Текст книги "Император желает жениться (СИ)"

Автор книги: Ирина Раннерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Вы не сердитесь на меня? – неловко спросила я.

– Нет, – мужчина очень старался казаться суровым, но глаза его смеялись, – благодарен, что хоть утопить не пыталась.

Я рассеяно кивнула, думая, как лучше выспросить о своей догадке:

– А Вы могли разрушить мои чары?

– Мог, – коротко отвечал колдун.

Спрашивать, почему он этого не сделал, было глупо – я и так уже понимала. После неудачной попытки напасть на советника, меня интересовало другое:

– Что со мной было бы, если бы Вы все-таки решили защищаться? – осторожно полюбопытствовала я.

– Скорее всего, это привело бы к твоей гибели, – проговорил маг предельно серьезно, и пояснил: – Магию надо использовать с умом, не растрачивая даром внутренние ресурсы. Даже обладая большим талантом, необходимо учиться задействовать магические инструменты, чтобы обезопасить себя.

– Даже лучший пловец использует корабль, дабы переплыть море, – задумчиво проговорила я.

– Что-то вроде того, – усмехнулся законник. – Это все, что ты хотела знать?

– В общем-то, да, – пробормотала неуверенно и, набрав побольше воздуха, выпалила: – А Вам стоит проведать мастера по имени Виго, что держит кузню в городе Армборг. Это в часе езды на Восток.

Колдун уважительно хмыкнул и заулыбался шире прежнего:

– Спасибо, так и поступлю.

Я кивнула и кинулась к выходу, смущаясь своей дерзости. Уже выбегая из кабинета, услышала тихое:

– Запомни, Варвара, – вот уж не подумала бы, что магу известно мое имя, – любовь, чья бы она ни была, тебя ни к чему не обязывает.

Обернулась, желая уточнить, что колдун имеет в виду, но дверь за мной уже захлопнулась, а врываться назад я не посмела.

Глава 24

– …И это с Ханной – самым безобидным созданием, что мне только приходилось встречать! – услышала я, едва отворив дверь в свою комнату.

Моя соседка, уперев кулаки в боки, распекала нашего бравого охранника. Он стоял, ссутулившись и опустив голову, и больше походил на провинившегося мальчугана, чем на лихого контрабандиста. Завидев меня, Нисс немного воспрянул духом.

– Ну хоть ты ей скажи, что я б ни за какие коврижки не стал бы живьем человека продавать, – умоляюще обратился ко мне парень.

Не ту он выбрал себе в защитницы – я была зла и возмущена не меньше подруги.

– А не живьем? – язвительно поинтересовалась, давая приятелю понять, что от меня он поддержки не дождется.

– Вот кто-то договорится, и мы это проверим, – угрюмо пообещал мне контрабандист, которому надоело выслушивать обвинения. – Но к тому, что случилось с вашей товаркой, я никакого отношения не имею. Моих парней (пусть они и предателями оказались!) там и близко не было. Да и раньше ничем, кроме перетаскивания ценностей из мира в мир, мы не промышляли.

Прежде Нисс никогда мне не лгал, потому, окинув его суровым взглядом на всякий случай, я постановила:

– Ладно, верю, – и обратилась к рыжухе, которая все еще сопела, аки рассерженный еж: – Ханна теперь в безопасности – и это главное! А у нас есть более насущные проблемы.

Друзья отвлеклись от своей перебранки и внимательно выслушали мой рассказ о советнике, бароне и предполагаемой заговорщице Джиле. Мой нерадивый телохранитель едва ли голову пеплом не посыпал, прося прощения за то, что оставил меня без присмотра на балу. А вот рыжуха в своей манере заявила, что останься я под охраной, мы бы ничего не узнали о планах Нэствела. Обошлось ведь: все остались целы и не повенчаны! Нисс неодобрительно глянул на свою зазнобу, но та лишь фыркнула – ей к чужому порицанию не привыкать. Я же, привычная к измышлениям подруги, решила не обижаться, а признать ее правоту.

– Вопрос в том, что нам с этим всем делать? – подытожила я.

