Текст книги "Госпожа следователь"

Автор книги: Игорь Зарубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

19.14–06.02

Домой она вернулась часа через два. Вошла тихонько, переоделась в халат и потащилась на кухню разогревать себе рассольник, оставшийся от обеда. Вдруг почувствовала себя старухой. Старой, дряхлой бабкой.

– Привет, ма. – На кухню заглянул Максим. – Ты че такая веселая?

– Все нормально, – ответила отрешенным голосом, продолжая помешивать ложкой в кастрюле.

– Ma, поди сюда.

– Отстань.

Суп разогрелся, и она налила его в тарелку. Посмотрела на хлебницу. Сначала вспомнила, что надо худеть, но потом махнула рукой и достала полбуханки «Бородинского».

– Клава, ну иди сюда! – позвал из комнаты муж. – Зайди хоть, покажись, а то мы тебя весь день не видели.

– Я ем! – прокричала устало и плюхнулась на табуретку.

– Ну мам, ну иди! – не отставал Максим. – Иди посмотри, что мы с батей придумали.

– Потом. – Рассольник был еле теплый, но какая, собственно, разница.

– Кла-ав!

– Ну что еще там? – Она поднялась с табуретки и поплелась в комнату.

Они сидели на диване и хитро улыбались, глядя ей в глаза.

– Ну вот она я. – Клава попыталась улыбнуться.

– Как настроение? – спросил Максим, продолжая улыбаться.

– Отлично. А где Ленка?

– А ты ничего не видишь? – лукаво спросил Федя.

– А что я должна видеть? – Она обвела комнату равнодушным взглядом. Ничего особенного, все по-старому. Занавески на окне пора постирать. И пыль с подоконника стереть. Цветы опять не полили, лентяи. Дверца шкафа открыта, наверно, Ленка забыла закрыть. А на дверце что-то висит…

Пусть читатель не думает, что есть слова, способные описать в полной мере те чувства, которые испытала Клавдия, увидев, что на дверце шкафа висит – пальто… То самое. Клава и сама не смогла бы потом вспомнить, что она чувствовала. Но вы наверняка испытывали то же самое, когда выходили в открытый космос, или когда открывали неизвестный археологам город, или когда в детстве к вам приходил Дед Мороз. Если хоть одно из этих событий с вами произошло, то вы поймете, о чем идет речь, а если нет – увы…

Только через час, не раньше, она кое-как пришла в себя. Почему-то была уже не в халате и шлепанцах, а в самом дорогом платье и зимних сапогах. Ну и, конечно, в пальто. А Максим и Федор были все измазаны губной помадой и сидели в самом углу, видно боясь, что она их просто сшибет, носясь по всей квартире, как ракета.

– Мне идет? Нет, ну правда, мне тут не широко? А где Ленка?

– Да все нормально, мам. Ты в нем просто чудо. А Ленка…

Клава все равно не верила. В сотый раз бежала к зеркалу, крутилась перед ним, примеряя и так и эдак.

– Ну вы совсем обалдели. Где столько денег взяли, признавайтесь? А вот тут не длинно?

– Это Макс заработал! – с легкой завистью констатировал Федор. – Да ничего не длинно. Зимой поддувать не будет.

– А Ленка где?

Зазвонил телефон, Макс поднял трубку, поболтал немного.

– Ма, я скоро.

– Сынок, ну спасибо тебе! – Она повисла на шее сына и опять принялась его целовать.

– Ну ладно тебе, ма. – Он засмущался. – Подумаешь, пальто. Я быстро. Тут еще один заказ в соседнем доме.

– Так поздно? – удивилась она. – Который час?

– Начало одиннадцатого. Ничего, это двадцать минут, не больше.

Сказал и убежал.

– Класс, просто улет! – Она продолжала вертеться перед зеркалом, не замечая, что Федя то и дело нервно поглядывает на часы. – Я на него целую неделю ходила смотреть, представляешь? Прямо с ума сходила, так хотела. Сегодня пришла, а его нет. Чуть не расплакалась. Ты чего такой серьезный? – Подбежала к мужу и поцеловала его. – Я тебе в нем нравлюсь?

