Текст книги "Агентство «Аргентина»"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

В синей книге у Ньялсаги хранились самые нужные заклинания, в основном те, что могли пригодиться в работе с «гостями»: формулы распознавания, защиты, выслеживания, личной безопасностью и многое другое. Иногда он выписывал заклятья на узкие бумажные полоски, сворачивал трубочкой и рассовывал по карманам – предосторожность никогда не помешает!

Мчались за окном автомобили, проезжали автобусы, спешили по своим делам горожане, а кофейня «Последний белый слон» жила своей неторопливой жизнью. Иногда окна на улицу открывали и Ньялсага, отрываясь от заклинаний, прислушивался к шуму города: автомобильным гудкам, обрывкам разговоров, шелесту листвы, плеску волн, звуку шагов и пению птиц. Весь мир для него был соткан из звуков и некоторые, особенно запомнившиеся – шорох опадающих листьев осенью или свист ветра в крыльях птицы – он складывал в копилку памяти: за долгие годы у него уже собралась приличная коллекция.

Кто-то из прохожих торопливо шагал мимо, кто-то заворачивал в кофейню – все это были самые обычные люди, мало интересующиеся бессмертием и ничего не ведающие о волшебном ветре Соранг.

– Вот ведь счастливчики, – Ньялсага допил остывший кофе.

– Проживут жизнь и уйдут, когда положено. Оставят частичку себя в детях: своего рода иллюзия бессмертности…

Он посмотрел на Лукерью, развалившуюся на полу.

– Как думаешь?

В ответ собака застучала хвостом по полу.

– Понятно, – он проводил взглядом молодую пару с коляской, прошедшую мимо окна кофейни и снова пододвинул к себе толстый потрепанный ежедневник.

– Бессмертие, бессмертие… они жили долго и счастливо и никак не могли умереть…

Он вынул из кармана красный фломастер и принялся листать густо исписанные страницы.

– Вот что я скажу, Лукерья: прежде чем желать чего-то, подумай хорошенько! Может, будет лучше, если мечта так и останется мечтой?

Ньялсага вздохнул и снова углубился в работу, время от времени делая пометки на полях ежедневника.

Наконец, он откинулся на спинку стула и потер уставшие глаза.

– Знаешь, Лукерья, – сказал Ньялсага, помешивая ложечкой кофе. – А «гостей»-то в последнее время, действительно, все больше и больше. Предчувствие у меня такое, будто скоро что-то произойдет…

Он замолчал, и большая белая собака шумно вздохнула, всем сердцем сочувствуя хозяину.

– Давно хотел тебе сказать, – строго заметил Ньялсага. – Ты бы к Яве не лезла, а? Во-первых, сама знаешь, он собак терпеть не может, а во-вторых, ворчит, что ты линяешь и из-за тебя у него вся одежда в шерсти. Знаю, что ты здороваешься так, но с ним уж как-нибудь поаккуратней. Лапу подай при встрече – и хватит с него!

Ньялсага отодвинул чашку, взял карандаш и снова уткнулся в ежедневник. Давным-давно из основной книги он выписал парочку старинных заклинаний, составленных еще в те времена, когда почти все заклятья существовали в виде стихов. При помощи затейливой магической формулы можно было укрепить невидимые границы существующего мира, но для того, чтобы заклинание заработало, требовалось подогнать архаичные вирши под реалии сегодняшнего дня.

Эта простая с виду задача оказалась не из легких, над ее разгадкой Ньялсага бился уже не один год, но результаты пока что не радовали.

Он с головой погрузился в работу и окружающий мир, шумный и многолюдный, перестал для него существовать.

Из мира магии и заклинаний в мир, далекий от волшебства, Ньялсагу вернул странный звук: будто кто-то настойчиво барабанил по стеклу.

Он поднял голову.

Вдоль окна кофейни прямо над тротуаром тянулись длинные ящики с цветами: левкоями, петуньями и душистым горошком. На одном из ящиков сидел большой черный ворон и с недовольным видом постукивал клювом в стекло, пытаясь привлечь внимание.

– Дэберхем явился. Снова гости… Лукерья, жди здесь, я сейчас.

Он направился к двери, на ходу пряча ежедневник во внутренний карман, а ворон, тем временем перелетел на перила веранды и пренебрежительно покосился на рыжего бездомного кота, шнырявшего поблизости.

