Текст книги "Тыквенное семечко"

Автор книги: Инесса Шипилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Они стали спускаться вниз, держась за каменные выступы пещеры. Гомзе казалось, что они спускались целую вечность, ему внезапно стало жарко, и он распахнул меховую накидку. Ступени закончились, и они попали в огромный зал с длинной колоннадой, теряющейся в просторной дали.

– Ого! – Грелль восторженно оглядывался по сторонам, снимая с себя накидку. – А это… – он завороженно посмотрел в центр зала, – это…

В центре огромного зала в воздухе висела большая светящаяся сфера. Разноцветные шарики двигались по ней с различной скоростью. В центре сферы пульсировал ярко-желтый шар. Зрелище было настолько завораживающим, что Гомза с Греллем остановились как вкопанные, не в силах произнести ни слова.

– Неужели… – Грелль бросил вещи на пол, отделанный мраморными плитами, и подошел к сфере ближе, в изумлении разглядывая это чудо, – неужели…

– Да, – послышался голос откуда-то сбоку. Из-за колонны вышел молодой кентавр со светлыми длинными волосами, завязанными сзади в хвост.

– Знакомьтесь, – Ксавий кивнул в его сторону, – мой сын Рифетос.

Рифетос был совсем не похож на своего отца. Лицо Ксавия было слегка грубоватым, будто наспех вырезанным, взгляд зеленоватых глаз – жестким и изучающим. Рыжеватые волосы вились крупными кольцами, лицо обрамляла небольшая бородка. Лицо же Рифетоса было бледным, с утонченными чертами. Большие голубые глаза смотрели на них с явным интересом. Широкие темные брови резко контрастировали со светлыми волосами, и слегка приподнимались к переносице, придавая лицу удивленное выражение.

– Да, – повторил Рифетос мягким приглушенным голосом, – это модель нашей вселенной.

– Я так и подумал, – каким-то сдавленным голосом проговорил Грелль, присаживаясь на корточки около сферы.

– А эти шарики, – спросил Гомза, пристраиваясь рядом, – это планеты?

Рифетос кивнул, подходя поближе.

– Те, что побольше – планеты, а помельче – астероиды. Но так как астероидов очень много, сейчас мы видим только те, что нас интересуют, – важно добавил он. – Обратите внимание на эти два астероида… – Он взял указку, стоящую у колонны и показал ею на пестрое скопление шариков, рядом с которыми словно прилепились две крохотные желтые точки. Все это плавно вращалось в воздухе, постоянно меняясь местами, во всем угадывался великий порядок и смысл.

– Так вот, – Рифетос снова показал указкой на скопление планет, вытянувшееся в замысловатую цепочку, – это ваши астероиды, – он ткнул указкой в желтые точки, – по ним мы видели ваш путь сюда.

– Так вот значит, как вы узнали, что мы придем! – восторженно вскрикнул Гомза и стал внимательно разглядывать крошечную точку на сфере. И тут его словно обдало горячей волной. – Погодите! У папы ведь тоже есть астероид? – он чуть ли не с мольбой в голосе обратился к Рифетосу.

– Есть, – спокойно сказал Ксавий, – я так и знал, что твои мысли устремятся по этому руслу, но для тебя эта информация будет преждевременной, поверь мне, – безапелляционно заявил он и словно выбил из рук Гомзы чашу с напитком надежды, которую он поднес к губам.

– Вчера у вас был напряженный аспект к Плутону, – продолжил Рифетос, расхаживая около сферы, – и мы за вас здорово переживали…

– Вы хотите сказать, – мрачно произнес Грелль, поднимаясь с места, – что все предопределено?

– Нет, мы это вовсе не хотим сказать, – Ксавий медленно прохаживался по мраморному полу, пощипывая рукой бородку. – Астрология, друг мой, это не гадание на картах. Мы видим лишь формы различных ситуаций, а как они разрешатся, тут все зависит от выбора.

– Удивительно! – только и смог ответить Грелль, завороженно смотря на сферу.

– Всех нас ждут большие перемены, – продолжил Ксавий, прохаживаясь вдоль колонн. – Вы можете увидеть парад планет, извещающий об этом, – он кивнул в сторону разноцветной цепочки. – Астор знал об этом, – он многозначительно посмотрел на Гомзу, – и был готов к грядущим испытаниям. Вы тоже сыграете не последнюю роль во всем этом, от вас очень многое зависит, – он, нахмурившись, посмотрел на сферу. – Мне бы хотелось посоветовать вам, как можно серьезней обдумывать свои решения.

