Текст книги "Сталь и песок. Тетралогия"

Автор книги: Игорь Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 103 страниц)

Лишившись двух из четырех турбин, штурмовик превратился в летающее недоразумение. Пытаясь набрать высоту, чадя пробоинами, закрутился вокруг оси. Оставляя замысловатый дымный след, со скрежетом сминаемого железа, уткнулся в бархан.

Завидев печальную участь собрата, штурмовики резко прыснули в стороны на всякий случай. Набрав высоту, развернулись для спаренного захода, но уже на удаленном расстоянии, укутались дымными сполохами. Выпустив стаю черных тел, с ревом ушли на высоту. Выпущенные стаи ракет, полосуя небо кометными хвостами, устремились к жертве.

– Ну это детский лепет, – самодовольно протянул Косяк, рассматривая волну ракетной атаки, – Череп эти фокусы, уже по твоей части… Покажи на, что ты все наши премиальные угрохал.

– Сам ты фокусы, – активировав систему помех, Череп с волнением наблюдал за индикаторами. Система разработана давно. А вот испытать ее было все некогда, – и если она не сработает, верну твои деньги, не переживай…

– Только на хрена, они мне тогда нужны будут? – веско заключил Косяк. С забившимся в бешенном ритме сердцем, наблюдая за приближавшимися кометами. Обещанная система, должна развернуть купол сильного излучения. Забивающего электронные глаза, непроглядной мутью помех, – ну чего ты там возишься?! Давай врубай свою тарахтелку!

– Еще рано…

Повторяя рельеф, начавшегося предгорья, ракеты скользили над поверхностью. Хлопнувшие разгонным импульсом последней ступени, стальные тела рванулись на финишную прямую. Стремительно приближаясь к замыкающей машине, приняли ее за очередную горку. Плавно обтекая, резко рванувший в сторону танк, устремились к тандему. На всей скорости несущемуся в спасительную глубину ущелья.

Оставшиеся сто метров, оказались не преодолимой преградой. Плотный рой ракет вдруг задергался. Превращая ровный дымный след в изломанную прямую, системы наведения забились в лихорадке электронного шторма. Издав мощный рев досады, рой рванул вверх. С грохотом украсив безоблачную высь, яркими вспышками разрывов.

Но запущенные первыми ракеты, вцепились мертвой хваткой. Две пернатых пираньи, продолжали стремительно сокращать расстояния.

– Ну Череп, ну спасибо… рано, рано, – вцепившись в кресло, Косяк сжался в ожидании удара. Вспыхнувшие в голове картины разрушений в цитадели, рисовали совсем не радужные перспективы.

– Две не так страшно, – пытаясь подбодрить друга Череп, виновато попытался добавить оптимизма. Полтора метровые ракеты, уже зло поблескивали хромированными боеголовками, – Ну, а теперь точно потрясет…

Раздавшиеся разрывы, игнорируя звукоизоляцию корпуса, ударили огромным молотом. Напавшая мигом немота, породила в голове звон, от которого мысли становились несвязанными и непонятными. Разрушая контроль над сознанием, звон вызвал дремлющий в каждом человеке панический ужас. Дергая тело в защитных рефлексах, ужас требовал жизни. Игнорируя весь налет разумности, из пучин мозга вырывался животный вопль…

Мотая головой Череп, выплыл из пучины ужаса. Чувствуя соль на губах, криво усмехнулся. Пытаясь восстановить зрение, напряг глаза. Слух отказал напрочь. Давя на перепонки постоянным давление, посылал в мозг какой-то вой. Делая ревизию чувствам, заметил, что они двигались – это вроде должно быть хорошо. Значит повреждений не критические.

– Череп, Череп, ты меня слышишь?! – отдаленно слышался призрачный до боли знакомый голос, – Череп отвечай!

Медленно добираясь до рычагов сознания, Череп старался прийти в себя. Почувствовав глаза, медленно потянул веки. Хлынувший свет, влился щиплющим жжением. Болезненно заморгал, отстранено удивился красной мути.

– Что за херня…, – раздался чужой голос, сорвавшись с опухших губ Черепа. Всплыло воспоминание соленного привкуса. Кровь. На глазах та же муть. За воспоминанием вкуса кровью, обрушился водопад воспоминаний, – …Марс.