– Что скажешь? Опять?! Хотел бы я знать, кто тут появится, в конце концов… – Ньялсага облокотился на перила. – Кто на этот раз? Кто? Что значит «предположительно»? Поточнее нельзя?

Дэберхем каркнул с явной насмешкой. Заклинатель хмыкнул.

– Ишь, шутник! Ладно, возвращайся к Цолери.

Громко хлопая крыльями, ворон поднялся в небо.

Ньялсага проводил его взглядом, вернулся в кофейню и вынул мобильный телефон.

…Казалось бы, любой из «попаданцев», невесть как оказавшийся в незнакомом мире, должен был несказанно радоваться тому, что отыскались доброхоты, вызвавшиеся немедленно вернуть его обратно, туда, откуда он прибыл. При встрече со столь благородными и великодушными людьми, полагалось бы радоваться им, как родным, ликовать и бросаться на шею со слезами радости и умиления.

А, вот, поди же! Гости если и бросались, то исключительно с дурными намерениями, при этом щелкали зубами и завывали так, что кровь в жилах стыла. Подавляющее большинство существ, попавших в этот мир, в дружеской беседе были не расположены, а желали, к примеру, закусить с дороги и в качестве обеда почти всегда выбирали тех, кто собирался им помочь.

Ньялсага припомнил гоблинов, что наведывались сюда в прошлом месяце. Веселые компанейские ребята, с которыми ухо надо было держать востро и лишний раз спиной не поворачиваться. Конечно, в людоедстве гоблины замечены не были, но скажем прямо – это было единственное, в чем их еще не заметили. Племя гоблинов славилось непредсказуемостью и любило ставить в тупик тех, кто самонадеянно полагал, что изучил гоблинскую породу вдоль и поперек. Жизнь подобных знатоков заканчивалась на удивление быстро.

Поэтому, в сложных случаях (а таковыми бывали почти все случаи, за редким исключением), Ньялсага долгих разговоров с «попаданцами» не вел, традиционной фразы: «Я знаю, кто ты!» не говорил и магическим эликсиром не поливал. Он предпочитал пользоваться другими методами – грубоватыми, но эффективными: благо, в «походной» книге заклинаний имелись подходящие заклятья. И только лишив непрошенного гостя возможности немедленно разорвать заклинателя в клочки, можно было чувствовать себя в относительной безопасности и приступать к душевным разговорам.

Ньялсага убрал в карман куртки потрепанный синий ежедневник и взглянул на очередного гостя.

В невидимой магической сетке билось существо, отдаленно напоминающее на редкость уродливую старуху с длинными седыми волосами, заплетенными в две косы, горбатым носом и свисающими из-под верхней губы длинными пожелтевшими зубами. На сутулые плечи старухи был наброшен серый заплатанный плащ, из-под которого виднелись заскорузлые босые ноги.

Еще одним заклинанием Ньялсага стянул сетку потуже и «гостья» лишенная возможности пошевелиться, распахнула рот, больше похожий на звериную пасть, усеянную острыми зубами, чем на обычный человеческий рот, и пронзительно завизжала.

– Чтоб тебя! – Ньялсага поспешно пробормотал нужные слова и страшная старуха словно онемела: она по-прежнему разевала рот, но оттуда не доносилось ни звука.

Догадавшись, что визга не слышно, старуха захлопнула жуткую пасть и злобно уставилась на людей.

– Вот так-то лучше, красавица, – выдохнул Ньялсага, вытирая со лба пот. – Ну и ну! Баньши! Ява, ты как?

– Чего? – переспросил тот, громче чем обычно: от пронзительного визга у него заложило уши и все звуки доносились словно сквозь толстый слой ваты. – Кажется, нормально.

Ворон, сидевший на нижней ветке дерева, нетерпеливо каркнул.

– Все в порядке, Дэберхем, – бросил Ньялсага. – Передай Цолери: мы ее нашли.

Однако Дэберхем улетать не торопился. Ньялсага обошел кругом туго спеленутую магической сетью старуху и покачал головой:

– Визг баньши запросто может свести человека с ума, поэтому я наложил на тебя кое-какое заклинание. Оно будет действовать сутки, а за это время мы тебя отправим туда, откуда ты явилась. Поняла? До этого будешь говорить нормальным человеческим голосом.

Старуха злобно оскалилась.

