Текст книги "Царь Гектор"

Автор книги: Ирина Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Глава 16

Сети раздумывал, как ему поступить: показаться ли в комнате либо просто дождаться, пока Рамзес уйдёт в свой спальный покой и тогда, отдав распоряжения страже, поскорее покинуть дворец. То, что он услышал, вызвало в душе начальника охраны смятение – он прекрасно понимал, что фараон не зря устроил так, чтобы он услышал весь этот разговор, зная о его дружеских чувствах по отношению к Гектору. Но чего он от него ждал?

– Эй, Сети, ты не заснул там? Иди сюда!

Голос фараона прозвучал совсем рядом и, резко обернувшись, Сети увидел его тень в дверном проёме.

– Ну и надоел же мне этот Панехси! – почти весело воскликнул Рамзес, когда начальник охраны вошёл в комнату. – Как же он любит меня пугать... Дождётся ведь, что когда-нибудь я сам его напугаю!

– Я буду рад помочь тебе в этом, о Великий Дом! – проговорил Сети с такой искренней надеждой, что фараон рассмеялся.

– Какую нежную любовь вызывает везир у большинства моих подданных! И тем не менее он всемогущ, и ему никто не смеет перечить... Никто не смеет пойти против его воли.

Сети покачал головой.

– Нашлись бы такие, о мой повелитель, очень даже нашлись бы, лишь бы ты показал, что твоя воля не совпадает с волей везира!

Стремительный взгляд, который фараон бросил на царедворца, был пойман на лету и выразил больше, чем произнесённые затем слова:

– Я видел слишком много предателей, Сети. Слишком много.

– Я тебя не предам, – сказал молодой человек, твёрдо взглянув в глубокие глаза Рамзеса.

– Верю. Я верю, что ты не предашь никого из своих друзей, Сети! – фараон сделал особое ударение на слове «никого». – К сожалению, таких, как ты, мало.

Начальник охраны молчал. Он понимал, что сейчас Рамзес скажет то, ради чего его позвал.

– Ну как бы мне хотелось хотя бы день-два не видеть Панехси! – уже вновь шутливым тоном произнёс фараон. – Ну хоть бы спрятаться от него на пару дней, что ли, чтоб он мне не надоедал!

– Разве у нас можно где-то спрятаться? – Сети усмехнулся, но при этом внутренне весь напрягся, отчего-то понимая, что задаёт, возможно, самый важный вопрос. – Разве такой заметный человек, как ты, о повелитель, мог бы здесь где-то укрыться оттого, кто знает всё о Египте?

– Ну, только не считай Панехси богом! – воскликнул Рамзес почти гневно. – Если он пока что имеет в наших землях неограниченную власть, забывая и о том, кто здесь хозяин, и о том, что человек смертен, то это не означает, что ему всё и обо всём известно! Я думаю, если мне захочется, я от него так спрячусь, что он голову сломает, разыскивая меня. Жаль только, фараону нельзя исчезать надолго!

Сети смотрел на повелителя жадными, вопрошающими глазами.

– И где бы ты спрятался, о Великий Дом?

Рамзес вновь рассмеялся, и на этот раз в его смехе послышалось облегчение – он понял, что Сети сделает то, на что он рассчитывал, затевая с ним этот разговор.

– Тебе ведь случалось сопровождать меня на охоту два года назад, когда мы пересекали Средний ном по ту сторону Хани и добрались до границы пустыни? – спросил фараон.

– Конечно, я был с тобой, как и всегда до того, – ответил Сети.

– Не всегда, а лишь с тех пор как ты – начальник моей охраны... И, если ты помнишь, там пустыня отодвинулась далеко от реки. Плодородная земля, рощи и луга тянутся на два дня пути. И там есть цепь холмов, а вдоль них... Помнишь, что там, да, Сети?

– Там лежит один из древнейших городов мёртвых – он весь в руинах.

– Да, да. И гробницы там примыкают вплотную к скалам. Помнишь?

