руки, подцепила нижнюю юбку с воланами и кружевами и растерянно посмотрела на всю кучу не пригодившейся одежды. Пояс одеть? Жилетик?

– Девушки, а можно сверху на это платье сообразить мне вот такую штуку, – я начала на пальцах объяснять, что мне надо. – Выкроить его можно из любого плотного материала, сшить пока на живую нитку, по краю тесьму какую-нибудь пустить, лишь бы подогнать по фигуре. А шить я тоже могу, так что с вами сяду. Сюда черное подойдет, бархатное, или темнозеленое. Юбки у вас широкие, таких жакетиков десяток выйдет. Есть что-то на примете в ваших кладовых?

Труди быстро смекнула, что надо делать и даже Альма перестала сопеть и ершиться, а принялась умело работать иголкой, едва успевая вдевать новую нитку. Мне доверили только самую грубую, по их мнению, работу – подшивать низ и рукава. Тканую золотом тесьму по краям они приметывали со скоростью швейной машинки прямо на мне, как и продергивали шнуровку в наспех обшитые дырочки. Точно такой же жакетик я носила в Гедерсберге, когда работала служанкой у хромого Ганса. Двойник того, гедерсбергского, получился не хуже, а даже намного лучше, поскольку шился на меня.

Девушки облегченно вздохнули, когда я оделась и затянула шнуровку – излишняя ширина платья утянулась темно-зеленым жакетиком с маленькими рукавами, нижняя юбка придала необходимый объем и не хватало только зеркала в полный рост, чтобы оценить себя со стороны.

– Фрау Марта, а что же вы, так и пойдете простоволосая? – выдохнула Альма, откусывая нитку. – Давайте, я вам прическу начешу повыше, да заколю волосы над шеей.

– Начесывать не надо, они и без того тонкие, это у Клотильды не волосы, а грива, – отмела я предложение, – а заколоть…

– Да вы не бойтесь, я аккуратно заколю, я умею! – Альма подняла мне пряди по вискам, завернула их и распушила. – Вот, смотрите, я такое у одной фрау видела, которая в карете ехала, только она старая была, да волосы седые, а вам это пойдет, клянусь!

– Ну попробуй, – меня все еще глодали сомнения, но в зеркале вроде бы особого уродства не замечалось.

– Знать бы раньше, я вам и волосы завила, как положено! – девица вошла во вкус, закручивая прядки. – Тогда и прическа была бы, как у знатных…хоть вы на простую тоже не похожи. Ой…фрау Марта…

Альма отошла в сторону и они с Труди стали перешептываться между собой, а я посмотрелась в маленькое зеркало. Ничего особенного, все как было, так и осталось – глаза не уменьшились, рот не съехал на сторону и даже нос остался прямым. Ну, похудела малость, даже на плечах кости торчат, а с поднятыми волосами и шея стала какая-то тощая и голая. Раньше-то я рубахи с воротом носила, да воротники высокие, чтоб ее прикрыть, а здесь все открыто, декольте какое-то слишком большое, что ли…да нет, на картинах я и больше видала, а оттуда такие булки сдобные торчали…мама, не горюй!

Сделав себе заметку, чтобы посмотреться в полный рост, я покрутила принесенную мне обувь. Ох ты, господи, ну как они в этом ходят? Сапоги, на мой взгляд, куда удобней! Выгнутый каблучок, тряпичный верх, там жмет, тут давит…ах да, обувь в это время шилась, как и перчатки, по клиенту. Ну вот одни шлепалы с ленточками принесли…хорошо, хоть устойчивые, их и поддену под юбку. Надеюсь, задирать подол мне герцог Эрсенский не будет.

Служанка, которую прислали за мной, оказалась той самой Амалией, которая… ну и к черту ее, даже вспоминать не хочу! Девица вытаращилась на меня, как на явление Божьей матери посреди базарной площади и даже приоткрыла рот.