– Будешь, будешь, деваться тебе некуда. Времени у нас много, разговору никто не помешает, потому что сюда, на эту аллею, никто не заглянет, – на всякий случай Ньялсага проверил заклинание – простенькое, известное даже начинающим магам, однако черезвычайно полезное: теперь эту часть парка случайные прохожие, сами того не замечая, будут обходить стороной.

– Отлично, – Ньялсага уселся на корточки перед плененной баньши и подпер кулаком щеку.

– Ну, что, красавица, скажи-ка давно ли ты сюда попала?

Баньши беззвучно провизжала что-то, и заклинатель прекрасно ее понял.

– А вот такими словами выражаться не нужно… я всего лишь проявил разумную осторожность. Не повредит тебе заклинание, не возмущайся. Как тебя зовут? Как?! Не обзывайся, лучше назови свое имя! Я, конечно, могу его из тебя при помощи магии вытащить, но предпочитаю все узнавать по-хорошему… пока что.

В голосе человека прозвучала еле различимая угроза. Глаза уродливой старухи забегали, она открыла рот и прошипела, будто выплюнула, какое-то слово

– Мэргрид, – понимающе кивнул Ньялсага. – Слышал, Ява?

– Слышал.

Ньялсага снова перевел взгляд на баньши.

– Ну, Мэгрид, и давно ты здесь? Ясно… а чем занималась?

– Спроси, не прихлопнула ли она тут кого, – посоветовал агент Ява. – Старушка бойкая, от такой чего угодно ожидать можно!

– Слышала? Отвечай, Мэргрид!

Старуха устремила на Яву свирепый взгляд маленьких бесцветных глаз.

– Пытается меня соблазнить, – самодовольно сообщил Ньялсаге Ява. – Я ей понравился!

– Еще одна жертва твоего нечеловеческого обаяния? – пробурчал Ньялсага. – Старовата она, по-моему. Советую ограничиться юными столетними ведьмами, как в прошлый раз.

– Две чудесные ведьмочки-близняшки, – мечтательно вздохнул Ява. – Мы славно скоротали время до рассвета. Я их немного просветил: всю ночь показывал местные достопримечательности, водил в библиотеки, на выставки, экскурсии…

– То-то они утром уходить не хотели, – хмыкнул Ньялсага и снова обратился к баньши. – Мэргрид, у меня к тебе серьезный вопрос: ты никого не убила в этом городе?

Старуха буркнула что-то и отвернулась.

– Говорит, что нет… – Ньялсага поднялся на ноги. – Сейчас проверим.

Он сделал баньши знак, она нехотя встала.

– Смотри мне в глаза, – приказал заклинатель.

Старуха дернулась, насколько ей позволяла магическая сетка, и нехотя подняла голову.

– Смотри в глаза, – жестко повторил Ньялсага. Из-под нависших век блеснули блеклые глазки баньши и в тот миг, когда взгляды заклинателя и Мэргрид встретились, Ньялсага пробормотал пару строк из длинного старинного заклятья. Для человеческого уха они звучали всего-навсего потоком архаичной бессмыслицы, на баньши же слова заклинания подействовали именно так, как полагалось. Зрачки ее глаз на мгновение расширились, старуха покачнулась и упала бы, если б не удержала ее незримая крепкая сеть.

– Она сказала правду, – Ньялсага помахал рукой, разгоняя невидимое облако магической энергии.

Баньши потрясла головой, длинные седые косы скользнули по плечам старухи, как змеи.

– Что? – спросил Ньялсага. – Нет, убивать тебя я не собираюсь. Чего? Да, могу и слово дать. Хорошо, хорошо… даю тебе слово заклинателя!

Старуха исподлобья взглянула на него и оскалила длинные зубы.

– Зачем поймал? – продолжал разговор Ньялсага. – Зачем, что пора тебе домой, загостилась ты здесь! На рассвете уйдешь… угадала, я тебя и верну! Да, совершенно точно. Повезло тебе, Мэргрид, что мы с Явой тебя первыми нашли, потому что есть тут еще кое-кто и эти «кое-кто» о тебе тоже знают…

Он задумчиво посмотрел на Яву.

– Что ж нам с ней делать: оставить в таком виде до утра или вернуть здешний облик?

– Славная старушка, – проговорил Ява, рассматривая баньши. – Пусть так остается, мне нравится.

Баньши злобно блеснула глазами.

