Текст книги "Сталь и песок. Тетралогия"

Автор книги: Игорь Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 103 страниц)

Раздосадовано шипя, перебил Череп:

– Да в том-то и проблема. – Нервно заходив, даже не заметил, что его фигуру с каждым шагом окутывает все больше и больше лепестков пламени пробивающихся через кольчугу защиты, – это предел физических возможностей! Быстрее ветераны не могут!

Но в голове прошелестел шепот:

– Проблема совсем в другом…

Словно натолкнувшись, на стену Череп остановился. Не понимая, куда клонит Шептун, Череп встретился с таким же не понимающим взглядом Колобка. Лихорадочно перебрав все сказанное и не найдя объяснений, недоуменно спросил:

– Шептун, если все услышанное не проблема, то в чем ТЫ видишь проблему?

– Решение перед вами, – прошелестел голос искусственного разума, с едва обозначенными нотками задумчивости, – захотят ли другие люди принять это решение…

* * *

Придя в себя на кровати, окинул взглядом кубрик. Натолкнувшись на профиль Косяка, непринужденно поглощавшем уже, что-то съедобное, Череп потянулся. Оглянувшись на хруст и увидев командира с осмысленным выражением глаз, Косяк едва не подавился булочкой, которую уплетал со зверским аппетитом, запивая напитком. Прокашлявшись, со стуком поставил железную чашку на стол, проворчал:

– Предупреждать надо! В следующий раз, когда полезешь в "вирт" без линз – табличку вешай. Осторожно спит бешеная собака! Или предлагаешь мне всегда с памперсом в кубрике быть?

– Предлагаю Дыбу позвать, – усмехнувшись на вечную подначку друга, Череп не весело додумал тему разговора, – заодно и Лохматого.

– Щаз, бегу и спотыкаюсь. Только штанишки вытряхну.

– Косяк, разговор есть серьезный.

Положив на тарелку очередную жертву жора, Косяк одарил командира внимательным взором. Обычно тот редко начинал обозначать темы разговоров. И со слов "серьезный разговор" начинались большие передряги. Прикинув в уме масштаб будущих событий и сравнив с ситуацией на день текущий, Косяка передернуло.

Не став спорить, с другом Косяк поплелся за терминалом. Вернувшись за стол, коснулся нескольких иконок, прошелестел сообщением по адресатам. Отодвинув планшет, с тоской посмотрел на подрумяненные булочки, которые с великим трудом удалось выкупить в одном кабачке. Упертый хозяин настаивал на поедании выпечки только в стенах его заведения, упирая на шикарные чаи от которых вкус будет только богаче. Думая, что лучше было бы действительно там перекусить, Косяк вновь посмотрел на Черепа. Валяясь прямо в форме на заправленной кровати, тот рассматривал кончики массивных ботинок, то сверлил в потолке большую дыру.

– Что за тема-то? – Видя, что командир не спешит начинать разговор, а молча стал заправлять линзы, Косяк уточнил, – для чего еще и Лохматый?

– Можно было бы только с вами поговорить, но потом придется повторять в расширенном составе, – глухо отозвался Череп, пряча за напускным безразличия, бурю внутренних переживаний, – давай дождемся остальных.

Снедаемый любопытством, Косяк пересел поближе. Вглядываясь в лицо друга, волей судьбы ставшей командиром и верным товарищем, постарался разгадать тайну. И судя по едва уловимым признакам, понял, что разговор действительно серьезный.

С шипением отъехала створка кубрика, и на пороге выросла могучая фигура Дыбы, привнесшая в комнату запах смазки и прогретого метала. Окинув недовольным взглядом товарищей, механик наградил командира особо цепким взглядом. Видя такое же серьезное выражение лица и у вечно лыбящегося стрелка, придержал раздраженное мнение по поводу таких вызовов.

