Текст книги "Агентство «Аргентина»"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Ньялсага мысленно вознес переписчикам короткую благодарственную молитву и приступил к чтению, выбрав главу, в которой рассказывалось не только о мертвых ведьмах, но и о тех беднягах, которые имели несчастье столкнуться с ними на своем пути. Особо было отмечено, что больше всего не повезло тем, кто по какой-то причине мог оказаться полезным ведьмам.

Заклинатель перевернул несколько страниц.

– Вот и о нашей красавице кое-что есть, – вполголоса сообщил он Лукерье. – Как же, известная личность! Знали ее под именем «Сожженная ведьма»… ну, почитаем: «Ее появление может вызывать странные события – штормы, ураганы, грозы, смерть скота. О приближении проклятой ведьмы можно догадаться также по поведению единорогов. Они…». Единорогов-то откуда взять? – с досадой спросил сам себя заклинатель. – А вот еще: «Практически неуязвима. Единственное оружие, способное убить – маленький арбалет, который она всегда носит с собой. Арбалет изготовлен»… ну, это мы уже знаем… почитаем лучше, чем Гинзога занимается…

Он пробежал глазами строчки.

– Трудится, хлопочет, не покладая рук: заключает сделки, вербуя в свою Свору… страсть к заключению сделок? Это у нее от папаши-демона, не иначе! Всех к себе гребет: смертным – обещает бессмертие, проклятым – отмщения, алчным – несметных богатств. Ну, что требует взамен, говорить не будем, и так ясно… а, вот и про амулет…

Ньялсага снова принялся читать, по давней привычке, негромко проговаривая слова вслух. Лукерья терпеливо ждала.

– С медальоном ясно. Хорошая вещь и очень бы нам пригодилась. Как бы уговорить Гинзогу не жадничать, а нам его подарить? Разве что обменять? Но на что? – он задумчиво покусал губы. – А вот чудненькая история, жизнеописания, так сказать, трудовых будней нашей милой подружки. Слушай, Лукерья…

Он снова уткнулся в книгу.

– Гинзога хотела заполучить в Свору четырех магов-сновидцев из Аркаба. Ничего себе, у нее аппетиты… представляю, что могли бы устроить аркабские колдуны, согласись они стать Сворой проклятых! И что же дальше? А вот что: ведьма, что называется, приперла бедолаг к стене, и выхода у них не оставалось, кроме как присоединиться к Своре. Но тут Гинзога крупно просчиталась: не учла, что аркабцев так просто не возьмешь. Она дала им на раздумья ночь, и эту ночь сновидцы потратили не впустую… а как?

Ньлясага поперхнулся.

– Святые небеса, Лукерья! Они совершили ритуальное убийство!

Никогда о таком не слышал. Один из колдунов заговоренным мечом отсек головы другим сновидцам, расчленил их тела и сжег на морском берегу. После этого он собирался покончить с собой, причем, не просто так, а с соблюдением особых обрядов… особых обрядов? – переспросил он. – А, это, наверное, для того, чтоб некроманты не смогли вернуть его к жизни. Гм… гм… познавательно….

Ньялсага перевернул страницу.

– Но провести все обряды несчастный сновидец не успел: нагрянула Свора. Гинзога вернула к жизни самоубийцу, но магическая сила уже покинула аркабца. М-да… – протянул заклинатель и посмотрел на Лукерью. – Что-то мне подсказывает, что карьеры в Своре он не сделал…

Он полистал книгу, становясь все мрачнее и мрачнее.

– А это что? – он перевернул книгу вниз головой, рассматривая рисунок. – Похоже, та самая сгилла, что при ритуальных убийствах использовалась. А вот и описание обряда…

Он дочитал страницу и глубоко задумался.

…Заскрежетал в замке ключ, тревожным зеленоватым светом вспыхнула сгилла, нарисованная под притолокой – и на пороге появился Ява, волоча за шиворот гнома Фикуса, облаченного почему-то в одежду пятиклассника Соловьева. Фикус, судя по разнообразным гримасам, ругался на чем свет стоит, но Ява не обращал на это ни малейшего внимания.

– Гнома привез? Молодец, – рассеянно проговорил Ньялсага, не подозревая о недавних приключениях Фикуса и пятиклассника Соловьева.

– Привез, – отозвался Ява, без лишних церемоний водворяя гнома к его сородичам и тщательно запирая решетку. – Сиди тут, понял?

