Текст книги "Агентство «Аргентина»"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– У нас другие дела есть, – напомнил он. – Поважнее поисков.

Он на мгновение задумался, потом махнул рукой:

– Ладно, черт с вами! Ищите, коль делать больше нечего!

Он посмотрел на Ньялсагу.

– Надеюсь, не сам этим заняться собираешься? А то надо бы обговорить кое-что…

– Надо, – согласился Ньялсага и повернулся к Бахраму.

– Прочеши окрестности.

– Святые ежики, почему я?!

– Потому что гостей ты выслеживаешь лучше всех. У тебя полчаса, попытайся найти. Не отыщешь – делать нечего, возвращайся в «Химеру». Найдешь – отвези в агентство. Если мы вернемся живыми и невредимыми, отправим его обратно. Если нет…

Он отыскал глазами ворона, сидевшего на парапете, отделявшем парковку от чахлого газона.

– Дэберхем приведет его к Цолери.

Ворон каркнул и, расправив крылья, взлетел.

Бахрам расстроено махнул рукой, проверил на месте ли амулеты и скорым шагом направился к маленькому скверику на окраине пустыря.

Ньялсага повернулся к Алине.

– Обшарь на всякий случай кусты вокруг парковки. Вдруг наткнешься на нашего гостя?

– Может, лучше я? – предложил Ява.

– Ты в «Химере» нужен, с дядюшкой Фю разговоры вести.

Алина согласилась неохотно:

– Обшарю, но больше пяти минут на поиски тратить не буду!

– В одиночку по кустам-то шарить собралась? – скептически поинтересовался Лютер, обменявшись взглядами с Кеменом. – Так и быть… потрачу на бесполезное дело пять минут своей жизни, – и добавил, покосившись на Алину:

– Расплатишься пирожками!

Она оживилась, но «Бриммский василиск», чуя неладное, заторопился:

– Да пошутил я, пошутил насчет пирожков! Не вздумай стряпать!

Наслышан, видно, был об Алининых талантах.

…Никаких результатов поиск не принес.

– Никого здесь нет, – в очередной раз объявил Лютер. – Пусть ваш Бахрам сам ищет, а с меня хватит. Пора возвращаться в «Химеру»!

– Возвращайся, – отрезала Алина. – А я возле забора заросли проверю. Надо все делать добросовестно, как полагается, в том числе и по кустам шарить, – назидательно добавила она. – А ты не так, как ты. Небось, в школе двоечником, был…

Алина направилась к кустам, Лютер и двинулся следом.

– Ладно, уж, идем вместе, – вздохнул он. – А то мало ли что…

– Что «мало ли что»?

– Вампир, некромант, оборотень, мертвая ведьма и ее телохранитель Харгал. Любой из них может оказаться здесь. Да и гость этот… кто его знает, кого сюда занесло!

Алина отвернула манжет рукава и показала красную шерстяную нитку, обвязанную вокруг запястья.

– Видишь? Защитный амулет. Никто на меня напасть не сможет.

– Не больно-то он помог вчера, – буркнул Лютер.

– Потому что кое-кого понесло на кладбище! На своей территории некромант любое охранное заклинание расплести может.

Вспомнив вчерашний день, Алина передернула плечами.

– И зачем на рожон было лезть? Зачем героя из себя строить?

Лютер раздвинул кусты, проверяя, не обнаружится ли кто в густых зарослях.

– Зачем, чтобы некромант не думал, что я его боюсь.

– Что?

Алина прекратила поиски и пристально посмотрела на «Бриммского василиска», внезапно озаренная ужасной догадкой.

– Ты ведь просто-напросто не представляешь, что с тобой дядюшка Фю сделать может? – проговорила она. – Ты же никогда не видел, как людей сначала убивают, а затем – оживляют и что с ними потом происходит? Ты ведь ничего этого не знаешь, поэтому и не боишься?

Лютер посмотрел на нее сверху вниз.

– А ты, значит, знаешь?