– Так ты не врал? Тебе и старушки нравятся? – озадаченно спросил Ньялсага.

Ява скромно пожал плечами.

– Ладно, демон с ней… верну человеческий облик! – Ньялсага махнул рукой. – Но дай мне слово баньши Мэргрид, что когда я с тебя сеть сниму, ты нападать не будешь!

Он поразмыслил немного и уточнил:

– Ни физически, ни магически!

Уточнение было нелишним: баньши славились изворотливостью и коварством и всегда старались обернуть данное человеку обещания против него же самого.

Пленница прищурила глаза, подумала и медленно кивнула.

– Хитрая бестия! Пытаешься обмануть? Не выйдет, – предупредил Ньялсага, не спеша освобождать ее. – Давай-ка, Мэргрид, делать все, как полагается: произнеси обещание вслух. Без этого, сама знаешь, клятва силы иметь не будет!

Баньши нехотя прошипела несколько слов и тут же магическая сеть с легким звоном рассыпалась зеленоватыми искрами.

Вместо старой уродливой карги перед Явой и Ньялсагой появилась невысокая девушка с самой заурядной внешностью, одетая без особых изысков: в летнюю ветровку, поверх серой футболки и хлопковые мятые штаны. Светлые, небрежно постриженные, волосы Мэргрид были собранные в пучок дешевой пластмассовой заколкой, на ногтях виделся облупившийся розовый лак.

– Дивный гардеробчик. Наверное, с ближайшей помойки? – бестактно поинтересовался Ява.

– Ничего ты в моде не понимаешь, – не согласился Ньялсага. – Вся молодежь эдак одевается. Стиль такой… забыл, как называется!

Девушка топнула ногой.

– Приказываю заткнуться! Немедленно! И впредь говорить только после моего разрешения!

Ньялсага и Ява переглянулись.

– Ого, – сказал слегка опешивший Ява.

– Я – баньши Мэргрид, дух умершей знатной эльфийки, – объявила девушка, сверля взглядом стоявших перед ней мужчин. – А вы – простолюдины, низшее сословие! Приказываю вам знать свое место!

Она вытянула указательный палец в сторону Ньялсаги.

– Это тебе выпала честь вернуть меня обратно в мой мир?

– М-м-м… да. Выпала.

– Так отчего же ты медлил?! – вскричала разъяренная баньши Мэргрид. – Мне пришлось ждать? Ты должен был сразу отыскать меня, а ты не торопился! Поэтому…

Она смерила Ньялсагу негодующим взглядом.

– Приказываю тебе покончить с собой!

Черный ворон вспорхнул со спинки скамьи и подлетел поближе.

– Выполняй приказ, – сказал Ява, покосившись на Дэберхема.

Ньялсага пожал плечами.

– Я бы с удовольствием, только кто ж тебя, Мэргрид, обратно отправит? Разреши, я сначала домой тебя верну, а уж потом покончу с собой?

Баньши на мгновение задумалась.

– Разрешаю, – нехотя процедил она. – Но это еще не все!

– А что еще?

– Кто посмел наделить меня таким обликом? Почему я выгляжу, как прачка или служанка?! Если бы вы видели меня настоящую…

– Мы видели, – вставил Ява.

– Я была красавицей, – не слушая его, продолжала баньши. – Почему здесь я стала такой… такой обычной?!

Ньялсага развел руками.

– Этого я не знаю. Любое существо, что попадает сюда, приобретает человеческий облик, вот только выбрать этот облик невозможно. Приходится, как говорится, брать, что дают!

Баньши кивнула на Яву.

– Лжешь! Уж он-то точно не обошелся без магии!

– Никакой магии, Мэргрид. Он так выглядит на самом деле, ему просто повезло. Ява любимчик судьбы, ему всегда достается все самое лучшее!

Баньши скривилась.

– Глупо, – проворчала она. – Человеческая жизнь коротка. Он и глазом моргнуть не успеет, как станет дряхлым безобразным старцем, а потом умрет. Так ему и надо!

Услыхав такое, Ява задумался

– Предлагаю лишить ее дара речи, – вполголоса предложил он Ньялсаге. – До утра, а?

Тот отмахнулся.

– Мэргрид, пора нам ехать в агентство. Там…

Баньши насторожилась.

– Куда?