– Да? – как-то там положено выгибать брови, но у меня из этого царственного жеста получалось обычное кривлянье и пришлось ограничиться холодным тоном.

– Фрау Марта…там…ждут… – запинаясь, затрещала служанка, почему-то заглядывая мне за пазуху. – Его светлость уже спустился…меня послали…ждут вас в трапезной…

– Раз ждут, пора идти, – весьма глубокомысленное изречение напоследок рассмешило и я украдкой по дороге заглянула себе за пазуху – чего это туда девица так пялилась? Но там все было в порядке, осталось пожать плечами и оставить, как есть.

Идти по коридору в пикантной обувке и подметая подолом пол, было непривычно. Забыла я, что такое ходить в женской одежде, а сапог – он никакого изящества не требует, шагай да шагай вперед. Служанка семенила впереди, поддерживая пальчиками подол спереди и я собезъянничала, искоса глядя на нее – в Варбурге у меня подол был короче и я запросто бегала по улицам, не обращая внимания на его длину. Может, обрезать надо?

В трапезной уже передвинули столы буквой П и в центре восседал сам Великий и Ужасный правитель сей земли, а по обе стороны от него расположились Юнг, Конрад, герцогская охрана и дальше, по убывающей, к концу стола пристроились стражники из Штальзее, оживленно обсуждающие приезд высокого начальства. Амалия встала столбиком у косяка, сдавленно сообщив, что в один зал с его светлостью им не положено, но шею вытянула, заглядывая в приоткрытые двери. Передернув плечами то ли от холода, то ли от волнения, я шагнула через порог, прикидывая, как бы половчее пройти…а куда пройти-то? Все места заняты и где мне прикажете сидеть?

– Ваша светлость, прошу простить меня за опоздание, – разговоры маленько поутихли и все уставились на меня, как будто увидали в первый раз…ладно, те, что с герцогом приехали, а Юнг-то что, глаза потерял?

– Проходите, фрау Марта, – звучный бархатный голос был слышен очень хорошо, – для вас приготовлено вот это место…

Непонятная возня в торце стола быстро прекратилась, один из сидевших рядом с герцогом вскочил и пересел на другое место, а сам он уже галантно придвигал мне под зад стул. Зайдель поставил чистую тарелку, положил замысловатые вилки-ножики и в воздухе разлился знакомый аромат розового, которое мы втихую пили с Рихтером.

– Фрау Марта, – Зайдель наклонился почти к самому уху, – что вам положить? Извольте попробовать…

– Герр Зайдель, немного и попроще. Больше, чем обычно, я все равно не съем.

На тарелку бросили какое-то темное мясо подозрительного вида, кучку паштета, непонятное варево вроде каши – видать, расстарались ради визита. Ну и как все это ковырять двузубой вилкой? Миска каши с ложкой была бы более подходящей, а уж розовым я бы и кашу запила с удовольствием.

– Фрау Марта, – герцог повернулся ко мне вполоборота, – вы прекрасно выглядите и это платье вам чрезвычайно к лицу. И эта прическа так меняет лицо…

– Ваша светлость, не поймите меня превратно, – вполголоса ответила я, – но если вы хотите рассыпаться в комплиментах, то представьте, что все уже сказано, я покраснела и комкаю в руках платочек. Или уголок скатерти, все равно. Вы же не собирались весь вечер петь дифирамбы моей неземной красоте? Возможно, есть и другие темы для разговоров, а то я буду в ответ щебетать, как вы красивы и мужественны и мы превратимся в персонажей одного веселого произведения. Надеюсь, я вас не обидела?

Постаравшись улыбнуться как можно милее, я подтянула бокал с вином и сделала вид, что пью. Мой кавалер наклонил голову и его взгляд был ох, как далек от обожания и лести, даже дежурная улыбка пропала, а выражение лица стало серьезным и непроницаемым. Но длилось это совсем недолго, потом он снова приобрел вид радушного хозяина и вежливого собеседника.