– Я-то… – начала Алина, но вовремя прикусила язык. – Я знаю вот что: некромантов вроде дядюшки Фю надо бояться. Очень сильно бояться, понимаешь? Потому что такие, как он… да что тебе объяснять! – она с досадой махнула рукой. – Ты все равно не поймешь. Иди-ка лучше в… в клуб, – Алина сдержалась, хотя намеревалась сказать нечто иное. – А я проверю вон там, – она кивнула тихий уголок возле заборчика, где среди кустов виднелась лавочка, вокруг которой валялись пустые бутылки: видно, посетители «Химеры» давно облюбовали это укромное местечко, заросшее кустами. – И тоже в «Химеру» отправлюсь. Иди, иди! – прибавила она. – Иначе я за себя не ручаюсь: тебя же больше десяти минут выносить невозможно!

Она направилась к лавочке, Лютер шел следом.

– Я ведь просила… – начала Алина и вдруг умолкла.

Хлопнула дверь клуба, выпустив на улицу большую компанию молодых людей. Громко переговариваясь, они направились к скамейке, на ходу открывая банки с пивом и закуривая сигареты.

– Прямо сюда идут! – в панике воскликнула Алина. – А если в кустах кто-то есть? Они прямо на него наткнулся!

Лютер прочесал заросли подозрительным взглядом.

– Нету там никого…

– А если есть? Надо их отвлечь. Пусть другое место поищут!

«Бриммский василиск» пожал плечами.

– Отвлечь? Ладно, как скажешь…

Алина насторожилась.

– Погоди-ка, ты что делать собрался?! Перестреляешь всех, а потом скажешь, что это был отвлекающий маневр?

Шумная компания приближалась.

– Нужно придумать что-нибудь!

– Сейчас придумаем, – голос «Бриммского василиска» прозвучал напряженно. В его глазах вспыхнул веселый, недобрый огонек, Алина поняла, что надо торопиться.

Не медля ни минуты, она шагнула к Лютеру, обняла его, развернула спиной к веселой компании, потом приподнялась на цыпочки и поцеловала.

Она услышала, как совсем рядом бьется чужое сердце: тяжелые быстрые удары, чуть быстрее, чем обычно. Ощутила незнакомый запах: сигарет, одеколона и еще чего-то, похожего на горький запах полыни. Потом почувствовала, как чьи-то руки осторожно коснулись ее лица.

План сработал блестяще: компания остановилась, переговариваясь и смеясь, глазея на целующуюся парочку, кто-то щелкнул фотокамерой мобильного телефона, а после вся ватага двинулась дальше.

Алина отодвинулась от Лютера и посмотрела вслед компании.

– Ушли? Отлично. Как думаешь, они поверили?

Компания свернула за угол клуба и исчезла.

– Я же поверил, – немного помедлив, отозвался «Бриммский василиск».

Голос его звучал немного странно, но Алина не обратила на это никакого внимания.

– Ладно, – она поправила куртку и кивнула на кусты. – Проверяем заросли, если там никого нет, идем в «Химеру». Ньялсага велел торопиться.

Лютер осмотрел пятачок, укрытый кустами.

– Никого.

– Значит, дальше пусть Бахрам его ищет. Он из-под земли достанет!

И они направились к «Химере»: впереди шла Алина, а за ней, сосредоточенно глядя себе под ноги, будто обдумывая что-то, шагал «Бриммский василиск».

…Остановившись на пороге, Ньялсага осмотрел клуб. На первый взгляд, все было, как обычно: в двух залах народу ни больше и ни меньше, чем вчера, а вот о существовании третьего зала посетители «Химеры» словно забыли. Уж, конечно, без чар Гинзоги здесь не обошлось!

Неожиданно Ньялсага заметил мелькнувшего в толпе Трефалониуса.

Возможно, это было всего лишь игрой воображения и расшалившихся нервов, но Ньялсаге почудилось, как в лицо дохнуло ледяным холодом смертельной опасности. Он, не отрываясь, смотрел на вампира, черной тенью скользившего по залу, обдумывал то, что должно было вот-вот произойти, и чувствовал, как к горлу подкатывает волна тошнотворного страха.

Завтрак его состоял из пирожков с сыром и ветчиной. На еде настояла Алина, и сейчас заклинатель очень жалел, что послушался ее: завтрак настоятельно просился наружу.

Ньялсага прижал руку к губам.

– Ты чего? – покосился на него Ява.

– Пытаюсь удержать все в себе. Тролль побери Алину с ее пирожками!

– Ты еще и Алининых пирожков наелся?! Твердо решил покончить с собой, что ли?

Ява немного подумал.

– Да, как-то двусмысленно прозвучало, – признался он, хлопнул Ньялсагу по плечу и направился к барной стойке.

