Текст книги "Сталь и песок. Тетралогия"

Автор книги: Игорь Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 89 (всего у книги 103 страниц)

– Вы хотите сказать, что ЭТО умеет управлять кораблем?

– Само нет, но "висельники"… – голос лейтенанта дрогнул, и молодой парнишка с усилием продолжил, – зараженные члены экипажа уже не люди. Они уже служат твари… Висельники заглушили реакторы и пытались несколько раз прорваться во внутрь ангара. Но мы отбились и они пустили плесень, эта гадость прорастает сквозь переборки и мы пока держимся за счет наварки на проплешины зелени листы металла. Но кислорода уже не хватает, батареи киборгов на исходе, люди устали! – усталость и напряжение стали прорываться в речи все более громкими словами, и под конец лейтенант уже не выдержал, – И в конце концов, обо всем могу доложить после! Хватит уже мучить, вы нас вытащите или нет?! Если нет, то идите в задницу со своими расспросами! Я офицер флота и не обязан отчитываться перед не пойми кем!

– Сдерживайте эмоции, офицер, – стальными интонациями отчеканил Немезис, – на мне лежит ответственность за жизнь всей колонии и принимать поспешных решений, в ущерб тремстам тысячам поселенцев ради спасения не полной сотни человек, я не имею права!

– Это только на моем корабле не полная сотня… Мы имеем связь с остальными выжившими. На многих эсминцах схожая ситуация. Просто мы единственные, у кого в составе оказались выжившие операторы узла связи. При помощи ремонтников, Барбара собрала усиленный передатчик… По последней перекличке с соседними кораблями, тут выживших набирается около двух тысяч…

Прозвучавшие слова породили в зале синхронный вздох сотни людей. Пронеслась волна тихих переговоров, и теперь на мостик смотрел весь зал. Во взглядах людей читалось вопрос, требование, мольба помочь людям попавшим в беду.

Оторвавшись от колющих взглядов, Немезис повернулся к Данилову. И тут уже угодил под прессинг командора. Застывшая фигура излучала такое напряжение, что казалось лопнут натянутые как струна мышцы тела. Даже в искусственных глазах, что сейчас смотрели на Воина максимально открытыми лепестками диафрагм, ощущалась бушующая внутри буря эмоций.

Сняв обруч виртуальной связи, командор расстегнул плотный ворот комбеза. Сглотнув пересохший ком в горле, Данилов хрипло произнес:

– Адмирал… мы можем помочь.

Отключившись от виртуального контура управления, Немезис решил поговорить с Даниловым без свидетелей.

– Каким образом вы предлагаете осуществить спасательную операцию? Даем в эфир сигнал временного перемирия на эвакуацию раненых и убитых? А левиафан ответит согласием? – внутри разгорался огонек раздражения. Непонимание очевидных вещей окружающими людьми вызвали в Немезисе нетерпение. У него и сейчас, внутри сознания происходила борьба между здравым смыслом и эмоциональным порывом. – Думаете тварь будет безучастно наблюдать как мы вытаскиваем людей? Или вы предлагаете пожертвовать нашим скудным флотом, спасая этих солдат, что исполняли свой долг перед человечеством? Идет война командор, и каждый солдат знает что наступит момент когда его жизнь будет принесена в жертву!

– Не надо учить меня прописным истинам, сынок, – усталым и надломленным голосом ответил Данилов отведя глаза в сторону, – я воевал еще когда ты на свет не появился…

– Кроме этого, в личном деле еще указана и причина Вашего увольнения из флота! – чувствуя как разгорается внутри волна эмоционального накала, резко перебил Немезис, – Потеря экипажей трех эсминцев, кроме потери зрения, нанесла вам тяжелую психологическую травму, в итоге, это стало мешать вам принимать здравые решения. И вас, бывшего боевого офицера перевели на комендантскую должность, как почетного ветерана. С тех пор вы спасаете всех и вся… Данилов, очнитесь! Эти несчастные не вернут экипажи ваших эсминцев! А могут стать причиной гибели всей колонии! Вы можете дать гарантию что среди них нет инфицированных? Вы готовы послать наши экипажи на гибель, выполняя НЕ РАЗУМНОЕ решение?!

Дернувшись как от пощечины, Данилов резко побледнел. Едва справляясь с нервной дрожью, с усилием оторвав взгляд от пола, взглянул на Немезиса перекошенным от внутренней боли лицом.