– Конечно, помню, великий! – голос Сети вдруг чуть заметно задрожал.

Фараон вновь сел в своё кресло и взял со стоявшего рядом столика чашу с пивом. Он обожал нить его именно на ночь.

– Третья гробница, если считать с востока, как бы вдастся прямо в скалистый кряж. Вход в неё завален камнями, он кажется непроходимым, на самом же деле там очень легко пройти. Внутри – обычный лабиринт, по которому опасно ходить. Но если запомнить... У тебя хорошая память, да? Так вот, если запомнить: второй поворот налево, четвёртый направо, потом третий налево, дальше – развилка, и в ней нужно выбрать правый коридор. И там опять – второй поворот налево. Коридор приведёт к началу прохода прямо через скалу и выведет в великолепную скальную пещеру. Посреди неё – озеро с очень чистой водой, сбоку в него втекает источник. В озере водится рыба. Кто знает, как она попала туда? Свет проникает в пещеру через многие отверстия в стене скалистого кряжа, туда влетают ласточки и иногда кружат над озерцом... С другой стороны пещеры – ещё один проход, он выводит в ущелье, где любят пастись маленькие рыжие антилопы. Там можно жить хоть год, и никто никогда тебя не найдёт.

У Сети перехватило дыхание. Он наконец понял...

– Но кто-то же знает об этой пещере, повелитель? – прошептал он.

– Только я, – фараон опять засмеялся. – Знал ещё один охотник по имени Маашу. Он случайно нашёл эту пещеру, он и открыл мне секрет гробницы. Но Маашу давно состарился и умер. И если бы... – тут голос Рамзеса стал глух, и он отвернулся, будто говорил уже с самим собой. – И если бы мне, к примеру, пришлось от кого-то бежать и я не мог бы сразу решиться на опаснейший путь через пустыни и леса к морю, огибающему наши земли, – ведь через Египет не убежишь, не так ли? Если бы я был болен, например, или мне пришлось взять с собою маленьких детей... Вот в этой пещере я бы и скрылся на время, усыпил бы внимание моих врагов и преследователей, а потом... Но что это я говорю? Разве мне, фараону, пристало думать о бегстве, даже если бы я и боялся кого-то! Как ты думаешь, а, Сети?

– Я думаю, что мы, те, кто тебе верен, сумеем тебя защитить! – твёрдо произнёс начальник охраны, вновь, во второй раз за этот вечер, чувствуя, как его спина сверху донизу покрывается потом.

– Я в этом не сомневаюсь! – сказал Рамзес и одним глотком допил пиво. – Ну, а теперь ступай, мой верный Сети, ступай и поспеши. Не то проклятый всё воет так, будто его наняли выть. Спеши, Сети!

– Благодарю тебя! – воскликнул молодой человек, в порыве восхищения и благодарности склоняясь до самого пола, чего он прежде не делал, когда они с Рамзесом бывали с глазу на глаз.

Спустя полчаса он бегом влетел в свой дом, но прошёл не в свои покои, а на половину Хауфры.

– Зови скорее хозяина! – крикнул он выбежавшему ему навстречу рабу-нубийцу. – И скажи служанкам госпожи Альды, что если она не спит, то пусть тоже выйдет ко мне...

«Вернее всего, она выйдет первой!» – тут же подумал Сети и не ошибся.

Альда почти бегом сбежала по лестнице в полутёмную залу, на ходу затягивая пояс на чёрной боевой тунике. Отчего она надела её, а не что-то другое? Скорее всего амазонки и впрямь обладали каким-то чутьём, идущим не от сознания... Во всяком случае, Сети от кого-то об этом слыхал.

– Что случилось? – воскликнула женщина, подбегая к начальнику охраны фараона и безо всякого смущения хватая его за руку. – С чего ты нас зовёшь? Что-то случилось с армией Гектора?!

– Хвала богам, пока ничего, – ответил Сети, не удержавшись и сделав ударение на слове «пока».