– Клав, уже четверть одиннадцатого, – тихо сказал Федя. – А Ленки все нет. Где она может быть?

Клава замерла. Вся радость куда-то сразу подевалась.

– Сюзанне звонили?

– Нет. Я телефон не знаю.

Бросилась в Ленкину комнату и стала искать ее блокнот.

– Вот он! – Побежала к телефону. В голове с дикой настойчивостью пульсировало: «Как ты могла? Как ты могла? Пальто ей купили, она и про дочь родную забыла…»

– Алло, здрасте, это Клавдия Васильевна, мама Лены Дежкиной! – закричала, как только подняла трубку. – А Лена не у вас?

– Нет, не у нас, – ответил женский голос. – Добрый вечер. Мы и сами вам звонить собирались. Сюзанны тоже дома нет. Может, они у Гали Захарчевой? У вас есть телефон?

– Сейчас посмотрю! – Клава бросилась обратно в Ленкину комнату, на ходу скидывая сапоги. Схватила тетрадь – и обратно к телефону, листая на ходу страницы. – Ага, есть, я сейчас позвоню.

– Если они там, вы Сюзанне скажите, пожалуйста, чтобы домой позвонила, ее отец встретит.

– Хорошо. – Клавдия нажала на рычаг и снова начала крутить диск.

– Алло, Галя, ты?! – закричали сразу в трубку.

– Простите, это мама Лены Дежкиной. Вашей тоже нету?

– Нет. Мы уже все тут с ума сходим. Найдете ее – скажите, чтоб немедленно домой шла. Немедленно!

По спине у Клавы побежал пот. Может, от того, что она все еще была в пальто, а может, от страха.

Она обзвонила всех кого могла. Ленки нигде не было. Больше того, многих девочек тоже не было дома. Решили все вместе идти искать. Каждый около своего дома. Ведь наверняка сидят все вместе где-нибудь во дворе и болтают о чепухе всякой.

– Я с тобой! – Федя накинул пиджак, и они вместе выскочили на улицу.

Было уже темно. Они с мужем обежали три соседних двора, но детей нигде не было.

– Надо в милицию звонить, надо звонить в милицию, – все бормотал он, заскакивая в каждую подворотню.

– Перестань, не паникуй! – уговаривала Клава даже не его, а саму себя.

– Подвал! – вдруг воскликнул Федор и остановился. – Мы в подвале не смотрели. Помнишь?

Клава резко развернулась и бросилась назад, к тому подъезду, в котором был вход в этот самый подвал.

На лестнице кто-то наставил бочек из-под краски и ведер с цементом. Видно, где-то на этаже делали ремонт. Клава с трудом продралась сквозь эти бочки к двери. Из щели пробивался тусклый свет.

Дверь оказалась подпертой чем-то изнутри.

– Я не могу открыть, – чуть не плакала она, топкая грязную дверь плечом.

– Отойди, дай мне. – И Федя со всей силы саданул ногой. Внутри что-то затрещало, и дверь распахнулась…

Все девчонки были там. И еще несколько мальчишек, которых Клава не знала. Самому старшему лет пятнадцать, не больше. Сидели на ящиках, на старом пружинном матрасе, прямо на полу и весело улыбались. Играл магнитофон, но на музыку никто не обращал внимания. Глаза у детей были какие-то слишком веселые, слишком блестящие. Они беспричинно хихикали, а вид влетевших родителей вообще вызвал у них приступ хохота.

В полутьме Клавдия шагнула вперед и больно наткнулась коленкой на деревянный ящик. Ящик опрокинулся, и в круг неяркого света выкатились, весело поблескивая, как детские глаза, одноразовые шприцы…

Клава вдруг почувствовала, что опять, уже который раз за этот день, мир вокруг нее начинает бешено крутиться.