Гретта принялась рассуждать в слух:

– Идти к Рингарду бесполезно: в прошлый раз, когда ты рассказала ему о кознях лорда, он ничего не предпринял. Сомнительно, что сейчас будет по-другому.

Я мрачно кивнула. Барон тоже предупреждал, что мне не стоит жаловаться императору на его ценнейшего советника.

– Попытаемся остановить Нэствела своими силами, – продолжил Нисс, – нас и самих могут обвинить в заговоре против благородного. Я не в курсе, что нам светит за подобное предательство, но узнавать почему-то не хочется.

– Но Джилу-то мы можем разоблачить! – решение показалось мне очевидным.

– Так тебе эта ледышка все и выложила, – недоверчиво хмыкнула Гретта. – Али ты пытать ее собралась?

– Не пытать, а спрашивать! – воодушевилась я. – Если удастся подговорить Видану…

Настойчивый стук в дверь заставил меня замолчать. Единственным, кто удивился позднему гостю, был Нисс. Рыжуха же показательно закатила глаза и махнула рукой, мол, потом договорим. Но я замерла в нерешительности. Может, если притвориться, что мы уже спим, его величество, чьей компании мне совсем не хотелось, просто уйдет?

Стук повторился. Я скорбно вздохнула, подхватила брошку-солнышко, что дожидалась меня на прикроватной тумбе, и с самым воинственным видом вышла из спальни.

Немедленно перейти к наступлению у меня не получилось. Едва переступила порог, как мои ноздри защекотал знакомый и очень домашний аромат. Я неверяще уставилась на императора, который сосредоточенно очищал от кожуры самый настоящий мандарин. Фрукт поддавался неохотно – ему бы еще немного дозреть. Но мужское усердие победило. Избавившись от последнего кусочка оранжевой кожицы, Рингард торжествующим движением потянут мандаринку к губам, намереваясь откусить кусок, как от яблока.

– Нет-нет, – вырвалось мое протестующее.

Я схватила фрукт, спасая императорское самолюбие от неминуемого конфуза. Рин выглядел растерянным и по-детски обиженным. Забавно.

– Его надо есть дольками, – пришлось мне пояснить похищение лакомства, – иначе весь забрызгаешься соком.

С этими словами я отделила часть мандарина и протянула императору. Он недоверчиво отправил угощение в рот, чтобы уже через несколько мгновений натужно проглотить непрожеванную мякоть. Я тоже попробовала дольку – кисловата, но для меня вполне сносно. Злорадно подумалось, что непривыкшему к цитрусам повелителю только воспитание не позволило кривиться и отплевываться.

Рин понаблюдал за мной и, убедившись, что я не отфыркиваюсь, попытался вручить и вторую мандаринку, для меня же припасенную. Вот только мои руки оказались заняты. Я молча продемонстрировала брошку и с удовольствием отметила, что самообладание императора дало сбой – он все-таки скривился.

– Ты уже все знаешь, верно? – осторожно спросил Рингард, заглядывая в мои глаза.

Неопределенно дернула плечами: пусть гадает, что именно мне известно.

– Я могу объяснить, – спешно заверил Рин.

Нет уж, одних только объяснений явно недостаточно:

– Надеюсь, ты также сможешь избавить меня от ее чар.

Император облегченно вздохнул.

– Давно намеревался это сделать, – проговорил он, – но не знал, как тебе рассказать.

Что-то слабо верилось.

– Значит, ты собирался избавить меня от собственного колдовства? – подозрительно уточнила я.

Рингард кивнул и пояснил:

– Хочу, чтобы все твои чувства были настоящими.

Говоря со мной, он зашагал по коридору, а я поплелась следом. Над нами зажглись колдовские огоньки, освещая дорогу и напоминая мне о магической силе его величества.

– Сержусь я точно по-настоящему, – сообщила угрюмо.

Император глянул через плечо и понимающе улыбнулся:

– Даже не сомневаюсь.

Ах так! Он и не пытался показаться невиновным, что вызывало лишь большую досаду.

– Зачем тебе вообще понадобилось нас всех привораживать? – взвилась я и не удержалась от колкости: – Неужто ты настолько в себе не уверен?

