Текст книги "Император желает жениться (СИ)"
Автор книги: Ирина Раннерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
– Кто-то проведывал Вас этим вечером? – спросил император у своей рыжей невесты.
– Горничные новые наряды приволокли, но только они дальше порога и не заходили, – припомнила соседка. – Больше никого не было… Хотя я не все время оставалась в комнате.
– Куда же Вы отлучались? – уточнил император.
– Да вот пыталась раздобыть чего съестного, – с самым честным видом отвечала Гретта, – а то, знаете ли, со всеми этими этикетами и не поужинала толком.
– Удалось раздобыть?
– Нет.
Рыжуха явно темнила, но Рингард беспрекословно принял ее отповедь. Правда, он крепко задумался о чем-то своем и, видно, не придал особого значения словам девушки.
– Если уничтожают улики, значит – действуют всерьез. Остается надеется, что Вы, Варвара, единственная жертва на сегодня, – задумчиво проговорил мужчина
– Вы полагает, паж попытается и других девушек… вывести из игры?
– Не сам мальчишка, конечно, – отмахнулся император, – хотя его тоже следует отыскать. Гретта, Вы сможете опознать вившегося здесь пажа?
Рыжая уверенно кивнула.
– А почему не я? – мне стало немного обидно.
– Потому что Вы, – Рингард пристально посмотрел на меня, – будете изображать отвергнутую и отосланную невесту. Пусть заговорщики считают, что им удалось Вас скомпрометировать.
– Как же я смогу притворятся, что меня нет?
– А Вас здесь и не будет.
У меня внутри все опустилось, а император продолжил размышлять, глядя словно сквозь меня.
– Отослать Вас не с кем – я мало кому в замке могу доверять, – задумчиво проговорил он. – Так что придется Вам поехать со мной к оружейникам. Не самое увлекательное путешествие, зато исчезновение выйдет вполне правдоподобным. Надеюсь, одного дня для выявления вредителя нам хватит.
Гретта, кажется, все еще не могла взять в толк, о чем идет речь, а потому переводила растерянный взгляд с меня на ночного гостя.
– А если меня спросят, куда она девалась?
– Отвечайте, что ушла вечером и более не возвращалась, – предложил Рингард. – Все должны в это поверить. А Вы, если увидите того пажа, сразу обращайтесь к начальнику моей стражи и только к нему. Я сегодня же приставлю его к невестам.
Он направился к выходу, где снова обернулся к нам.
– И да, – заговорил так, будто вспомнил что-то, – Озму посвящать не стоит. Она слишком деятельная, и примется высматривать предателей за каждым вазоном.
Это было сказано Гретте, а мне оказались уготованы другие приказания:
– Выдвигаемся на рассвете. Не проспите.
Когда, чинно раскланявшись, император таки покинул наши покои, Гретта показательно уперла руки в боки, уставившись на меня. Пришлось рассказывать, что произошло, а то рыжая точно не дала бы мне поспать.
Глава 7
Мой сон той ночью был коротким и тревожным. В нем меня попеременно преследовали полыхающие мундиры и клыкастые пасти, но неизменно ото всех спасали внимательные черные глаза. Не в силах переживать это снова и снова, я проснулась задолго до рассвета, чувствуя себя разбитой и уставшей. Ехать никуда не хотелось, но выбора не было.
Я зашуршала принесенными мне накануне свертками в поисках подходящего для путешествия наряда. С полустоном-полурыком со своей кровати поднялась Гретта и, дабы «вытурить поскорей», принялась мне помогать. На свет одно за другим стали являться платья синих, лазурных и голубовато-зеленых оттенков. Очевидно, приказания императора здесь выполняются с особой тщательностью. Досадно только, что меня никто не спросил. Я, между прочим, и другие цвета люблю.
– Вот!
С видом победителя рыжая представила мне укороченное платье с двумя разрезами на верхней юбке. Я озадачено его оглядела, на что соседка закатила глаза, дивясь моему невежеству.
– Это одежа для верховой езды, – проговорила она будто само собой разумеющееся.