– Федя, что это? – простонала еле слышно.

– Ма-а, – весело пропела Ленка, – а че ты в пальто? Уже что, зима? А я и не заметила…

Дети снова захихикали, а Сюзанна, покачнувшись, встала и легко задрала юбку.

– Ой, а мне не холодно…

И тут с Клавой приключилось какое-то умопомрачение. Кажется, она рыдала, кажется, она била всех детей подряд и кричала, кричала, кричала:

– Сволочи! Гады! Что ж вы делаете, сволочи?! Я вас убью, слышите?! Я вас всех поубиваю!!!

Лена только мотала головой после каждого удара и продолжала улыбаться. Остальные вообще никак не реагировали.

– Гадины! Скоты! Наркоманы несчастные! – ревела Клава и продолжала бить. Федя хватал ее за руки, пытался остановить, но сделать это было невозможно. Она успокоилась только после того, как муж сам хорошенько размахнулся и влепил ей такую оплеуху, что она полетела на пол.

А потом они стали выводить детей. Дети были послушны, как овечки. Как лунатики, вставали и шли, куда поведут. В машине, которую пригнал Федор, послушно садились друг другу на колени и продолжали радостно улыбаться, изредка бормоча что-то невнятное.

Федор повез детей по домам, а Клавдия повела Ленку.

– Ой, мама, не надо «скорую», – вдруг сказала дочь. – У меня ничего не болит.

Значит, Клавдия что-то сказала про «скорую помощь».

Только сейчас она как бы очнулась, мир перестал кружиться, обрел жесткость и холод.

Дома она потащила Ленку на кухню. Сунула головой в раковину и включила холодную воду. Держала так до тех пор, пока дочь не начала брыкаться, истошно крича:

– Отпусти! Ты че, утопить меня собралась?

– Да, собралась, сволочь ты такая! – Клава схватила первое, что попалось под руку – кухонное полотенце, и стала лупить дочь по чем попало. Ленка визжала, закрывала лицо руками, даже под стол спрятаться хотела, но Клавдия поймала ее за ногу, вытащила на свет Божий, и лупила, лупила, лупила. Била до тех пор, пока рука не устала.

– Ма-а-а, ма-амочка, я больше не бу-у-ду, – тихо скулила Ленка. – Прости меня, пожа-а-алуйста.

– Конечно, не будешь, – зло прошептала Клава. – Карманы выворачивай, живо!

– Зачем?

– Я что сказала?! – Клавдия грозно зыркнула на дочь, и та мигом принялась выворачивать карманы, складывая на пол все содержимое.

Никаких наркотиков, слава Богу, у нее не оказалось. Заколка для волос, две резинки, ключи, пять тысяч рублей, еще мелочь и… два презерватива.

– А это у тебя откуда? – Клавдия схватила красочные пакетики с изображением обнаженных девиц.

– Сюзанка дала-а, – снова заревела Ленка.

– Ты что, уже… Ты уже не девочка? – У Клавы перехватило дыхание.

– Девочка… – Ленка опять полезла под стол.

– А зачем тогда тебе это? – закричала Клава.

– Перед пацанами хвастаться.

– Ну дура, ну идиотка! – Клавдия швырнула презервативы в мусорное ведро. – Дохвастаешься до того, что какой-нибудь сопляк тебе ребенка сделает! Кто его нянчить будет? Ты?

Ленка заревела в голос. Пришлось дать ей воды, успокоить. Только когда дочь затихла, лишь тяжко всхлипывала, спросила:

– Где вы взяли наркотики? Кто вас научил колоться?

Вернулся Федор, кивнул – мол, всех развез.

– Отвечай на мой вопрос! – Клава даже не обратила на него внимания. – Где вы взяли наркотики?! Докатилась! Вытаскиваю ее из каких-то подвалов, где она и еще куча таких же писюшек ширяются за милую душу.

– Я не писюшка! – Ленка от страха уже даже и реветь не могла. – Я взрослая.