– Я никогда не слышал о подобном произведении, фрау Марта, – он подтянул к себе бокал с вином аналогичным жестом, сделав вид, что пьет. – Не будете ли вы так любезны познакомить меня с ним, чтобы я не оставался в неведении, если в моем присутствии кто-то упомянет о…как, кстати, зовут персонажей?

– Кукушка и петух, ваша светлость. Вообще-то это произведение было написано стихами, но я слишком давно читала их последний раз и не смогу донести полностью их неповторимый стиль. Давайте, я перескажу своими словами, ладно?

Подробный пересказ басни дедушки Крылова навел герцога на некоторые раздумья, а заключительная фраза хоть и не имела столь хорошего звучания, как в оригинале, но смысл доносила изрядно. Мужчина побарабанил изящными пальцами по столу и усмехнулся.

– Кукушка и петух…эти птицы имеют особый смысл или все-таки здесь возможны любые персонажи?

– Почему-то я никогда не задавалась этим вопросом, ваша светлость, но тот человек, который написал это и многие другие произведения, старался использовать известные людям природные данные птиц и животных, чтобы подчеркнуть смысл своего произведения. Например, у него есть притча о том, что нельзя впрячь в одну телегу трех разных животных – лебедя, рака и щуку, потому что каждый из них будет тянуть в свою сторону, а движения вперед не произойдет. Слишком они разные изначально. Или рассказ о лисе и винограде, не слышали о таком? Лиса увидела виноград высоко над собой, но не могла достать и убедила сама себя, что он зелен и невкусен. Она же хитрая, вот кроме нее никто и не мог быть подобным персонажем. Это очень краткое содержание, можно и поподробней, если желаете.

– Обсуждение стихов и прочих литературных произведений очень интересно и дает всегда новый толчок для размышлений, а также для желания прочитать то, о чем говорят окружающие. Но это может и подождать, вряд ли притча о лисе и винограде бесследно пропадет в ближайшие дни. Меня больше интересует другое, фрау Марта. – Он помолчал, но поддаваться на провокацию я не пожелала, пятой точкой чувствуя подвох. – Мне бы очень хотелось услышать от вас лично рассказ о том, что в действительности произошло с вами во время осады Варбурга и после нее. Не воспринимайте мое искреннее любопытство как допрос, пусть это будет интерес к тем событиям, которые уже ушли в прошлое.

– В общем-то я не собиралась пропадать в ближайшие дни, ваша светлость, – кончик вилки наконец поймал свою жертву в тарелке. Еще бы китайские палочки дали!

– Разве я говорил о том, что вы можете пропасть? – бровь изящно вздернулась в искреннем недоумении.

– Конечно, ваша светлость, – я была ужасно довольна, что финт получился и логика не подкачала. – Вы же сами сказали, что притча о лисе и винограде вряд ли исчезнет в ближайшие дни, а вас интересует другое. Значит, это другое может пропасть и очень скоро. Потом вы изволили поинтересоваться, что произошло со мной во время осады, из чего я сделала вполне закономерный вывод, что вы опасаетесь именно того, что я могу пропасть и поэтому заверила вас в обратном.

Его светлость изволил напустить некоторое недовольство, впрочем быстро сменившееся на любезную улыбку.

– Фрау Марта, я ценю ваше старание уйти в сторону от интересующего меня разговора, но заверяю вас, что я прекрасно помню, что я говорил и повторяю, что это всего лишь мой интерес к минувшим событиям, в которых я не мог участвовать, но о которых много слышал. Пусть это будет…некоторая любезность с вашей стороны. Все-таки я пока еще хозяин этих земель и от моего решения может зависеть многое…очень многое, фрау Марта.

