Текст книги "Тайны родства (СИ)"

Автор книги: Икан Гультрэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

   – Самые лучшие! – бодро отрапортовала я. – лечебница в прекрасном состоянии, отношение к пациентам – не придраться. Конечно, о собственно лечении пока говорить рано – мы слишком мало видели. Приятно удивило ваше внимание к пациентам-людям... До сих пор у меня складывалось впечатление, что эльфы людей даже не всегда разумными существами считают, в лучшем случае относятся как к низшим, до общения с которыми не снисходят. И вдруг – такое.

   – Вы знаете, – Летравиор хмуро глянул на меня, – я в первую очередь целитель и только потом – эльф. У меня нет никакого права считать одних пациентов лучше и относиться к ним внимательнее, чем к другим. Больные бывают капризные и покладистые, со сложными или более простыми заболеваниями, но нет больных высших и низших. Лекарь не может позволить себе такого разделения, иначе он утратит благословение Таниэрэ. И потом... я практикую уже не одно десятилетие, и не устаю изумляться тому, какие сильные характеры встречаются среди людей. Люди вообще терпеливее и смиреннее принимают невзгоды и болезни, легче переносят боль и беспомощность, не сдаются, даже когда положение кажется безнадежным. Неужели, наблюдая таких пациентов, я могу хуже относиться к ним только потому, что они люди?

   – Спасибо, – искренне поблагодарила я.

   – За что? – удивился эльф.

   – Просто за то, что вы есть – с такими вот взглядами на жизнь.

   – Это опыт, – вздохнул целитель.

   Я нисколько не сомневалась, что дело не только в опыте, но и в душевных качествах, однако спорить с целителем не стала.

   – Так что с нашей практикой? – осторожно напомнил Лерех.

   – Я предполагал, – отозвался Летравиор, – что вы будете допущены к наблюдению за операциями в эльфийской части лечебницы. Возможно, примете участие в лечении, если речь будет идти не о магических заболеваниях. Что касается человеческого отделения – никаких ограничений, тут я вам полностью доверяю – мне известен уровень подготовки целителей в Лербине.

   – Гхм... – кашлянула я. – У меня есть некоторые возражения.

   – Какие же? – эльф был несколько удивлен.

   – Практиковаться в лечении людей я могла бы и в Ниревии, ради этого не стоило плыть в такую даль. И в первую очередь меня, конечно, интересуют проблемы со сферой жизни.

   – Лейва эс Демирад, – почтительно и очень мягко обратился ко мне Летравиор, – я имел честь ознакомиться с результатами ваших исследований и впечатлен ими. Мало того, принимая вас на практику, я внимательно прочитал ваше личное дело, копию которого, согласно договору, переслала мне школа. И мне известно, что вы осуществляете вмешательство в сферу жизни с помощью специально обученных животных. Однако здесь нет ваших питомцев... Как вы в таком случае предполагаете лечить эльфов?

   – Ваши сведения... несколько устарели, – улыбнулась я целителю. – Есть данные, которые не отражаются в моем личном деле. В Ниревии я их не афиширую, но в данном случае не вижу смысла скрывать... Уважаемый Летравиор-Соэно, а посмотрите-ка на меня магическим зрением. На уровень тонких структур.

   – А разве?.. – начал было эльф, но тут же прервался и уставился на меня во все глаза.

   Я молчала, ожидая, пока он налюбуется.

   – Этого не может быть!.. – выдохнул наконец целитель. – Вы не эльф, даже не полукровка, но вы и не человек... Кто вы?

   – Все-таки в первую очередь человек, несмотря ни на что, – ответила я, – но одновременно немножко саа-тши и немножко тейорд.

   – Ходячий сборник старинных сказок! – резюмировал эльф. – Я даже не буду спрашивать, как, откуда и почему. Мне только одно нужно знать: у вас уже есть опыт воздействия на магическую оболочку без посредничества животных?

   – Есть, – кивнула я, – я три месяца стажировалась в мире тейордов и лечила разных магических существ.

