Текст книги "Ищущий, который нашел (СИ)"

Автор книги: Ирина Галкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Я поправил рубашку, проверил острие меча. Два ветра дули с Запада, перекрещиваясь в странном танце. Два ветра – нежный и прохладный, дарящий радость, и темный и обжигающий.

Я вышел из Города как раз недалеко от дворца. Зака видно не было, но я знал, что он где-то рядом. Просто он очень слаб. Светлые силы предполагают жертвенность и полную отдачу. Светлые спектры нашей ауры: желтый, спектр любви; зеленый – гармонии; оранжевый – радости. Все они и есть свет, ослепительно-белый в слиянии радуги. Зак обрел все и не получил ничего. Силы не принадлежали ему – он был просто их проводником. А я теперь мог использовать свое могущество, как захочу. Для начала, пожалуй, надо собрать войско и захватить власть. Отнять ее у Жанны... Думаю, теперь это будет несложно.

Усмехнувшись, я пошел ко дворцу. По пути мне встречались спектрумы в таком количестве, что от их магии кружилась голова. У входа во дворец стояла стража, которая попыталась преградить мне путь. Четверо мужчин с алебардами в руках и перекошенными от страха лицами.

– Стоять! Кто идет? – гаркнул бородатый стражник, вскидывая алебарду. Я вздохнул и ослепительно улыбнулся, обнажив зубы:

– Ирвен Виктор, – больше ничего говорить не пришлось. Стражники переглянулись и убрали наставленные мне в грудь алебарды.

– Проходите, ирвен! Эрра Зефира ждет вас!

Я устало кивнул, играя роль замученного путника. А сила бурлила во мне, как вино, кипела в крови, опьяняя и волнуя. Я ведь могу одним щелчком пальцев разнести этот дворец, размазать по стенке всех четверых стражников. А они и не подозревают! Что ж, главное не забывать, для чего мне нужны эти силы.

Звуки моих шагов гулко разносились по всему дворцу. Мне навстречу выбежали слуги, поднесли бокал с вином, который я тут же залпом опорожнил, и повели в покои Зефиры. Зефира ведь теперь временно взяла управление княжеством... Слуги радостно болтали, рассказывая мне о ветре, Жанне, о сумасшествии короля и многом другом, что я уже давно знал. Я старался делать вид, что слушаю, а сам думал о Теодуше и Зефире. Пока они не знают, что я такое. И не узнают, пока не придет Зак.

Слуги привели меня в просторную комнату с балконом. Свет затоплял ее, были видны золотистые пылинки, летающие в воздухе. Теодуш, мой милый Теодуш, сидел на диване и уплетал виноград. Сочные ягоды, золотые в солнечном свете, словно налитые солнцем.

Увидев меня, Теодуш вскочил и бросился меня обнимать. Добродушный толстяк разрыдался, отчего его нос опять стал фиолетовым. "Виктор, ирвен! Я так рад, так рад...", – шептал он, прижавшись к моей груди и похлопывая по плечу, отчего я зашатался и просипел:

– Я тоже очень рад!.. Только ты меня сейчас задушишь, – Теодуш расхохотался и вытер слезы, отпустив меня. Я глубоко вздохнул и вдруг понял, как я его люблю – моего дорогого преданного друга. И как я не хочу его обманывать. Но пока надо наслаждаться мирной встречей.

– Вы живы, ирвен, живы! А ирвен Зак... того? Отошел в страну Смерти? В вечные чертоги?.. – спросил Теодуш, мечтательно закатывая глаза. Меня потянуло рассмеяться.

– Он не ирвен, глупенький. Он князь, его высочество...

– В далекие времена обращение "ирвен" было обращением только к принцам крови. Это теперь появились "высочества" и "величества"... – я удивленно вскинул брови:

– А почему ты меня зовешь ирвеном?.. – ответ доказал мне, что лгать поэту бессмысленно. Он мудрец. Обличие глупца – вот мудрость мудреца...

– Ты велик. Я понял это, как только увидел тебя... Когда ты заговорил об утопии...

Я хотел ответить, но не успел – в залу вошла Зефира. Не такая, как я видел ее в Городе – в кольчуге и с хвостом, воинственная и решительная, а хрупкая и уставшая, в легком платье простого покроя и с волосами, собранными в пучок. Легкая, грациозная и нежная, она подошла ко мне. Широко распахнула глаза, длинные ресницы задрожали, губы удивленно приоткрылись. Я непроизвольно нащупал рукой амулет на груди. Амулет, которым она связала нас.

