Текст книги "Госпожа следователь"

Автор книги: Игорь Зарубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ

Пятница. 11.59–14.32

Дежкина терпеть не могла следственные эксперименты и проверки показаний на месте.

Если расследуется какая-нибудь кража или мелкое разбойное нападение, то в таких действиях обычно нет ничего интересного – злоумышленник как бы заново совершает преступление, только гораздо медленнее и скрупулезней, чем это происходило на самом деле, а следователь и понятые зевают от скуки. Другой случай – если преступник хладнокровный, безжалостный убийца. Здесь выясняются такие леденящие душу подробности кровавой расправы, какие не покажут ни в одном фильме ужасов, напичканном всевозможными спецэффектами. А кроме всего прочего, некоторые убийцы любят посмаковать ту или иную деталь… Словом, мало приятного.

Клавдия Васильевна и рада бы была отменить следственный эксперимент по делу Дениса Харитонова, но не имела на это никакого права. Закон есть закон.

Выезд на место преступления был назначен на полдень. Без одной минуты двенадцать Дежкина и Порогин покинули свой кабинет и вышли во дворик, где их уже ждала машина.

Будто нарочно, погода вдруг испортилась, небо заволокло сизыми облаками, начал накрапывать мелкий дождь.

У крайнего подъезда обгоревшей пятиэтажки зябко переминался с ноги на ногу рыжий участковый. Рядом с ним в напряженной позе застыли понятые, ну и конечно, зеваки, чуть ли не все соседи по дому.

– Все готово? – спросила Клавдия.

– Так точно, – взял под козырек Храпицкий.

– Ребята, нет ни у кого дымовой шашки? – спросил Веня. – Знаете, дыму подпустим – красиво-o-o!..

– Веня!.. – улыбнулся Игорь. – Художник, блин…

– Выводите, – сказала Дежкина, и двое дюжих оперативников выволокли закованного в наручники Харитонова.

– Как настроение, артист? – спросила его Дежкина. – Этот адвокат тебя устраивает?

Новый был не намного старше прежнего, такой же худой, но коротышка.

– А, пусть! Нормалек… – парень окинул Клавдию колючим взглядом и смачно сплюнул на асфальт. Ломка у него уже началась, но парень еще держался. Характерец! – Ну, чего вам тут показывать надо?

Квартира являла собой еще более угнетающее зрелище, чем в тот злополучный день. Черные выжженные стены, пустые глазницы окон, вздыбившийся пол, суровые сквозняки, хруст стеклянных осколков под ногами, устойчивый запах гари… Особую мрачность этой тоскливой картине придавал неуклюжий меловой контур человеческого тела, выведенный экспертом на кухне, около батареи.

Дениса ввели в прихожую. Один из оперативников освободил его правую руку, приковав левую к своему запястью. Понятые покорно выстроились вдоль стенки и о чем-то тихонько перешептывались. Веня суетился с камерой, смотрел в окно на пасмурное небо и, покачивая головой, вздыхал:

– Темновато будет…

– Можно начинать? – окликнула его Клавдия.

– В принципе да… – Локшин взгромоздил на плечо видеокамеру и присел на корточки. – Попробуем с нижней точки.

– С какой еще точки? – скривился, как от зубной боли, Порогин. – Веня, брось выделываться.

– Все равно не поймете… – обиженно засопел Локшин, но позы своей не изменил. – Если у человека нет тяги к прекрасному, то это неизлечимо… Поехали, за работу!.. – И над объективом камеры загорелась красная лампочка.

– Начнем с самого начала, – внятно выговаривая каждое слово, произнесла Дежкина. – Гражданин Харитонов, расскажите и покажите, что произошло?

– Ну, ко мне пришли Верка и Генка…

– Когда?

– Точно не помню… – Денис закатил глаза к черному потолку. – Приблизительно где-то около часа.

– Что вы делали?

– Выпивали.

– Где?

– В комнате.

– Пройдемте, – Клавдия жестом пригласила присутствующих в комнату. Вернее, в то, что раньше было комнатой. – Покажите, где именно вы распивали спиртное?

– Здесь стол был. – Харитонов ткнул пальцем себе под ноги. – Точно, вот здесь. Дубовый такой стол.

– Из-за чего разгорелся спор между вами и Геннадием?

