Текст книги "Агентство «Аргентина»"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Он был одет, как обычно: в просторную темную рубаху и кожаный жилет, но почему-то казался сейчас выше и шире в плечах, чем обычно. На шее его висел серебряный амулет, с оттиском лапы, похожей на волчью.

Цолери подошел, остановился и взглянул на Свору.

Ньялсага увидел, как забегали глаза Трефалониуса и вампир поспешно отступил назад, скрывшись за спиной Гинзоги, как юркнул в темноту Мунго-лис, а дядюшка Фю украдкой сделал охранительный знак.

Не проронив ни слова, Цолери взял оружие из рук Явы и отодвинул его в сторону. Затем шагнул вперед, встал напротив Харгала и кивком головы предложил начать поединок.

Харгал поднял меч.

Уставившись на призрачного воина, Дэберхем громко каркнул. В голосе ворона слышалось неприкрытое злорадство.

Ява тронул Ньялсагу за рукав:

– Что он говорит? Что Дэберхем сказал Харгалу?

Ньялсага с усилием разжал запекшиеся губы.

– «Тебе конец».

Глава-11

Свора сгинула, вернулась туда, откуда и пришла, но погода все еще оставалась пасмурной. Однако, между тучами кое-где уже проглядывало голубое небо, вселяя надежду на солнечный день.

Город только-только просыпался, на улицах еще не было ни суеты, ни оживления, и даже кофейня «Последний белый слон», наверное, еще не распахнула двери для любителей утреннего кофе.

Ньялсага устало думал, что возвращается прежняя жизнь: можно будет сколько угодно сидеть в кофейне за столом у окна, листать книгу заклинаний, и, никуда не торопясь и ни о чем не беспокоясь, разбирать замысловатые древние заклинания.

Правда, сначала неплохо бы хорошенько отдохнуть.

Старый, обмотанный изолентой, телефон затрезвонил. Звонила Алина.

– Все еще торчу в магазине, – недовольным голосом доложилась она. – И все из-за Явы. Ищет какой-то коньяк, о котором тут никто не слыхивал! Всех замучил! Любого другого продавщицы бы уже давно послали куда подальше, но Ява улыбается, поэтому бедняжки из кожи вон лезут!

– Главное, поесть привезите, – напомнил Ньялсага и прибавил, спохватившись: – И про нашу гостью не забудьте: она, наверное, тоже проголодалась.

– Не забудем, – проворчала Алина. – Что за гостья-то? Говоришь, девушка? Симпатичная?

– Очень. Стройная, черные косы, глаза синие, как васильки, – сообщил Ньялсага и не удержался от улыбки.

– Что, понравилась? Ты не радуйся очень-то, – хмыкнула Алина. – Сейчас приедет Ява и охмурит ее в два счета! В первый раз, что ли?

– Я по другому поводу радуюсь, – ответил Ньялсага, сдвигая в сторону хлам, которым был завален стол. – Это ведь наш последний гость. Вот отправим ее сегодня – и все! Начнется у нас спокойная жизнь.

Он уселся за стол, положил перед собой синий ежедневник.

– Это у вас она начнется, – вздохнула Алина. – А у меня новая учебная четверть на носу. Бахрам в агентстве?

– Здесь. С девушкой разговаривает, – Ньялсага раскрыл ежедневник. – Он ее только что привез, прямо с берега отправился на поиски. Быстро отыскал! Она, бедная, боится всего. Забилась в угол и из комнаты не выходит. Пытался я с ней поговорить, да куда там! Только и удалось выяснить, что она из Горного королевства. К счастью, Бахрам бывал там когда-то: ездил за новобранцами в Легион, немного изъясняется на тамошнем наречии, так что ему и карты в руки: пусть растолкует, что к чему.

Ньялсага перегнулся через стол, пытаясь заглянуть в соседнюю комнату.

– Он возле клуба ее обнаружил? – продолжала Алина. – Просто чудо, что никто из Своры не наткнулся на нее раньше!

– Повезло ей, – согласился Ньялсага, принимаясь шарить в ящике стола в поисках карандаша. Карандашей не было, зато обнаружились мотки веревок, гвозди, походная газовая плитка, закопченный чайник и упаковка сухого горючего.

Он с грохотом задвинул ящик.

– Купи-ка, Алина, по дороге штук десять карандашей, а то заклинания написать нечем!