– Верховой езды? – эхом отозвалась я. – На что оно мне?
– А ты как путешествовать собралась? В бальном платье? – насмешливо фыркнула Гретта, а потом, сообразив, уточнила: – Так ты верхом что ли ездить не умеешь?
– Нет, – ответила я. – А ты?
– Да откуда? – развела руками рыжуха. – Я впервые за городские стены выбралась и то – сразу в замок.
Я впала в отчаянье, обессилено усевшись на кровать прямо поверх разложенного на ней сине-голубого моря. Сразу представилось, как для меня одной снаряжают в путь двуколку, на которой я трясусь позади всех под презрительным взглядом императора.
– Вот только реветь не надо, – предупредила Гретта. – Подумаешь, делов-то! Даже дети верхом скачут, значит, и у тебя получится.
С этими напутствиями я была обряжена в платье, оказавшееся не в пример удобнее вчерашнего: корсет был удачно «забыт», а кринолин и вовсе не полагался. Оно было мне по щиколотки, потому в подоле я не путалась, зато кокетливо показывались мои новые сапожки из мягкой кожи. В разрезах при ходьбе немного выглядывали нижние юбки, но смотрелось это вполне целомудренно.
Когда раздался вежливый стук в дверь, я спешно перехватила заплетенную косу лентой и пошла открывать. На пороге меня встретил немолодой уже стражник и предложил «сопроводить леди Варвару во двор». На металлическом нагруднике мужчины полыхал огонь – рисунок был выполнен так искусно, что в бликах света он, казалось, приходил в движение. Я кивнула на прощание Гретте и, тайком скрестив пальцы, пошла за стражем.
Во дворе было еще совсем темно, если не считать островков света от парочки магических огоньков. Император и небольшой отряд стражников уже были здесь. Мы обменялись короткими приветствиями. Рингард казался свежим и бодрым, несмотря на то, что спал едва ли больше моего. Он привычным движением проверил подпругу седла и легко в него вскочил.
Провожавший меня стражник изъявил желание помочь мне забраться на лошадь, за что я была ему крайне благодарна. Правда, вышло это далеко не с первой попытки. После нескольких негромких подсказок типа: «левую ногу – в стремя, правую – перекидывайте», я все же оказалась в седле. И тут чуть было с него не слетела, когда лошадка переступила с ноги на ногу.
– Варвара, Вы не умеете держаться в седле, – с плохо скрытым недовольством то ли спрашивал, то ли утверждал заметивший мои невзгоды император.
Я в очередной раз опустила голову и отрицательно покачала головой.
– Но Вы же упоминали, что Вам доводилось иметь дело с лошадьми, – он предусмотрительно не стал вспоминать, в связи с чем я об этом говорила.
– Только с теми, что в поле работают, – несмело ответила я.
Рингард тяжело вздохнул и задумался. Я ожидала насмешек стражников, но они не посмели, не то, что смеяться, а даже смотреть в мою строну.
– Подготовить другой транспорт мы не успеем, – наконец нарушил молчание император, – а на лошади Вас оставлять нельзя – свалитесь еще. Потому поедите со мной.
Его конь послушно сделал несколько шагов к моей лошади, и Рингард, подавшись вперед, одной рукой легко стянул меня с седла. Я и пискнуть не успела, как оказалась на императорских коленях в кольце рук, сжимавших поводья. Ошеломленно посмотрела в оказавшееся совсем близко лицо императора. Его глаза вдруг засмеялись. Словно поддавшись мальчишескому желанию пошалить, он склонил голову к моей шее и шумно втянул носом воздух.
– Что сегодня? – спросил Рингард, выводя меня из оцепенения.
– Мандарин, – отвечала слегка дрогнувшим голосом.
– Занятно, – усмехнулся мужчина.
Вынужденная близость казалась романтичной ровно до тех пор, пока конь под нами не зашагал по брусчатке. От неожиданности я покачнулась назад, но меня удержала будто окаменевшая рука императора. Пытаясь принять более удобное и прочное положение, обнаружила, что лука седла болезненно упирается мне в бедро. А попробовав отодвинуться от нее, я получила приказание Рингарда:
– Варвара, держитесь за меня, иначе упадете, – а затем раздраженно добавил: – и перестаньте ерзать, коню без того тяжело под удвоившимся весом.