– Я же уже рассказывал…

– Расскажите еще раз.

– Он часы у меня украл.

– У вас и раньше случались ссоры с Геннадием?

Харитонов согласно кивнул.

– Что в это время делала Вероника?

– Пыталась нас разнять. Безуспешно…

– Что было дальше?

– Генка спрятался от меня в ванной, задвинул щеколду.

– Дальше.

– Ну я и ломанул…

– Еще раз. Отвечайте полностью.

– Я выломал дверь в ванную комнату.

– Дальше.

– Я начал бить Генку гаечным ключом.

– Где вы взяли гаечный ключ?

– В коробке с инструментами.

– Где находилась коробка с инструментами?

– В прихожей. В тумбе для обуви.

– Покажите, как все происходило, – потребовала Клавдия, и вся процессия, возглавляемая Вениамином, переместилась к ванной комнате.

Порогин протянул Харитонову изделие из картона, внешне напоминающее гаечный ключ. Денис взял. Руки его задрожали сильнее.

– Александр, можно вас на минутку? – Дежкина подозвала к себе рыжего участкового. – Сыграете роль Геннадия?

– Чего еще?.. – всплеснул руками Храпицкий. – Нет уж, увольте!.. Я суеверный, на фиг это надо!..

– Я сыграю, – вызвался Игорь. – Куда становиться?

– Сюда… – Харитонов указал на небольшое пространство между умывальником и ванной. – Лицом ко мне…

– Лицом не получается, не пролезаю. Только если боком.

– Ну, ты потолще Генки-то будешь.

Порогин все-таки изогнулся всем телом и принял нужное положение.

– Начинать?.. – Денис растерянно посмотрел на Вениамина.

Тот махнул рукой, мол, давно уже пора, пленка идет.

Харитонов приблизился к «жертве» и несколько раз ткнул Игоря картонкой в лицо. Тот невольно зажмурился.

– Вот и все… А потом Генка потерял сознание и упал…

– Куда падать-то? – спросил Порогин.

– Туловищем в ванную, а ноги чтоб на полу остались. Сможешь?

– Попробую… Дайте тряпку какую-нибудь, здесь грязища…

Один из оперативников сбегал к «уазику», вернувшись через минуту с куском брезента в руках. Игорь перекинул брезент через край ванны и навалился на него животом.

– Но труп Геннадия обнаружили в несколько ином положении, – сказала Клавдия.

– Да, я его аккуратно уложил, как в гроб… – Харитонов свободной от кандалов рукой подсек ноги Игоря, и тот плавно скатился на дно ванной. – Вот примерно так…

– Вы уверены, что к этому моменту Геннадий был уже мертв?

– А какая разница? – искренне удивился преступник. – Ну, если не тогда, так во время пожара…

– Разница есть.

– Ну… – на мгновение задумался Денис. – Генка вроде не дышал.

– Вроде? Значит, у вас нет уверенности в том, что до взрыва Геннадий был мертв?

– Я же не медик…

– Понятно, – приняла этот ответ Клавдия. – Теперь покажите, что было дальше.

– Верку я не убивал… Привязал только к батарее на кухне, но не убивал…

– Чем вы ее привязали?

– Струну с занавески сорвал…

– И Вероника не предпринимала попыток убежать из квартиры, пока вы били Геннадия гаечным ключом?

– Я привязал ее раньше… Перед тем как выломал дверь в ванную…

– Душегуб проклятый… – послышался ропот со стороны понятых и зевак. – Садюга… Расстрелять его мало…

– Попрошу тишины, – строго прикрикнула на них Дежкина, после чего продолжила допрос: – Расскажите, что вы сделали после того, как лишили свободы действий Веронику и расправились с Геннадием.

– Ну это… – почесал в затылке Хорек. – Конфорки все пооткрывал, а потом… потом свечку взял, отнес ее в комнату, поставил на пол в дальнем углу и поджег.

– И после того, как зажгли свечку, вы сразу вышли из квартиры?

– Нет, не сразу… – потупился Денис. Чувствовалось, что ответы даются ему с трудом. – Я еще все окна плотно закрыл, проверил, чтобы щелей не было. Тогда уже газом пахло, аж в горле першило…

– Когда вы покинули квартиру?

– Приблизительно где-то около двух… Точно не могу сказать, на часы специально не смотрел.