– Бахрам все выбросил, – наябедничала она. – Сказал, что он не писарь и карандаши ему ни к чему.

– Не писарь, это точно, – хмыкнул Ньялсага, припомнивший, сколько труда пришлось положить на то, чтобы обучить Бахрама грамоте. – Вы там побыстрей, а? Успеть бы перекусить, пока Кемен не заявился. Он медальон привезет.

– Вот уж кого мы коньяком угощать не будем, – сурово заявила Алина. – Этот маньяк собирался отрезать тебе голову!

– Я же сам его об этом попросил.

– Его попросил, а нам ничего не сказал!

Ньялсага усмехнулся.

– Зато какой эффект неожиданности! Видели бы вы свои лица, когда Кемен держал нож у моего горла!

– Ты бы еще Лютера об этом попросил, – буркнула Алина. – Вот кто с огромным удовольствием оттяпал бы тебе башку! Хладнокровная скотина…

– Гинзога сразу поняла, что Кемен шутить не намерен и свое обещание сдержит, – продолжал Ньялсага.

Из трубки донесся вздох.

– Ну, может, ты и прав… он действительно разыграл все, как по нотам. Возможно, я его за это отблагодарю. Угощу чем-нибудь… приготовлю итальянский сандвич с песто и базиликом, например. Это очень изысканно!

– Конечно, приготовь, а то он мало страдал в жизни! – не удержался Ньялсага, повесил трубку при первом же возмущенном восклицании Алины и засмеялся.

Он снова взглянул в открытую дверь, ведущую в соседнюю комнату: Бахрам втолковывал что-то сидевшей на диване девушке, кутавшейся в длинный серый плащ.

– Молодец, – одобрительно пробормотал Ньялсага, снова роясь в столе. – Определенно, имеются у него к розыску большие способности! Правда, отыскивать больше никого не придется. Это хорошо…

Крошечный огрызок карандаша обнаружился в коробке из-под сахара. Ньялсага полистал страницы ежедневника, рассеянно постукивая карандашом по столу. Больше всего хотелось сейчас посидеть в уютной тишине кофейни «Последний белый слон», тишине, наполненной, тем не менее, привычными приятными звуками: шорохом мелкого дождя за окном, жужжания кофеварки, позвякиванием чашек и шелеста свежих газет. Осознать, что все плохое закончилось, выпить кофе, который прогнал бы усталость, подумать о новой жизни, что начнется с этого утра.

Но сначала нужно было покончить с делами и Ньялсага, тяжело вздохнув, приступил к составлению заклинания для пятиклассника Соловьева.

…Бахрам посмотрел на девушку, сидевшую на самом краешке дивана и поскреб пятерней в затылке. Ох, и тяжкое это дело: утешать рыдающих девиц!

– Ты это… не бойся, – выдавил он, наконец. – Никто тебя здесь не обидит. И это… скоро обратно вернешься. Домой, то есть!

Девушка недоверчиво посмотрела на Бахрама.

– Правда? Клянешься?

– Ну… – он покопался в памяти, безуспешно стараясь вспомнить имя девушки, потом с досадой махнул рукой. – Клянусь, ага.

– Но как?

Бахрам прошелся по комнате, попинал туго набитый рюкзак, валяющийся возле стены, остановился напротив сейфа, украшенного красочным плакатом пейнтбольного клуба «Легион». Забыв о девушке, Бахрам уставился на плакат так пристально, будто хотел разглядеть сквозь него содержимое сейфа.

– Как?

– Святые ежики, говорил уже!

– Ваш заклинатель? А ему это под силу? Или у вас здесь имеются и другие маги?

– Не имеются, – пробурчал Бахрам. Он оторвал взгляд от плаката и подошел к столу, заваленному всякой всячиной. – Он такой один.

Голос девушки звучал недоверчиво.

– На все королевство один-единственный заклинатель? – уточнила она.

– Он могущественен? Влиятелен, силен?

– А? Что? Кто?

Говорила она так тихо, что Бахрам с трудом расслышал слова.

– А… Ньялсага… могущественен, конечно. Передохнет только чуток, силы магические восстановит. Ежик всемогущий, нелегкое времечко у нас было…

Он умолк, перекладывая с места на место потрепанные журналы и папки с документами клуба. Какие-то нелегкие думы терзали Бахрама. Он то хмурил лоб, то сдвигал светлые брови, то – неслыханное дело! – принимался наводить порядок на столе, машинально раскладывая рекламные листовки клуба по пустым коробкам из-под пиццы. Он погрузился в пучины раздумий так глубоко, что не заметил, как гостья поднялась с дивана и приблизилась к столу.

