Текст книги "Ищущий, который нашел (СИ)"

Автор книги: Ирина Галкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Annotation

Галкина Ирина Сергеевна

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 1

Глава 14.

Глава 1

Глава 16

Глава 16.

Глава 17.

Глава 18.

Глава 19.

Глава 20.

Глава 21.

Глава 22.

Глава 23.

Глава 24.

Глава 25.

Галкина Ирина Сергеевна

Ищущий, который нашел

«Ищущий, который нашел»

жанр: фэнтези.

автор: Галкин а Ирина Се ргеевна .

Оглавление

Ум и хитрость решают все. Жизнь – как шахматная партия. И выигрывает пешка, ставшая ферзем... Главное – просчитать все ходы противника заранее и нанести удар. В спину, в лицо – не суть важно. Цель оправдывает средства. Все умно. Или нет ?..

Пролог.

Горячий ветер больно обжигал щеки, солнечные лучи буквально впивались в кожу. Спасали только не пропускающие свет алмазные пластины плотно облегающего тело д'амондобито. Но тонкая кожа на лице словно горела, как и обнаженные руки. Азот стиснула зубы, в очередной раз пожалев, что она не может себе позволить полностью закрытое мужское одеяние.

Юная яшинто по имени Азот сама не понимала, как и зачем ее занесло в этот странный, опасный и совершенно чуждый ей край. Яшинто испокон веков жили в родном Пятом Княжестве, среди холодов и снежных пустынь, где нет почти ничего живого, а ледяные айсберги сияют в лучах восходящего солнца. Тот мир был родным, там не было этой испепеляющей жары и непонятных цветов и оттенков, от которых рябило в глазах. И все же что-то манило ее сюда, что-то, что заставило решиться на этот грандиозный переход. Слушая шепот ветра, овевающего ледяные долины, яшинто ощущала зов. Ощущала каждой клеточкой, каждой частичкой. Ее аура разгоралась сильнее, мерцая хрустально-звонкими оттенками синего. Где-то там была сила. Где-то в далеком и неизвестном ей месте... Азот не могла не ответить на зов. Хотя бы потому, что это был зов источника. И теперь она шла, приближаясь к цели, отвергаемая враждебным миром, шла, пытаясь найти неизвестно что.

Дышать становилось все труднее. С того момента, как она пересекла границу, легкие нещадно болели, а в огромных синих глазах прочно поселились злость и отчаяние. Вокруг простирались наливные луга, утопающие в зелени, плодовые деревья ломились от фруктов, а в воздухе дурманящим медом витали ароматы. Все это, такое привлекательное для человека, было убийственно для яшинто, лишенной своей силы. Она в который раз споткнулась и полетела на землю. Алмазные пластины приняли удар на себя, но боль от соприкосновения с песчаной дорогой пронзила тело, спеша поспорить в этом деле с уколами тысяч игл. Азот взвыла от боли и упала лицом в песок, смаргивая кристаллики песчинок, попавшие в глаза. У яшинто нет слезной жидкости, и такая мелочь, как песок, причиняла ей неимоверные страдания.

Именно в такой позе Азот увидел юноша. Сначала он ускорил шаг, приняв яшинто за девушку. Но когда он разглядел истинную сущность несчастной, отступать было поздно. Парень замер совсем рядом с Азот, занеся ногу для следующего шага и так и не решившись ее опустить. Сердце ухнуло и ушло куда-то вниз, словно надеясь спрятаться в дебрях организма. Яшинто – это даже не просто что-то чуждое и инородное. Это что-то мерзкое и страшное, настолько далекое от привычного мира, что реальность существования этой девушки была для юноши чем-то из ряда вон выходящим. Да, он знал о синем спектре, знал, что Аркус представляет собой цветок из девяти княжеств, разделенных по цветам, и собственно центр. Знал о том, что люди – далеко не единственные существа в этом мире. И далеко не самые значимые.

Поборов волну отвращения, он приблизился к яшинто. В конце концов, это чуждое ему существо было совершенно безопасно и, к тому же, оно страдало. А моральные принципы у юного спасителя сохранились.