Прозвучавшая угроза была слишком реальна, чтобы ее можно было игнорировать, а сидящие рядом охранники герцога не были глухими и прекрасно расслышали все, что он говорил. Ближайший из них делал вид, что занят содержимым тарелки, повернув голову вполоборота, еще один слишком быстро отвел взгляд в сторону, третий убрал руку под стол, перехватив невидимое приказание…

– Ну что вы, ваша светлость, – попытка мило улыбнуться и дернуть плечиком вроде бы получилась, – я даже и не думала так поступать, только вот эти воспоминания для меня слишком мрачны и сопряжены со многими смертями…и другими неприятными вещами, о которых не хотелось бы рассказывать… – жалобные вздохи и шмыганье носом произвели впечатление на охрану, но герцог был неумолим.

– Фрау Марта, – губы мужчины почти касались уха, произнося шепотом то, что стало последним аргументом, – вы уже делали так…помните, когда я поймал вас на ступеньках? До этого даже Конрад сомневался, та ли вы Марта Хайгель?

– Ваша светлость, – осталось попытаться сделать хорошую мину при плохой игре, выпрямив спину и сменив тон с хныкающего на сдержанно-благородный, – мне действительно тяжело вспоминать некоторые моменты, к тому же не всегда можно найти оправдание некоторым поступкам, совершенным под действием давящих обстоятельств. Но я попытаюсь довести до вас все, что произошло со мной…только нужны ли вам все подробности? Может быть, я могу рассказать вкратце…

– Фрау Марта, позвольте мне самому принимать решение и задавать вам некоторые уточняющие вопросы во время вашего рассказа. Обещаю вам не настаивать на том, что может затрагивать вашу честь…если вы дадите мне понять, что с этим сопряжено дальнейшее повествование.

Опасения, что его светлость будет лезть без мыла во все щели, оправдалась, но совсем не в той степени, чего я опасалась. Он уточнял, сколько было на мой взгляд осаждающих, как они строились в «гусеницу» и как мы пытались ее разбить, подробно выспрашивал, как нам удалось избавиться от лучника, выманив его на «живца» на стенах, и как мы разбились на пары, чтобы вдвоем выбивать из-под щитов осаждающих. Ничего лишнего, только чисто деловой и военный интерес к участнику событий, за что я ему была даже благодарна и старалась отвечать четко и по существу. Но за три месяца воспоминания не успели еще потерять свою остроту и я несколько раз украдкой смахивала непрошеные слезы, вспоминая тех, кто умирал рядом со мной. Герцог при этом замолкал и перебрасывался короткими фразами со своей охраной, давая мне возможность передышки. Дальше рассказ пошел легче – предупреждение солдата, сбор вещей и уход с похоронной командой, ожидание в лесу Лукаса и встреча с Куртом – это уже был краткий рассказ, к которому он почти потерял интерес.

– Фрау Марта, значит, ваш муж пролежал вместе со всеми убитыми и вы так и не присутствовали на его отпевании и похоронах? Это не делает вам честь. Он погиб, исполняя свой долг, и ваше отношение к этому человеку мне совершенно непонятно. Отдать последний долг тому, кто был рядом с вами…сколько времени вы были женаты?

– Полтора года, ваша светлость.

– Так вот, отдать последний долг ему, как мужчине и как солдату, вы были обязаны, несмотря ни на что. Вы даже не были на его могиле…и не знаете, где он похоронен. Как правило, оставшихся без родственников, кладут в общую могилу, потому что никто не платит за похороны. Вы поступили с ним не так, как подобает поступать жене. – Арктический холод и металл в голосе заморозили даже сами стены, что уж говорить обо мне!

– Я понимаю это, ваша светлость и не пытаюсь оправдаться, потому что должна была сопровождать тело мужа до тех пор, пока последний комок земли не упадет на его гроб. Любые мои слова будут восприняты как жалкий лепет, хотя совесть гложет меня за это до сих пор. Единственное, что я успела сделать – это отнести деньги кузнецу Йохану, чтобы он потратил их на достойные похороны и отпевание моего мужа. Простите, ваша светлость.

