Текст книги "Госпожа следователь"

Автор книги: Игорь Зарубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

12.03–15.20

Электричка ползла со скоростью хромой улитки, но вскоре за окном показались первые признаки сельской местности – ухоженные квадратики частных участков, россыпь дачных домиков, одинокие козы, привязанные к колышкам, и босоногие мальчишки, беззаботно раскатывающие на великах.

Игорь углубился в чтение сборника анекдотов, купленного им на вокзале, но почему-то ни разу даже не улыбнулся. То ли анекдоты были не смешные, то ли настроение неподходящее. Скорей, второе. Порогин знал, что у Клавдии Васильевны сейчас муторно на душе, а нужных слов утешения не находил.

– Маленький мальчик пришел в тир, попал во все мишени, и за это ему подарили черепаху, – решил он наконец хоть как-то развеселить начальницу. – На следующий день он опять пришел в тир, опять попал во все мишени, но ему дали плюшевого медведя.

– Молодец, – пробормотала Дежкина. – А ты это к чему?

– Ни к чему… Анекдот такой.

– А… Ну, и что дальше?

– Дальше мальчик говорит: «Не нужен мне плюшевый медведь. Дайте лучше, как вчера, пирожок с мясом и хрустящей корочкой».

– Все?

– Все. – По выражению лица Клавдии Васильевны Игорь понял, что она совсем его не слушала, что все его слова благополучно пролетели мимо ее ушей.

Печально вздохнув, Дежкина отвернулась к окну. Сказать, что она была просто расстроена, значит ничего не сказать. Клавдия с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться. К сожалению (или к счастью), она не могла себе этого позволить при Игоре. Вот если бы на минутку остаться наедине с самой собой, дать волю эмоциям… И она опять пожалела о том, что Игорь был рядом.

«Оставила бы его в прокуратуре, пусть бы «мерседес» раскручивал, – мысленно сокрушалась Дежкина. – Тогда не надо было бы притворяться, что все идет хорошо, что я всем довольна, что жизнь удалась… Спасибо вам большое, товарищ Самохин. Удружили. До конца дней своих буду помнить это задание… Господи, ну чем я провинилась перед тобой? Почему меня постоянно преследуют серость и рутина? В конце концов, чем я хуже Чубаристова? Тот вон в гору и в гору, а я каждой тени шарахаюсь – как бы на улицу не выбросили…»

Клавдия не стеснялась себе в этом признаваться – она завидовала Чубаристову. Виктор всегда был в полном порядке, работал легко и уверенно, но самое главное – его уважали. Даже для горпрокурора Самохина мнение Чубаристова было чуть ли не истиной в последней инстанции. И никто не удивился, когда Виктору поручили расследовать убийство Резо Долишвили.

О, это было громкое дело. Долишвили руководил благотворительным фондом «Олимпиец». Беднягу застрелили на улице, в самом центре города, из винтовки с оптическим прицелом. Пуля прошла прямехонько между глаз. Словом, типичная «заказуха», без улик и следов. Долишвили был (об этом в любой газетенке) чуть ли не крестный отец всей московской мафии. Если уж его смогли убить – значит тщательно готовились.

Начальство посчитало, что с этим делом лучше Чубаристова никто не справится, а некоторые коллеги злорадствовали в душе, что этот безнадежный «висяк» достался именно ему. Пусть, мол, ищет зацепочки, которых в природе нет и никогда не будет. Убийцу наверняка уже убрали, концы в воду, следы замели. Расследование длилось уже третий месяц и постепенно начинало заходить в тупик, ни одна из десятка версий так и не подтвердилась.

«Другой бы уже давно рукой махнул, начал бы филонить, – думала Клавдия, рассеянно рассматривая кем-то старательно выведенное на оконном стекле неприличное слово. – А Виктор, наоборот, копает с еще большим тщанием и ожесточенностью, хоть и осознает, что шансы отыскать убийцу тают с каждым днем. Нет, настоящий сыщик! Бросить все, что ли?.. – вдруг с отчаянием подумала она. – Перейти в уголовный розыск, вон как Игорь, забот поменьше. Хотя…»

– Приехали, станция Переделкино. – Голос Игоря вывел Дежкину из тягостных раздумий.

