Текст книги "Тыквенное семечко"

Автор книги: Инесса Шипилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Как я погляжу, мужчины нашего рода неравнодушны к необычным плащам, так ведь, Разноцветный Рыцарь? – шутливо спросил Регор, поглядывая на мантию кентавра, переливающуюся на Грелле.

Грелль широко улыбнулся и посмотрел вокруг.

Палатки в этом году располагались не только на поляне, но и на широких тропинках, ведущих к ней. Бросались в глаза своей пестротой палатки Протта, почти около каждой вертелась вокруг своей оси огромная клубника или конфета.

– Праздник принял невероятный размах. Того и гляди, на следующий год будут торговые палатки из Сгинь-Леса, – сказал Грелль, скользнув взглядом по полкам с деревянными резными фигурками.

– И почем этот уродец? – спросил Регор деда-продавца, взяв в руки фигурку Черного Стрелка, с оскаленным ртом и выпученными глазами.

– Двенадцать фелдов, – ответил тот, попыхивая трубкой.

– А чего так дорого? Он же страшен, как тысяча моркусов!

– А ты чего думал, настоящий – красавец, что ли? А дорого, потому как это оберег. В карман зашьешь – и его стрела до тебя не долетит, – важно сказал дед и выпустил кольцо из дыма.

– Конечно, не долетит, я слышал, что этот субъект сгинул вместе со стрелами, – Регор поставил фигурку на прилавок, а рядом с ней со стуком поставил фигурки Эмирамиль и Хидерика VII. – Так что, батя, твои обереги просто цены не имеют!

Недалеко подпрыгивали пестрые танцующие пары, над которыми кружились лепестки роз. Новая гирлянда господина Протта произвела настоящий фурор: очень многим хотелось приобрести такое чудо.

А еще в этом году Роффи набралась смелости выставить свои картины. Они продавались в небольшой палатке, торгующей декоративными мелочами.

– Ну что, Королева Кисточки, веди моего братца танцевать! А то он уже шею себе свернул, пялясь на танцплощадку, – Регор, усмехнувшись, шутливо подтолкнул парочку, а сам пошел к палатке, где продавали газировку из шиповника.

Он взял бокал с шипящим напитком и встал в тень высокой сосны, надвинув шляпу почти до бровей.

Недалеко от него с бокалами эля, стояли Чимми и Римми.

– Слишком приторный, не так ли? – она поправила рукой высокую прическу и раздвинула полы плаща, чтобы были заметны ее бесчисленные бантики на платье. – Как-то страшновато мне здесь, столько всего про этот лес говорили, что мороз по коже!

– Успокойся, дорогая, тебе это только кажется! Смотри, сколько ливнасов веселится и не думает ни о чем плохом! – Римми состроил ей забавную рожу, поднял бокал и осушил его до дна.

– Ой, не знаю! Так и кажется, выскочит из-за куста чудовище и набросится! – Чимми покусывала пухлые губки и боязливо озиралась по сторонам. – Ты слышал? Мне показалось, кто-то громко воет!

– Ну что ты! Это просто трубач в оркестре фальшивит. Ты просто мало выпила! Ну-ка, пей до дна! – он подмигнул жене, и она осушила бокал под его улюлюканье.

*** *** ***

Адмиральша тихо скользила по торговому ряду. Ее лицо выражало такое отчаянье и скорбь, что ее знакомые лишь кивали ей головой, не решаясь завести светскую беседу.

Она остановилась и, достав платок из кармана плаща, громко высморкалась и посмотрела невидящим взором на танцующие пары.

А как хорошо начинался сегодняшний день! Именно сегодня утром она нашла свой пропавший медальон! Это был явно хороший знак, который она трактовала как окончание череды бед и несчастий, хлынувших на ее голову в последнее время. В поисках этого медальона она прочесала пол-леса, переворачивая чуть ли не каждый камень, а он, оказывается, закатился за печку и лежал себе там спокойно.

Адмиральша поправила медальон рукой, проверяя, на месте ли он. Фамильная драгоценность поблескивала на ее груди, отражая свет праздничных фонарей. Она крепко сжала его в кулак, словно пыталась спрятать свою приземистую грушу, обвитую плющом, от этого жестокого, злобного мира и остановилась в нерешительности.

А как радовался сегодня Тамус! Она пообещала, что на празднике купит ему самую большую хлопушку. Они надели свои лучшие наряды: она – платье из серого шелка и черный бархатный плащ, а он – костюм пушистого зайчика, до того очаровательный, что она еле сдержала слезы умиления.