В это время появился Хауфра, и вскоре начальник охраны фараона пересказал им всё, что ему удалось узнать и из разговора фараона с везиром, и из последовавшей затем краткой беседы с Великим Домом.

Выслушав его, муж и жена сначала заговорили, перебивая друг друга, поражённые и смущённые всем услышанным. Но почти тут же Хауфра воскликнул:

– Стоп, стоп! Мы теряем время. А его так немного... Рамзес, и это совершенно ясно, хотел предупредить Гектора и Ахилла об опасности. И об убежище в пещере за той древней гробницей рассказал для того, чтобы указать им место, где можно укрыться. Но не будут же они сидеть там всегда!

– Конечно, нет, – усмехнулся в ответ Сети. – Но там можно переждать какое-то время, покуда соглядатаи Панехси будут искать их следы по всему Египту.

Альда, умолкшая, едва её муж знаком призвал к молчанию, вновь заговорила:

– Дело не только в том, что их будут искать. Ведь у Пентесилеи и Ахилла маленький сын! Если им придётся бежать, а им придётся... то как же они уйдут с трудным ребёнком на руках? Из Египта можно бежать только через непроходимые земли, что за пределами Нубии, только по направлению к морю, которое лежит за дикими лесами и бесплодными пустынями, и по волнам которого можно достичь тех берегов, откуда уже уплывают корабли в известные пределы Ойкумены. И разве можно отправиться в такую дорогу с грудным младенцем?! Фараон просто указал место, где можно выждать, где можно прожить хотя бы год, не опасаясь за себя и за ребёнка. Если только Рамзес был искренен...

Последние слова амазонка произнесла, внезапно нахмурившись, будто её одолело сомнение.

Но Сети решительно возразил:

– Нет, Великий Дом не лукавил! Если я не полный идиот, то его хорошо знаю. Фараон и в самом деле предупредил наших друзей об опасности и указал место, где они смогут укрыться до тех нор, пока не станет возможным уйти. И это означает, что он верно оценивает меня.

– Это значит, – подхватил Хауфра, – что он понимает, как преданы тебе мы, твои друзья... Ведь ты сам никак не сможешь на глазах у соглядатаев Панехси куда-то отлучиться...

– А ты сможешь? – обиженно воскликнул начальник охраны. – Можно подумать, ты меньше на виду, чем я!

Хауфра в ответ только пожал плечами.

– Само собою, я в такой же зависимости, как и ты. И от этого тоже зависит безопасность наших друзей. Но ведь у меня есть жена, Сети. У меня есть жена, и она – амазонка! Альда, ты понимаешь, что сейчас нужно сделать?

– Нужно взять Патрокла и ехать навстречу армии Гектора, и при этом надо опередить тех, кого пошлёт им навстречу Панехси. Сделать это не так уж трудно, Хауфра.

– Так поезжай сейчас же.

Но она покачала головой.

– Панехси – мерзавец, но, к сожалению, он очень хитёр и даже, пожалуй, умён... А если так, то он следит за нашим домом. Я выжду и поеду на рассвете, как бы на обычную свою прогулку. А одна из моих рабынь выйдет с корзиной и пойдёт будто бы за зеленью, к торговцу. В корзине мы спрячем малыша, он под утро, к счастью, спит крепко. За поворотом улицы я возьму корзину у рабыни и уж тут помчусь так, что опережу этих неповоротливых олухов на сутки пути.

– Она поедет одна? А не опасно ли это? – с невольной тревогой спросил друга Сети.

– Мне или тебе было бы опасно ехать в одиночку, а моей жене – нет, – усмехнувшись, ответил начальник фараоновых конюшен. – Она может больше нас обоих вместе взятых!

Альда рассмеялась и ласково прижалась к мужу, рассыпав по его плечу свои золотистые волосы.

– Перестань, Хауфра! Ты же победил десятерых амазонок в состязаниях, чтобы получить право на мне жениться, так что своих сил не преуменьшай.