– А… – Клавдия поднялась со скамейки и перекинула сумку через плечо. – Волк, думая залезть в овчарню, попал на псарню. Там его и убили, бедолагу.

Порогин не совсем понял ход ее мыслей, но переспрашивать не осмелился.

Вроде и поселок был маленький, и адрес был указан точный, но отыскать нужный особняк было совсем не просто. Вдоль главной улицы, по обе ее стороны, тянулся нескончаемый ряд домов. Почему-то хозяева, словно, сговорившись, не дали, своим владениям никаких опознавательных знаков. Ко всем неприятностям добавилась еще одна – полуденное солнце стало палить совсем уж нещадно.

– Дом тринадцать, – промокнув потный лоб носовым платком, проговорил Игорь. – Ч-черт его знает…

– Вот именно, – подхватила Клавдия. – Чертова дюжина… Чертовщина какая-то…

– Да уж… – усмехнулся Порогин. – Невольно поверишь во всякую мистику.

– До сегодняшнего дня я тоже не верила… – Дежкина вдруг резко переменила тему: – Ох, Игорек, какие милые старушки!

Ее внимание привлекла стайка бабулек, сидевших на лавочке у дощатого забора. Раскидистая крона дерева заботливо скрывала их в своей тени. Старушки лузгали семечки и вели громкий бестолковый спор, смысл которого заключался в вечном и неразрешимом вопросе: когда жилось лучше – раньше или сейчас? При этом голоса спорщиц разделились примерно поровну.

– Добрый денечек! – обратилась Клавдия к старушкам.

Те, будто по команде, замолкли на полуслове и посмотрели на незнакомцев с нескрываемым любопытством, смешанным с подозрением. После продолжительной паузы одна из них, самая толстая и краснощекая, ответила за всех:

– Здрасте-мордасте…

– Как у вас тут здорово! Погодка-то разгулялась! – Дежкина посмотрела на безоблачное небо. – Как в Сочи!

– В Сочах не бывали… – буркнула краснощекая.

– Я тоже, – призналась Клавдия. – Но так иногда хочется… Все в Москве да в Москве…

– Да, в Москве нынче совсем худо стало, – вздохнула вторая бабулька. – Вот раньше…

– А что раньше? – встрепенулась третья. – Мало в очередях настоялись?

– Зато по улицам могли спокойно ходить! – вклинилась в дискуссию четвертая. – И не боялись, что какая-нибудь шваль палкой по башке стукнет. И милиция нас охраняла!

– Милиция и сейчас… – без особой уверенности в голосе начал Игорь.

– Да уж прям! – махнула на него рукой краснощекая. – Два дня назад племянника моей невестки так в подворотне отколошматили, да еще часы украли с бумажником! А в милиции говорят: «Это чепуха. У нас серьезных дел навалом…»

– Ну и как? – осведомилась вторая старушка. – Ты-то небось к начальнику пошла…

– Да что толку? Все равно не найдут, – поморщилась краснощекая. – А если и найдут, так эти сволочи все равно откупятся.

– Беспредел, – подвела итог третья бабулька.

Из всего этого Клавдия Васильевна заключила, что представляться работниками прокуратуры им с Игорем крайне неразумно. Впрочем, в этом не было необходимости.

– Мы ищем Черепца Алексея Георгиевича, – сказала она, сверяясь с записями. – Случайно не знаете такого?

– Еще одна… – переглянулись старушки.

– Простите?.. – не поняла Клавдия.

– А вы по какому делу? – полюбопытствовала краснощекая.

– По личному.

– Мы так и подумали, – удовлетворенно крякнула вторая бабка. – К Лешке по общественным делам дамы не приходят, только по личным…

– Кобель, – смачно вставила третья.

– Глаза б мои его не видели, – нахохлилась четвертая.

– А что ж он натворил? – с искренним удивлением спросила Дежкина.

– А вы кем, собственно, ему приходитесь? – вопросом на вопрос хором ответили бабульки.

– Никем.

– Так уж и никем… – на их сморщенных физиономиях появилось выражение недоверия.