Он посмотрел на Фикуса, хмыкнул в ответ на рожу, которую тот ему состроил и вернулся к Ньялсаге.

– Уже прочитал про медальон?

– Прочитал. С его помощью Гинзога пересекает границы между мирами.

Он открыл книгу на нужной странице и ткнул пальцем в картинку.

– Вот он, фарфоровый медальон, амулет перемещения.

Ява наклонился над книгой, внимательно рассматривая рисунок:

– Если его заполучить, путь сюда для Гинзоги и ее Своры будет закрыт навсегда?

– Не только им. Уверен, я нашел бы способ не только Гинзоге, но и всем остальным дорогу сюда закрыть раз и навсегда!

Ява уселся на диван и положил ноги на низкий столик. В присутствии Алины он бы на такое, конечно, не осмелился, но сейчас она находилась далеко: отвозила Соловьева к бабушке и в агентстве собиралась появиться попозже.

– Вряд ли Гинзога нам его подарит, – заметил Ява. – Медальон у нее с незапамятных времен. Читал его историю? Когда-то давно она охотилась за одним вампиром… уж не знаю, зачем он ей так понадобился, но только ведьма взялась за него всерьез!

Ньялсага кивнул:

– Да. Он откупился от Гинзоги амулетом: предложил сделку, перед которой ведьма не устояла.

Ява пожал плечами.

– Нам-то предложить ей нечего.

Ньялсага бросил в его сторону короткий взгляд, словно собирался что-то сказать, но в последний момент передумал.

Ява поднялся и направился в соседнюю комнату.

Гном Фикус, увидев его, тут же скорчил омерзительную рожу, Ява сделал вид, что не заметил: выдвинул ящик стола, взял коробку с чаем и вышел.

– Нечего, нечего… – задумчиво повторял Ньялсага, вытаскивая из кармана куртки походную книгу заклинаний. – Когда же позвонит Алина?

– Отсроченное заклинание применять будешь? – поинтересовался Ява.

– Оно самое. Ничего лучшего для ее пятиклассника я придумать не успел.

Среди груды хлама, который Бахрам упорно именовал «разные нужные вещи», Ява откопал белый пластмассовый чайник и уже потянулся за бутылкой с водой, но вдруг взглянул на листок бумаги, торчавший из-под книги и замер.

– Что это?

– Где?

– Ты дураком-то не прикидывайся. Что за сгиллу нарисовал? И зачем?

– В художники податься решил, – буркнул Ньялсага. – Может, прославлюсь, деньги большие зарабатывать стану.

Ява вытащил из-под книги листок, разгладил и внимательно вгляделся в рисунок.

– Ты добавил в сгиллу лишние элементы.

– Не придирайся. Я – художник начинающий, мог и ошибиться.

– Они прибавили ей силы. Разрушающей силы, – уточнил Ява.

Ньялсага недовольно проворчал что-то себе под нос, однако, отделаться от Явы было не так-то просто.

Он пододвинул к себе книгу и принялся осторожно переворачивать ветхие страницы.

– Аркабская сгилла, так я и предполагал, – сказал Ява, обнаружив страницу с рисунком. – Обряд колдунов-сновидцев… заговоренный меч?

Он быстро пробежал глазами строчки и перевел взгляд на Ньялсагу.

Тот отвел глаза.

– Идея-то хорошая, но сколько хлопот с этим ритуальным убийством! – вздохнул Ява. – Сначала надо убить, потом обезглавить, расчленить, вывезти на морской берег, сжечь!

Он распечатал коробку с чаем.

– А главное, в разгар обряда примчатся пожарные с сиренами и брандспойтами и все испортят! Объясняй им потом, что к чему…

Ява снова посмотрел на рисунок.

– Но сама по себе идея недурна. Я согласен. Думаю, Алина с Бахрамом тоже не откажутся. Надо бы в гараже пошарить, – деловито продолжил он. – Где-то была там канистра с бензином.

Ньялсага громко захлопнул книгу.

– Давно хотел сказать: шутки у тебя дурацкие! Обойдемся без обряда. Я сейчас запасной вариант обдумываю.

– Без расчлененки? – уточнил Ява.

– Без расчлененки!

– Жаль, а я уже настроился. Всегда мечтал, чтобы после смерти мое тело предали огню, а вокруг погребального костра рыдали бы толпы безутешных красавиц, раздирая на себе траурные одежды!