Мои слова попали в цель: широкие плечи судорожно дернулись, и мужчина ускорил шаг. Сбежать от меня вздумал, что ли? Не тут-то было. Я твердо решила, что не отстану от Рина, пока тот меня не расколдует!

– Брошки изначально задумывались для проверки крови, – заговорил он, не оборачиваясь, – мне необходимо было знать, что женщина, приведенная из другого мира, сможет продолжить мой род.

Звучало разумно, хоть и огорчало, что меня выбирали, как племенную корову.

– Зачаровывая серебро и камни на свою кровь, я поддался искушению, чем не горжусь, – продолжил маг. – Добавил заговор на симпатию и покорность. Совсем немного: влюбленные до обморока девицы мне без надобности. Нужна была уверенность, что любая согласится стать моей женой, оставаясь при рассудке. Кто бы мог подумать, что эта предосторожность сыграет со мной злую шутку?

Пора бы мне привыкнуть, что его величество, преследуя намеченную цель, не озадачивается заботой о чьих-либо интересах, окромя своих собственных.

– И что же пошло не так? – осведомилась я без особого любопытства.

Рингард остановился у массивной двери, что вела на улицу, и быстрым движением стянул с себя камзол. Тотчас еще хранящая тепло ткань укутала меня вместе с бальным платьем, которое уже доказало свою беспомощность в борьбе с осенним холодом. Возможно, император все же способен заботиться о других. Это открытие заставило меня на миг забыть обиду и благодарно улыбнуться.

– Вот что не так, – огорошил меня Рин и после тяжелого вздоха пояснил: – Меня терзают сомнения каждый раз, когда ты мне улыбаешься! Откуда мне знать, нравлюсь ли я тебе на самом деле или это магия заставляет тебя со мной кокетничать?

Да не кокетничала я! Разве что чуточку… А и правда: возможно мое влечение к императору, малознакомому в сущности мужчине, всего лишь проделки колючей брошки?

Рингард толкнул дверь, и мы вышли на задний двор, где нас окутал холодный и оттого ставший колючим воздух. Я плотнее укуталась в одолженный мне китель, а мой провожатый, погруженный в мрачные мысли, будто бы и не заметил непогоды.

– Что, если моя влюбленность – это плод твоего колдовства, и она развеется, словно и не было? – поделилась я опасениями с маячившим впереди коронованный затылком.

Мужчина встрепенулся и даже идти стал медленней. Как только мне удалось с ним поравняться, он самодовольно уточнил:

– Значит, есть влюбленность?

Я раздраженно хмыкнула: нет повода радоваться, коль привязанность моя начарована.

– А, может, оставим все как есть? – буднично предложил Рин. – Я, так и быть, согласен перетерпеть свои сомнения. Исключительно ради тебя, разумеется.

Я задохнулась от возмущения и воззрилась на наглеца, намереваясь высказаться по поводу его милостивого предложения, но запнулась. Черные глаза весело сверкнули в свете огоньков. Император совсем по-мальчишески дразнил меня!

– Только если на тебя наложим ответные чары, – не осталась я в долгу, – чтобы честно было.

Рингард остановился и рукой подал знак невидимым в темноте стражникам. Затем обернулся ко мне и проникновенно спросил:

– Считаешь, что еще недостаточно меня приворожила?

Ничего подобного я не делала! Но моя попытка уверить в этом повелителя оказалась тщетной: слова потонули в грохоте выдвигаемых засовов и скрипе цепей. Огромные ворота, ведущие за стены замка, отворились ровно настолько, чтобы пропустить двоих пеших человек. Зачем нам выходить из крепости среди ночи?

Рингард галантно поддержал меня под локоть: то ли чтобы помочь взобраться на уступ, коим начинался мост, то ли чтобы я не сбежала. Успокаивало, что император шел рядом: вроде бы не собирался вытолкать за ворота да там и оставить. К тому же, его поддержка оказалась весьма кстати, потому как за стеной на нас налетел ветер такой силы, что запросто мог сшибить меня с ног. Даже колдовские огоньки над нашими головами протестующе затрепетали.

