Текст книги "Агентство «Аргентина»"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Ну, спасибо, – с досадой пробурчал Бахрам. – Здорово утешил!

– Но когда-нибудь наши пути с Гинзогой пересекутся и тогда…

– Святые ежики, ты уж отомсти за нас!

Ньялсага немного подумал.

– Не хочешь помогать, не надо, дело твое. Но хоть скажи, как можно уничтожить Гинзогу?

Дэхарн ответил не сразу.

– Арбалет.

– О нем нам известно. Еще?

Оборотень перевел взгляд в окно.

– Это все.

Ньялсага испытующе взглянул на него: показалось, что Предвестник смерти чего-то недоговаривает.

– Обычно существуют и иные способы уничтожить мертвого, – проговорил Ява.

– Гинзога – не такая, как остальные, ритуальные костры, серебряные ножи, земля с кладбища и прочее ей не страшны.

– А что страшно? – быстро спросила Алина.

Глаза оборотня блеснули.

– Гинзога – мой враг, – он выделил слово «мой». – Оставьте ее мне. Не вам, людям, с ней тягаться!

– Вот, стало быть, как… – протянул заклинатель и снова принялся задумчиво насвистывать песенку. – Не хочешь говорить? Правильно, кто ж делится заклятыми врагами…

Дэхарн равнодушно пожал плечами.

– Тогда, может быть, расскажешь про арбалет? Кто его создал? Как он попал к Гинзоге?

Предвестник смерти обдумал вопрос.

– В устье реки Дитлд, во владениях короля Грефла, высился благородный город имя которому Брер, – начал он. – В граде том жил некий муж, богатый, но, как оказалось, нечистый на руку. И после смерти не нашел он упокоения в могиле, каждую ночь восставая из нее и, в сопровождении своры призрачных псов, тиранил округу, а на рассвете возвращался обратно на кладбище.

Оборотень прошелся по комнате, ступая неслышно, как зверь.

– Сие продолжалось долго и никто не смел выйти на улицу после наступления сумерек – люди боялись столкнуться с кровожадным чудищем. Но если простолюдины боялись лишь нападений мертвеца, то люди благородные видели угрозу и в ином: оживший труп породил болезни и мор. Надлежало сделать то, что всегда делают в подобных случаях. Прежде всего избрали десятерых отважных рыцарей, которые должны были уничтожить зловещего мертвеца. Но чудовище расправилось с ними и тогда горожанам пришлось просить помощи у короля. Грефл отправил в город двоих: своего оружейника и мага. Они-то и создали арбалет, из которого можно убить того, кто уже мертв. А потом нашелся человек, который не побоялся выйти с живым мертвецом один на один и убил его.

– Но как арбалет попал к Гинзоге? – спросила Алина.

– Тот человек стал ездить по королевству, выслеживая и уничтожая ожившую после смерти нечисть. Опасная это была работа, но судьба хранила его… до тех пор, пока он не встретился с Гинзогой.

Дэхарн остановился напротив Ньялсаги.

– Не надейтесь заполучить арбалет. Старая змея охраняет его, как дракон сокровища.

Ньялсага задумчиво изучал носки собственных ботинок. Что ж, одна проблема была решена – оборотень покинет этот мир. А вот как быть с остальными….

Алина вздохнула.

– Значит, нас ждет Свора?

– Отмеченные Сорангом, вам этого не избежать. Не пытайтесь справиться с Гинзогой.

Алина не ответила. Она взглянула на часы и вышла в другую комнату: нужно было все-таки дозвониться до пятиклассника Соловьева.

Ява поднялся с дивана и, потеряв интерес к разговору, стал собраться в «Химеру»: вслед за Алиной прошел в соседнюю комнату, отпер сейф и принялся изучать разложенные на полках амулеты.

Бахрам шумно вздохнул, завернул ножи в сверток и понес в шкаф.

Ньялсага пожал плечами:

– Что ж, спасибо, что рассказал про арбалет. А вот насчет остального…

Он умолк.

Когда Бахрам скрылся за дверью, Дэхарн повернулся к Ньялсаге:

– Скажи, заклинатель, ведь те-кто в-сумерках ищут тебя не только потому, что ты бессмертен? У тебя есть кое-что, что им очень нужно?

Он впился взглядом в человека.

– Ты можешь заставить Соранг прилетать, когда пожелаешь? – тихо спросил оборотень.