– Эй, ты жива? – робко спросил он, обходя вокруг лежащей на песке Азот и пытаясь заглянуть ей в лицо. Сначала он собирался попробовать пнуть ее носком сапога, дабы убедиться в способности яшинто двигаться, но передумал. И не пожалел об этом, когда Азот подняла голову. В темно-синих, огромных, почти на пол-лица, глазах, плескалось отчаяние. Таких глаз юноша еще не видел. Они были действительно огромными, совершенно нечеловеческими и буквально гипнотизирующими. От этих глаз исходило что-то невидимое и необъяснимое, заставляющее юношу смотреть на них, не отрываясь. Кожа была настолько бледной, что отливала в голубизну, а в обрамлении облака синих волос, застывших, словно узоры на окне, казалась и вовсе прозрачной. Четко очерченные пухлые губки играли всеми оттенками синевы, довершая чарующий образ.

Юноша судорожно глотнул воздух, боясь выдохнуть и спугнуть очарование этого личика. Он уже не испытывал ни страха, ни, тем более, омерзения. Только жалость к этому хрупкому существу, распростертому на ленте пыли и песка. Он подхватил Азот под локти и потащил с дороги, бормоча:

– Сейчас обоз поедет, тебя ведь раздавят, пойми ты...

Но яшинто, похоже, его мнения не разделяла. Сопротивляться у нее не было сил, тепло рук жгло ее, как раскаленное железо. Но во взгляде читались такая ненависть и злоба, что, если бы ее нежеланный спаситель ее прочитал, то наверняка оставил бы попытки проявить благородство.

– Отпус-сти... – прошипела сквозь зубы Азот, используя центральный язык. Голос оказался грубым и немного хрипловатым, совершенно не сочетающимся с хрупкой внешностью. Парень принял ее требование за заботу о нем, любимом, и щедро отмахнулся:

– Да ты не тяжелая, не бойся! – и он опустил напрягшееся тело на землю. Яшинто застонала, стиснув зубы, и вцепилась скрючившимися от боли пальцами в траву. Длинные синие когти заскребли по земле, оставляя борозды. Азот было страшно, она ненавидела этого человека, подвергшего ее мучениям. Не важно, во благо или нет – ей было больно. Было жарко и страшно, яшинто ощущала себя чужой и злилась, отчаянно злилась на невидимую силу, призвавшую ее сюда, на верную смерть. Где он, этот зов?! Где?..

Волна накрыла Азот с головой. Она чувствовала спасающий холод, прислушивалась к мелодичному звону ледяных колокольчиков и блаженно втягивала в себя силу. Высохшая кожа вновь стала упругой, волосы поднялись, как от ветра, а в глазах завертелись вихри. Когти расслабились, оставив траву в покое, и яшинто свободно вдохнула. Она не понимала, что происходит – смерть? Или... трава вяла от ее прикосновений. Зеленые бодрые травинки скручивались и чернели под ее пальцами, Азот слышала их жалобные стоны, ощущала их нежелание низвергаться в пустоту. Даже воздух вокруг нее стал разреженным и неподвижным. Он стал ничем.

А юноша во все глаза смотрел, как спасенная им, как он наивно полагал, яшинто, уничтожает неведомым способом все живое вокруг себя. Как немыслимым образом гибнет трава в трех шагах от нее, как она поднимается на локтях и вдруг встает на колени, тряся головой. Синие волосы разметались по плечам, чудовищно красивое треугольное личико повернулось к нему. Вокруг яшинто образовался словно бы мертвый круг, какой остается от костра. Но после огня остается пепел, здесь же не было ничего.

– Не трогай меня! – завопил юноша, отступая на шаг. Он боялся, что этот круг дойдет и до него, поглотив в свою воронку. А Азот только равномерно дышала, пытаясь привыкнуть к неожиданно полученной силе. Она понимала, что такую мощь нужно сдерживать, дабы не уничтожить все живое вокруг. И, как могла, справлялась с этим. Возможно, вскоре она научится и вовсе не уничтожать ничего без своего желания, но пока яшинто оставалась в круге, надеясь обойтись малыми потерями. Вопль юноши привлек ее внимание, и Азот подняла на него огромные глаза. Она не хотела убивать. Это вышло само собой – просто сила была слишком уж непривычной и огромной. Она переполняла все ее существо, а эйфория после дикой боли была как ослепляющий луч света после ночного полумрака. И юноша задохнулся, чувствуя, как он проваливается в эти глаза. Он не видел ничего за пределами синих колодцев, не чувствовал ничего, кроме боли, заставившей тело содрогнуться и рухнуть на колени напротив яшинто. А пустота все ввинчивалась холодными резцами в его душу и тело, пронзая насквозь и растворяя все. Вскоре не осталось ничего – ни боли, ни страха. Холодная леденящая пустота, уносящая в жуткую бездну забвения. И труп юноши со стеклянными глазами, в которых не было абсолютно никакого выражения.