Кемен понизил голос.

– Так… вампир здесь, Гинзога торчит в третьем зале, некроманта и оборотня я что-то не вижу. Ну, что? Действуем, как договаривались? Кстати… насчет твоего колдовства. Поможет оно, если что?

– Этим пользоваться не могу, – напомнил Ньялсага. – Понятия не имею, как магия заклинаний действует на кровь заклинателя. Может статься, в момент произнесения заклятья, ее состав как-то меняется… а нам требуется чистая кровь, безо всяких следов магии!

– Ясно, – проворчал Кемен. – Что ж, Хэрвелл прекрасно обходился без нее. Мы прихватили серебряный нож, хороший осиновый кол, даже святую воду.

– Не хочу расстраивать, – отозвался Ньялсага. – Но на святую воду сильно не рассчитывайте. Магия веры, я же говорил, – пояснил он. – Если человек верит искренне и без сомнений, то тогда, конечно… если же нет, для вампира святая вода будет не страшней обычной водички из-под крана…

Он покосился на сумку, висевшую на плече у Кемена.

– О чем договаривались, помнишь?

Серые глаза потомка Хэрвелла блеснули.

Он расстегнул молнию спортивной сумки: на дне тускло блеснуло широкое лезвие.

– Сам взгляни. С одного удара перерубает шейные позвонки.

Ньялсага сдержанно кивнул:

– Ты уж постарайся обойтись одним.

– Постараюсь. А старая змея не сможет тебя оживить? Верней, ее некроманты?

Заклинатель пожал плечами.

– Если я буду без головы? Вряд ли. Где нож?

– Здесь, – Кемен хлопнул по карману.

– Отлично. Действуем по плану. Твоя задача – вовремя отогнать вампира. Имей в виду, когда я буду в отключке, защита твоего амулета может здорово ослабеть.

– Почему?

– Для того, чтобы день и ночь держать защиту шести человек, заклинатель должен находиться в хорошей форме. Ваши охранные амулеты питаются моей магией, моей силой. Если вампир, к примеру, сломает мне шею, защита рухнет в тот же миг.

Кемен кивнул.

– Добываем кровь – достаточно нескольких капель, – продолжил Ньялсага. – Ты сразу же уносишь ноги… и нож. Положи его в шкатулку и не выпускай из рук: нож – наша единственная надежда. А я ненадолго задержу Трефалониуса заклинанием.

– Ясно, – коротко ответил потомок Хэрвелла.

– Потом исчезаем из «Химеру, на все про все у нас несколько минут. Главное, чтобы никто из Своры до поры до времени ничего не заподозрил!

Ньялсага умолк: пирожки, приготовленные заботливыми руками Алины, снова взбунтовались.

– А пока надо сделать так, чтобы нам никто не помешал. Ява заболтает дядюшку Фю…

– Лютер и Марк возьмут на себя оборотня, – добавил Кемен.

– Как только Гинзога узнает о том, что произошло, она бросится за нами. Наша задача – увести ее как можно дальше от людей.

Кемен поправил ремень сумки.

– На морской берег.

– На морской берег, – повторил Ньялсага. – А уж там… все ясно?

– Да, – Кемен отошел в сторону и растворился в толпе.

Заклинатель тряхнул головой, отошел к стене, вытащил из кармана маленький перочинный ножик.

– Старый верный способ – охота на живца!

С этими словами он легонько чиркнул лезвием себя по запястью.

Тонкая струйка крови побежала по руке, закапала с пальцев.

– Ну, Трефалониус, теперь дело за тобой!

…Но даже самые продуманные планы иногда дают осечку.

Стоя у стены, Ньялсага следил за Трефалониусом.

Вампир-стряпчий стоял в тени декоративной пальмы, умело сливаясь с полутьмой и оставаясь невидимым до поры до времени. Трефалониус похлопывал себя по ладони свернутыми в трубку пергаментами и наблюдал за людьми. Просеменил мимо дядюшка Фю: потомственный некромант спешил к старой знакомой. Ньялсага видел, как он устроился на стульчике возле маленького фонтана с гранитной химерой, сцепил пальцы на животе и добродушно улыбнулся.