Поколебавшись, Ньялсага кивнул.

– Мне удалось сотворить заклинание, – медленно начал он. – Но я должен быть испытать, сработает ли оно. Я не стал дожидаться той самой летней ночи, когда может прилететь волшебный ветер, я выбрал обычный день… верней, ночь, когда никто не ждет его. Произнес слова и стал ждать. И Соранг прилетел!

Он замолчал. Дэхарн терпеливо ждал.

– Ну, а потом… – Ньялсага пожал плечами. – Пара слов – и вот ты уже бессмертный. Но…

Дэхарн вопросительно взглянул на него.

– Случилось то, чего я не ожидал: в ту ночь еще три человека заметили зеленый луч!

– И все трое пожелали себе бессмертия?

– Да, так уж получилось…

– Но как ты догадался?

Ньялсага вздохнул: он очень не любил вспоминать об этом.

– По счастью, пришло в голову, что такое вполне могло произойти. Пара недель работы с заклинаниями – и я понял, что не ошибся.

Он посмотрел в соседнюю комнату, где находились Алина, Бахрам и Ява.

– А потом узнал, что кое-кто еще очень интересуется Сорангом, верней, теми, кто обрел бессмертие…

– Сумеречный Орден? – еще тише спросил оборотень, словно опасался, что его могут услышать.

– Он самый. Пришлось уносить ноги – и как можно скорее. Но… я не мог оставить тех троих на растерзание чародеям. Десять дней мне пришлось играть с огнем, ускользая от стражи Ордена, разыскивая сначала наемника из Черного Легиона, потом прочесывать один городок в поисках девушки… а ищейки подобрались уже совсем близко! Потом был большой портовый город, где мы искали мальчишку-беспризорника…

Ньялсага покачал головой.

– Если бы я не вызвал Соранг, они остались бы обычными людьми! Прожили бы свои жизни, и не пришлось бы им бежать, скрываться и чародеи Сумеречного Ордена не охотились бы сейчас за ними!

Дэхарн коснулся его плеча.

– Не вини себя, заклинатель. Их судьба была предначертана задолго до встречи с тобой.

– Да, наверное, – пробормотал Ньялсага, не желая спорить.

В комнате появилась Алина, они умолкли.

– Столько хлопот с этими детьми, – озабоченным тоном проговорила она. – Бахрам, ты бы убрал со стола свое барахло!

– Где ты видишь барахло? – громко оскорбился Бахрам. – Это все нужные и ценные вещи!

– Коробка из-под пиццы – нужная вещь? Пустые пивные банки – нужная вещь?

– Святые ежики, Алина! Мы, может, скоро попадем в Свору, а тебя волнуют пустые пивные банки?!

Оборотень усмехнулся.

– А почему она захотела стать бессмертной? – поинтересовался он.

– Спроси, – посоветовал Ньялсага. – Может, расскажет. Хотя вряд ли.

– Я узнаю сам.

Меж тем, Алина, закончив выговор Бахраму, направилась к столу, намереваясь отыскать среди «нужных и ценных вещей» свою сумку и в тот момент, когда она походила мимо Предвестника смерти, он легонько коснулся рукой ее русых волос. Прикосновение было таким легким, что Алина даже не почувствовала его.

Ньялсага вопросительно посмотрел на Дэхарна.

– У нее красивое имя, – тихо заметил оборотень. – Так она потеряла мужа и ребенка?

– Во время эпидемии черной чумы, – кивнул заклинатель.

– Ее сын был совсем маленьким. И она тоже должна была умереть, – продолжал Дэхарн. – Болезнь уже наложила на нее свою лапу. Но, видно кто-то, в зачумленном городе пожалел ее и поведал о волшебном ветре.

– Да, – кивнул Ньялсага. – А через день в мертвый город прилетел Соранг, который я призвал.

– И она попросила вечной жизни?

– Она была тогда совсем юной и то, что произошло, сильно ее напугало. У нее на глазах вымер целый город! Естественно, она хотела жить.

– И Соранг оказался единственным шансом, – медленно проговорил Предвестник смерти.

Ньялсага подождал еще немного, но оборотень молчал.

Заклинатель взглянул на часы.

– Нам пора ехать, – сказал он. – Хочу все-таки взглянуть на арбалет.

– Пора и мне, – ответил оборотень.

Он слегка кивнул и направился к выходу. Хлопнула дверь.

Ньялсага подошел к окну.