Азот опомнилась, только когда аура ее жертвы, напоминавшая радугу, превратилась в бесцветное облачко. Когда заметила, что на запястьях пылают синие узоры, мерцая холодным светом. Только тогда она поняла, что произошло. Да, зов не был ни издевкой, ни обманкой. Она пришла в Девятое Княжество за силой и получила ее. Вот только то, что она только что сотворила с несчастным юношей, Азот совершенно не радовало. Яшинто представляла свою силу немного иначе, но подарку принято радоваться...

Так отворились врата Города, щедро распахнув источники.

Г лава 1.

Лживая истина.

Я развернулся на каблуках и направился в ванную комнату. Ароматы лаванды и фиалок окутали меня дурманящим облаком, приводя в блаженное состояние. Да, мне повезло в этой жизни. Я бы даже сказал, очень повезло, ведь всю свою жизнь я провел при богатейшем дворе Аркуса. Хм, как следствие, у меня есть все – богатства, шикарная одежда, роскошные покои, кровать с балдахином и мягкими перинами, образование, лучшие девушки... И еще я красив. Это замечают многие, стоит только взглянуть на меня. О да, скромностью не отличаюсь. Но мне она и не нужна. Я и так на удивление талантлив!

– И на удивление хвастлив! – прошипела черноволосая девушка, наклоняясь к моему уху. Дрожь прошла по моей коже. Жанна меня пугала. Высокая, неправдоподобно красивая, с дьявольским огнем в черных глазах, она вечно появлялась из-за спины и совершенно неожиданно говорила что-нибудь меткое. Она читает мысли, нет сомнений. Но я гордо поднял голову и надменно хмыкнул:

– Эрра, могу я остаться наедине с собой? Или даже в ванной мне не укрыться от вашего назойливого внимания? – Жанна усмехнулась и провела острым ногтем по моей щеке, отчего мурашки пробежали по коже:

– Я по поручению царя. Расслабься, дорогуша! На твою неописуемую красоту никто не посягает. Просто вынуждена сообщить, что через час тебя ждут в зале заседаний. Желательно помытого! – Жанна хихикнула и совершенно спокойно удалилась из ванной, покачивая бедрами. Я хлопнул дверью, сдернул камзол и швырнул его на пол. Золотые пуговицы зазвенели по мраморному полу, но мне было плевать. Жанна меня раздражала как никто на свете, но ее же я желал, как никого на свете.

Эх, опять не дали побыть в одиночестве! Есть у меня такая странная особенность – люблю побыть наедине с собой, подумать о чем-нибудь, поговорить. Аена – так я называю своего невидимого собеседника, о котором знают только я и Жанна. Жанна называет это шизофренией, а я – Аеной. Не знаю, почему именно женщина, почему Аена, но так сложилось. Когда я оставался в одиночестве, тихий голос обращался ко мне, и я отвечал. Не знаю, что это – мое воображение, сумасшествие, ангел-хранитель или дух... Знаю, что она есть, и знаю, что Аена – единственное существо, благодаря которому я, живя при дворе, сохраняю что-то человеческое.

Я подошел к окну, вытираясь теплым махровым полотенцем. Нежная ткань ласкала тело, уставшие после утренней тренировки мышцы, согревала. Окно в ванной – немного странно, но мне нравится. Я прижался горячим лбом к холодному тончайшему стеклу, сделанному непревзойденными мастерами Восьмого Княжества. За окном светлое зимнее небо полыхало алым заревом рассвета. Темнеет рано, многим дворцовым эррам запрещают выходить на улицу после шести, а рассвет наступает очень поздно. Так что кроме этого краткого промежутка от рассвета до полудня нас окутывает тьма.