– Взрослая она! Отвечай немедленно, если не хочешь, чтоб я тебя в милицию потащила. Там с тобой по-другому будут разговаривать!

Ленка знала, что мать потащит. Обязательно потащит. Хоть это и будет ей грозить неприятностями на работе, но она ни перед чем не остановится, раз обещала.

– Ну! Чего молчишь?!

– Костька принес, – буркнула дочь, опустив голову.

– Громче!

– Костька Макеев.

– А он где взял? – не отставала Клава.

– Ему парень какой-то продал в кинотеатре.

– Продал? – удивилась Клава. – А откуда у этого Макеева столько денег? Это же бешеные деньги.

– Нет, не бешеные! – замотала головой Ленка. – Очень даже дешево. Одна доза как «Сникерс», по четыре тысячи.

– Завтра поведешь меня к этому Макееву! – Клава поднялась с пола. – А сейчас марш в постель. И после школы за порог дома чтобы даже носа не высовывала. Ты наказана.

– А он сегодня с родителями в Грецию улетел. – Ленка посмотрела на часы. – Уже полчаса в самолете. Только через две недели вернется.

– Значит, через две недели и поведешь!

Ленка убежала к себе в комнату. Даже музыку врубать не стала – боялась напороться на еще большие неприятности.

В дверь как-то коротко звякнули. Клавдия бросилась открывать и только всплеснула руками.

Макса было не узнать. Лицо в крови, правый глаз заплыл от огромного синяка.

– Вы чего не открываете? Я ключи не взял, – тихо простонал сын и ввалился в квартиру.

Сил удивляться, пугаться, возмущаться у Клавдии уже не было. Она только тихо спросила:

– За что?

– За тараканов, – криво улыбнулся сын разбитыми губами. – А что у тебя с пальто?

Только тут Клава заметила, что она до сих пор в обнове. В дорогом красивом пальто, которое теперь уже совсем не красивое. Все в грязи, в цементе, одна пола залита оранжевой краской, на второй – пятно от какого-то мазута.

Клава сняла пальто и бросила его в ящик для грязной одежды. Это не страшно. Пальто еще можно отнести в химчистку. А вот с дочерью что делать?..

Почти до самого утра Клава просидела на кухне и проплакала. Никто этого не видел. Только Федя пару раз заглянул, помолчал и вернулся в спальню.

Только когда на улице уже рассвело, Клавдия тихонько тронула за плечо Макса.

– Мгм, уже… – сквозь беспокойный сон пробормотал сын.

– Максик, проснись, родной мой. Ты ведь английский знаешь…

Сын продрал глаза и уставился на часы.

– Ma, что-то больно ранний экзамен…

– Макс, там на стене, в подвале, написано было: «Раге»… Это что такое?

– Как?

– Вот так, – Клавдия показала бумажку с латинскими буквами – «RAGE».

– Ненависть, ярость, – зевнул сын. – Рэйдж…

ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ

Вторник. 9.27–11.58

Теперь все стало на свои места. Теперь надо было только тихонько, осторожно, «на цырлах», как говорит Левинсон, подобраться к Черепцу и – хвать!

Клавдия еле дождалась, когда можно будет приехать в прокуратуру, каменным гостем прошла мимо соблазнов коридора и курилки, швырнула на подоконник свою сумку и тут же набрала номер телефона. Ответили сразу.

– Здравствуйте, Алексей Георгиевич! – радостным голосом сказала Клавдия. Лицо ее при этом осталось жестко-суровым. – Как дела на фронте борьбы с наркотиками?

– Да как дела… Работаем по двадцать четыре часа в сутки, – устало сказал Черепец. – Мотаемся с одной таможни на другую. Фома мой уже на ходу спит. А я – похудел.

– Поздравляю. Вам это, наверное, идет.

– Да как сказать, худоба-то нездоровая. Вы, простите, по делу? Вы только не обижайтесь, я рад вас слышать, но мы сейчас как раз на работу собираемся.

