Текст книги "Тыквенное семечко"

Автор книги: Инесса Шипилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– А ты русалок видел? – спросил Гомза, покосившись на серые болота, из которых торчали сухие камыши.

– Видел, – Грелль надвинул шляпу на глаза и задумчиво поскреб подбородок.

– Они такие, как на картинках, да? С зелеными волосами и длинными ресницами?

– Знаешь, я особо их ресницы не разглядывал, – Грелль спрятал карту и поднял ворот куртки.

– Ну ты даешь! – Гомза округлил глаза и стал догонять Грелля. Он хотел сказать ему, что у него явно отсутствует интерес к окружающей среде, но от возмущения запутался в построении предложения и просто фыркнул.

Несколько часов спустя Гомза понял, что путешествовать с Греллем – скука смертная. Он в основном разглядывал следы на дороге и на вопросы отвечал весьма лаконично. Гомза невольно вспомнил, как они гуляли с отцом – у того рот не закрывался. Где бы они ни шли, он рассказывал что-нибудь веселое, и они вместе смеялись от души. Может, ему самому стоит развеселить этого зануду?

– Грелль, ты помнишь ту сломанную березу, которая растет недалеко от пня Шишела? Папа рассказывал, что когда он был подростком, там был продуктовый магазин. И вот один раз его ограбили три болотных оборванца, у одного из них была ярко-рыжая борода. Так их поймали через час, когда они на болотах делили деньги. Его борода за сотню шагов была видна! – Гомза рассмеялся, запрокинув голову.

Грелль развернулся к нему и поправил сбившийся рюкзак.

– Мы идем по незнакомой местности. Будет лучше, если наши голоса не будут слышны за сотню шагов и не привлекут к себе внимание, как борода того оборванца, – тихо сказал он и огляделся вокруг.

Гомза покраснел от обиды и демонстративно отвернулся.

Когда они сделали привал, пришлось снимать с себя теплую одежду – чем ближе они подходили к загадочному лесу, тем жарче становилось. Постепенно широкая дорога превратилась в узкую тропу, и они вплотную подошли к лесу с гигантскими деревьями.

– Ничего не понимаю! Это сюда выгоняют провинившихся ливнасов? Да этот лес куда красивее нашего! – Гомза оторопело взирал на буйные заросли экзотических деревьев, обвитых лианами. – Наверное, тут еще и зимы не бывает, – задумчиво добавил он, вытерев со лба струящийся пот.

– Ну, некоторые сами сюда сбегают, – Грелль отодвинул широкие листья ближайшего куста, и оттуда со свистом вылетела стайка диковинных птиц.

– Ясное дело, тут же красота такая! – Гомза задрал голову и посмотрел на кусочек бирюзового неба над головой.

Прямо над ним кружились огромные пестрые бабочки: они то резко опускались и разлетались в стороны, то снова взмывали вверх, объединяясь в замысловатом танце.

– Ух ты, какие цветы красивые! Как они называются? – Гомза направился к дереву с гладкой, словно отполированной корой, все ветки которого были усеяны большими розовыми цветами.

Цветы источали тонкий сладкий аромат, их серединки поблескивали маленькими капельками росы, в которой отражались солнечные лучи. Это было очень красиво, так красиво, что Гомза бросил свои вещи около дерева и заворожено уставился на него, вдыхая полной грудью чарующий запах.

– Это амфора лютиус. Близко к нему не подходи, – Грелль остановил его рукой и кивком головы показал на большую змею, обвитую вокруг верхней ветки.

– Ядовитая? – со страхом спросил Гомза и потянулся за рюкзаком.

– Ядовитая, – ответил его спутник и сделал знак следовать за ним.

Узнав, что тут разбросаны по веткам огромные ядовитые змеи, Гомза почувствовал себя наживкой на крючке.

– А вдруг она за нами поползет? – с ужасом прошептал он, то и дело оглядываясь.

– Не поползет. Она только что проглотила добычу, видел какой у нее живот?

При этих словах Гомзе стало совсем не по себе. Змея только что кого-то проглотила! Может быть, даже какого-нибудь несчастного изгнанника, который любовался цветами. Он резко вздрогнул, когда у самых его ног мелькнула верткая ящерица с пестрым хохолком на голове.