– Мы по объявлению, – нашелся Игорь. – Собачку хотим приобрести.

– Ладно врать-то! – лукаво улыбнулась краснощекая. – Нет у него никакой собачки.

Клавдия и Игорь переглянулись. Видно, старушки что-то перепутали.

– Вы о ком говорите? – спросила Дежкина.

– Как – о ком? – настал черед удивляться бабулькам. – О Лешке Черепце!

– А может, их двое у вас в поселке, Черепцов-то? – предположил Порогин.

– Нам и одного вот так! – краснощекая провела ребром ладони по горлу. – Вон он, напротив живет! Вишь, домину себе отгрохал! А забор-то, забор! Танком не прошибить!

– Надули вас с собачкой-то! – хихикнула вторая. – Зря из самой Москвы перлись.

– Разберемся… – пробурчал Игорь и хотел уже было направиться к участку господина Черепца, но Дежкина не тронулась с места.

– Значит, уважением Черепец среди вас не пользуется? – спросила она.

– А за что его уважать-то? – возмущенно квакнула третья бабулька. – Разводит, понимаешь, бордель! Рядом детишки ходют, все видят, все слышат. Какой он дитям пример подает, паразит?

– Вот-вот, – подтвердила четвертая. – Каждый день к Лешке девка приезжает. И каждый день новая. То брюнетка, то блондинка, а то вообще серо-буро-малиновая в крапинку…

– А баб своих он будто по голосу подбирает! – вторила ей третья. – Визжат, как резаные свиньи. А уж какие словечки употребляют, даже стыдно сказать. Хоть бы одна тихой оказалась, так ведь нет! Все орут, все верещат, матюгаются! Да так одинаково! Я как эту машину замечу, так меня аж трясти начинает.

– Какую машину?

– Я в них не разбираюсь, – наморщила лоб бабуля. – Модная такая, на ней все ездют.

– «Волга»?

– Не-е-е… «Волгу» я знаю, зять мой на ней катается. А эта… Остроносая такая. На утюг похожа, только вишневого цвета.

– «Девятка»? – догадался Порогин.

– Может, и «девятка», мне как-то без разницы. Но то, что все Лешкины девки приезжают на ней, – это факт.

– Жуткий тип этот Черепец… – насмешливо проговорила Клавдия.

– Жуткий не жуткий, а с бабами ему явно не везет, – уверенно заявила краснолицая.

– Вот его б твоей Нинке, да? – язвительно хихикнула вторая старушка.

– А и хоть! – взвизгнула краснощекая. – Не твоей же Таньке!

– А чем моя Танька тебе не угодила? Ей Черепец твой и на фиг не нужен!

– А вот не скажи – Черепец жених завидный, – вставила третья. – Когда баб нет, Лешка нормальный. Приветливый такой, вежливый… А как баба – зверь! Эх, раньше люди другими были, не такими, как сейчас…

– Да ла-адно! – вскипела вторая. – И раньше кобелей хватало!.. А уж блядей. и подавно!..

Спор разгорелся с прежней силой, и через несколько мгновений бабульки настолько увлеклись, что совсем не заметили исчезновения Клавдии Васильевны и Игоря.

Особняк Черепца был в каких-то метрах от старушечьего «насеста». Добротный двухэтажный домина, сложенный из крепких бревен и обнесенный сплошным бетонным забором. На железных воротах, выкрашенных в светло-зеленый цвет, висела проржавевшая табличка: «Осторожно, злая собака!»

– Ох, уж эти сороки… – пробормотал Игорь, вдавливая кругляшок электрического звонка.

– Ну что ты, Игорек, это народ, уважать надо… – жмурясь от солнца, нежно проговорила Клавдия.

Ждать пришлось довольно долго, прежде чем ворота наконец со скрежетом распахнулись.

Алексей Георгиевич оказался мужчиной лет сорока, невысокого роста, с невыразительным лицом, большими залысинами на яйцевидной голове и двухдневной щетиной на впалых щеках. Одет он был весьма непритязательно, по-дачному – старые спортивные рейтузы пузырились на коленях, а на клетчатой рубашке с длинными рукавами отсутствовало несколько пуговиц.