– Да это Марс. Ты Череп. Я Дыба, – ворвался тот же голос. Обеспокоено поставляя факты для дезориентированного сознания, …и если ты сейчас не очухаешься, то нам крышка.

– Нам?!

– Ну да. Там еще Косяк где-то пропал. Давай смотри, что там с энергетикой. У меня мощь на ходовую падает!

Запищавший "еж",услужливо вколол смесь препаратов, с приятным жжением растекшуюся по телу, почти моментально наполнил вены бурлящей энергией. Прояснившееся сознание вцепилось в показание индикаторов. Отмечая тревожно красные участки функциональных узлов, уже торопилось перескочить на следующую проблему. Мигающий индикатор, дальнего вызова.

– …"Ромашка", "Ромашка" вызывает "Луг", ответьте, – раздалось монотонное бубнение, уставшего человека, – прием. "Ромашка"…

– Я "Ромашка"…, – выдавив пересохшим горлом, рвущиеся звуки, Череп закашлялся, – …на связи.

– …"Ромашка"!! – вскричал голос, не веря в удачу, сменился щелками коммутации.

– "Ро…, – ворвался взволнованный голос Негра. Ругаясь с кем то, зло бросил, – да идите вы в задницу со своими цветочками! Череп, что у тебя?

– Писец…, – коротко заключил Череп.

Проглядывая показания анализатора, отметил не отстающих штурмовиков. С волчьим упорством, преследующих подраненную дичь. Ныряя между скальными выступы, две тени неслись в изгибам ущелья, стремительно нагоняя, продолжавший бегство караван.

В добавок, наперебой запищали замигавшие индикаторы. Система охлаждения, медленно отсчитывала градусы критического повышение температуры. Падало давление в гидравлике ходовых дуг. Раз герметизация корпуса. Оберегая перегретые генераторы, сработавшая автоматика уменьшало подачу энергии на роторы приводов.

– Не понял. Какой писец?

– Полный, – горько усмехнувшись, проговорил Череп.

До границы оставалось каких-то сто, двести километров, а шансы выстоять против второго залпа, стремительно изгибались в баранку.

– …Цель выполнена. Веду "осу", как щенка. А вот доведу ли. Два штурмовика, целенаправленно рвут меня в клочья…

– Так…, – протяжно выдохнул Негр. Прикрыв рукой микрофон с кем-то усиленно переговаривался. Послышавшиеся гул, напомнил устроенный за стенкой пьяный дебош, – …да мне все равно чем это грозит! Давайте прикрытие. Или я сам здесь вам спровоцирую конфликт! Прикрытие, или я сейчас подыму всех ветеранов, и тогда уже будете расхлебывать кашу позабористее!!!

– …Все будет Череп. Сейчас к вам мчится дежурный патруль СБ. Вы только продержитесь там как-нибудь, – тяжело дыша, Негр почти ласково обратился к Черепу, – …а, что остальные? Какие потери?

– Больше досталось пехоте, – усмехнувшись, бросил взгляд на тревожно алевшую схему броневого покрытия, – Нам-то, что мы же железные…были. Ладно командир, все понял. Жду чуда…

Ломая голову над проблемой, лихорадочно приводил системы в порядок. Отключая автоматику бортовых систем, изменял параметры в ручную. Отключая внутренне освещение, обесточил и систему регенерации воздуха, внутри корпуса. Выжимая последние капли все перебрасывал на двигатели. Главное выдержать скорость.

– Эй куда свет делся, – слабым голосом пробормотал Косяк, – я уже умер?

– Потерпи…

Стрелок не выходил на связь, с момента взрыва. Череп за беспокоился:

– Косяк ты там как?

– Да никак. Ни хрена не вижу. И не чувствую тоже… Нет два ежика за день, это уже передоз.

– Как ничего не видишь? Вообще?

– Нет блин… в прятки сам с собой играю. Глазки закрыл и нету-ти меня…

Запросив детализацию, Череп обмер. Башни главного калибра не существовало. Вырванный взрывом башня где-то затерялась в песках. Если бы остался хоть один снаряд, то лишились бы и стрелка, кабина которого находилась как раз под механизмом подачи снарядов. А так, сплетение механизмов приняло на себя основную часть взрыва, и спасло жизнь стрелку. Разрыв вырвал с корнем все связующие волокна кобелей, полностью обесточив оружейный отсек. Превращая верхнюю часть корпуса в чадящую язву, притухшего вулкана.