– То есть примерно минут за десять до взрыва, – отметила Дежкина.

– Погодите-погодите, – раздался вдруг голос с лестничной площадки. – Когда-когда? В два?

– Нет, около двух, – поправили в один голос Харитонов и Дежкина.

– Во сколько? – В квартиру заглянуло лицо Валентины, соседки по лестничной клетке.

– В тринадцать пятьдесят пять, – уточнил Игорь Порогин. – Вам так понятней?

– Так ведь… – соседка вдруг прикрыла рот ладошкой, будто испугалась чего-то.

– Ну? – вопросительно посмотрела на нее Клавдия Васильевна, – Вы что-то хотели сказать? Говорите, мы вас слушаем.

– Дело в том, что за пять минут до взрыва я решила сбегать в молочный. – Валентина начала издалека. – Так вот, взяла я сеточку, обулась, прикинула, сколько деньжат с собой захватить, еще на часы посмотрела…

– Валька! – не сдержался участковый. – Докладывай по существу!

– А я по существу… – Валентина заметила, что объектив камеры повернулся в ее сторону, и застеснялась: – Видите ли, я сегодня не в лучшей форме. Не выспалась…

– Да что ты, ей-богу! – рассвирепел Храпицкий. – Никто тебя по телевизору показывать не будет!

– Так вот, я к чему клоню-то. – Соседка уже освоилась в роли телезвезды и начала получать удовольствие от того, что именно на нее были направлены взоры всех присутствующих. – Без пяти два вышла я на лестничную площадку, вызвала лифт. Конечно, можно было и пешком спуститься, высота-то небольшая, но не в этом дело… В магазине вообще-то перерыв до двух…

– Я ее щас пристрелю… – буркнул себе под нос участковый.

– Тихо, тихо, пожалуйста, не нервничайте так, – остудила его пыл Дежкина.

– Стою это я у лифта… – Соседка нахмурила лобик, восстанавливая в памяти события недавнего прошлого. – Точно, без пяти два было… Вот… Стою это я у лифта, и вдруг дверь этой квартиры отворяется – и выходит из нее какой-то незнакомый мужичок. Ну, я подумала, что это, должно быть, знакомый Хорька… простите, Харитонова, и поздоровалась с ним. Он мне так хмуро в ответ: «Здрасте» – и по лестнице вниз быстро так побежал.

– А вы ничего не путаете? – осторожно поинтересовался Игорь. – Как выглядел этот человек?

– Да я его толком-то и не рассмотрела… – пожала щуплыми плечиками Валентина. – С какой радости его рассматривать-то? Да и темновато было, лампочку еще на той неделе шпана выкрутила.

– А какого он был роста, вы можете вспомнить?

– Невысокий, – уверенно произнесла понятая. – Наверное, ниже вас на голову.

– Значит, где-то под метр семьдесят. А волосы?

– Светлые… – На этот раз особой уверенности в голове Валентины не было. – Или темные… Нет, все-таки светлые…

– А может, это была женщина? – спросила Дежкина.

– Я, конечно, не молодая, – обиженно поджала губы Валентина, – но еще отличить мужика от бабы могу.

– Тут что-то не сходится. – Игорь обернулся к Денису.

– Ерунда… – выдавил тот. – Чушь собачья… Сюда никто не мог войти… Во всяком случае, я никого не приглашал.

– Вы кому-нибудь давали ключи от своей квартиры? – оживился Порогин.

– Нет! – взвизгнул Харитонов. – Сами посудите, нормальный человек и секунды не смог бы здесь находиться без противогаза!

– Тоже верно, – согласился с ним Порогин. – Простите, как ваше имя-отчество?

– Валентина Николаевна.

– Валентина Николаевна, вы случайно не обратили внимания, на голове этого мужчины был противогаз?

– Это лысый такой, с хоботом? – заулыбалась беззубым ртом соседка. – Нет, он в кепочке был.

– В какой еще кепочке? – возмущенно проревел Денис.

– В клетчатой, – спокойно ответила понятая. – Такие грузины носят.

– А был ли мальчик? – неуместно сострил участковый.