– Размечтался…

– Уж и помечтать нельзя? А что за запасной вариант?

Но тут затрезвонил телефон, да так истошно и нетерпеливо, что сразу было понятно, что звонит Алина.

Ньялсага торопливо пододвинул к себе синий ежедневник, и глазами указал Яве на дверь: в завершающую фазу отсроченного заклинания рядом с заклинателем посторонних быть не должно.

Ява кивнул и вышел.

…После всех душевных потрясений, которые испытала Алина-барракуда после исчезновения пятиклассника Соловьева, сил на воспитательную работу у нее уже не осталось.

Пятиклассник оказался жив и здоров, возвращен в целости и сохранности, и на том спасибо.

Про себя Алина отметила, конечно, не виданную ранее деликатность Явы. Он не стал шпынять ее из-за оплошности со сгиллой, не напомнил ядовито, что если б не взяла она, Алина, пятиклассника домой, а отправила, как полагается, в приют, то ничего бы не произошло. Нет, он молча вручил беглеца Алине, а сам повез гнома Фикуса в агентство.

Алина преисполнилась к Яве благодарности и мысленно пообещала сама себе, что как только выпадет свободная минутка, испечет пирожные «Мадлен» по эксклюзивному рецепту французских кондитеров. Ява – человек с тонким вкусом, и кондитерский шедевр, конечно же, оценит по достоинству.

Она закрыла за приятелем дверь, посмотрела на понурившегося пятиклассника, махнула рукой и скомандовала:

– Собирай вещи! Я закажу такси и отвезу тебя к бабушке. Она уже звонила.

– Я просто хотел показать Фикусу город… – покаянно пробубнил он.

– Умолкни, Соловьев! – самым страшным голосом приказала Алина-барракуда.

Соловьев умолк.

До дома, где проживал пятиклассник, добрались быстро и без приключений. Желтое такси подкатило прямо к подъезду, Алина и Соловьев выбрались из машины, и подошли к закрытой двери подъезда. Алина кивнул на домофон:

– Звони бабушке. Попроси ее во двор спуститься, потому что заходить к вам домой, уж извини, что-то не хочется.

Пятиклассник принялся послушно тыкать в кнопки.

Наносить визит бабушке Соловьевой и пускаться в обстоятельную беседу о внуке, Алине и вправду не хотелось. Во-первых, она предчувствовала, что разговор затянется, а, во-вторых, бабуля Соловьева, величественная седовласая дама, пожалуй, сильно удивится, увидев Алину в грязных ботинках и перепачканных глиной джинсах. Объяснять же, что учительница ее внука совсем недавно сражалась с ожившими покойниками, Алине не хотелось.

– Может, я на даче была, – пробормотала она, пытаясь отчистить пятно с куртки. – Ну что? Скоро бабушка придет?

Пятиклассник кивнул. Алина-барракуда посмотрела на него и тяжело вздохнула. Ньялсага клятвенно пообещал сотворить подходящее заклинание как можно скорее, но пока что придется воспользоваться отсроченным заклятьем, которое произнесет в нужный момент. Алина достала из кармана телефон и набрала номер Ньялсаги.

– Алина Сергеевна, – вдруг произнес Соловьев, глядя себе под ноги. – А я, когда вырасту, смогу попасть туда?

Алина-барракуда насторожилась.

– Куда?! Нету никакого «туда», не выдумывай!

– Туда, где Фикус живет. Как вы думаете, мы с ним еще увидимся?

Он поднял голову и с надеждой уставился на учительницу круглыми голубыми глазами.

Алина сдвинула брови.

– Значит, так, Соловьев, – твердо сказала она. – Слушай меня внимательно. О том, что было забудь раз и навсегда. Никаких Фикусов, никаких «туда»… чтобы я больше ничего этого не слышала, понял? Мы с тобой об этом уже говорили, но повторяю еще раз…

Но Соловьев продолжал смотреть на нее серьезным взглядом, и Алина вздохнула.

– Никуда ты попасть не сможешь и с Фикусом вы больше не увидитесь. Вы и встречаться-то не должны были, это уж получилось так…

Пятиклассник кивнул и снова уставился себе под ноги.

– А смогу я таким, как Фикус, помогать возвращаться обратно? Когда вырасту, конечно?