Ньялсага пригляделся внимательней: что-то в поведении старого некроманта его насторожило. Дядюшка Фю, как обычно, лучился улыбкой, но иногда в глазах его мелькало что-то, похожее на едва сдерживаемую ярость. Впрочем, он тут же спохватывался, вновь расцветал улыбкой, повернувшись к каменному изваянию, но Ньялсаге показалось, что сегодня некромант вел с химерой не приятную легкую беседу, а серьезный разговор.

Яве пришлось пройти мимо фонтанчика пару раз, прежде чем дядюшка Фю заметил и окликнул его. Ньялсага вздохнул с облегчением: в искусстве вести разговоры ни о чем Яве не было равных, так что можно смело надеяться, что на какое-то время некромант был надежно нейтрализован.

Прошмыгнул в толпе Мунго-лис, острожный и незаметный, как зверь в лесу. Тут же откуда-то появился и «Бриммский василиск» и двинулся следом.

Потом Ньялсага отыскал взглядом вампира-стряпчего – и ледяные мурашки поползли по спине.

Трефалониус стоял, выпрямившись, глядя перед собой невидящими глазами, словно прислушиваясь к чьему-то зову. Потом, плавным движением сунув в рукав свернутые в трубку бумаги, он медленно двинулся туда, куда манил его запах. Походка у Трефалониуса сделалась осторожной и вкрадчивой, точно у хищника, вышедшего на охоту.

– Молодец, – одобрительно пробормотал Ньялсага и стряхнул на каменный пол несколько капель крови. Ноздри Трефалониуса затрепетали. – А теперь – за мной!

Он двинулся через весь зал к двери с табличкой «Служебный выход», но прежде чем исчезнуть за дверью, оглянулся.

Трефалониус стоял возле колонны, где минуту назад был заклинатель. Вампир замер, склонив голову набок, затем наклонился и коснулся пальцем влажного пятна на полу.

По лицу Трефалониуса пробежала тень

Он лизнул палец, прикрыл глаза и медленно растянул губы в улыбке.

Потом двинулся вслед, безошибочно угадав направление, как акула, учуявшая разлитую в воде кровь.

Оказавшись в подсобном помещении, Ньялсага быстро пошел по длинному полутемному коридору. Накануне Бахрам дотошно обследовал внутренние помещения «Химеры», а потом, помахивая удостоверением пожарного инспектора, издалека очень похожим на настоящее, потребовал у владельца «Химеры» план клуба. Изучив его, Ньялсага неплохо ориентировался в лабиринте коридоров и дверей. Для проведения операции была выбрана старая умывальная комната, которой, как выяснил тот же Бахрам, давным-давно никто не пользовался.

Кровь, срываясь с кончиков пальцев, оставляла дорожку – след для Трефалониуса. Ньялсага шел, не оглядываясь. В коридор из клуба не доносилось никаких звуков: ни музыки, ни голосов, но каким-то образом чувствовалось, что опасность уже близко.

Заклинатель свернул за угол и на мгновение остановился, прислушиваясь. Тишина.

Он двинулся дальше. Сквозь пыльные, давно не мытые окна под потолком, струился темно-бородовый мигающий свет, окрашивая стены и пол в цвет запекшейся крови. Ньялсага догадывался, что это всего-навсего электрический свет от рекламного щита, установленного напротив ночного клуба, но багровые сполохи изрядно действовало на нервы.

Внутри, словно предупреждая об опасности, звякнул колокольчик. Ньялсага не выдержал и снова обернулся – никого. Темный, заставленный ящиками и коробками коридор был совершенно пуст. Но заклинатель знал, как неожиданно и стремительно умеют появляться вампиры, возникать из темноты, за секунду до того кажущуюся безопасной.

Он вошел в умывальную комнату, оставив дверь открытой, щелкнул выключателем и огляделся. Неяркий свет лампочки под потолком осветил грязный кафельный пол, ряды заляпанных засохшим цементом умывальников, тусклые зеркала над фаянсовыми раковинами. В одном углу стояли бумажные мешки с цементом и деревянные ящики с плиткой, в другом – громоздилась куча пустых коробок: очевидно, владельцы клуба использовали помещение, как склад.

Ньялсага подошел к умывальнику, открутил кран. Тонкой струйкой потекла мутная желтая вода. Он принялся смывать засохшую кровь на ладони, время от времени машинально поглядывая в мутное зеркало на стене, хотя прекрасно знал об особенности вампиров не отражаться в зеркалах. От этого ощущение жути усиливалось: казалось, только обернись сейчас – и увидишь стоящего прямо за спиной старого вампира.