Скормив пахучий комбез в утилизаторе, быстро нырнул в санузел. Спустя пяток минут сидел за столом, насторожено попивая с оставленной чашки, уплел последнюю булочку. Видя, что разговор не начался, Дыба нахмурился, и окинув таинственно молчавшую парочку тяжелым взглядом, проворчал:

– Хорошо сидим, вот только от посиделок работы меньше не становится…

– Да на хрен ту работу. Хорошо же сидим, – съязвил Косяк, – это на тебе можно пахать и пахать, а я натура тонкая романтическая, и мне бы девушкам стихи рассказывать. А с вами тут только приходится муштровать пенсионеров, да задницу превращать в мозоль на тренажерах!

Фыркнув от романтической натуры, Дыба удивлено повернулся в сторону открывающихся дверей. Ругаясь на чем свет стоит вваливался Лохматый, с остервенением оттирая смазку с рук уставился на весь командирский экипаж в сборе. Удивленный фактом полного комплекта, не упустив и не обычно серьезное выражение лица у Косяка, с вечной улыбкой на лицу. Уселся на свободном стуле.

– Все в полном сборе о великий мучитель старых костей, и младых телец, – начал ерничать Косяк, – Ваше повеление исполнено, не будет ли любезен командир оторваться от созерцания зеркального блеска стоп и обласкать своим вниманием недостойных подошв обувки?

Не отвечая на шутку Череп, резко поднявшись, заходил перед столом с близкими товарищами с которыми ему пришлось хлебнуть много, но то, что предстоит сделать вызывало в душе не однозначную оценку, но его предложение должно быть принято. Другого выхода он не видел.

– Не буду ходить вокруг да около, – решившись говорить откровенно, Череп вдруг успокоился, – все видели детальный разбор последнего рейда?

– О да, – тут же влез Косяк, окинув всех взглядом полным сарказма, – такого резкого спуска с небес в дерьмо давно не было. А ветераны-то уже чуть ли не автографы раздавали всей заставе…

– Лохматый ты тоже считаешь, что я не прав?

Крякнув от неожиданного вопроса, ветеран задумчиво провел рукой по лысине. Быстро глянув на остальных сидящих за столом, поднял взгляд на командира.

– Ну думаю, что…да. Мы показали хороший темп стрельбы. Дали хорошую плотность огня. Слаженность действий на высоте. И тут ты говоришь, мол и этого мало. Мы с людей и так ухайдохали. Считай, выжали до суха. Куда больше то?

Видя, что Дыба также молчит, соглашаясь с высказанными упреками. Череп задумчиво закусил губу, как вдруг пришла простая идея.

– Косяк, возьми у всех коммутаторы. Я сейчас выйду из кубрика, а ты накрой их одеялом, только выключи один из них.

Провожаемый недоуменными взглядами, Череп вышел из кубрика. Придется тогда на явном примере продемонстрировать достоинства решения, которое ему подсказал Шептун.

Войдя в кубрик, Череп подошел к столу. Проведя рукой над горбами персональных устройств связи, одинаковыми кучками едва угадывающимися под тройным слоем одеяла, Череп задержался ладошкой поочередно над каждым на несколько секунд и сказал:

– Средний отключен.

Еще пять раз пришлось выйти и повторить процесс узнавания, пока на ехидной роже Косяка не проступило обалделое выражение, а Дыба с Лохматым уже устали хрюкать от безошибочного угадывания всех комбинаций. Даже один раз вместо коммутатора положили пачку пастилок, но командир не ошибся, ни разу даже сказав, что тут всего два устройства.

– Все, сдаюсь, – поднял руки в известном жесте, пробормотал Лохматый, – я не знаю, как ты это делаешь. Но ни разу не ошибся. Только вот зачем нам показываешь этот фокус. И кстати в чем секрет?

– Секрет прост, я их чувствую, – буднично произнес Череп. Игнорируя недоверчивое хмыканье, спокойно продолжил, – и могу сделать так, что каждый из вас будет это чувствовать.