Зефира выдохнула и вдруг, разбежавшись и сбросив на бегу шелковые туфельки, бросилась мне на шею. Я подхватил ее и закружил по комнате, смеющуюся сквозь слезы. Теодуш отошел к своему винограду, посмеиваясь про себя. А я совершенно потерял голову, прижимая к себе Зефиру. Я поставил ее на пол, заглянул в прозрачные, полные слез глаза и нежно поцеловал в лоб. Она прижалась к моей груди и всхлипнула.

– Я так боялась... Что ты не пройдешь... Что пройдет Зак... Он же князь по крови... – неразборчиво зашептала она. Я, неожиданно почувствовав слезы на щеках, прижался губами к ее волосам и прошептал:

– Неважно! Все неважно... Главное – здесь и сейчас мы вместе.

Я обнял ее за талию и закружил по зале. Она удивленно посмотрела на меня и поддалась слышной только нам музыке. Беззвучный вальс уносил нас ввысь, мы танцевали, словно летя над паркетом. Я случайно встретился глазами с Теодушем – тот крякнул и вышел из комнаты, запихивая виноград за обе щеки.

Я приподнял ее и поцеловал. Зефира задрожала, откликаясь на поцелуй, и опять разрыдалась, прижавшись ко мне.

– Ну ты чего, эрра? – ласково спросил я.

– Не обращай внимания... Это я от счастья... – рассмеялась она, вытирая слезы. Мы сели на диван, обнявшись и глядя на золотистые пылинки, кружащиеся в медленном вальсе по зале.

– Как там?.. Ты узнал то, что должен был? Получил силу? И Зак... он... умер? – тихо спросила Фи, положив руку мне на колено. Я сжал ее тонкую ладошку и набрался смелости.

– Да. Зак умер. Я не хочу говорить о Городе... Это слишком страшно. Могу сказать только, что мы с Заком теперь кровные братья. И что Город – это место, где зародилась жизнь. Это дом богов. Первородцев. Оттуда идет вся сила, вся магия, вся суть, все живое. Город диктует Закон, единственный Закон, которому мы подчиняемся, который истинен. Ты не понимаешь... – догадался я, заметив, что глаза Зефиры расширились, а лоб сморщился, в тщетной попытке понять.

– Я так и знал. Это не объяснишь словами...

Фи удивленно и испуганно посмотрела на меня. Я, не желая говорить на эту тему, обнял ее. И почувствовал, что я поистине счастлив. Что это и есть моя утопия – комната, наполненная светом, любимая девушка и лучший друг, готовые поддержать меня в любой ситуации... Я подхватил Зефиру на руки и отнес в спальню.

– Виктор... Тебе придется руководить войском. Жан, наш слуга, рассказал тебе? Начинается война. И нам придется в ней участвовать. Я буду воевать на стороне света. Эта наш долг! Спектры Илен соберутся завтра в полдень у дворца. А я уже договорилась, что к их войску присоединится отряд людей. Командиром должен быть не человек, или человек, наделенный знанием и силой. Это ты... Ты ведь согласишься?.. – спросила Зефира, натягивая на себя одеяло и прижимаясь ко мне. Ее амулет блестел у меня на груди, переливаясь всеми цветами радуги.

– Я?.. Командовать войском? – лениво переспросил я, перебирая шелковистые волосы Зефиры.

– Да, ты. Человеческим войском Илен. Ты ведь теперь наделен силой... И знанием, хотя и не делишься им.

– Он будет командовать! Только не человеческим войском. И его силу тебе лучше не видеть! – дверь в спальню открылась. На пороге стоял Зак, изможденный, но решительный. Когда он увидел нас, его совсем еще мальчишеское лицо побледнело от гнева и ненависти. Я ощутил досаду и жалость. Этот мальчик достоин восхищения, но он всего лишь пешка в моей большой игре. Как и Зефира, прижимающаяся ко мне всем телом, напуганная и ничего не понимающая.

– Что это значит?.. – тихо спросила Фи, глядя то на меня, то на Зака. Юноша облокотился о дверной косяк, его шатало – то ли от горя, то ли от гнева, то ли от усталости...