   – О! – целитель хлопнул глазами. – Что ж, еще один урок в копилку моего опыта: не все являются теми, кем кажутся. И за обликом обычного человека может скрываться существо волшебное... сказочное. И да, конечно, я готов допустить вас к лечению эльфов в полном объеме – разумеется, под контролем – моим или кого-нибудь из коллег.

   – Разумеется, – не стала спорить я.

   – Ну а вы, – эльф обратился к Лереху, – как я понял, не имеете никаких возражений против предложенного мной варианта?

   – Нет, – мотнул головой Лерех, – примерно так я и представлял себе свою практику.

   – Вот и хорошо. Сейчас вас проводят в ваши апартаменты, – ведущий целитель коснулся амулета связи, искусно вмонтированного в подставку на столе. – Рейни? Зайди ко мне.

   Спустя несколько минут дверь отворилась и на пороге появился молодой эльф. Он легким поклоном поприветствовал начальство, но наше присутствие полностью проигнорировал, чем сразу мне не понравился.

   – Вот знакомьтесь, – Летравиор взмахнул рукой, указывая на вошедшего, – это Рейнилиэр, мой помощник. Рейни, а это наши практиканты из Ниревии. Тебе предстоит проводить их к месту жительства и проследить, чтобы все было в порядке и их устроили как полагается.

   Мы подхватили свой багаж, который все это время ждал в кабинете ведущего целителя, распрощались с Летравиором и последовали за Рейнилиэром.

   Оказалось, к лечебнице примыкало еще одно здание – что-то вроде гостиницы для родственников пациентов, которые не хотят надолго покидать своих близких. Нам выделили апартаменты на втором этаже. Состояли они из гостиной, спальни, ванной и небольшой кухонной ниши, под которую была выделена часть прихожей. Меня устроило почти все – лишь за одним небольшим исключением: в дверях не было замка. В жилище Лереха был, а меня обделили. О чем я и сообщила нашему сопровождающему.

   – Зачем это? – неискренне удивился он.

   – Вообще-то в нашем договоре речь идет о неприкосновенности предоставляемого жилья. И каким образом вы собираетесь обеспечить неприкосновенность, если двери не запираются?

   – У нас тут не воруют! – возмутился эльф.

   – А я и не утверждаю ничего подобного, – ухмыльнулась я, – просто многие эльфы почему-то убеждены, что человеческие девушки предназначены для того, чтобы удовлетворять их мужские потребности, и не имеют права скрываться за закрытыми дверьми от претендентов на пользование телом.

   – А разве это не так? – скривился в ехидной улыбке Рейнилиэр.

   – Вы сейчас допустили три непростительные ошибки, – я одарила эльфа змеиной улыбкой, – во-первых, показали, что не находите нужным считаться с мнением вашего непосредственного начальства... А я, между прочим, не премину нажаловаться. Во-вторых, оскорбили целительницу и рискуете нарваться на гнев богини. А в третьих, позволили себе усомниться в чести члена клана Льерэ и таким образом бросили вызов одному из сильнейших кланов Лиотании.

   Если первые названные ошибки не произвели на эльфа особого впечатления, то третье мое замечание заставило его поежиться.

   – Хорошо, – заявил он, – я распоряжусь, чтобы вам поставили замок.

   – Не просто распорядитесь, – поправила я, – а проследите, чтобы это было сделано немедленно.

   Рейнилиэр прошипел что-то неразборчивое и ушел – вероятно, искать того, кто займется моим замком.

   – Может, не стоило так с ним? – позволил себе усомниться Лерех, когда мы остались одни. – В конце концов, я мог уступить тебе свою комнату, а с замком вполне можно было подождать до завтра.

   – Нет, Лерех, – устало возразила я, – в таких случаях всегда надо настаивать на своих правах до победного, иначе с нами не будут считаться. Мне повезло, что у меня есть весомые аргументы, позволяющие осадить вот таких наглецов, но даже если бы их не было, я все равно сцепилась бы с ним. Лучше завести одного врага, чем дать понять всем остальным, что нам можно сесть на шею или что-нибудь в этом роде.