Пораженные наемники переглянулись между собой. Одно дело когда твой знакомый умеет делать хитрые фокусы, а другое когда говорит, что любой может это делать. И ладно если бы это какой-то хитрый трюк, а здесь объяснение выходило за грань привычного мира.

Отвечая на немой вопрос, Череп снял линзы с облегчением и посмотрел на товарищей. Друзья уже привыкли к внешнему виду командира "без маскарада", одновременно посмотрели в сторону Лохматого. Звук резко отодвигаемого табурета, слился с вскриком:

– Япона мать…, – прошипел ветеран, резко отодвинувшись в угол. Бросая на всю тройку настороженные взгляды, встал в стойку готовясь продать свою жизнь по дороже. Но видя, что никто не бросается на него, даже не шевелятся, впился взглядом в красные глаза, спросил:

– Да, что ж ты за зверь такой…

– Такой же как и ты. Только помоложе, – спокойно пожав плечами, улыбнулся. Но видя как передернуло ветерана, поспешно добавил, – человек я, человек такой же как и ты просто это побочный эффект одного эксперимента.

– Угу, – ехидно прокомментировал Косяк, – вначале тоже нам так говорил. А потом начал гонять как вшей по бане. Демон, в натуре настоящий демон.

От такого комментария Лохматый еще больше напрягся, мечась взглядом по комнате, прикидывал маршруты как ему прорваться с боем из кубрика. Толи прыжками через кровать, толи табуреткой огреть ближнего, но натолкнувшись на ироничный взгляд Дыбы продолжавшего спокойно сидеть на самом близком к выходу месте, уныл. Прорваться через эту гору мышц с табуреткой на перевес вряд ли удастся.

– Успокойся лысенький, ты не съедобный, – изгалялся Косяк, во всю забавляясь ситуацией, – жестковат, да и не вкусный, наверное.

– Ты тоже такой же?

– Хуже, – у меня большой хвост, огромные лапы и гребень – стальной рог! Я разрываю человеков на гуляш…

– Хватит Косяк. Не видишь дурно ему. Себя вспомни, когда первый раз увидел Черепа, – пробасил Дыба, – аж воздух испортил…

– Вранье, наглое вранье! – Вскинулся Косяк, – это просто шов разошелся на комбезе, от напрягшихся мышц!

Улыбнувшись, Лохматый взял в себя в руки осознав идиотизм положения. Он стоит в углу с табуреткой в замахе, а тут молодняк зубы скалит. Вновь усевшись за стол, вытер вспотевший лоб и стараясь не смотреть в глаза командиру спросил:

– Так, а теперь спокойно и всерьез объясните, что это все значит.

Поведав краткую историю о "вирте", об алгоритме, побочных эффектах эксперимента, о муках пока он ходил с контактными линзами, в заключение вступления Череп сказал:

– На сегодня мы разобрались с механизмом работы этого алгоритма. И как раз сейчас наши друзья в "вирте" готовят перечень изменений и дополнений для новой версии, – тяжело вздохнув, Череп уселся за стол и одарил каждого тяжелым взглядом, – специально для наемников. Эта версия изменит скорость прохождения импульсов в коре головного мозга, и ускорит ответные реакции нервных клеток. По предварительным прогнозам вы сможете двигаться в два, а то и в три раза быстрее чем сейчас, сознание будет способно обрабатывать больший объем информации. И ваши возможности возрастут.

– Так про сыр ты уже сказал, – нарушил молчание Косяк, задумчиво накручивая зеленый гребень, одарил командира требовательным взором, – а в чем мышеловка?

– Билет в один конец. Процесс не обратим и до конца не изучен. Какие побочные эффекты ни кто сказать не может. Даже пройдя через алгоритм два раза, могу сказать, что изменения еще продолжаются. И вот это, – кивнул головой в сторону коммутаторов, так и не убранных со стола, – побочный эффект.

– То есть, ты хочешь сказать, что мы тоже…, – неопределенно махнув у глаз, вмешался Дыба.