– Он получил темное могущество! Он предводитель тьмы! Слуга Хогга! Убийца... Он обманывает тебя, обманывает всех! Он... – кричал Зак, делая шаг ко мне. На шум прибежала стража, но, увидев меня и Зефиру в одной постели, они стушевались и отвернулись, успев крепко схватить Зака за руки. Юноша не сопротивлялся. Только шепотом произнес:

– За что?.. Я ведь князь по крови, наследник... А он здесь никто! Он враг, убийца... Отец... – качая головой, добавил он, потеряв сознание. Зефира вскочила с кровати, укутавшись в простынку, и накинула платье. Я тоже принялся поспешно одеваться. Странная, гробовая тишина, стражники, слуги, пытающиеся привести Зака в чувство, Зефира, побледневшая и взволнованная.

Когда Зака наконец привели в чувство, а мы оделись, Зефира вдруг молча села на кровать и уставилась в стену. А потом приказала страже и слугам выйти. Остались мы втроем – Зак, которому только слабость мешала убить меня, Зефира, которая была на грани истерики, и я, понимающий, что могу разнести весь дворец, если мне будет нужно.

– Это правда, Виктор? – наконец выдавила Зефира. Я кивнул, невозмутимо рассматривая узор на белье. А внутри у меня все разрывалось от боли.

– Правда. Я же говорил, ты должна меня бояться, – тихо ответил я, глядя на рычащего от бессильной ненависти Зака. Крупные слезы катились по его лицу.

– Ты понимаешь, что ты сделал?! Ты убил ее, Виктор! Амулет связи – это нерушимая клятва! Теперь она может быть только с тобой или умереть, – прошептал Зак, не вытирая слез.

– Я же темный. Меня это не волнует, – только и ответил я, а Зак повалился на пол, схватившись за голову и бессильно закричав. Зефира сидела молча, глядя в стену.

А я вышел из комнаты, не оглянувшись. Теперь я знаю их планы. Знаю, что командовать войском будет Зак, а Фи, скорее всего, останется во дворце, как управляющая.

Хогг! Что же я творю... Аена! Где ты, Аена?.. Как же ты мне нужна...

Я свободно прошел в некогда бывшие моими покои, дабы забрать подаренный Силной рисунок. Бояться стражи не имело смысла – пусть сами боятся. Я не люблю бросать обещания на ветер, потому и не обещал ничего Зефире. Но сейчас, когда я коснулся рисунка пальцами, в кончиках которых бесновалась сила, я почувствовал, что оскверняю своими прикосновениями этот дар. Юноша на потрете укоризненно посмотрел на меня, и я, не удержавшись, прошептал:

– Я делаю это во благо. Как твой брат, глупышка.

Хм, вряд ли это успокоило бы маленькую дарительницу. Я еле успел спрятать рисунок за пазуху, как раздался топот нескольких десятков ног, и дверь открылась. Я непроизвольно вздрогнул и оглянулся: стража смотрела на меня, обнажив оружие. Я спокойно пошел к выходу, в упор глядя на них.

– Стой! – завопил самый смелый или, что гораздо вернее, самый истеричный стражник. Я вздохнул и руками раздвинул толпу. Они набросились на меня, махая мечами и алебардами, а я от неожиданности вскрикнул – на плече осталась царапина. Я осмотрел ее, грустно ухмыльнувшись – что ж, я не неуязвим. Привык к Городу, где от ран не умирают! Я толкнул ударившего меня, чувствуя, как искрится выпускаемая тоненькими струйками сила, как она туманными змеями окутывает испуганных стражников. Я поморщился, слушая их крики. Когда я огляделся, никого не было. Только какой-то олух бросил алебарду на пол, убегая. Я поднял оружие, подержал на ладони, проверяя баланс – да, неплохая алебарда, но не мое это. И я нарочито медленно пошел вниз, слушая, как гулко отдается стук шагов. Меня забавлял животный ужас окружающих и собственная безнаказанность.

Глава 13 .

В преддверии .

Из дворца я вышел беспрепятственно. Меня еще раз попытались остановить, но я поставил мысленный блок и, смеясь, прошел мимо разъяренных стражников. На улице вечерело. Я направился к таверне – что-то подсказывало мне, что Жанна там.

Таверна была маленькая, деревянная и из нее сильно несло спиртом и подгоревшим супом. Я вошел. За столом вокруг Жанны расположились десять руберов. Именно их я видел в поле, когда мы шли к Девятому Княжеству. Они обернулись на звук шагов. Один поднялся и направился ко мне мягкой, кошачьей походкой. Я вспомнил ту ночь, и дрожь пробрала меня. Но теперь они мне не страшны.