– Это место, где все, не принадлежащие этому миру, дожидаются рассвета, – пояснил Ньялсага и принялся искать в карманах куртки ключи от «Зеленого дракона». – Ты там посидишь до утра в приятной компании… – он кивнул на Яву.

– Что?! Я? Почему я?

– Потому что твоя очередь, – Ньялсага вытащил ключи. – Не делай вид, что забыл.

Баньши Мэргрид заартачилась.

– Не желаю! – громко заявила она.

– Видишь, она не желает! – заторопился Ява. – Лучше ты сам с ней…

Ньялсага покрутил на пальце кольцо от связки ключей.

– С какой стати? Я в прошлый раз сидел. В общем так: до рассвета баньши Мэргрид под твоей опекой. Гостья дала слово не причинять вреда, так что опасности никакой. Уговори ее поехать в «Аргентину», только без… э…культурной программы. Чтоб не получилось так, как с ведьмами-близняшками, понял? Задача ясна?

– В общих чертах, – вздохнул Ява, еще не вполне осознавая всей глубины распахнувшейся перед ним бездны.

– Вот и отлично. Ну, мне пора. Срочные дела!

Ньялсага сделал несколько шагов по направлению к выходу из парка, но вдруг остановился.

– Ява! – предостерегающе сказал он. – Только не приводи ее в «Последний белый слон»! Понял? Не приводи!

– Стой, стой! Может, вызовем Алину?

Но Ньялсага уже исчез.

…Когда «Зеленый дракон», дребезжа и завывая, протащился мимо сквера и скрылся за поворотом, Ява вздохнул и приступил к делу.

– Вот что, Мэргрид, – проговорил он тоном, не терпящим возражений.

– Сейчас мы с тобой поедем кое-куда и до утра…

– Что случилось с ведьмами? – перебила Мэргрид.

– Ничего. Заклинатель отправил их обратно – и дело с концом.

Баньши недовольно скривилась.

– Ваш заклинатель происхождения неблагородного, это сразу видно. Наверное, из купеческого сословия? Нынче в Гильдию магов кого только не принимают. Пусть немедленно вернется: он нужен мне для важного разговора!

– Он не вернется. Слышала же: срочные дела.

– Врет, – высокомерно обронила баньши.

– Врет, – согласился Ява. – Можешь поговорить со мной.

– Я не веду бесед со слугами. Или ты ученик чародея? Зубришь заклинания, постигаешь тайны волшебства? – небрежно поинтересовалась Мэргрид, искоса взглянув на Яву.

– Нет, я к магии никакого отношения не имею, – честно признался тот.

Словно ледяная волна ударила ему в лицо и слова замерли у него на губах. Лицо девушки, стоявшей перед ним, исказилось хищной гримасой, растянувшиеся в улыбке губы приподнялись, обнажая длинные острые клыки. Быстрее молнии баньши бросилась на стоявшего перед ней человека – и тут же будто чья-то крепкая рука отшвырнула ее назад. Мэргрид грохнулась спиной на асфальт, в мгновении ока вскочила на ноги, зашипела и бросилась снова, пытаясь преодолеть невидимую границу, прочностью не уступающую кирпичной стене.

– Даже не пытайся, – спокойно предупредил Ява. – Ничего не получится.

Приготовившаяся к прыжку баньши, замерла.

– Почему? – проскрежетала она.

Ява вытащил кармана плаща серебряную монетку на тонкой цепочке.

– Неужели ты думаешь, заклинатель отправил меня на прогулку с такой симпатичной дамой, без подходящего амулета?

Он посмотрел на обескураженную баньши и усмехнулся.

– Превращайся-ка обратно, не валяй дурака.

Через секунду на месте баньши стояла, сердито сверкая глазами, прежняя девушка.

– Защита от чужой магии? – в голосе ее звучала досада. – Мог бы и предупредить!

– Предупреждаю, – Ява убрал амулет. – Я хоть и не ученик чародея, но кое-чему научиться пришлось. Кстати, – он взглянул на баньши. – Не ты ли давала слово не нападать на нас?

Мэргрид поправила растрепавшиеся волосы.

– Я давала его не тебе, – буркнула она, пошарила по карманам и вынула упаковку жевательной резинки.

– Обычная уловка баньши? Что ж, женщины на меня, конечно, и раньше нападали, но… гм… с другими целями.

Баньши фыркнула, разворачивая упаковку.