– Жаль! – задумчиво произнёс Сети. – Мы даже не простимся с Гектором. И великого Ахилла так и не увидим... Почему же, ну почему же фараон так боится Панехси?! Ведь он изменник! Изменник и враг Великого Дома!

Этот возглас вырвался у него невольно, и он в смущении замолчал. Однако Хауфра только усмехнулся в ответ.

– Возможно, на то есть причины, о которых мы не можем догадаться. В любом случае везир пока что слишком силён. И нам придётся обойти его хитростью, а там посмотрим... Ну, жена, собирайся. Тебе понадобятся в дорогу еда и вода. Карту я приготовлю сам – к счастью, я хорошо знаю, по какой дороге будет возвращаться войско, и к тому же ты умеешь пользоваться картой. Не забудь взять оружие.

Альда обиженно пожала плечами.

– Скорее я забуду одеться и поеду голая, чем оставлю мои лук и секиру. И надо не забыть фляжку молока для Патрокла. У-у-у, могу себе представить рожу везира, когда он узнает, что все его гнусные планы рухнули! Чтоб он подох от злости!

И, расхохотавшись, Альда убежала, оставив мужчин обсудить всё до конца.

Едва рассвело, они проводили её в путь.

Часть 4
ПРЕОДОЛЕНИЕ

Глава 1

Сухой и горячий воздух слегка дрожал и как бы тёк над землёй, делая очертания далёких предметов нечёткими и размытыми. Когда слабый ветер поднимал лёгкие волны на поверхности тускло-жёлтого моря – моря высокой, почти совершенно сухой травы, казалось, что в движение приходит и всё остальное: округлые серые камни, то там, то здесь выступающие из зарослей, редкие деревца, даже горы, которые находились далеко-далеко, но были такие большие, что как будто придавливали с запада линию горизонта. Их вершины ослепительно белели, и эту белизну усиливало сияние солнца.

Был полдень, и всё молчало.

Две вилорогие антилопы, медленно, друг за другом, идущие через травяные заросли, одновременно остановились, повода ушами и чутко нюхая воздух. Их острый слух уловил некий странный звук, совершенно им не знакомый – копыто не так бьёт о камень, и не так потрескивает, лопаясь от зноя, древесная кора. В их мире, где не было металла, где никогда ещё наконечник стрелы не чиркал о медную бляшку колчана, такого звука просто не могло быть.

Они замерли, не двигаясь, вслушиваясь. Но замер и охотник, затаив даже дыхание. Ветер был в его сторону – он не боялся, что звери его учуют.

Вот антилопа-самец чуть заметно фыркнул, поняв, что слух, вероятно, его обманул, и повернулся, чтобы идти дальше. И тут уже ясно услышал тонкий короткий звон. Он дёрнулся, мощным толчком задних ног посылая собранное лёгкое тело в прыжок, но не успел оторваться от земли. Стрела оказалась проворнее. Он упал на спину, резко дёрнув всеми четырьмя ногами, и застыл. Самка сорвалась и исчезла, всколыхнув новые сильные волны на поверхности жёлтого моря. Где-то в непроницаемой массе зарослей тонко тявкнул шакал, на расстоянии уловивший смерть. Но тут же умолк: здесь ему нечего было рассчитывать на добычу.

Гектор закинул лук за спину и, ещё раз оглядевшись, зашагал к убитой антилопе, которую теперь не видел в травяном море, но помнил, где она упала.

Троянец, благодаря своему росту, намного возвышался над саванной и мог озираться кругом, не опасаясь, что кто-либо незаметно подкрадётся к нему – он отлично замечал любое, самое лёгкое колыхание, жёлтой поверхности.

Когда он подошёл к антилопе, та уже совершенно затихла. По светлой шерсти от черенка стрелы сползала полоска крови, и над ней вились роем крохотные золотистые мушки.

Гектор вытащил стрелу, протёр кусочком кожи, вложил обратно в колчан и, затянув на задних ногах вилорога ремённую петлю, вскинул его на плечо и двинулся назад, к зарослям акации, в которых недавно подстерегал добычу.