В памяти вдруг скользнуло воспоминание о мачете, что до поры до времени лежало в сумке у Кемена. В том, что потомок Хэрвелла сдержит свое слово, Ньялсага не сомневался. Именно поэтому он, а не кого-то другой был выбран на эту роль. И в нужный момент… впрочем, заклинатель надеялся, что до «нужного момента» дело не дойдет. Надежда, конечно, была слабой, но…

Он закрутил кран, вытер руки полой куртки, снова взглянул в зеркало и вдруг замер, уставившись в грязное заляпанное краской стекло. В зеркале по-прежнему виднелся угол пустой комнаты, приоткрытая дверь, но теперь Ньялсага знал точно: спиной кто-то стоит. Он с усилием оторвал взгляд от зеркала и резко обернулся.

…Трефалониус стоял так близко, что Ньялсага явственно почуял сладковатый запах тления и сырой земли.

– Заклинатель? – вкрадчиво спросил вампир-стряпчий и улыбнулся.

– Трефалониус? – в тон ему произнес Ньялсага: ничего оригинальнее не придумалось. – Зачем пожаловал? Разве ты не возле Гинзоги должен быть? Вдруг ты ей понадобишься?

– А мы – каждый сам по себе, – отозвался стряпчий, сверля человека взглядом черных глаза. – Каждый своим делом занят и выполняет его по мере возможности усердно.

– А я… мы вот тоже, – Ньялсага попытался отодвинуться, но уперся спиной в фаянсовую раковину умывальника. – Примерно этим же занимаемся.

Он заметил краешек свернутого в трубку пергамента, торчавшего у Трефалониуса из рукава.

– Опять контракты?

– Оные бумаги настоящей силы покамест не имеют, – успокоил его вампир-стряпчий. – Но вскоре, надеюсь, пригодятся!

Он ловко затолкал пергамент поглубже в рукав.

– Контракт о продаже души, договор о продаже счастья, купчая на покупку воспоминаний! У каждого найдется, что продать, – Трефалониус медленно растянул губы в улыбке, словно оскалился. – Жизнь, год жизни, месяц, день и даже час! Сам посуди, что такое один день твоей жизни? Сию мелочь ты даже и не заметишь! А мне пригодится…

– Да мне и самому пригодится.

– Один день – сущий пустяк, для того, кто вскоре потеряет большее, – доброжелательно заметил вампир.

– Потеряю или нет, тебя это до поры до времени не касается, – оборвал его Ньялсага. – Торопиться не советую, для стряпчего, поспешность – не самое похвальное качество!

Вампир провел языком по губам.

– Разумные речи ведешь, – одобрительно сказал Трефалониус, не спуская глаз с Ньялсаги. – Впрочем, не обо мне сейчас разговор…

– Это почему же? – спросил Ньялсага. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться как можно дальше от Трефалониуса. Сила, исходящая от вампира, пугала его. – Я не прочь о тебе поговорить. Расскажи, как ты попал в Свору, за какие заслуги? Мошенничал, обманывал людей, разорял купцов, подделывал завещания?

– Наговоры и клевета, – отверг обвинения Трефалониус. – Роковое стечение обстоятельств увлекло всех этих людей в пучину бедности и страданий… туда им и дорога! – он потянул носом воздух и сглотнул слюну.

– А то, что ты убил свою жену и детей – тоже наговоры?

– А существуют ли документы, сие подтверждающие? – промурлыкал вампир, придвигаясь ближе. Липкий, тошнотворный холод исходил от него. – Нет таких бумаг…

Ньялсага бросил быстрый взгляд на дверь.

– Да, уж об этом ты позаботился, старый кровосос! Подчистил все документы, уничтожил бумаги, вот только с проклятьем… – Ньялсага снова попытался отодвинуться. – С проклятьем ты ничего не смог поделать!

Трефалониус вздрогнул.

– Боишься? Рано или поздно придется ответить за свои делишки. Ничто не спасет тебя!

Вампир злобно оскалил зубы.

– Ошибаешься! Теперь-то нам бояться нечего! Когда мы передадим тебя чародеям Ордена, они все наши проклятья уничтожат. Им это под силу…

– Зря надеешься. Думаешь, Гинзога о тебе вспомнит? Веришь обещаниям ведьмы? Брось, ты же стряпчий, должен знать цену обещаниям. Это всего лишь пустые слова!