– Нет-нет, я не по делу. Я просто поинтересоваться успехами.

– Тут – увы. Успехов никаких. Хотя, смотря с какой стороны глядеть.

– Не поняла…

– Ну, мелочь всякая, конечно, попадается. А вот по крупному – ничего. И это хорошо, правда? Это можно считать успехом?

– Это хорошо, – согласилась Клавдия. – Это, конечно, успех.

– Ну вот так… – закруглял разговор Черепец.

– Значит, вы сейчас на работу? А куда, если не секрет?

– От вас секретов больше нет. В Шереметьево.

– Шереметьево-два?

– Нет, мы на багажный…

– A-а. Ну, успехов вам.

И положила трубку.

Да-да, теперь все ясно. Теперь они могут работать хоть по двадцать пять часов в сутки – ничего не найдут. Рэйдж уже в Москве.

Значит, Игорек был прав. Это все Черепец закрутил. Вот в те дни, пока Фома у бабы Лизы квартировал, наркотики и прибыли.

Клавдия потянулась. Вдруг навалилась усталость, страшно захотелось спать. Но надо было еще сходить к Стасюку. Под благовидным предлогом попросить, чтобы перевели в другой кабинет. Нет, рядом с Виктором она больше сидеть не будет. Она станет обходить его десятой дорогой…

– Клавдия Васильевна! Мое почтение госпоже следовательнице! Как настроение? Как дела, здоровье и вообще?!

Игоря было не узнать. Куда подевались вечная скованность и овечий взгляд полувлюбленных глаз.

– Мое настроение рядом с твоим перестает иметь какое-либо значение.

– Да ладно вам, – смутился Игорь.

– Так, постой, попробую угадать… Ищите женщину? Ну конечно, Аня. Из салона красоты.

– Ну да. Как вы могли забыть?

– Ох, Игорек, как я смогла вспомнить… – вздохнула Клавдия. – Ну так что там Аня? Извини за бабское любопытство.

– Ну все с ней не так просто. Она оказалась вполне, знаете, приличной девушкой.

– То есть ты ее не отшил?

– Пока нет.

– Ну и слава Богу. Ну и я рада… – грустно сказала Клавдия.

В другое время Игорь, конечно, заметил бы эту грусть, он бы сразу обратил внимание, что Клавдия в препоганейшем расположении духа. Но сегодня он был как-то самодоволен и счастлив.

– Я вот результаты экспертиз принес. Это окончательные. По собаке, по трупам, по пожару. По взрыву – предварительные.

Клавдия начала нехотя перелистывать довольно объемистую стопку.

– Ну, какие планы на сегодня?

– Переезжаем, – сказала Клавдия. Самое трудное было объяснить это Игорю. Или сказать ему просто правду?

– Почему?..

– Потому что…

Дверь распахнулась.

– Ну-ну-ну! Привет всем! – просочился в дверь Левинсон. – Новость слыхали?..

– Нет! – рявкнула вдруг Клавдия. – И не хотим никаких новостей!

– Ты что, Дежкина? Это ж тебя касается в первую очередь! Чубаристов заявление подал. Об увольнении. В связи с переходом на другую работу… А?! Новость?!

Левинсон не стал дожидаться оваций, он испарился.

Это действительно была новость. Это была всем новостям новость.

Игорь присвистнул. Прошелся по кабинету и, как бы примериваясь, как бы в шутку, опустился на место Чубаристова.

– Здорово, – сказал он. Не похвалил, не обрадовался, просто констатировал факт.

– Встань, – тихо попросила Клавдия.

Игорь, как сомнамбула, поднялся. От этого тихого слова у него мурашки побежали по коже. Самодовольство мигом слетело.

– Пойди в картотеку… – начала было Клавдия. – Нет, прости. Сейчас придет Виктор Сергеевич, нам надо с ним просто поговорить с глазу на глаз. Не обижайся.

– Понятно, – протянул Порогин. – Ясно.

– Я тебе потом все объясню. Ладно?