   – Понятно, – вздохнул коллега.

   Замок мне все-таки поставили. И шипящий от злости Рейнилиэр не ушел, покуда не убедился, что все сделано как надо. А я наблюдала за ним краем глаза и думала о том, сколько раз мне еще придется прибегать к угрозам, ссылаясь на клан Льерэ, чтобы защитить себя и друга...

Глава 6

   На следующий день меня приставили к одному из молодых целителей, снабдив того солидной порцией инструкций относительно новой практикантки. Тот косился на непрошеную спутницу с немалым сомнением, однако возражать не посмел.

   – Ну что, пойдем? – он как-то сходу перешел на "ты" и явно предполагал, что я отвечу ему тем же, – меня зовут Верениэр, можно коротко – Верен.

   – Лариса. Или Лари, – представилась я, несказанно обрадовавшись такому простому обращению. – Что нам сегодня предстоит делать?

   – У нас на контроле двое послеоперационных пациентов. Одного оперировали вчера, другого позавчера...

   – Операции на сфере жизни? – уточнила я.

   – У первого – да, у второго – вмешательство на физическом уровне.

   – Понятно, – кивнула.

   – Еще у нас с тобой сегодня роды, – продолжил эльф.

   – Роды?! – я изумилась.

   Эльфийки рожали дома. То есть вообще все, без исключений. По крайней мере, мне так рассказывала Эниэра.

   – Чему ты удивляешься? Никогда не принимала роды?

   – Принимала. У человеческих женщин. Я думаю, и с эльфийкой справлюсь, но просто... странно, что в лечебнице, а не дома. Какая-нибудь патология?

   – Ничего странного, – вздохнул Верен, – Она рожает вне брака и... от человека. Семья от нее отказалась, из клана извергли...

   И почему меня ужасно злят такие вещи? Кажется, пора бы уж понять, что у каждого мира, у каждой расы – свои правила и традиции. Кроме того – разве у нас не случалось того же? Однако каждый раз, когда я слышу о женщине, от которой все отвернулись только потому, что она не с тем переспала и не от того забеременела, мне хочется кого-нибудь прибить. О чем я и сообщила собеседнику.

   – Я разделяю твои чувства, – ответил мне эльф, – но мы с тобой все равно ничего не можем поделать. Только помочь ей родить легко. И то не прямо сейчас – раньше вечера роды не начнутся.

   – А потом? После родов? Как она будет выживать? Отец-то у ребенка где-то есть, человек этот?

   – У нас была пара подобных случаев. Целитель Летравиор пристроил обеих женщин служанками в приличные дома, где их не обижают. Видишь ли, в чем тут беда: родись у такой женщины эльф, ее положение в обществе изменилось бы в лучшую сторону. Но от таких связей рождаются полукровки, либо вовсе без магической оболочки, либо со сферой жизни в зачаточном состоянии... Еще два раза ребенок погибал при родах. Что до любовника нашей сегодняшней пациентки, то он сбежал из Лиотании, едва узнал о ее беременности – испугался мести родственников.

   ...С послеоперационными больными никаких сложностей не было. Позавчерашний уже окончательно пришел в себя и вовсю капризничал, отказываясь от еды и порываясь встать с постели раньше времени. Второй, которого прооперировали накануне, еще спал. После вмешательства в магическую оболочку пациентов обычно дольше держат в лечебном сне, покуда другие структуры не приноровятся к изменениям в сфере жизни.

   В палату к беременной я входила не без внутренней дрожи – злость на общество смешивалась с сочувствием женщине. Эльфийка оказалась на редкость нехороша собой. Вроде бы все было на месте – тонкие черты, идеальная кожа, разве что чуть-чуть бледноватая, синие с прозеленью глазищи в пол-лица и белокурые локоны, обрамлявшие это великолепие. Но... то ли это утомление сказывалось, проступавшее в чертах лица сквозь внешнюю красоту, то ли затравленный, исполненный безнадежности взгляд. Словом, ее хотелось жалеть, но никак не восхищаться.