На крыльце агентства стоял невысокий человек в роговых очках и мятом дешевом костюме. Человек бросил взгляд по сторонам – и вдруг исчез. Он не делал руками магических пассов, не бормотал заклинаний – просто растворился в воздухе, будто его и не было.

Заклинатель постоял, насвистывая песенку про почтенных старушек.

– Ну, этого следовало ожидать. С какой стати он станет нам помогать? – он похлопал себя по карманам и вынул маленькую коробочку. – Сдавайте амулеты, они нам еще пригодятся.

Ява протянул серебряную монетку.

– Ну, что ж, мои маленькие пушистые друзья, придется нам самим расхлебывать эту кашу! – сказал он.

Алина и Бахрам переглянулись.

– «Маленькие пушистые друзья»? – озадаченно переспросил Бахрам. – Это ты о ком?

Алина отдала Ньялсаге амулет.

– Яву не мешало бы проверить на наркотики, – посоветовала она. – В последнее время он какой-то странный!

Ньялсага вздохнул.

– Если бы только в последнее… ладно, едем в «Химеру»! Времени у нас мало, так что предлагаю оттянуться на всю катушку: бар, стриптиз, девушки в бикини, выпивка, непристойное поведение. Будем бить посуду, и мазать лица официантов горчицей!

– А кетчупом можно? – поинтересовался Ява.

– Тебе – можно, – подумав, ответил Ньялсага. – А все остальные пусть пользуются горчицей.

Алина замерла.

– Я думала, мы едем по делам? Или это шутка, насчет горчицы и непристойного поведения?

– Да, Алина, это была шутка, – с досадой сказал Ньялсага. – Неужели непохоже?

– Святые ежики, очень смешно! – громко заявил Бахрам. – Очень! Обхохочешься!

Ньялсага одобрительно кивнул.

– Хоть кто-то понимает мой юмор! Бахрам, где твой амулет?

Тот смущенно переступил с ноги на ногу.

– Ну, это самое, – выдавил Бахрам. – Тут такое дело…

– Что еще?

Бахрам сокрушенно вздохнул.

– Услыхал я про Легион и так обрадовался, что… святые ежики, проглотил я ее… нечаянно!

…Через минуту черный ворон, сидевший на карнизе проводил взглядом людей, пересекающих двор, и взлетел, хлопая крыльями.

Глава – 6

Всю дорогу, нетерпеливо понукая строптивого «Зеленого Дракона», Ньялсага ломал голову над тем, как в течение трех дней им избежать ловушки, которую уготовила им мертвая ведьма, как выкрутиться из этого положения?

При одной только мысли о чародеях Сумеречного Ордена по спине ползли ледяные мурашки. Вполне возможно, ведьма решит придержать отмеченных Сорангом у себя и лишь время от времени будет позволять черодеям пользоваться жизнью бессмертных… в обмен на какую-нибудь услугу, например. Ньялсга догадывался, какого рода будет эта услуга…

Он посмотрел в зеркало заднего вида. Ява по-прежнему держался позади, хотя запросто мог обогнать «Дракона».

Ньялсага бросил хмурый взгляд на улицы, на беспечных, ничего не подозревающих горожан. Светофор загорелся красным, «Зеленый Дракон», дребезжа и трясясь, остановился. Рядом притормозил пятнистый микроавтобус.

Гинзога, старая змея, хорошо знающая человеческую породу, все предусмотрела.

Что бы придумать, чтобы связать договором саму ведьму, заставить ее никогда больше не появляться в этом мире? Времени на раздумья было так мало! И скоро всем им придется произнести вслух кое-какие слова, а потом…

Красный свет сменился зеленым, машины тронулись.

Потом люди станут частью Своры проклятых, пройдет всего ничего и все человеческое постепенно покинет новообращенных, а затем, по старой памяти, их потянет именно сюда, в этот мир, в этот город – на охоту.

Ньялсага тряхнул головой, отгоняя страшные мысли, и усилием воли заставил думать себя о чем-нибудь другом.

Но долго размышлять ему не пришлось: впереди показалось неказистое одноэтажное здание, возле которого ярко горел красным неоном щит:

«Развлекательный клуб «Химера». Работает круглосуточно». Он был расположен как раз на том самом месте, где более двух сотен лет назад находился постоялый двор, которым заправляла старая знакомая Гинзоги – химера, кошмарное порождение ночи.