Видит Бог, что если бы не стервозная Клодия, больше всего на свете жаждавшая избавиться от меня и не крестовый поход епископа Кобургского против арбалетов, я бы и в мыслях не держала уход из Варбурга, но для герцога, как и для всех живущих здесь, мое бегство было преступлением по отношению к Фрицу и оправданий ему не было. Первый удар в мою стену был мощным и сокрушительным, а что еще будет дальше? Конрада интересовало только кольцо, как солдат он не обратил на этот момент особого внимания, Рихтера этот факт тоже не особенно тронул, а герцог раздул целый костер аутодафе и я уже сидела по уши в дыму. Ох, не пришлось бы делать и отсюда ноги…

– Фрау Марта, не надо сейчас думать о том, что вы захотите в ближайшее время покинуть Штальзее…

От едва слышного шепота в самое ухо я вздрогнула так, что разве что не подскочила на месте. Он что, мысли читает?

– С чего…почему это вы так решили, ваша светлость? – повернув голову, я поймала полный удовлетворения взгляд мужчины, напустившего на лицо самую любезную улыбку. – Я не собираюсь никуда…

– И правильно делаете, что не собираетесь, – интонации говорили о том, что он ничуть мне не верит. – Но вы что-то замолчали, а мне очень хочется услышать продолжение вашего занимательного рассказа, фрау Марта. Будьте любезны, снизойдите к настоятельной просьбе вашего правителя и продолжите. Я весь внимание.

Рассказ поплыл дальше. Посещение нами села, ограбление на одну козу и двух кур вызвало усмешку герцога и сдавленный смех охранников, которые, как я поняла, уже давно прислушивались к моему повествованию.

– Вы все-таки ее съели или так и водили за собой всю дорогу? – встрял кто-то из них, не утерпев. – Хорош отряд – три арбалетчика с козой!

– Сварили, – буркнула я с тяжелым вздохом и мрачно посмотрела на веселившихся. – Между прочим, очень вкусная оказалась, два дня ели.

– Это как два дня? – удивилсь сбоку. – Что вам за коза досталась, с телку размером, что ли? Или вы не голодные были?

– Нормальная коза, самого козлячьего размера, – обиделась я. – Только я варила ее с кашей, чтоб сытнее было. Жареную за один день бы слопали, а так два дня протянули, пока в Герлау дошли. Там уж Курт без нас все решил, когда мы на постоялом дворе ночевали…

– Пошли еще селян грабить? – герцог щелкнул пальцами и Зайдель материализовался за спиной с вином.

– Нет…да…то есть нет…

– Фрау Марта, – неожиданно голос его светлости стал бархатным и почти что интимным, – я уже говорил вам, что ваш рассказ для меня лишь рассказ о событиях, уже ушедших в прошлое. К тому же они проходили не на подвластной мне территории, значит, не имеют ко мне лично никакого отношения. Продолжайте, я слушаю вас.

– Дальше мы пошли…в Айзенштадт. Командиром отряда у нас оказался Радель…

– Кто-о? – одновременно рыкнули охранники и его светлость, а я прижалась к спинке стула и пожелала самой себе побыстрее провалиться сквозь землю.

– Фон Дайниц, – бросил герцог, – пересядьте к фрау Марте, чтобы слышать все, что она будет рассказывать. Кто бы знал, что вы попадете к нему… Слушаю вас очень внимательно, фрау.

Судя по нешуточной заинтересованности, Радель чем-то хорошо насолил его светлости. Фон Дайниц тоже имел с ним счеты, потому что выспрашивал подробности, кивал и переглядывался с герцогом, как будто речь шла о хорошо известном знакомом. Подробности уничтожения отряда они выслушали с величайшим удовлетворением и под конец Дайниц просто-таки расплылся в радостной улыбке.