– Косяк скоро уже доберемся, запаса скафандров хватит еще на час.

– Ну потерплю, чего уж теперь, – спокойно отозвался стрелок. Голосом полным равнодушия обколотого стимуляторами человека проговорил, – слушай, я вот только не пойму, откуда у меня тут песок? А это, что еще? Свет? Солнце?

– Ты только не волнуйся все нормально Косяк, ты жив и цел. Система показывает, что у тебя нет никаких повреждений. Не волнуйся все уже позади…

Оставив залившегося в истерическом смехе стрелка, на попечение оживающего "ежа". Череп вызвал впереди мчавшуюся машину:

– Лохматый ты меня слышишь?

– Да Череп, слышу. Но только чего-то дерьмово. Ого! – раздавшееся изумление, свойственно человеку увидевшего приведение, – …ты бы на себя со стороны посмотрел. Впечатляет. Как вы там?

– Дома смотреть будем, – с интонациями повидавшего все ужасы мира, бывало отмахнулся Череп. Представляя, что увидел тертый ветеран, сам зябко передернулся, – Скоро подкрепление придет. Но пока их нет, нужно с штурмовиками, что-то делать. Второй атаки я не выдержу…

Настигающие караван штурмовики, сбрасывали скорость. Повторяя не сложные маневры дымящейся машины, пристраивались для повторного залпа.

Замыкавшая караван машина, вдруг заревела нарастающим свистом. Рискую налететь на острые выступы скал, обходила подраненную машину по узкому дну ущелья. Нагнав ведущую, вдвоем устремились прочь от подраненной машины. Подымая тучи песка, напоследок оставили непроницаемое для взгляда муть.

Не придавая большого значения бросившим раненого товарища машинам, терпеливо дожидались прояснения видимости. Засбоившая система наведения, не давала возможности выпустить залп с безопасного расстояния. Забросив автоматику, пилоты выжидали момент для визуального наведения.

С рассеиванием песчаного облака, стал и мельчать сам каньон. Истончившиеся стены уже утопали длинными участками. Не сдержав наступление пустыни каньон заглотил пологий склон бархана. На склон которого выскочила жертва, а следом извещая о своем появлении ревом турбин, низко стелющиеся тени охотников.

Вылетая следом за добычей, штурмовики наткнулись на заполыхавшие лучи залпов. Плотным гребешком прочесывающее все, что выше своего роста, тяжелые машины застыли по краем каньона. Осев в осадное положение, вроде бы как бросившие жертву танки, встретили штурмовиков дружным ревом боковых орудий. Плазменные росчерки полосовали выход с каньона, ткали опасную завесу из раскаленной плазмы и тонкого расчета.

Поддавшись моменту неожиданности, пилот штурмовика запаниковал. Бросив машину в вертикальный взлет, теряя скорость стал взмывать свечей. Подставляя бронированное брюхо под удары орудий, попытался вырваться на высоту. На простор, где его поймать в тиски между землей и огнем было невозможно. Теряя скорость машина замедляла подъем. Повисая словно на ладони, штурмовик застыл в моменте заваливания на спину. И мгновенно вспыхнул, от попадания четырех лучей, превратился в копию висевшего светила. С громким грохотом разорвавшись, медленно опадал разорванными в клочья, остатками, некогда грозной силы.

Второй штурмовик не рисковал. Нырнув в образовавшийся проем, низко стелясь, завилял уходя на низкой высоте. Подымая ревом перегруженных турбин спасительную для себя завесу песка, удирал на безопасное расстояние., что бы уже там, взмыть птицей. И развернуться для удара возмездия.

– Отлично, – вырвался у Черепа восхищенный возглас, – .на все сто баллов.

– Как два пальца, – довольно отозвался Лохматый. Выводя машину из осадного положения, устремился следом за командиром. По пути продолжая радоваться, как ребенок получивший похвалу от отца, – рассчитал ты как тот компутер, все точно. Они как дети попались. Салабоны. Думали – если ракет нету, то мы уже и не вояки. Сейчас мы еще разок дадим…

– Да нет. Он уже не попадется, – поддерживая беседу расслаблено проговорил Череп. Рассматривая кружившего вдалеке штурмовика, – он теперь прочувствовал наши слабые стороны и в лобовую не попрет. Будет с тыла заходить.