– Кто это такой и почему ваш заклинатель разговаривал с ним? – она ткнула пальцем с сторону черного ворона, сидевшего на спинке скамейки.

– Это Дэберхем. Цолери, его хозяин, чувствует, когда сюда кто-то проникает и сообщает нам. Мы отыскиваем вас и отправляем обратно.

Баньши скептически посмотрела на ворона.

– Что-то не скоро его хозяин меня обнаружил!

– Цолери может почуять другое существо лишь тогда, когда оно хоть на мгновение обретет прежний облик, – пояснил Ява. – Те, кто сюда попадает, выглядят, как люди. Но все они тяготятся человеческим обличьем, каждому хочется хоть не надолго снова стать самим собой.

Глаза Мэргрид сузились.

– Существо?! Ты уже во второй раз называешь меня так! Запомни: я тебе не существо. Я – дух злой умершей эльфийки! Она была довольно знатной особой и красавицей, как все эльфийки. Разумеется, когда я стала духом, я унаследовала ее красоту. Понял?

Ява кивнул.

Мэргрид окинула птицу пренебрежительным взглядом.

– Моя эльфийка всегда посылала с письмами феникса. Ворон – это для простолюдинов или для магов-бедняков, которые не могут наскрести денег на приличную посыльную птицу!

Дэберхем склонил голову набок и уставился на Мэргрид так, словно не верил своим ушам.

– Когда я была жива и так прекрасна, что мужчины развязывали из-за меня войны…

– Войны?

– Ну, почти, – небрежно сказала Мэргрид, засовывая жвачку в рот. – Мне присылали щедрые дары и заваливали любовными письмами. Но если бы какой-нибудь воздыхатель прислал мне послание с вороном, то тут же получил бы от ворот поворот. Бедняки меня не интересовали. Моя красота требовала достойного финансового обрамления!

Мэргрид вытащила из кармана дешевое круглое зеркальце, посмотрела на собственное отражение и поморщилась.

– Все-таки, досадно, что ваш маг… как там его имя… так бестолков, что не может сделать так, чтоб я выглядела, как прежде! Существовать с подобной внешностью, все равно что ходить в лохмотьях – никто на тебя и внимания не обратит.

Дэберехем сорвался со спинки скамейки и, шумно хлопая крыльями, взмыл в небо.

Ява проводил птицу завистливым взглядом.

– Может быть, все-таки поедем в агентство?

Мэргрид спрятала зеркальце в карман.

– Нет!

– Но почему?!

Терпение баньши лопнуло.

– Приказываю тебе понять, что я – дух! А духи и привидения не могут показываться на улице среди бела дня. Сейчас же, в этом отвратительном облике простолюдинки я, по крайней мере, могу пройтись под солнцем. Когда же я в последний раз видела солнце? – она задумалась. – Не помню. Кто знает, когда я увижу его еще раз?

Мэргрид решительно двинулась по дорожке.

– Ты можешь развлекать меня приятным разговором. Рассказывай что-нибудь интересное.

– Что же? – обреченным тоном спросил Ява.

– Кто вы такие? Почему ворон приносит известия именно вам?

– Долгая история, – проговорил Ява. – Слышала что-нибудь про Соранг?

Она кивнула.

– Конечно. Волшебный ветер, который прилетает раз в сто лет и непременно в самую короткую летнюю ночь. Говорят, если знать особое заклинание и оказаться на морском берегу в нужное время, то можно поймать Соранг. Тогда он исполнит любое твое желание – правда, всего одно. Но горе тому, кто…

Внезапно Мэгрид остановилась, как вкопанная.

– Желания, точно! Как я сразу не догадалась!

Она уставилась на собеседника.

– Как только я увидела вас, сразу почувствовала: что-то тут не то! Значит, вы… ты?! И заклинатель – тоже?! Так я и знала!

Мэргрид захохотала так громко, что шедший впереди старичок с авоськой оглянулся и перешел на другую сторону аллеи.

– Ну и дураки же вы, что связались с волшебным ветром!

Настроение у баньши улучшилось. Она смерила Яву взглядом с головы до ног:

– И что попросили? Погоди, погоди, не говори. Я угадаю сама!

Мэргрид остановилась возле ажурной кованой решетки сквера. По вечерам в сквере собиралась молодежь и гремела дискотека, но по утрам царила настоящая идиллия: прогуливались по дорожкам мамаши с колясками, бабушки выгуливали внучат, а в большой песочнице два карапуза, под присмотром молодого отца, лепили куличики.