Относительно двойного веса он явно преувеличил: даже надень я вчерашнее платье в полном снаряжении, все равно оставалась бы легче, чем этот широкоплечий мускулистый мужчина. В том, что он не страдает излишним изяществом форм, я смогла убедиться еще вчера. Но оспаривать слова его величества, конечно же, не стала.
Конь поднялся на мост, ведущий за ворота замка. От этого нас немного качнуло, и я, забыв о робости и смущении, сомкнула руки за спиной у Рингарда. А что? Лучше ненадолго оставить приличия, чем оказаться под копытами или, чего доброго, в той лаве под мостом.
Я с любопытством рассматривала огненную реку, что опоясывала замок. Расплавленное месиво ярко светилось в тех местах, где давала трещины образовавшая на поверхности темная корка. Когда же до лавы долетала выбитая подкованным копытом каменная крошка или конский волос, коротко вспыхивал и тут же угасал оранжевый огонь.
Нас окутал горячий воздух, принесший с собой удушливый запах тухлых яиц. Спасаясь от этого амбре Рингард не придумал ничего лучше, чем нахально уткнуться носом в мою косу. Видимо, мандариновое масло оказалось предпочтительней зловонных испарений. Решив, что раз ему можно, то и мне нечего робеть, я спрятала лицо в складках капюшона, небрежно откинутого на плечи императора. Жаль, на сей раз он надел плащ без меха.
– С Вами преодолевать этот ров несравнимо приятней, – с улыбкой проговорил он.
Рингард отвернулся от моих волос, как только конь ступил на твердую почву и затрусил неспешной рысью по укатанной грунтовой дороге навстречу просыпающемуся солнцу. За пределами замка нас встретили укутанные предрассветным туманом поля. Влажный промозглый воздух, хоть и был свеж и наполнен ароматами трав, неприятно холодил кожу и, казалось, пробирал до костей. Я зябко поежилась. Заметив это, император перекинул поводья в одну руку и старательно накрыл мои плечи краем своего широкого плаща. Поблагодарив, я решила поддержать начатый разговор:
– Почему бы не наполнить ров чем-то менее ароматным, скажем, водой?
– Я понимаю, что вода Вам всяк милее, – Рингард глянул на меня с эдаким хитрым прищуром, – но от неприятеля, решившего напасть на замок, вряд ли найдется защита лучше, чем раскаленная лава.
– И часто нападают?
Император помедлил с ответом, будто что-то припоминая.
– В последний раз было лет сто назад, – и, заметив мой недоверчивый взгляд, веско добавил: – Тем не менее, пока идет война, необходимо быть готовыми обороняться.
– А что, когда эта война закончиться?
– Начнется следующая.
В моей голове роились десятки вопросов, что, похоже, отразилось на лице. Опережая меня, Рингард заговорил со знакомой мне уже снисходительной полуулыбкой:
– Вам не следует озадачиваться тем, на что Вы никак не можете повлиять.
Вот и побеседовали. Спрашивать еще о чем-то после того, как мне недвусмысленно закрыли рот, не осталось ни малейшего желания. Как и смотреть на императора, мрачно уставившегося вдаль.
Я залюбовалась рассветом. Посветлевшее небо убеждало в том, что ехать нам предстоит по равнине, что не могло не радовать. С этими мыслями я незаметно для себя уснула, склонив голову на оказавшееся весьма удобным мужское плечо.
* * *
– Вашей способности заснуть в наименее удобном для этого положении позавидует любой мой солдат, – со всей серьезностью сообщил мне Рингард.
Мне было не до его насмешек. Разбуженная громкими приветствиями городской стражи, я без устали крутила головой, стараясь рассмотреть все вокруг. Через высокие распахнутые настежь деревянные ворота мы въезжали в большой – по моему представлению – город. Копыта лошадей застучали по ровной плитке, уложенной причудливым рисунком. По обе стороны широкой улицы стали появляться двух и даже трехэтажные строения из красного и желтого обожженного кирпича.