Игорь вышел.

Клавдия зачем-то подняла трубку. И уставилась на нее удивленно. Кому она собиралась позвонить? Домой? Нет. Черепцу! Только что звонила… Лине? Да, Лине надо позвонить, но потом как-нибудь… Что у них там с Ильей, интересно? Нет, она забыла, куда хочет позвонить…

Чубаристов вошел неожиданно. Так бывает. Ждешь человека, ждешь, знаешь, что вот-вот придет, а он все равно появляется как-то вдруг.

– Привет, госпожа следователь.

– Увольняешься? – спросила Клавдия.

– Да, в связи с переходом на другую работу, – холодно ответил он.

Сел за стол, начал выдвигать ящики и потихоньку выкладывать на стол бумаги.

– Только не подумай, что я тебя испугался.

– Я не подумала. Я хочу надеяться, что ты испугался себя…

Чубаристов уткнулся в какую-то папку.

– Ну, тогда еще не все потеряно, – истолковала его молчание как знак согласия Клавдия. – Тогда тебе незачем уходить.

– Я вчера наговорил тебе… – еле слышно произнес Виктор. – Прости.

– Ты наврал?

– Почти наврал… Почти не наврал… Вот сам не знаю – правда или неправда. Понимаешь, такой случай – не знаю, где правда.

– Правда всегда одна, – сказала Клавдия.

– Да херня это все! – вдруг взорвался Чубаристов. – Банальность и фигня на постном масле. Нет правды вообще! Есть то, что нам нравится, и то, что не нравится. – Он снова сник. – Вчера в РУОПе был. У Сережки твоего Шеховцова. Они уже убийцу вычислили. Так вот – это не тот. Совсем другой, понимаешь? Другие дела. Другие концы. Моими там и не пахнет.

– Не понимаю, – сказала Клавдия. – Тогда что?

– А что?

– Заявление твое, «в связи с переходом»?

– А я и сам не понимаю. Нет. Понимаю. Понимаю, госпожа следователь. Только в протокол это как-то не влезает. Смешно это для протокола.

– А мы не для протокола.

– Совесть, – криво улыбнулся Чубаристов.

– А что смешного? – серьезно спросила Клавдия. – Ничего смешного. Я вот за свою жизнь много смешного слышала. И даже – животики надорвешь. А это не смешно, Виктор.

– Ну ладно, циник я, циник.

– И этим хвалиться не стоит. Это как сифилисом хвалиться. Это стыдно.

– Блин, Клав, ты прямо духовный пастырь какой-то! Достала.

– Сегодня имею право, – загадочно сказала Клавдия.

– Ну ладно, тогда слушай еще одну исповедь. Понимаешь, я считал, все, что я тебе в ресторане сказал – правда. Но оказалось – неправда.

– Так, дальше…

– Не торопи ты, попадья. А совесть потому, что я готов был, понимаешь? Я и сейчас готов. И про дубинку, и про с волками жить… От этого не откажусь.

– Откажешься, – вдруг улыбнулась Клавдия. – Ты сильный.

– То есть? – не понял Чубаристов.

– Скажу тебе по секрету, у меня такие минуты бывали. Вот прямо взяла бы автомат и пошла поливать… И к счастью, вернее к сожалению, такая возможность у меня есть, как ты понимаешь. Ну, конечно, фигурально выражаясь. А потом в руки себя беру. Вот так! – Клавдия стиснула кулачки, аж костяшки пальцев побелели. – Вот так! И ты сможешь. Ты сильный. Тебе знаешь что, тебе жениться надо.

Чубаристов так расхохотался! Аж слезы из глаз.

– Клава! Следовательница ты или сводница? – сквозь смех выговаривал он. – Все к бабе свела!

– Ищите женщину! – сказал Клавдия. – Ты потом обязательно поймешь, что я права.

Чубаристов утирал мокрые глаза, все еще постанывая от смеха.

– А заявление забери. Я тебя никуда не отпущу. Давай беги.