– Молодцы айзенштадтцы, прихлопнули-таки этих волков! А ведь сколько лет его ловили, да как сквозь пальцы уходил, помните, ваша светлость? Тогда, под Шварцвайном, прижали их, почти всех положили, а ведь Радель так и утек вместе с награбленным!

– Да, много он нам крови попил, – согласился герцог. – Два года я о нем в моих землях ничего не слышал, уж думал все, ушел на север или погиб, а он решил сорвать такой куш, чтоб мешками золото везти… кто-то умный все просчитал и подкинул ему наживку. Может, с ним еще были люди из Айзенштадта, да только сейчас мы уже не узнаем об этом. Если они остались живы, то у его светлости Вильгельма или фон Дитца уже есть подробные описания всех, кто шел в те дни с Раделем.

– Фрау Марта, кроме Курта и парней, кто-нибудь знал, что в отряде Раделя есть женщина? – негромко спросил фон Дайниц.

– Знал… – мне еще раз захотелось провалиться под землю прямо сейчас. – Радель знал, он сам мне сказал об этом, когда ставил на точку обстрела. Наверно, догадался по дороге.

– Как он сказал вам об этом? – Дайниц бросил вопрошающий взгляд на своего сюзерена и тот кивнул. – Кто еще был рядом в это время?

– Никто. Он сам разводил нас по местам, меня поставил одну, чтобы я не выпускала никого из-под того большого карниза, где можно было укрыться на дороге. Объяснил, что делать, спросил, поняла ли я и ушел. Больше я его не видела.

– Может статься, что он и не сказал об этом никому, ваша светлость. Радель – волк, он все продумывал один, сам убивал провинившихся и отставших. Попытайся вы бежать от Раделя, он бы убил вас не задумываясь. Если бы он захватил обоз, как предполагал, то скорее всего вас ждала бы та же участь…через некоторое время, – фон Дайниц сделал ударение на слове «вас» и я мысленно содрогнулась, представив, что он имел в виду. – Вам очень повезло, фрау Марта, что вы остались живы. Вы и ваши парни.

– Надо запросить Айзенштадт, что они знают про Раделя. Вряд ли они будут держать в секрете известие о его кончине, – герцог побарабанил пальцами по столу и выразительно посмотрел на Дайница. – Этим займется Рихтер по приезде. Уже поздно, фрау Марта, но я бы не хотел прерывать ваш рассказ и обещаю вам лично проводить вас до вашей комнаты, когда бы он не закончился.

– Мы уходили от погони айзенштадтцев через горы, – покорно склонив голову, я пошла вспоминать давно прошедшие события. Проводит он меня до комнаты, какая честь! Лучше бы прервался с расспросами, да отпустил прямо сейчас, тогда бы моей благодарности не было границ. И ведь не сократишь до стиля «украл-выпил-сел», как только герцог чуял, что я пытаюсь побыстрее закончить, сразу начинал расспрашивать подробности типа «а сколько раз вы ночевали в лесу» и «где вы брали еду, если шли без вещей и денег». Теперь рядом еще сидел фон Дайниц, который тоже живо интересовался рассказом и уши у него уже были размером со слоновьи. Деревня, где нас накормили за деньги, интереса не вызвала, рассказ о пути до трактира тоже не особо интересовал, разве что Дайниц хмыкнул, когда я пояснила, что шли в основном сумерками и ночью, а днем спали или крались вдоль дороги. Трактир вспомнился случайно и убийство того, кто собирался нас пограбить, привело почему-то обоих слушателей в хорошее настроение.

– Фрау Марта, – фон Дайниц смотрел вполне доброжелательно и не делал попыток поковыряться в грязном белье, – почему вы вдруг решили оставить арбалет заряженным?

– Господь надоумил…ну и дорога научила, – скромно потупилась я.

Его светлость изволил негромко рассмеяться почти что над моим ухом.