– Соловьев! Сколько можно тебе говорить, что… – строгим голосом начала Алина и вдруг умолкла, вспомнив слова Ньялсага о цвете ауры пятиклассника.

– «Произойдет событие, которое изменит всю его жизнь»? – пробормотала Алина и похолодела. – Нет, нет! Пусть произойдет что-нибудь другое! Что-то такое, что не имеет никакого отношения к…

В отчаянии Алина затеребила пуговицу на куртке. Нитка не выдержала, пуговица оторвалась, упала на асфальт и откатилась в сторону.

– Вот что, – осторожно выбирая слова, проговорила Алина-барракуда. – Думать об этом пока рановато. Тебе еще вырасти надо, школу закончить… да, кстати, и тройки по математике исправить. И географию подтянуть не мешает…

Мобильный телефон откликнулся голосом Ньялсаги.

– Начинай, – сказала в трубку Алина. – Мы уже на месте.

Хлопнула дверь подъезда, показалась бабуля Соловьева, осанистая и монументальная, как императрица.

Алина спрятала за спину руку с телефоном.

– И не пытайся об этом кому-нибудь рассказать, понял? – быстро предупредила она Соловьева. – У тебя все равно не получится.

– Не беспокойтесь, Алина Сергеевна, – серьезно, без улыбки ответил он. – Я умею хранить тайны.

Тяжелая стальная дверь подъезда с грохотом захлопнулась за пятиклассником.

…Серый пасмурный день перешел в такой же тусклые сумерки, стемнело, вспыхнул в окнах домов свет. Алина-барракуда поднялась со скамейки, где просидела битый час, погруженная в мрачные раздумья. Она думала то о пятикласснике Соловьеве, то о Ньялсаге и завтрашнем дне. Мысли у нее были до того черные и нерадостные, что даже вспомнившийся ненароком рецепт печенья «Мадлен», не успокоил и не обрадовал. Завтрашний день может стать для нее последним днем на земле, до рецепта ли тут?!

Алина посокрушалась еще немного, потом выпрямилась и расправила плечи.

Кто-то другой в такой ситуации опустил бы руки, упал бы духом, а то и заплакал, но только не Алина-барракуда. В трудных жизненных ситуациях она не плакала, а начинала злиться, и сейчас градус ее раздражения достиг наивысшей отметки.

– Морду бы кому-нибудь начистить! – недобро прищурившись, сообщила она толстому рыжему коту, сидевшему на другом конце скамейки. Кот тут же спрыгнул с лавочки и шмыгнул в кусты.

Алина пожала плечами и направилась к троллейбусной остановке.

Ночь быстро захватывала город: потемнело небо над морем, погрузились во тьму дома и улицы, так что, когда Алина вышла из троллейбуса возле своего дома, ей показалось вдруг, что весь мир пропал, канул в темную страшную бездну.

Пустыми проходными дворами и закоулками спешила домой Алина-барракуда. Времени оставалось в обрез: переодеться да доехать до агентства.

– Проклятые гномы, – сердито бормотала Алина, привычно сворачивая в переулок.

Мирные граждане по вечерам сюда заходить избегали: тут горел один-единственный фонарь, а сам переулок выглядел так негостеприимно, что поневоле наводил на мысли о сводках преступности, ограблениях и прочих неприятностях. – Принесло вас на нашу голову…

Она нырнула в плохо освещенную подворотню, шаги зазвучали гулким эхом. Вот тут, на этом самом месте, появился когда-то Дэхарн. Где ты скитаешься сейчас, оборотень из клана Предвестников смерти, в каком из миров бродишь? Будь ты сейчас здесь, наверное, подсказал бы как быть, помог…

Алина с надеждой оглянулась.

Но вместо Дэхарна в тусклом свете фонаря возникли три подозрительные личности, которые, без сомнения, околачивались в подворотне с одной-единственной целью: поджидали, пока судьба занесет сюда потерявшего бдительность прохожего. Завидев одиноко идущую молодую женщину, личности многозначительно переглянулись и неторопливо двинулись навстречу.

Алина обрадовалась им как родным.

– Парни! – воскликнула она, чувствуя, как плохое настроение улетучивается. – Вас-то мне и не хватало!

Личности озадаченно переглянулись. В привычном им сценарии появилось что-то новое, неожиданное и это настораживало.

– Вы ж меня ограбить хотите? – подсказала Алина. – Ну? И чего стоим? Чего ждем?