Почувствовав легкое прикосновение, Бахрам вздрогнул и обернулся.

– Я спрашивала: ваш заклинатель властвует над остальными людьми?

– Святые ежики! Ты это… ты так не подкрадывайся! Был у в Легионе один гоблин, так от как-то раз от неожиданности…

Он уже приготовился поведать кое-что интересное, но вовремя спохватился и умолк.

– Ну, девушкам это неинтересно будет, – Бахрам кашлянул в кулак.

– Властвует? Нет, не хочет он властвовать. Люди и не догадываются, что он – заклинатель.

Внезапно он оживился.

– Слушай… как тебя? Я что спросить хочу: в ваших краях про Черный Легион ничего не слышно? А? Может, снова за новобранцами приезжали? И если приезжал, то кто? Эх, узнать бы, кто из старых служак остался! А то, может, война, где идет?! Где война, там и наш Легион…

Девушка отрицательно качнула головой. Высокий гребень в черных волосах блеснул тусклым золотом.

– Давно уж ничего не слышно о Черном легионе.

Бахрам разочарованно крякнул.

– Вон оно как! Не слышно, значит? Досадно!

Девушка вернулась к дивану. Присев на краешек и сложив руки на коленях, она робко осматривалась. Взгляд скользил по окну, забранному решеткой, по сгиллам, нарисованным над дверьми, по стальной решетчатой двери, отделяющей половину комнаты.

Бахрам же, потеряв к гостье всякий интерес, умолк и принялся медленно бродить по комнате. Он то хлопал ладонью по шкафу, набитому оружием, то поглядывал на плакат клуба «Легион», то принимался рассматривать висевшие на стенах карты грядущих пейнтбольных сражений так пристально, словно видел их в последний раз.

Не сразу он расслышал тихий голос девушки.

– Чего? – спохватился Бахрам, вспомнив, что Ньялсага наказал ему объяснить гостье все то, что обычно они объясняли попаданцам.

– Я говорю: он – заклинатель, а вы?

Бахрам взял коробку с пейнтбольными шариками, заполненными красной краской, покрутил в руках, вздохнул и положил на место.

– А мы – обычные люди.

– Ты говорил: вы бессмертны?

– Святые ежики, так! Мы обычные бессмертные люди. А чары, заклинания и прочая петрушка – это все по части Ньялсаги. Он и ауры видит, такой уж у него дар!

В синих глазах девушки мелькнул интерес.

– «Ауры»? Что это такое?

– Это… ну… как бы тебе объяснить? Вокруг каждого человека магическое сияние имеется. Обычным людям его видеть не дано, а Ньялсага – видит!

– Как же он это видит?

– Прикоснется к человеку – и готово! Все про него известно становится, – пояснил Барам, перебирая старые пейнтбольные журналы. – Любой, как на ладони. Наведывался к нам как-то один оборотень, – Бахрам хмыкнул. – В человеческом обличье пребывал, да только Ньялсагу не проведешь. Он с ним за руку поздоровался и по ауре сразу догадался, что перед ним – не человек! У нелюдей аура особенная, – пояснил он. – Ньялсага говорит, их как бы дымка серебристая окутывает. А у людей ауры обычные, цветные. Синяя там или желтая, у кого как…

Девушка бросила взгляд в сторону соседней комнаты.

– Значит, чтобы распознать сущность, вашему заклинателю нужно коснуться человека?

– Точно!

– Необычный дар, – пробормотал девушка так тихо, что Бахрам не расслышал.

Во дворе послышался шум мотора. Бахрам подошел к окну.

Раньше ему доставляло почти детское удовольствие прочесывать двор бдительным взглядом, как бы ожидая за собой слежки каких-то неведомых спецслужб, но сегодня он лишь мельком взглянул на белый пикап.

– Кемен приехал… медальон, небось, привез!

Хлопнула входная дверь, раздались голоса.

– Кто этот человек? – понизив голос, спросила девушка и кивнула на дверь. – Тот, с кем разговаривает сейчас заклинатель… кто это? Высокий, светловолосый, глаза колючие, недоверчивые…

Она опасливо поежилась.