Гомза слушал все это с нарастающим беспокойством, у него неприятно засосало под ложечкой. А вдруг он сделает что-нибудь не так? Вдруг не то решение примет? Эта неожиданная ответственность навалилась на него тяжким грузом и, казалось, готова была раздавить его в лепешку. Он рассеянно посмотрел на скользящие по своим орбитам пестрые планеты.

– А какая из них Уран? – спросил он подавленно.

Рифетос молча показал указкой на небольшую темно-синюю планету.

– У Астора Уран соединился с Сатурном и Юпитером, – сказал Ксавий немного торжественно. – Но, пожалуй, на сегодня астрологии достаточно, – он решительно остановился и сделал жест рукой, при котором сфера с хлопком исчезла. – Вы перенесли немало испытаний и нуждаетесь в отдыхе. Прошу вас пройти в соседний зал.

Ксавий с Рифетосом свернули за колоннаду, направляясь к низкому своду пещеры, месту, где факелов не было. Гомза отчетливо услышал шум воды, и увидел едва различимый проход в соседний зал. Первое, что он увидел – это черная извивающая лента подземной реки. Воды ее неспешно текли, наполняя воздух пещеры влажной прохладой. Эта пещера была значительно меньше первой, весь ее свод покрывали причудливые сталактиты, свисая кое-где до самого пола. В центре пещеры, на большом плоском камне, стояли большие песочные часы. Песок еле заметной тонкой струйкой стекал вниз. Недалеко от реки стоял низкий каменный стол.

– Садитесь к столу, вам нужно поесть, – Ксавий зашел в реку и вытащил из воды несколько камней. – Я думаю, вы не откажетесь от грибов в сметане, лукового пирога и яблочного сока, – кентавр положил камни на стол и в ту же секунду они превратились во все то, что он назвал.

– Как это у вас получилось? – Гомза отщипнул кусочек от пирога и запихнул в рот. – Настоящий! Вкусно как! А торт можно?

Рифетос с улыбкой достал со дна реки камень, который на столе превратился в торт с нежно-розовыми цветочками

– Вот это да! – Гомза стал накладывать еду в тарелку.

– Я не могу найти источник света, – Грелль вертел головой во все стороны.

– И не найдете, – Ксавий чуть заметно улыбнулся. – Пещера не простая.

– Я это уже понял, – Грелль взял стакан с соком и кивнул в сторону песочных часов. – По-моему, песок почти не убывает.

Рифетос кивнул, положив на стол еще несколько камней, которые тут же превратились в ароматные блюда.

– Как по-вашему, сколько вы у нас находитесь?

Грелль с Гомзой переглянулись.

– Около часа, – сказал Грелль, откусывая луковый пирог.

– Двенадцать часов, – сказал Рифетос, внимательно посмотрев на часы.

Грелль так и застыл с пирогом во рту.

– Переночуете здесь, прямо за вашей спиной небольшой грот, там есть все необходимое для вашего ночлега. Располагайтесь, а у нас с Рифетосом еще много дел, – Ксавий слегка наклонил голову и, сделав сыну знак рукой, удалился.

– Промой рану в реке, – сказал Рифетос Греллю. – Спокойной ночи, – улыбнулся он Гомзе и пошел за отцом.

Гомза с Греллем забрались в грот, найдя там два топчана с лохматыми шкурами.

– Как у них интересно! Теперь я понимаю, почему папа так часто у них пропадал, – Гомза растянулся на топчане, изучая потолок грота. Вдали загадочно поблескивали сталактиты, а шум реки был похож на песню.

– Остается только гадать, сколько же он у них времени провел, – сказал Грелль, разматывая пеленку с руки.

– А с камнями как здорово, да? Вот бы у нас в дубе было такое! – Гомза вдруг почувствовал, как ему сильно хочется спать. – Я бы одними тортами питался… – сказал он, зевнув, и провалился в сон.

Когда Гомза проснулся, он увидел, как Грелль с кентаврами стоит на берегу реки, что-то оживленно обсуждая.