И вдруг Порогина будто озарило. Все разрозненные звенья длинной цепочки заняли свои места, и в его сознании выстроилась живописная и простая до гениальности картина. Он понял, в чем заключался главный прокол следствия, и даже чуть не закричал от радости, но в следующий момент ощутил, как Клавдия Васильевна легонько толкнула его локтем в бок. Этот жест, оставшийся для остальных не замеченным, означал: «Молчи, ни единого звука!»

Сама Дежкина искоса наблюдала за Харитоновым и не могла не обратить внимания на то, что Денис весь как-то сжался, ощетинился, затравленно завращал глазами. Да-да, он был удивлен, и показания соседки явились для него полнейшей неожиданностью!

– Мы отвлеклись, – Дежкина повернулась спиной к Валентине, давая тем самым понять, что миссия соседки окончена. – Харитонов, а теперь расскажите, как ваши часы оказались на руке погибшего?

– Он украл, – пробормотал Харитонов, не очень вслушиваясь в вопрос.

– Украл и надел на руку, – улыбнулась Клавдия. – Смешно…

Следственный эксперимент шел своим чередом. Клавдия Васильевна задавала вопросы, придиралась к словам, уточняла всякие мелочи… Тем самым она убедила присутствующих в том, что таинственный незнакомец в клетчатой кепке не представлял для следствия никакого интереса, что существовал ли он на самом деле или же привиделся понятой Валентине – не суть важно.

А Игорь Порогин нервно курил на пропахшей гарью лестничной клетке и с нетерпением ждал того момента, когда можно будет остаться наедине с Дежкиной и вместе с ней восстановить всю картину преступления с самого его начала, но теперь уже имея на руках не мелкую карту, а козырного туза…

14.45–15.24

– Я знаю, кто этот мужик в кепке! – затараторил Игорь, едва они сели в служебный «рафик» и тронулись в сторону прокуратуры. Единственным свидетелем разговора был водитель, но он был занят лишь своими прямыми обязанностями, и проблемы следствия его нисколько не волновали. – И чего мы сразу не догадались?! Это же проще пареной репы! Ах, сукин сын!

– Думаешь, Черепец?.. – Клавдия Васильевна рассеянно наблюдала за тем, как струйки косого дождя выписывают на оконном стекле замысловатые узоры.

– А кто же еще? – ликовал Порогин. – Он, родимый! А как мозги нам запудрил, какую легендочку сочинил! Достоевский позавидует! Да и приметы сходятся. Метр семьдесят с кепкой.

– Кепка… – раздумчиво протянула Клавдия.

– А что кепка? Почему у Черепца не может быть кепки? – упрямо гнул свою линию Игорь. – Мы же не рылись в его гардеробе! Нацепил для конспирации, чтоб лысиной не светиться! Да и лампочку наверняка он выкрутил, чтоб случайные свидетели не рассмотрели его лица. Да что там лампочку… – Игорь даже голос понизил от потрясшей его вдруг догадки. – Это он собаку украл!

– Подожди-подожди… – Дежкина встряхнула головой, будто пробудилась после долгого сна. – Очень уж ты гонишь коней… Давай поступим так… Сыграем в одну игру. Ты будешь обвинителем, я – адвокатом. Кстати, парня домой отправили?

– Какого?

– Адвоката Хорька.

– А! Отправили-отправили…

– Ну ладно, разомнемся, Игорек. Одно дело – захлебываться эмоциями, другое… – Дежкина не договорила, потому как Порогин резко перешел в наступление. На его лице явственно выражалась готовность разбиться в лепешку, но доказать свою правоту.

– Давайте поставим себя на место человека, который занимается перекупкой и продажей наркотиков, сидит где-нибудь в Санта-Барбаре и целыми днями кумекает: как переправить через российскую границу огромную партию рэйджа. Это ведь не десятиграммовый пакетик! Это целый контейнер! Значит, сидим мы в Санта-Барбаре, кумекаем… Что делать? Как поступить? Контрразведчики в России работают прилично, не иначе как уже получили наводочку и ждут себе спокойненько, когда партия наркотиков сама приплывет к ним в руки. А чего беспокоиться? У них же для такого случая есть суперищейка, специально натасканная на рэйдж. Неказистая дворняжка обнаружит беленький порошочек, куда бы мы его ни спрятали. А ведь рэйдж – штука дорогая, на десятки миллионов тянет. Баксов, разумеется. Ваши предложения?