И Чубаристов, как мальчишка, бросился исполнять ее приказ.

– Да! Игоря там в коридоре позови!

Теперь она вспомнила, куда хотела позвонить.

– Алло, диспетчерская, как там с машинами?..

– Куда едем, Клавдия Васильевна? – бодро вошел Порогин.

– Аэропорт Шереметьево, – и в трубку и Игорю ответила Клавдия. – Спасибо. Хорошо… Поняла-поняла… – Положила трубку. – Минут через десять.

– Вот! – Чубаристов продемонстрировал разрывание бумаги и бросание ее в корзину. – Забрал! Что это я действительно, не пацан же какой-нибудь! А Игорь уж небось к моему месту примерился? А?

– Это нормально, – сказала Клавдия, укладывая в сумку нужные бумаги.

– Куда собрались?

– Да надо нам одного человечка порасспрашивать… – уклончиво ответила Клавдия.

– Так, стоп, ребята, никуда вас не пущу. Вы мне сейчас вот тут сядете и расскажете, что там у вас происходит. Уже вся Москва гудит, а я ни ухом ни рылом. Стыдно сказать – сижу с Дежкиной в одном кабинете.

Как ни упиралась Клавдия, а пришлось ей сесть и действительно подробно обо всем рассказать Виктору. Вплоть до вчерашней ночи, а это было новостью и для Игоря.

Чубаристов не просто слушал, он на листочке даже какие-то пометки делал. Уже несколько раз позвонили с вахты, машина ждала, но Клавдия не торопилась, она знала, что совет Виктора может здорово помочь.

– Ну-ну-ну! – снова материализовался в кабинете Левинсон. – А последнюю новость слыхали? Ой, Витя, ты здесь?! Значит, так, все всё знают. Левинсону уже делать нечего, – погрустил он слегка.

– Нечего-нечего, – улыбнулась Клавдия. – Иди, мы работаем.

– А я что, по-вашему, делаю? Я же пресс-секретарь, значит, должен новости сообщать. Слушай, Виктор, мацы не осталось? Жаль. Придется тебя еще раз в Израиль посылать. Или нет, лучше Семенова. Тот от счастья мне столько мацы навезет!

С этой лучезарной мыслью Левинсон испарился.

– Значит, ты считаешь, наркотик пришел еще неделю назад? – спросил Чубаристов.

– Считаю.

– А когда, твоя Ленка сказала, пацан купил рэйдж?

– Вчера, кажется. Да, вчера.

– Так вот что я тебе скажу, Клавдия. Самое раннее, когда наркотик поступил, – воскресенье. Черепец в воскресенье со своим Фомой работал?

– Да. Но подожди, откуда ты взял?..

– Понимаешь, самое трудное в наркоделе – это не изготовить наркотик, не перевезти даже, не продать а – хранить. И самое опасное, заметь. Ты же знаешь законодательство – нашли у тебя три грамма, все, ты дилер. Ты садишься. А тут вес поболее будет. Поэтому, как только он пересек границу, от него побыстрее стараются избавиться. Моментально. А рэйдж твой поступил на рынок только в понедельник, да?

– Вроде да.

– Значит, воскресенье, ну, крайний срок – суббота.

– Он в субботу уже работал.

– Нет-нет, тут что-то другое. Может, твой Черепец просто скрывает, что собака наркотик учуяла. Хотя тоже глупость. Зачем тогда было весь сыр-бор городить. Впрочем, это проверить надо.

– Это я проверю, прямо вот сейчас поеду в Шереметьево и проверю. Фома, если наркотик есть – чихает. Уж чих-то я услышу! – улыбнулась Клавдия.

– «Князь»… – не ответил на ее улыбку Чубаристов. – Нет, это не Черепец. Знаешь, они кликухи дают все-таки хоть как-то соответствующие внешности, характеру…

– Да уж, Черепца князем не назовешь, – усмехнулся Игорь.