   Верениэр осмотрел женщину – на всех трех уровнях, остался вполне доволен увиденным и собрался уходить, однако меня что-то зацепило.

   – Подожди, – остановила я коллегу.

   – Жду, – ответил он и с интересом уставился на меня.

   Я же уселась в поудобнее в кресло, которое стояло у кровати женщины и посмотрела на женщину сперва просто магическим зрением, потом углубилась на уровень тонких структур. На первый взгляд все выглядело абсолютно нормально, но... ведь что-то же не давало мне покоя? Я "просветила" взглядом тело: малыш, уютно устроившийся в утробе матери, казался обычным младенцем. Мальчик, но это и без меня известно. Ушки слегка заостренные, но не определить – как у полноценных эльфов или как у полукровок. И я нырнула еще глубже. Тело в теле. Сфера в сфере. И если энергетическая оболочка у матери и младенца была общей – младенческая отделялась от материнской в момент родов и замыкалась на себе, обретая способность к самостоятельному функционированию, примерно в течение первых суток жизни ребенка, – то магическая у малыша была собственной с самого начала – вполне самостоятельной и полноценной, как у любого эльфа, правда, связанной с материнскими тонкими структурами странными петлями.

   Сосредоточившись, я попыталась представить себе, как это должно происходить во время родов, и при любом раскладе получалось, что петли так просто ребенка не отпустят. И что тогда? А тогда возможны два варианта: при рождении магическую оболочку срывает с малыша полностью или частично, и он либо умирает от шока, либо остается в живых, но... не эльфом.

   Значит, от эльфийки и человека в утробе зарождается вполне эльфийский плод, но накрепко сцепленный с магической оболочкой матери. И он... может родиться эльфом, если вмешаются грамотные целители и разъединят мать и ребенка.

   – Верен, – окликнула я, – пойдем-ка поговорим.

   Эльфийка проводила нас тоскливым взглядом.

   Стоило двери палаты закрыться за нашей спиной, я огорошила коллегу заявлением:

   – Она может родить эльфа!

   – Не понял?

   – Эта женщина беременна эльфийским младенцем. Но он появится на свет таковым, только если мы вмешаемся, – и я растолковала Верениэру, что мне только что довелось увидеть.

   – Подожди... – пробормотал он. – получается, мы просто не догадывались заглянуть на этот уровень. Все казалось предельно ясным. Ведь и у человеческих женщин от эльфов не рождаются эльфы...

   – У человеческих женщин нет собственной магической оболочки, потому и у младенца она почти не развивается, – возразила я.

   – Пойдем! – скомандовал целитель и понесся по коридору.

   – Куда?!

   – Как – куда?! К Летравиору-Соэно, конечно. Он должен это увидеть!

   Летравиор, услышав о моих открытиях, ураганом сорвался с места:

   – Я должен это увидеть!

   – Я ж тебе говорил, – ухмыльнувшись, шепнул мне на ухо Верен.

   Когда мы дошли до палаты, ведущий целитель был уже там, в состоянии, близком к трансу. Мы замерли в дверном проеме в молчаливом благоговении, ожидая приговора старшего. Ждать пришлось довольно долго. Наконец Летравиор поднялся, и вышел из помещения, не обращая на наше присутствие ни малейшего внимания. Мы выскользнули следом за ним:

   – Ну что?! – воскликнули хором.

   – Будем готовить к операции на сегодняшний вечер. Вы двое – передаете своих пациентов коллегам и бегом в библиотеку лечебницы. Там возьмете справочники по магическим структурам и по беременности и родам у эльфов. Найдете толковое изображение, как это должно выглядеть в обычном случае... – Летравиор вздохнул. – Я сам, конечно, помню, но полной уверенности нет, надо бы освежить.

   В библиотеке мы провели в общей сложности часа четыре – с перерывом на обед, – однако нужные изображения нашли и даже несколько вариантов для сравнения. Получалось, что подобные "держалки" существуют у любой беременной эльфийки, но они имеют форму не петель, а тонких, очень гибких крючков, которые при родах должны просто распрямляться, отпуская младенца.