– Денег? Славы? Красоты? Бессмертия? – вслух перечисляла баньши, сосредоточенно сдвинув брови.

Она покачала головой и пошла дальше, Ява двинулся следом.

– Красота тебе не нужна, значит, ты пожелал чего-то другого. Ты богат? – деловито осведомилась Мэргрид.

– Не очень. Финансово обрамить твою красоту не получится.

– Жаль. Знаменит?

– В определенных кругах, – скромно ответил Ява.

– Наверное, в женских? Хвастун, как все мужчины, – пренебрежительно бросила Мэргрид. – Стало быть, славы и богатства у тебя нет? В другое время я на тебя и не взглянула бы!

Она покосилась на Яву.

– Значит, ты не богат, не знаменит, не…. Что же остается?

Погрузившись в раздумья, баньши дошла до пестро раскрашенного павильончика, где торговали мороженым, свернула на боковую аллею и внезапно остановилась, как вкопанная.

– Сколько тебе лет? – прищурившись, спросила Мэргрид.

Ява усмехнулся.

– Смотря что считать годами… ну, скажем, двадцать восемь.

– И как долго тебе двадцать восемь?

Он промолчал.

– Так я и знала! – торжествующе воскликнула баньши. – Бессмертие! Вот что вы попросили у Соранга!

Она направилась к скамейке, что стояла неподалеку от детской песочницы.

– Все-таки, что ни говори, я не только очень красива, но еще и черезвычайно умна. Сразу догадалась! А вот вы, поймавшие Соранг, тупее гоблинов! И ты, и ваш заклинатель, и… а здесь есть еще кто-то, отмеченный волшебным ветром?

Ява кивнул.

– Шайка бессмертных, вот вы кто! – обличающим тоном объявила баньши. – Недостойная ни жалости, ни снисхождения. Попросили у Соранга вечной жизни? Так вам и надо!

Мэргрид уселась на скамейку и обвела сквер веселым взглядом.

– Наверное, радовались, получив дорогой подарок?

– Слишком дорогой, – неохотно ответил Ява. – Надо было сначала посмотреть, какая цифра стоит на ценнике «Бессмертие».

– Что-то ты не очень-то рад, – вкрадчивым голосом продолжала баньши. – Уже надоело жить вечно?

Ява сел на скамью и откинулся на жесткую высокую спинку.

– Не особенно. Мы стали бессмертными не так давно.

Баньша Мэргрид хихикнула.

– И на что вы собираетесь тратить вечные жизни?

– Пока не знаем, – пожал плечами Ява. – Может, захватим власть над миром и будем повелевать смертными, может, объявим себя мировым злом и развяжем войну, а может быть, придумаем что-нибудь еще.

Баньши одобрительно кивнула, Ява покачал головой.

– Вижу, с чувсвом юмора у тебя не очень. Ладно, тогда поговорим о тебе. Женщины это любят.

– Я – Мэргрид, дух умершей злой эльфийки! – отчеканила баньши.

– Чем ты занималась в своем мире, Мэргрид?

– Сеяла зло, чем я еще должна заниматься? Моя эльфийка была очень, очень злой. Я совершала различные злодеяния, а, кроме того, пугала глупых смертных.

Она отыскала в кармане жвачку и сунула в рот.

– Существует уйма древних поверий, где говорится, что человек, услышавший вой баньши, непременно умрет. Я обожала приводить в ужас целые деревни. Бывало, повоешь совсем немного, а глупые люди еще месяц-другой трясутся от страха и готовятся к смерти! Такие доверчивые, – Мэргрид вздохнула. – Некоторые дураки действительно умирали… от страха. Еще баньши подстерегают одиноких путников и пугают до смерти. Это очень просто делается: достаточно надеть что-то белое, распустить волосы и появиться темной ночью на дороге. Осенью, когда во всех городах королевства бывают ярмарки и народ только и делает, что разъезжает по дорогам, работы у меня невпроворот.

– Ясно.

– Да. Уж не знаю, что такого ужасного в белой одежде и распущенных волосах, – пробормотала баньши, погрузившись в приятные воспоминания.

– Надеюсь, тут ты этого не делала?

Мжргрид передернула плечами и вскочила на ноги.