Хулиганы остановились. Алина– барракуда вздохнула.

– Начинайте, – нетерпеливо скомандовала она. – Не могу же я бить вас первой?

Она выждала пару минут, потом пожала плечами.

– Хотя… кто сказал, что не могу?

В этот момент круглая желтая луна скрылась за набежавшим облаком и дальнейшая картина для постороннего наблюдателя осталась неизвестной. Когда же луна показалась вновь, то можно было разглядеть, что никаких грабителей нет и в помине, а возле тусклого фонаря стоит повеселевшая Алина-барракуда и поправляет растрепавшиеся волосы. Приведя себя в порядок, она улыбнулась:

– Даже на душе как-то легче стало!

Она разыскала отлетевшую в сторону сумку, отряхнула и повесила на плечо:

– Конечно, рукоприкладство педагога не красит, но… всегда можно сказать, это была воспитательная работа.

Алина немного подумала:

– Да, именно. Воспитательная работа!

Вдруг она замолчала и прислушалась.

В подворотне слышались шаги, как будто кто-то, пока еще невидимый, мчался со всех ног, перепрыгивая на ходу через перевернутые мусорные баки и коробки.

– А, вот еще один кандидат на перевоспитание торопится, – зловещим голосом проговорила Алина, закатывая рукава. – Иди, иди сюда, голубчик!

Не дожидаясь появления «кандидата», она шагнула к подворотне… и нос к носу столкнулась с Лютером.

– А ты здесь откуда? – изумилась Алина.

«Бриммский василиск» остановился и быстрым взглядом прочесал проулок.

– Оттуда. А ты? Зачем тебя понесло в темный переулок, где хулиганья полно? Не могла по светлой улице пройти?

– Как ты оказался возле моего дома? – подозрительно глядя на него, допытывалась Алина.

– Случайно, – буркнул Лютер, помялся и нехотя добавил: – Бахрам ваш из «Химеры» тебе звонил… говорил, ты трубку не берешь. А я мимо проезжал, вот и завернул проверить, что к чему.

– Случайно? – Алина удивленно оглянулась по сторонам. – Как это можно случайно сюда попасть?!

Лютер не ответил.

– На тебя хулиганы напали?

– Кто на кого напал – это еще вопрос, – ответилаАлина и поправила ремень сумки. – Ладно, некогда мне с тобой болтать. Нам еще гномов на рассвете отправлять, да и кроме этого дел полно. Пойду я.

И она ушла.

Дальнейший ее путь прошел спокойно, и до дома Алине-барракуде не встретилась ни одна живая душа. Лишь иногда чудились ей чьи-то осторожные шаги позади, но когда она оборачивалась, на улице никого не было.

…Гномы благополучно отправились в свой мир, пора было возвращаться в агентство, но Ньялсага все еще был на берегу.

Уехали Ява и Алина, отправился в агентство Бахрам, а заклинатель по-прежнему стоял возле «Зеленого дракона», бездумно глядя на море. Утро выдалось пасмурным, бесцветным, и не было никакой надежды, что свежий морской ветерок растащит облака и очистит небо.

Ньялсага прислонился к машине. Внутри «Зеленого Дракона» что-то тихонько потрескивало, пощелкивало, будто он и впрямь был живым драконом, старым, как мир.

Ньялсага любил в одиночестве постоять на берегу, закрыв глаза, послушать звуки, доносившиеся со всех сторон: плеск воды, крик чаек, дальние гудки паромов, обрывки чужих разговоров. Иной раз, размышляя о собственном будущем, он старался понять, какими звуками будет оно наполнено.

Вот и сейчас, крепко зажмурив глаза, он попытался прислушаться к тому, что еще не свершилось, не произошло.

Через несколько минут Ньялсага открыл глаза и посмотрел на серую гладь залива.

Будущее представлялось мертвецки тихим.

Тихим и пустым, как могила.

Глава – 9

В коридоре послышались шаги.

Они замерли перед стальной дверью с табличкой «Агентство «Аргентина», а через мгновение раздался осторожный деликатный стук.

Ява вздохнул и убрал ноги со стола.

– Кто-нибудь хочет открыть?

– Кого там пьяные гоблины с утра пораньше принесли? – проворчал невыспавшийся и оттого недовольный Бахрам, покосился на окно, за которым брезжил серый рассвет и отломил от буханки хлеба горбушку: в минуты волнения у него просыпался прямо-таки зверский аппетит.