   А я снова злилась: скольких бы можно было спасти – и младенцев от смерти или роли изгоев, и матерей от общественного презрения. Ведь одно дело – родившая вне брака неизвестно кого, и совсем другое – родившая эльфа... И вроде бы все понятно – тут стереотипы действуют: ребенок от человеческой женщины и эльфа – не эльф, следовательно, и ребенок эльфийки и человека – тоже не эльф. Никто и не догадался посмотреть. И все равно ужасно обидно...

   Из библиотеки мы вместе с добытым материалом переместились в просторный кабинет ведущего целителя. Вид у Летравиора был потерянный, даже несчастный – похоже, его тревожили те же мысли, что и меня, только к ним примешивалось еще и чувство вины.

   План необычных родов мы разрабатывали очень подробно. Обсуждали два подхода: прооперировать до родов, приведя петли к должному состоянию, или работать с ними одновременно, прямо в процессе. Остановились на первом, и пациентку незамедлительно переправили в операционную.

   – Что это? Почему? – робко вопрошала женщина.

   Ей никто ничего не объяснил. Я тоже не знала, стоит ли растолковывать и без того перепуганной женщине подробности, потому успокоила ее почти правдивым заверением, что ей просто предстоит процедура, призванная потом облегчить роды.

   В этот раз я не оперировала, предпочла наблюдать. Смотрела и вспоминала, как таким же наблюдателем – только беспомощным, ни на что не способным – была почти год назад, когда Ритэниор оперировал Наташку. С тех пор многое изменилось, и, случись что с ведущим целителем прямо сейчас, я могла бы с любого момента включиться и продолжить начатое им дело. А тогда Ритэниор был единственным среди нас, кто мог вмешиваться в тонкие структуры без помощи суигги...

   Не без трепета я смотрела, как ловкие пальцы целителя – не физические, а магические, мерцающие золотым блеском, – аккуратно истончают замеченные мной петли, заставляя их освободить ребенка из захвата, и начинала догадываться, почему эти петли вообще возникли. Просто тонкие структуры матери всю беременность усиленно работали на создание и развитие сферы жизни младенца, изначально собственную магическую оболочку имевшего слабую, зачаточную, и из-за этих беспрерывных усилий связь становилась прочнее, крюки затвердевали и срастались. Получалось, то, что изначально направлено на поддержание жизни, способствовало и ее отъятию.

   Но сейчас золотистые волокна сферы жизни эльфийки, стоило им высвободиться из губительной связи, сами завивались в нужную сторону, стремясь к своей естественной форме.

   После операции женщину привели в сознание почти сразу. Целительный сон – это, конечно, замечательно, но оттягивать роды было никак нельзя.

   Сами роды были довольно быстрыми и не такими мучительными, как мне приходилось наблюдать у человеческих женщин. Верениэр, сменивший Летравиора, принял младенца и, улыбаясь во весь рот, продемонстрировал его матери:

   – Смотри, какого красавца родила! Настоящего эльфенка! – честное слово, в этот момент целитель ужасно напоминал обыкновенную земную тетку-акушерку.

   Эльфийка робко улыбнулась и протянула руки к малышу. Она еще не осознала, что слова целителя – не шутка, не просто желание ее подбодрить, а самая настоящая правда. Она узнает обо всем этом – завтра, когда немного оклемается после родов и будет в состоянии адекватно реагировать на информацию. А может, и сама заметит, если решит вдруг приглядеться к собственному малышу.

   Я же бессильно опустилась на первый попавшийся стул.

   – Ты что? – удивленно спросил Верениэр.

   – Вы пели, а у меня горло болит, – пошутила я.

   Мне действительно казалось, что всю работу целителей проделала я сама, поэтому и устала смертельно.

   Верен, на удивление, понял:

   – Ты просто все это время была с нами. По-настоящему с нами, потому что очень переживала за нее, за результат. Ведь и идея была изначально твоей.

   Я молча кивнула – говорить сил больше не было.