«На бабника не очень-то и похож, – отметила про себя Дежкина. – И что в нем привлекает молоденьких девиц, да еще в таком количестве?»

Клавдия невольно возненавидела Алексея с первого взгляда. Ведь это именно из-за него над ней будет смеяться вся прокуратура.

– Прошу прощения за внешний вид, – перехватив изучающие взгляды визитеров, смущенно произнес Черепец. – Вы из прокуратуры? Если можно, документики… – вежливо потребовал он и, увидев перед собой «корочки», сделал шаг в сторону: – Сами знаете: в наше время доверяй, но проверяй… Заходите, пожалуйста.

Видно, Алексей Георгиевич не особо любил заниматься земледелием и огородничеством, Если у его соседей тяжелели плодами богатые яблоневые сады и вся пригодная земля была занята овощами и корнеплодами, то на участке Черепца росли разве что одуванчики да лопухи. Впрочем, у самого крыльца была разбита большая клумба, несколько скрашивающая унылую неухоженность.

– Тюльпанчики выращиваете? – Клавдия Васильевна присела на корточки, с удовольствием вдохнув исходящий от клумбы аромат свежести. – Очень миленькие. Продаете?

– Да нет… – замялся Алексей. – Сами проросли, я даже не ожидал.

– Странно, – выпрямляясь во весь рост, вздохнула Дежкина. – Ну, рассказывайте, уважаемый. Что случилось? Когда? Признаюсь, у меня еще сохраняются надежды, что… – она запнулась, размышляя, продолжать или нет.

– Что? – вскинул брови Черепец.

– Ну… Быть может, товарищу Самохину неправильно доложили и дело вовсе не в пропавшей собачке, а в чем-то другом…

– Нет, дело именно в Фоме, – горестно потупился Алексей. – Пса моего звали Фомой…

– Вот как… – еще более грустным голосом вымолвила Дежкина. – Что же такого выдающегося было в вашем Фоме, если на его поиски отряжаются лучшие следователи городской прокуратуры? – грозно выступил Игорь.

Клавдия подумала, что насчет лучших следователей Игорь немножко преувеличил, и даже почувствовала некоторую неловкость, но поправлять не стала.

Алексей подавленно молчал. По его скулам забегали желваки.

– Может, зайдем в помещение? – предложила Клавдия. – На улице так жарко…

– Видите ли… У меня холостяцкий беспорядок… – смущенно произнес Черепец. – Будет лучше, если мы побеседуем на крыльце.

– В прошлом году я получила страшный солнечный удар, – томно пропела Клавдия. Самой же стало противно. Ситуация идиотская – словно они сами напросились собаку искать. – И потом, неплохо было бы осмотреть место преступления.

– Я и сам не знаю, где это место…

– Тем более. Вместе разберемся.

Первый этаж особняка представлял собой светлую и просторную комнату, что-то вроде холла. В ней почти не было мебели, на полу ковер, в дальнем углу вверх уходила винтовая лестница, а в правой стене чернел квадрат камина.

К своему удивлению, Клавдия не заметила беспорядка, так что ей стало непонятно, почему Черепец вдруг начал стесняться.

– Это подстилка Фомы, – Алексей указал на маленький полосатый матрасик, лежавший под массивным дубовым столом. – Фома любил темноту и не переносил шума…

«Такое впечатление, будто он говорит о родном брате или собственном сыне», – подумала Дежкина.

– Я вчера вернулся с работы чуть позже. – Черепец нервно закурил, предложил сигареты Игорю, но тот вежливо отказался. – Открыл дверь, и сердце сразу екнуло… Обычно Фома встречал меня, прыгал от радости, все норовил лизнуть в щеку…

– Но вчера, как я понимаю, вас никто не встретил, – вывела из вышесказанного Клавдия Васильевна.

– Никто… – подтвердил Черепец. – Я сразу бросился на второй этаж. Думал, что, быть может, дверь в спальне от сквозняка захлопнулась.

– В спальне?

– Фома, как и любая другая собака, обожал валяться на хозяйской кровати… Но спальня была пуста.

– А где вы работаете, если не секрет?

– Я заместитель председателя Российской кинологической федерации.