– Кемен, – Бахрам шумно вздохнул. Ему порядком надоело отвечать на вопросы, но он снова вспомнил наставления Ньялсаги и подавил очередной вздох.

– Потомственный, можно сказать, охотник, – добросовестно принялся он втолковывать. – У него на всякую нечисть прямо-таки нюх. От него не скроешься!

Девушка пристально смотрела на Кемена.

– Ты это… не бойся его, – с досадой забубнил Бахрам, заметив, что она насторожилась. – Он сам по себе, а мы – сами по себе!

Бахрам встал напротив открытых дверей, заложил большие пальцы за ремень и в раздумье покачался с носков на пятки. Не мастак он девиц утешать, нечего и пытаться! Пусть Ява этим занимается. Небось, с ним бы она слезы не лила! Или вот Кемен… и как ему удается одним своим появлением пугать незваных гостей до смерти? При нем они не то, что плакать, дышать боятся!

Бахрам на мгновение ощутил что-то вроде легкой зависти к потомку Хэрвелла.

– На кого же он охотится, если здесь у вас только люди живут? – робко поинтересовалась девушка.

Бахрам глянул в окно: не видно ли Явы. Его не было, значит, придется и дальше отдуваться самому. Святые ежики, за что все это?!

– На тех, кто сюда попадает, – выдавил Бахрам и заметив тень, мелькнувшую в глазах девушки, добавил: – Уговор у нас с ним…

Бахрам вкратце изложил суть договора и, не удержавшись, прибавил:

– Мы с ним поначалу даже повоевали малость, с Кеменом, то есть, – в его голосе явно слышалась легкая грусть по старым добрым временам. – Эх, вспомнить приятно! У нас полномасштабные боевые действия шли!

Он тепло улыбнулся воспоминаниям, но тут же погрустнел:

– А потом пришлось нам все-таки перемирие заключать, договариваться… Ньялсага говорит: худой мир лучше доброй войны.

Бахрам пожал могучими плечами.

– А я так думаю наоборот: хорошая война всегда лучше худого мира!

А теперь никакой войны, конечно, не дождешься… нечего и мечтать!

Ему хотелось поделиться с девушкой своими соображениями относительно военных действий, но вряд ли она так хорошо разбиралась в тактике и стратегии. Эх, и почему никогда не заносило сюда самого завалящегося военачальника? Вот поговорили бы, отвели душу!

Он посмотрел на девушку: она не сводила глаз с Кемена.

– Да не бойся ты! Ты – человек, а Ньялсага никогда не позволит Кемену уничтожить человека!

– И он послушается?

– Святые ежики, еще бы! – самодовольно заявил Бахрам. – Кемен вашего брата терпеть не может, была б его воля, он бы их всех…

Бахрам состроил зверскую физиономию.

– Но договор есть договор и он его соблюдает. Но, конечно, если гость здесь кого-нибудь убил, то уж тут мы, как говорится, умываем руки…

Девушка непонимающе посмотрела на него.

– Как это?

– Бывает иной раз, что попадет сюда кто-нибудь… оборотень там или гоблин… да прикончит здесь кого-нибудь из людей, прольет кровь. С перепугу или того… есть захочет, – Бахрам развел руками. – Вот тогда – все. Тех, кто здесь пролил кровь, мы не защищаем. Своими руками, можно сказать, кеменовской банде отдаем!

Ему показалось, что девушка затаила дыхание.

– Но… почему?

– Людей убивать нельзя, – твердо сказал Бахрам. – Убил – значит, смертный приговор себе подписал. Ясно?

Он взглянул на девушку и сделал неуклюжую попытку ободрить ее.

– Тебе-то чего бояться? Ты же здесь никого не убивала, верно?

Девушка взглянула на Бахрама и слегка улыбнулась.

– Верно, – ответила она

…Потомок Хэрвелла появился в агентстве, как и обещал: через час-другой после событий на морском берегу.

Кемен в агентстве никогда прежде не бывал и Ньялсага ожидал расспросов, но тот лишь бросил хмурый взгляд на сгиллы, нарисованные над дверью, на убранство, состоящее из разномастных стульев, столов и еле заметно кивнул.

– Привез амулет, как договаривались, – сказал он и протянул фарфоровый медальон на белой шелковой ленточке. Гинзога, перед тем, как исчезнуть, в ярости швырнула его людям и, если бы Кемен не поймал его на лету, амулет угодил бы прямехонькой в груду дымящегося пепла – все, что осталось от однорукого воина-предателя по имени Харгал.