Они взялись за руки и пошли по центральной тропе на праздник. Тамус подпрыгивал на одной ножке, а она выискивала глазами в толпе знакомые лица. Уже сгустились сумерки и повсюду зажгли разноцветные фонари. Вдруг Тамус вырвал свою руку и как-то странно съежился. Адмиральша в ужасе попятилась от него. Бог мой, она совсем забыла, что сегодня полнолуние! Тамус закричал и из маленького очаровательного зайчика превратился в огромного отвратительного оборотня. Он сверкнул желтыми глазами, перевернул ларек с газированной водой и умчался в кромешную тьму, издав душераздирающий вой. Этот вой раскатистым эхом летал по холмам, лугам и лесам королевства, и звучал для Адмиральши как набатный колокол.

– Что же это такое получается? Почему так все произошло? Значит, ты ни от чего не защищаешь? – обратилась она с вопросом к медальону.

Недолго думая, она сняла его и швырнула в озеро, а сама села на камень и уставилась на взволнованную водную гладь.

*** *** ***

Ближе к вечеру на центральной поляне было не протолкнуться. Играл оркестр, повсюду звучал громкий смех и оживленные разговоры. Торговые палатки пестрели гирляндами, флажками и разноцветными фонариками.

Гомза с друзьями протискивался к торговым рядам, придерживая рукой новую шляпу, почти такую же, как у Грелля.

В этом году Гомза выглядел не совсем обычно – на нем переливалась всеми цветами радуги мантия кентавра и притягивала к себе всеобщие взгляды как магнит. Она стала видимой ранним утром, когда Гомза умывался в ванной. Увидев ее в зеркале, он издал такой громкий радостный вопль, что разбудил всех остальных.

– Я думаю, в этом году двух мнений по поводу моей экипировки быть не может, – колко заявил он Фло, которая перепуганная его криком влетела в ванную.

Потом, после завтрака, они с отцом перебирали старые бумаги в его кабинете.

– До сих пор не пойму, почему мне так безразличен этот золотой желудь, подаренный Эмирамиль? – спросил он отца, увидев на письменном столе желудь, поблескивающий на солнце.

– И воспользоваться им: съездить на аудиенцию, не хочется?

– Не хочется. Хотя многие мечтают об этом.

Астор улыбнулся и взъерошил сыну волосы.

– Потому что ты в глубине души понял, что когда тебе очень плохо, нужно найти того, кому еще хуже и помочь ему, а не обращаться за помощью к сильным. Вспомни, тогда в лесу, как тебе было плохо! Но ты нашел тыквенное семечко, которому было еще хуже. Дав ему тепло, ты словно согрелся сам, ты был уверен, из него непременно вырастет тыква, эта тыква даст семена, и так будет продолжаться вечно. Благодаря этому ты почувствовал себя сопричастным к бесконечности, к настоящей жизни. А королева подарила тебе золотой желудь – предмет, гарантирующий, что когда тебе будет плохо, ты сможешь обратиться к ней за помощью. Жизнь, когда ты в трудную минуту рассчитываешь на кого-то, ведет в тупик: золотой желудь не дает всходов.

Гомза в который раз поразился проницательности отца. Они собрали кучу старых бумаг, разбросанных по полу, и отправили их в мусорную корзину.

Наконец настал тот день, о котором Гомза мечтал всю свою сознательную жизнь. С удивлением для себя Гомза заметил, что относится к сегодняшнему событию очень спокойно, даже прохладно, так, словно у него есть Ингедиаль уже давно, а сегодня просто решили это обнародовать. В его кармане лежало тыквенное семечко, которое он положил на удачу. Гомза посмотрел на Тюсу с Сапожком, которые покупали конфеты 'Протт-приз'. Тюса выглядела, словно юная принцесса. На ней было бархатное длинное платье малахитового цвета, волосы уложены крупными волнами, на шее тоненькая медная цепочка с нефритовым камушком. Сапожок постарался не отстать от Тюсы и принарядился в замшевый сюртук с атласным галстуком. Его ярко-зеленые волосы были гладко зачесаны назад, а во взгляде можно было прочесть: 'Да, я кикимор и что из того? .

Шима в этом году нарядилась в костюм болотной кикиморы. Она была в длинном платье из накрахмаленной марли и черном плаще с рваными краями. Лицо припудрено мелом, а на голове зеленый парик, взбитый в пышную прическу. Под звуки веселой музыки Шима лихо отплясывала зажигательную кикиморскую пляску, громко хлопая в ладоши.