– Подкупить пограничников, таможенников…

– Ага, и всю службу контрразведки, всех увэдэшников и эфэсбэшников. Да к этому дельцу кто угодно примажется, когда почует запах «гринов». Нет, этот вариант не подходит по многим параметрам. Прежде всего по материальным. Как говорится, на каждый роток не накинешь платок. – И Игорь скрестил руки на груди, посмотрев на Клавдию Васильевну взглядом победителя. – Ну? Еще какие-нибудь предложения будут?

– А если убить собаку?

– Принято, но мы тут же выписываем такую же где-нибудь, в Чехословакии например, на время, – поморщился Порогин. – А теперь рассмотрим третий вариант, самый простой и элементарный. Зачем подкупать миллион чиновников, зачем охотиться за собаками, когда вместо этого достаточно выйти на контакт с одним-единственным человеком, а именно с тем самым, кто отвечает за подготовку ищеек, за их тренинг и так далее. И после этого, как любил говаривать небезызвестный дон Корлеоне, сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться…

– Допустим, что так оно и есть, – после небольшой паузы согласилась с Порогиным Дежкина. – Но тогда к чему такие сложности? Инсценировка похищения собаки, убийство ни в чем не повинных бомжей.

– Неужели непонятно? – изумился Игорь. – Это же самый настоящий обходной, отвлекающий маневр! Нет сомнений, что над Черепцом стоит какой-нибудь генерал или, по крайней мере, полковник, а значит, кинолог находится под постоянным наблюдением. Поэтому неожиданное исчезновение ищейки может вызвать вполне естественные подозрения. Начнется разбирательство, то да се, пятое-десятое… А тут Черепец сам поднимает тревогу, да еще просит помощи у самого городского прокурора, а через пару дней находят обгоревшие трупы «настоящих» похитителей. Дураку станет понятно, что хозяин собачки ни при чем. Но мы-то с вами не дураки!..

– Это еще нужно доказать… – задумчиво проговорила Клавдия.

– Что мы не дураки?

– Что организатором похищения был именно Черепец.

– Как два пальца об асфальт! Ведь смотрите – не везут другую собачку, а эту ищут! А Черепец сидит на даче и в потолок плюет!

– Почему?

– Да потому что это бездействие входит в его планы! Будет ищейка – найдут наркотики, а не будет ищейки… он получит свой процент. И процент немалый! А еще он хорошенько припугнул Харитонова и Журавлеву. Да так припугнул, что они его ни в жизнь не выдадут. Что Хорек на допросе показывал? Правильно: «Во всем я виноват, каюсь…»

– Домыслы, – покачала головой Клавдия. – Все шито белыми нитками…

Игорь прикусил губу. Он-то был уверен в своей правоте.

– А что, – тихо сказал он, – если взять Черепца на понт?

– Нет-нет, – вздохнула Клавдия Васильевна. – Не надо… И я никогда не пробовала… Да и нечестно это…

– Нечестно?! – Порогин почувствовал слабину. – А то, что скоро миллионы подростков будут ширяться этой дрянью, обрекая себя на медленную, но неотступную смерть – это, по-вашему, честно? Черепец – преступник, и наша первая задача – изобличить его во что бы то ни стало! Дайте мне возможность, и я его раскручу! Ведь время! Время идет! А мы до сих пор ничего не знаем… Мы даже не знаем, чем отправят эту дурь. И когда?

– Ох, Игорек, наплел ты с три короба, смутил бедную женщину, – улыбнулась Клавдия. – Страсти-мордасти какие-то…

Она вдруг смолкла, откинулась на спинку сиденья и уставилась в затылок водителя.

– С-ноль-Т-ноль-Р-ноль… – понесла она какой-то полубред.

Игорь смотрел на своего кумира подозрительно.

– Чего? – заботливо спросил он.

– Нет, – опять тряхнула головой Клавдия. – Ерунда…

– Да что?! Умоляю, что?! – вскричал парень. Сколько раз уже из-за такой «ерунды» они делали гениальные следственные ходы. Игорь чувствовал, что снова настал такой момент – провидческая бабская интуиция. – Клавдия Васильевна, не молчите!

– Игорек, ты помнишь, я тебе про соседа своего рассказывала? Илья такой. На пейджинговой связи работает.