– Да. Этот эффект не удается обойти. Изменения коснутся всего мозга и глаза являются одним из самых важных элементов высшей нервной системы.

Повисшее молчание погрузило каждого в пучину раздумий. Череп выдал информацию откровенно. И каждому сейчас предстояло принять решение от которого будет зависеть дальнейшая жизнь. А будет ли она, дальнейшая жизнь? Дыба слушал молча и не задавал вопросов. Крутя в руках чашку, не отрывался задумчивым взглядом от стального блеска. Стукнув пустой тарой по столу, посмотрел командиру прямо в глаза.

– Этот эксперимент конечно риск. Но мы и так рискуем каждый раз, выходя в рейд. Рискуем не вернуться. Так, что если это повысит шансы на выживаемость… Да и если ты жив. То и мне бояться нечего.

Покачав головой, Лохматый произнес:

– Эх молодежь. Вам-то это для чего? Ну ладно мы старики, уже пожили свое, можно и рискнуть. А вам, еще жить и жить. Я тоже готов рискнуть.

– Выбор-то не большой. Если мы не станем быстрее, то против скорости и количества "термитов" противопоставить нечего, – серьезно произнес Косяк. Опущенный взгляд натолкнулся на, что-то, озаботившись вопросом, испугано поднял глаза на командира, – Слышь, Череп, а эта мутация мне с девками не помешает?

Кривые усмешки разбавили тягостный фон. Кто о чем, а лысый – о расческе. Но ответом оказались заинтересованы все.

– Не должно. Хотя о последствиях в этом вопросе я как-то не интересовался. Теоретически нервная система будет меняться, но вот с ощущениями…

– Не умничай. Будет стоять или нет?

– Да все будет. Но вот только, думаю, с впечатлениями будет перебор. Усиление ощущений… Хотя я не сексопатолог…

– Класс! Я готов. Где расписываться?

Облегченно вздохнув, Череп помассировал виски. Хроническая усталость и недосып оседали в голове тяжелым фоном. Но успех прошедшего разговора, ложился облегчающим бальзамом. Если самые верные помощники согласились, то в принципе, и с остальными ветеранами не будет трудностей. Самое главное, что его поддержали товарищи. Остальное технические детали.

Прерывая хоровод мыслей, раздался глухой сигнал коммутатора. Откинув одеяло со стола, подхватил надрывающуюся коробочку. Посмотрев на серое табло, и резко подобравшись, стал одевать линзы.

– Штабники, – ответил Череп на немые вопросы. Ответив на вызов внимательно вслушивался в шелест слов, побледнев стремительно сорвался к выходу.

– Череп, что там!? – в спину спросил Косяк.

– Термиты двинулись на АРАБИКУ!

* * *

Высокая горная гряда выделялась на поверхности планеты заметным шрамом. И на заре колонизации привлекла к себе внимание геологов своей протяженностью. Довольно редко на Марсе можно было встретить хорошо сохранившийся горный хребет. Более детальное исследование выявило много трещин и разломов, разъедавших гряду песчаными косами почти на треть, но хребет не сдавался и везде песок натыкался на резкое сужение и отвесные скалы тупика.

Только в одном месте, названном ущельем Двух Сестер, разлому удалось расколоть гору на две половины, и прорваться на просторы бесчисленных барханов сильными ветрами. Но это было до прихода человека.

Через ущелье пролегал самый короткий путь удобно на другое плато, караванам не надо делать крюк в тысячи километров, поэтому идеальнее места для заставы не было. Чем и воспользовались строители корпорации АРАВИКА. Уж больно место удачное. Необходимо только возвести две стены и перекрыть ущелье массивной дамбой, при желании наглухо перекрывающей ущелье от непрошеных гостей. С чем инженеры справились блестяще. Выбрав местом для заставы сужение отвесных стен до километра воздвигли великую каменную кладку с отвесными стенами возвышающихся над песчаным дном на сотню метров. Практично использовав те же обломки скал, щедро оставленные ветрами на дне ущелья, расчистили дорогу и воздвигли неприступную крепость, которая за все время бушующих войн корпораций ни разу не бралась приступом.