– Здешние простолюдины поражают необразованностью, – с досадой бросила она и устремилась к выходу из парка. Ява поспешил за ней.

– Я как-то добрых полчаса выла на пустыре, надеясь напугать хоть кого-то – и что? Какой-то человек высунулся из окна и завопил: «Уймите эту чертову собаку»! И все! И это вместо того, чтобы устрашиться и, возможно, умереть!

Они вышли на солнечную оживленную улицу.

– Однако, в пребывании здесь имеются свои преимущества, – продолжала Мэргрид. – Я могу показаться на улице днем, я вижу свое отражение. В своем мире я тоже могу отражаться, – добавила она. – Но только в волшебных зеркалах, а они не всегда под рукой.

Мэргрид остановилась напротив веранды небольшого кафе, уставленной столиками.

– А еще я могу чувствовать запах пищи и даже ощущать ее вкус. Желаю зайти сюда. А ты велишь трактирщику подать лучшие блюда!

– Непременно. Ладно уж, заходи…

Пока Мэргрид устраивалась за столом, Ява вытащил из кармана телефон и набрал номер. После пары длинных гудков в трубке раздался знакомый голос.

– Алина, – проговорил Ява, стараясь говорить как можно естественней: на любое вранье у нее был прямо-таки феноменальный нюх. – Где ты?

– В школе, – с легким недоумением отозвалась она. – А что?

– Разве Ньялсага не говорил, что после обеда ты должна работать с гостьей? Он же тебе звонил!

Алина изумилась еще больше.

– Когда?! Погоди-ка… – она замолчала. В трубке слышались чьи-то приглушенные робкие голоса, не иначе звонок застал Алину-барракуду в разгар воспитательного процесса. После небольшой паузы она вернулась к разговору.

– Ява, ты тут?

– Тут, тут.

– Марш отсюда, Соловьев! – неожиданно громко скомандовала кому-то Алина. В трубке послышался звук шагов, потом хлопнула дверь.

Ява, бывший в курсе сложных отношений Алины и пятиклассника Соловьева, невольно улыбнулся.

– Тролль побери, с сегодняшним педсоветом у меня все из головы вылетело! – пожаловалась Алина. – Хоть убей, не помню, чтоб Ньялсага мне звонил.

– При мне звонил, я прекрасно помню!

– А я – нет. Но раз ты говоришь… – Алина чем-то звякнула, будто положила на стол связку ключей. – Я сейчас позвоню ему и…

– Не надо, – быстро сказал Ява. – У него с телефоном что-то… то ли сломался, то ли разрядился. А сам Ньялсага с утра в «Белом слоне» сидит, заклятья переводит. Просил не беспокоить! Так что приезжай-ка ты прямо сюда, я тебя быстренько введу в курс дела!

Она вздохнула.

– Ладно. Куда ехать?

…Официантка принесла заказ: две чашки кофе и большую тарелку с фруктовым салатом, который пожелала отведать Мэргрид.

Баньши придирчиво изучала поданное блюдо.

– Готовили для простолюдинов, сразу видно. Передайте хозяину, что я очень, очень недовольна его трактиром. Пусть утопится в котле с похлебкой!

Она небрежно махнула рукой официантке.

– Приказываю удалиться!

Ява украдкой взглянул на часы: Алина должна была появиться с минуты на минуту.

– Моя эльфийка к этому и не прикоснулась бы, – сообщила баньши, уписывая салат. – Она предпочитала изысканную пищу. У вас здесь и понятия не имеют о хорошей еде.

Хлопнула служебная дверь, в зале появился невысокий коренастый мужчина средних лет. Поверх одежды у него был повязан длинный черный фартук, в нагрудном кармане рубашки виднелся потрепанный блокнот и карандаш, а через плечо было переброшено белоснежное кухонное полотенце. Мужчина приблизился к столу, за которым сидели Ява и баньши.

– Мне передали, вы чем-то недовольны? – вежливо осведомился он у Явы. – Чем именно?

Он взглянула на Мэргрид и выражение лица у него сделалось таким, будто он только что съел целый лимон.

– А, это ты…

Ява поднял на мужчину удивленный взгляд.

– Вы знакомы? Но… как… каким образом? Мэргрид?

– Она у меня официанткой работала, – тяжело вздохнул мужчина. Целых два дня. Это были самые тяжелые два дня в моей жизни!