Мы подошли к краю моста, за которым кипела лава, и Рин почти что закричал мне на ухо, перекрикивая вой разбушевавшейся стихии:

– Скинь брошь в ров, – велел император, – она должна расплавиться в магме.

Делать этого не хотелось: мое первое и единственное украшение не заслуживало такой участи. Я протянула серебряное солнышко его создателю, но тот отрицательно покачал головой и указал пальцем на меня. Выходило, что именно я должна была избавиться от злосчастной броши. Посомневавшись немного, вытянула руку и разжала пальцы. Долгие секунды ничего не происходило, но после лава выплеснула сноп искр.

Брошка была уничтожена. Я внимательно прислушалась к себе, но не нашла никаких перемен. Все еще не прошла обида за наведенные чары, да и за многое другое тоже. Может, сам император изменился?

Торопливо обернулась к мужчине, пытавшемуся заслонить меня собой от разошедшегося ветра. Император был по-прежнему весьма недурен собой, разве что черты сделались резче. Возможно, это из-за напряжения, с которым он всматривался в мое лицо. Понимая, что от меня требуется ответ, я озадачено развела руками.

Огоньки трепыхнулись в очередной раз и угасли, хотя ветер был не причем. Для того, что происходило дальше, свет был только помехой. Я почувствовала, как властные ладони обхватывают мои плечи и талию, а после притягивают к крепкой груди. Успела удивиться, что губы Рина, скользящие вверх по шее, остаются горячими даже в таком холоде. Но затем все ощущения сосредоточились на обжигающем и требовательном поцелуе.

Такой напор вынудил меня вцепиться пальцами в ворот мужской рубахи и буквально повиснуть на сильных руках, дабы не улететь в лаву. Вспомнилось, что меня и раньше целовали, но те смущенно подаренные ласки не имели ничего общего с жадным и уверенным поцелуем императора. Страсть оказалась пронзительно приятной и заставила меня робко отвечать, пробуя ее на вкус.

Забылись холод, ветер и любопытные стражники на воротах. Я блаженно прикрыла глаза и затаила дыхание. По всему телу разлилось будоражащее тепло, чтобы затем свернуться тугим сгустком где-то в животе. Но сердце, что прежде всегда отзывалось тревожным перестуком на каждое прикосновение Рина, на сей раз осталось безучастным. Как так?

Поцелуй оборвался столь же внезапно, как и начался. Рингард запрокинул лицо к небу, глубоко вздохнул и осторожно отодвинул меня от края моста. Мои руки соскользнули с мужской груди, и я отступила, радуясь вернувшейся возможности дышать.

Один за другим вновь зажглись огоньки, и мне пришлось опустить голову, чтобы не были видны пылающие щеки. Правая ладонь уже привычно оказалась в плену теплых пальцев, и император повел меня назад к замку. Я испытала благодарность к шумному ветру и скрипучим воротам за то, что хоть на время избавили меня от нужды что-либо говорить.

Рингард тоже не спешил со мной объясняться, даже когда мы очутились на казавшемся теперь уютным заднем дворе. Открывая тяжелую дверь в замок, он отпустил мою руку, а уже по коридорам просто шел впереди, указывая путь. Вдруг поняла, что меня порядком утомила его манера ходить так, чтобы я постоянно бежала хвостиком. Думая об этом, я тихо закипала от злости и не заметила, как мы оказались на кухне. Тут-то император, наконец, соизволил обернуться ко мне:

– Нужно выпить чего-нибудь горячего, чтобы согреться, – заявил он и поинтересовался с усмешкой: – А ты сильно хмелеешь?

Я оценила близость своего знакомства с крепкими напитками и честно призналась:

– Не знаю, раньше не доводилось.

– Исправим, – шутливо пригрозил Рингард.

Мне он предложил расположиться на лавке за одним из столов, а сам исчез в подполе, откуда вынырнул с большой бутылью наперевес. К моему удивлению, искать бокалы для содержимого император не стал, а вместо этого вылил добрую его половину в казанок, под которым зажег огонь. Далее в густое кроваво-красное вино отправились какие-то сушеные травы и ягоды, ложка меда, а после недолгих раздумий – еще и часть уцелевшего мандарина. Помешивая свое варево, мужчина с сомнением покосился на меня и влил в казанок отвар из сухофруктов, что нашелся в кувшине на столе.