   За весь этот день я так и не пересеклась ни разу с Лерехом, а теперь, вероятно, он был уже в гостинице – час не ранний, это мы тут с операцией и родами провозились... Поэтому по больничным коридорам я шла в одиночестве, стремясь в сторону мягкой постели и будучи не в состоянии думать о чем-нибудь другом.

   Остановили меня на пороге моих апартаментов, грубо дернув за руку. Обернулась: эльф. Довольно молодой, с наглой физиономией. Как и следовало ожидать.

   – Обслужишь меня сегодня, – заявил он, – я устал и мне нужно расслабиться.

   На мой взгляд, парень уже основательно расслабился – в воздухе витал знакомый запах утха, курительной смеси с легким наркотическим эффектом.

   – Я тоже устала, – хмуро ответила я, вырывая руку.

   – Ты меня не поняла, девка! – нахмурился эльф. – Мне обещали обслуживание в гостинице по высшему разряду, поэтому твоя усталость меня не волнует. Отработала с другими – отработаешь и со мной. И смотри, не увиливай, с полной отдачей чтобы!

   – Парень, это ты меня не понял, – я разозлилась, – я не знаю, предоставляет ли эта гостиница девушек для развлечения и расслабления, но я в любом случае не одна из них. Я целитель-практикант.

   – Вот и хорошо, что целитель, – ухмыльнулся остроухий, – значит, сделаешь не только приятно, но и полезно для здоровья. А?

   – Отвали! – грубо ответила я.

   – Ну ты! – эльфа перекосило от ярости, и он с силой вцепился мне в ворот. – я тебя сейчас прямо здесь разложу!

   Ткань рубахи треснула, обнажая мое плечо.

   – Я под покровительством клана Льерэ, – я попыталась в последний раз воззвать к разуму эльфа.

   – Да мне плевать, чья ты подстилка! Сегодня будешь моей!

   – Не подстилка! – я дернулась, оставив клок рубахи в цепких пальцах остроухого наглеца. – А младшая сестра главы клана.

   С этими словами я заставила знаки клана перейти на видимый уровень, чтобы их заметил нападавший. Эльф глянул и выругался, отступая на шаг. Я же не смолчала – добавила, уж больно он меня разозлил:

   – А еще мою неприкосновенность защищает договор с лечебницей, так что не позднее, чем завтра утром, вас выкинут отсюда за нападение на практикантку.

   И я нырнула в свою комнату, закрыла дверь на замок и, прислонившись к стене, выругалась не хуже эльфа. Меня потрясла не столько выходка обкуренного эльфа, в которой как раз не было ничего нового и удивительного, сколько мое собственное состояние во время разбирательства с ним: гнев буквально затмевал сознание, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не выплеснуть эту волну на остроухого идиота. Удержаться от действий удалось, но... что происходит со мной, что я не в состоянии совладать с эмоциями?..

   Утешили меня послания из дома. Кроме коротеньких записочек от детей, сообщавших, как у них все замечательно, там обнаружились плотно скрученные в рулон небольшие листки. Я развернула рулон и ахнула: это были рисунки Дариена. Рисунки изображали довольные мордахи Натальи и Мара, сердитую (на что, интересно?) физиономию Альны, задумчивую – Улы. А в качестве десерта прилагалась картинка, на которой Крел стоял рядом с нашей кухаркой Олевой и... приобнимал ее за талию. Это что, получается, я кое-что просмотрела? Или все началось после моего отъезда?

   Жизнерадостные картинки примирили меня с действительностью, и спать я отправлялась уже в спокойном состоянии, взяв себе, впрочем, на заметку, что пожаловаться на парня все равно нужно – может, в другой раз он подумает, прежде чем приставать к первой попавшейся человеческой девушке. Вот только кому бы пожаловаться на саму себя?

Глава 7

   Наутро, встретившись с Лерехом, я рассказала ему о событиях в лечебнице. Друг попенял мне, что я его не позвала – ему, мол, тоже посмотреть на такую операцию не помешало бы. Тут он был прав: я, закрутившись, вообще не вспоминала о нем до самого вечера, пока не собралась возвращаться в гостиницу.