Зак сегодня был не в настроении, и все время отпускал язвительные шутки по поводу костюма Шимы. Но та была целиком поглощена своим новым образом, и ирония брата увядала в праздничном гвалте.

– Смотри, палатка Лемиса! – закричала Тюса, тыча пальцем перед собой.

В этом году и Лемис постарался – его торговая палатка, разукрашенная пузатыми фонариками из глины, была почти в центре. 'Собери коллекцию лесных карликов! – полыхало яркими буквами на огромном плакате. Полки были забиты забавными глиняными фигурками лесных карликов.

– Тюса, купи своей Малинесс жениха, – воскликнул Гомза, вертя в руках фигурку карлика в смешном кафтанчике.

Тюса печально вздохнула и развела руками.

– Моя Малинесс, узнав, что Баллон с горной водой решил жениться на Валериане, покончила жизнь самоубийством, бросившись с прилавка аптеки прямо на каменный пол, – трагично произнесла она, наморщив лоб. – Пойдем снова потанцуем, – она потянула за руку Сапожка, и они нырнули в галдящую толпу.

Вплотную к палатке Лемиса стояла палатка Вурзеля. 'Гостинцы Старой ели' было написано вверху красивыми ровными буквами.

– А, вот и мелюзга пожаловала! – Вурзель заулыбался, увидев ребят. – Подходите, сейчас угощу вас новым изобретением – сладкие шишки!

Рядом с палаткой стояли Фабиус и Мимоза. Они купили огромный пакет шишек и жевали их, улыбаясь друг другу.

– Вовсе мы не мелюзга! – Шима взяла угощение и обиженно надула губы.

– Да, видать, погорячился, вы теперь вон как вымахали, особенно вон те в зеленом, – махнул он рукой на танцующих Тюсу и Сапожка. – А ведь какой заморыш она была всего лишь год назад, а? – Вурзель пихнул в бок Фабиуса и своим смехом заглушил духовой оркестр.

– С тоненькими анорексичными ножками, – подхватил Фабиус, запихивая остаток шишки в рот.

Мимоза вытерла ему платком рот и поцеловала в щеку.

Зак нахмурился еще больше и мрачно стал смотреть на веселящуюся Тюсу.

В этот момент музыка смолкла, и на сцене появился худощавый ливнас в костюме из крашенного торкса.

– Наш праздник продолжается! Прошу вас занять места, через несколько минут Их Величества будут здесь!

*** *** ***

Древесники поспешно стали рассаживаться по веткам деревьев, а холмовики, лешие и водяные расположились на деревянных бревнах под ними. Вскоре раздался звон бубенчиков, и на центральной тропе показались всадники на белых лошадях. Эмирамиль и Хидерик спешились около поляны и приветственно подняли руки. Ливнасы громко захлопали в ладоши, некоторые холмовики упали на колени и боялись поднять голову.

– Мы с королем рады видеть вас всех вместе! Можно с уверенностью сказать, что это самый счастливый день в моей жизни, – сказала Эмирамиль и прижала руки к груди.

Раздались аплодисменты, но королева подняла руку, и они тут же смолкли.

– В этом году праздник будет необычный. И дары вручаться будут необычно. В силу вступают новые, а точнее, старые правила, такие же, как были при Хидерике I. Сейчас король вам все скажет, – она легко наклонила голову и села на трон.

– Начну с того, что в этом году произошла великая радость – мы с королевой нашли своих детей… – он остановил гул, который поднялся, взмахом руки. – Я прошу подойти сюда моих сыновей – Регора и Грелля.

Грелль и Регор с разных сторон вышли на поляну и встали рядом с Хидериком, который тут же обнял их за плечи.

– Это мои сыновья, и я хочу передать им свою власть. Регор сказал, что пока не готов и что ему нужно время. У тебя будет время, сынок. Грелль согласился, поэтому считаю своим долгом сообщить, что, начиная с сегодняшнего вечера, у вас новый король – Грелль!

– Ну, дела! – Зак пихнул Гомзу в бок так сильно, что тот чуть не свалился с ветки. – Старик, да ты, оказывается, дружишь с Их Величеством!

Гомза лишь отмахнулся от него и весь превратился в слух, боясь пропустить хоть слово.

– Сейчас будет коронация, а после нее новый король будет вручать дары.