– А зачем ливнасы сюда убегают? – спросил он Грелля, глядя вслед улепетывающей рептилии.

– Здесь можно быстро разбогатеть. В этом лесу живут моркусы и, не смотря на свой простоватый вид, они сказочно богаты.

– И откуда же у них взялось это богатство? – недоверчиво протянул Гомза, он вспомнил фотографии моркусов в книжках, где они напоминали недоразвитых дикарей.

– Когда моркусы роют себе норы, они находят в земле золото. У них словно нюх на него, хотя специально они его не ищут. Питаются они, в основном дождевыми червями, но так же обожают рыбу, которую сами ловить не могут – страшно боятся воды. Когда ливнасы попадают сюда, они сначала пытаются обыграть моркусов в азартные игры. Если повезет – можно разбогатеть за одну ночь и вернуться домой, как говорят 'на коне', а не повезет – придется ловить для них рыбу очень долго, возможно всю жизнь.

Гомза удивленно вскинул брови и прижал покрепче к себе рюкзак.

– А что это шумит? – он резко остановился и прислушался. Шум доносился из глубины леса, оттуда, где деревья стояли сплошной стеной.

– Это водопад, самый большой в королевстве, – Грелль запихнул куртку в рюкзак и вытер пот со лба.

– Вот это да! Пойдем, посмотрим, я ни разу не видел водопада! – Гомза в одночасье забыл про ядовитых змей и подпрыгнул от радости.

– Тогда мы удлиним себе дорогу. Ты не очень устал?

Гомза беспечно махнул рукой. Подумаешь, придется пройти чуть больше, за то, будет что рассказать этому задаваке Заку. А то носится со своим мечом как леший с прошлогодними шишками.

Чем ближе они подходили к водопаду, тем сильнее становился шум падающей воды. И вот путники спустились в небольшую ложбину, окруженную свисающими вниз деревьями, которые словно скрывали ее от любопытных глаз. С северного склона, с ревом, падал вниз большой поток воды, разбиваясь внизу в бурлящую пену. Водяная взвесь наполнила воздух оврага плотной завесой влаги, что было в такую жару настоящим бальзамом.

– Вот это да! – Гомза бросил вещи и пустился бежать вниз, навстречу долгожданной прохладе.

– Не вздумай заходить в воду! – услышал он за своей спиной строгий голос Грелля.

'Ну, прямо как мама! – подумал Гомза, но когда подбежал к водопаду, оторопело застыл перед ним.

Небольшое озерцо, куда падал поток воды, было окаймлено скелетами и просто крупными костями, побелевшими от времени. В нескольких местах стояли невысокие шесты, на которых были черепа с засохшими венками. Вдоль всего оврага, на камнях, тянулись нарисованные фигурки со зловещими выражениями лиц.

– Что это? – только и смог выдавить из себя Гомза и попятился.

– Мрачновато, не правда ли? Здесь у моркусов располагается Обитель смерти, – Грелль задрал голову и смотрел на крупную яркую птицу, которая прыгала по веткам.

– Как обитель смерти? Ты хочешь сказать, что здесь живет смерть? – голос Гомзы внезапно охрип.

– Так считают моркусы. Я уже говорил тебе, что вода для них стихия смерти, может не без основания, – с этими словами он сорвал с ближайшего дерева ветку с широкими листьями и опустил ее в воду. Когда он через минуту вытащил ее, от ветки мало что осталось – лишь печально висящие изжеванные прутики.

Гомза лишь хлопал глазами, не в силах произнести ни слова.

– Что, купаться уже не хочется? Это местные рыбки – вик-вик. Похоже, они давно не ели, раз бросаются на зелень, а вообще они не вегетарианки, предпочитают мясо.

– Если ты знал, что здесь такое, зачем привел меня сюда? – от негодования закричал Гомза и сжал кулаки от ярости.

Птица тревожно вскрикнула и улетела прочь, громко хлопая крыльями.

– Ты же сам просил, – как ни в чем не бывало сказал Грелль и пошел умываться под водопадом.

– Но я ведь не знал! – возмущенно заорал Гомза и топнул от злости ногой.

– Зато теперь знать будешь, – спокойно ответил Грелль, фыркая от холодной воды, которая затекла ему за ворот рубашки.