Я смотрел вдаль, чувствуя, как впитываю зрачками красоту нашего мира. Солнце бодрым сияющим шаром поднималось из-за горизонта, снег сверкал, слепя глаза. Мне хотелось открыть окно и улететь прочь, в синеву, в небо...

– Красиво, правда? – я кивнул, зная, что невидимая собеседница поймет.

– И часто ты это видишь? – я не понял вопроса. Часто ли? Да каждый день! Или она не это имеет в виду?

– Вижу часто, но замечаю редко. Ты об этом? А разве это можно изменить? – вопрос риторический, но она отвечает на всякие. Такая уж...

– Ой ли? А ты пробовал? – я тряхнул головой. Нет, не сейчас. Не то настроение, не для философских рассуждений.

Я оторвался от окна, быстро оделся, брызнул одеколоном. Белоснежная рубашка нежно коснулась кожи, легкий холодок пробежал по телу. Вот оно, счастье...

– Посмотри в окно, дурашка! – я недоуменно послушался. И дыхание перехватило. Солнце отражалось от белоснежной земли, играя отблесками на башнях замка, а откуда-то падал хлопьями чистый белоснежный снег. Кружился, как в сказке, а небо полыхало алым, желтым, голубым, словно сумасшедший художник в экстазе пробует, экспериментирует, делая сначала первые робкие мазки, а потом широкие, яркие, по всему холсту. И этот художник – я.

Я стоял у окна, касаясь кончиками пальцев прозрачного стекла, впитывая красоту каждой клеточкой тела, всей душой... Казалось, кто-то играет на невидимой флейте, извлекая легкими прикосновениями пальцев музыку души. Я молча улетал. Меня уже не было в ванной, я взмыл куда-то ввысь, в сказочное небо...

– Лети, малыш! Вот это счастье! Оно такое... Ни потрогать, ни достать... Оно в одном звуке, одной краске, одном мгновении... Оно в тебе, малыш!

Я закрыл глаза и отодвинулся во второй раз от стекла, застегнул камзол, взглянул на себя в зеркало – сумасшедший юноша со счастливым взором душевнобольного. Хотя у меня ведь и правда душа болит... от счастья. Я тяжело вздохнул. Я любил себя такого – грустного, немного испуганного, с мечтой в карих глазах, с растрепавшимися почти белыми волосами, на которых играет солнце. Любил, потому что таким меня любила когда-то моя мать. Она говорила, что в такие минуты я похож на ангела, а так – на наглого подлизу. Кто я? Вот в чем вопрос. Когда мне больно – я счастлив, когда хорошо по общепринятым меркам, – ненавижу себя.

После ванны я быстро замерз в прохладном коридоре. Остается только надеяться, что на заседание я не опоздал. Эхо шагов гулко откликалось от сводов, факелы трепетали желтым огнем вдоль стен коридора, стражники отточенными движениями склонялись, отдавая честь. Я шел быстро, гордо подняв голову. Со стороны казалось, должно быть – я высокомерен и глуп. А в душе играла таинственная мелодия. На миг я закрыл глаза, и полумрак коридора исчез, уступая место сказочным краскам, нежной симфонии души.

– Опаздываешь, дорогуша! Царь ждать не любит! Вот в один прекрасный день – раз... и нет красавчика Виктора... – я споткнулся и открыл глаза. Жанна стояла передо мной, агрессивная, как кобра перед броском. Я невольно испытал раздражение – сейчас мне хотелось побыть наедине с мыслями, а не вступать в словесный поединок. Жанна это, кажется, поняла, и с нахальной усмешкой просунула руку под мой локоть. Я вежливо склонил голову в приветственном жесте. В душе и я, и Жанна смеялись над глупыми дворцовыми традициями.

– О чем мечтаем? Кого хотим? – не удержавшись, ввернула Жанна, наклоняясь совсем близко к моему уху, чтобы создать видимость светского разговора. Я приятно улыбнулся и наклонился к ней еще ближе, задев ее щеку своими волосами.

– Не волнуйся, не тебя, дорогая моя.