Гомза нашел глазами Роффи, которая стояла, прислонившись к стволу дерева, такая бледная, что казалось вот-вот свалится в обморок. Было похоже на то, что она ничего не знала.

На поляну вышли королевские придворные, оркестр заиграл гимн ливнасов. Грелль склонил одно колено перед Хидериком и тот, произнеся торжественную речь, увенчал его лоб короной с фиолетовыми камнями. В этот момент часы тутовника торжественно пробили двенадцать раз. Но бой часов был необычным – он прозвенел по всему лесу – все часы пробили одновременно! В воздухе засвистел праздничный фейерверк, и небо окрасилось разноцветными огнями. Ближе всех к сцене стояли кентавры Ксавий и Рифетос и громко хлопали. Грелль был первым монархом, облаченным в их мантию, поэтому не трудно представить, что они чувствовали.

– Я прошу выйти сюда мою супругу Роффи. Она поможет мне вручать дары, – сказал Грелль, и толпа расступилась, пропуская девушку, которая, поправляя складки платья, быстро пошла на поляну.

– С этого года дары получают все. Меч ливнасов Ингедиаль получают юноши, достигшие четырнадцати лет. Если кто-то из них недостоин дара, он утратит его. Волшебные дары королевы получают ВСЕ девушки, достигшие семнадцати лет. Если кто-то из них недостоин дара, то потеряет его. А теперь прошу зачитать список юношей!

На сцене зачитали список древесников и холмовиков, и Гомза стал пробираться на поляну. Грелль вручил сверкающие мечи, дольше всех задержавшись около Гомзы.

– Держи, дружище! – совсем не по-королевски сказал он ему, и Гомза увидел в своих руках настоящее собственное оружие. Но самым удивительным было то, что ручка меча была белее снега.

Гомза так расчувствовался, что завернул такую благодарственную речь, что ливнасы чуть ладоши не отбили, хлопая ему.

– Ну что тут скажешь? Вот что значит с королем якшаться, он тебе и меч с белой ручкой подкинет по блату, – протянул Зак, разглядывая меч друга.

– Ну ты и дубина, Зак, так ничего и не понял! – Тюса покрутила пальцем у виска и скорчила ему рожу. – Тебя просто завидки берут!

Тем временем на поляну вышли девушки. Хита, услышав свое имя со сцены, была так поражена, что не смогла ступить и шагу. Листопад взял ее под руку и повел, чуть ли не силком.

– Мамочки мои… – только и слышалось за его спиной бормотание.

Когда Роффи вручила ей шкатулку, Хита нашла в ней золотые ножницы, дарующие ей талант в парикмахерском искусстве.

После вручения даров Эмирамиль сообщила, что они переезжают жить в большую сосну. Белый замок будет разрушен, а на его месте они посеют семена мильвериса.

– Отныне мы с Их Величеством будем выращивать в королевстве мильверис. Мы вам обещаем, что совсем скоро недостатка в нем не будет, – сказала Эмирамиль со сцены.

Проводив королевскую чету, все бросились водить хоровод. Парни закружились по часовой стрелке, а девушки, в другом хороводе – против. Со стороны это выглядело очень красиво.

Астор нашел в толпе ребят и крепко обнял сына.

– Ну что сказать по поводу твоей речи, сынок? Я думаю, что ее напишут на скрижалях и будут показывать юным претендентам на Ингедиаль в качестве образца ораторского блеска, – возбужденно сказал он и принялся трясти руку Гомзе.

Римми старался быть в самой гуще веселья, так как стоило ему только бросить свой взор в дальние уголки леса, где переплетались густые кроны деревьев, как страх с удвоенной силой разгорался в его душе. Он решил усмирить беспощадного демона, безжалостно раздирающего его на части, лавиной искрометных танцев и старался не пропустить ни одного, увлекая Чимми на танцплощадку снова и снова. Они кружились в танце так быстро, что трудно было разобрать кто из них где. Когда они протанцевали двенадцать танцев кряду, Чимми чувствовала себя так, как будто едва живая выбралась из драки. Они решили немножко передохнуть и пошли к торговым палаткам.

В самый разгар веселья на поляну неожиданно выскочила Моргана. В длинном черном платье, с пышными складками, она была похожа на смазанную кляксу и просто тряслась от злости.

– Веселитесь? Радуетесь? И никому из вас не пришло в голову, что лучше не соединять то, что всевышним разделено! – яростно закричала она, погрозив толстым кулаком. – Безмозглые тупицы! Я сейчас вам такой праздник устрою, что вы на всю жизнь его запомните!