Получившийся напиток был перелит в глиняную кружку и торжественно предложен мне. Пахло вкусно, но отпить горячего вина меня вынудило только нежелание огорчать довольного собой Рина. Распробовав, я изумленно обнаружила, что императорское угощение не только согревающее, но еще и очень вкусное.

Рингард тем временем наполнил свою кружку и уселся напротив.

– Не жалеешь, что магия разрушена? – неожиданно спросил он.

Я призадумалась и отрицательно покачала головой, ведь разительных изменений не произошло. Но кое о чем я правда сожалела:

– Обязательно было уничтожать брошь в лаве? – надулась немного. – По-другому никак?

– Это самый быстрый способ, – отозвался император. – Мое колдовство не может устоять перед чистой необузданной Огненной стихией. Оно просто растворилось, как исчезает река, впадая в море. Становится неважно направление ее течения, понимаешь?

Очевидно, Рин пытался подобрать наиболее близкие моей колдовской природе сравнения, будто без того мне не осмыслить сказанное. Неужто я так и осталась для него девчонкой недалекого ума?

– Если все так просто, что ж ты сам не выбросил свой артефакт? – осведомилась колко.

Рингард предпочел не заметить мой тон и продолжил наставлять, аки школьный учитель:

– За такое пренебрежение порождением собственной магии я мог дорого поплатиться, – заявил он. – Стихия и без того не жалует магов, что пытаются ее укротить, а за неоправданное расточительство можно и вовсе сил лишиться.

Запомнила, на всякий случай. Мы помолчали немного, увлеченные остывающим вином, но я то и дело ловила на себе пристальный взгляд поверх кружки. Дабы избавиться от неловкости, поинтересовалась:

– А что с остальными брошками? Надо бы и других «невест» расколдовать…

– Одну я обнаружил в своем кабинете, и она была деактивирована, – сообщил император. – Полагаю, колдун уполномоченный постарался?

Я задумчиво кивнула. Стало быть, кэр Иан сумел снять заклятье и просто проверял, захочет ли сама провидица и дальше ходить зачарованной?

– Кому она принадлежала? – прервал мои размышления Рингард.

– Гретте, – зачем-то солгала я.

Мужчина удивленно поднял брови.

– А я посчитал, что эта проказница избавилась от подарка, едва заполучив, – поделился он довольно точной догадкой.

– А что, сработало бы? – полюбопытствовала я.

– Я не проверял, но думается, оставаясь в другом мире, артефакт теряет силу своего воздействия.

Ясно теперь, отчего моей рыжухе здешний повелитель с самого начала был побоку. Как и бедняжке Ханне, которая свою брошь пожертвовала нищему.

– Что ты намерен делать с оставшимися приворотами? – не унималась я.

– Ревнуешь? – хитро уточнил Рин.

Может и так, вот только никогда в том не признаюсь. Впрочем, он отповеди и не ждал.

– Джила оказалась невосприимчива к такого рода чарам – слишком она холодна, – обыденно рассказывал император, – а вот Вайоми, напротив, чересчур прониклась. После одного инцидента пришло вынудить ее избавиться от броши, якобы в качестве наказания. Малика же вернула мне подарок сразу по прибытию, заявив, что ей подобные украшения по статусу не подходят.

На том он замялся, подбирая слова:

– Я знаю, ты не одобришь, – продолжил Рингард, – но в силу некоторых обстоятельств чары, наложенные на Видану, придется оставить как есть.

Я равнодушно дернула плечами. Все-таки не зря я ему солгала про брошку провидицы. Он-то тоже со мной делился отнюдь не всем. К примеру, император предпочел умолчать о явно непростом (недаром его сам Мариас приволок) колье, которое чудным образом оказалось на шее у нашей принцессы. Не пожелала носить зачарованное серебро, получила колдовское золото, так?