Гомза весь просто кипел от ярости. Да если бы мама только узнала, как он себя ведет, что бы было! Он же должен защищать его! У этого Грелля, похоже, не все дома! Да и Ингедиаль Грелля он не видел ни разу. Небось, и нет совсем. Чувства переполняли Гомзу, а в таких случаях он не мог сказать ни слова, только фыркать. Вот и сейчас, он с неприязнью посмотрел на своего проводника и громко, чтобы пересилить шум воды фыркнул, презрительно оттопырив губы.

Грелль пригладил влажные волосы, которые рассыпались по плечам волнистыми прядями.

– Знаешь, почему у тебя сейчас столько проблем? – спросил он Гомзу и обрызгал его холодными каплями.

Тот лишь побелел от злости и сжал кулаки. Если бы он был в своем лесу, давно бы убежал от этого чокнутого, а тут приходится сидеть и слушать.

– Ты жил в иллюзии, дружок. А я теперь тебе показываю реальность. Стоя на тех камнях, можно хорошо освежиться, – он махнул рукой на то место, где стирал рубашку.

Спустя полчаса, Грелль вымыл Гомзу и показал ему зловещих вик-вик вблизи. Лежа плашмя на камне, они разглядывали мелких рыжих рыб с крупными зубами. Гомза медленно опускал в воду ветку и наблюдал, как хищные рыбы рвали на части широкие листья.

– А как они умерли, не знали что тут вик-вик? – Гомза кивнул головой в сторону скелетов.

– Знали. Сюда приходят умирать старые больные моркусы, и те кто, по их мнению, заслужил смерти, – Грелль надел мокрую рубашку и набросил рюкзак на плечо.

– Вот жуть, – только и смог сказать Гомза, глядя на шест с черепом. В этот момент из пустой глазницы выползла крупная красная гусеница, и Гомза, громко вскрикнув, побежал наверх.

Чем дальше они заходили в Дебри, тем чаще возникали у Гомзы мысли, что эта территория, пожалуй, так же небезопасна, как и Сгинь-лес. Дважды он забредал в заросли какой-то буйной ядовитой травки, и чуть было не сорвался в овраг, край которого был увит пышными цветами.

– А ты раньше встречался с этими моркусами? – спросил Гомза Грелля, старательно пряча нарастающее беспокойство.

– Пару раз встречался, – Грелль присел на корточки и внимательно посмотрел на следы на тропинке.

– Ну, и как они, такие же, как в книжках? – допытывался Гомза. К его внутреннему беспокойству добавилось раздражение, что из Грелля все приходится тянуть клещами.

– Не знаю, что там про них в книжках пишут, – пробубнил Грелль в ответ и остановился около ветвистого дерева, растущего у самой тропинки.

– Сломана совсем недавно, – сказал он и потрогал ветку рукой.

– Это правда, что они мысли читать умеют? – не унимался Гомза.

Грелль прижал палец к губам и огляделся вокруг.

– Да нет тут никого! – вспылил Гомза. Он был уверен, что все эти таинственные манипуляции со следами Грелль придумал, чтобы не отвечать на его вопросы.

Он увидел, как вытянулось лицо у Грелля, и тут же почувствовал, как к его виску приставили что-то острое, скорее всего – наконечник стрелы.

– Не двигаться, – услышал он грубый голос у самого уха. – Не то стрелять буду.

'Черный Стрелок! – с ужасом подумал Гомза и от страха зажмурился, так как хорошо запомнил, что рассказывали про его смертоносный взгляд. Сердце провалилось в какую-то пустоту, а в горле мгновенно пересохло, как долине холмовиков в великую засуху.

– При таком сильном интересе к моркусам, я бы на твоем месте раскрыл глаза пошире, – услышал он ироничный голос Грелля.

Гомза покосился вбок и задрал вверх руки. Их тут же окружили кольцом несколько странных созданий, целясь в них стрелами.

Моркусы оказались темнокожими коротышками с разрисованными лицами, однако всем своим видом они показывали, что шуточки с ними плохи. Их бритые головы напомнили Гомзе ранние акварельные картины Шимы: они также были испещрены яркими полосками и зигзагами краски, но в целом понять их смысл не удавалось.

– Что, из леса выгнали? – поинтересовался один из них, с полосками белой краски на щеках.