– Боится, значит уважает, – гордо заключил ветеран.

Дернувшись от звука запищавшего анализатора, у Черепа засосало в груди. С замиранием сердца, взглянул на проекцию. Облегчено выдыхая, засмеялся с нотками легкой истерии.

– Чего ты там ржешь, – взволновался Косяк. Обиженным голосом потребовал, – Я тут сижу, сижу. Ничего не вижу, и не знаю. Только и слышу, что твое сопение, да тихий мат Дыбы. Так и эту… как ее, – кастрафобию заработать можно! В конце-то концов, хочу знать, что там у вас делается!?

– Что, что…, – отсмеявшись передразнил Череп. Облегченно вздохнув полной грудью, радостно проорал, – Мы выбрались, рыжая ты башка. Понимаешь?! Выбрались!

– Ну я и так знал, что мы выберемся. Мы же крутые перцы. И ваще…

– Слышишь ты, крутой перец, – вмешался Дыба. Взглянув на проекцию, довольно заржал в эфир, – …говорить нужно клаустрофобия!, а не кастрофобия… Надо будет все таки заняться твоим образованием. А то стыдно с тобой на людях показаться. Еще подумают, что ты с нами.

– Это вы со мной! Если бы ни я. Да вы… и ваще. Вот выберусь. Вот я вам, по кумполам-то и настучу…

С севера приближалась расплывчатый тень. Вырастая до четких контуров, тройки штурмовиков перестраивались в боевой клин. Помахав в приветствии турбинами, блеснули золоченной коброй. Накатившая следом волна оглушающего рева, заботливо пронеслась по притормозившим танкам. Сдувая песок, с остатками тревог, горячая волна устремилась в след злому рою. С треском оживших орудий, набросившегося на одинокую тень штурмовика.

* * *

Вошедшие аккуратными маневрами в ангар машины, качнулись в остановке так и не докатились к боксам. Перекрывая надрывной вой сирен извещавших о закрытии последней створки шлюза, оглушительно ревели бьющие в бетонный пол огненные струи трофея. Выметая оплавленные крошки, плененная «оса» усаживалась на выступившие лапы.

Как только раздалась трель датчиков нормального давления, открылись ворота для персонала. В ангар хлынула волна наемников и техперсонала. Опережая автокары аварийных команд, толпа устремилась к люкам машин. Завидев "осу", нарастающий рев довольных криков грозил обрушить свод ангара. Широко улыбаясь и выкрикивая кто какие слова, люди толпились вокруг машин. Облепив машины словно муравьи большую добычу, с нетерпением ждали открытия люков.

– Ну аккуратнее же, – не дрова несешь, – недовольно проговорил Косяк. Безвольно болтаясь на руках у дюжего медика, – я могу уже и сам.

– Ага можешь…, – пробурчал медик, всматриваясь в опухшее лицо. Подняв щиток обзорного стекла, критически качал головой. Синяки под щелями глаз, опухшие губы, а сверху все сдобрено, коркой засохшей крови, – ты вообще в рубашке родился…

Оглядываясь на месиво металла, с которого они вырезали тело, не понятно каким чудом уцелевшее в острых как бритва изломах. Еще раз удивился. Добравшись до разъема скафандра, команда решила на всякий случай убедиться в худших опасениях. А тут терминал сообщает, что все в норме. Жив здоров, и в ус не дует…

– Ага. В трусах и майке, это я уже слышал, – отмахнулся Косяк. Дергая ногами, пытался восстановить затекшее ноги. Медленно возвращающуюся чувствительность, принесла острую боль. Миллион иголок впились ниже пояса, – ох ты ё… вот собака! Как больно то…Эй?! Слушай, а хозяйство-то у меня будет. Ну это…работать?

– Будет, будет, – усмехнулся Медик, не протискиваясь в полуосвещенном коридоре Милашки.