Клавдию смутила интонация Алексея Георгиевича. Смутила какой-то недосказанностью, уклончивостью, что ли.

– Кинологическая?..

– Да, только это не с кино связано. «Кинос» – по-гречески значит «собака».

– И что, есть такая собачья федерация? – наивно спросила Клавдия.

– Есть.

– Надо же, не знала. – Она наклонилась, подняла с пола покрытый шерстяными волосками матрасик и внимательно его рассмотрела, будто стараясь отыскать отпечатки собачьих пальцев. – А почему вы решили, что вашего пса украли? Может, он убежал?

– Это исключено, – твердо ответил Черепец. – Я всегда проверяю перед уходом, чтобы все окна были закрыты. Фома не мог убежать.

– А что в этом особенного? – удивилась Дежкина. – Ну, вышла собака во двор. Не вечно же ей в духоте сидеть.

– Фома никогда не выходил один во двор… Только со мной, на поводке.

– К чему такие строгости? Вокруг же сплошной забор!

– Это уже вопрос методики воспитания, – снисходительно произнес Черепец. – А насчет забора вы правильно подметили. Вряд ли через него слон перемахнет, даже если учует слониху.

– Действительно… – На лбу Клавдии Васильевны появились задумчивые морщинки. Ее первая и самая очевидная версия с треском рухнула, а искать вторую не очень-то хотелось. – Ну а вы сами как-нибудь можете объяснить таинственное исчезновение пса?

– Мог бы – не обращался бы к вам.

– Ну да, ну да… – все еще не выпуская из рук собачью подстилку, пробормотала Дежкина. – Вы постоянно живете в Переделкине?

– Нет, только летом.

– В котором часу вы уезжаете на работу?

– В восемь утра.

– И когда вы обычно возвращаетесь из Москвы?

– Где-то около семи.

– А вчера?

– Около девяти, точно не помню.

– Наверное, это утомительно – каждый день проводить столько времени в электричке?

– Вообще-то раньше у меня была машина…

– И где она сейчас? Сломалась?

– Нет, понадобились деньги, пришлось продать…

И опять какая-то недоговоренность.

– Мой муж заядлый автомобилист. Вечно приносит домой какие-то детали, железяки, вечно у него руки в мазуте или еще в какой-то гадости. Бр-р-р… – Клавдия невольно передернула плечами. – Я никогда в жизни за баранку не сяду. Боюсь… Если сама не врежусь, так в меня обязательно врежутся. А на ремонт столько деньжищ уходит, вы себе представить не можете!

– Почему же? Могу.

– У вас тоже был «Москвич»?

– Боже упаси!.. – поморщился Алексей Георгиевич. – «Лада» девяносто девятая. Хотя и с ней пришлось помучиться.

– Говорила я своему мужу: лучше подкопить еще немножко и купить нормальную машину. А он: «Нет ничего лучше «Москвича»! К нему запчасти дешевые!» И теперь каждый месяц полполучки на эти самые запчасти уходит…

– Понимаю ваши заботы, но мы, кажется, отвлеклись.

– Вы правы, вернемся к нашим баранам, – совсем не весело улыбнулась Дежкина. – Верней, собакам… Вы утверждаете, что в течение вчерашнего дня некто посторонний прокрался в ваш дом и похитил Фому? Но зачем? Такая редкая и дорогая порода?

– Фома был метисом.

– Иными словами – дворняжкой, – подал голос сидевший на подоконнике Игорь.

– Ваш коллега попал в самую точку. – Черепец открыл ящик комода, вынул из него поляроидный снимок и протянул Клавдии. – Чистокровной дворняжкой. Можете сами убедиться.

На фоне какого-то официального здания был запечатлен хозяин рядом с собакой. Ее окрас и в самом деле был чудовищно деревенским – все тело черное, тогда как лапы и грудь белые, да еще с рыжими подпалинами. Вытянутая, похожая на овчарочью морда. Нос – большая черная кнопка. Уши – два лопуха. Хвост – кусочек обгрызенной веревки. Короткие, кривые лапы. Преданные, искренние, доверчивые глаза-пуговки…

Впрочем, в деле снимок был хоть и не цветной, но вполне соответствовал цветному – черное с белым.