С этими словами она повернула голову к огромной полной луне и стала развязывать крошечный узелок, бормоча что-то себе под нос.

В этот момент раздался жуткий вой и на поляну выскочил оборотень, скаля свой страшный лик.

Чимми, крепче сжала бокал в своей руке и повернула голову к мужу.

– Мне все это только кажется! – бодро сказала она, зажмурившись, и залпом выпила эль до дна.

Оборотень громко зарычал и проглотил Моргану в мгновение ока. Потом он стал сжиматься, и вскоре на его месте оказался мальчик в костюме пушистого зайчика.

– Вот видишь, показалось! – Чимми икнула и обняла мужа, который стоял как каменное изваяние.

– Тамус, мальчик мой! – Адмиральша бросилась к сыну и крепко его обняла.

К ним подошел Зеленыч и кашлянул в кулак.

– Похоже, что больше полная луна на него не повлияет, это и пиявке понятно. Эта вещичка случайно не ваша? – он протянул ей золотой медальон с приземистой грушей.

– Моя… но как…

– Я думаю, вам следует купить сыну большую хлопушку, вы ведь ему обещали, не так ли? – Зеленыч подмигнул Тамусу и растворился в толпе.

*** *** ***

Регор шел по петляющей тропинке, залитой лунным светом, и насвистывал мелодию охотничьей песни. Он свернул с центральной тропы, где было слишком многолюдно, чтобы хоть немного побыть наедине с самим собой. Повсюду белели рваные клочья снега, который в свете луны приобрел мистический голубовато-сиреневый цвет.

Регор задрал голову вверх и посмотрел на яркие пульсирующие звезды. Он вспомнил, как на днях они с Греллем были в гостях у Астора.

– Вы раньше что-нибудь слышали о своем имени? – неожиданно спросил хозяин у Регора.

Регор, наблюдавший в это время за вертящимися фигурками в часах, лишь пожал плечами.

– Так называется звезда из созвездия Парусов, пойдемте, я вам ее покажу.

Они поднялись на верхний ярус дуба, и Регор увидел в телескоп яркую лучистую звезду.

Он отодвинул колючую еловую ветку и попытался снова найти ее на огромном ночном небе.

– Вот она, – радостно прошептал Регор, увидев свою звезду недалеко от полной луны.

Он так долго отождествлял себя с темнотой, что увидев яркий пульсирующий свет, носящий его имя, почувствовал такую огромную радость, какую не испытывал еще никогда.

– Привет, тезка! – сказал он вслух и подмигнул звезде.

Сзади него хрустнула ветка, и он резко повернулся.

На тропинке, переливаясь серебристым светом, стояла крылатая лань. Она подошла к нему и ткнулась мордой в руку.

– Ба! Никак Аврис собственной персоной, – совсем не удивился Регор.

Он снял небольшую бутылочку, висящую на ее рожках, и залпом ее осушил.

– Тясяча моркусов! Что это такое было? – воскликнул он, вытирая рот рукой.

Регор сел на лань и обхватил ее за шею.

– Отвези меня домой, Аврис, слышал, ДОМОЙ!

Аврис взмыл вверх и, сделав круг над праздничной поляной, полетел к долине холмовиков.

Заметив на фоне огромной луны силуэт крылатой лани с наездником, Чимми округлила глаза и резко дернула мужа за рукав.

– Ты видел?!! Только что пролетела лошадь с моркусом на спине!!!

Римми выпил залпом бокал и обнял жену за плечи.

– Ты слишком много выпила, дорогая, – сказал он ей и икнул.

Затем галантно склонил голову, шаркнул ножкой и они пошли танцевать танец малышки Йокки.

*** *** ***

Флан стоял около палатки, торговавшей карнавальными головными уборами. Он поднял голову вверх и на фоне полной луны четко увидел силуэт Авриса с каким-то парнем на спине. Флан посмотрел на свое отражение в зеркале, которое стояло на прилавке, и покачал головой.

– Святой Хидерик! И именно сегодня я публично заявил, что все это является частью народного эпоса! Ну и кто я после этого? – он язвительно посмотрел на отражение. – Скажите, пожалуйста, у вас есть такая маска, которая полностью скроет лицо? – обратился он к продавщице.

– Есть! Старый пень! – она положила на прилавок велюровый пень с бархатной лягушкой. – Вот тут прорези для глаз.

– Думаю, это то, что надо, – пробормотал он и быстро нахлобучил его на голову.

Продолжение следует…»