– По своей воле идем. Мы к замку пробираемся, к тому, что на высокой горе, за лесом, – пояснил им Грелль и расстегнул ворот рубахи.

– Вы идете по доброй воле в логово злых духов? – удивленно спросил другой моркус и часто заморгал глазами.

– Эти белые ливнасы врут. Их нужно доставить к вождю, пусть он с ними разговаривает, – встрял моркус, который все еще целился в них. Он сделал знак следовать за ним и всем своим видом показывал, что такие подозрительные ливнасы ему давно не попадались.

Их повели вглубь леса по заросшей тропе, которая была словно замаскирована лианами. Широкие листья с двух сторон били Гомзу по щекам и он, стараясь увернуться от их ударов, напоролся на какие-то колючки. Он громко вскрикнул, выдернул из ноги большой шип и с огорчением заметил, что они ушли далеко от края леса.

Вскоре они вышли на широкую поляну, в центре которой горел костер. Вокруг кольцом сидело несколько моркусов. Они уставились на гостей своими раскосыми глазками и приветливо заворчали.

Женщины-моркусы в это время хлопотали у огня – жарили дождевых червей. Все они, как по команде, замерли и с любопытством уставились на гостей.

– Эти белые ливнасы говорят, что держат путь в лес, где в каждом дупле спрятано зло, – пафосно изрек моркус, что их поймал в лесу. Он склонил голову перед вождем и выжидающе на него посмотрел.

Вождь закрыл глаза и протянул ладони к костру. Другие моркусы, что сидели у костра, сделали то же самое.

Гомза в недоумении повернул голову к Греллю, ничего себе гостеприимство!

– Чего это с ними? – возмущенно прошептал он.

Но тот лишь улыбнулся ему в ответ и подмигнул.

– Пустяки. Они сейчас решают, что с нами делать. Если решат, что мы врем, бросят в озеро к тем симпатичным рыбкам.

Гомза округлил глаза, но, увидев как Грелль спокоен, решил, что это он так шутит, чтобы нагнать на него побольше страху.

Когда Гомза уже и не надеялся на то, что о них вспомнят, вождь открыл глаза и посмотрел на них.

– Они говорят правду. Разделите с нами еду, которую нам послал Великий Повелитель Земли. Ваша тропа будет очень длинная, никто не знает, сколько раз поднимется солнце, пока вы дойдете до цели, – вождь обвел всех взглядом и моркусы одобряюще закивали.

– Благодарим вас за такую честь, – вежливо ответил Грелль и сел к огню напротив вождя. Гомза присел рядышком и с интересом стал разглядывать местного главу леса.

Не смотря на то, что вождь был пожилым, морщин у него не было, темная кожа лица блестела как полированная. На бритой голове красовался яркий бирюзовый зигзаг со стрелкой. Уши украшали обработанные самородки золота: они были в форме трубочки или свитка. Концы этих трубочек связывала толстая нитка, что делало серьгу похожей на маленькую сумочку, и эта 'сумочка' была надета прямо на ушную раковину. Голый торс вождя украшали замысловатые татуировки, в которых часто попадались изображения птиц и солнца. Пока Гомза разглядывал вождя, перед ними положили широкие блестящие листья дерева.

– Что это такое? – спросил он шепотом Грелля.

– Это местные тарелки, – ответил тот в пол голоса.

– Только не говори… – Гомза осекся на полуслове и с ужасом посмотрел на шампур, обмотанный дождевым червяком, который преподнесли Греллю как великий дар.

Тот нисколько не смутился, достал из рюкзака специи Вурзеля и положил на землю перед собой.

– Наслышан, ваше блюдо очень вкусно, но специи нашего повара тоже хороши, – сказал он, щедро посыпая червяков разноцветными порошками. – Попробуйте!

Моркусы потянулись за специями и тоже стали приправлять любимое лакомство.

Гомза округлив глаза, смотрел, как Грелль закончил трапезу и стал расхваливать ужин. Сам он от экзотической еды отказался – достал из рюкзака сдобную булочку и бутылку с молоком, но вскоре снова спрятал, вдруг начисто пропал аппетит.

– А ты умен, незнакомец, – обратился к Греллю вождь. – И порошки твои хорошие, – он кивнул на специи, лежащие у костра.