– Не понимаю… – проговорила Клавдия Васильевна. – Кому понадобилось красть это беспородное существо?.. Игорь, проверь замок.

Порогин спрыгнул с подоконника и направился к входной двери.

– А может, над вами просто пошутили? – Клавдия посмотрела Алексею в глаза. – Может, кто-то из своих? У вас есть какие-нибудь подозрения?

– Нет, – не раздумывая, замотал головой Черепец. – Я вообще веду довольно замкнутый образ жизни… Друзья редко приезжают сюда. К тому же они знают, что такая шутка вряд ли развеселит меня.

«Ничего себе, замкнутый образ жизни, – ухмыльнулась про себя Дежкина, – Вся улица в курсе его любовных похождений…»

– С замком все в порядке! – послышался голос Игоря. – Взлома не было, это точно!

– У кого еще есть ключ от дома?

– У моей матери… – В глазах Алексея мелькнуло секундное замешательство.

– Только у матери? А как же дама сердца?

– У меня нет дамы сердца, – сдерживая раздражение, сказал Черепец.

– Простите, если я неправильно выразилась… Значит, вы живете здесь совершенно один?

– Верно.

– А ваша мать? Не могла ли она передать кому-нибудь ключи?

– Никому мама ключи не передавала.

– А вдруг?

– Без моего ведома? Глупости…

– Но тем не менее дверь открыли ключом.

– Значит, сделали дубликат…

– А кто мог сделать дубликат?

– Откуда я знаю?

– Коллеги по работе?

– Отпадает, – категорично заявил Черепец. – Ключ всегда лежит в кошельке, а кошелек во внутреннем кармане пиджака.

– А как складываются ваши отношения с соседями?

– Никак. Я ни с кем не общаюсь.

– Может, Фома действовал кому-нибудь из них на нервы? – предположила Клавдия Васильевна. – Громко лаял? Выл на луну по ночам?

– Фома подавал голос только по команде. Он был умным псом.

– Да, дворняжки вообще умней многих породистых собак, – согласилась с ним Дежкина. – Кстати, а почему вы завели именно дворняжку? Наверняка у вас была возможность приобрести что-нибудь подороже…

– Мог. Но вы, сразу видно, не собачница… Это же как родное дитя, – понурил голову Черепец. – Два года назад я подобрал Фому на улице, еще щенком. Жалко стало… Начиналась зима, он бы просто не выжил.

«Вызвать бригаду экспертов, чтобы ребятки поискали отпечатки пальцев? – судорожно соображала Дежкина. – А сличать их с чем? Вряд ли Фому украл урка-рецидивист. Мотивация отсутствует. Получить выкуп за дворняжку?..»

– Вы много зарабатываете?

– А какое это имеет значение?

– Вы в состоянии выплатить большую сумму шантажисту?

– У меня осталось после зарплаты тысяч двести, а сбережений я никогда не делал…

– Но у вас есть прекрасный особняк.

– Вы думаете, это шантаж?

– Вполне возможно. Нужно немного выждать, и злоумышленник обязательно даст о себе знать. Но только в том случае, если вы ничего от меня не скрываете… – Рассудив, что полосатый матрасик может пригодиться в расследовании, Клавдия Васильевна отправила его в свою объемистую сумку. – Я, например, не помню, чтобы розыском дворняжки занималась городская прокуратура.

– Не знаю, не знаю… – Алексей Георгиевич отвел взгляд в сторону. – Я хочу, чтобы Фому нашли. Жив он или мертв… Он мне очень дорог. Дороже любых денег, любых драгоценностей, вы понимаете?

И в этот момент его живот противно запикал. Клавдия даже отшатнулась от Черепца, настолько этот незнакомый звук был неожидан и действовал на нервы.

– Не пугайтесь, это всего-навсего пейджер, – успокоил ее Алексей. Он вынул из кармана рейтуз маленькую черную коробочку и, взглянув на нее, отправил обратно.

– Шантажист объявился?.. – с надеждой в голосе спросила Дежкина.

– Нет, сообщение с работы…

И опять в его интонации что-то смутило Клавдию.