Даже не считавшиеся с потерями корпорации, не решались терять "расходный материал" в штурме одного шлюза, сквозным туннелем проходящего под всей заставой и открывающего свободный доступ к территории АРАВИКИ. Как бы не было заманчиво, но кроме как бросать технику в лоб на стену с хищными разрезами бойниц стационарных орудий и тьмой противопехотных турелей, другого способа не было. Да и самая большая плазменная пушка на всей планете, кичливо прозванная "Гневом Аллаха" подпитываемая тремя реакторами сводила на нет даже мысль загонять технику под залп этого монстра. За все время существования царь пушка совершила один выстрел, как испытание так и как акцию устрашения, дабы у всех кто все-таки осмелится сунуться с недобрыми намерениями, перед глазами было предупреждение о не завидной участи несчастных.

Заснятая со всех ракурсов вспышка озарила сиянием скальные породы, и базальт не выдержал напора бушующей энергии. Словно воск оплыл под вспыхнувшем солнцем, так скалы потеряли форму от разряда, своей мощью опалившего врата ущелья в черный базальт. Вездесущий ветер и песок засыпали стеклянный котлован и не оставил следа надругательства, но потерявшие естественную красноту скалы, свисали застывшими наплывами, напоминая всем входящим, что в этом месте камни превратились в воду и текли реками пока буря не остудила пылающую рану кратера в жерло потухшего вулкана.

Но это было в прошлом. А сейчас крепость напоминала муравейник. К приметному издалека ущелью, со всех сторон стягивались пыльные шлейфы. Все, что могло передвигаться на колесах, все, что можно было увезти, старатели и другая публика имеющая легальные и не совсем делишки в пустыне, стремились убраться из долины в один день ставшей опасной. Образовавшаяся пробка перед шлюзом, который не был рассчитан на сотни машин в два ряда непрерывным потоков вливающийся в туннель, напоминала пестрое тело змеи, голова которой уже давно нырнула в нору, а бесконечный хвост все еще тянулся и тянулся.

Вдоль колоны шныряли одноместные машины патрулей, зеленые жуки с ощерившимися легкими пушками больше напоминали загонщиков, что злыми рыками двигателей наскакивали на особо наглые траулеры, и строили колону в строгой последовательности. Иногда разражались злобным кашлем, выстреливая над кабинами очередь из пушек, что бы привести в чувство запаниковавшего водителя наслушавшегося панических воплей в эфире, и вдруг решившего вырваться и оказаться в голове очереди. Но патрули не дремали. В стороне чадил тяжелый тягач, с задранными турелями и рваными пробоинами на двигательном отсеке. Обездвиженная туша служила немым упреком, если не будешь подчиняться строгим правилам, будешь идти к шлюзу пешком, как эти две фигурки, что тащили на волокушах самый ценный скарб.

И панику пока удавалось сдерживать, хотя вести с пустыни поступали самые тревожные. Зеркальные бестии, прозванные русскими как "термиты", выдавили "детей пустыни" со всех блокпостов, буквально превратив в щебень все укрепления, растерзав несколько дальноходов, вдруг прекратили вылазки малыми группами. И начали сбиваться в стаи, сотнями зеркальных бестий рыскающих по окрестностям оголодавшими хищниками, уничтожавших на своем пути все, что имело след руки человека.

Несколько боев свершилось на долине ущелья, но неуязвимость тварей и чудовищные потери, поселили в сердцах "детей пустыни" страх. И даже поставки союзниками новых боеприпасов, новых видов орудий не могли заставить людей идти на бой с "порождениями бездны".