– Это Армборг, древний город оружейников, – поведал Рингард, видя мою заинтересованность, – одно из крупнейших поселений моей Империи, если не считать трех столиц.
Учитывая раннее время (я проспала едва ли больше часа) народу на улицах было немного. Однако император предпочел натянуть капюшон чуть ли не на глаза, скрыв в его тени свое лицо. Мне такая предосторожность показалась напрасной: чуть только завидев ехавших перед нами стражников, редкие прохожие ныряли во дворы и проулки, торопясь убраться с нашего пути.
К центру города, над которым высились шпили каких-то башен, мы не поехали. Наш небольшой отряд свернул в квартал, где многочисленные трубы над низкими постройками выпускали в небо облака дыма. Отовсюду раздавался металлический звон – в кузнях c самого рассвета кипела жаркая во всех смыслах работа. Мы же остановились у единственного строения, встретившего нас тишиной.
Мне помог спешиться уже знакомый стражник, а император сам спрыгнул с коня. Ступив на землю, он слегка поморщился – похоже, ноги я ему все-таки отдавила. Бряцнул засов на двери, и к нам вышел лысый мужчина с огромными ручищами. Он тепло поприветствовал Рингарда и заверил, что у него «уже все готово».
Обо мне, кажется, забыли. Одни стражники уводили куда-то лошадей, другие отправились в кузню вместе с его величеством и рукастым дядькой. Я поплелась следом, прислушиваясь к тому, как лысый кузнец пытается выторговать у Рингарда как можно больше за свою работу. Он, видишь ли, трудился не покладая рук два дня и две ночи – все, чтобы успеть в срок. Даже загонял пяток подмастерьев: «теперь, небось, сбегут, негодники». На все это император лишь рассеянно кивал, не особо прислушиваясь к причитаниям.
Мы вышли на широкий крытый двор. Там я даже порадовалась, что предоставлена самой себе и могу вдоволь рассматривать невероятное оружие, коим был заполненный, казалось, каждый свободный уголок. Огромные двуручные мечи, алебарды, щиты и прочее, виданное мной только на рисунках в учебниках по истории, захватило все мое внимание.
Вскоре я убедилась, что большая часть вооружения выкована по одному образцу – возможно, для нужд армии или городской стражи. Но были здесь несколько мечей, узоры на лезвиях которых можно разглядывать, наверно, до вечера. Я не удержалась и провела пальцем по одному такому орнаменту. К моему огромному удивлению, металл оказался немного теплым, хотя на улице все еще было прохладно. Повинуясь озорному любопытству, я схватилась за рукоять меча обеими руками и не без усилия подняла его на уровень груди.
Поначалу в гладкой поверхности лезвия, нарушенной только тонкой вязью узора, я видела лишь свое отражение, но затем в нем отчетливо проявился отблеск пылающего пламени.
Где-то глубоко внутри себя я почувствовала, что меч готов убивать и даже требует этого от меня. В моей душе проснулась неведанная доселе ярость и, как ни странно, доблесть. Испугавшись воинственных чувств, я с грохотом уронила злобное оружие и прытко отскочила. Впредь дважды подумаю, прежде чем трогать здесь что-либо.
Обернулась, проверяя, не заметил ли кто моей выходки. Но оказалось, что под навесом я осталась одна. Неужто и правда, забыли обо мне?!
Я осторожно приоткрыла дверь в цех и, обнаружив за ней Рингарда, юркнула внутрь. Император находился здесь сам, и моего появления не заметил. Он прикрыл глаза и мерно говорил что-то на непонятном мне языке, сжимая в руке красивый длинный тонкий меч. Через некоторое время металл, будто сам собой, раскалился докрасна. Мужчина продолжал держать его голыми руками, чудесным образом не опаляя кожу. На острие тем временем стал медленно проявляться черный орнамент. Как только узор покрыл все лезвие, жар спал, а меч снова засиял обычным стальным блеском.