Молодой царь Трои чувствовал себя уверенно среди этой, ещё недавно совершенно незнакомой, дикой земли. Его облик и одежда вполне подходили ко всему, что было вокруг: плотная набедренная повязка, широкий пояс из змеиной шкурки и боевые сандалии с высокой шнуровкой, надетые поверх коротких, до щиколотки, чулок, сшитых из тонкой шкуры козлёнка. Такие чулки ему и его спутникам приходилось носить не только и не столько из опасения получить змеиный укус – крупная змея могла ужалить и через кожу, однако замечать змей даже в самой густой траве они все хорошо умели. Гораздо опаснее были укусы ядовитых насекомых, а также шипы десятков колючих растений, многие из которых тоже были ядовиты... Плечи Гектора и его спину защищала от безумного здешнего солнца накидка – совершенно белая, спадавшая мягкими волнами. Это роскошное, истинно царское одеяние состояло из пушистых хвостов крупной белой антилопы[39]39
  Имеется в виду антилопа гну – именно у этой породы антилоп пушистые, длинные белые хвосты, чем-то напоминающие хвост лошади. Ряд африканских племен использовали их для изготовления подобных накидок и набедренных повязок (А.К.).


[Закрыть]. Гектор получил его в подарок от вождя одного негритянского племени, не за какую-либо услугу, но просто как знак симпатии – они гостили у этих дикарей три дня и участвовали в охоте на антилоп, заслужив огромное уважение чёрных охотников своей отвагой и охотничьим искусством. Здесь никогда не видели белых людей, не знали от них никакого зла, а потому вот уже вторая встреча путников с племенем дикарей оказалась вполне мирной, хотя могло быть совсем по-другому – пока что им везло. На голове троянец ничего не носил, полагаясь на густоту своих волос и на привычку к жаркому солнцу. Его кожа загорела почти дочерна, лицо казалось отлитым из бронзы. Он по-прежнему чисто брил щёки, но это удавалось сделать не каждый день, и проступающая временами лёгкая щетина делала лицо героя тоньше и резче.

Гектор, миновав саванну, вошёл в заросли акации, которая обильно цвела, и оттого здесь было душно – приторный запах крупных жёлтых цветов превращал воздух в густой липкий настой.

Троянец шёл, раздвигая луком, который держал в правой руке, тёмные ветви с большими гроздьями цветов, и при этом чутко вслушивался: он знал, что здесь может поджидать опасность...

Но вот роща поредела, охотник вышел на широкий и пологий берег реки. Медленная, мутноватая, наполовину высохшая за то время, что в этих местах не было дождей, она казалась достаточно мелкой и вполне безопасной, но в ней водились крокодилы, да и глубина её в середине достигала семи-восьми локтей, а течение на глубоком месте ускорялось, грозя унести даже неплохого пловца. Правда там, куда вышел Гектор, имелся брод: это было заметно по следам животных, часто переходивших реку. Ширина потока не превышала сотни локтей, и по другую его сторону берег казался таким же пологим. Там заросли подступали вплотную к воде и состояли из высокого кустарника и редких мощных стволов баньяна, раскинувшего ветви гигантскими шатрами, с которых во множестве свешивались тонкие и толстые лианы, обильно, как и кустарник, цветущие.

Подойдя к реке, Гектор остановился и дважды тонко пронзительно свистнул. С другого берега, со стороны излучины, ему ответил такой же свист. Они с Ахиллом ушли на охоту вдвоём, но здесь, у реки, разделились. Ахиллу хотелось подкараулить возле реки бегемотов и добыть детёныша – однажды путники убедились, что мясо молодых бегемотов очень вкусное и сочное. Но толстокожие могли не появиться здесь вновь: накануне вечером люди неосторожно показали им своё присутствие. Поэтому было решено, что Ахилл, вооружившись своим могучим копьём, останется за излучиной, там, где вечером плескались бегемоты, а Гектор отправится на охоту в саванну. Сейчас двойным свистом он давал знать брату, что идёт с добычей. Ахилл ответил, но свистнул один раз – значит, ему не повезло: либо бегемоты не показались, либо успели удрать от охотника.