Жанна только тихо рассмеялась, но что-то нехорошее притаилось в глазах. Меня охватила тревога – в зале меня определенно ждал какой-то сюрприз. Причем, зная Жанну, рискну предположить, что до крайности неприятный.

В зале стояла тишина. Все важно сидели на стульях с высокими спинками вокруг стола, а во главе, на сияющем троне – сам царь. Низковатый, лысоватый, толстоватый, какой-то весь "атый". Незапоминающийся, если бы не был царем. Дутое могущество, пустая обертка.

Жанна толкнула меня в бок и ядовито хмыкнула. Но я знал, она согласна с моими мыслями. В этом мы с ней схожи.

Лорд Пераль криво улыбнулся мне, призывая сесть. Взоры семи лордов буравили меня, царь не удостоил даже взглядом. Я попытался скрыть раздражение – в который раз меня лишили моей сказки, вырвали из уединения. Все казалось таким тщетным и смешным по сравнению с моими мыслями там, в ванной...

– Все еще мараешь бумагу по ночам? – шепотом спросила Жанна, наклоняясь к самому моему уху. Пераль заметил этот жест и скривился. Меня это чрезвычайно позабавило – взрослые мужчины соперничают из-за проститутки. Наивно, господа, наивно.

– Меня не допускают к таким важным государственным делам, как, к примеру, тебя. Вот и остается писать никчемные планы вместо ночных заседаний у царя, – прошептал я одними губами. Прошептал так тихо, что царь даже не шелохнулся, а Жанна расслышала. Это была наша старая игра в словесные поединки. На нудных заседаниях, да и вообще во дворце эта забава весьма успешно спасала от скуки.

– Твои планы тебе скоро понадобятся, – неожиданно серьезно шепнула Жанна. Я вздрогнул, но спрашивать времени не было – лорды уже недовольно хмурились, изучая нас с Жанной. Одно то, что всеобщая любимица появилась именно со мной, самым глупым, по их мнению, членом совета, их несказанно раздражало. А Жанну, похоже, до такой же степени веселило.

– Итак, ирвен Виктор, вы опять опоздали. Что ж, приступим, – сухо бросил Пераль. Я изобразил на лице извиняющуюся улыбку и присел. Чем удивят меня? Что они еще скажут? Судя по намекам и ухмылке Жанны – многое и неприятное.

– Итак, из Девятого Княжества приехал гонец. Я об этом уже рассказывал, но раз некоторые отсутствовали, придется повторить, дабы донести до них... – дальнейшие разглагольствования я пропустил мимо ушей, отметив для себя хмурый взгляд, брошенный в нашу с Жанной сторону. А в голове все вертелись мысли. Планы о создании идеального государства, пусть и тщательно проработанные, оставались всего лишь планами. Пока что осуществить эти грандиозные идеи не было возможности. Жанна намекнула, что скоро...

– Что мы имеем, ваше Величество? Обычный бунт или массовое помешательство? Очевидцы рассказывают о яшинто, которая якобы каким-то чудом оказалась в Девятом Княжестве и использовала силу. Настоящую силу синего спектра! Говорят, она убила кого-то, – услышал я обрывок речи. Я досадливо поморщился, так, чтобы эту гримасу можно было принять за озабоченность тяжелой ситуацией. Надо же было так задуматься, чтобы пропустить нужную информацию!

– Или спектрумы решили захватить власть?.. – испуганно вставил лорд Августин. Я усмехнулся – наивные! Зачем спектрумам власть? Они умнее нас, глупых людей. Они создавали Аркус, наполняя его красками, они жили в нем в спокойном уединении. К тому же, источники не давали спектрумам силу с тех пор, как в Аркусе появился человек. То есть сначала выяснилось, что сила Спектрумов разрушительно влияет на радужные ауры людей, и Первородцы закрыли спектрумам доступ к силе. Так откуда же у какой-то яшинто способности?! Жанна хохотнула, глядя на меня. Опять читает мысли, чтоб ее! Что ж, я не возражаю. Все равно из всех этих горделивых и напыщенных людей меня поймет только один человек – дворцовая проститутка Жанна. Мы оба мечтатели, если угодно... Только я грежу об утопической стране счастья, а Жанна – о своем собственном мире. На этом различия кончаются. Я не лучше ее, просто я другой. Я – человек.