– ….так значит дворец прямо над нами? – услышал он удивленный голос Грелля.

Он стоял, задрав голову вверх, и задумчиво почесывал подбородок. Увидев проснувшегося Гомзу, Грелль улыбнулся.

– Нам пора в путь! – махнул он ему рукой.

Гомза потянулся и зевнул во весь рот. Он чувствовал себя таким бодрым! Казалось, не существует во всем мире ничего, что могло бы сломить его дух.

– Эй, Гомза, иди за нами! – услышал он голос Грелля.

Гомза быстро оделся и, поспешно схватив рюкзак, выскочил из грота.

Но Ксавий повел их не к выходу, а вглубь пещеры. Обогнув длинную цепь мерцающих сталагмитов, они подошли к небольшому водопаду, прозрачные струи которого взбили воду в реке белоснежной пеной.

– Вы что-нибудь слышали о мантии кентавра? – спросил Ксавий, повернувшись к гостям.

– Ее можно увидеть раз в год на кентаврах на празднике Большого дерева, – протараторил скороговоркой Гомза.

– Все верно, – Ксавий слегка улыбнулся и шагнул в струи водопада. Когда он от туда вышел торс его украшала переливающаяся всеми цветами мантия.

– Главное преимущество мантии состоит в том, что ее обладатель не горит в огне, – спокойно продолжил кентавр, поправив складку. – Учитывая всю серьезность ситуации, мы с Рифетосом решили, что она вам будет необходима. Заходите в водопад! – Ксавий отошел в сторону, пропуская Грелля к воде.

Гомза с ужасом подумал о том, как они мокрые по такому холоду пойдут дальше, но вслух свои соображения высказывать не решился. Когда Грелль вышел из воды в великолепной мантии, искрящейся всеми цветами радуги, от его мокрой одежды повалил густой пар.

– Одежда сухая! – удивленно проговорил Грелль, похлопывая себя по бокам. Мантия заметно побледнела и вскоре исчезла совсем.

– Нашу мантию на вас никто не увидит, но присутствие ее вы ощутите, – Рифетос подвел Гомзу к водопаду.

Тот с ужасом представил, что сейчас за шиворот польется ледяная вода, и хорошо, что мама не видит всей этой процедуры, иначе и ему, и кентаврам не поздоровилось бы. Он зажмурил глаза и шагнул в блестящие струи реки. Вода была настолько холодной, что ему показалось – его обдало кипятком. И, словно по волшебству, она мгновенно испарилась, оставив после себя переливающуюся мантию и сухую одежду.

– Пора в путь, – Ксавий направился к выходу.

Гомза поднял рюкзак и с радостью подумал о том, что уже сегодня он будет во дворце и увидит короля с королевой.

АУДИЕНЦИЯ

– Ну, вот мы и пришли, малыш!

Грелль остановился и забарабанил в большие металлические ворота. Их распахнули два стражника, впуская ливнасов на широкую каменную площадь.

– Эко вас угораздило, по такой-то погоде! – сочувственно покачал головой один из них.

Грелль только сейчас заметил, что потерял рукавицы, руки горели от холода. Гомза оглядел место перед дворцом, хлопая заиндевевшими ресницами.

По огромной площади, мощенной серым камнем, мела поземка. Бледный Дворец, уходящий своими башенками высоко в небеса, глядел на него рядами резных окон холодно и безразлично. Посредине площади на высокой колонне стояла статуя святого Хидерика. И таким он казался крошечным, далеким и чужим, что у Гомзы в горле стал разрастаться ком.

– Проведи их на кухню! – крикнул стражник служанке, высунувшейся из открытой двери. Та, увидев заснеженных путников, только всплеснула руками.

Когда она вела их по бесчисленным залам и коридорам, Гомза, разглядывая диковинный мраморный пол, старался не отстать от Грелля. Мальчик осматривал высокие лепные потолки и стены в гобеленах и понял, что такие сооружения как Королевский Белый замок гораздо лучше смотрятся снаружи и с некоторого расстояния. Ни в одной из целой череды помпезных комнат ему, уставшему и голодному, не захотелось задержаться ни секунды. Разве можно все это сравнить с его милым уютным дубом?