Причины покупки оружия Гунтеру и Лукасу я изложила по возможности сухо и сдержанно, чтобы без излишних эмоций довести информацию до сведения властьпредержащих лиц. Лица выслушали сие понимающе, но молча, а цена за меч Гунтера заставила фон Дайница присвистнуть и привлечь внимание тех, кто и так давно поглядывал в нашу сторону. Было уже действительно поздно и на столах почти не осталось еды, но все продолжали сидеть, потягивая вино – те, кто был поближе к верхам, и пиво на дальних концах. Повинуясь неуловимому приказу, герцогские охранники раздвинулись и занимали гораздо больше места, чем сначала, а из местных за столом остались только Конрад и Юнг, остальные потихоньку ретировались из трапезной.

– Герр Конрад, герр Юнг, – оба вскинули головы в сторону его светлости. – Не смею вас задерживать, время уже позднее и вы свободны. Отдыхайте. Фон Дайниц, объявите остальным, что они тоже могут быть свободны до завтра. Вы тоже можете идти, если хотите, а мы еще побеседуем с фрау Мартой, если она не возражает.

На ироничный тон последнего предложения очень хотелось именно возразить и погромче, но герцог изволил посмотреть так, что я тут же прикусила язык и получила пододвинутый бокал с вином.

– С вашего позволения я бы хотел остаться, ваша светлость, и послушать все до конца.

– Оставайтесь, если ваш интерес превышает вашу усталость, – от милостивого разрешения заботливого сюзерена я чуть не заскрежетала зубами. А я не устала?

Видимо, мой предел усталости по мнению их светлости еще не наступил, потому что оба ждали дальнейшего рассказа так, будто напились энерджайзера.

Переход от Бернштайна, встреча с вольфовцами, их объяснения о причинах ухода в Эрсен – все приходилось вспоминать, напрягая уже порядком уставшую голову. Особенно обоих мужчин интересовал первый разговор в лесу и то, что Вольф сказал, что нам будет легче вместе отбиваться.

– Значит, до своих мешков они вас не допустили? – спросил фон Дайниц совершенно будничным и занудным тоном.

– Нет конечно, сами несли.

– А когда они догадались, что вы женщина? Это было еще до перехода через границу Эрсена?

Опять пришлось рассказать уже вроде бы ненужные подробности, при которых потянуло все внутри, как бывает, когда вспоминаешь миновавшую тебя опасность. Перевал, серпантин, уход в горы, отстреливание от погони – сумасшедший марш-бросок до сих пор остался в памяти как мелькающие по бокам деревья и сплошное буханье сердца, не выдерживающего навязанного нам темпа. Когда я дошла до того, как мы добрались до башни, глаза уже откровенно закрывались и я откинулась на спину стула, чтобы случайно не упасть головой в пустую тарелку. Последние детали осады, закончившиеся приездом Юнга с карательной командой, я уже выкладывала с закрытыми глазами, видя перед собой лица вольфовцев и площадку башни Кронберга.

– Фрау Марта, вы слишком устали за сегодняшний день, – прозвучал издалека голос его светлости, – думаю, что вам пора отдохнуть. Фон Дайниц, проводите нас до комнаты фрау Марты.

Поднимаясь на негнущихся ногах, я была совершенно уверена, что дойду все-таки сама, гордо выпрямив спину. На втором шаге проклятые шлепалы подвернулись и в бок мне уперся локоть.

– Я обещал лично проводить вас до вашей комнаты, – пожурил сбоку бархатным голосом хозяин локтя, – а вы почему-то решили не поверить мне. Должен признаться, что я не привык к подобному недоверию и в дальнейшем могу неправильно понять его.

– Простите…ваша светлость… – язык ворочался с трудом, а глаза слипались намертво. – Я не привыкла…так долго…сидеть за столом…да еще так поздно…я же встаю рано. со всеми… после рассвета…

По пути герцог перебрасывался короткими фразами с фон Дайницем, а я уже проваливалась в блаженный сон и недоумевала, почему никто не спрашивает, куда надо идти.