– Я могу вам их оставить, если покажите мне хорошую дорогу, – Грелль застегнул рюкзак и вопросительно посмотрел на моркусов.

– Годится. Вас поведет мой старший сын Син-Ро. Без него вы бы встретили три восхода солнца, пока дошли до края Дебрей, а так дойдете за час. Переночуйте у нас, а утром, когда погаснет самая яркая звезда, двинетесь в путь.

Тем временем сгущались сумерки, небо со всех сторон окаймлял чернеющий лес, и казалось, будто они сидят на дне огромного колодца. Путники отошли от костра и расположились под раскидистым деревом. Гомза тихо поскулил, посмотрев на раненую ногу, и достал из рюкзака бутылку с молоком.

– Как ты мог есть этих ужасных червей? – возмутился он и прислонился к широкому стволу, но тут же с криком отпрянул: по нему ползла мохнатая гусеница.

– Если бы я не разделил с ними ужин, они бы нам не помогли, – Грелль надвинул шляпу на глаза и развалился под деревом. – Мы далеко ушли от края леса и плутали бы с тобой по Дебрям несколько дней, а потом пришлось бы наниматься к моркусам на работу, как это делают другие.

– А зачем это делают другие? – Гомза отхлебнул молоко и неожиданно почувствовал, что оно очень вкусное.

– Ну, я же тебе уже говорил! Понимаешь, некоторые хотят иметь все и сразу. В Дебрях это возможно. Но, как правило, ливнасы мечтающие быстро разбогатеть, становятся слугами моркусов, вот как эти, – Грелль кивнул в сторону двух ливнасов в рваной одежде, которые высыпали пойманную рыбу у костра и снова ушли к реке.

– Значит, ты знал их обычаи?

– Если хочешь благополучно миновать незнакомую местность – изучи ее правила. Садясь у огня напротив их вождя, ты показываешь тем самым, что ты ему ровня, и к тебе будет соответствующее отношение. От их еды отказываться нельзя, так что специи Вурзеля, с которыми и газету съесть можно, пришлись кстати, – Грелль снял обувь и бросил ее в сторону.

Гомзе вдруг стало очень стыдно перед Греллем. Вовсе он не сумасшедший и чего он на него наорал там, у водопада.

– А ты здорово пошутил тогда, когда сказал, что нас могут бросить в озеро к вик-вик, – примирительно изрек он и отхлебнул молоко.

– Я не шутил, – ответил Грелль и похлопал по спине Гомзу, так как тот поперхнулся молоком и сильно закашлялся.

Когда совсем стемнело, моркусов на поляне стало больше – многие повылезали из нор и пошли к костру за едой.

– Еще червячков хотите? – к путникам подошла старуха с длинными седыми косами, кончики которых скрепляли крупные рыбьи кости. Она приветливо улыбалась, и Гомза с удивлением заметил, что у нее ровные белые зубы.

– Спасибо, но мне молоко допить нужно, боюсь – скиснет, – он помахал бутылкой и со страхом посмотрел на шампур в ее руках.

– А может, ты рыбки хочешь? – подмигнула она ему, хитро улыбаясь.

Гомза слегка растерялся. Рыбки ему, конечно, хотелось, но кто его знает, как они ее тут готовят – вдруг фаршируют гусеницами? А может быть, отказываться от ужина нельзя ни в коем случае, а не то спустят его как миленького в то самое озеро, и поминай как звали!

Грелль, как назло, сладко спал под деревом, не боясь ни местных насекомых, ни местных правил, и как назло вокруг него никто не ползал, и никто не испытывал его познаний.

Видя замешательство гостя, старуха широко улыбнулась, еще раз продемонстрировав свои великолепные зубы.

– Я сейчас тебе принесу хороший кусок, – она протянула ему лист-тарелку и пошла к костру.

– Грелль! Скорее просыпайся! – испуганно затормошил спутника Гомза.

– Что случилось? – Грелль быстро вскочил на ноги и обнажил меч. – Кто-то напал?

– Почти. Вон та старуха предлагает мне рыбу, – со страхом прошептал он.

Грелль улыбнулся и стряхнул с себя траву.

– Поверь мне, это не самое страшное, что может здесь случиться. А для меня у нее кусочек найдется?