– Вот и кухня, – служанка распахнула дверь, впуская в небольшое помещение, где суетились повара в невысоких колпаках. У всех были одинаковые фартуки с вышитым силуэтом кедра.

К ним, семеня и переваливаясь с боку на бок, подошла маленькая старушка и, поправляя кружевной воротник платья, посмотрела на них поверх очков.

– Не иначе, из Северо-западного леса? – участливо спросила она.

Грелль только кивнул, и устало сел на деревянный стул, стоявший неподалеку.

– Ну-ка быстро, – старушка махнула рукой поварам, – горячего чая и накормить самым вкусным! А ты, – она посмотрела на служанку, – принеси им новую одежду! Не в таком же виде они пойдут к королю с королевой. Как там поживает Вурзель? – обратилась она к Греллю. – Все так же собирает таблички? Я тут ему одну отложила.

Через час путники, отмытые и одетые в новые наряды, стояли у дверей в парадный зал.

– По одному, – строго сказал лакей, открывая перед Гомзой дверь.

Мальчик попал в огромный зал, в конце которого он увидел королевскую чету, сидящую на белоснежных тронах.

Гомза пошел по серой широкой дорожке, поглядывая по сторонам на старинные канделябры и огромные полотна картин. Он шел, и ему казалось, что этой дорожке нет конца и края; ноги стали непослушными, язык прилип к небу.

Наконец, оказавшись у тронов, он остолбенело уставился на монархов. Одно дело, когда ты их видишь на празднике, издалека, другое дело – один на один.

Эмирамиль, одетая в белое струящееся платье, расшитое серебряными листьями, была так хороша, а Хидерик в сером бархатном камзоле так величав и мужественен, что Гомза просто стоял и любовался ими. Взирая на безупречную неземную красоту супружеской четы, на их роскошные блестящие наряды, Гомза почувствовал себя таким маленьким и ничтожным, что все слова, которые он так долго заучивал, тут же выветрились у него из головы.

– Что ты хотел сказать, маленький странник? – королева сдержанно улыбнулась Гомзе.

– Большой ураган унес моего отца… – мальчик тщательно подбирал слова, разглядывая край своего сапога. – Я хочу отправиться на его поиски… Но я же не могу пойти без оружия… – он вопросительно посмотрел на короля. – Мне еще нет четырнадцати, но можно ведь, получить меч раньше срока?

Король покачал головой.

– Правила для всех одни, – серьезно сказал он, нахмурившись.

У Гомзы внутри все сжалось в комок. Как же так? Неужели они не понимают? Сколько он всего пережил за последнее время, разве он сейчас сможет это все вложить в плоские заученные слова? Гомза в растерянности посмотрел на королеву, поняв, что огромное новое чувство, рожденное внутри него, хочет совсем другого.

'Только бы не расплакаться', – с ужасом подумал он, озираясь по сторонам.

– Ты чувствуешь себя беззащитным? – спросила его королева, вскинув брови. – Но это же не так! Где оружие твоих предков, которое тебе оставили?

О чем это она? Какое оружие? Гомза растерянно смотрел на разноцветные блики, скользящие по платью Эмирамиль от бриллиантовых серег.

– Все дары, подаренные нами, никуда не пропадают со смертью, – важно заявила королева. – Ливнасы прячут их в потаенных местах, а потомки их должны отыскать.

– Зачем такие сложности? – Гомза невольно вспылил. – Не проще было бы передать из рук в руки?

– Тогда дар потеряет свою силу, – спокойно заявил король, подняв указательный палец.

– Значит… у меня в моем дубе… – Гомза от растерянности запнулся.

Королева, улыбнувшись, кивнула.

– Вот ты все сам и понял, маленький ливнас.

– А это правда, что здесь у вас есть большой сад, где вечное лето?

Эмирамиль засмеялась.

– Теплый сад? Это, скорее, у холмовиков… Что в моих владениях, ты уже повидал. У меня даже летом прохладно, – добавила она, повернув голову в сторону окна. – Вот что, ливнас, – добавила она, подытоживая разговор, – я дам тебе золотой желудь, и ты сможешь приехать ко мне, если будет совсем плохо.

Совсем плохо? Разве может быть хуже, чем сейчас? Здесь, вдали от дома, он понял, как дорог ему милый лес, родное дерево, мамин травяной чай! Что может с этим сравниться? Гомза вспомнил про тыквенное семечко в кармане, зажал в ладошке холодный золотой желудь и, развернувшись, сначала пошел, а потом побежал из зала.