Действо повторялось снова и снова – мечей, ожидающих своего череду, было не меньше дюжины. Внезапно Рингард пошатнулся, словно оружие в руках стало непосильной ношей, грозящей повалить его на пол. Я встрепенулась, подхватила лежавшие подле набивные кузнечьи рукавицы и придержала лезвие. Император с явным облегчением отпустил рукоять. Я же, удивляясь тому, что меч вовсе не такой тяжелый, уложила его на наковальню.
– Это будет сложнее, чем я думал, – пробурчал себе под нос Рингард и, тряхнув головой, удивленно спросил: – Варвара, почему ты здесь?
Про себя отметив обращение на «ты» и полное отсутствие в его голосе обычной надменности, я неопределенно пожала плечами:
– А где мне быть?
Император немного поджал губы – должно быть, вспомнил, что никаких распоряжений на мой счет не давал. Как и следовало ожидать, он даже не подумал принести извинения за свою забывчивость.
– Поди в дом, – мужчина кивнул на противоположный выход из цеха, – и передай, что я выделяю тебе двух стражников – пусть покажут город.
Радуясь возможности прогуляться, я спешно направилась в указанном направлении. Уже у выхода меня нагнал еще один приказ:
– И скажи Виго, кузнецу, что мне понадобится его помощь.
* * *
– Ишь, как носится с этой белобрысой, – сказал младший из двух сопровождавших меня стражников, – никак штучный товар.
– Знамо дело, носится! – отвечал старший. – Она ж товар и есть, да ценности такой, что половину этого города скупить хватит.
– Почем знаешь? – заинтересовался собеседник.
– А потом, – дядька аж надулся от важности, – что мы не зазря спозаранку сюда приперлися. Видал, как Виго, этот хмырь, скачет радостным козликом? Чует знатную наживу…
– Ну а императорская девка здесь причем?
Я полностью поддержала задавшего этот вопрос стража, так же не уловив связи.
– При том, что колдует наше величество над жутким оружием, с коим и против магов идти не страшно, – понизив голос, пояснил старший, – да только не для армейцев оно, и не для знати даже. Он эдак за гарем свой заезжий расплачиваться должон.
– О, – протянул младший, проникшись всей важностью сказанного.
Что значит «гарем», я не знала, но это явно относилось к невестам и ничего хорошего о нас не говорило. Я ведь хорошее подслушивать-то не умею. Далее разговор стражников перетек в вялые рассуждения о вооружении. Отлепившись от укрывавшей меня стены, я спокойно завернула за угол, показываясь мужчинам.
– Посмотрели храм, сударыня? – спросил младший, вытягиваясь по струнке. – Понравился?
Ах, значит, теперь уже не «девка белобрысая», а цельная «сударыня»!
– Великолепное строение, – преувеличено восторженно отвечала я, – какому богу посвящено?
– Да кто их разберет, богов этих, – махнул рукой на храм старший стражник, – давайте-ка мы лучше Вам главную площадь покажем. Там фонтаны – загляденье!
– А давайте, – согласилась я.
В самом деле, не отказываться же от прогулки по замечательному городу из-за сих двух сплетников. А что фонтаны осерчали и окатили обоих мужчин водой – так это совпаденье. Как вдумчиво подметил младший, не стоило от святилища божьего отмахиваться и без должного уважения о нем отзываться.
К вечеру, когда я вдоволь нагулялась и поужинала в местной харчевне отменной речной рыбой, подали конный экипаж. В оббитой изнутри бархатом просторной карете мне предстояло ехать в одиночестве. Я справилась об императоре, к своему стыду вспомнив о нем впервые за весь день. Ответ меня удивил: оказывается, его величество отбыл несколькими часами ранее, приказав меня не торопить.
Глава 8
В замок я доехала уже затемно, но Гретту в комнате не застала. Появилась моя соседка, лишь когда я собралась укладываться спать. Она прибывала в отличном расположении духа и казалась немного захмелевшей.
– Надо же, – радостно воскликнула она, – тебя-таки вернули из ссылки!
– Никуда меня не ссылали, – недовольно буркнула я.