– Ну все. Отпусти ты уже. Я сам дойду. А то как девку за муж несешь…

Медик хмыкнув отпустил. Держась за стены, Косяк зашаркал к выходу, откуда лился гул голосов. Зажмурившись, от режущего света, застыл в проеме. Но тут же почувствовал как его подхватили руки. И стащив с трапа, начали подбрасывать в воздух. Оглохнув от восторженного рева, и ослепнув от длительной темноты, Косяк заорал:

– Угробите к едрени фени! Поставьте на место как росло!

Бесполезно. Только после последнего осипшего крика, до охваченных эмоциями людей дошло., что-то не в порядке. Бережно ставя, безвольно болтающееся тело на ноги, аккуратно поддерживали Косяка под руки.

– Спасибо, что не добили…, – вымученно улыбаясь, Косяк разлепил сопротивляющиеся свету глаза. Скользя взглядом, по радостным лицам, морщился от воплей, – Парни, а моих куда дели?

Подхваченный на руки, Косяка понесло по лесу рук как по волне. Очутившись на островке пустого места, покрутил головой. Улыбаясь на поздравления, болезненно морщась от похвальных похлопываний,

– Череп, в ванную хочу, – зацепив друга из круговорота рукопожатий и похлопываний, Косяк вцепился двумя руками в уносимое тело.

– Ого. Ну у тебя и видок…

– Да ты на себя посмотри… Череп пошли в кубрик. А? А то я уже ели стою на ногах.

– Сейчас. Отрапортуем и пойдем. Еще немного.

Мечущееся эхо смеха и радостных воплей, вдруг пошло на убыль. Возле раскрытых ячеек десантных капсул работали медики. Освобождая тело от брони, бережно вытаскивали мертвых пехотинцев. Отогнав медиков, капитан тихим голосом отдал команду. Амбальные фигуры стальных утесов, заменили похоронную команду. Уложив вереницу закованных в броню тел, пехотинцы отходили за спину капитану.

Застыв статуей, капитан скорбно склонил голову. Отбросив шлем, гулким ударом запрыгавший по бетонному полу, встал на колено. Умноженный вой сервоприводов, повторяя интонации экзоскелета командирской брони, разнесся по притихшему ангару в исполнении пол сотни фигур.

– Череп, что там происходит, – пытаясь высмотреть в щелки глаз причину тишины, Косяк на всякий случай перешел на полушепот, – ну, что там…

– Тихо Косяк. Прощаются с погибшими…

Косяк выбрался из окружения умолкших фигур. Шаркающей походкой, одеревенелых ног, приблизился к капитану. Пытаясь опустится на одно колено, Косяк завалился бы поваленным деревом. Опираясь на вовремя протянутую ладонь пехотинца, Косяк попытался разлепить сардельки губ, в словах благодарности.

– Не надо слов…, – прозвучал надтреснутый голос Лося. Повернув каменное лицо с повлажневшими глазами, заметил море склоненных голов, – …слова все опошлят. Главное, то, что у тебя внутри…

Скользя взглядом по телам, по застывшим холодным воском лицам. Косяк проваливался в видение. Безумный пир чудовищной силы, где яствами являлась человеческие судьбы и плоть. Где мелькали лица знакомых. Беспечно улыбаясь, шутя и радуясь, люди усаживались на горе, вокруг которой крутился темный смерч. С проступавшими в вихрях контурами боевых машин, вспышками разрывов, ревом двигателей. Стремительно закручиваясь око смерча сжималось, над светлой горой со смеющимися людьми. С грохотом орудий, залпами установок, визгом импульсников, вихрь поглотил вершину…

Стремительно растаяв, оставил после себя песчаную гладь. Ни ростка от райского сада жизни. Только песок. Налетевший ветерок взгляда, потревожил бархан. Начавший медленно утекать песок оголил голую кость базальтовой вершины. На гранитных прожилках были выплавлены только искаженные в агонии тела. Рваная плоть. Застывшая кровь. Белесые кости. И нарастающий крик боли…

– Косяк, очнись! – крик совпал с ошпарившей щеку болью. Запылала другая сторона.

– Ну хватит, – попытался отмахнуться Косяк, – а то разошелся…

Стоявшие кругом пехотинцы гыкнули.

– Ну ты даешь, – облегченно выдохнул Череп. Усаживаясь на задницу потянул удушливый ворот, – чего ты с медиками не пошел. Если тебе так хреново то?!