– Ну? – затаил дыхание он.

– Уж очень занятные фразы он цитировал. Я бы даже сказала, более чем занятные… Ой, какая ж там первая строчка была?

– Что-то насчет поездов. Все поезда… – Порогин задумался на мгновение, – …предвестники разлуки? Нет… Источники несчастья?..

–…синонимы напасти! – выпалила Дежкина. – Тьфу ты, чуть не вылетело… «Мне самолет милее и родней! Тебе я шлю, мой друг, щепотку…»

– Счастья? – продолжил Игорь полувопросительно.

– Страсти, – поправила Клавдия Васильевна. – Абонент упросил операционисту последнее слово пустить в разбивку, через нули. Получилось: С-ноль-Т-ноль-Р-ноль-А-ноль-С-ноль-Т-ноль-И.

– Я пока не понимаю…

– Я сама ничего не понимаю, – страдальческим голосом сказала Клавдия. – Но смотри – две первые строки: «Все поезда синонимы напасти, мне самолет милее и родней». А?

– Что?

– У Черепца есть пейджер, – сказал Клавдия.

– Точно! – ахнул Игорь, еще не до конца понимая связь.

– Ну и неважно, даже если получателем этого сообщения был не Черепец! – махнула рукой Клавдия. – Все равно – это же шифровка! В ней говорится о том, что нечто пошлют не поездом, не пароходом, а именно самолетом. Он же «милее и родней»!

– Ага…

– Тихо-тихо, не сбивай меня! – Клавдия подняла вверх указательный палец. – Теперь самое главное – третья строчка: «Я шлю тебе, мой друг, щепотку страсти»! А? Страсти! Да еще в разбивку!

– Ага, – все еще не понимал Игорь.

– Рэйдж. Это по-английски знаешь что?

– Е-е-мое-е… – даже схватился за щеку Игорь. – Ярость, гнев, увлечение, энтузиазм…

– Страсть, одним словом, – заключила Дежкина. – И потом – щепотка! Разве страсть можно измерить щепоткой?

– Нет! – чуть не закричал Игорь.

– А порошок можно измерить щепоткой! Рэйдж! – Клавдия засмеялась. – Сам посуди, нормальному человеку взбредет в голову передавать кому-нибудь на пейджер подобную муть? А вот профессиональному шифровщику – взбредет! Не скажет же он: «Я высылаю тебе наркотики самолетом…» Только вот… – Улыбка сменилась вздохом. – Таких совпадений не бывает, Игорек… Не бы-ва-ет!

– Неужели?! – Игорь чуть не очумел от такого резкого перехода. – Да вся наша жизнь – совпадения! Спускаюсь я вчера в метро и на эскалаторе сталкиваюсь нос к носу со своим школьным приятелем, за одной партой сидели. Семь лет не виделись!

– Ну, в этом-то как раз нет ничего особенного…

– Как бы не так! Этот парнишка сразу после школы вместе со своими родителями в Америку махнул. А сейчас приехал в Москву на два дня по каким-то там делам. На два дня! И поселился он в гостинице «Космос», а это совсем другой конец города! Как объяснить нашу встречу? То же самое, когда на пустынном шоссе сталкиваются два автомобиля. Вокруг на десятки километров ни души, а они сталкиваются!

– И что ты предлагаешь? – Клавдия чуть улыбнулась. Она теперь выглядела растерянной и уставшей. – Брать Черепца? Глупость… С твоим обвинением, с твоими домыслами и фантазиями… Мне знаешь что Стасюк сказал… Нет, это отпадает, Игорек. Категорически и бесповоротно. Хотя… Стихотворение действительно странное.

– В том-то и дело, что это именно стихотворение, но в нем не хватает четвертой, последней строки. И я уверен, что эта последняя строка должна нести в себе самую ценную информацию.

– Например?

– Например, «когда». Время переброски партии наркотиков. Какая может быть рифма к слову «родней»? Бледней, умней, тупей, теплей, холодней… Нет, не то, не подходит… А что, если?..

Игорь не успел договорить, как Дежкина будто прочитала его мысли.

– Глебушка. – Она легонько тронула водителя за плечо. – Разворачивайся, едем в Останкино. И, если можно, остановись у первого встречного телефона. Нужно звякнуть кое-кому…