Через полчаса старуха знала про Гомзу почти все.

– Ты очень смелый ливнас! – с уважением сказала она и подняла вверх большой палец. – Почти такой же, как Син-Ро.

– А кто это? – промычал Гомза с набитым ртом. Рыба оказалась очень вкусной, ее натирали какими-то травами и кореньями, и кроме превосходного вкуса, у нее был неповторимый аромат.

– Син-Ро – старший сын вождя, очень умный и смелый моркус. Он знает все дороги этого леса как свою нору. Он легко находит золото – только посмотрит на землю, сразу скажет, где оно. Только одно расстраивает нашего вождя – Син-Ро не хочет после него стать вождем.

– Я так понял, он не единственный ребенок. Или у моркусов передавать власть можно только старшему? – спросил Грелль, откусив большой кусок рыбы.

– Не единственный. Но Сун-Ви, не сможет стать вождем, боги не дали ему рассудок, но он лучше всех бьет в барабан, он родился для этого.

– В какой барабан? – с интересом спросил Гомза и вытер жирные руки о траву.

Старуха махнула рукой в сторону поляны и путники с удивлением увидели в ее центре барабан.

– Его всегда выносят ночью. Когда моркусы залезают спать в норы, кто-то должен бить в барабан.

– Зачем? Он же спать не даст! – удивленно вскрикнул Гомза.

– А ты когда-нибудь спал в норе моркусов? – с улыбкой спросила она.

Гомза замотал головой и невольно вздрогнул. Еще чего, нора моркусов! Да если Зак узнает, что он только ногу туда спустил, будет смеяться до конца жизни.

– Я так понимаю, тот, кто стучит в барабан, одновременно является сторожевым? – с интересом спросил Грелль.

Старуха кивнула ему.

– Демоны разбили душу моркусов на две половинки, оттого у моркусов двойные имена. Меня назвали Туами-Тукки. Ночью тело спит, но наш дух путешествует. Провожать тело в сон очень важно, иначе дух может попасть в плохое место! Поэтому, тот, кто стучит в барабан – важный моркус. Он спит днем, а работает ночью. Стучать в барабан может не каждый. Когда стучит Сун-Ви, моркусы хорошо спят, они видят красивые сны, а утром готовы свернуть горы. Сегодня ночью вы будете спать в моей норе и сами услышите.

– В вашей норе? – Гомза подскочил, словно в него впились сотни муравьев одновременно.

– Смотрите, как обрадовался! Он мне все уши прожужжал, когда, говорит, будем в норе спать? Всю дорогу только про это и говорил, – Грелль ущипнул Гомзу за ногу и силой усадил рядом.

– Я просто подумал – свежий воздух… – начал было Гомза, но Грелль так выразительно на него посмотрел, что тот замолчал.

– Ночью нужно быть в норе, а на свежем воздухе – днем, – тоном, не терпящим возражения, сказала Туами-Тукки и посмотрела на поляну.

– У вас у всех двойные имена? – Гомза постарался сменить тему разговора, так как при недовольстве моркусов все время вспоминал водопад с рыбками.

– У всех, кроме вождя, – важно сказала старуха и разгладила руками складку на платье. – Душа нашего вождя соединила свои половинки, поэтому имя его – Масхар.

Гомза уже открыл рот, чтобы поинтересоваться каким образом моркусы определяют такие тонкие материи, но взгляд Грелля был так красноречив, что он быстро отвел взгляд.

– А вот и Сун-Ви! – Туами-Тукки приветливо помахала рукой в сторону поляны. – Вот они два сына нашего Масхара, никогда не скажешь, что между ними – тринадцать полных лун, словно ровесники.

Путники с любопытством посмотрели на поляну, где около барабана крутились два моркуса. Сун-Ви был неказистый, слегка сгорбленный, с маленькими, глубоко посаженными глазками. Он с нежностью погладил барабан и что-то сказал брату. Син-Ро был совершенно не похож на своего брата. Движения его были быстры и сноровисты, он с нежностью обнял Сун-Ви и похлопал его по плечу.

– Каждый раз его провожает. Син-Ро очень любит Сун-Ви. Знает, когда ему пора стучать в барабан, – Туами-Тукки махнула рукой и направилась к своему дому. – Нам пора спускаться в нору!