– Медики с этим не помогут, – тихо пробурчал Косяк, – только всю задницу исколют да молоточками настучат по всем костям.

Стремительно взлетев, на Дыбинских руках, был просвечен рентгеном настороженного взгляда.

– Косяк, так нельзя, – коротко заключил Дыба. Поставив на ноги стрелка, махнул медикам, – давай-ка тебя еще раз медики посмотрят.

– Да все со мной нормально…,

Взволнованные взгляды людей: внимательный капитана, заботливый Дыбы, добавляло еще большей тоски, диким криком рвущимся наружу.

– Не пойдешь с медиками, тогда стой… – отрезал Дыба, – и в обморок – не брыкаться.

Отмахнувшись от Дыбы, Косяк виновато оглянулся. Наткнувшись на внимательные взгляды пехотинцев, робко улыбнулся.

– Парни извините, что я так…

– Да ни чего бывает, – раздался дружеский голос сверху. Гудя сервоприводами, молодой пехотинец уселся на корточки. Выставив руку, нажал пару кнопок. Отъехавшая панель, обнажила на локте, зажатую в углублении флягу, – Дерни… полегчает…

Вытащив блеснувшую металлом флягу, Косяк осторожно принюхался к отвинченному колпачку. Хмыкнув, сделал глоток.

– Ты… ааа…, – смог прошипеть Косяк, схватившись за пылающее горло. Потекшие ручьем слезы, попадая на ссадины защипали солью. Хватая ртом воздух, схватился за пехотинца, – …ты, что за пойло дал!

– Ну конечно не спирт, – довольно проговорил парень. Бережно подхватил флягу, аккуратно завинчивая колпачок, старался, что бы не осталось ни одной щелочки, – это наша грибная мозгодерка. Тырим из гидропоники особый вид мутантов, долго варим, а потом долго парим… Ты прокашляйся, потом легче будет. Поверь.

– Ну вы блин даете, – прокашлялся Косяк, размазывая по лицу размокшую кровь, – эта штука все извилины чуть не выпрямила! Как вы ее пьете?

Пехотинцы понимающе хрюкнули. Видать спасались ею не раз. Нахлынувшая тишина скорби, мягко отпускала. Ожили разговоры в строю пехотинцев. Сменяя хмурость на лицах, проступали тени улыбок. Жизнь продолжалась.

Череп собрал маленькое совещание с капитаном. Тихо переговариваясь, обменивались взаимными впечатлениями об операции. Подтянувшийся Лохматый, журил Бычка за не расторопность, кода тот упустил последнего штурмовика. Пытаясь оправдываться тот вовсю жестикулировал. Дополняя обильными звуками и жестами недостатки слов.

Прозвучавший крик, раздался словно выстрел:

– Смирно!

Оборачиваясь на крик, все рефлекторно вытянулись в струнку.

– Вольно – застыв у дверей, зычно гаркнул Удав.

Стремительной походкой, уверено двинулся сквозь расступившихся наемников. Оставив далеко за спиной пышный хвост из замов и штабных офицеров, не доходя до колонны, остановился. С одной стороны образовалась стена из наемников и техников, чуть впереди строились участники рейда, на другой стороне вдоль колоны машин с трофеем выстроились офицеры штаба с командиром заставы.

– Смирно! Равнение на середину, – сделав четкий, в меру оставшихся сил, разворот на месте, Череп зачеканил строевой шаг. Остановившись напротив Удава, осипшим голосом доложил:

– Мой полковник! Поставленная боевая задача выполнена!

– Вольно…, – пройдя вперед, Удав замер. Вглядываясь острым взглядом в серые лица, синяки под глазами уже мягче добавил, – Командиры подразделений ко мне.

Продолжая оставаться на местах, присутствующие наемники в ожидании переминались. Бросая усталые взгляды на группу командиров, терпеливо ждали продолжения. Коротко посовещавшись, командиры экипажей вернулись к своим людям. Сделав шаг навстречу общему строю, Удав собирался, что-то сказать. Задергавшийся кадык, выдал борьбу эмоций и чистого разума.