– Тогда отчего же не позвали на званый вечер в честь невест? – язвительно осведомилась рыжая.
Она плутовски заулыбалась, явно ожидая от меня сокрушенных причитаний и расспросов. Я решила не идти на поводу и лишь безразлично снизала плечами. Не вытерпит ведь – все сама выложит. Так и произошло.
– Император созвал нас в тронный зал, где потчевал как дорогих гостей, вином поил… – принялась рассказывать соседка, ввалившись на свою кровать прямо в своем чудесном зелено-золотом платье. – И каждую уважил – самолично побеседовал!
– И что, – я старательно расплетала косу, – выделил кого особо?
Рыжуха задумалась, уставившись в потолок. Тем временем я, снедаемая любопытством, показательно безучастно расчесывала волосы, рискуя облысеть, пока подруга наконец заговорит.
– Со мной он отшутился, – припомнила Гретта, а затем прыснула: – и приказал наесться впрок, чтобы не рыскала ночью по замку, аки голодная лисица.
Я тоже хихикнула: запомнил, значит, как рыжая оправдывала свои вечерние похождения, а я-то думала, что пропустил мимо ушей.
– Вайоми все глазками стреляла и зазывно так улыбалась. Ханна умилительно краснела, но после двух глотков вина защебетала, что и не остановить было. Даже Джила немного оттаяла и позволила себе усмехнуться – а я, признаться, сомневалась, что она это вообще умеет. Видане император долго втолковывал не пойми что, а она все кивала, только не слышно было ни шиша.
– А Малика? – я оставила волосы в покое и слушала во все уши.
– Эта чванливая гордячка, – Гретта брезгливо поморщилась, – вела себя так, будто она ему ровня, и всем своим видом требовала к себе особого отношения. А Рингард наш вместо того, чтобы поставить на место заносчивую выскочку, был бесконечно любезен и обходителен, а смотрел почтительно, без этой своей насмешки.
– За что ты ее невзлюбила? – удивленно спросила я. – Сделала тебе чего?
Гретта вдруг загрустила и отвечала непривычно серьезно:
– Малика пока меня ничем не задела, да и не позволю я, – и, помолчав, добавила: – Но такие, как она, нас – кто без золоченой соски с пеленок – за людей не держат. Проглотит – не подавится.
Я такой неприязни не испытывала, но и защищать надменную брюнетку не было ни малейшего желания. Пришло в голову, что ее можно легко представить в паре с императором. Уж Малика точно не могла попасть в нелепую ситуацию с платьем, как и не стала бы идти за пажом на выдуманное свидание. Вне всяких сомнений, она умеет ездить верхом и хороша во всем, чем полагается ведать придворной даме.
В дверь громко и настойчиво постучали. Гретта по своему обыкновению закатила глаза и театральным жестом указала мне на вход, мол, «это точно по твою душу». Я, порадовавшись, что не успела снять платье, пошла открывать и даже не особо удивилась, увидев на пороге уставшего и мрачного Рингарда.
* * *
Император быстро шел по полутемным коридорам, а я, поспевая за ним, почти что бежала.
– Ваше Величество, я не понимаю… – начала я, обращаясь к широкой спине впереди.
– Рин, – отозвался мужчина.
– Что, простите?
– Можешь звать меня Рин и на «ты», – он наконец-то убавил шаг и даже обернулся ко мне через плечо, – не прилюдно, конечно.
Я даже остановилась и открыла рот от столь неожиданного заявления.
– Так ты идешь? – раздраженно спросил император.
– Я хотела бы знать, куда мы направляемся, Рин, – несмело пролепетала я в ответ.
– В псарню, – уже спокойно пояснил он, и, убедившись, что я иду следом, снова зашагал по коридору. – Я вынужден был оставить волкодавов без кормежки на весь день. Думал, переживут, но они взбесились: грызутся между собой и меня к себе не подпускают.
– Не знаю, смогу ли я с этим помочь…
– Надо быть уверенней, Варвара, – бодро напутствовал меня Рингард, слегка улыбнувшись, а затем вдруг спросил: – У твоего имени есть какое-нибудь сокращение?