– Грелль, может, мы у костра переночуем? У меня так нога болит, боюсь, не дойду, – пожаловался Гомза, сильно прихрамывая.

Грелль молча перекинул его через плечо и стал догонять Туами-Тукки.

Ее нора была совсем рядом от поляны, буквально, в двух шагах немногословного Грелля.

– Ну вот, пришли. Я сегодня даже коврик постелила. Моркусы рады гостям, – она одарила ливнасов своей белоснежной улыбкой и полезла внутрь.

Грелль подхватил Гомзу под мышки и, не дав тому опомниться, отправил вниз. Гомза только и успел зажать нос руками – в родном лесу столько всего говорили про нору моркусов, что он не успел подумать, какие органы больше нуждаются в защите.

К великому изумлению, в норе оказалось совсем неплохо. Небольшое круглое пространство освещалось несколькими фитилями, плавающими в склянках с какой-то жидкостью. Стены и потолок шли единой сферой – не было ни торчащих корней, ни плесени, лишь подвешенные пучки ароматных трав.

– Чем так приятно пахнет? – Гомза шумно потянул носом, наслаждаясь приятным сладким запахом.

– Маслом, – старуха кивнула в сторону фитилей и подошла к огромной куче сена, что вздымалась почти до самого потолка. Она ловко отодвинула часть в сторону и, отломив цветочки от висящих трав, бросила их сверху, точно таким же жестом, как мама Гомзы отправляла в кастрюлю специи.

– Удобная мебель! Не успели глазом моргнуть, вместо одной кровати – две, – пошутил Грелль, взбираясь наверх. Гомза положил под голову рюкзак и уставился на гладкий земляной потолок. Но разглядеть необычный потолок он не успел – Туами-Тукки шумно задула фитили, и они оказались в кромешной тьме.

– Ничего себе! Совсем ничего не видно! – удивленно прошептал Гомза и повертел головой во все стороны.

– Настоящая ночь, не то, что у вас, белых ливнасов, – с гордостью сказала Туами-Тукки, ворочаясь где-то рядом.

Вдруг что-то ухнуло, потом еще, и еще. Звук был приятным, он словно обволакивал чем-то мягким.

– Это что – барабан? – Гомза поднялся на локте и уставился в черноту перед собой.

– Барабан. Спи, вставать рано, – сказала старуха и громко зевнула.

Тум-тум-тум! Звуки барабана завораживали его. Никогда еще он не засыпал таким образом, когда совершенно ничего не видно, но зато столько звука! Он заснул очень быстро, и всю ночь ему снилось, что он летал над Дебрями. Сон был очень живой, словно и не сон это был. Как это оказывается здорово – летать! Кто-то все время был рядом с ним и объяснял, что надо делать для полета. Лицо говорящего разглядеть Гомза никак не мог, как ни приближался к нему, тот все время отодвигался в тень. Когда они налетались над лесом, незнакомец предложил нырнуть в то самое озеро у водопада. Гомза в страхе замахал руками, но он лишь рассмеялся в ответ.

– Нужно лишь правильно вздохнуть! – сказал он с улыбкой. – Вот так!

Гомза внимательно прислушался и засмеялся.

– Ну конечно, я вспомнил! – радостно прокричал он.

Они взялись за руки и прыгнули в бурлящий водопад. Под водой, к удивлению, оказалось не илистое дно, а огромная комната с нарядными ливнасами, которые смотрели концерт. На сцену вышел моркус в парадном френче и, поискав глазами в толпе, уставился на Гомзу.

– А сейчас на сцену приглашается… – он так многозначительно посмотрел на Гомзу, что тот сразу понял, кто сейчас выйдет.

– Папа! – заорал он и замолотил руками, продвигаясь поближе. – Папа-а-а!

Внезапно он почувствовал, что его словно тянут назад. Он со свистом пролетел мимо нарядной толпы, вылетел задом-наперед из озера, пронесся, ломая сухие ветки, по лесу и шумно упал на стог сена в норе.

Гомза резко вскочил и огляделся по сторонам. В норе горели, слегка потрескивая, фитильки, а на него смотрела юная девушка-моркус. Она теребила длинные косички, заколотые внизу рыбными косточками.