– Воины…, – кашлянув начал полковник. Заложив руки за спину, поднял заблестевшие глаза, – Братья! Сегодня, произошло важное событие… Отличная работа личного состава диверсионного крыла, совершила невозможное… Не буду лукавить. Скажу, что захваченная машина разрабатывалась как последний гвоздь, в крышке гроба Русского Батальона. За короткий срок, она доказала преимущество над всеми нашими видами техники. Новейшие разработки, большая маневренность, огневая мощь, все это слилось в поток. Грозивший смыть огненным смерчем заставу за заставой. Мы не знали, что это, и как с ним бороться, продолжая бросаться в бой – терпели поражения, несли потери…

Делая паузу, Удав окинул печальным взглядом вереницу тел уже накрытых белыми покрывалами "погребальных мундиров". В тишине шелестел трепет ноздрей, и треск за бугрившихся желваков.

– Теряли боевых товарищей, друзей. И казалось, что ничего уже нельзя изменить. Но сейчас наступил переломный момент! Момент возвращения долгов!

Наливаясь звоном стали голос гремел по ангару мощным тембром. Отзываясь в душе каждого наемника подымавшейся волной ярости, наполнял нутро желанием рваться вперед и растерзать противника голыми руками…

– Мы воспитали молодежь, сумевшую переломить хребет обстоятельств! Ломая все прогнозы и происки недругов, наша молодежь совершает невозможное. Доказывая всем простую истину, что какое бы ни было вооружение, техника, самая главная сила Русского Батальона, – это люди. И мы сегодня это доказали., что батальон может побеждать, и будет ПОБЕЖДАТЬ!

Делая глубокий выдох, Удав обернулся. Метнувшийся стрелой адъютант услужливо раскрыл кейс.

– Становись!

Командиры метнулись к своим подразделениям, загромыхавшие команды затрясли стены. Застраивая коробки застывших статуями наемников, становились во главе образовавшихся колон.

– Равняйсь! – дождавшись последнего умершего движения, Удав зычно гавкнул, – Смирно! Наемник Черепков – ко мне! За подготовку и проведение операции! За проявленное мужество и воинскую доблесть приказом Командующего Русского Наемного Батальона, наемник, Черепков Владимир Владимирович назначается на должность командира диверсионного отряда. С присвоением офицерского звания – лейтенант!

Словно проглотил язык, Череп не знал, что делать, то краснее, то бледнея вышел из строя. Запоздало вцепившись в протянутую для поздравления руку, пробормотал строки с устава. Получая раскрытую раковину с золотыми жемчужинами ромбиков, отстранено удивился приятной прохладе металла. Старясь не выронить вдруг ставший скользким ларец, вцепился до хруста в побелевших пальцах. Накатившая пелена эмоций скрыла расплывшиеся лица людей. На негнущихся ногах, Череп вернулся в строй.

Не разбирая слов, колыхался от града поздравлений и похлопываний. Превратившись в некий талисман – прикоснись и станешь лучшим…

– Поздравляю! – тепло произнес Негр. Выплюнутый быстро удаляющейся свитой Удава, офицер пробился к собравшимся тесной группой экипажам, – Ты чего их не одеваешь?

– Какой ты быстрый стал, – вмешался Лохматый. Назидательно выставив палец, обдал офицера взглядом, что ведром помоев, – чему вас в войсках учили?! Эх, не прошел ты через мои руки. В начале же – их нужно выдержать в спирту, а только потом одевать. Правильно я говорю Бычок?

– Еще бы, – как будто спросили сколько дважды два. Куда катится мир. Бычок осуждающе помотав головой, тоном санитара труповозки, заключил, – В кабак. Только через кабак…

– Ну если за дело взялись старики, то ты попал в надежные руки, – с видом умной обезьяны заключил Негр. Комично хмуря брови, передергивал интонации Лохматого, – Просто попал. Из кабака, да еще после застолья с Бычком… на своих двоих, ни кто не уходил.

Перекидываясь шутками наемники балагурили. Не оставили без внимания и вечную тему для анекдотов – офицерский снобизм и тугость рядовых. Вместе смеялись над удачными шутками. Не существовало ни званий, ни условностей. Только встреча общей семьи, вместе собравшиеся после удачно окончившейся авантюры.

– Ну, все в кабак, – довольно потирая руки, Бычок светился в предвкушении.