Рубер подошел совсем близко, я увидел его красные глаза с вертикальными зрачками, почувствовал на своем лице обжигающее дыхание.

– А мы ведь не ошиблись в тебе, ирвен! Ты и правда – наш повелитель, – удивленно произнес он и вдруг опустился передо мной на колени. За ним опустились и остальные, встав с тихим шелестом одежды из-за стола. Я поднял голову и усмехнулся, чувствуя, как нескончаемая сила наполняет меня.

Дверь в таверну открылась с тихим скрипом. Я обернулся – на пороге стояла Жанна. Ее красота обжигала глаз, пугала и зачаровывала. Если Зефира была легкой и светлой, словно сотканной из эфира, то Жанна походила на острие отравленного кинжала, украшенного драгоценными камнями, но с запекшейся кровью на лезвии.

Я испытал жгучую боль и желание улететь прочь, избавится от этой проклятой силы. Но Жанна была рядом, ее глаза горели огнем, а по обнаженным рукам струились алые татуировки, светящиеся странным светом. Она была единственной, на ком кроме плаща имелась и другая одежда, и это к лучшему, иначе я не смог бы противиться ее силе.

– Здравствуй, дорогуша! Помнится, ты собирался создать утопию, – протянула Жанна, не показывая волнения. Но она волновалась, и я понял это.

– Тебя это не касается, Жанна, – произнес я, глядя ей в глаза. Нелепый пафос наших диалогов забавлял меня, хотя в то же время придавал и без того важным событиям значимости.

– Завтра война, Виктор. Ветер набрал силу, – наконец произнесла она, не отводя взгляда от своих соплеменников руберов, мрачным полукругом стоящих у меня за спиной. Я позволил себе улыбнуться, чувствуя, что выигрываю.

– То есть ты согласна продлить наш договор?

– У меня нет другого выхода, – ответила Жанна. По нечеловеческому лицу пробежала тень, и я почувствовал, как недовольно запульсировала сила внутри нее. Одно меня забавляло – это была моя сила.

Я расположился на втором этаже таверны, в небольшой комнате. Все вокруг кишело спектрумами, я чувствовал покалывание от их силы. Сидеть в комнатке таверны, запечатанным в четыре стены, было невыносимо. Я хотел действовать. Пришлось спуститься вниз и налить себе пива. Жанна с руберами уже куда-то ушли, по всей видимости, моя бывшая любовница предпочитала не вступать со мной ни в какие контакты. О судьбе несчастного трактирщика мне думать было недосуг – в сравнении с большой игрой его жизнь была ничем. Я глотнул пива и поморщился – на вкус оно было хуже затхлой воды. Вдруг меня ощутимо тряхнул мощный заряд силы, я чувствовал, как эта сила связана с моей тоненькими нитями отражений. За моей спиной стояла яшинто.

Поперхнувшись чаем, я повернулся. Странно, не все же спектрумы собрались в этой таверне, здесь только элита, так откуда тут эта девочка... Впрочем, из яшинто вряд ли кто-то еще принимает участие в войне – их природная неспособность существовать в полном красок мире ограничивает их возможности.

– Вы и есть посланник Хогга? – заинтересованно спросила яшинто, откровенно разглядывая меня. Синие бездны глаз касались моей ауры и соскальзывали, не имея возможности как-то влиять на нее. Забавная девочка. И красивая – для яшинто, разумеется.

– А это ты подняла переполох в Аркусе? – вопросом на вопрос ответил я, бесцеремонно глядя в ее глаза. Яшинто это похоже смущало, и она резко отпрянула, инстинктивно сжавшись в комочек.

– Сила... слишком много силы, – прошипела она, зло глядя на меня. Я почувствовал себя неуютно – ведь спектрумы связаны со мной и могут черпать силу из источников через меня. Ну что ж, ничего не могу поделать с этим неудобством, я совершенно не способен эту силу ограничить.

– Просто оградись от меня, представь кокон вокруг себя, и сила останется в нем, – посоветовала яшинто, переходя на "ты". Легко сказать! Впрочем, сделать оказалось тоже довольно легко. Яшинто хмыкнула:

– Сама через это проходила. Не очень-то приятно, когда идешь, а под ногами вянет трава, и вокруг осыпаются листья. Хотя они меня и бесят, – честно сообщила она, усаживаясь на стул возле меня.