Гектор знал, что теперь, услыхав его сигнал, брат отправится к месту их стоянки. Они собирались провести там ещё день-два, чтобы отдохнуть после очередного трудного многодневного перехода, а затем продолжить путь к сверкающим снегом горам. За этими горами снова были леса, ядовитые болота, саванна с хищниками и дикими племенами, и это ещё на много-много-много дней пути. А уже потом – там, совсем далеко – было море, по которому они надеялись добраться до своих морей, до своей земли...

Год скрывались они в пещере за древней гробницей, тайну которой фараон Рамзес открыл своему начальнику охраны. Они ждали, пока хоть немного подрастёт малыш Патрокл, чтобы он мог выдержать этот путь, тяжкий и опасный даже для взрослых. За это время полностью прошла лихорадка Ахилла, долго дававшая себя знать. За это время лазутчики Панехси успели убедиться, что беглецов нигде нет – они словно стали невидимыми или провалились сквозь землю...

Однажды троянцев ухитрился навестить их друг Сети, принёсший вести о том, как бесится оставшийся ни с чем везир, как пытается искать беглецов по всему Египту, как растёт его вражда к Рамзесу, ибо он не мог не понять, кто именно устроил исчезновение Гектора и его родни... Сети привёз троянцам карту, не совсем точную, но дававшую представление о том, по каким местам и в каком направлении им придётся идти, чтобы добраться до Великого моря[40]40
  У египтян и народов моря было принято иное название – Великая дуга. Так назывались воды Атлантического океана, омывающие западное побережье Африки.


[Закрыть], огибающего с запада Чёрную землю[41]41
  Принятое у египтян название Центральной Африки, данное из-за того, что на этой территории жили чернокожие племена.


[Закрыть]. Правда, земли за горами были отмечены на этой карте уже совсем наугад – египтяне, которые её составляли, не бывали за снежными вершинами великих гор и следовали лишь рассказам тех, кто достигал западных берегов Чёрной земли со стороны Великого моря.

И вот беглецы выступили в свой опасный и нечеловечески трудный поход. Прошёл ещё почти год, покуда они добрались до тех мест, откуда стали видны горы. Правда, путь по ту сторону гор был, если верить их неточной карте, раза в три короче, но так ли это? И не окажется ли там ещё больше опасностей и препятствий?

Без малого три года минуло с тех пор, как они покинули разрушенную Трою. Когда они вновь увидят её?

Обо всём этом Гектор старался сейчас не думать и знал, что Ахилл и Пентесилея тоже гонят от себя эти мысли. Они шли, это было главное. Но ведь дойти до моря мало... Они должны были, прежде чем вернутся домой, всё же попробовать найти Андромаху и Астианакса. Если они живы. Если живы...

Молодой царь внимательно осмотрел поверхность реки. Ничего подозрительного. И всё же, перед тем как ступить в воду, на скользкие камни речного брода, он закинул лук за спину и отцепил от пояса короткий дротик.

Одного крокодила он не так давно убил. Водяной ящер кинулся на них, когда они переходили одну из бесчисленных рек, причём тогда шли дожди, река была полноводной и бурной. Течение унесло тушу – путникам было не до того, чтобы её вылавливать.

Гектор перешёл реку без всяких препятствий и углубился в густые заросли. Он не стал больше окликать брата – им предстояло встретиться прямо на месте стоянки, а поднимать в этом чужом лесу лишний шум было вовсе ни к чему.

Лес, в отличие от молчаливой саванны, был полон звуков. Птичий свист и щебет, крики древесных лягушек и яростные вопли передравшихся в ветвях баньяна мелких обезьян, треск сучьев, какое-то неясное шуршание, – всё сливалось в нестройный гомон, то более громкий, то угасающий до почти полной тишины. Лучи солнца, пронизывая двойной шатёр древесных крон и лиан, дополняли звучание леса игрою света и теней. Казалось, что звук и свет сливаются, исполняя некую невероятную мелодию.