– Нет, – ответила я немного резче, чем следовало.
В ушах эхом зазвучало болезненно-родное «Варька», произнесенное совершенно другим голосом, и сердце тоскливо сжалось. Будто полжизни прошло, а вовсе не пара дней. К моему облегчению, император не стал самостоятельно придумывать мне новое удобопроизносимое прозвище, а лишь равнодушно пожал плечами.
– Собирался послать за тобой кого, – нарушил он затянувшееся молчание, отворяя дверь на улицу, – но подумалось, что ты больше не захочешь уходить из покоев на ночь глядя в сопровождении слуг. Надеюсь, я не ошибся в этом.
Я кивнула, вынырнув из своих печальных дум:
– Пажа так и не нашли?
– Ищут пока. В замке состоят на службе около двух десятков мальчишек из числа отпрысков местной знати, но ни в одном из них твоя подруга не опознала вчерашнего шутника. Горничные тоже не смогли вспомнить, что за паж крутился рядом, – рассказал император, а затем зло добавил: – Поразительная забывчивость.
– Мне и дальше придется делать вид, что меня нет? – расстроено уточнила я.
– В этом нет нужды, – успокоил меня Рингард, – мой план не сработал – никто из девушек больше не получал подозрительных посланий от моего имени.
Он задумался ненадолго, а потом неожиданно спросил:
– Как Армборг?
– Замечательно, спасибо, – отозвалась я и пристыжено проговорила: – но я совсем забыла о времени и потому пропустила званый ужин.
– Не беспокойся об этом, – отмахнулся император, – это мероприятие было необходимо, чтобы я узнал о девушках немного больше, чем просто имена. С тобой-то мы уже знакомы.
Я слегка улыбнулась, склонив голову так, чтобы собеседник не заметил. Помнил обо мне, значит, и счел, что знает меня лучше остальных. Вот даже разрешил по имени звать, точно мы теперь друзья.
– Считай сегодняшнюю прогулку моей благодарностью за помощь, – продолжал Рин, – вряд ли тебе в ближайшее время представится возможность поразвлечься. Скоро сюда прибудут дочери благородных семейств и отбор начнется.
– Отбор, Ваше… Рин? – удивленно переспросила я.
Император угрюмо кивнул, останавливая возле ворот амбара. Колдовские огоньки зависли у него над головой, отчего все черты лица удлинились, предавая ему зловещее выражение.
– В день прибытия Озма совершила ошибку, приведя вас – потенциальных невест – прямо на малый военный совет. Среди моих советников оказались несколько представителей этих самых семейств. Они посчитали, что я тут соревнования надумал устроить, – мужчина хмыкнул, будто эта идея казалась ему глупой, – и настояли, чтобы в этом всем приняли участие еще и дочери моих приближенных. А я не в том положении, чтобы отказывать союзникам.
– Почему ты сразу не выбрал среди них? – задала я резонный вопрос.
Рин отвечал нехотя, словно меня это совершенно не касалось:
– Я знаком с дочерями вельмож едва ли не с детства – и никаких сердечных привязанностей. Кроме того, жена должна быть предана, прежде всего, мне, а не своему клану, – и, повеселев, добавил: – В любом случае, я забрался в такую глушь, что доехать сюда из любой столицы – уже немалое испытание. И займет это, по меньшей мере, несколько дней.
Лязгнул засов – и ворота амбара легко отворились перед нами. Как только свет упал на вольер, Рин тихонько и совсем не по-императорски выругался. Скорее уж, по-солдатски. Я сделала вид, что ничего не расслышала, хотя в душе была полностью согласна со сказанным.
Двое псов медленно кружили по клетке друг напротив друга и угрожающе скалили зубы. Третий волкодав лежал сбоку, тяжело и хрипло дыша. Его шерсть на холке и на лапах потемнела от крови. Собака была тяжело ранена и, возможно, умирала.
Рингард подошел к ограде и попытался приструнить псов какими-то командами. Они не только не послушали его, но и со злобным рыком кинулись в сторону мужчины, проявив удивительное единодушие.