– Пиво – дерьмо. Как ты его пьешь? – кивая на стакан, спросила яшинто. Я улыбнулся.

– Когда нет любимой, приходится довольствоваться шлюхами, – глубокомысленно изрек я, а моя собеседница фыркнула, задирая аккуратный острый носик.

– По мне лучше ничего, чем дерьмо, – безапелляционно заявила она. Я глотнул еще пива и с любопытством воззрился на нее. В этой яшинто ощущался твердый стержень, которого очень не хватало мне...

– Хотя ты всего лишь человек. Вам свойственно колебаться, с семью спектрами в одной ауре сложно быть решительным, – презрительно хмыкнула она, отвечая на мою невысказанную мысль. Сзади послышались шаги, и в таверну ввалилась парочка бруннов. При виде вошедших, яшинто скривила губы, как от неприятного запаха. Брунны были оборотнями, противоположностью виридов. Они тоже могли обращаться, только в больших существ темно-коричневого цвета, напоминающих глыбу камней. В то же время их глыбообразная внешность обманчива, и они очень подвижны, к тому же в этом виде практически неуязвимы, невероятно сильны. Зато пока они больше похожи не на глыбы камней, а на коренастых человечков в набедренных повязках и с низкими лбами, их сила не действует.

– Это повелитель? – низким голосом спросил у своего напарника брунн. Тот сделал страшные глаза и кивнул. И тут же, как подрубленные, брунны с грохотом упали передо мной на колени.

– Служим вам, повелитель! – хриплыми басами, перебивая друг друга, проорали они. Кружка с пивом даже подпрыгнула на столе от громовых раскатов голосов. Я только хмыкнул, а яшинто испепелила их взглядом. Мне, признаюсь, всегда было интересно, как спектрумы общаются друг с другом, а теперь, когда каждый из них обладал силой, мне стало любопытно просто до неприличия. Но по всей видимости обжигающий взгляд яшинто не произвел на бруннов должного впечатления. Яшинто это только еще больше разозлило, она подняла кружку, полную пива, и вылила ее прямо в морды бруннам. Их приплюснутые лица резко повернулись к ней, по коричневой грубой коже, пенясь, стекало пиво. В глазах вспыхнула неконтролируемая злоба, как у пьяных мужиков на площади. Вот только эти существа отнюдь не было людьми.

– Я всего лишь остудила ваш пыл. Не стоит пресмыкаться ни перед кем, – спокойно заявила яшинто, окидывая таверну ледяным взглядом, от которого у меня, даже несмотря на мою неприкосновенность магией, пробегали мурашки. А дальше начало происходить нечто, чрезвычайно меня заинтересовавшее. Брунны, казалось, вросли в пол, окаменели. Рельефные мускулы напряглись, все тело стянулось, словно тугими узлами, а сверху стал нарастать камень, покрывая бруннов непреодолимой броней. Камень обрастал вокруг всего тела, и я чувствовал, как через меня проходят тоненькие ниточки силы, вливающиеся в бруннов. И вскоре передо мной вместо двух коренастых мужчин стояли две глыбы камней, словно врезанные в пространство, твердые и неподвижные. И вдруг эти глыбы двинулись, как мне показалось, прямо на меня. Я замер от ужаса – гигантские камни, источающие величавый покой необъятной силы двигались легко и непринужденно. Их гигантские ноги, приросшие к полу таверны, легко и быстро передвигались. Но меня они миновали, приблизившись вплотную к худенькой синеволосой яшинто. Та все так же сидела на высоком стуле, холодно глядя на нависшие над ней скалы. Я, честно признаюсь, немного испугался, что ситуация выходит из под моего контроля. Один из бруннов (я их не различаю) занес полукулак-полущупальце невероятного размера над головой яшинто, но та вдруг, опершись руками о стойку, подпрыгнула и оказалась стоящей на столе. Из голенища сапога на свет явился алмазный клинок, неограненный и не такой яркий, как отражающий свет д'амондобито. Клинок был коротким и очень острым, напоминающим длинную иглу. И вдруг эта алмазная игла, брошенная хрупкой рукой, провернулась в воздухе и вонзилась в каменное тело брунна. По камню пошли тонкие трещинки, и из раны вытекла темно-коричневая капля, дымящаяся и густая. А таверна затряслась от вопля брунна. Его собрат бросился на яшинто с громким рыком, пока раненый, рыча, терял остатки каменной брони. Каменный кулак с огромной скоростью полетел в живот хрупкому созданию, но «создание», ловко увернувшись, нырнула у него между ног и поднесла к затылку вторую «иглу».