– Что ж, лорд, возможно, возможно... Или все это вообще глупые слухи, – пробормотал царь. Я вздохнул, задумчиво крутя в тонких пальцах перо. Перо лежало передо мной на столе вместе с чистым пергаментом. Так же, как и перед каждым из лордов. Я провел кончиком пера по носу, жмурясь от щекотки. На меня неодобрительно посмотрели, и я изобразил внимательную улыбку, подавив зевок. Я уже вник в суть обсуждаемого. В автономном Девятом Княжестве опять начались какие-то волнения. Мало того, что яшинто, неспособная выжить в жарком климате, каким-то образом добралась туда, она еще и использовала силу, что в принципе невозможно. Или означает, что Первородцы открыли доступ к источникам... Однако предположения лордов до абсурда глупы – спектрумам нет дела до власти. Они бесконечно выше нас, людей – и в то же время мы для них – предмет зависти. У спектрумов аура одноцветна, и они не понимают нас, людей, использующих все спектры. Они начинали, как создатели, потом уравнялись в правах с человечеством, а сейчас высшие силы напомнили, что они все же ближе к этим самым силам, чем к нам, людям. Чувствуется, начинается какое-то действо. Война, о которой мне говорила Жанна. Только никто об этом не догадывается, хотя война уже идет, просто пока мы в ней не участники, а свидетели, секунданты в этом великом споре. Секунданты, которые сами ничего не знают о происходящей дуэли...

– А что скажете вы, ирвен? Или ничего умного не пришло в вашу прекрасную голову? – с сарказмом поинтересовался Пераль. Я обворожительно улыбнулся и бархатным голосом ответил, глядя прямо в глаза царю, проигнорировав Пераля.

– Ваше Величество, ваш покорный слуга, ирвен Виктор, считает огромной честью внести свое слово в этот спор. К моему огорчению, ничего радостного я предположить не могу. Один высокочтимый ирвен, – при этих словах Пераль поморщился, как от плохого коньяка.– Так вот, один ирвен сообщил что-то о яшинто. Вы говорите, она пользовалась силой спектра?– я выдержал паузу. Потому что если так – это серьезная неприятность. Очень серьезная...

– Трава обращалась в прах под ее ногами, а парень умер безо всякого выражения на лице, – я перебил Пераля:

– А на лбу и руках у яшинто загорелись синие татуировки? – видимо, мой голос дрогнул, потому что лорды и царь заинтересованно посмотрели на меня. Я изобразил каменное лицо и разжал побелевшие пальцы, сжимавшие стол.

– Да, загорелись... Откуда вам это известно, ирвен? – я бы ответил, но лучше промолчать. Жанна зло смотрела на меня – я обещал ей ничего никому не рассказывать. Я вздохнул. Зачем заключил этот договор! Теперь не отвертишься!

А теперь по порядку. Мы с Жанной строили план... захвата мира. Все началось с того, что я раскусил ее. Узнал, что она рубер. Началось все с обычной интрижки – мне скучно, Жанна надеялась на продвижение в должности... А потом мы поняли, что стоим друг друга. И можем друг другу помочь в наших честолюбивых замыслах. Пока будем помогать друг другу во всем, а потом... Потом разберемся. Такой недолговечный союз. Коалиция. Тайная. Пока все шло удачно, я притворялся спокойным и глупым красавчиком, влюбленным в Жанну, а она – такой же влюбленной, как кошка, дворцовой проституткой... Но мы оба знали, что и то, и это – неправда. Она – рубер, я – честолюбивый хитрец. Но была еще Аена... и все то, что я не принял во внимание. Или принял, но сознательно выкинул из условий договора.

– Вам что-то известно о данной ситуации, ирвен? – не повышая голоса, спросил царь. Я покачал головой:

– Догадался, ваше величество. – Пераль хмыкнул. Он не поверил. Видимо в то, что я обладаю достаточными умственными способностями, чтобы догадаться. Ну пусть так считает, в конце концов, это – право каждого.

– Итак, что предпринять? Выслать отряд солдат на территорию княжества и подавить восстание? – поинтересовался Августин. Жанна кинула на меня игривый взгляд, отчего я вздрогнул. Что она задумала?