Как назло, возле ворот парковки сидела облезлая серая кошка и рассматривала окружающий мир с высокомерным отвращением. Кошка была бомжом, но это не мешало ей глубоко презирать всех на свете.

– Чтоб тебя! – выругался Ньялсага. «Зеленый дракон» со скрипом затормозил, неуклюже развернулся и объехал кошку по большой дуге.

– В гости к мертвой ведьме, – пробормотал Ньялсага вслух, поглядывая в зеркало заднего вида на серую кошку. – И к подружке ее – химере. Мило, очень мило….

…На парковке «Зеленый дракон», недовольный тем, что его заставили ездить по крутым улочкам больше положенного, устроился между раскрашенным в камуфляжные цвета микроавтобусом и новеньким серым автомобилем агента Явы и задремал.

Ньялсага заплатил неприветливому охраннику парковки, пожилому мужчине с военной выправкой, коротающему дежурство за просмотром футбольного матча, кивнул поджидавшим Алине, Бахраму и Яве, и они направились к клубу.

Район был окраинный и тихий, шумных заведений, кроме ночного клуба, тут отродясь не водилось. Светилась неоновой вывеской аптека, рядом притулился магазин «Ветерок», а на углу виднелся небольшой магазинчик бытовой химии.

– Не отставайте, – на ходу бросил Ньялсага: ему не терпелось взглянуть на заклятья арбалета.

От продуктового магазина мимо парковки, направляясь к автобусной остановке, медленно брели две ветхие старушки, волоча за собой туго набитые сумки на колесиках.

Бахрам остановился.

– Вам помочь, бабули? – добродушно спросил он. – Сумки до остановки донести, то есть? А то тяжело, наверное, вам, божьим одуванчикам…

Старушки переглянулись.

– Только попробуй, подойди! – зловеще предупредил «божий одуванчик» и перехватил поудобней черный старомодный зонтик с деревянной ручкой.

– А вот я сейчас милицию вызову! – пригрозил второй «одуванчик», в белой панаме и широкой юбке в горох. – Милиционеры с собакой приедут! Они, тебя живо арестуют!

Старушка ткнула сложенным зонтом в сторону опешившего Бахрама. Тот проворно отскочил.

– Они тебе покажут, как к женщинам приставать! «Сумки донести»! И время выбрал подходящее, кругом ни души! Небось, с утра тут околачиваешься, поджидаешь! Маньяк!

Они обошли Бахрама и направились прочь, поминутно оглядываясь и грозя ему зонтом.

Растерянный Бахрам развел руками.

– Чего это они?

– Ну, чего, – отозвался Ява. – Две одиноких беззащитных женщины на пустой улице… а ты им помощь предлагаешь. Кто ты после этого? Понятное дело, насильник!

Бахрам набычился.

– Насильник?! Ишь, ты, – недовольно пробурчал он и бросил взгляд в сторону удаляющихся старушек. – Еще надеются на что-то…

Он круто повернулся и зашагал вслед за Ньялсагой и Алиной.

– Сейчас отыщем Гинзогу, – деловито говорила Алина: ни она, ни Ньялсага не заметили маленького инцидента. – Ты посмотришь хорошенько на арбалет, потом поедешь домой, основную книгу заклинаний почитаешь. Найдешь подходящее заклятье – и готово! Устроим ведьме неприятный сюрприз!

Судьба, однако, распорядилась иначе, и сюрприз получила не Гинзога, а они сами: на перилах веранды клуба «Химера» их поджидал ни кто иной, как Дэберхем. Вид у ворона был злорадный.

Ява, шедший впереди, резко остановился.

– Смотрите-ка! – он ткнул пальцем в сторону птицы. – Это не к добру!

– Почему не к добру? – не согласилась Алина. Она вынула из сумки мобильный телефон и переложила в карман куртки. – Цолери хочет знать, что происходит, вот и прислал его. Только и всего!

– Только и всего? Да ты взгляни на него!

Бахрам, прищурившись, уставился на ворона:

– Святые ежики, точно! Он нам сейчас подложит свинью размером с дракона! Злится, из-за того, что разговор с Дэхарном подслушать не смог!

– Счеты сводит, мелочное мстительное создание, – подхватил Ява. «Мелочное мстительное создание» внимательно посмотрело на него, хорошенько запоминая сказанное.