ДОРОГА ДОМОЙ

Сани, запряженные тройкой лошадей, скользили по горному серпантину вниз. Гомза с Греллем возвращались домой. Бубенчики на лошадях весело звенели, повторяя веселый звон в душе мальчика – он возвращался ДОМОЙ. Внизу, под горной грядой, простирался заснеженный Сгинь-лес, серый и безжизненный. Гомза прижался поближе к Греллю, ставшему таким родным за время его путешествия.

– Я, знаешь, о чем подумал, – Гомза пристально посмотрел на Грелля. – Оказывается в жизни, то, что кажется красивым – может быть смертельным для тебя, а что пугает – является для тебя спасением. Все наоборот!

В глазах Грелля мелькнули веселые искорки.

Вдруг кучер остановил лошадей и подошел к краю дороги, всматриваясь в заснеженную пропасть.

– Что случилось? – Грелль вылез из саней и подошел к кучеру.

Тот молча махнул рукой вниз и Грелль увидел внизу, на самом дне пропасти, у мелкой извилистой речушки, перевернутую карету.

– Это карета из вашего леса, – сказал кучер, шмыгнув носом. – И, видать, давненько там валяется, больше недели.

– Может, там помощь нужна кому-нибудь, – Гомза всматривался в снежную пропасть, разглядывая карету, на дверцах которой пестрел герб общественных фондов.

Кучер усмехнулся.

– С такой верхотуры свалиться! Там помощь уже никому не нужна. Кто ж по такой погоде на колесах ездит? Не мудрено, что в сторону повело на подъеме.

– Так у нас там сейчас снега нет, – сказал Грелль. – Как бы сани проехали?

Кучер только пожал плечами.

– Стало быть, дома сидеть надо было, а не соваться без нужды в горы, – он покачал головой и, кряхтя, пошел к саням.

Грелль посмотрел на Гомзу.

– Ты понимаешь, что в этой карете поехала бы Фло, если бы нашла шкатулку? – серьезно спросил он.

Гомзу обдало ледяным холодом.

– Понимаю, – только и смог вымолвить он.

Больше за время пути он не произнес ни слова, потрясенный увиденным.

Когда сани проехали Сгинь-лес, снег почти кончился. Кучер остановил лошадей.

– Ну, – сказал он, повернувшись к пассажирам, – вам, стало быть, дальше самим топать! Ваш лес уже рядом совсем. Бывайте здоровы!

Впереди простиралась широкая равнина, в конце которой виднелся их родной лес.

– Ну, дружок, мы почти дома! – Грелль шумно вдохнул прохладный воздух. – Силенки-то есть?

Гомза кивнул головой и, взяв Грелля за руку, пошел в сторону зеленеющего леса.

Глава 8. Сокровища предков

СОКРОВИЩА ПРЕДКОВ

Гомза лежал в кровати, натянув одеяло почти до подбородка. Он бросил взгляд в окно. Уже наверняка полдень, мама, скорее всего пошла навестить родственников.

Он обвел взглядом комнату. Надо же, он на все смотрит совсем другими глазами! Вот альбомы с открытками. Гомза протянул руку и взял верхний альбом из высокой стопки. Он безразлично пролистал страницы, в которых весело мелькали пестрые открытки. Детские забавы, нужно их подарить Шиме. Плакат Гнилого ореха'. Совсем недавно они были его кумирами. Теперь Гомза в этом был уже не уверен. Солдатики на подоконнике. Гомза резко встал с кровати и подошел к своей коллекции. Взял в руки фигурку пучеглазого ефрейтора с поднятой шашкой в руке.

'Ему предстоит бой с противником', – с уважением подумал мальчик и аккуратно поставил фигурку обратно.

Гомза подошел к висящему на стене зеркалу и внимательно посмотрел на свое отражение. Вроде бы то же самое лицо, разве что взгляд стал серьезней. А ему кажется, что ему не тринадцать лет, а лет сто.

Сокровища предков! Где их искать? Он побежал в кабинет. Заглянул в камин, поковырялся в золе, перелистал штук тридцать книг, осмотрел рабочий стол отца, простучал стены – ничего! Оставив кабинет в разгромленном виде, сердясь на себя за беспомощность, он полез на верхний ярус дуба, там, где они с отцом по вечерам сидели.