– Я – правая рука Гинзоги! – прошипел Трефалониус в бешенстве. – Я ей нужен!

– Это я ей нужен, а не ты. Найти вампира для Своры – проще простого, а вот попробуй найти мага, который владеет редким заклинанием!

Ньялсага посмотрел в перекошенное от ярости лицо Трефалониуса.

– Да она о тебе она и не вспомнит! Проклятие обратит тебя в прах, а через недельку-другую в Своре появится новый вампир-стряпчий, вот и все!

Изо рта Трефалониуса вырвалось шипение.

Ньялсага мысленно поздравил себя: наконец-то, вампира удалось вывести из себя.

– По глазам вижу, не терпится меня прикончить. Зубы… то есть, руки коротки, Трефалониус: случись со мной что-нибудь, Гинзога расправится с собой не хуже смертельного проклятья!

– Тут ты прав, – сквозь зубы процедил Трефалониус. – Ты нам нужен живым!

– Вот именно. Так что – пошел отсюда!

Он махнул, указывая на дверь. Капля крови сорвалась с пальца и попала на руку стряпчего.

В следующее мгновение Ньялсага убедился, что совершенно позабыл о том, как стремительно могут двигаться вампиры. Трефалониус просто исчез из поля зрения, а в следующую секунду то-то темное и неописуемо сильное ударило его с мощью разъяренного тролля, сбило с ног и отбросило к стене. Трефалониус навалился всем телом и стиснул пальцы на горле, уставившись в лицо черными пустыми глазами.

Ньялсага попробовал оттолкнуть вампира: это было все равно, что попытаться сдвинуть с места бетонную плиту. Тогда он уперся рукой в подбородок Трефалониуса, изо всех сил стараясь удержать вампира: отчаяние придает человеку силы, которых он сам от себя не ожидал.

Рыча, Трефалониус вцепился ему в волосы человека и рывком запрокинул голову. В последнее мгновение Ньялсага из последних сил подставил руку и тут же почувствовал острую боль: клыки вампира разорвали запястье.

– Кемен! – заорал Ньялсга. – Давай!

Ему показалось, что прошел целый час, прежде чем

дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Кемен.

Потомок Хэрвелла действовал быстро и решительно. Сброшенная с плеча сумка полетела в сторону, Кемен выхватил нож и бросился к Ньялсаге.

Но тут тщательно продуманный план дал осечку.

Невесть откуда взявшийся Мунго-лис тенью проскользнул в комнату, плотно закрыл за собой дверь и щелкнул замком.

– В мире так много жестокости и насилия, – доверительно сообщил оборотень Кемену, бесшумно появляясь перед ним, хотя за секунду до этого стоял у порога. – По-моему, все мы нуждаемся в помощи. Нам следует заботиться друг о друге, открыто проявлять свои чувства. Мы можем начать прямо сейчас!

Потомок Хэрвелла не стал тратить время на разговоры. В лицо Мунго устремился кулак, но оборотень ловко увернулся снова оказался у Кемена на пути.

– Мы разучились слушать друг друга, вот в чем проблема, – мягко проговорил он и оскалился. Блеснули зубы: острые и мелкие, как у зверя. Мунго бросился вперед, но тут же отпрянул, словно наткнулся на невидимую стену: это сработал защитный амулет.

– Кемен! – снова заорал заклинатель, из последних сил удерживая Трефалониуса. Свободной рукой Ньялсага размахнулся и изо всех сил двинул вампира в зубы. Удар не столько причинил тому боль, только разозлил еще больше. Ньялсага собрался ударить снова, но

вампирская слюна уже начинала действовать: жертва впадала в оцепенение и уже не могла, да и не хотела сопротивляться. Голова закружилась, пол мягко качнулся раз, другой, норовя поменяться местами с потолком. Тревога сменилась равнодушием, боль – безразличием. Темная волна подхватила Ньялсагу и мягко потащила за собой, увлекая все глубже и глубже.

Глаза Мунго-лиса вспыхнули. Он бросился вперед и схватил Кемена, безо всякого труда удерживая человека.