– Дэберхем, – медленно проговорил Ньялсага, останавливаясь напротив ворона. – Ты же не хочешь сообщить, что сюда опять кого-то принесло? Это уж слишком, у нас и так – полный комплект!

Ворон отвернулся, всем своим видом выражая полное безразличие.

– Только не сейчас! Только не сейчас! – взмолился Ньялсага.

– Шею ему свернуть – и все дела! – кровожадно рявкнул Бахрам.

Дэберхем насмешливо каркнул что-то вроде «Руки коротки!» и, хлопая крыльями, сорвался с перил веранды.

– Тролль тебя сожри, – с досадой проворчал Ньялсага, провожая ворона взглядом. – Снова незваные гости!

Он тяжело вздохнул.

– Чья очередь?

– Ну, моя… – раздосадовано пробурчал Бахрам.

– Ясно, – Ньялсага сунул руку в карман куртки и коснулся синего ежедневника. – Алина и Ява, вы в клуб идите, а мы с Бахрамом вернемся на парковку.

…На определение примерного местонахождения «гостей» ушло минут тридцать.

Бахрам, не находя себе места, бродил по асфальтовому пятачку парковки, то пиная колеса микроавтобуса, то вполголоса ругая Дэберхема, то проклиная судьбу, подсунувшую новых визитеров в такой важный, можно сказать, судьбоносный момент.

Время от времени, он подходил к «Зеленому дракону» и заглядывал в пыльный и душный салон, где с раскрытым ежедневником сидел Ньялсага.

– Ежик всемогущий, ты скоро?

– Скоро, скоро… когда я закончу, мы будем знать, на какой улице они находятся.

– «Они»?

– Какие-то небольшие существа, вроде овражных гномов.

– А сколько их?

– Кажется, четверо. Иди, не мешай…

Бахрам обошел парковку раз пятнадцать, прежде чем услышал, как хлопнула дверца машины, и заторопился к «Дракону».

– Наконец-то! Местоположение определил? Амулеты готовы?

Ньялсага убрал в карман синий ежедневник и оглянулся по сторонам.

– В этот раз без амулетов обойдешься – времени мало, ты нам в «Химере» нужен. Поэтому, отыщи их как можно скорее и…

Бахрам тоже оглянулся – на парковке было пусто – и придвинулся поближе к Ньялсаге.

– Под заклятьем буду работать? Святые ежики, вот здорово! Люблю я это дело!

Он потер руки.

– Эх, почаще бы!

– Нельзя почаще, привыкнешь. Это хуже, чем наркотиками баловаться: потом на что угодно пойдешь, лишь бы еще разок под заклятьем побывать…

– Не привыкну, – отмахнулся Бахрам, предквушая поиск. – Давай, начинай, пока никого поблизости нет!

Сосредоточенно сдвинув брови, глядя себе под ноги, он слушал, как Ньялсага начал читать заклинание.

Мудреных слов агент Бахрам не понимал, поэтому не слушал, а просто следил, как налетевший невесть откуда ветерок кружил по асфальту обрывки бумажек, фантики, мятые автобусные билеты. «Не иначе, к ночи дождь пригонит», хотел сказать Бахрам – и не смог.

Голос заклинателя неуловимо изменился: только что был обычным, знакомым – и вдруг зазвучал будто издалека, опутывая по рукам и ногам, лишая воли. Бахрам крепко зажмурил глаза, закрыл руками уши, но голос все равно звучал, подчиняя себе, проникая в сознание по капле, как змеиный яд.

Бахрам вдруг ясно понял, что еще миг – и все будет кончено, он умрет, сердце разорвется, лопнет в груди и никакое бессмертие не спасет, но тут чья-то рука крепко тряхнула его за плечо.

Бахрам открыл глаза.

– Живой? – спросил Ньялсага. – Давай, двигай за гномами!

– Ежик всемогущий… – пробормотал Бахрам, широко раскрытыми блестящими глазами глядя на него. – Ух ты, вот это состояние! Я все могу! Даже летать!

Ньялсага вздохнул.

– Не можешь ты летать. Не забывай об этом, а то получится, как в прошлый раз…

– Помню, помню, – отмахнулся Бахрам и обвел взглядом улицу.

Мир изменился, словно кто-то протер тряпкой пыльное оконное стекло. Все кругом стало ярким, отчетливым, резким. Звуки большого города не сливались в единый шум, а звучали каждый по отдельности: слышно было, как мягко ступает кошка, подбираясь к мусорному баку на парковке, как стучат коготки голубей, устроившихся на карнизе десятого этажа, а где-то на соседней улице стучат каблучки.