– Я предлагаю выслать отряд под командованием храброго ирвена Виктора. А я помогу ему. – Сказать, что я удивился, значило ничего не сказать. Что ж, если она считает, это нам поможет...

– Хм... Идея неплохая. А многоуважаемый ирвен справиться? – поинтересовался царь, поглядывая на меня. Я улыбнулся, но тут же подавил улыбку. Нет, тут надо по-другому. Я сжал челюсти, гордо поднял голову и встал, сжимая эфес меча, покоящегося в ножнах у моего бедра.

– Я рад сложить голову во имя вас и справедливости, ваше величество! – царь кивнул, удовлетворенный моим пылом.

– Что ж, решено. Молодой ирвен отправляется в поход в Девятое Княжество с отрядом в пятьдесят человек.

Я поперхнулся. Они что, избавиться от меня решили?! Пятьдесят? А может уж лучше сразу троих?

– Ваше вели...

– Вы сообщили о своем желании сложить голову во имя царя, вот ваше желание и исполняют, – противно хихикнул мне на ухо Пераль. Я сдержал ярость и ослепительно улыбнулся.

– Это честь для меня, государь. Когда выходим? – ответ меня просто убил:

– Завтра на рассвете. Действия надо предпринимать моментальные.

Что ж, я не против, конечно же! Зачем мне жизнь? Подумаешь, способность дышать, спать, есть, удовлетворять страсти... Естественно, это сарказм. Естественно...

Мрачное удовлетворение. Я точил меч, сидя прямо на разобранной постели, наслаждаясь прикосновениями шелкового белья. Дворцовый мальчишка предлагал почистить мое оружие, но я отказался. Меня успокаивали мерные движения, скрежет затачиваемого лезвия. Я хотел побыть наедине с собой. Совсем наедине, без Аены. Она и не вмешивалась. Видимо, понимала, что только совести мне сейчас не хватало. От меня решили избавиться. Видимо, что-то заподозрили... Но Жанна-то знала. И ничего не имела против. Значит, видит какую-то выгоду. Хорошо, если бы она еще и меня просветила! А то не слишком-то приятно чувствовать себя быком на забое или надоевшей игрушкой...

Дверь скрипнула. Жанна в шелковой ночной рубашке скользнула в мою спальню и присела на край кровати. Я невольно отодвинулся, не глядя ей в глаза. Не хочу поддаваться ее чарам.

– Расслабься, дорогуша, все устроено, – шепнула она, обнимая меня за шею. Я вздрогнул, чувствуя ее горячее дыхание на коже.

– Что устроено? Моя смерть? – я спросил ровным тоном, продолжая точить меч. Клинок уже сверкал, но я упрямо продолжал движения. Жанна противно хихикнула:

– Нет, милый, наша жизнь. То, о чем мы мечтали! Все подстроено – для них ты умрешь, а Девятое Княжество станет нашей автономией. Подробности потом... – и она, хихикнув, повалила меня на кровать. Я оттолкнул Жанну и встал с кровати. Мне было не до веселья. Что она устроила? Что, в конце концов, за бред?!

– С ума сошла?! Какое, к Хоггу, Девятое Княжество?! – Жанна усмехнулась:

– А вот такое, дорогуша. Самое что ни на есть девятое. Не переживай, все будет хорошо. Расслабься... – я кивнул, послушно откладывая меч. Будущее казалось мне зыбким и странным, но волнующим. Что-то ждет меня там, за горизонтом... Я вздохнул. Ложь, сплошная ложь. Возможно, там я смогу перестать лгать. Хотя смогу ли я жить без лжи? Я и сам теперь не знаю, где ложь, а где – истина.

Глава 2.

В поход .

Рассвет выдался бурный. Часов около восьми, когда небо еще казалось темным, солнце игриво забилось в шелковые шторы. Шторы пурпурные, и в моей нездоровой голове возникали нездоровые маниакальные ассоциации.

Жанна в роскошном пеньюаре уже сидела на стуле перед зеркалом и заплетала густые черные волосы в походную косу. Скорее почувствовав, чем увидев мое пробуждение, она бросила:

– Давай быстрее, нас уже ждут.