– Ваша комната, фрау Марта, – знакомый звук открывающегося засова встряхнул засыпающее сознание.

– Благодарю вас, ваша светлость, – чуть не налетев на косяк в прыгающем свете факела, я шагнула в темный проем, потянув за собой ручку двери. Уже в комнате наощупь добралась до постели и, стащив тесный крошечный жакетик, рухнула поперек кровати, обнимая подушку. Спать, только спать…

Утро вечера мудренее, это факт. Но когда утром просыпаешься одетой и с остатками чего-то там уложенного на голове, то поневоле закрадывается вопрос, что было вечером? Пила, но немного. Устала, как собака – пить охота до смерти. Где тут тазик для умывания?

По ощущениям – утро, но уже не раннее, это вчера его светлость решил выжать из меня все, что я знала и помнила, хорошо хоть порядочным оказался и под юбку не лез. Впрочем, скорее всего просто побрезговал, я же тут как Буратино – бездомная, беспаспортная и беститульная. Но пусть уж лучше так, чем утром вспоминать, кто был рядом, а потом лечиться и проклинать все на свете. Тем более, что многое и вообще не лечится.

Повеселев от этих мыслей, я быстренько натянула свою привычную амуницию, причесалась, как обычно, и поскакала вниз. Надеюсь, там еще не все сожрали, моя горсточка каши меня дождется обязательно!

Приезд высокого начальства всегда выбивает из накатанной колеи, но война – войной, а обед по расписанию и половник чуть теплой каши я все же получила. Клотильда неодобрительно посмотрела на меня и величественно уплыла на кухню, а я даже вылизала миску и с удовольствием тянула уже вторую кружку отвара из трав. Сзади раздались легкие шаги – кто-то из служанок прибежал в трапезную.

– Фрау Марта, – Альма подсела ко мне на лавку, сложив руки на животе, – мы с Труди уже почти дошили вам платье, только померять надо бы…

– Какое платье? – удивилась я, – еще одно? Куда мне столько? Я вчера вроде в луже не валялась, подол не оборвала…или все же оборвала? Так подшить можно!

– Его светлость распорядился, чтобы вам сделали два платья, вот мы и постарались, – обиженно протянула Альма. – Нельзя, чтобы два дня подряд вы ходили в одном платье!

– А…куда я должна в нем идти сегодня? – глупо спросила я, уставившись на Альму. – Разве герцог сегодня не уезжает из Штальзее?

– Да вы что, фрау Марта! – девушка точно также глупо уставилась на меня. – Никуда он не уезжает, вон уже пошел с герром Юнгом осматривать замок на стены!

– Ладно, пошли мерять платье, раз вам приказано, – вздохнула я. – Потом тогда пойду к мишени на задний двор…

Платье примеряли недолго – натянули, покрутили меня, наметили-подрезали и стащили, отправив восвояси. Сам фасончик был поинтересней вчерашнего – и вырез сердечком, и рукава с кружевными раструбами, только вот пугала шнуровка сзади. Это как я его снимать-то буду, служанок кричать по всему замку? Могли бы и спереди ее присобачить, тогда и проблем бы не было!

На заднем дворе у щита шустрили солдаты из нашего гарнизона, занимаясь знакомым до боли делом – у них был ПХД. От стен оттаскивались здоровенные колоды и с дружным тевтонским матом тащились куда-то за угол. Из оружейного амбара летела пыль и какие-то перья.

– Карл, – окликнула я знакомого по поездке в Кронберг солдата, – это что тут такое?

– Да его светлости не понравилось, что колоды эти здесь лежат, – сплюнул в сторону парень. – А чего их убирать-то, когда в них копейщики кидаются? Унесем, а потом назад тащи опять… – парень еще раз сплюнул для наглядности отношения к причудам начальства и пошел к товарищам. Порядки одинаковы во всех мирах и временах!