Так среди наемников "АРАВИКИ" все больше и больше возникало настроений дать бой на стенах заставы, и все чаще пересказывались старые впечатления от испытаний пушки "Гнева", способной поразить всех и вся, и мол незачем пытаться мешать тварям в пустыне. Пусть хозяйничают среди безлюдных песков, а если уж с мозгами совсем плохо, и все-таки они решатся влезть в горло ущелья, то здесь и найдут свою погибель. И вот настал день, в который никто уже не верил, вернее не хотел верить – не получившие ни разу серьезного отпора "термиты" двинулась, и почему-то именно к ущелью.

Спутники зафиксировали движение огромного количества тварей. Втянувшись в долину несколькими ручьями ртути, не виданная по размеру стая, заполнила долину озером чужеродного блеска, и разворачиваясь в бесконечные ряды "термиты" набрали скорость и подымая пыльные шлейфы во все небо хлынули к ущелью Двух Сестер стальной лавиной…

Последняя патрульная машина нырнула в шлюз, и многотонные створки из тяжелой стали с уханьем вошли в пазы. Стена покрылась черными провалами и скрежетом многочисленных заслонок. С лязгом выдвигались платформы башен тяжелых орудий, спаренными стволами грозно смотрящих вперед. Под вой сирен, на верхнем ярусе стены начал расти стальной горб. В расширившуюся щель выдвигалось гротескное утолщение в бесчисленных переплетениях силовых кабелей, с бесконечными рядами корпусов охладителей. Спустя несколько минут тяжелого скрежета и масштабных трансформаций на свет показалось самое грозное орудие на планете. Возвышаясь над стеной чудовищно не пропорциональным наростом "Гнев аллаха" готов был одарить непрошеных гостей своей милостью.

Вой сирен усилился. Над местами, где стена врастала в скалы образовались проломы, и на свет, одна за одной стали показываться стальные птицы. Натужено гудя турбинами, штурмовики с коротким разбегом наполнили ущелье многоголосым ревом. Собираясь в боевые десятки крестообразные машины, взлетали вдоль стен ущелья и опаляя стены зелеными струями летающее танки старались поскорее подняться из ущелья в небо, туда где был простор и свобода для маневра.

С противоположной стороны равнины где еще пылили шлейфы гражданских траулеров во всю стремящихся оказаться подальше от месте куда стремятся безжалостные "термиты" красное небо потемнело от черных точек. Наполняя равнину оглушающим ревом, тысячи летающих машин стремились успеть на помощь к летающим собратьям. Вырастая в огромный рой, ровными косяками стягивающийся со всех направлений, крестообразные машины летели несколькими этажами, заслоняя небо, порождали на песках причудливые тени.

Обрадовано качая корпусом в зеленых полосках и каллиграфической вязью на корпусе, штурмовики заставы сдвигались в единый строй, столбом уходивший в небо, а рядом уже перестраивались машины с эмблемами всех батальонов, образуя над заставой полог из невиданного воздушного флота, выступавшего единым фронтом против ненавистных тварей, решивших стереть с планеты любое упоминание о людях.

В эфире царила полная какофония из криков радости. Восторгаясь не виданной мощью единого воздушного флота, всех людей на земле и воздухе буквально распирало от эмоций. Боевой дух объеденных сил взвился выше неба, и больше всех радовались наемники "АРАВИКИ", почувствовав, что они не одни в противостоянии, наглядно убедились, что объеденное командование это не пустые слова.

По эфиру разнеслись строгие команды, и с трудом, но командирам удалось разнести частоты для каждого соединения, и навести порядок среди вольницы, которой так славились "летуны". Для установления тишины больше помогли не гневные отповеди с командирской машины, а невиданное зрелище над головами.

Под удивленные возгласы небо раскололось от инверсионных струй, полосуя стратосферу сходящимися росчерками, к заставе стягивались светящиеся точки. Вырастая в стальные жала, над "летунами" стремительно промчались стальные сигары, с ревом уходя вдаль ракеты класса "земля-космос" устремились навстречу песчаной пелене подымавшейся до небес темным пологом.