Телескоп грустно стоял без дела.

– Эх! Несладко тебе теперь! – обратился к нему Гомза. – Все про тебя забыли!

Он навел резкость и стал осматривать окрестности.

Роффи! Идет с мольбертом на плече в сторону гор. Он повернул телескоп в другую сторону. Центральная тропа. Локуста ругается с Шишелом.

'Ух ты! Видно даже подножье гор! – Он навел резкость сильнее.

Идет сгорбленный старичок с часами. Уронил шляпу. Смешной какой! Подошел к двери Тилиана. Стучит. Дверь открыли. Зашел.

Гомза перевел трубку телескопа чуть выше. Ой, а вон там, в окне Тилиан сидит в кабинете. Как хорошо видно! Что-то пишет на пергаменте. К нему зашел старичок, поставил часы на стол. Разговаривают.

– А-а-а, это он, наверное, жертвует в общественные фонды! – догадался Гомза.

От нечего делать Гомза стал разглядывать красивую статуэтку у Тилиана на столе. Воин с кривым мечом был настоящим произведением искусства.

'Да-а, – подумал мальчик, – это не мои солдатики. Погоди-ка, а что это делает Тилиан?

Старичок уже ушел, и Тилиан разбирал его часы. Странно, часы, похоже, старинные, вещь ценная. Тилиан с лупой пристально разглядывал внутренности часов, аккуратно вынимая одну деталь за другой. Затем он отложил часы в сторону и поднял к свету какой-то предмет, с интересом его рассматривая. Что это он там нашел? Гомза присмотрелся.

– Зеленый изумруд! Это же дар королевы!

Его бабушке тоже подарили такой. Этот дар давал ливнасам крепкую семью и процветание рода. Похоже, старичок не догадывался, что в его часах. Но откуда Тилиан узнал об этом?

Гомза стремглав побежал вниз, в кабинет отца. Тилиан просил пожертвовать нефритовую шкатулку отца, где же она? Наверняка в этой шкатулке тоже было что-то спрятано! Гомза решил обыскать весь дуб, начиная с чердака.

Когда он поднимался по лестнице на чердак, в дверь постучали. Гомза сразу понял, что это Тюса, только она одна не признавала колокольчиков и не жалела своих кулаков. Он вышел на улицу, прикрыв ладонью лицо от яркого солнца.

Тюса держала в руках высокий пузырек с ярко-розовой жидкостью.

– Малинесс де Пузырино решила выйти замуж за твоего ефрейтора, – важно сказала она и поставила пузырек на каменный край колодца. Тут Гомза увидел, что Тюса нарядила пузырек с сиропом как невесту – сверху болталась фата из носового платочка.

– Тюса, давай мы потом поиграем, мне нужно шкатулку найти, – он развернулся и пошел к двери.

– Эй, ты куда! Свадебная церемония будет недолго, а потом я тебе помогу, у меня сегодня выходной! Тащи сюда своего пучеглазого, – она села на край колодца и стала поправлять фату, бормоча своей принцессе ободряющие слова.

Гомза тяжело вздохнул, но покорно пошел в дом, понимая, что от Тюсы просто так не отделаешься.

Тюса поставила жениха с невестой рядышком, положила рядом с ними свидетелей – два сухих желудя и еловую шишку, которая была алтарем, и стала произносить торжественную речь. Это было так уморительно смешно, что скоро Гомза просто покатывался со смеху. Он схватился за живот и неосторожно взмахнул рукой, с ужасом заметя, что жених полетел на дно колодца.

– Ай-ай-ай! – заверещал он, облокотившись на край и всматриваясь в темный водяной круг, по которому пошли частые круги. – Мой ефрейтор, он утонул!

– Чего раскричался как бешеная лягушка, – проворчала Тюса, нежно прижимая к груди пузырек с сиропом. – Эх, Малинесс, – проворковала она невесте, – не расстраивайся, не ты первая, кого бросили у алтаря, – с этими словами она поставила пузырек в сухую траву и стала раздеваться.

– Ты чего, в колодец лезть собралась? – удивленно спросил Гомза. – Лучше не надо, Тюса, он такой глубокий, что даже представить страшно!