– Как спал? – спросила она его и поправила складку на платье.

– Ты внучка Туами-Тукки? – Гомза потер глаза и зевнул.

– Нет, я – Туами-Тукки, – ответила та и улыбнулась белоснежной улыбкой. – Когда я родилась, две звезды были вместе. Это они сделали так, что каждый день я проживаю целую жизнь.

– Ну и ну! – только и смог вымолвить Гомза, пялясь на нее во все глаза.

– Эй, Гомза, вылезай! Мы уходим, – прогремел сверху голос Грелля.

Гомза нехотя полез наверх, то и дело оборачиваясь на хозяйку норы. Теперь, когда у него сотня вопросов к ней и ему не очень хочется отсюда уходить, им, как назло пора в путь!

Наверху Грелль оживленно разговаривал с Син-Ро. Они разглядывали карту Флана, развернутую прямо на земле.

– Белый ливнас! – Туами-Тукки тронула его за плечо. – Возьми немного моей земли с собой. Там, куда идет твоя тропа, трудно будет. Нашей земли боятся русалки!

Она протянула ему маленький узелок и смущенно опустила глаза. Гомза уставился на гладкое личико девушки и чуть не споткнулся о камень, когда Грелль потянул его за руку.

– Пора в путь, – Грелль нахлобучил шляпу на голову.

Син-Ро вел их по широкой тропе, но вдруг остановился, отодвинул рукой гирлянду лиан и махнул путникам рукой, приглашая следовать за ним. За занавеской лиан была узенькая тропа, спрятанная так умело, что Гомза вскрикнул от удивления. Пришлось даже пригнуться, чтобы по ней пойти. Вскоре прямо перед собой они увидели большую нору, увитую плющом. Син-Ро ловко залез в нее, звеня своими бесчисленными браслетами.

Гомза, немного помешкав, полез следом, гадая про себя, как же будет освещаться нора. Оказавшись внутри, он в растерянности огляделся. Он стоял в длинном земляном коридоре. Под ногами белели большие прозрачные камни, потолок можно было потрогать рукой.

– Не отставайте, – бросил через плечо Син-Ро и устремился вперед.

Гомза пустился за ним, разглядывая торчащие повсюду корни деревьев. Внезапно до него дошло, что источника освещения нигде нет, а видят вокруг себя они потому, что от Син-Ро исходит слабое голубоватое свечение.

– Син-Ро, ты светишься! – подпрыгнул он как ужаленный.

Тот остановился и смущенно опустил глаза.

– Давно это у тебя? – спросил его Грелль, разглядывая светящегося моркуса.

– С рождения, – Син-Ро поправил длинный корень, который свесился вниз и перегородил путь.

Гомзе вдруг очень захотелось дотронуться до моркуса пальцем, но он пересилил себя и засунул руку в карман. Грелль, судя по его лицу, раньше ничего о светящихся моркусах не слышал, так как был удивлен не меньше Гомзы, что мальчика очень порадовало. Син-Ро снова устремился вперед, затем свернул в боковой лаз, по которому, как показалось Гомзе, они прошли по кругу. Пока Гомза гадал про себя, что бы это могло значить, они оказались у выхода.

– Мы пришли, – он протянул для рукопожатия руку.

Гомза прикоснулся к большой теплой ладони и словно получил огромный электрический заряд. На долю секунд он увидел, самородки золота в земле и другие норы с длинными коридорами, подземные реки и ползущих кротов. Но как только Син-Ро убрал руку, все стало обычным.

– Ну, чего стоишь столбом? Давай наверх! – Грелль полез наверх, выбросив наружу тяжелый рюкзак.

– Где мы? – спросил он Грелля, озираясь вокруг себя.

Позади них зеленела громада диковинного леса, а впереди простирались болота, за которыми чернел Сгинь-лес.

Грелль достал карту Флана и развернул ее.

– Вот здесь, – ткнул он в нее пальцем.

Гомза склонился над картой и удивленно посмотрел на Грелля.

– Ты хочешь сказать, что мы все это прошли сейчас? – изумленно вскрикнул он.

– Выходит, так, – ответил тот и развернулся к Син-Ро.

Грелль обнял Син-Ро и горячо потряс руку. Тот широко улыбнулся и прижал руки к груди.