– Думаешь, я не знаю, что, ударив по затылку, я лишу тебя всей энергии? Знаю, – констатировала яшинто. В ответ ей раздалось глухое рычание. А мне все это представление начинало надоедать, и я негромко произнес:

– Хватит, – надо же, теперь мне достаточно одного слова, чтобы управлять спектрумами – существами, которых я раньше боялся. Меня это забавляло, подогревало кровь, заставляло чувствовать себя едва ли не властелином мира. Хотя, в сущности, так оно и было.

– Силы вы получили отнюдь не для того, чтобы эгоистично потратить их на свои маленькие развлечения, – улыбнувшись, выдал я.

– Слушаюсь, повелитель, – одновременно прохрипели раненные брунны, а яшинто только кивнула головой, заодно отбросив назад растрепавшиеся синие волосы. Не любит подчиняться. Это интересно... Честно говоря, я сам себя пугаю. Я стал жестоким и самовлюбленным... Одна радость – у меня есть цель, оправдывающая все это. Но об этом потом, а пока я смотрел в широко открытые синие нечеловеческие глаза.

Брунны лежали на полу, лишенные каменной брони и донельзя недовольные, а яшинто, усмехаясь, вытирала алмазную иглу.

– Зачем ты это устроила? – спросил я, сверля ее взглядом. Впрочем, получалось наоборот. Яшинто только пожала худыми плечами, убрала иглу в голенище сапога и серьезно ответила:

– Спектрумы жестко конкурируют друг с другом. Чтобы существовать комфортно, мне надо зарабатывать авторитет. Вы же как-то стали нашим повелителем, правильно? – я вспомнил Зака и свой нелегкий выбор. Да, возможно я тоже включился в простую борьбу за существование. Но мне хочется верить в то, что мои действия отнюдь не обусловлены животными инстинктами.

– Как тебя зовут? – зачем-то спросил я, внимательно изучая взгляд синих глаз. В голове промелькнула абсурдная мысль – если иметь под рукой любовницу-спектрума, то это определенно должна быть эта яшинто...

– Азот. Не смотрите на меня так, повелитель. Я не настолько низко пала, чтобы удовлетворять все ваши желания. Притронетесь – и я вас убью. Эта штука убьет даже вас, поверьте, – и она повертела прямо перед моим носом алмазной иглой. Я задумчиво проследил за блеском граней. И, вздохнув, пошел назад, в свою крошечную, совсем не подходящую для повелителя комнатку. Бросил на ходу:

– Вставайте, лентяи. Считайте это тренировкой и не проигрывайте впредь девчонке с иголкой.

Интересно, когда это для меня главным в диалоге стало уколоть противника в словесном поединке?

Когда я только вышел из залы таверны, дверь скрипнула, и в помещение с гулом и криками ввалились брунны, прошелестели плащи руберов, и прозвенел хохот пурпуров. Общаться со всем этим спектрально окрашенным народцем я не имел ни малейшего желания и ступил на первую ступеньку. На лестнице у меня вдруг резко закружилась голова, и я пошатнулся, чувствуя, как раздвигаются стены коридора, люстра сотней осколков падает на меня, а воздух густеет. Тихо застонали отсыревшие ступени лестницы, и я, поскользнувшись, начал медленно съезжать по стене, не понимая, что происходит. Вдруг мое отяжелевшее тело подхватила твердая рука, а перед расплывающимся взором предстали синие твердые глаза, в которых светились кристаллики льда. Я вцепился в твердую холодную руку, как в перила, ища поддержки. Синие губы на бледном лице дернулись в усмешке, а меня вдруг повторно скрутило. Я зацепил взглядом картину на стене коридора, потрескавшуюся и далеко не гениальную. Иголки боли впивались в меня, я чувствовал силу, проходящую насквозь и бросающую то в жар, то в холод, и пытался цепляться за эту картину, ненавидя себя за постыдную слабость. Я не чувствовал своего тела, я горел и бился в ознобе, ватными трясущимися ногами упираясь в ходящие ходуном ступеньки. Вдруг что-то холодное и твердое, словно выточенное из камня, коснулось моих губ, и я вздрогнул, чувствуя вползающий в меня успокоительный холод. На миг безумная карусель замерла, и я увидел максимально приближенное к своему лицо Азот, темный коридор и ту самую картину.