Тысячи запахов витали в воздухе: пахло морем, асфальтом, бензиновыми выхлопами, а со стороны дальнего парка, что был почти на другом конце города, потянуло вдруг чем-то странным, ни на что не похожим запахом.

Бахрам раздул ноздри.

– Вот они, кажись, – пробормотал он. – Чую я их!

Через весь город словно протянулась прочная невидимая для других нить, на одном конце которой находился Бахрам, а на другой – таинственные гости и нить эту он видел так ясно и четко, как если бы она существовала на самом деле.

– Я пошел, – сообщил Бахрам и двинулся в путь.

…В клуб Ньялсага решил попасть не через главный вход, возле которого толпились веселые люди и клубами плавал табачный дым, а через боковой. Он вошел в небольшую пустую комнату, с табличкой «Резервный зал» и мельком осмотрелся. Комнату освещали только яркие лампы под колпаками, низко висевшие над зеленым бильярдным столом, отчего кругом царил рассеянный полумрак.

Ньялсага направился к двери, ведущей в общий зал, но вдруг остановился. Между бильярдным столом и большой пальмой в кадке стоял Мунго-лис. Оборотень посматривал на дверь и явно хотел улизнуть, но высокий крепкий парень в кожаной куртке загораживал ему дорогу.

– Брат мой! – говорил Мунго-лис, и вместе со словами изо рта у него вырывалось странное шипение, будто оборотню нелегко давался человеческий язык. – Проявляй милость и благосердечие к ближним! Ибо боги видят это и занесут твой добрый поступок в особый свиток, дабы при случае щедро отблагодарить за милость, которую ты проявил!

– Отблагодарят, конечно, – хмыкнул парень. – А когда я с тебя шкуру спущу, благодарность богов перейдет все границы!

Глаза оборотня сузились, руки непроизвольно сжались в кулаки.

– А если не удастся тебе обрести благочестие, верю, что ты постараешься исправиться в последующих жизнях, коих у человека, как известно, пять! – прошипел оборотень. Нялсага с тревогой отметил, что зубы у Мунго как будто стали больше. – Богам не угодно…

– Богам неугодно, что ты, придурок, шляешься по клубу и выслеживаешь людей. Боги всерьез опасаются, что если ты, тварь, сожрешь здесь кого-нибудь, то не обретешь должного благочестия. Здешние люди, знаешь ли, от благочестия далеки, так что смотри не отравись! Кстати, насчет пяти жизней… обманули тебя, рыжий! И у людей и у тебя жизнь одна-единственная, так что гляди, как бы тебе ее того… не подсократили!

– Брат мой, – зашипел Мунго, с трудом проталкивая слова сквозь длинные острые зубы. – Поразмысли хорошенько, что и человеческая жизнь коротка, но может стать еще короче, если…

Рука его зашарила по столу и наткнулась на забытую кем-то тяжелую пивную кружку из литого стекла. Глаза Мунго-лиса зловеще вспыхнули.

– Брат мой… – снова начал он и вдруг замер. Ньялсага увидел, что прямо в сердце оборотню упирается лезвие ножа.

– Какие-то все сегодня нервные, – парень пожал плечами. – Поставь-ка ее на место. И давай без резких движений!

Мунго поставил кружку.

– А теперь пошел вон!

Оборотень метнулся к двери и скрылся.

Ньялсага покачал головой.

– Ты с ним поосторожней, – сказал он, приблизившись. – Мунго – опасная тварь, помни об этом!

Парень убрал нож.

– Ничего, пусть боится!

– Лучше ты его бойся. В следующий раз старайся к оборотням так близко не подходить, дистанцию держи. И все время следи, чтоб и они не приближались. В этом деле опыт нужен, а у тебя его пока что нет. Ты ведь у Кемена недавно? Что-то я тебя раньше не видел.

Ньялсга вопросительно посмотрел на собеседника.

Тот окинул его взглядом, в котором сквозило любопытство.

– Я тоже вас раньше не видел. Кемен говорит, вы – волшебник? Правда?

Достаете кроликов из шляпы и все такое?

Ньялсага заморгал глазами.

– Каких еще кроликов? Почему из шляпы?

– Фокусники в цирке так делают, – пояснил парень. – Публику развлекают.