– Пусть хранится у тебя, так безопасней. Ты бессмертный, к тому же, заклинатель. Сделай так, чтоб закрыть сюда дорогу и Своре и всем остальным!

Ньялсага осторожно взял в руки медальон.

– Сделаю. Гостей из другого мира больше не будет и настанет у нас спокойная мирная жизнь.

Он спрятал амулет в нагрудный карман и взглянул на Кемена.

– Как жить станешь, потомок Хэрвелла? Чем заниматься?

Тот пожал плечами.

– Еще не думал. А вы?

Ньялсага обвел взглядом комнату. Все было знакомым и привычным: сгиллы над дверью, шкаф с заклеенными стеклами, свернутые спальные мешки у стены…

– Помещение переходит в собственность Бахрама, он давно собирался устроить тут что-то вроде штаб-квартиры своего пейнтбольного клуба.

Коль гостей больше не будет, то и агентства «Аргентина» тоже не будет. Через денек-другой все тут переделаем: закрасим сгиллы, уберем решетки, снимем с двери вывеску…

Ньялсага пожал плечами.

– Хотя, что здесь будет – неважно. Главное, нам удалось победить Свору. Честно говоря, не сильно я на это надеялся!

Потомок Хэрвелла кивнул, напряженно раздумывая о чем-то.

– Я тоже. Вот только…

Он запнулся.

– Марк. Не могу в толк взять, как это могло произойти? У него был твой защитный амулет. Кто смог напасть на него?

Ньялсага перевел взгляд в окно. Мысль о погибшем парне тоже не давала ему покоя. Было во всей этой истории что-то странное, чудилась какая-то загадка, которая свербила в мозгу, требуя, чтобы ее разгадали.

– Не знаю, – признался он.

Кемен закусил губу.

– Я не успокоюсь, пока не выясню. Погиб один из наших, и погиб при обстоятельствах более, чем странных!

Он сунул руки в карманы.

– Лютер сейчас поехал туда, к «Химере». Обшарит парковку, может, что и найдет. А ваш гость… ты говорил, это девушка? Она здесь?

Ньялсага кивнул на дверь в соседнюю комнату.

– Здесь. Бахрам обнаружил ее возле клуба.

– Хочу с ней поговорить. Вдруг она что-то видела?

– Попробуй, – пожал плечами Ньялсага. – Только аккуратно: она каждого шороха боится. Сидит в комнате и носа оттуда не кажет.

…Ньялсага поглядывал в открытую дверь соседней комнаты, где беседовал с девушкой Кемен. На его, Ньялсаги, взгляд, беседа больше напоминала допрос, но вмешиваться он не стал, не до того:

в агентстве, шумно пререкаясь, появились Алина и Ява.

Завидев их, Бахрам оживился.

– Пожрать привезли? – нетерпеливо спросил он.

– Если бутерброды из закусочной можно назвать едой, то да, – отозвалась Алина. – Я настаивала на чем-нибудь полезном, но Ява отказался покупать здоровую пищу, – она бросила на стол пакет. – А где девушка? Интересно взглянуть. Она не маг?

Ньялсага, торопливо разворачивая пакет, помотал головой.

– Нет. Ауру я еще не видел, но и так ясно: обычный человек.

– Говоришь, красивая? – заинтересовался Ява. – Блондинка, брюнетка?

– Началось… – проворчала Алина, выкладывая из сумки пачку салфеток и упаковку пластиковых вилок. – Бахрам, ты когда, наконец, приберешься? – она брезгливо отодвинула коробку с остатками засохшей пиццы. – Здесь все-таки не конюшня Черного Легиона. И что это за мешки валяются там, в углу? В поход, что ли, собираешься?

Бахрам повел плечами.

– Вроде того, – уклончиво ответил он, не глядя на друзей. – Слушайте, я тут подумал… кое-что сказать вам хочу…

– Говори, – отозвался Ньялсага, откусывая сразу половину бутерброда.

– Я подумал и решил…

– Генеральная уборка, – перебила Алина. – Вот что мы должны сделать!

– Уборка? На меня не рассчитывайте, – отозвался Ява. – Я лучше чем-нибудь другим развлекусь.

– Наведем здесь порядок, чистоту, цветы поставим…

Ява протянул Ньялсаге коробку карандашей.