Стук повторился.

– Надо бы открыть, – лениво повторил Ява, не двигаясь с места.

– Пусть сквозь дверь проходят, если уж так не терпится, – проворчала Алина.

– А вот я сейчас разберусь, – пообещал Бахрам, пошарил взглядом, заметил стоявшую в углу алебарду и, прихватив ее, направился к двери.

– Погоди, я сам, – остановил его Ньялсага. Бахрам недовольно пожал плечами.

Ньялсага приблизился к двери и коротким заклинанием разомкнул сгиллу. Следующим заклятьем он укрепил охранную границу, пролегшую возле порога, и только после этого открыл дверь.

За порогом, перебирая стопку ярких новеньких брошюрок, топталась румяная старушка в длинном темном платье и вязаном жилете.

Увидев Ньялсагу, она приветливо заулыбалась.

– Утро доброе! Можно с вами поговорить?

Ньялсага молча кивнул.

– Как вы думаете, – заученно начала старушка. – Почему на свете так много зла?

Она сделала многозначительную паузу и уставилась заклинателя.

– Не знаю, – честно ответил он. – А вы как считаете?

– Потому что мало думаем о душе!

– Ничего подобного, – вмешался Бахрам, появляясь за плечом Ньялсаги. – Вот в нашем Легионе как-то один раз…

– Со злом нужно бороться, – продолжала старушка, опасливо косясь на алебарду.

– Мы как раз собираемся, – заверил Ньялсага. – Только кофе выпьем.

– Святые ежики, конечно! Лично я не прочь кое-кому голову оттяпать! Вот этой самой штукой. Берешь вот эдак – и хрясь!

Он пристукнул алебардой.

– Головы как не бывало! У нас в Легионе был один тролль, так он…

Когда испуганная старушка не по годам резво скрылась за поворотом, Ньялсага хмыкнул и закрыл дверь.

– Бахрам, тебе не надоело бабушек пугать? – сердито поинтересовалась Алина.

Ньялсага вернулся за стол, уселся и посмотрел на часы.

– Скоро пора в «Химеру» ехать. А пока…

Он выдвинул ящик, пошарил и вытащил пластиковую коробку.

– Давайте-ка свои амулеты, пора охранные заклятья обновить. Только имейте в виду, – Ньялсага многозначительно взглянул на Алину. – Если кое-кто снова попрется на кладбище, я за результат не ручаюсь!

– Не попрется, – твердо сказала она. – То есть я ни за что не попрусь. А остальные – как хотят!

– Святые ежики, чувствую, сегодня мы прикончим ведьму! – уверенно заявил Бахрам, выкладывая на стол свой амулет – серебряную подвеску Черного Легиона. – Прикончим, заберем медальон, а потом и со Сворой разберемся!

– Не прикасайтесь к медальону и арбалету, пока не удостоверимся точно, что ведьма мертва, – предупредил Ньялсага.

– Она уже давно мертва, – заметила Алина, протягивая Ньялсаге крохотное золотое сердечко на цепочке.

– Для покойницы она слишком шустрая, – проворчал он, взял протянутый Явой старинный галеон, и присоединил к остальным амулетам.

– А если Гинзога скроется? – спросила Алина. – Узнает, что у нас кинжал, которым можно ее уничтожить и исчезнет? Улизнет в свой мир?

Ньялсага покачал головой.

– Нет. Проклятье висит над мертвой ведьмой и в любой момент может обратить ее в прах. Мы – ее единственный шанс. Конечно, она может удрать и сообщить чародеям, где мы находимся, но… это не та услуга, за которую можно требовать высокое вознаграждение. А вот если она передаст нас им прямо в руки – это совсем другое дело!

Бахрам запихал в рот остатки хлеба.

– Святые ежики, верно, – пробубнил он, наблюдая, как Ньялсага проводит рукой над разложенными на столе амулетами. – Я вот думаю, что она, Гинзога, то есть, прятаться не будет, а сразу нападет!

– Женщины редко вступают в открытую борьбу, – заметил Ява

Алина покосилась в его сторону.

– Тебе видней.

Ява скромно улыбнулся.

– Забирайте, – сказал Ньялсага через минуту и откинулся на спинку стула. – Хватит часов на пять.

– На пять? – переспросил Бахрам.