Ньялсага хмыкнул.

– Ах, в цирке… ну, нам-то туда ходить не надо. У нас своих развлечений полно, – он кивнул на дверь в «Химеру». – А ты все-таки не лезь к Мунго, понял? Ты не гляди, что он выглядит дурак-дураком, он – проклятый оборотень, с ним шутки плохи! Кстати, – спохватился Ньялсага. – Как тебя зовут-то?

– Марк, – парень протянул руку. – А как вас зовут, я знаю.

Аура Марка светилась ровным охристым цветом, но по краям заметно бледнела, будто выцветала.

– М-м-м, – растерянно промычал Ньялсага, глядя на чужую ауру. – Ты это… ты амулет защиты носишь?

Парень вынул из кармана золотой галеон.

– Ношу. А это действительно пластмассовая пуговица?

– Да. Не потеряй, важно, чтобы амулет всегда был при тебе.

Видение ауры медленно исчезло.

– И зачем Кемен посторонних в это дело втягивает? – с досадой проворчал Ньялсага. – С ним-то все ясно, у него привычка убивать – в крови, а вот другие …

– Посторонних? – парень передернул плечами. – Я в этом городе с рождения живу, а сейчас сюда заявилась Свора. И что прикажете делать? В стороне стоять? Кемен говорит, ведьма и раньше сюда наведывалась, жаль только, что никто не смог дать ей отпор. Но в этот раз все по-другому будет, – напористо продолжал он. – Сначала ведьму прикончим, а потом за всех остальных примемся! Я, например, лично Мунго-лисом займусь…

– Гляди, чтоб он тобой не занялся, – предостерег Ньялсага.

Марк умолк и недовольно посмотрел на него сверху вниз.

– Пусть попробует! Мунго всего лишь оборотень и мозгов у него – кот наплакал. С вампиром, конечно, потрудней будет, но, в конце концов, и с ним справимся! Кемен говорил, вы – крутой заклинатель, так в чем дело? Неужели боитесь этих тварей?

Ньялсага медленно покачал головой.

– Свора существует уже не одну сотню лет. Как думаешь, сколько раз ее пытались уничтожить?

– Значит, плохо пытались. Потому ведьма и уходила отсюда целой и невредимой!

– Плохо пытались? Даже Хэрвелл не смог с ней справиться!

Но парень его не слушал.

– Прав Кемен: все, кто сюда попадает, должны быть уничтожены! Иначе…

Ньялсага прищурился.

– Даже человек, который попал сюда случайно, не по своей воле?

Марк пожал плечами.

– Человек тоже может быть опасен. Кемен всегда говорит, что с теми, кто сюда попадает, надо так: сначала стрелять, потом – спрашивать.

– Даже в человека? – повторил Ньялсага.

Марк пожал плечами.

– Да вас всех лечить надо, – с досадой бросил Ньялсага, обошел парня, стоявшего посреди комнаты, и направился к двери.

… В соседнем зале было полутемно и многолюдно. Окон в помещении не было, а лампы освещали лишь барную стойку да бильярдные столы, возле которых толпились игроки и болельщики. Вокруг было полно самого диковинного народу, но Ньялсагу это не удивило: он уже знал, что в «Химере», помимо обычной публики, собираются начинающие художники, молодые дизайнеры и прочие творческие личности.

Не успел он сделать и пары шагов, как рядом, словно из-под земли, появился Ява.

– Они там, – сообщил он, перекрикивая шум, махнул рукой в сторону и кивком указал дорогу. В клубе было три больших зала. В последнем из них, на мягком диване, обитом синей кожей, сидела Гинзога. Ньялсага заметил, что она поменяла наряд: сейчас она куталась в черную кружевную накидку. Прическа тоже была другой – пепельные волосы падали на плечи кудрями. На столе перед ней стоял высокий запотевший стакан с каким-то напитком. С некоторым облегчением, Нялсага отметил, что заклятье маскировки Гинзога, судя по всему, обновлять не забывала: на ее странный наряд никто не обращал внимания.

– Чем они тут занимаются? – спросил Ньялсага.

– Развлекаются, – сдержанно ответил Ява. – Смотрят, наблюдают, времени даром не теряют.

Ньялсага огляделся.

– Гинзогу вижу. А остальные где?

– Вампир под наблюдением Алины и Лютера… – начал было Ява.

– Что? Они… вместе?!

Ява хмыкнул.