Видя мое недовольство, Ринганд устало потер лоб ладонью и тихо заговорил:

– Послушай, я ведь не простой парень, и не смог бы стать им, даже при желании, – проговорил он, будто извиняясь. – Власть оставляет свой отпечаток на всем, что я делаю. В своих действиях мне необходимо руководствоваться прежде всего здравым смыслом. Что у меня в основном получается, если только дело не касается тебя.

Я невольно улыбнулась: наши полуночные прогулки вряд ли можно назвать «здравым» поведением для императора. Тут же отметила, что в этот раз Рин не смотрел настороженно на мою улыбку, а усмехнулся в ответ.

– Ты отличаешься от всех, кого я знаю, – заявил он. – Порой мне кажется, что ты считаешь титул моим недостатком.

Я покачала головой: не то, чтобы и впрямь недостатком…

– Мне сложно мириться с безжалостностью твоих поступков и решений, – призналась я.

Вопреки затаенной надежде, император не принялся уверять, что отныне станет самым добрым и справедливым. Вместо этого он подался вперед и накрыл мои руки горячими ладонями, словно утешал.

– Я не в силах это изменить или заставить тебя понять, – его голос почему-то охрип, – но и у короны есть свои преимущества. В моей власти оградить любимую от грязи и жестокости придворной жизни. Я могу навсегда остаться для тебя тем мужчиной, кто пойдет в завоевательный поход за фруктами, лишь бы ты меньше тосковала по дому. Мне нравится быть таким – я становлюсь лучше рядом с тобой.

Как же лестно слышать подобное! Одно смущало: я сама-то делаюсь только хуже. Лгу, подозреваю, выслеживаю, даже заговоры строю… И прекращать в ближайшее время не собираюсь!

Волновало меня и еще кое-что:

– Не надо ради меня ничего завоевывать, – попросила осторожно, боясь обидеть.

Но Рингард расценил это не как упрек, а как проявление моей скромности и заботы.

– Ради тебя можно пойти и на большее, – уверенно заявил он, – и не стоит тревожиться по этому поводу, я не остался в убытке.

Вот как с ним говорить? Император любое мое слово понимает так, как ему вздумается.

– Это мы можем обсудить позже, – остановил Рин мою попытку объясниться, – я ведь не просто так к тебе среди ночи пожаловал…

Конечно! Он же пришел не для того, чтобы уничтожить брошь, а после отогревать меня на кухне.

– Безусловно, здорово, что ты можешь успокаивать животных, – заверил Рингард, наконец, подобрав слова, – но нам нужно убедить благородных, что ты необходима Империи. Для этого придется показать нечто поистине впечатляющее и грозное.

Засомневалась: вот уж никогда не мнила себя «грозной». Хотя… Возможно, и я на что-то горжусь.

– Моя мать, насколько мне известно, служила в королевском военном флоте, – проговорила задумчиво, – а Дар Воды мне достался от нее.

В отличие от того лысеющего пня на званом ужине, император не стал кривить носом и высказывать сомнения по поводу способностей женщин к ратному делу. Наоборот, он заметно воодушевился:

– Как она использовала магию? – заинтересовался Рин. – Влияла на вражеские корабли? Или управляла флотилией своего короля?

Я пожала плечами:

– Мне неизвестно, чем она занималась на службе, – пришлось признаться.

Но мужчина не выказал разочарования. Он погрузился в мысли, задумчиво поглаживая кончиками пальцев тыльную сторону моей ладони. Такая неосознанная ласка оказалась милее любых завоеваний.

– А ты сумела бы отправить судно ко дну? – полюбопытствовал Рингард, выныривая из своих дум.

Почем знать? Мне и в голову подобное не приходило.

– Никогда не пробовала, – усмехнулась я. – Да и проверить это можно только в море, а где его взять?

– Будет тебе море! – уверенно заявил император.

От этого обещания на душе сделалось светлей. Пускай чужое и холодное, но ведь море! Только радость моя сразу сменилась тревогой:

– Как далеко оно находится? – спросила недоверчиво.

Мне пока никак нельзя покидать замок даже на несколько дней.

– Похоже, занятия по географии тебя заинтересовали еще меньше, чем местный этикет, – осуждающе пробормотал Рин.