– А почему вам позвонили на пейджер? – поинтересовалась она. – У вас здесь нет телефона? – Клавдия удивилась не на шутку.

– Телефон есть, но вот уже два дня, как не работает. Что-то с кабелем.

– Только у вас? – насторожилась Дежкина.

– У всей улицы.

– Вы не пожалуетесь моему начальнику, если я вам выскажу все, что думаю по этому поводу? Я не могу дать клятвенное обещание, что ваш Дружок отыщется в ближайшее время.

– Фома, – поправил ее Алексей Георгиевич. – Я все понимаю. Не беспокойтесь, у товарища Самохина не будет повода для недовольства. Но… Пообещайте, что вы отнесетесь к этому делу со всей серьезностью и постараетесь найти моего пса, сделаете для этого все возможное.

– Я обещаю вам, – после короткой паузы тихо сказала Дежкина. И тут же пожалела об этом…

До отправления электрички оставалось еще около часа, и Клавдия предложила Игорю сделать небольшой крюк и прогуляться до станции через лес.

– Благодать-то какая!.. – Решительно скинув с ног босоножки, ока пошлепала босыми ступнями по мягкой травке. – Игорек, присоединяйся! Поддержи почин!

– Я уж лучше так… – Порогин с удовольствием бы разулся, но боялся, что Клавдия заметит его рваный носок. – Простужусь еще…

– Глупый, это же для здоровья полезно! – Дежкина потянулась всем телом, хрустнув косточками. – Все деревенские жители босиком ходят – оттого и живут долго. А городские… Ой! – Она напоролась на какую-то колючку.

– Городские жители смотрят вперед, – улыбнулся Игорь, – а деревенские себе под ноги. Разный менталитет.

Они шли по узкой извилистой тропинке, все углубляясь и углубляясь в лес. Пышная листва закрывала собой солнце. Здесь было свежо и прохладно, откуда-то издали доносилось тихое журчание ручья.

– Нет, этот Черепец не голубых кровей, – мрачно сказал Игорь.

– Как же я сразу не поняла? – Клавдия хлопнула ладонью по лбу. – Ну, конечно же! Самохин и Черепец – давнишние друзья!

– Вы думаете?..

– А как же иначе? – засмеялась Дежкина. – Поэтому Всеволод Константинович и приказал мне немедленно выехать в Переделкино и «начать расследование».

– А не легче было ему обрисовать вам всю ситуацию? Так, мол, и так, у друга собаку украли.

– Это называется: использование служебного положения в личных целях, – назидательно произнесла Клавдия. – Зачем Самохину подставляться по пустякам? Он и так шарахается от каждой тени. А теперь, заметь, об этом же никто, кроме нас, не узнает!

– Правильный расчет, черт побери, – хмыкнул Игорь. – Ежу понятно, что мы не будем трепаться об этом на каждом углу.

– Но с другой стороны, у нас есть одна-единственная возможность отвертеться от этого дельца…

– Какая?

– Трепаться на каждом углу.

– Опозоримся… – У Порогина аж мурашки по спине побежали, когда он представил себе потешающихся над ним друзей и знакомых.

– Да уж… – развела руками Клавдия. – Но и Всеволоду Константиновичу придется дать кое-какие объяснения… Батюшки! Какой красавец!

Из травы выглядывала серая блестящая шляпка, на которой сверкало несколько капелек росы. Это был настоящий подберезовик, здоровенький, без единой червоточинки. Игорь прошел мимо, чуть не наступив на гриб, но от наметанного взгляда Клавдии Васильевны такая прелесть никак не могла ускользнуть.

– Замечательной свежести продукт! – За неимением ножа, она аккуратно срезала ножку маникюрными ножницами и протянула гриб Порогину. – Да их тут видимо-невидимо, целая грибная семья! Это справедливая награда за все наши мучения.

– Пирожков напечете? – Игорь вынул из кармана пиджака спортивную газету и ловко свернул из нее кулек.

– А как же!.. – И Клавдия Васильевна деловито склонилась в кустах.