– Может, попробовать колдовством? – предложила я, понимая, что напоить собак сейчас никак не получится.
– Предлагаешь пулять в них огнем? – холодно осведомился Рин.
Неприятно поежившись от его тона, я обижено пробормотала:
– Зачем же огнем?..
Подошла к знакомому ведру и ногой опрокинула его. Сначала вода, как ей и полагается, растеклась лужей, но затем повиновалась моему приказу и устремилась за сетку вольера. Добравшись до лап скачущих волкодавов, ручеек стал взбираться вверх по их шерсти, пока не залил глаза. Псы отфыркивались и трясли головой, но ничего не могли поделать. Когда поток воды иссяк, они уже присмирели и больше не кидались на все живое.
– А говорила, что не сможешь! – воскликнул император так, будто вся проделанная работа была его заслугой.
Он кинул по здоровенному куску мяса в разные углы вольера, заняв тем самым агрессивных псов, и направился к раненому животному. Стянув с себя куртку, Рин укрыл собаку и бережно поднял ее на руки. Выйдя из вольера, он решительно направился к выходу, а я, как и всегда, поспешила следом.
– Она умрет? – я очень старалась не всхлипывать.
– Я не могу этого допустить, – сквозь зубы процедил мужчина.
Не успела я умилиться его любви к животному, как он добавил:
– Это очень ценная порода, а она – единственна сучка в помете.
Ну конечно, еще один «штучный товар», коих его величество большой ценитель. Чтобы такое сокровище уберечь, Рингард готов его и на руках носить, и на коне возить. И никаких сердечных привязанностей.
Усилием воли запретила себе делать поспешные выводы на его счет. В конце концов, император не причинил мне никакого вреда. Напротив, спасал из глупых и даже опасных ситуаций. А что бывает резок – правителю, наверно, позволительно.
С этими примирительными мыслями я решила перевести тему разговора:
– В замке есть лекарь?
– Вообще-то имеется, – ответил император, – но живет он в городе и ночует там же.
До него больше часа езды, потом – назад, а волкодавиха уже затихла и дышит еле слышно.
– Лекарь может просто не успеть! – в отчаянье вскрикнула я.
– Не убивайся раньше времени, – непривычно мягко проговорил Рин, – лучше скажи, ты знаешь, куда поселили Ханну?
– Да, – отвечала недоуменно, – я присутствовала при расселении.
– Тогда веди, – приказал он, толкая тяжелую дверь ногой, – да поскорее.
* * *
По замку мы двигались почти что бегом, потому для расспросов не оставалось ни времени, ни возможности. В коридоре, что вел к покоям невест, я едва успела остановиться перед высоким резным креслом, в котором мирно посапывал стражник. Заслышав шаги, он вскочил с места и развел руки в стороны, загораживая проход.
– Куда собрались? – грозно вопрошал он, смешно шевеля густыми усами.
Только рассмотрев, кто стоит напротив, усач враз сник и будто даже сделался ниже ростом.
– Ваше Величество, мне…
– Отлично спится на посту, как я вижу, – Рин насмешливо закончил предложение за стражника, – уйди с дороги, Еспер!
Дядька тут же прижался к стене и даже втянул живот, дабы освободить для нас как можно больше места. Стараясь не хихикнуть, я прошествовала к двустворчатой двери справа и негромко постучала. Император же приказал растерянному стражнику прислать кого-то из слуг и встал рядом со мной.
Мне пришлось постучаться еще дважды, прежде чем дверь все-таки открылась. На пороге нас встретила простоволосая Ханна с подсвечником в руке. На ней был наглухо застегнутый почти до подбородка розовый халат с кружевными оборками. Не удивительно, что не сразу открыла – с таким количеством пуговиц с наскока и не справишься.
Изумленно округлив заспанные глаза, девушка попыталась изобразить книксен, но резко выпрямилась, как только ее взгляд упал на раненое животное. Не говоря ни слова, она осторожно пальцами разомкнула веки собаки и провела перед ее мордой подсвечником. Кивнув каким-то своим мыслям, она посторонилась, пропуская нас в комнату.
