Текст книги "Сталь и песок. Тетралогия"

Автор книги: Игорь Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 103 страниц)

Пригнувшись при входе во вторые двери, оператор уже увидел застывших по стойке смирно пехотинцев. Получив команду двое склонились над окровавленной фигурой безопасника, а остальные выводили живых в коридор. Оператор обвел взором комнату. Со всех стен на него смотрели наполненные картинами боя коридоры. Где-то уже просто мелькали проходившие пехотинцы, а где-то отстреливающиеся на вершинах с баррикадированной мебели черные фигуры безопасников.

Камера обернулась на шум. Пехотинец очищал длинный стол, от еще работавших планшетов и всяких обломков. Закончив не хитрую процедуру, вместе с напарником поднял безвольную фигуру безопасника. Укладывая тело на стол, вогнали сразу же несколько ежей. Один на грудь, два на шею, и даже постарались вытереть стекающую с рассеченного лба кровь. Дождавшись пока залитые веки задергаются, согнули того в поясе. Усадив на стол замотавшего в попытке прийти в себя безопасника, сделали шаг назад.

– Сержант пехотного корпуса Репунов, – гаркнул усиленный внешним динамиком голос в кадре, – сопротивление бесполезно. Прикажите своим людям сдаться.

– Все таки наебали…, – раздался хрип надломленного голоса безопасника, – ну ничего мразь безродная…не долго радоваться вам…

Камера показала поднятую руку, остановившую дернувшихся пехотинцев.

– Мне-то все равно, что ты гавкаешь…, – проговорил сержант, – но у меня приказ. Я тебе предложил, а ты уже сам выбирай положишь ты своих людей или нет. Мне только

– Людей…, – смахивая "ежей", с тревожным писком упавших на стол, Громов презрительно усмехнулся, – …разве это люди? Такая же мразь как и вы, только вовремя посуетившаяся для корпорации, и готовая продавать всех и всегда…

Зайдясь в безумном смехе Громов закашлялся. Отхаркнув кровью, сплюнул в сторону сержанта.

– Я еще станцую на твоих костях пес шелудивый! И на твоих и на твоих тоже, – тыкая в пехотинцев, продолжал хохотать, – Вы уже все трупы… Думаете все?! Все кончилось?! Нет! Все только начинается!

– Для тебя уже закончилось, – прорычал сержант, – Будешь отдавать приказ или нет?!

– Да мне все равно, что с ними будет! А вас скоро всех…даже порошка не останется! Вас подушат, как тараканов возомнивших себя хозяевами дома! Вы уже все трупы! Мертвая мясо!

– С чего бы это? – ехидно поинтересовался сержант.

– Так вы не знаете?! – зайдясь в новом приступе безумия, Громов завалился на спину.

Схватившись за грудь, закашлялся. Поднимая перекошенное болью лицо, оперся на локоть. Сверкая глазами, ставшими кострами безумия, Громов про хохотал в фиксатор:

– Как крысу чувствуют гибель так и вы заметались! – дав передышку пробитым легким, взорвался грохотом голоса безумного пророка, – В космосе открыт новый источник энергии, с еще более дешевый себестоимостью, открывающую ворота к звездам! И ваша вонючая псарня больше не нужна. Отстойник мусора не нужного на Земле! Но ни кто не оставит за спиной, вооруженную до зубов планету. Вас уже два года пытались стравить, ослабить и рассеять, разбавляли вас остатками дерьма, неудачниками и всякими сумасшедшими… Но вы только стали сильнее. От вас нужно избавиться, как от злокачественной опухоли! Завтра начнет высадку Ваша смерть и выжжет огнем, как чуму! Всех! Вам нет места в новом мире! Вы тупик!

Глаза подернулись пеленой потери фокуса. Боль взяла свое, и по кабинету разнесся глухой удар падающего тела. Неподвижный безопасник, лежал на столе с раскинутыми руками. С полуоткрытого рта заваленного набок оскала маски злобы за пузырилась струйка крови. Растекаясь лужей под головой, залила белый стол кляксой кровавого предзнаменования.

Трансляция прервалась заставкой эмблемы батальона. Загорелась надпись о технических неполадках. За кадром топот послышались тяжелых шагов, и послышался начальственный рык.

В кадре снова появился репортер. Плаксиво перекошенное лицо сразу попыталось улыбнутся в фиксатор, но засиневшая с пол лица расползающаяся опухоль, перекосила все в потешную рожу…

В ангаре послышались смешки, но большинство наемников сидело с хмурыми лицами. Увиденное совсем не располагало к веселью. Тем более, что угрожал не какой-нибудь безапасничек, а сам Громов, слывший среди наемников настоящей цепной овчаркой, что попусту не лает.

Репортер пытался еще довести сенсацию с ожившими лежачими пациентами одного из секретных медицинский блоков. В кадре мелькнуло потрясенное выражение лица медика, на вопрос коллеги репортера, глупо хлопавшего глазами, и пытавшегося, что-то сказать о силе не изученных явлений природы.

– И так, я готов ответить на ваши вопросы, – Череп отличив проектор развернулся к наемникам.

– Командир…, – в первых рядах поднялся седой ветеран. Прокашлявшись, обвел взглядом всех сидящих наемников, – …я скажу так. С тем, что было все более менее ясно. Но, что с нами со всеми будет?

Уважительно молчавшие наемники одобрительно загудели соглашаясь с прозвучавшим вопросом. Все перевели взгляд на Черепа.

– А это зависит теперь только от вас. Как вырешите так и будет, – спокойно сказал Череп. Покорно сложив руки на груди, склонил голову на грудь, – если вы мразь безродная, то будете ждать пока хозяин вас пристрелит как бешеных псов…

– Командир полегче…, – угрожающи набычился ветерана.

– Что полегче?! – взорвался Череп, вцепившись горящим взором в отшатнувшего ветерана.

Понимая какая каша творится сейчас у людей в головах у его людей, Череп так же и осознавал, что людям потерявшим в одночасье привычную картину нужно придать единое направление. Во, что они смогут окунуться с головой и не отвлекаться на разброд и шатание. Он решил любой ценой дать людям цель. Может быть и не совсем этичную с точки зрения обычных людей, но плохая оценка манипуляции сознанием его не смущала. И вспоминая личные дела ветеранов с "пушистыми" историями изломанных жизней, указывая в отшатнувшегося ветерана, побелевшими губами спросил:

– Лунь. Ведь это ты горел в машине, когда СБ драпало с окруженного завода! Ведь это ты прикрыл эвакуацию рабочей смены! Не СБ, не умники с корпорации, а ты с мертвым экипажем, умудрился отстреливаться от азиатов рвущихся к заводу!

Ветеран побледнел. От воспоминаний кулаки сжались, с трелью затрещавших костяшек. На вздувшемся багровыми венами лбу, проступили следы побелевшего узора ожогового шрама.

– Кто тебя мордовал допросами?! Кто тебя обвинял в невыполнении условий контракта?! И кто гнил от ожогов!? Кто полтора года руками разгребал дерьмо аварий Цеха Переработки?!

Эмоциональная речь командира, словно бензином плеснула на тлеющие угли ярости. В тишине послышался захрипевший Лунь. Клокотавшие эмоции, трясли ветерана как в лихорадке. От вытаращенных глаз наемника, готового сорваться в крушении всех и вся, исходила такая волна ярости, что соседи опасливо отодвинулись. Но попав под обстрел мечущих молнии глаз командира, сидели как кролики пред удавом. С напряжением впитывая каждое слово, рывок плеч, гневный взмах руки, старались не пропустить ни вздоха в гипнотической речи командира.

– За, что тебя сослали на Марс? Зато, что защищался от обколовшихся подонков, решивших потрясти усталого работягу!? Превысил уровень самозащиты…, – проговорив словно сплюнул, переведя дыхание Череп заглянул каждому в глаза. Вернее в щели топок, где начал разгораться пожар бушующего пламени, – И когда у вас появился шанс начать все заново. Наладить жизнь как вам хочется… вы меня спрашиваете – что будет?! Это я должен у вас спросить, что вы будете делать! Готовы все простить?! Готовы послушно завилять хвостиком нашкодивших псов?! Будете ползать в ногах, вымаливая прощение у бывших хозяев?!

Гневно пылая взглядом Череп, называл еще имена нескольких уважаемых ветеранов. И пересказывая их истории под новым взглядом, почувствовал заклокотавшую в сердцах ветеранов ярость.

Доведенные до исступления наемники повскакивали в едином порыве. Стены сотряслись од дружного рева протеста. Рядом с командиром встал Лохматый. Воздев сжатый кулак проревел оглушающее – "нет!". Выросший следом лес кулаков, вздыбился вместе с умноженным повторением сотни луженых глоток.

* * *

Третий день в пустыне, отдавался во всем теле едкой болью. Казалось, что на все места на которые приходится вес полулежащего тела стерты до крови, и на них посыпали солью.

Косяк болезненно поморщился. Пытаясь достать языком до чесавшейся ноздри, ощутил соленый привкус пота.

– Череп я не пойму, нафига мы на себя натягиваем эту соплятину, – скучающим голосом поинтересовался Косяк, – ведь толку от нее никакого.

– Толк-то есть, – просмотрев показания систем обнаружения, вздохнул Череп, – Это псевдо живая материя, там бактерии поедающие твои потовыделения, – с интонацией профессора объясняющего простую арифметику на пальцах, на всякий случай добавил, – По замыслу конструкторов должны тебя обеспечить чувством комфорта и уюта, покрайней мере пока колонии микроорганизмов живы…

– По моему они уже обожрались и сдохли, – скривился Косяк, – и по запаху… как минимум неделю назад.

В внутреннем эфире, раздалось хрюканье Дыбы. Скучающий вместе со всеми механик, уже налюбовался окружающими песками до зевоты, решил подключиться к разговору:

– А я то думаю чего это высадка еще не началась, а они Косяка за скунса приняли. Вот и ждут пока проветрится…

– Да, что бы они не высаживались я готов такую кучу наложить, – пообещал Косяк, – сколько вся столица в год не сделает.

– Да не боись, тушкан, ни кто тебя не обидит, – оптимистично заявил Дыба, – они уже сами струхнули и могут вообще драпануть., что скажешь Череп?

Тяжело вздохнув, Череп посмотрел на проекцию. На оперативном просторе высвечивались только сияющие зеленым контуры его машин, в полном составе девять машин засели на гребнях самого большого кратера в южном полушарии.

Подставляя под остатки песчаной бури стальные бока, машины не подвижно сидели в осадном положении. Прижимаясь к песку стальные горы становились волнорезами, на пути пустившихся в невольное путешествие барханов. Накатывая песчаными волнами, укрывали машины по макушку. И если экипаж не успевал стряхнуть налипший песок, гора вырастала и при следующем песчаном вале машину уносило или в котлован, или стягивало наружу.

Из за того, что какая-нибудь машина, нарушала четкий контур совмещенных полей обнаружения, схематичная проекция кратера искажалась, и в образовавшиеся провала, можно было загнать незамеченным, целое соединение тяжелых машин. Приходилось увеличивать дальность всех систем, но и это чревато большой задержкой поступления данных, и все равно приводит к неверной картине.

Череп искусал все губы. Люди устали и машины все чаще срывались со своих постов. Сержанты виновато рапортовали, но с каждым разом задержки вывода машин на исходный рубеж все увеличивались и увеличивались.

– Командир есть вопрос, – прозвучал усталый голос Лохматого, уже успевшего сорваться с вершины во второй раз, – можешь дать канал, моем водителю и Дыбе? Пусть он его научит как не падать в этот долбаный кратер.

– Даю, – ответил Череп, только сейчас обратив внимание, что Дыба трепется-то трепется, но не забывает то и дело, дергать машину во внешне казавшихся хаотичных рывках, – третий канал, двадцать пятая частота…

– И еще… Чего ты так вцепился в это кратер? Все просто колесят по секторам, а мы тут как придорожные маячки сидим. По уши в песке и таращимся на радары как идиоты.

Накопившаяся усталость в голосе старшего сержанта, это уже тревожный сигнал. То, что люди устали, это уже очевидно. Нужно возвращаться на заставу, дать хоть ночь нормально выспаться, пополнить запасы и обратно.

Череп сильно сжал налившиеся свинцом веки. Вытаращив глаза, до замелькавших разноцветных кругов, протяжно вздохнул:

– Ну это не вопрос, а целый диагноз… Карта сейчас перед тобой? Выведи всю южное полушарие. Вывел? А теперь найди мне хоть один крупный кратер с условием, что до всех застав, наших и азиатов…оптимальное расстояние. Ну так плюс минус сотня, полторы километров?

Лохматый замолчал. Тихо бубня, заданные условия вводил в систему критерии поиска. Просмотрев ответы через пару минут отозвался:

– Ну нашел – три…нет два.

– А теперь разверни на склонах стационарные орудия, что бы простреливать все в округе на пятьдесят километров.

Уже после продолжительной паузы, заполнивший эфир статикой, Лохматый-то ли удивился, то ли ругнулся:

– Ну ты…, чтоб мне век жрать одну клонятину. Как ты допер то!?

– Эх Лохматый, Лохматый – сокрушился Череп, не весело улыбнувшись, сказал, – вот будь ты командиром… Ты бы бросил войска сразу на укрепленные заставы? Без развернутой базы? Ведь боекомплект нужно где-то пополнять, передвижные ремонтные площадки где-то ставить, продовольственные блоки монтировать, а без командного пункта как? А где как ни здесь, это так удобно… и в принципе безопасно.

Сосредоточенно засопев, Лохматый искал изъян в рассуждениях. В конце концов сдавшись, спросил:

– Ну если так-то почему же Объединенное Командование так распылило всех? Собрались бы здесь и ждали.

– А ты бы послушал простого лейтенанта, даже будь он командиром какого-то хотя и диверсионного отряда? Когда целая толпа штабных аналитиков твердит совсем другое?

– Опять мышиная возня, – устало проговорил Лохматый, – И Удав тоже так думает?

– Да нет… он-то как раз и не возражал.

Череп вспомнил каким раздраженным был Удав, когда вызвал лейтенанта к себе. Метясь по кабинету разъяренным тигром, ругал на чем свет стоит столичных штабников. Во всю занятых возней за новые кресла в объединенном штабе, не желали и слушать, что бы собрать воедино мощную группировку и сосредоточить ее на одном из вероятных мест высадки, пусть даже и с высокой степенью вероятности. Основной стратегической доктриной считалось патрулирование и раннее обнаружение, с последующей переброской, развертыванием и стандартной атакой.

– Эх люди, люди даже при пожаре вцепились в чемоданы. Ладно командир, вместо меня Абрек, я на поспать часок другой, не возражаешь?

– Принял. Отдыхай.

То, что на проекции занимало дециметровую окружность, на самом деле была сто километровый впадиной. Своими пологими стенами, делавших кратер идеальным местом для возможной высадки. Да и еще под конец бури как усядутся разгулявшиеся барханы, идеальнее места для разворачивания плацдарма просто не найти.

Тяжело вздохнув, Череп прислушался к перепалке друзей.

– Все Дыба – отвали… Я лучше с Милашкой пообщаюсь, от тебя только, ну как их… ну эти, – Косяк замялся подбирая слово, – О! У тебя флюиды плохие. Я даже чесаться начал!

– Хорошо, что не возбуждаешься, – глубокомысленно заключил Дыба. Протяжно зевнул, огласил эфир рыком, – …чего-то в сон клонит. Соснуть, что ли…

– Ни чего себе! – обалдело вскрикнул Косяк, – Череп ты слышал?! Фу… Дыба как ты можешь. Я то думал, что ты нормальный мужик, а ты… соснуть. Тьфу!

Дыба проигнорировал новую шпильку, и снова зевнул:

– Череп ну, что там у нас по плану?!

– Можешь пока отдохнуть, только Милашке составь программку управление…

– Вот и лады, – все я спать. Косяк будешь опять орать – язык на стволе бантиком завяжу.

Прислушиваясь как Косяк, пытается не остаться в одиночестве, Череп отвлекся на зуммер вызова. В проекции появилось окошко с изображение ветерана. Вошедший по грудь в картинку, сержант задумчиво косил в сторону. А завидев командира, от неожиданности стукнулся шлемом скафандра о угол нависающей стойки.:

– Командир тут какая-то штука появилась – слегка шепелявя проговорил сержант, – на радарах ее не видать, но она какая-то странная…

Где-то внутри оборвалась струна ожидания. Тугой скруткой нервов измотавшая все тело до легкой дрожи. В сознании сразу же понеслись самые дурные предчувствия: " Неужели я все-таки пропустил?"

– Что там? – постарался придать обыденности голосу, Череп почувствовал как похолодела спина, – Шаша давай по порядку…

Прозванный за свой дефект речи, почти по имени, наемник, сосредоточенно собрав брови, смущенно улыбнулся сквозь стекло шлема:

– Ну пять минут назад, я заметил вспышку. Приборы молчали как ни в чем не бывало. Я уже подумал, что показалось как эта штука…, – подбирая слова, сержант пытался показать руками как оно выглядит. Следуя указаниям Черепа начал описывать словами, – ну я видел только шар ну где-то метр в сечении, такой весь граненый. Ну вот… Он рядом с машиной показался. И сразу же начал как-то раскладываться. Сейчас попробую его показать…

Череп раздвинул окошко проекции во весь угол обзора. Сразу же в глаза ударил красный снегопад. Гоняемый ветром песок, от статики начал слипаться в причудливые хлопья, чем-то напоминающий снежинки, с бешеной скоростью разбивающиеся в глазок фиксатора.

Вот напор стих, и сквозь ручьи песка пробился виновник переполоха. В неспокойных потоках гранитной крошки и слипщихся от статики песчинок блеснул ртутный блик. Вместо шара, на пробивающихся лучах заблестел ограненный конус. В момент как проявился четкий фокус, верхняя часть конуса распустилась подобно цветку. Между разошедшимися лепестками показался пучок прутьев.

– Что показывают приборы, – спросил Череп.

– Ничего. Только…, – изображение сержанта пропало, растворившись в полосах помех.

– Всем экипажам – тревога! – взорвался криком Череп.

Стянутая пружина ожидания развернулась в теле натянутыми жилами. Преодолевая скованность, двухдневного бездействия руки запорхали над сферами управления. Сенсоры под чуткими касаниями пальцев, окрашивались в зеленые цвета готовности. Генераторы загудели с нарастающим свистом, разгоняя по контурам потоки бешенной энергии. Способной привести в движение десятки тонн стали и превратить не большую скалу в горку оплавленного щебня. Спящий хищник, проснулся.

– Лохматый! Ты где? Командиры машин где доклады?! – запоздало сообразив, Череп только заметил, что все его приказы растворяются в потрескивании статики, – Вызывает командир, отозваться всем кто меня слышит!

Пробуя все диапазоны частот, на которых его отряд использовал для связи, Череп понял, что это была за неопознаная сфера. Спокойно задышав подумал, что можно сделать при работе поля "немоты". На вооружении наемников, такие генераторы не прижились. Из-за громоздкости подавителей частот связи возможно было использовать только стационарно – на заставах. И то от них страдали все. А получается, что первый сюрприз уже настал. Остается уповать на оптику, но при такой буре она может выручить только на малых расстояниях.

– Дыба двигай по указанному маршруту, до ближайшей машины. Этот шар глушит всю нашу связь, и фиг его знает какие еще он приготовил нам сюрпризы.

– Не боись Череп, не в первой…

Проснувшаяся Милашка, рывком лишилась бурого налета. Рассекая водопад, волнами отлетавшего песка стремительно понеслась по склону. Упруго принимая потоки песка, притормаживала, что бы не напороться на скальные выступы. Словно потерянные клыки, торчавшие по всеми склону. В условиях ограниченной видимости да без радаров, машина ползла с черепашьей скоростью. Избегая ударов с крупными препятствиями опасно подпрыгивала на протараненных мелких глыбах. С фонтаном крошек разлетавшиеся под ударом бронированного тарана.

– Эй Череп, что делать то? – растерянно спросил Косяк, – я вижу только на пол сотни метров, и то Милашка такую чушь городит, что я с двух метров и в задницу слона не попаду.

Череп стер все показания, развернув круговой обзор. Напряженно соображая, всматривался вперед. Если все получится, то Дыба выскочит как раз напротив машины Лохматого. А там уже и на отике можно пообщаться.

– Не обращай внимание на приборы. Полагайся на собственные ощущения, – ответил Череп, хотя как это сделать на деле сам плохо представлял.

Милашка закончила спуск и теперь вовсю катила по равнине. Раскачиваясь на горках, начала укачивать экипаж, как сумасшедшая мамаша успокаивает неспокойное дитя. Болтало так, что зубы заныли от частого прикусывания.

Наконец машина выбралась из котлована и задрала нос на склоне. Едва не столкнувшись с присевшей в осадной положении сестрицей, в последний момент увильнула в сторону, но все равно вой ветра перекрыл скрежет стали.

– Эй вы, что совсем очумели, – ворвался в эфир голос Лохматого. Хотя больше чувствовалось облегчения, чем раздражение из-за помятой брони, – …А, командир. Связь не работает, а на оптике много не на воюешь, что будем делать?

– Собирать отряд, ты на восток я на запал, Собираемся у скалы Трех пальцев, через…, – прикидывая сколько времени уйдет, что бы при такой видимости да без приборов собрать весь отряд рассредоточенный на такой площади, задумчиво примолк, – …гляди на карту. Ты собираешь все машины включительно с Фиксой, и дуешь к ориентиру если меня там не будет, то со своей половиной возвращаешься на заставу. А я уже со второй половиной вернусь самостоятельно. Вопросы? Тогда приступаем.