– Слушайте, – застонал Косяк замогильным голосом, – давайте позже. Я помыться хочу. Переодеться и наконец нормально сходить в сортир. А потом вливайте в меня хоть канистру спирта. Пытайте голыми женщинами, все, что угодно…

– Слабак…, – скорчив шутливо презрительные мины, процедили ветераны. Хмуря брови, Бычок задумался, – …ладно. С такой рожей, да и с таким букетом запахов…нас никуда не впустят. Короче. Собираемся через два часа на Восточной стороне Третьего подземного. Там, возле лавки Китайца, есть приличное заведение. Негр и ты тоже, что бы там был. И слышать ни чего не желаю. С тебя отвальная!

Распрощавшись с ветеранами, друзья забрались в Милашку. Наконец-то стащили опостылевшие скафандры, слаженно поморщились. Запах плавленого пластика перебил запах вонючего скафандра не лучшим ароматом. Устроив гонки "кто последний тому и продувать потом внутрянку", выскочили наружу, почти завалив понуро стоявшего Доцента. Едва не плача, тот поглядывал на пробоины. Горько вздыхая, заполнял заявку, раздосадовано стуча по трещавшему терминалу.

– Ты чего Доцент? – присев рядом с матерившимся техником, Дыба первым загляну в список, – ты сильно не напрягайся. Завтра посмотрим, что в загашнике есть И вместе будем латать.

– Да, то, что в капсуле, от силы на половину списка хватит. А вот, что с остальным делать я просто не знаю, – отдав терминал, устало потянулся. Выдохнув, запричитал, – тут все со спец требованиями. Стандартная башня, и не встанет. Генераторы нужно перебирать по винтикам. Да и такой стали на бронь, у нас уже нет. А электронные блоки, а оптоволокно, а внутренние цепи энергоконтуров, это вообще ужас, – где все это взять!?

– Ну все, все, – сдался Дыба, – давай так, ты смотри, что нужно. Выверни капсулу. Мы ее набирали на все случаи жизни. Так, что там, можно будет найти многое. Может у старателей чего выменяем. Они народ запасливый. А чего уж совсем не найти – давай список. Сбросишь Черепу на терминал. Завтра уже начнем кумекать.

Оставив техника оплакивать свою не завидную долю, друзья поспешили убраться. Пока Доцент не начал закидывать своими "важными" вопросами, от которых даже Дыба, начинал выть волком. Закрывшиеся створки ангара дали команду выпустить воздух из не дышавших легких, троица спешила покинуть ангар, с ужасом ожидая окрика с просьбой "проконсультировать".

– Кажется пронесло, – усмехнулся Череп.

– Ой, не говори, а то на каркаешь, – не веря в счастье, Дыба набирал крейсерскую скорость, – Все таки он нормальный мужик. Но душный. Когда с госпиталя вышел думал, что я отдохнул, набрался сил. Так он меня через двадцать минут уже бесил.

Желая тоже поучаствовать в промывании костей, Косяк старался догнать друзей. Напряженно сопя, старался выдержать темп. Не дождавшись сочувствия и понимания к своей персоне, Косяк рванул по коридору.

Оставив далеко позади друзей улыбавшихся вновь "ожившему" товарищу, Косяк ворвался в кубрик. Стягивая промокший комбез, брезгливо приговорил оного к уничтожению. Закрывая крышку утилизатора, с чувством выполненного долга, встрепенулся и повел носом. С неожиданным гудением раздался щелчок, и наэлектризованный воздух защекотал ноздри. Разогнав легкую дымку повисшую грибом над тушей утилизатора, Косяк за озирался с видом нашалившего ребенка. Заслышав шаги, метнулся в душ.

– Косяк паскуда, – только войдя, Дыба едва не упал от шибанувшего запаха, – Сколько раз говорить! Прежде чем кинуть в утиль – выворачивай карманы!

Пройдя в комнату, Череп бросился к пыхтевшему утилизатору. Хлопнув по крышке управления, прекратил конвульсии умирающего зверя.

– Все. Можно покрывать венками, – проговорил Череп, разглядывая сплавленные потроха, откинутой крышки, – Теперь точно штрафанут. Да ладно штрафанут. Еще бы немного, и коротнуло бы реактор.

– Косяк, а ну выходи, – забарабанил в дверь Дыба.