Я скинул ночную рубашку и пошлепал на балкон. Народу еще не было, и мой вид вряд ли кого-то напугает. Я смочил полотенце в медном тазу, предусмотрительно поставленном слугами на том же балконе. Холодная мягкая ткань бодрила, я фыркнул, как морж, ежась от зимнего воздуха. Вгляделся в наливающееся утренним светом небо и сделал несколько упражнений, чтобы согреться. Спокойствие, вот что мне нужно. Или хотя бы видимость оного.

– Ты ведь жаждешь вырваться из дворца, малыш, не так ли?

- Пожалуй, – врать не имеет никакого смысла. Врать самому себе – судьба глупцов.

– Или мудрецов, которые поняли, что самое их существование – ложь.

– Но тогда они – глупцы. Разве это не твои слова?

- Быть может, малыш, быть может... Чего ты ждешь? Новой жизни? Свободы?

– И этого тоже... Ты сама все знаешь! Как ты думаешь, это опасно?

- Опаснее, чем сейчас, вряд ли будет. Давай, малыш, тебе пора!..

Я набросил шелковую рубашку, не самый парадный камзол и удобные брюки. Собрал непослушные волосы ремешком в короткий хвост и прикрепил ножны к поясу. Верный меч коснулся бедра, придавая уверенности. Жанна даже в мужской одежде умудрялась выглядеть соблазнительно и женственно. Поверх всего мы набросили шубы. Точнее, Жанна – шубу, а я теплый плащ на меху.

Я молча поймал ее взгляд, и мы вышли из моих покоев.

Наш отряд ждал на улице, снаряженный, готовый к бою. Горячие кони не могли устоять под наездниками... Так сказал лорд Симеон, расплываясь в лживой улыбке. Открылись двери и нашим взорам предстали "горячие кони". Я бы засмеялся, но мне было не до смеха. Кони – жалкие клячи, больные, с желтыми зубами и гноящимися глазами. Кроме всего прочего, их было только шесть. Окончательно меня добили люди. Человек десять – явные преступники, измотанные исправительными работами и побоями, со шрамами на оскаленных физиономиях. Другие десять – неудачники. Толстые, худые, неуклюжие, косоглазые и сумасшедшие... Оставшиеся тридцать человек должны были присоединиться посреди пути, они находились, по словам лорда, в Восьмом княжестве. Я хотел было сказать все, что думаю о царе, Перале и Симеоне в частности, но Жанна предостерегающе коснулась моих губ.

– Спасибо, лорд! Премного благодарен. Сожалею, что вам пришлось потратить время на выбор лучших солдат для моей скромной миссии, и все же... Передавайте привет Пералю! – источая мед, заявил я, тряся руку опешившего лорда. Жанна неодобрительно хмыкнула. Видимо, решила, что я перегибаю палку. Пусть думает, что хочет. Я лжец, но не подкаблучник.

Мы тронулись в путь. Снег скрипел под ногами, мороз щекотал нос и щипал щеки, но это было даже приятно – освежало и бодрило.

Трех лошадей, груженных провизией и оружием, вели под уздцы каторжники, как я их прозвал. На одной ехала Жанна, на другой – неимоверно дородный "солдат", который не мог идти пешком из-за лишнего веса. На третьей – пожилой каторжник, видимо, недавно избитый – все его тело покрывали заживающие раны и язвы. Это я понял по его рукам и лицу, так как все остальное скрывалось под зимней одеждой. Я молча шел впереди, скрипя зубами. Вдруг моей руки коснулись. Я невольно отдернулся и брезгливо посмотрел на того, кто потревожил мой покой. Невысокий полный юноша с крупным носом, грустными, как будто падающими глазами и сумасшедшей улыбкой. Юноша мелодичным голосом спросил:

– Ирвен Виктор, куда мы держим путь? В страну смерти? – задан вопрос был спокойным тоном, с легкой улыбкой на полных губах. Я вздрогнул, преодолевая желание взвыть:

– О да, юный солдат, ирвен Виктор держит путь в страну смерти. Там он оставит кое-кого и продолжит путь, – шутка вышла неудачной. Юноша схватил меня за руку и почти простонал: