Текст книги "Очерки истории Реформации в Финляндии 1520-1620-е гг."

Автор книги: Игорь Макаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 45 страниц)

Глава III

Яакко Финно (Суомалайнен) (ок.1540 – 1588)

1. Яакко (Якобус Петри) Финно⁴ (Jaakko Finno, или в латинизированной форме Jacobus Petri) родился около 1540 года на юго-западе страны в местности, расположенной на пограничье провинций Собственно-Финляндия и Уусимаа (шв. Нюланд). Начатки общего и богословского образования он получил в кафедральной школе Турку, которую в разное время окончили практически все видные деятели финской Реформации. В 1550-е годы главную роль в этом учебном заведении играли Паавали Юстен (до назначения его епископом Выборгским в 1554 году), а затем Эрик Хяркяпя (Herкepaeus): последний, по-видимому, в школьные годы оказал наиболее сильное влияние на юного Яакко. По свидетельству современников, Хяркяпя основательно знал древнегреческий и – что было новшеством в тогдашней Финляндии, но также и во всем Шведском королевстве – начал преподавать его в кафедральной школе (неизвестно, правда, какого качества было это преподавание и его результаты, но примечателен сам факт подобного начинания в провинциальном центре). В самой Швеции греческий под влиянием педагогических идей Петруса Рамуса впервые начали преподавать в Стокгольмской высшей школе не ранее 1580 г. (см. часть I, гл. II, § 1.2.). Эрик Хяркяпя в свое время учился у Меланхтона, поэтому не исключено, что Яакко Финно мог изучать начатки греческого по грамматике, составленной последним.

В 1563 г. Якобус Петри Финно (по-видимому, именно с этого момента он начал именовать себя таким образом) по решению капитула был отправлен на учебу в Германию. Первоначально он поступил в Ростокский университет, а затем в 1567 году перебрался в Виттенбергский университет, который и окончил на следующий год. Ниже мы коснемся той роли, которую названные учебные заведения сыграли в его духовном становлении. Вернувшись на родину в звании магистра свободных искусств, он по давно уже заведенной епархиальной традиции был (подобно в свое время Пиетари Сяркилахти, Томасу Кейои, Миакэлю Агриколе и Паавали Юстену) назначен ректором кафедральной школы Турку вместо своего прежнего учителя Эрика Хяркяпя, которого новый король Иоанн III определил в Выборг епископом. Тем самым он вошел в состав кафедрального капитула Турку, или, точнее, стал членом небольшой группы клириков, состоявших при епископе в качестве его ближайших помощников (напомним, что в середине 1550-х гг. капитул официально был упразднен Густавом Вазой, но как раз в те самые годы, когда Яакко Финно стал заведовать кафедральной школой, этот традиционный орган епархиального управления фактически, а затем и формально был восстановлен по инициативе Иоанна III). В должности ректора Яакко Финно пробыл десять лет, пока в 1578 г. в свою очередь не уступил место только что вернувшемуся из Виттенберга Кристиану Агриколе, сыну славного Микаэля Агриколы, некогда занимавшего ректорский пост. Однако это не означало понижения его собственного статуса – скорее, дело обстояло как раз наоборот, поскольку распоряжением короля Яакко Финно назначили на только что созданную должность лектора теологии в кафедральной школе и одновременно с тем епархиальным пенитенциарием, в обязанности которого входило исповедовать и наставлять как мирян, так и духовенство: в некотором роде он сделался как бы «экспертом» капитула по богословским и моральным вопросам; кроме того, его назначили также деканом капитула (должность, впрочем, формальную). Существеннее, однако, было то, что новое назначение высвободило творческие силы Яакко Финно: в королевском указе специально подчеркивалось, что монарх ожидает от него составления ряда книг духовного содержания на финском языке. Вспомним, что тогда в самом разгаре была затеянная королем “литургическая реформа”, проведение которой обусловило настоятельную потребность в издании книг духовного содержания на языке основной части населения Финляндии (об этом см. гл. 2, § I.2. а также ниже, § 3 настоящего очерка): со времен Агриколы по-фински ничего напечатано не было, за исключением Служебника Паавали Юстена. С этой целью Яакко Финно прибавили жалованье и, кроме того (что было еще более ощутимо в материальном отношении), назначили настоятелем прихода Маариа под Турку.

В первой половине 1580-х гг. Яакко Финно напряженно трудился на книжной ниве: плодами этого периода стали Книга молитв, Малая книга финских духовных песнопений и Катехизис; кроме того, он отредактировал для переиздания сборник средневековых латинских песнопений Piae cantiones (Благочестивые песнопения), по-прежнему имевший хождение в финской церковной среде (подробно литературные труды Яакко Финно мы рассмотрим ниже, в § 3). В 1583 году в связи с назначением Кристиана Агриколы епископом Таллинским Яакко Финно вернулся заведовать кафедральной школой – вероятно, без особых на то возражений со своей стороны, поскольку место ректора считалось весьма почетным; при этом ему удалось сохранить за собой место настоятеля прихода в Маариа (король Иоанн завел практику персонального пожалования приходов членам капитула, за которыми приходы закреплялись фактически пожизненно, независимо от должности, если, конечно, они проявляли лояльность государю). Он оставался одним из наиболее авторитетных членов капитула вплоть до своей смерти, случившейся осенью 1588 года, когда ему не исполнилось еще и пятидесяти лет.

2. Будучи членом капитула с самого момента своего возвращения на родину, Яакко Финно принимал деятельное участие в церковной жизни Финляндии 1570-1580-х гг. В особенности следует выделить период с 1575 по1583 год, когда финская церковь после смерти Паавали Юстена осталась без епископа и членам капитула пришлось непосредственно заниматься всеми текущими вопросами церковного управления, причем не только епархии Турку, но и Выборгской епархии, лишившейся епископа в 1578 году после смерти Эрика Хяркяпя, замены которому не нашлось. Кафедральному капитулу Турку пришлось сформулировать коллективное отношение финской церкви к церковным переменам, которые в те годы совершались в Шведском королевстве: начало правления Иоанна III было отмечено поисками сближения с Римом и попытками осуществить т.н. “литургическую реформу”, вызвавшую раскол в рядах шведских лютеран. В этой связи важно прояснить позицию Яакко Финно по столь животрепещущему для того времени вопросу.

В период, отмеченный в Германии острыми разногласиями и ожесточенными столкновениями последователей Лютера друг с другом, на позицию церковных деятелей и богословов существенное влияние оказывал такой на первый взгляд субъективный фактор, как среда, в которой каждый из них воспитывался и получил основы богословских представлений (“дух школы”, а затем “дух университета”). Вспомним, что главными учителями Яакко Финно в кафедральной школе Турку были Паавали Юстен и Эрик Хяркяпя, учившиеся в Виттенберге в период безраздельного господства там Филиппа Меланхтона. Микаэль Агрикола, который вплоть до своей смерти в 1557 г. играл ведущую роль в церковной жизни Финляндии, также в свое время учился у Меланхтона в Виттенберге. Это определило духовный климат, царивший в финской церкви в эти годы; его характерными чертами были умеренность в проведении реформ, бережно-консервативное, трезвое отношение к христианскому прошлому своей страны, упор на практическую нравственность и наглядность в проповеди новых идей, что предполагало определенную библеистическую и гуманистическую начитанность проповедников. Это, вероятно, повлияло и на выбор высшего учебного заведения, в которое записался Яакко Финно – Ростокский университет, где на протяжении почти полувека безраздельно заправлял ученейший Давид Хитреус (Chytraeus) (1531-1600), одна из ведущих фигур второй волны лютеранской Реформации в Германии (“второй Меланхтон”, как его порой называли: “разносторонняя образованность, значительные организаторские способности и природная гибкость позволили Хитреусу распространить свое влияние от Антверпена до Скандинавии” – Holmqvist 1934, 219 s.). Показательно, что каждый второй студент из Швеции и Финляндии, обучавшийся в 1550-1600 гг. за границей, окончил именно этот университет или, по крайней мере, какое-то время слушал там лекции (Salminen 1970, 29 s.).

В университете Ростока 1560 -1570-х гг. преобладающим было влияние раннего Меланхтона, в отличие от Виттенбергского университета, где после смерти “Наставника Германии” стали заправлять его ближайшие ученики (“филипписты”): последние развили некоторые более радикальные идеи позднего Меланхтона, вызвавшие неприятие уже у Лютера, а после его смерти – у так называемых “истинных лютеран” (“гнесиолютеран”, как тогда говорили – от греч. gnesios, “истинный”, “подлинный”), подвергших “филиппистов” яростной критике. В свете этого показательно уже само обстоятельство, что устав Ростокского университета опирался на аналогичный устав, разработанный Меланхтоном для Виттенбергского университета в 1534 г. При этом Давид Хитреус предпочел занять независимую позицию, избегая крайностей той и другой стороны, но при этом принимая активное участие в жарких внутриконфессиональных спорах. Считается, что впоследствии, при составлении своего катехизиса на финском языке Яакко Финно использовал, наряду с Малым катехизисом Лютера, также и катехизис Хитреуса, широко известный как раз в скандинавских странах, в частности, в кафедральной школе Турку (Paarma 1980, 150 s.). Преподавание гуманистических дисциплин особенно активизировалось в Ростокском университете в 1560-е годы, т.е. как раз в то время, когда Яакко Финно проходил там обучение и впитал в себя дух умеренного лютеранства: обстоятельство немаловажное для понимания его позиции по “литургическому спору” в последующее десятилетие. Собственно говоря, как мы не раз отмечали в I-й части книги, именно такого рода настроения в наибольшей степени характеризовали практически всех ведущих деятелей церкви Финляндии эпохи Реформации.

В свете всего сказанного ничто не мешает предположению, что стремление короля Иоанна частично вернуть богослужению его внешнее великолепие, изрядно поблекшее за годы Реформации, вряд ли встретило особые внутренние возражения со стороны Яакко Финно, который был воспитан в среде, не особенно склонной к резким литургическим новшествам, а, напротив, стремившейся без ущерба для содержания нового евангелического учения по возможности сохранить внешние атрибуты предшествующей эпохи. Вспомним также о понятии аdiaphora (“несущественные вопросы”), заимствованном Меланхтоном из стоической философии и рекомендованном им как инструмент для разрешения острых противоречий касательно внешних сторон церковной жизни (об этом см. в I части, гл. 2, а также в очерке о Паавали Юстене): данное понятие позволяло более спокойно и прагматично подходить к острым вопросам, в том числе и в литургической сфере. Вполне вероятно, что Яакко Финно, прошедший меланхтоновскую выучку, именно так смотрел на богослужебные детали, что избавило его от переживания литургических нововведений как внутренней этической проблемы, предполагавшей принципиальность личного выбора. Большинство высшего духовенства Финляндии занимало сходную позицию, хотя не обошлось и без исключений.

К примеру, старший коллега Финно, главный настоятель города Турку Хенрик Якобсон отказался следовать литургическим нововведениям, о чем шла речь в первой части данной работы (гл. 2, 4.2), вследствие чего его отстранили от должности, которую он занимал в течение многих лет. Как мы отмечали в своем месте, в подобной непримиримости не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что, в отличие от других членов капитула, Хенрик Якобсон в свое время учился в оплоте “гнесиолютеран”, Йенском университете, где заправлял главный противник Меланхтона Маттиас Флациус (Флаций), прославившийся как ярый, непреклонный полемист.

В свете вышеизложенного не удивляет, что когда осенью 1578 года духовенство Финляндии получило от короля распоряжение подписаться под обязательством осуществлять в своей епархии литургическую реформу, Яакко Финно сделал это, вероятно, с чистой совестью, пребывая в полном убеждении, что не поступается своими коренными убеждениями. Вслед за упомянутым обязательством из Турку в Стокгольм было направлено специальное послание капитула, снабженное ученым латинским текстом о целесообразности нововведений, предложенных королем: оно призвано было продемонстрировать компетентность духовенства Турку в данном вопросе, а заодно и его полную лояльность монарху. Автор приложения неизвестен, однако, выказанная им основательная богословская осведомленность (в частности, начитанность в Отцах Церкви) заставляет предположить авторство именно Яакко Финно как лучшего знатока богословской проблематики из членов тогдашнего капитула и финского духовенства в целом (Paarma 1980, 227 s.). Не исключено, что таким образом он стремился обратить на себя монаршее внимание, в чем, надо признать, весьма в этом преуспел, если вспомнить, что упомянутые выше королевские назначения и, главное, полученное от короля поручение составить ряд книг на финском языке, последовали непосредственно за указанным разъяснением. Вообще говоря, книжная продукция Яакко Финно 1580-х гг. звучала в унисон с литургическими нововведениями короля Иоанна III, о чем мы скажем чуть ниже. Косвенным свидетельством достаточно лояльного отношения Яакко Финно к “литургической реформе” можно считать упомянутый факт переиздания им латинского сборника Piae Cantiones, поскольку вполне вероятно, что содержащиеся в нем песнопения могли исполняться во время богослужения – в согласии с пожеланиями короля, стремившегося частично восстановить латынь в литургии. Действительно, известно, что в ряде сохранившихся записей песнопений конца XVI века имеются пометки, прямо указывающие на использование указанного латинского сборника, отредактированного Финно (Paarma 1980, 222 s.).

С другой стороны, было бы неверно видеть в Яакко Финно беспринципного конформиста, лишенного твердых религиозных убеждений. Во-первых, как явствует из написанного им, он оставался последователем Лютера и Меланхтона, а не явным или тайным католиком («криптокатоликом», как тогда говорили): для этого достаточно ознакомиться с содержанием “Книги молитв” и предисловием к “Книге духовных песнопений” (см. ниже наш перевод), где отчетливо заявлена ориентация автора на идеалы раннего лютеранства, еще не раздираемого внутренними противоречиями (последний момент следует подчеркнуть особо). Данное обстоятельство проявилось также в методе редактирования Яакко Финно латинских отрывков из уже упоминавшихся Piae Cantiones, откуда были последовательно изъяты молитвенные призывания и прославления Девы Марии и святых как несовместимые с протестантским миропониманием. Во-вторых, необходимо иметь в виду очень характерную для деятелей финской Реформации идею преданности государю как гаранту новой церкви, которая была вправе до определенной степени образом модифицировать свою позицию с учетом монарших пожеланий – в случае, если, конечно, это не требовало уступок в принципиальных вероучительных вопросах. Аналогичный подход был свойствен, к слову сказать, и епископу Паавали Юстену, который одобрил “Красную книгу” вместе с большинством представителей шведского духовенства. Таким образом, особых оснований подозревать, будто Яакко Финно изменил коренным принципам евангелического христианства, не существует. Что же до завершения “литургического спора”, приведшего к победе противников реформы и осуждению ее сторонников, в том числе из финского духовенства, на Упсальском церковном соборе 1593 года, то Яакко Финно не суждено было дожить до столь резкого поворота в церковной истории Швеции-Финляндии, и он окончил свои дни почтенным и всеми уважаемым членом кафедрального капитула. В конце же 1580-х гг. ничто, казалось, не предвещало драматических событий последующего десятилетия, ставшего одним из самых бурных в финской истории. Это благоприятно сказалось и на всей последующей репутации Яакко Финно, поскольку на упомянутом Упсальском соборе в списке порицаемых сторонников литургии Иоанна III его имя (пусть и посмертно) не значилось. Более того, в последующие десятилетия составленные им сборники неоднократно переиздавались и пользовались немалой популярностью, прочно войдя в корпус наиболее читаемых сочинений на старофинском языке. Многие церковные деятели рубежа XVI-XVII вв. учились у него в кафедральной школе и сохранили о нем самую светлую память: об этом, к примеру, свидетельствует то почтение, с которым о Яакко Финно говорит пастор Хемминки из Маску в предисловии к своей “Книге духовных песнопений” (1605), куда, собственно говоря, практически целиком был включен одноименный сборник Яакко Финно (101 название) (см. часть I, гл. 2., 6.4.). В другом своем предисловии – к переводу на финский “Благочестивых песнопений” (Piae cantiones) – тот же Хемминки именует Яакко Финно не иначе как “заслуженным, досточтимым мужем”.

3. Перейдем теперь к рассмотрению книжной продукции Яаако Финно. Мы уже упоминали, что пик ее пришелся на первую половину 1580-х гг. (эпоху »литургической борьбы»): именно в этот период он создал труды, благодаря которым имя его прочно вошло в историю финской духовной культуры и финского литературного языка.

3.1. Малая книга молитв (Yxi wh Rucouskiria).

Это было второе – после Агриколы – произведение данного жанра по-фински. В него вошли переводы молитв, заимствованных из самых разных источников, некоторые же молитвы были сочинены непосредственно финским автором. Составляя его, Яакко Финно, что примечательно, предпочел опереться не на соответствующий труд Агриколы, более связанный с немецкими образцами, но на аналогичные шведские сборники. Это можно увязать с тенденцией к унификации церковной жизни Финляндии и метрополии-Швеции, исподволь усиливавшейся на протяжение всей второй половины XVI века, что отвечало также устремлениям королевской власти.

Книга Я. Финно, составленная по заказу короля Иоанна III, имела гораздо меньший объем, чем сборник Агриколы, и предполагала иной адресат: если Агрикола предназначал свой труд в первую очередь для священников и проповедников Слова Божиего, то Яакко Финно адресовал свою “Книгу молитв” всем читающим по-фински. Собственно говоря, уже само полное название книги, “Малая книга молитв”, заставляет предположить, что автор замыслил ее как некое дополнение к уже имевшемуся в обиходе труду Агриколы. Вследствие этого опубликованные им молитвы звучат более интимно, им свойственна определенная дифференциация (специальные пояснения указывают, например, на какой случай жизни рассчитана каждая из них).

В создании такого рода книги на финском языке можно усмотреть проявление тенденции, весьма примечательной для лютеранского мира второй половины XVI – начала XVII вв., а именно, стремление придать евангелическому благочестию характер более глубокий и прочувствованный. В этот период в Германии и ряде других стран, вступивших на путь Реформации, было издано немалое число молитвенников и книг благочестивого характера, особенностью которых стало, в частности, обращение к духовной литературе прошлого – в частности, к периоду т.н. devotio moderna (букв. “современного благочестия”), предшествовавшему Реформации: эту тенденцию наиболее ярко выразил немецкий пастор Иоганн Арндт, автор прославленного сочинения “Об истинном христианстве”. Кстати сказать, после Тридентского собора к наследию названной эпохи начали обращаться и составители католических духовно-назидательных сочинений: это свидетельствует о том, что в сфере индивидуальной молитвы и личного духовного опыта межконфессиональные различия подчас отступали на задний план, хотя на богословском уровне могли вестись самые яростные дебаты (Christen, Granson 1969, 263 s). Вообще же, что касается протестантских молитвенников, их создатели, помимо всего прочего, преследовали и своего рода педагогические («психотерапевтические») цели, стремясь к тому, чтобы каждый верующий, независимо от звания и возраста, располагал соответствующим текстом на все случаи жизни, в особенности когда речь шла об опасностях и ситуациях критического характера (Delumeau 1996, 88 s.). Это призвано было служить главной цели, поставленной Реформацией – наполнить жизнь каждого члена Церкви более глубоким христианским смыслом.

Исследователи отмечают выраженную назидательную тенденцию второго по времени финского молитвенника (Juva 1952, 96 s). Неслучайно книга Яакко Финно для удобства была разделена на пять частей, в зависимости от типа молитв: 1) молитвы домашние (именно они открывают сборник); 2) молитвы богослужебные; 3) молитвы о заступничестве Господа; 4) молитвы на те или иные случаи жизни; и, наконец, 5) молитвы, адресованные разным сословиям общества. Сборник финского автора в известной мере отразил условия своего времени и места: для нас интересна в этом отношении молитва о даровании победы над русскими войсками, сочиненная самим Яакко Финно в период шведско-русской войны, причинившей немало бедствий жителям прежде всего Финляндии. Можно также указать и на молитвы к Богу защитить от прихотей сурового северного климата (который, заметим, в ту эпоху был гораздо холоднее, чем в наши дни).

Отбор молитв этого сборника и в особенности авторские примечания к ним в определенном смысле отражают богословских предпочтения Яакко Финно. Скажем, Лютер, имя которого неоднократно упоминается в пояснениях к молитвам, составленным “отцом Реформации”, предстает фигурой вполне уже сакрализованной, что совпадает с оценкой его роли, возобладавшей в Шведском королевстве к 1560-м гг: сошлемся хотя бы на то, что в 1566 г. тогдашний архиепископ Лаурентиус Петри в одной из своих книг впервые провозгласил Лютера непререкаемым авторитетом, вторым по значению после Слова Божия (Gustaffson 1986, 82 s.). Тот факт, что в сборнике Яакко Финно присутствуют отдельные молитвы, предназначенные для разных сословий, определенно свидетельствует о его знакомстве с предложенной Лютером новой интерпретацией средневекового учения о трех сословиях (эту доктрину финский автор сформулировал в своем Катехизисе, о котором речь пойдет ниже). Немецкий реформатор утверждал, что каждый человек принадлежит к одному из трех основных сословий, установленных Богом – проповедническому, властвующему и обеспечивающему жизненные потребности, причем предполагалось, что Бог действует в каждом из них, поскольку перед Ним все равны и все получают от Него те или иные духовные дары (Juva 1952, 96-97 ss.). Главным аспектом деятельности священника, как это явствует из комментариев Яакко Финно к своему сборнику, служит проповедь Слова Божиего. “Малая книга молитв” позволяет заключить, что число таинств, принятых в это время в финской церкви, сократилось до двух – крещения и евхаристии. Об исповеди, которая у Агриколы еще сохраняла характер таинства, Яакко Финно ничего уже не говорит.

“Книга молитв” может дать косвенное представление и о той постепенной эволюции в сторону т.н. ортодоксии (или, как тогда говорили, “чистого учения”), которая в этот период – параллельно отмеченной выше тенденции к углублению индивидуального благочестия – происходила в лютеранском мире, в том числе в финской церкви, следовавшей “литургической реформе” Иоанна III. На более приземленном уровне приходских реалий – а именно на него и был ориентирован рассматриваемый сборник – это предполагало усиление регулятивной функции общины, сплотившейся вокруг канонизированного ”чистого учения”, которое резко противопоставлялось всем остальным доктринам; непослушание отдельных ее членов расценивалось как угроза всему церковному организму и подлежало обязательному наказанию. Неслучайно Я. Финно в одном из своих комментариев называет непослушание одним из главных грехов христианина. Или, скажем, налет ветхозаветности, ставший характерным для догматизированного протестантизма (как лютеранского, так и кальвинистского изводов), можно обнаружить и в финской “Книге молитв”: это видно хотя бы уже из того, что в молитвах и сопроводительных комментариях сборника Господь предстает прежде всего в образе грозного, карающего Судии. Общая назидательность, свойственная авторским комментариям, равно как и само стремление снабдить читателя “правильным” толкованием каждой молитвы, также свидетельствуют о новых тенденциях религиозной жизни, когда особую роль в церкви начали играть ученые знатоки Св. Писания. В отмеченной выше приверженности финского автора учению о трех сословиях Лютера можно увидеть потребность видеть мир иерархически упорядоченным: уже Лютер, вопреки своей же собственной доктрине “всеобщего священства”, со временем стал настаивать, что подлинный порядок в мире может быть сохранен лишь при условии сохранения общественной иерархии; очень скоро данная точка зрения возобладала и в церковной практике (Arffman 1999, 231-232 ss.). Этому соответствовала и отмеченная исследователями следующая важная функция молитвенников в протестантских регионах – закрепить место индивида в определенной социальной «ячейке», обеспечить ему духовную поддержку в час испытаний, способствовать сплочению всего социума и отдельной семьи перед опасностями любого рода, поскольку регулярные молитвы (наряду с чтением Библии и песнопениями) призваны были, с одной стороны, укреплять веру в вечную жизнь, а с другой, готовить верующие души к внешним испытаниям, трактуемым как проявление гнева Божиего (Vogler 1996, 347 s.).

Помимо всего прочего, не обошло Яакко Финно и влияние Меланхтона, что вполне естественно, если вспомнить, что в Германии финский автор учился в двух университетах, более других культивировавших меланхтоновские традиции (как в умеренной, так и в более радикальной, “филиппистской” форме). Скажем, ему явно пришлось по душе представление Меланхтона о евангелической церкви как наследнице апостольской и раннехристианской традиции: неслучайно в его сборник оказалось включено немало молитв, сочиненных такими «общехристианскими» святыми, как Августин, Амвросий, Иероним, Бернард Клервоский и др.; с другой стороны, примечательно, что молитв, авторами которых были Лютер и Меланхтон, в его книге насчитывается от силы пять (Juva 1952, 107 s.).

Обратим внимание на еще одно интересное обстоятельство. Яакко Финно создавал свою “Книгу молитв” в 1578 -1582 гг., т.е. в тот самый период, когда контакты Иоанна III с Римом достигли своего апогея, поэтому неудивительно, что в своих комментариях автор предпочел воздержаться от нападок на католичество. Скажем, второй сборник Яакко Финно, “Малая книга финских духовных песнопений”, вышедший позднее, когда произошел разрыв отношений шведского монарха с римским престолом, содержал уже немало резких антикатолических выпадов.

3.2. Малая Книга финских духовных песнопений (Yxi Wh suomenkielinen wirsikiria).

Это было первое сочинение подобного рода на финском языке. О нем мы подробно скажем ниже, в комментарии, сопровождающем наш перевод к предисловию этого сборника.

3.3. Катехизис.

После не дошедшего до нас катехизиса Паавали Юстена сборник Яакко Финно явился вторым произведением данного жанра, написанным по-фински. Правда, до наших дней не сохранилось ни одного экземпляра первого издания этой книги, второе же издание увидело свет в 1615 г.; более того, даже год первого издания точно не известен: вероятнее всего, это был 1580-й. Данное обстоятельство объясняется, по-видимому, тем, что при ограниченности тиража первое издание труда Финно (как, кстати говоря, и упомянутый сборник Юстена) весьма «интенсивно» использовалось в повседневной практике приходскими священниками; не забудем также о частых пожарах и войнах, в огне которых погибло множество книг. Есть основания предполагать, что составляя свой сборник, Яакко Финно во многом ориентировался на катехизис Юстена: по крайней мере оба этих труда включают перевод Малого катехизиса Лютера и т.н. cathechismus canonicus, т.е. принятый тогда в шведской церкви текст общеобязательного катехитического минимума (авторства Олауса Петри).

В заслугу Яакко Финно можно поставить то обстоятельство, что он первым в финской церкви внятно и четко изложил учение Лютера о “трех сословиях” (фин. kolme sty), или “установлениях” (фин. Mailmalinen – светское, Hengelinen – духовное и Huonelinen – домохозяйственное – в тогдашней финской терминологии и орфографии). Как известно, названное учение сыграло важную роль в становлении лютеранской социальной доктрины (см. Kouri 1984, 231 s., а также Маграт 1994, 252). Об этой доктрине и ее применении у Яакко Финно мы уже имели случай сказать выше, рассматривая “Книгу молитв”.

Помимо катехизиса Юстена, Яакко Финно заимствовал отдельные положения из катехизиса Давида Хитреуса и аналогичных шведских изданий; отдельные пункты были составлены им самостоятельно. Сам факт использования труда Давида Хитреуса косвенно говорит о теологических предпочтениях Яакко Финно, которому ближе всего по духу было, вероятно, “умеренное” лютеранство. Об авторитете катехизиса Яакко Финно в церкви Финляндии говорит хотя бы тот факт, что его продолжали использовать в отдельных приходах вплоть до 30-х гг. XVII в., хотя еще в 1614 г. был издан принципиально иной по форме и направленности катехизис епископа Эрика Соролайнена. В следующем, 1615 г., распоряжением последнего труд Яакко Финно был переиздан: Эрик Соролайнен некогда учился у Яакко Финно и сохранил о нем светлую память. Высказывалось предположение, что в начале XVII в. этот катехизис как более простой и доступный предназначался в первую очередь для нужд Выборгской епархии, переживавшей в те годы процесс организационного восстановления (Parvio 1990, /1004/ s.). Именно катехизис ректора кафедральной школы Турку лег в основу катехизиса, который в 1644 г. был издан по-фински (кириллическими буквами!) с целью обращения в лютеранство православных карел, незадолго перед тем ставших подданными Шведского королевства.

3.4. Кроме того, как уже упоминалось, Яакко Финно осуществил правку – в новом, евангелическом духе – сборника средневековых песнопений, известного под названием Piae Cantiones (более половины его содержания имело местное происхождение, что обусловило популярность этого книжного памятника в Финляндии и после победы Реформации). Отредактированный сборник был напечатан в северонемецком городе Грайфсвальде. Вполне вероятно, что личное содействие этому предприятию оказал новый епископ Эрик Соролайнен, который на церемонии своей интронизации в 1583 г. обязался всемерно содействовать насаждению в епархии Турку более пышной литургии, включавшей песнопения не только на финском (или шведском) языке, но и на латыни. С другой стороны, указанный сборник был очищен от излишне “католических” элементов (к примеру, песнопения, обращенные к Деве Марии, оказались «переадресованы» Христу; то же произошло с фрагментами, посвященными тем или иным святым). Это лишний раз показывает, что главным церковным деятелям Турку нововведения короля Иоанна отнюдь не казались завуалированной попыткой возврата к католическому прошлому, в чем позднее их обвиняли “истинные лютеране”: в литургических экспериментах 1580-х гг. они видели скорее средство обогащения богослужебной жизни евангелической церкви, к тому времени уже покончившей (так им самом искренне казалось) с «заблуждениями» католичества. На первый взгляд, правда, может показаться странным, что Яакко Финно и в голову не пришло переложить эти песнопения на финский язык, хотя в предисловии к своей же собственной “Книге духовных песнопений” (см. ниже наш перевод) он ставит в вину католической церкви как раз пренебрежение национальными языками. Связано это было в немалой степени с тем, что на практике латынь в рассматриваемый период еще сохраняла прочные позиции в финской церкви: в частности, ее знание считалось обязательным для священников, которым опытный педагог, ректор кафедральной школы в первую очередь и адресовал отредактированное им новое издание. Помимо того, десятилетием ранее епископ Паавали Юстен составил свою Постиллу и Синодальные статуты (адресатом которых были как раз священники) также на латыни.