   Последующие дни не принесли мне никаких сильных переживаний – практика как практика.

   Счастливая эльфийка, внезапно похорошевшая после родов, осыпала меня благодарностями при каждой встрече. Как я поняла, ее родственники, узнав, что женщина родила полноценного эльфа, решили принять ее обратно в клан, но нарвались на решительный отказ. Переговоры велись дней пять, не меньше, и в конце концов эльфийка согласилась принять родовое имя при условии, что ей позволят жить с ребенком вне клана и материально обеспечат. Женщина азартно торговалась за каждую монетку содержания, а я радовалась... нет, не ее спорам с родственниками, а тому, как она ожила.

   Потом она покинула лечебницу, а еще три дня спустя на пороге появился старший приятель Вейстиора с мрачной физиономией. Его провели ко мне.

   Какое-то время эльф молча разглядывал меня, потом выдохнул со стоном:

   – Он раскаивается.

   – Он? Или вы за него?

   – Он, – эльф вымученно улыбнулся, – я здесь по его просьбе.

   – Что ж, – вздохнула я, – пусть приходит.

   – Он сам уже не ходит, – снова помрачнел мой собеседник, – не держится на ногах.

   – Дотянул, – не менее мрачно резюмировала я, – ну что ж, приносите его или приводите, как получится. Только с ведущим целителем договоритесь, объясните ему ситуацию – все же я здесь не хозяйка.

   Вейстиора доставили на следующий день. Узнать его было невозможно. Куда делся цветущий эльфийский юноша? Серое лицо, потухший взгляд, судорожно искривленный рот, дрожащие руки и ноги... Страшно смотреть!

   Увидев меня, он дернулся конвульсивно, потом сполз с кресла, в которое его усадили, на пол и попытался встать на колени.

   – Прости, – прохрипел он.

   – Ты просишь прощения у меня? – строго спросила.

   – У тебя... И у всех девушек человеческих, которых обидел.

   – И ты больше не относишься к людям с презрением?

   – Нет, – захныкал эльф, – я жалок по сравнению с людьми. Они живут без магической оболочки – и живут по-настоящему. А я не могу, я слабак...

   Я могла бы поспорить, что дело не в его слабости, а в том, что у него эта оболочка была всегда, он не сумел жить без того, к чему привыкло и тело его, и разум. Могла бы, но не стала. Не из жестокости, а просто бессмысленно спорить с кем-то в таком состоянии. Поэтому я просто задала ему последний свой вопрос:

   – И ты не станешь насильно или с помощью магии склонять к близости тех, кто на самом деле ее не желает?

   – Нет! – эльф вздрогнул, будто в моем предположении было что-то ужасное, противоестественное.

   – Я верю тебе, Вейстиор. И попытаюсь помочь.

   Легко сказать "попытаюсь помочь", а как это сделать на самом деле, когда вместо магической оболочки обнаруживаются лишь обрывки да клочья? Когда даже не представляешь себе, с какой стороны браться за такую работу и где взять столько сил, сколько может для нее понадобиться?

   – Мне нужно в храм, – только и смогла пробормотать я, когда вдоволь на смотрелась на фронт предстоящих работ.

   В лечебнице была молельня, посвященная только Таниэрэ. Эльфы вообще очень почитали эту богиню, не только больные и целители. Она ведь покровительствовала и созидателям, а эльфы в большинстве своем – как раз мастера и художники. Я уже дважды заходила в эту молельню, и в этот раз точно знала, куда мне идти.

   Маленький храм почти никогда не пустовал, но на этот раз мне повезло – там никого не было. Я опустилась на колени перед статуей богини, хотя на самом деле была далека от смиренного поклонения. Наоборот, я сердилась на богиню и считала, что она подставила меня. В конце концов, от приставучего эльфа я могла отбиться без привлечения высших сил. А теперь я вынуждена разгребать последствия ее вмешательства.

   Собственно, примерно это я и сообщила Таниэрэ, стоя на коленях перед ее статуей.