– Не больше. Сегодня потребуется много сил, а магические резервы – они, знаешь, не безграничны… надо экономить.

Ява опустил галеон в карман плаща.

– А твой амулет?

Ньялсага отрицательно мотнул головой.

– Не понадобится. Если Трефалониус учует заклятье, то непременно насторожится.

Бахрам шумно вздохнул.

– Ежик всемогущий, ты будешь без защиты! Но ты уж не забывай – мы неподалеку. Придем на помощь, если что!

Ньялсага усмехнулся.

– Что смешного? – рассердилась Алина. – Через час на тебя набросится обезумевший вампир, а ты сидишь и по-дурацки ухмыляешься!

– А что мне делать? Скорбеть о жизни? Думать о смерти?

– Святые ежики, что о ней думать? – уничтожив хлеб, Бахрам отыскал среди вороха бумаг на столе кусок окаменевшей от времени пиццы и принялся его грызть. – Лично я никогда ни о чем не думаю!

– Смерть – неприятная штука, – сокрушенно вздохнул Ява. – Вот умру я – и не смогу покупать хорошую обувь, – он уселся, снова положил ноги на столик и полюбовался ботинками. – Да и с девушками не заладится…

– Убери ноги со стола! – приказала Алина.

Ньялсага проверил, на месте ли синий ежедневник и сказал:

– Смерть – это отсутствие звуков. Абсолютная тишина – вот что такое смерть.

– Хватит, – сердито остановила Алина. – Завели шарманку! Давайте еще заплачем все вместе!

Ява вытащил из коробки бумажную салфетку и протер и без того чистые ботинки.

– Да мы-то что? А вот ты, Алина, зря осталась, – он скомкал салфетку и отправил в корзину. – Была у тебя возможность всего этого избежать, а ты отказалась.

– Я? C чего ты взял?!

Ява откинулся на спинку дивана.

– Догадаться нетрудно. Разве твой дружок-оборотень не предлагал тебе свалить отсюда?

– Что? Конечно, нет! – с негодованием воскликнула она и подозрительно посмотрела на Бахрама, затем – на Ньялсагу. Бахрам вытаращил глаза, изо всех сил показывая, что и он удивлен не меньше Алины, а заклинатель принялся сосредоточенно рыться в куче хлама на столе.

– Тут у меня бумажки важные валялись… и куда они делись?

Алина покосилась на Яву.

– Как ты узнал? – ледяным тоном спросила она.

– Мне известны все твои тайны, – зловеще объявил тот. – И теперь я собираюсь заняться шантажом: угрожая разоблачением, буду вымогать у тебя кулинарные книги!

– Книги ты не получишь. Вымогай деньги, как все порядочные шантажисты. И в последний раз говорю: убери ноги со стола! У нас тут солидный офис, а не бордель в Морском квартале!

Услышав про Морской квартал, Бахрам мечтательно вздохнул.

– Отличное место было! И недорого. Вот, помню, мы как-то раз всем Легионом…

Ньялсага поднялся. До условленного часа еще оставалось время и тянулось это время невыносимо долго.

– Алина, надо было тебе согласиться, – серьезно сказал он. – Даже если чародеи и пронюхали бы о тебе, с Дэхарном они связываться побоялись бы.

Алина вспыхнула.

– Да уж, конечно, надо было! Надо было бросить вас и удрать! Жила бы теперь спокойной жизнью, домик бы свой имела, садик с яблонями, а про вас я и думать забыла бы!

– Яблони-то тут при чем? – озадаченно спросил Бахрам.

Алина раздраженно швырнула в сумку телефон и ключи.

– Давайте собираться. Гинзога уже заждалась, наверное.

Ява поставил чашку.

– Рановато еще… – он вдруг прислушался. – Вы слышали? Кажется, кто-то стучит в стекло. Это же не…

Все, как по команде, повернулись к окну.

На карнизе сидел Дэберхем и легонько постукивал клювом в стекло. Вид у ворона был сконфуженный.

– Дэберхем?!

– Ах ты, тролль сожри твои потроха! Да он над нами издевается! – свирепо рявкнул Бахрам, кидаясь к окну. – Только скажи, что ты опять с новостью о гостях прилетел, я тебе шею сверну! Никаких гостей сегодня, ясно? Никаких!

Ньялсага подошел к окну, щелкнул шпингалетом.

– Говори, зачем явился?