Собралась было пристыжено извиниться, но передумала, вместо того безразлично хмыкнув. Если так пойдет и дальше, я, чего доброго, перейму все повадки своей рыжей соседки.

Не сумев меня устыдить, мужчина усмехнулся и объяснил:

– Ближайший порт в заливе Восточного моря расположен всего в трех часах езды верхом, – порадовал он.

– Надо же, – благоговейно выдохнула я, – совсем близко!

Дальше мы обсуждали план моего будущего «выступления». Император выразил готовность устроить все так, как мне того захочется. Но пожеланий у меня нашлось не много, куда больше родилось сомнений. Их не умаляло даже восторженное предвкушение будущей встречи с родной стихией.

Дабы отвлечь, Рингард принялся расспрашивать о моем море, острове и магии. Не знаю, было ли ему любопытно на самом деле или он хотел меня приободрить, но поток его вопросов не прекращался, пока я не рассказала все о своей прежней жизни. Почти все.

Тем временем моя кружка незаметно пустела и трижды наполнялась заново. Теплое вино пилось все легче, придавая смелости мыслям и звонкости голосу. Только незначительное головокружение мешало моему веселью, на что я не преминула пожаловаться Рину. Он отчего-то сразу сделался серьезным и поднялся с места.

– Пожалуй, ты уже достаточно согрелась, – проговорил он, убирая кружки со стола.

Возразить было нечего, хоть и жаль оставлять вкусный напиток недопитым.

Ну да ладно. Наше кухонное заседание и впрямь затянулось, пора бы расходиться по своим покоям. Император неожиданно изъявил желание вести меня под руку. Отказывать было неловко, потому мы шествовали по полутемным коридорам как чопорная чета.

Очень скоро наша степенная прогулка стала казаться мне ужасно скучной. Пуститься бы в безудержный пляс, кружиться, хохотать. Но его величество такие танцы точно не одобрит, а вот Николас бы понял. И веселился бы вместе со мной.

– Как же мне не хватает… – запнулась, запоздало вспомнив, о чем не стоит рассказывать.

Но Рин не пропустил это мимо ушей.

– Чего? – удивленно поинтересовался он.

Точнее, «кого». Я замялась на мгновение, но все же нашлась:

– Дома, – печально вздохнула, – очень соскучилась по дому.

Рингард посмотрел на меня изучающе. Неужто разгадал, о чем недоговариваю? Но возможности как-то подтвердить сказанное у меня не случилось. Неожиданно я оказалась прижата спиной к стене, а император навис надо мной, заслоняя весь мир вокруг.

– Здесь теперь твой дом, – проговорил он, склонившись так близко, будто желал вдохнуть эти слова в мои уста.

А после поцеловал. Не властно, не требовательно, а с такой отчаянной нежностью, словно боялся, что я растворюсь. Мне непреодолимо захотелось его утешить, убедить, что никуда не исчезну. Я прильнула к мужской груди, а руки сами обвились вокруг напряженной шеи. Его пальцы трепетно скользили по моим волосам, плечам, обнаженным ключицам, груди, спине, бедрам… Он изучал каждый изгиб моего тела, заставляя тонуть в жарких волнах, что раз за разом накрывали меня с головой. Мне стало тесно в платье со всеми его юбками и корсетом, а куда девался императорский камзол, я и припомнить не могла.

Почудилось, что время замедлило свой ход. Наверно, для того, чтобы наш неистовый поцелуй не прекращался. Но Рин с досадливым стоном оторвался от моих губ и прижался чуть колючей щекой к виску.

– Нам не следует заходить слишком далеко, – прошептал он сквозь сбившееся дыхание, – учитывая, что ты сейчас пьяна.

Хотела было заверить, что я ничуть не чувствую себя захмелевшей, но язык подвел меня. Вместо слов получился невнятный, зато протестующий всхлип. Повторять не рискнула. Услышала короткий смешок и уже собралась обидеться на Рингарда, но сразу простила, ибо он ловко подхватил меня на руки и понес в направлении спальни. Я благодарно склонила голову и тотчас вспомнила, как удобно спится на его плече.