Они еле успели на электричку, заскочив в вагон в самый последний момент. Свободных сидений не оказалось, и всю дорогу до Москвы пришлось стоять в прокуренном тамбуре. Но это обстоятельство не могло испортить Дежкиной прекрасного настроения.

– Совместили приятное с полезным, – счастливо улыбаясь, сказала она. – Вот уж неожиданно!

– Я вот все думаю, где искать эту чертову собаку? – В отличие от пылающей здоровым румянцем Клавдии Игорь выглядел несколько изможденным. Он бережно прижимал к груди доверху наполненный подберезовиками бумажный куль, который все время норовил порваться и выскользнуть из рук. – И нужно ли ее искать?..

– Бедный Фома, – вдруг помрачнела Дежкина. – А ведь ему доставалось в последнее время…

– С чего вы взяли? – удивился Порогин.

– Не просто же так он облюбовал себе место под столом. Он будто прятался там…

– От кого?

– Может, от хозяина… – пожала плечами Клавдия. – А может, и от крикливых девиц.

– Бросьте! Эти старухи чего только не придумают…

– Когда четыре человека говорят одно и то же, да еще не противоречат друг другу даже в мелочах…

– Но ведь сам Черепец утверждает… – растерянно пробормотал Порогин. – Да и на бабника он не похож…

– Я тоже об этом подумала в первый момент. Но потом увидела на шее Алексея маленькое такое, едва заметное красное пятнышко… Не улавливаешь, о чем я?

– Если честно – нет, – признался Игорь.

– Как бы поделикатней выразиться? – Дежкина задумалась на мгновение и, понизив голос до шепота, заговорщицки произнесла: – Нынешняя молодежь называет это засосом.

– Клавдия Васильевна!.. – засмущался Порогин.

– Игорек, я точно знаю, что это именно засос! А значит…

– Это значит, что мы сейчас будем копаться в его личной жизни, – буркнул Игорь. – Мне, например, это совсем не интересно.

– Это значит, что старушки не врали! И существование целого выводка разномастных девиц, которые чуть ли не каждый день наведываются к Алексею Георгиевичу, – истинная правда! Вот тебе, Игорек, и дубликатик ключа…

– Думаете, пса могла похитить одна из них?

– А почему бы нет?

– Какого черта тогда Черепец морочил нам голову? Сам же страдает от потери любимой собаки, и сам же скрывает от следствия подозреваемых…

– Ну, на это есть множество причин…

– Назовите хотя бы одну.

– Ради Бога, – Клавдия посмотрела Игорю прямо в глаза. – Первая. Представь себе, что у тебя пропала из дома дорогая твоему сердцу пластинка.

– У меня нет проигрывателя.

– Ну, не знаю, кассета…

– У меня нет магнитофона.

– Игорь, так нельзя, – покачала головой Клавдия. – У следователя должно быть хоть какое-то свое имущество, тогда он будет уважать чужое.

– У меня есть шахматы.

– Вот и представь, что у тебя пропали шахматы. Станешь ли ты подозревать свою любовницу?

Игорь вспыхнул до корней волос.

– У меня нет любовницы.

– Ну, просто девушку?..

– У меня нет девушки. – Он опустил глаза.

– М-да… Жаль. Ну ладно, разовью мысль абстрактно. Черепец не хочет подозревать любовниц, потому что всем им верит. Во-вторых, если не верит, то не знает, которая украла. И в-третьих – это не просто любовницы, но и чьи-то неверные жены…

– Допустим… – Порогин вынужден был согласиться с доводами Клавдии Васильевны. – Но зачем кто-то из этих девиц украл собаку? Это вы можете объяснить?

– Да хотя бы затем, чтобы сделать Черепцу больно…

– …Затаив злобу после очередного громкого скандала, – продолжил ее мысль Игорь. – Но животное здесь при чем? Оно-то ни в чем не виновато…

– А ты думаешь, что все женщины – ангелы с крылышками за спиной? – усмехнулась Дежкина. – Запомни, Игорек… Женщина способна на такую жестокость, на какую не отважится ни один мужчина. Это я тебе как специалист говорю…

– И вы тоже?! – В глазах Порогина появилось недоверие.

– Я не женщина. Я следователь городской прокуратуры.