Через минуту ворон улетел, быстро превратившись в черную точку на сером небе, а Ньялсага сел за стол и, обхватив голову руками, уставился на карту, лежавшую перед ним.

– Только этого не хватало, – бормотала Алина, меряя комнату шагами. – Бахрам, что ты потерял в сейфе?

– Может, пожрать чего найду…

– Там кроме договоров на аренду ничего съедобного нет!

Расстроенный Бахрам грохнул стальной дверцей.

– Ежик всемогущий, я с голоду подыхаю!

Он тряхнул головой и вернулся к столу, за которым сидел Ньялсага.

– Ну, как? Когда обнаружишь?

– Скоро, скоро, – отозвался он, не поднимая глаз от карты. – Через минуту будем знать, на какой улице находятся.

Бахрам нетерпеливо вздохнул.

– Пожрать бы по дороге купить…

Но мысли о еде тут же вылетели у него из головы, потому что Ньялсага вдруг чертыхнулся:

– Что за… это же рядом с «Химерой»!

– А кто это? – быстро спросил Ява. – Цолери не сказал?

Ньясага по-прежнему не отрывал взгляда от карты.

– В том-то и дело… – бормотал он. – В том-то и дело…

… Через минуту агентство опустело.

Как ни торопился Ньялсага, понукая упрямого «Зеленого дракона», все равно опоздал.

Место, на которое указало заклятье, действительно находилось недалеко от «Химеры» – сразу за парковкой, где тянулась полоса чахлого кустарника, огораживая запущенный выгоревший газон.

Там Ньялсага заметил Кемена, разговаривающего с Лютером, чуть поодаль стояли Ява с Алиной и Бахрам.

– Святые ежики, вот ведь не повезло, – огорченно сказал Бахрам Ньялсаге, с треском разгрызая обнаруженный в кармане сухарь. – Они первыми успели!

Ньялсага с силой захлопнул дверцу. «Дракон» возмущено задребезжал.

– Они раньше нас успели, потому что в «Химере» околачивались. Не желаю с ними разговаривать! – проворчала Алина.

– А придется, – ехидно бросил Ява. – Гляди, какие пылкие взгляды бросает на тебя твой поклонник? Иди, угости его пирожком, пусть умрет в мучениях!

– Ты… – кипя от возмущения, начала Алина. – При чем тут пирожки? Отличный рецепт был, это ты просто придираешься!

Подошел Кемен.

– Вы – первые, спору нет, – не тратя время на объяснения, начал Ньялсага. – И мы бы не вмешивались, но Цолери сообщил, что это…

– Он точно не уверен, – буркнул Кемен, сдвинув брови.

Ньялсага взглянул на него в упор.

– Не уверен, что это человек?

– Цолери сказал, что возможно это человек, – поправил Кемен. – Возможно, – снова подчеркнул он. – И, кстати, человек, попавший сюда, может быть так же опасен, как и все другие, что сюда наведывались.

– Значит, вы собираетесь поступить с ним так же, как с остальными? Уничтожить?

Кемен неопределенно пожал плечами. Ньялсага посмотрел на него, потом – на Лютера.

– Если вы это сделаете, клянусь, у вас будет война на два фронта: не только со Сворой, но и с нами, – очень спокойным голосом предупредил заклинатель. – Где он?

– Не знаю, – сдержанно отозвался Кемен. – Мы не успели найти.

В глазах Ньялсага появилось сомнение.

– Это правда, – подтвердил Лютер. – Времени-то в обрез, так что особо искать было некогда.

– Некогда? А может, вы его уже выследили и прикончили? – предположила Алина. – А нам лапшу по-милански с овощной подливкой на уши вешаете?

Бахрам шумно проглотил слюнки.

Лютер искоса взглянул на Алину.

– Как догадалась? Конечно, мы его поймали, приготовили по французскому рецепту и съели!

– От тебя всего ожидать можно. Не зря дядюшка Фю говорил, что ты ему подходишь. Для тебя убить – раз плюнуть!

– Ты полегче, – процедил «Бриммский василиск», явно задетый ее нападками. – Шуток не понимаешь, что ли? Не нашли мы его, ясно? Говорю же, времени не было.

Ньялсага сделал Алине знак замолчать.

– Как бы то ни было, нельзя бросать человека на произвол судьбы!

Кемен заложил за ремень большие пальцы и покачался с носков на пятки.