– Лучше? – оторвавшись от моих губ, язвительно спросила она. Я судорожно вдохнул, продолжая нелепо цепляться за худую твердую руку.

– Мне придется отвести вас в комнату, повелитель, не поймите меня неправильно, – и она потащила меня наверх, помогая покорять ступеньки, кажущиеся мне непреодолимыми препятствиями. Наконец мы добрались до вершины, и я, борясь со слабостью, ввалился в комнату и упал на низкую грубоватую кровать. В голове по-прежнему шумело, а перед глазами бегали мошки. Я мотнул головой, надеясь прогнать надоедливую "мошкару". Худенькая рука стиснула мое плечо, и Азот подула мне в лицо, обдавая ледяным воздухом. Интересно, какая у этих яшинто температура тела?

– Вот теперь вам лучше, – усмехнулась она, не мигая глядя на меня. Я поежился от стыда – почти свалился в обморок перед своей подданной безо всякой на то причины. Это глупая промашка, я показал какой-то яшинто, что я слабее ее. Это просто-напросто глупо! Теперь мне остается только либо довериться ей, либо... Впрочем, нет, вариант всего один.

– Что со мной было? – в синих глазах плеснулось лукавство, в этот момент они стали почти человеческими.

– Вы все-таки человек. Семь спектров слишком много, чтобы быть неуязвимым, – улыбнулась она, и тут же, увидев, что я ничего не понял, пояснила:

– В таверну зашла Жанна с парой десятков бруннов и руберов, а брунны для тренировки приняли свой основной облик. То есть задействовали силу. А когда она прошла через вас, вам стало плохо.

– Хогг! А что же будет на поле битвы? – с испугом спросил я, резко садясь на постели. Страх иголочкой кольнул под лопаткой, и я с надеждой и ненавистью смотрел на яшинто. Неприятно, когда твоя подданная, да еще и женского пола – ключ к решению проблемы. Возможно, это меня и заставило порвать с Жанной, хотя я все же буду продолжать лелеять надежду о собственной нравственности.

– Просто научитесь контролировать силу, повелитель. Вы же сделали так, что ваша сила не причиняет боли мне. Сделайте тоже самое – разделите себя и силу. Не связывайте себя с ней, а то она подчинит вас. Это как со спиртным – либо вы контролируете его, либо оно вас, – усмехнулась она, пристально глядя на меня. Колкие льдинки впивались в мою кожу, ознобом пробегая по спине. Обидно, ничего не скажешь – эта выскочка может научить меня управлять своей силой, и только она. Но выбора у меня нет, кроме как довериться ей. Впрочем, у этого есть и свои плюсы.

– Научи меня, – потребовал я, сжимая ледяную ладонь в своей руке.

– Я же сказала, что не буду выполнять каждое ваше требование, повелитель, – твердо ответила она, продолжая смотреть насквозь. Я отчаянно вскрикнул:

– От этого же зависит успех всей войны! Это не игрушки! – чувствуя себя слабым и униженным, я пытался выкарабкаться из грязи в собственных глазах. А в ответ получил давно знакомые слова, вылетавшие из других губ, мягких и теплых:

– Для вас все это игрушки, повелитель. Иначе бы вы не использовали имя Хогга как ругательство. Но я не об этом. Я не собираюсь удовлетворять ваши страсти на время отсутствия любимой. Я не шлюха, как вы емко выразились, – с какой-то затаенной горечью и гордостью сообщила она. А я облегченно вздохнул – значит, управлять собой меня научат.

Это оказалось не так-то просто. Пока Азот крепко сжимала мою дрожащую от напряжения руку и черпала силы, меня начинала бить легкая дрожь.