   – И что мне теперь делать прикажешь? – вопросила я. – Где мне взять силы и умение, чтобы спасти этого несчастного, а?

   На сей раз богиня все-таки соизволила ответить мне:

   – Поменьше дерзости, смертная! Я это затеяла, я тебе и справиться помогу.

   – Как?

   – Просто делай. Ты ведь структуру сферы жизни эльфийского мужчины знаешь наизусть? Будешь восстанавливать, а я тебе сил добавлю.

   Что правда, то правда – тонкие структуры эльфов я выучила назубок, стоит закрыть глаза – и перед внутренним взором возникает картинка со всеми подробностями.

   – Восстанавливать полностью или задать программу развития? – уточнила я.

   – С программой ты не справишься, опыта маловато. Так что будешь мастерить сама. Как ремесленница.

   – Главное, чтобы не как художница, – фыркнула я, – а то как на фантазирую!

   Богиня ничего не ответила, но чувствовалось, что она улыбается. И это придало мне уверенности. Теперь я шла обратно к моему пациенту и была уверена, что справлюсь, даже если богиня не станет вливать в меня силы. Ничего, твердила я, если что, эльфы обеспечат силовую поддержку.

   Тянуть с восстановлением сферы жизни Вейстиора было никак нельзя, его время почти истекло, но именно на этот день были запланированы две операции, все целители были заняты, а одна я бы за такую работу не взялась. Поэтому пришлось погрузить Вейстиора в стазис во избежание ухудшения, а операцию назначили на следующее утро.

   Старший приятель эльфа, назвавшийся (наконец-то!) Легриниаром, остановился в гостинице, не желая оставлять товарища, и вечер мы провели в моих апартаментах за разговорами.

   Легриниар оказался интересным типом – действительно сильным магом, а заодно и сотрудником ведомства, которое занималось магическими преступлениями. С Вейстиором они оба принадлежали к одному клану, но близких родственников у них не было, друг другу же они приходились, как я поняла, троюродными братьями. Вейст мнил себя художником, хотя особыми талантами, по мнению старшего родственника, не блистал. В клане его недолюбливали – за вздорный характер и претензии на особое отношение, и только Легриниар дружил с братом и опекал его, время от времени принимая участие в его выходках и контролируя при этом, чтобы Вейст не зашел в своих шалостях слишком далеко. Брат, впрочем, до недавнего времени эту дружбу не ценил и только теперь, ощутив себя абсолютно беспомощным, вцепился в Легриниара из последних сил, клянясь родственнику в своей вечной любви и признательности.

   Уже под конец, когда я выпроваживала эльфа из комнаты, он обернулся на пороге и спросил:

   – Боишься?

   – А ты как думаешь? Я ведь никогда не делала ничего подобного. Однако... против воли богини не попрешь.

   – Верно, – кивнул он, – я тоже боюсь. Завтра буду с вами в операционной – целитель Летравиор-Соэно позволил. Ты не возражаешь?

   Я покачала головой:

   – Я уже привыкла к зрителям во время операций.

   ...В этот раз Лерех тоже присутствовал – сидел тихонько рядом с Легриниаром и, по-моему, волновался ничуть не меньше. Все же с явным выражением воли богов жителям этого мира нечасто приходится сталкиваться.

   Вейстиора уложили на стол, и ведущий целитель лично усыпил беднягу, после чего уступил место мне. "Таниэрэ, слышишь меня? Я надеюсь на твою помощь..." – мысленно обратилась я к божеству.

   А потом началась собственно операция. Я стояла над неподвижным телом горе-художника и тянула нити магии к его сфере жизни. Первый контакт отозвался дребезжащим звоном в моей голове. Справившись с нахлынувшими эмоциями, я влила немного магии в истончившенся плетение, после чего начала вытягивать насытившиеся силой нити и придавать им форму. По кусочку. Фрагмент за фрагментом. Одна причудливая завитушка, переплеталась с другой и вовлекала в общую игру третью. Невозможно было прерваться ни на мгновение.