– Мы слишком многое взваливаем на свои плечи: ответственность за других людей, за их жизни. Нелегко жить с таким грузом, – вкрадчиво продолжал Мунго. – Важно помнить, что рядом – друзья, а не враги! Недоверчивость – вот что мешает тебе двигаться дальше! Пора научиться доверять другим!

С этими словами оборотень с силой отшвырнул его в сторону.

Кемен отлетел на другой конец комнаты, с размаху ударившись о стену.

Нож отлетел на другой конец комнаты и со звоном прокатился по кафельному полу.

Трефалониус бросил взгляд на лезвие: черные глаза вампира расширились, лицо исказилось от ярости.

– Бронзовый клинок! – прорычал он, сквозь стиснутые зубы и кровь.

– Так вот что вы задумали!

– Нужно разделять ответственность с другими, – промурлыкал Мунго-лис, крадучись двигаясь к Кемену. В глазах оборотня горел желтый голодный огонь. – Непонимание – основа всех конфликтов!

Трефалониус снова схватил Ньялсагу за волосы и приятнул к себе.

– Вам нужна была кровь укушенного вампиром! – прорычал он в бешенстве.

Ньялсага смотрел в глаза вампира. Он знал, что сейчас произойдет, но ничего не мог поделать. Паника бушевала внутри: но, парализованный вампирской слюной, он не мог даже пошевелиться, лишь наблюдал, как человеческая личина Трефалониуса сползает и появляется другая: жуткая оскаленная морда существа на переходе от человека к зверю.

Острыми клыками Трефалониус полоснул себя по запястью, затем холодными сильными пальцами схватил Ньялсагу за лицо, не давая отвернуться.

– Хотели обмануть нас? – повторил он. Голос Трефалониуса тоже изменился и звучал жутко и шипяще. – Не получится!

Ньялсага сделал попытку дернуться или хотя бы стряхнуть руки Трефалониуса – безрезультатно. Холодный рассудок говорил, что долго так не продержаться и через секунду-другую Трефалониус все равно заставит его узнать, какова вампирская кровь на вкус. Значит, что у Кемена появится все-таки шанс пустить в вход мачете – если, конечно, потомок Хэрвелла сам останется в живых.

Откуда-то издалека донесся грохот. Трефалониус обернулся.

Выбитая дверь рухнула на пол, едва не задев отскочившего оборотня, и в комнату ворвался Лютер. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, что происходит. Он бросился к Трефалонису, в руке его появилась фляжку. Лютер сорвал пробку и плеснул в лицо вампира водой.

Трефалониус взревел. Вода зашипела, и словно вскипела на его коже, окутав вампира облаком пара.

Стремительным движением «Бриммский василиск» подхватив с полу бронзовый нож, и всадил его Ньялсаге в плечо. Вампирская слюна притупила чувствительность, и боли почти не было.

В дверном проеме появился Марк, один за другим грохнули два выстрела. Ньялсага с трудом сообразил, что парень отогнал оборотня от Кемена. Раздался короткий яростный вой Мунго-лиса, задетого выстрелом. Грохнул еще один выстрел, но оборотень уже опомнился и метнулся в сторону.

Ньялсага собрал все силы, пытаясь стряхнуть оцепенение и подняться на ноги. Голова кружилась, ощущения были странные: как будто он пытался бежать во сне, но ноги были как ватные.

Ему почти удалось встать, когда грязный кафельный пол вдруг резко качнулся и поменялся местами с потолком..

С огромным трудом Ньялсага снова поднялся. Огнем горела рука, саднила спина, которой он приложился об умывальник, но боль казалась какой-то отвлеченной, какой-то чужой, а значит, вампирская слюна все еще действовала.

Он оперся на стену, зажимая раненое плечо.

В комнате кипела потасовка, время от времени гремели выстрелы: Марк пытался не подпускать Мунго-лиса к Кемену и Лютеру, которые сражались с Трефалониусом.

Одна пуля звонко щелкнула по кафелю за спиной Ньялсаги. Марк сопроводила промах неистовой руганью.

– Гоблин слабоумный, – пробормотал Ньялсага, еле ворочая языком. – Своих перестреляет!

Ему, во что бы то ни стало, надо было срочно вмешаться в происходящее: без помощи магии против старого вампира и оборотня долго не продержаться. Ньялсага знал один очень хороший способ быстро стряхнуть вампирское оцепенение, правда, к магии он не имел никакого отношения.