– Какой смысл наводить чистоту? Агентство-то к Бахраму переходит. Знаешь, что здесь будет через месяц-другой?

– Что? – недовольно пробурчал Бахарм.

– Штаб-квартира твоего клуба, а значит, самое настоящее логово троллей, – ответила за Яву Алина. – Всем известно, что тролли в своем логове отродясь не убираются!

– Скажешь тоже! Вот у нас в Легионе был один тролль – чистюля, не хуже сильфа. Он даже мылся каждый год!

Алина махнула рукой и повернулась к Ньялсаге.

– Кемен привез медальон? Покажи!

Ньялсага протянул ей амулет.

– Надо же… – Алина осторожно взяла медальон. – А с виду совсем обычный. Нужно ленточку поменять. Мужики тебя не поймут: уж очень женственно!

– Поменяем, – легко согласился Ньялсага, снова принимаясь за бутерброд. Алина передала медальон Яве.

– Не урони. Хрупкая вещица!

Ньялсага хмыкнул.

– Хрупкая? Да по нему молотком колотить можно. Это же не просто фарфоровая безделушка, а волшебная вещь!

Ява повернул медальон, рассматривая полустертый рисунок.

– Получается, уничтожить его нельзя?

Ньялсага довел бутерброд и потянулся за вторым.

– Почему? Можно. Почти все магические предметы можно уничтожить при помощи серебра. Если, к примеру, отыщешь серебряный молоток и хорошенько стукнешь им…

Ява протянул ему медальон.

– Не уж. Лучше не рисковать!

Ньялсага надел ленточку на шею и спрятал амулет под курткой.

– Вот отправим ее, – Ньялсага кивнул на соседнюю комнату, где находилась девушка. – И закроем границу между мирами раз и навсегда! – он потер руки. – Жду не дождусь!

Алина кивнула. Она держала в руке пачку салфеток и пыталась отыскать на столе место, не заваленное хламом, которые Бахрам упорно именовал «нужными вещами».

– Нет, мы должны тут хоть немного прибраться!

Она взглянула на Бахрама и спохватилась.

– Ты что-то сказать хотел?

– Хотел, да вы не слушаете! А я…

Из соседней комнаты появился Кемен и раздосадованный Бахрам снова умолк. Ньялсага поднялся из-за стола.

– Ну, как? Удалось что-нибудь узнать?

Кемен пожал плечами.

– Она ничего не видела.

– Так я и думал. Жаль…

Потомок Хэрвелла направился к выходу, но возле дверей замешкался, поглядывая то на комнату, в которой находилась девушка, то на Ньялсагу.

– Отправите ее на рассвете?

– Да, как обычно.

– Сегодня? – уточнил Кемен.

– Конечно.

– Ясно…

Ньялсаге показалось, что Кемен собирался сказать еще что-то, но в последний момент он передумал и, кивнув на прощанье, исчез за дверью

Ньялсага вздохнул: пройдет еще пара день – и агентство «Аргентина» прекратит свое существование! Фарфоровый медальон надежно запечатает границу между мирами и синеглазая девушка – последний гость из другого мира…

Ньялсага прикоснулся к медальону. Все закончилось благополучно, опасность миновала, но пока что ощущалась не столько радость, сколько бесконечная усталость.

…Алина отыскала на столе кружку, казавшуюся чистой, и придирчиво осмотрела.

– Значит, гостья из Горного королевства? – Алина налила чай, бросила пару кусков сахара и принялась размешивать, позвякивая ложечкой.

– Вроде, из Лангедака, – проводив Кемена, Ньялсага снова уселся в старое, продавленное кресло. – Я особо не расспрашивал.

Ява сдвинул брови припоминая.

– Лангедак – это ж, кажется, дыра неописуемая? Где-то на краю света?

Ньялсага не согласился.

– Не дыра, а большой город. Но я о нем мало что слышал. Туда добраться не так-то просто: кругом непроходимые леса и горы.

– Вот и поинтересовался бы, – учительским тоном посоветовала Алина, накладывая на блюдце печенье. – Географические познания никогда лишними не бывают!

– Делать мне больше нечего, как географию изучать, – проворчал Ньялсага. – Мне надо заклинание для закрытия границы создать, да и о твоем пятикласснике Соловьеве подумать, а ты мне предлагаешь лясы точить с гостями. Понадобится что-нибудь про Горное королевство узнать, я у Бахрама спрошу.