Звериная тропа вывела героя на прогалину, где кусты росли реже, а деревья расступались. Здесь начиналась невысокая скалистая гряда, за которой была буковая рощица, она росла уже на самом краю саванны. Там, в тени деревьев, путники устроили стоянку. Там их с Ахиллом ждали Пентесилея, Авлона и маленький Патрокл.

Внезапный вопль, затем оглушающий, чудовищный рёв раздавшиеся почти рядом, не ошеломили Гектора, не вызвали страха и смятения – за год странствий по этой наполненной опасностями земле путники привыкли к любым неожиданностям. Он круто остановился, рука крепче сжала дротик. Из зарослей прямо на него вылетело некое существо, чёрное, лохматое, что-то вроде громадной обезьяны, и, дико визжа, пролетело почти вплотную. А в сплетении деревьев и кустов раздался треск, будто ломались не ветви, а самые стволы громадных баньянов, сокрушённые какой-то чудовищной силой. И тотчас прогремел голос Ахилла:

– Гектор, берегись! Прочь с тропы!

Не рассуждая, не думая, молодой человек отпрянул. В то же мгновение зелёная стена зарослей разорвалась пополам. Из неё показалась гигантская голова с растопыренными ушами-парусами, с торчащими в стороны белыми страшными клыками. С визгом и сопением слон вломился в узкое пространство тропы, сминая и сокрушая всё на своём пути.

Гектор не успел подумать о том, видел ли его Ахилл или закричал, догадавшись, что именно по этой тропе он возвращается с охоты, не понял он сразу и причину появления слона. Чудовищная серая гора как раз пронеслась мимо него, когда сбоку, из чащи, послышался знакомый свист. «Пелионский ясень», рассекая воздух, рванулся вслед за чудищем. Ещё миг – и могучее древко чуть не наполовину вошло в тушу гиганта.

Слон завизжал, резко осел на задние ноги, два раза повернулся вокруг себя и грузно шлёпнулся на бок. Копьё торчало в его левом плече.

Ахилл появился почти тотчас. Как и его брат, он был в широкой набедренной повязке, но не матерчатой, а кожаной, вроде тех, которые носили амазонки. К поясу из бычьей кожи был привешен нож в деревянных ножнах. Плечи героя прикрывал только белый с синими полосами египетский платок, завязанный узлом на груди. На ногах – такие же, как у Гектора, боевые сандалии и кожаные, до щиколотки, чулки.

Поверженный слон упал почти возле самой каменной гряды. Несколько судорожных движений, и громадная туша затихла – ахиллово копьё попало в сердце гиганта.

Гектор стоял совершенно ошарашенный. Он знал невероятную отвагу своего брата, но знал и его благоразумие: Ахилл ни за что не напал бы на такого опасного зверя без самой крайней необходимости, ведь было очевидно, что слон за ним не гнался – скорее это Ахилл догонял слона... Не обезьяну же преследовал гигант, и не из-за неё же так рисковал молодой троянец?

Всё это лишь на мгновение озадачило Гектора, в следующий миг ему и его брату стало уже не до того... Новый рёв, но во много раз более сильный и свирепый, потряс весь лес. Снова оглушительный треск, и вот из чащи возникла чудовищная серая гора, по сравнению с которой сражённый великан мог показаться безобидным малышом. Это тоже был слон, но такой, какого братья ещё не видывали. Его размеры были колоссальны, а дикая мощь, стремительность неудержимого бега, ужасный рёв и свирепо вскинутые грандиозные бивни, каждый в человеческий рост, могли вселить трепет в кого угодно...

Продолжая реветь, слон летел прямо на Ахилла. Он видел убитую слониху (теперь братья поняли, что то была именно слониха), должно быть, он знал, как она погибла...