– Сила – это не вы, помните? Сила – отдельно, вы – отдельно. Ну что же вы! Вы – отдельно, слышите? – и холодные губы второй раз впились в мой приоткрытый для частого лихорадочного дыхания рот. И сразу все встало на свои места – холодная пустота лилась из источников, касаясь меня, но не проникала внутрь, а в голове впервые за долгое время образовалась полная ясность, и я чуть не заорал от ужаса. В кого превращает меня могущество?! Кто этот ублюдок, Хогг его подери?! И я резко дернулся, разрывая слияние губ, дрожа от омерзения. Сила снова охватила меня, но теперь я понимал, где я, а где – нечто чуждое мне, страшное и враждебное. Крепко-крепко сжал твердую руку и шепнул:

– Давай еще раз! – и вместе с кивком на меня набросилась гложущая стая ледяной тьмы. Прошла через меня, осквернив своим присутствием, а я, морщась от омерзения, наблюдал, как потоки незаметно для меня проходят через мое тело, лучами впитываясь в расширенные зрачки яшинто. Я не чувствовал даже покалывания – это был не я.

– Вот видите, все получилось, – отчего-то немного грустно сказала Азот, убирая руку. Я кивнул, вставая с постели и заново оглядываясь в тесной комнате. В нос ударил затхловатый запах, и я пошел открывать окно. Азот молча следила за каждым моим движением, а я всматривался в улочку за окном. Было довольно тепло, но в окно дул ветер. Я пригляделся внимательнее – горячий и сухой, ветер был темным, словно к воздуху примешались крупинки сажи.

– Ветер с запада, повелитель. Вам стоило бы спуститься вниз и пойти со всеми, – тихо сказала Азот, не глядя на меня. Я поймал пальцами ее острый подбородок и заглянул в немигающие глаза.

– А я готов?

– Смотря к чему. Возможно, я ошибаюсь, но ваша цель отличается от нашей. И я не могу пожелать вам в ней удачи, – помолчав, добавила она. Худые плечи дернулись, а губы тотчас искривила неожиданная холодная усмешка:

– Не бойтесь, о наших секретах не узнает никто. Вот только боюсь, игрушка и кукловод могут поменяться ролями, – непонятно усмехнулась она, грациозно поднялась с кровати и вышла из комнаты, бесшумно притворив за собой дверь. А я остался стоять, скрестив руки на груди и нервно кусая губы. Отнюдь не хотелось спускаться вниз и присоединяться к оргии опьяненных темной силой спектрумов, не хотелось плясать во славу Хогга. Вот только не хотелось мне, а заполняющее меня могущество рвалось туда. Хорошо хоть Азот научила меня разделять себя и это Хоггово нечто...

Когда я спустился вниз, то снова покачнулся с непривычки и тут же выровнялся – всю залу заполняли спектрумы, я не видел ни одного крошечного кусочка свободного пространства. Жанна быстро отыскала меня в толпе и, взяв меня за руку, потащила на улицу, прочь из трактира. Темные пошли за нами.

На улице бушевал уже не ветер, а вихрь. Жанна, не отпуская мою руку, повела меня через улочки Княжества к большому полю. Ветер кружился вокруг в бешеной пляске, воздух потемнел. Воины собирались. Их было немыслимо много: камнеобразные брунны, тупо и мрачно смотрящие перед собой; многоликие пурпуры и строгие обнаженные руберы в черных плащах. Жанна улыбнулась, отпустив мою руку, и подняла голову вверх. Вихрь кружился вокруг нас, окутывая поле мраком. Вдруг полыхнул огонь. Я оглянулся – двое руберов разожгли костер, татуировки на белоснежной коже полыхнули алым, переливаясь в отражения отблесков костра. И огонь, постепенно разгораясь, начал танцевать. Послышались первые звуки музыки. Кто-то играл на свирели, а остальные начали пляску. Жанна взяла меня за руку и затащила в центр круга. Музыка играла у меня внутри, завораживающая и тягучая. А потом вдруг ноги ускорили движение, ветер усилился, звуки музыки слились в бешеный вихрь, огонь разгорался все ярче, в такт музыке. Языки пламени отражались в глазах Жанны и всех спектрумов, окружающих нас. Каждый кружился в танце – общем для всех и для каждого своем. Сила бурлила во мне, сливаясь с музыкой. Ноги танцевали сумасшедший танец, мы кружились, охваченные огнем, который, казалось, зажегся в каждом из нас. Татуировки запылали, а ветер все раздувал костер. Раздалось пение, хриплое и низкое. Потом к нему присоединился высокий девический голос, достиг кульминации, и я почувствовал необъятную силу, подставил лицо ветру и позволил огню наполнить меня. Черный ветер кружил над нами, образовываясь в гигантский смерч.