– А мне не страшно! – с вызовом заявила кикиморка, перелезая через край, – так и быть, достану этого негодяя, но свадьбы не будет, – сердито добавила она и нырнула в воду.

Гомза сел на каменный край и с напряжением стал всматриваться в колышущуюся воду. Надо же какая Тюса странная, для нее так важна какая то дурацкая свадьба, и ничего не стоит нырнуть в колодец, которого Гомза всегда до смерти боялся.

Вскоре на поверхности появилась мокрая голова Тюсы.

– Держи своего вояку, – сказала она, протягивая солдатика. – Там еще кое-что было, – продолжила кикиморка, сплевывая воду. – Если не ваше, я себе заберу.

В руках у Тюсы была обмотанная веревкой нефритовая шкатулка.

*** *** ***

Нисс сидел в маленькой харчевне холмовика Пипеля 'Сруб' и смотрел перед собой невидящим взглядом. Заведение было довольно тесным, но очень популярным, стилизованным под избушку лесорубов, и сегодня тут было не протолкнуться. На бревенчатых стенах харчевни висели старые фотографии здоровенных холмовиков с большими топорами в руках. Дальний угол, там, где играли музыканты, утонул в плотном сизом дыме от сигарет. За соседним столиком два холмовика мерялись силами, поставив локти на стол и сцепившись огромными ладонями. Один из них был рыжий с коротко стриженым чубчиком жестких волос, а цвет волос второго было не разобрать, так как на нем была громадная кепка с козырьком. Их обступили хмельные зеваки, таращившиеся на борцов посоловевшими глазами. Они ревели и улюлюкали так громко, что Нисс не слышал собственного голоса.

– Ты слышишь меня, Нисс? Я заказал еще жаркое из зайчатины, – пихнул его в бок сосед по столу холмовик Магус. Он налил в рюмки холмобраг и поставил их на стол.

В харчевне Пиппеля приносить с собой выпивку не разрешали, поэтому Нисс украдкой вытащил из внутреннего кармана плоскую бутылку с элем и плеснул его в стаканы с холмобрагом. Недавно они с Магусом поэкспериментировав, выяснили, что если их смешать в определенных пропорциях – получается забористый напиток.

Нисс поспешно спрятал контрабанду в кармане и поднял руку со стаканом.

– Давай выпьем за то, чтобы настали лучшие времена! – протараторил Магус и залпом выпил рюмку.

Магус был низенький пухлый холмовик с черными как смоль волосами. Глаза у него были слегка навыкате, а рот – довольно крупный, с яркими губами. Он слегка шепелявил и стеснялся этого, поэтому старался слова произносить быстро, чтобы не так заметно было.

– Повтори свой тост, – повернул к нему голову Нисс, уставившись на Магуса хмельным взглядом. – Помедленнее, если можно.

– Я сказал, давай выпьем за то, чтобы настало лучшее время! – повторил Магус, ослепительно улыбаясь.

В этот момент за соседним столом толпа дружно взревела, и Нисс невольно повернул туда голову, увидев, как рыжий борец покраснел от натуги и почти согнул руку противнику.

Нисс отсалютовал в пустоту и тоже выпил.

– Лучшие времена, говоришь? – обратился он к соседу, подвигая тарелку с едой поближе. – Хочешь, я открою тебе страшную тайну? Магус, это время никогда не настанет! – тут он разразился таким жутким смехом, что у холмовика мороз по коже пробежал.

– Дружище, господь с тобой, зачем так мрачно смотреть на жизнь? – Магус ущипнул проходившую мимо официантку. Та шлепнула его полотенцем и, погрозив пальцем, поспешила на кухню.

– Это не я на нее мрачно смотрю, а она на меня, – упрямо заявил Нисс. – Вот куда ни пойду, везде чувствую ее тяжелый взгляд, – добавил он и икнул.

– Кто? – переспросил Магус, накладывая в тарелку горкой салат. – Кто на тебя посмел косо смотреть?

– Жизнь, – Нисс развел руками и наклонился к уху холмовика. – Она стерва, еще та! Одним – все, другим – шиш с маслом, – он скрутил дулю и стал ею размахивать в воздухе.

Магус серьезно посмотрел на Нисса и погрозил ему пальцем.