– Да уж, он известный географ. По крайней мере, поверил, наконец, что земля – круглая, – съязвила Алина, взяла чашку с чаем, блюдце. – Кто-нибудь знает, как зовут девушку? Предложу ей чай и печенье: мы должны быть гостеприимны, это хороший тон.

– Завтра она о тебе и помнить не будет, – усмехнулся Ньялсага.

– Неважно. Хорошие манеры никто не отменял, – благовоспитанно сказала Алина и направилась в другую комнату. – Надеюсь, меня она не испугается?

– Нет, до тех пор, пока тебе не захочется покормить ее своей стряпней, – съязвил Ява, увязываясь следом: ему тоже хотелось взглянуть на девушку. Ньялсага остался за столом, расправляясь с очередным бутербродом.

Бахрам же лишь пробурчал что-то и снова принялся мерить комнату шагами.

Разные существа попадали в этот мир из-за невидимой черты, но человек появился здесь впервые.

Алина увидела невысокую, стройную, очень привлекательную девушку. Наряд ее оказался скромным, однако черные косы были скреплены высоким золотым гребнем затейливой формы.

– Ява, ты лучше не входи, – скомандовала Алина. – Она может тебя испугаться.

– С чего бы это? Девушки меня не пугаются, они мне радуются, – самодовольно заявил Ява, однако остановился на пороге и, прислонившись к косяку, устремил заинтересованный взгляд на гостью.

– Меня зовут Алина. А это – Ява. Ничего плохого мы тебе не сделаем, не бойся!

Алина смотрела на девушку с сочувствием. Ньялсага прав: всего боится, но кто на ее месте не испугался бы? Она, Алина, хорошо помнит свой первый день на этой земле и страх, который испытала, увидев мир, который оказался так непохож на прежний, привычный.

Алина придвинула к дивану столик, поставила чашку с чаем, блюдечко с печеньем и оглянулась на Яву. Ей почудилось, что любопытство в его глазах уступило мето настороженности.

– Ну, что ты на нее уставился, как василиск? Она может подумать, что мы замышляем что-то недоброе!

Ява молча пожал плечами.

Алина протянула девушке салфетку.

– Видишь, она плачет. Боится, бедняжка! Испуганные люди могут совершать самые опрометчивые поступки.

– Например? – поинтересовался Ява, внимательно рассматривая гостью.

– Например… попытаться сбежать! Многие ведь пытались, ты прекрасно помнишь. Вдруг от страха она попробует выпрыгнуть в окно и скрыться?

Ява перевел взгляд на окно.

– Смешно, наверное, будет, – задумчиво проговорил он. – На нем четыре заклинания, одно другого круче.

Алина укоризненно покачала головой.

– Нашел время острить! Не обращай на него внимания, – сказала она девушке. – Вот чай, печенье. Захочешь еще что-нибудь, не стесняйся! А может, что-нибудь еще нужно? Скажи.

Девушка мотнула головой.

– Она немая? – осведомился Ява. – Неужели нам повезло и никто не будет таскаться по пятам и допытываться, при помощи какого заклинания из крана течет горячая вода?

– Она не немая, Бахрам только что с ней разговаривал! – с негодованием сказала Алина. – И вообще, что ты к ней прицепился?! Лучше иди отсюда!

– С удовольствием, – откликнулся Ява и исчез.

Алина сердито фыркнула.

Конечно, они все еще не пришли в себя после приключений со Сворой, но ведь это не повод так себя вести!

Она наклонилась к сидевшей на диване девушке.

– Как тебя зовут?

Ответа не последовало, но Алина не обиделась.

Девушка выглядела растерянной, так что самое лучшее – оставить ее ненадолго одну и дать прийти в себя.

– Ладно. Я ухожу, но если что-то нужно, я – в соседней комнате.

Девушка кивнула.

Алина была уже на пороге, когда услышала тихий голос:

– Мерсея.

… Бахрам пощелкал выключателем электрического чайника – бесполезно: чайник продолжал бурлить и плеваться кипятком.

– Опять кнопка сломалась… – Бахрам выдернул шнур из розетки.

Алина бросила в чашку чайный пакетик, отрезала лимон.

– Помните наш первый день здесь? Действительно, страшно было. Но мы хоть не по одиночке сюда попали, а все вместе, а она…

Ява передернул плечами.

– Ты, Алина, за всех переживать готова. Что – «она»? Она скоро дома окажется, в отличие от нас. Ничего помнить не будет, станет жить, как обычно.