Он все продолжал взбираться по лестнице счастья. Как же – он сидит в компании лучших сыщиков России, он вместе с ними обсуждает сложнейшее дело. Разве это не счастье?

– А что там этот Осипов? – спросила Клавдия. – В себя не пришел?

– Нет пока, – ответил Игорь.

– Вот что, ребята, хотите, назову вам…

– Преступника? – зачарованно прошептал Игорь.

– Нет, концы, которые торчат из дела, – умерил его ожидания Чубаристов.

– Да я и сама их вижу, – вздохнула Клавдия.

– Ну-ка.

– Нет, давайте вот как – Игорек попробует.

– Я? – сглотнул парень радостный ком. – Пожалуйста… Мы никак не прояснили с этими противозачаточными. Ну, которыми далматина отравили…

– Хорошо, – похвалила Клавдия.

– Ну… Вот с Князем… Потом – Ирина ведь уже хотела вам показать в тетради своего босса. Значит…

– Я вспомнила эту страницу, – сказала Клавдия. – Я ее нашла. Там двенадцать человек. Женщин я отбросила. Получилось пять…

– Во! – воскликнул Игорь. – Это уже!..

– Среди них – Черепец оказался, – мягко прервала Клавдия.

Игорь почесал затылок.

– Теперь давай я попробую, – сказал Чубаристов. – Как я уже говорил – затевать всю катавасию, чтобы получить окно и успеть провезти наркоту – тут не вяжется. Это раз. Столько трупов ради этого – не верю. Теперь Черепец. Вообще странная фигура. Если он замешан, то с какой стати он всеми силами помогает вам его же и подозревать? Или тут слишком тонкая игра, или это не он. Два. Наркоту не провозят, как вы понимаете, в мешках. Должен быть легальный груз – кофе, удобрения, химреактивы какие-нибудь. То есть должен быть легальный получатель груза. А какой груз может получать ваш Черепец? У него есть фирма? Он чем-нибудь торгует?

– Нет, – сказал Игорь. – Никаких коммерческих дел. Но может быть подставное лицо.

– Да, верно, – задумался Чубаристов. – Может быть… Хотя это ведь лишние свидетели, круг расширяется… Но самое главное – вообще вся история. Собаку украли, но ничего с ней не сделали, и вдруг, ни с того ни с сего, начинают прятать концы в воду. Три трупа, не считая далматина. На кой?

– Значит, что-то сделали, – сказала Клавдия. – Но что?

– А может, у Фомы нюх отбили к другому наркотику?! – закричал, обрадованный своим озарением, Игорь. – Может, это не рэйдж?

– Может быть, – не разделила энтузиазма Игоря Клавдия. – Ладно, это оставим. Теперь вот из экспертизы – бомж был убит ударом острого предмета в грудь. Мне же Лина сказала сразу, а я как-то мимо ушей пропустила.

– Где, где это? – не поверил Игорь. Он подошел к Клавдии и стал через плечо читать то место, на которое пальцем указывала Дежкина.

– Выходит, Хорек наврал? Он бомжа ножом пырнул?

– Боюсь, нет. Помнишь соседка сказала про человека в клетчатой кепке?

– Да напутала…

– Нет, ребята, эту кепку я где-то видела…

– Где? – опешил Игорь.

– Не знаю. И вообще, я чувствую, что с преступником я уже встречалась. Даже если это не Черепец.

– У нас осталась только Журавлева.

– Ты понимаешь меня, Виктор? – почему-то к Чубаристову обратилась Клавдия. – Не знаю, как объяснить…

– Понимаю. – Чубаристов коротко кивнул. – Ты сеть забросила широко. Он явно мелькнул где-то…

– М-да… – сказала Клавдия. – Ну ладно, помозговали – и за работу. Поехали.

– А если с другого конца? – спросил Чубаристов. – С этого пацана начать? С кинотеатра, дискотеки?..

– Не-a… Зачем с конца, если у нас весь клубок в руках? – улыбнулась Клавдия.