– Сначала Алина чуть не перегрызла ему горло, но потом они, кажется, решили отложить свою вендетту на пару дней. Теперь ходят по пятам за Трефалонусом.

Ньялсага пошарил взглядом по толпе, пытаясь разглядеть Алину.

– Пусть они с вампиром поосторожней. А где некромант?

– В другом зале. Сидит в углу, возле фонтанчика. С химерой беседует.

Ньялсага отыскал глазами дядюшку Фю.

– Ясно.

– Харгала что-то не видно… я уж думал, он сюда верхом на лошади сюда завалится. А рыжий оборотень… – Ява в беспокойстве пошарил взглядом по сторонам. – Только что тут был! Куда он делся? Я же глаз с него не спускал. Да и из Кеменовской банды новый парень за ним ходил.

– Марк?

– Он самый.

Ньялсага заметил Кемена, пробирающегося сквозь толпу.

– Пойду я кое с кем поговорю. Осторожней с оборотнем, не нравится мне, что никто ничего о нем не знает. Чего от него ждать – непонятно…

… Ньялсага исчез. Ява обошел зал, надеясь разглядеть в полумраке рыжую шевелюру оборотня, но Мунго-лис как сквозь землю провалился. Ява направился дальше: поискать в следующем зале, посмотреть, а заодно проверить, как проводит время Фюзорис.

Потомственный некромант дядюшка Фю был занят сугубо мирным делом: сидя на стульчике возле небольшой гранитной чаши с фонтанчиком, вел душевную беседу с химерой – высеченным из грубого серого камня изваянием. Каменная химера будто присела на край чаши и, сложив крылья, прищуренными злыми глазами наблюдала за тем, что происходило вокруг.

– Собрался, наконец-то, навестить тебя, Моренушка, не держи зла, что нескоро. Занят был! Теперь вот, мимо проезжаючи, завернул проведать. Со старым-то другом как не повидаться?! Помнил о тебе, помнил, драгоценнейшая моя! Да все дела, дела! – журчал дядюшка Фю, сцепив пальцы на животе и рассматривая прижмуренными кошачьими глазками людей, снующих мимо.

Химера хранила молчание, но некроманта это совершенно не смущало.

– А помнишь ли ты, любезная моя, Фергапонта-людоеда из Гнилых пустошей? Жив-здоров, вспоминает о тебе, как узнал, что мы в ваши края направляемся, взволновался ужасно! Поклонец тебе просил передать, а в скором времени и сам наведаться обещал, вот так-то…

Он заметил проходившего мимо Яву и привстал со стульчика.

– Никак, снова ко мне завернул? Это ты правильно делаешь, медовый мой, что старика не забываешь! Нет-нет, да мимо пройдешь, я ведь все примечаю! – дяюшка Фю незлобливо посмеялся. – Проверяй, сахарный мой, проверяй, нам, душегубам, веры нет, правильно я говорю?

Ява пожал плечами.

Ничуть не обескураженный некромант продолжал:

– А я вот со старой знакомой разговоры веду, – добродушно поведал он, снова устраиваясь на стульчике поудобнее.

– Да на публику местную поглядываю. Инере-е-есно… – протянул дядюшка Фю, провожая кого-то взглядом.

– Разговоры со знакомой? – Ява покосился на изваяние. – Ничего, что она каменная? Неживая?

– Как сказать, голубь ты мой, как сказать, – охотно откликнулся старый некромант. – Ведь в жизни-то всякое бывает. Посмотришь, к примеру, на кого-нибудь, думаешь – живой! Ан, он вовсе и не живой!

Дядюшка Фю тихонько посмеялся.

– И наоборот тоже приключается. Глянешь эдак – неживой! А он вовсе…

– Что? – переспросил Ява, слегка запутавшись в хитроумных речах некроманта.

– Охо-хо, молодежь, – проговорил тот, поднимаясь со стула. – Дай-ка руку, сахарный мой… да не бойся, не откушу!

С этими словами он крепко ухватил Яву за руку и прижал его ладонь к груди каменной химеры.

– Слушай! – велел некромант. На мгновение совсем близко блеснули его глаза: жесткие, цепкие. – Чуешь?

Ява попытался вырвать руку, но неожиданно замер. На ощупь камень казался обычным куском гранита: прохладным, шероховатым и неровным, со следами сколов, но в глубине серого камня медленно и размеренно билось чье-то сердце.