– Берегись, Гектор! – снова крикнул герой и кинулся прочь.

Он видел, что не успеет подбежать к туше слонихи, дабы вытащить своё копьё. Да оно и не помогло бы ему против лобовой атаки слона: поразить такую махину в грудь или в голову одним ударом невозможно... Ахилл мчался к одному из громадных баньянов – при всей его мощи слону не свалить разом такое дерево, и если успеть на него взобраться, какое-то время охотник будет в безопасности, а там можно что-то придумать...

Но персы не зря считают слонов самыми умными и коварными животными. Серый исполин отлично понял замысел врага. Мощным рывком он преградил ему путь, и в следующее мгновение герой оказался прижатым к каменной гряде.

Гектор вскрикнул от ужаса, увидав, как чудовищный хобот обвивает плечи его брата. Сам он бежал, бежал изо всех сил, но отлично понимал, что не успеет...

Однако Ахилл не потерял голову от страха и не подумал сдаваться, хотя сама мысль о схватке с этой горой свирепой мощи была нелепа. Герой заревел едва ли не громче слона и, прежде чем старый самец успел оторвать его от земли, чудовищным напряжением мышц ослабил хватку хобота-удава, изогнувшись всем телом, вывернулся из его петли, а затем кулаком что есть силы ударил в чувствительный конец хобота. Дикий визг слона, визг боли и ярости, и вот уже хобот вновь взлетел над головой человека. Но в это мгновение герой выхватил нож. Короткий встречный удар – и весь лес... нет, как будто весь мир огласился воем. Отсечённый конец хобота упал под ноги Ахиллу, а сверху на него хлынул фонтан крови. Слон выл и ревел, вскинув окровавленный обрубок.

В это мгновение Гектор добежал до каменной гряды, до того места, где громоздилась туша убитой слонихи. Его ужасу не было предела. Он понимал, что сейчас его брат будет убит. Слону не жить без хобота, теперь он погибнет, и он знает это. А раз так, то он уже ничего не боится и уничтожит убийцу любой ценой.

Рёв слона разрывал уши. Чудовище нацелилось бивнями в своего врага, однако Ахилл стоял, вжавшись спиной во впадину между камней, и бивни лишь искрошили камень справа и слева от него. Слон вновь нацелился, и снова человеку неуловимым движением удалось уклониться и оказаться меж его бивней. У гиганта было мало времени – он истекал кровью. Тогда он легко, будто весил совсем немного, взмыл на задние ноги, собираясь опустить передние на голову врага.

В отчаянии Гектор занёс дротик, но Ахилл, задыхаясь, крикнул:

– Копьё, Гектор! Копьё!

«Пелионский ясень» торчал из бока мёртвой слонихи в полушаге от Гектора.

В какую-то долю мгновения царь Трои испугался, что у него не хватит силы одним рывком вытащить копьё из туши, но вот оно уже было у него в руке, до половины окрашенное кровью, мощное, тяжеленное. Бежать к месту схватки нет времени, до слона шагов сорок. Придётся бросать.

«О, Ты Бог единственный и милосердный! Только на этот миг дай мне силу моего брата!» – эта мысль не словами, но как бы вспышкой света пронеслась в сознании.

Ахилл поднял руки над головой, хотя отлично понимал, что ему не отвратить удара и не сдержать неимоверного веса чудовища. Просто он дрался до конца.

Гектор вскинул мощное древко к плечу и толкнул его с такой силой, что едва не вывихнул себе руку. Гигантское копьё со свистом пронеслось над прогалиной и вошло в бок чудовища в тот самый миг, когда оно уже собиралось опустить свои ноги-столбы на голову Ахилла.

Рёв слона прервался коротким тонким визгом. Гигант дрогнул, нелепо замахал в воздухе передними ногами, сразу утратив равновесие, и затем резко опрокинулся на спину. Некоторое время он судорожно бился, источая потоки крови из остатка хобота, затем сильно дёрнулся и замер.