Держась за стенку, он подобрался поближе к дерущимся, улучил момент и ухватил Лютера за плечо.

Ослепительно полыхнула чужая аура ярко-синего цвета.

В другое время он, конечно, поразмышлял бы над этой загадкой: похоже, чувство вины за какой-то еще не совершенный поступок здорово испортит жизнь «Бриммскому василиску», причем, в самом ближайшем будущем, но сейчас думать об этом было некогда.

– Дай мне по морде! – заплетающимся языком приказал Ньялсага. – Быстро!

– Чего?!

– От вампирской слюны люди впадают в оцепенение, а мне надо скорее прийти в себя. Если ты мне врежешь, я очухаюсь. Можешь меня ударить?

– Конечно, – отозвался «Бриммский василиск», сообразивший, в чем дело. – С большим удовольствием!

В следующую секунду Ньялсага отлетел к стене, приложился спиной и сполз на пол: рука у Лютера оказалась тяжелой.

Заклинатель потряс головой, пытаясь разогнать мельтешащих перед глазами огненных мушек, потом осторожно ощупал челюсть – вроде цела.

– Еще разок? – с неслыханной доброжелательностью поинтересовался «Бриммский василиск», наклоняясь над ним.

Ньялсага провел языком по зубам, проверяя, все ли на месте и невнятно промычал.

– Хватит…

Цепляясь за край умывальника, он поднялся на ноги. В голове немного прояснилось, правда, непонятно – надолго ли?

– Держите вампира! – скомандовал он. – Кемен, уноси нож!

Тот подхватил футляр с драгоценным грузом, но Мунго-лис вцепился в человека мертвой хваткой. Кемен попытался оторвать от себя оборотня, но мешала шкатулка в руках. Тогда он бросил ее Марку и крикнул:

– Держи!

Парень ловко поймал деревянный ящичек и бросился к дверям.

Ньялсага выругался: шкатулка с драгоценным ножом оказалась не в тех руках, и это обстоятельство пугало его гораздо сильней, чем разъяренный вампир и злобный оборотень вместе взятые.

– Кемен! Догони его и забери нож! Быстро!

Потомок Хэрвелла с размаху заехал оборотню в лицо локтем. Вряд ли это могло причинить боль Мунго-лису, зато подарило Кемену драгоценную секунду. В его ладонь скользнуло из рукава длинное узкое лезвие старинного стилета, блеснувшее серебром. Оборотень отскочил и оскалил зубы.

Тут к огромному облегчению, по еле заметной вибрации воздуха Ньялсага догадался, что охранные амулеты снова активировались.

Догадался об этом и Мунго: из его пасти вырвалось громкое разъяренное шипение.

– В сторону! – крикнул Ньялсага Кемену и Лютеру.

Наскоро сплетенное заклятье – и перед вампиром и оборотнем вспыхнул огненный барьер.

– На сколько это их задержит? – быстро спросил Кемен, подхватывая с пола спортивную сумку.

– Ненадолго, – признался Ньялсга, не сводя глаз с оборотня и вампира. – Догони Марка и забери шкатулку!

Кемен мгновенно исчез.

– Ты – тоже! – скомандовал заклинатель Лютеру. – Уходи!

Когда стих в коридоре звук торопливых шагов, Ньялсага осторожно, не поворачиваясь спиной к Трефалониусу и Мунго-лису, отступил к порогу.

– Если мы по-прежнему нужны Гинзоге, – проговорил Ньялсана. – Пусть она придет за нами!

…Марк выскользнул из служебного коридора в общий зал и быстро огляделся. Гинзоги не было видно, значит, старая змея еще ничего не заподозрила. Стало быть, не так уж она и умна, если не догадывается, что рядом с ней – ее смерть!

Марк сунул деревянный футляр под куртку. По-хорошему, надо бы дождаться Кемена и передать шкатулку ему. Кажется, именно так приказывал заклинатель минуту назад.

Кемен, наверное, и убьет ведьму, ведь чародей-то скорее всего пустит в ход свою магию! Говорят, он крутой заклинатель, умеет многое. Ну, крутой-то крутой, а с вампиром в одиночку справиться не смог. Да и оборотень… кто его чуть не пристрелил? Будет теперь рыжий Мунго знать, что он, Марк, не лыком шит и может безо всякого волшебства оборотня прикончить.