– Но ты мог хотя бы посочувствовать, а не глупые шуточки отпускать, – упрекнула Алина. – Молодая красивая девушка, попавшая в беду… неужели тебе ее совсем не жаль?

Ява уселся в кресло и нахально положил ноги на старый журнальный столик, который Алина упорно именовала «кофейным».

– Нет. Терпеть не могу девиц, попавших в беду.

Ньялсага отломил от батона кусок, пододвинул пачку масла.

– Почему?

– Потому что всегда находятся доверчивые идиоты, которые бросаются им на помощь, – объяснил Ява. – И ничего хорошего из этого не получается. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, ясно?

Алина со стуком поставила чайник на место.

– Человек попал в незнакомое место, – принялась она втолковывать Яве. – В другой мир, на чужбину…

– Мы все тут на чужбине, – буркнул он и потянулся за пластиковым стаканом. Бахрам пододвинул чашку, но Ява покачал головой.

– Своими собственными глазами видел, как эту чашки облизывала Лукерья.

– Наверное, там сахар оставался, – безмятежно сообщил Ньялсага. – Лукерья любит сладкое.

– Замечательно, – саркастически сказал Ява.

Бахрам мельком взглянул на столик, заставленный кружками, банками с кофе и чайными коробками.

– Святые ежики, послушайте меня! Я поговорить с вами хочу…

Алина подозрительно осматривала чайную ложку.

– Лукерья ее не облизывала? Нет? Точно?

Поколебавшись, она решительно отложила ложку в сторону.

– Нет, не хочу рисковать. Надо бы перемыть здесь всю посуду с хлоркой!

– Займись, – посоветовал Ява и повернулась к Ньялсаге. – Может, заглянем сегодня к Цолери? Там, на берегу, мы и поблагодарить его не успели. Храмовый рыцарь, да еще и оборотень! Кто бы мог подумать?!

Ньялсага кивнул.

– Потому-то он никогда и не протягивал мне руки. Хранил свою тайну, волк-одиночка…

– Но после того, как все закончилось, вы пожали друг другу руки! – припомнила Алина, с треском разрывая упаковку с пластиковыми ложками.

Ньялсага вспомнил крепкое рукопожатие и вспыхнувшую ауру – изумрудно-зеленую, как весенний лес, всю пронизанную серебристыми нитями.

– Да… хотел бы я знать, каким образом Цолери оказался здесь? И почему?

– Не скажет, – уверенно заявила Алина, заметила раздосадованную физиономию Бахрама и спохватилась:

– Бахрам, ты что-то сказать хотел?

– Ежик всемогущий, хотел! – рявкнул тот. – Да только вы не слушаете!

Он дождался, пока все умолкнут, поднялся и прошелся по комнате туда-сюда.

– Уф-ф, не знаю, с чего и начать…

Он помолчал, собираясь с духом.

Алина и Ява озадаченно переглянулись.

Ньялсага поставил на стол чашку с чаем.

– Только вы меня не перебивайте! Я, святые ежики, хорошо обдумал все. Раньше-то я решиться на это не мог, а теперь момент настал самый подходящий! Свору отсюда вышвырнули, гостей больше не будет…

– Ты о чем? – насторожившись, проговорил Ньялсага.

Бахрам набрал полную грудь воздуха и выпалил:

– Я вернуться хочу!

– Куда? – удивленно переспросила Алина.

– В Легион, – решительно произнес агент Бахрам, уселся за стол и положил перед собой сжатые в кулаки руки. – Решил железно! Сегодня, на рассвете уйду, то есть!

Чайная чашки выскользнула из пальцев Алины, упала на пол и разлетелась вдребезги.

…Маленькие электронные часы, купленные Алиной с небывалой скидкой на какой-то распродаже пропищали двенадцать раз, сообщая, что наступил полдень.

Давно ушел Бахрам, напоследок объявив непреклонным тоном, что все давно обдумано, решено и говорить больше не о чем. Сегодня он передаст клуб «Легион» в надежные руки, а на рассвете придет на берег моря, чтобы совершить переход.

Ньялсага, Ява и Алина сидели за столом, пытаясь переварить новость. Здесь же, на столе стояла бутылка коньяка и блюдечко с конфетами. Коньяк принес с собой Ява, собираясь отметить победу, но получилось так, что бутылка так и осталась нераспечатанной.