– Ай-ай-ай! Нехорошо врать, любезнейший! Тебя обхаживают толпы холмовичек, ты работаешь в теплице у самого Протта! У тебя двухуровневый холм, что и говорить, приятно иметь такую крышу над головой! Чего тебе еще надо?

Нисс посмотрел на него мутным взглядом и наклонился вперед.

– Чего надо, говоришь? Я опять в лес хочу. И чтобы толпы древесниц мне прохода не давали. И жить там хочу не в старой осине, а в большом дереве, понятно? А возвращаться туда как побитая собака – не хочу, – тут он встал и пошел через плотную завесу дыма к музыкантам.

Подойдя к сцене, он невольно вздрогнул, увидев лицо солиста, проникновенно поющего о безвременно скончавшемся холмовике. Нисс, воспитанный на культурном наследии древесников, слыша зычный баритон, доносившейся из-под пелены дыма, все же думал, что лицо поющего должно быть несколько иным. Парень, что пел песню, ничем внешне не отличался от какого-нибудь болотного оборванца, который в его родном лесу разгружал товар при магазине. Да и музыка у них была с таким обилием низких аккордов, вязкая, тяжелая… Нисс дождался конца песни, где умерли абсолютно все, и подошел к музыкантам поближе.

– Сыграйте про Туттеля, – сказал он им и бросил горсть монет.

Солист ловко поймал монеты в шляпу и широко улыбнулся, обнажив желтые кривые зубы. Музыканты грянули музыку и весело запели.

Туттель-Муттель невезучий,

Ночью спит в навозной куче,

Только деньги получает —

Все до кейда растеряет.

А на дне Благодаренья

Опрокинул таз с вареньем…

Ла-ла-ла-ла-ла-лу-ла!

Нисс заулыбался и захлопал в такт музыке. Эта мелодия всегда дарила ему ощущение счастья. То ли из-за простоты стиля, то ли из-за манеры исполнения. А может быть, ему просто приятно было слушать про тех, у кого не важно шли дела.

– Хочешь, я тебя со своей бабкой познакомлю? Она у меня ведьма! Может, что посоветует тебе, – заорал Магус, пытаясь перекричать музыку.

– Ведьма, говоришь? Хочу! – глаза Нисса сверкнули.

В это момент рыжий холмовик с протяжным криком уложил ладонь противника с громким стуком на стол. Толпа взревела, некоторые подбросили шапки вверх. Те, кто поставили на холмовика в кепке, стали раскошеливаться.

Нисс выпил залпом рюмку и пошел танцевать.

*** *** ***

Сразу по возвращении из Сгинь-леса Грелль направился к раздвоенной ольхе. Дверь ему открыла Лерр и изумленно вскинула брови.

– Ба! Их сиятельство изволили вернуться с прогулки! Надеюсь, карусели Сгинь-леса не сильно вскружили голову? – желчно произнесла она и, выдержав паузу, развела руками. – А Роффи нет дома, она в горах картинки малюет. Тоже любительница аттракционов!

Грелль торопливо пошел в сторону Северных гор, натянув шляпу до самых глаз. Еще издали он увидел крошечную фигурку на склоне горы. Он помахал Роффи двумя руками и увидел, как она застыла, разглядывая его. Потом словно вышла из оцепенения и побежала ему навстречу.

– Грелль, миленький, живой! – она повисла у него на шее и расплакалась.

Грелль крепко обнял ее, и они застыли, наслаждаясь каждой секундой встречи.

– Ну, показывай, что нарисовала, пока меня не было, – Грелль вытер девушке слезы и чмокнул в щеку.

Когда они подошли к холсту, первое, что он заметил – это то, что изменилась цветовая гамма картины. Раньше небо утренних гор было оранжево-красным, а теперь зеленовато-бирюзовым. И солнце поднималось над горизонтом яркое, с зелеными лучами.

– Я тоже это видел! Это было в пятницу! Когда я увидел солнце, я подумал, что это словно горошина с твоего платья скатилась! И лучи брызнули зеленые во все стороны, я тоже видел это, – он удивился, что необычный восход, который увидел он, в то самое утро, когда его чуть не убил Черный Стрелок, мог видеть кто-нибудь еще. Тогда ему казалось, что это было только в его личном мире.