– Проклятье…, – прошипел сквозь зубы командор. Нервно расстегнув клапан темно-синего комбеза, вытащил ингалятор. Судорожно вдохнув несколько распылов аэрозоли, помассировал левую часть груди, – Ты прав демон, тысячу раз прав! Но когда ты поймешь, что кроме разума, у людей есть душа, совесть и вера! Они не дают людям оскотиниться. Они помогают выживать в самых дерьмовых ситуациях. Когда боекомплект горит красным уровнем, когда угарный газ дурманит голову, а сил почти нет, остается только одна вера! Надежда, что тебя не бросит флот! Всегда, демон. Понимаешь?! Флот не бросает своих! НИКОГДА! И это делает нас сильными! И не важно бывший ты или действующих, в первую очередь, мы все ФЛОТ! И пока жив хоть один офицер, пилот, оператор сектора, мы будем спасать своих! И если ты хочешь строить флот Пандоры, а по твоим проектам я вижу что хочешь! То это должно быть неопровержимым законом и только тогда у тебя будет сила способная переломить хребет любой твари! Только тогда за тобой пойдут люди, готовые броситься за тебя в огонь и вводу, потому что они будут знать! При малейшей возможности ты их вытащишь, вырвешь зубами глотки врагам, но придешь на помощь! Только тогда…

Вырвавшийся крик души опустошил Данилова. Опускаясь на командорское кресло сдутым шариком, отставной полковник обхватил голову руками. Запустив растопыренные пальцы в короткий, седой как снег ежик, с эмоциями растер голову. Глубоко выдохнув, резко поднялся и на Немезиса взглянула восковая маска исполнительного служаки. Эмоции были взяты под контроль, а та часть души, что вывернулась на изнанку, была пинками воли загнана глубоко обратно. Во внутрь, в пучину личных кошмаров.

– Я приношу извинения за эмоциональный срыв, – голос еще хрипел от сорванных связок, лицо боролось с нервным тиком, но Данилов уверенно брал себя в руки,– Я выполню любой ваш приказ, в рамках контракта. В конце концов это ваша Волна и ВАМ решать, с чего начнется история новой колонии.

Вглядываясь в лицо командора, Немезис впервые в своей жизни ругнулся. Внутренне. Не слышно. Оставаясь внешне невозмутимым, он обложил старого полковника всем подслушанным среди десантников арсеналом ругательств. Выплеснув эмоции, Немезис сверлил взглядом дыру на груди синего комбеза полковника. Старый вояка разложил по полочкам ближайшие перспективы. И ему сейчас предстояло сыграть открыто. Принять решение на виду у всех.

Корректируя решения Совета Семи, внедряя новую систему устройства общества Пандоры, он стремился возвысить в людях высокие идеалы. Воспитать и внедрять в повседневности чувство единого народа. Могучего. Справедливого. Способного противостоять всем искушениям и проблемам, словно гниль поедающая современные корпорации изнутри. И он, как талантливый манипулятор, этого добивался. Но сейчас, обстоятельства сложились таким образом, что ему на практике нужно воплощать декларируемое на словах, то что подсознательно вкладывалось в умы людей. Ситуация с эвакуацией экипажей плененных кораблей стала переломной точкой. Если он выберет путь разума, сохранение жизни СВОИМ пилотам и целостность скудного флота, то потеряет чувство сплоченности и единения разношерстной колонии. Слухи об отказе помощи просочатся в Цитадель. И все его доводы будут звучать бледно, перед лживым разговорами, всегда имеющими большую степень доверия чем официальные заявления.

Его действиям припишут бесчеловечность, трусость, и все возможные пороки и выгоды. В конечном счете, будет подорван авторитет власти Совета Семи, а там, в разнос пойдет все мучительно созданное и наработанное…

– Готовьте координаты фарватера. Организуйте карантинные баржи, команды медиков с усиленными нарядами космодесанта. Начать переброску перехватчиков к выходу в фарватер. На "Вашингтон" отправьте получасовую готовность и координаты. В установленное время, все кто способен покинуть плененные корабли, должны быть в открытом космосе и брать курс к проходу в минных полях.

Оставляя растерянного командора, что не веря ушам дослушивал приказ с открытым ртом, Немезис отключился от боевого виртконтура крепости.

ГЛАВА 56

Звездная бездна всегда завораживала своими цветами. Горошины и туманности далеких созвездий очаровывали своим блеском, переливами цветов. Гипнотический свет, казалось пронизывал насквозь, проникал сквозь тело и летел дальше, оставляя человеку ощущение шепота, великого и вечного.

Но Стасу было не до красот. Окинув взглядом место базирования, заметил под левым полупрозрачным контуром фюзеляжа симуляции машину Гвоздя, а справа висел Заноза. Переведя взгляд вверх, Стас тяжело вздохнул. Мозг отказывался верить в то что видел. Но этот кошмар был реальностью. Над ними висела гигансткая вуаль пульсирующего полотнища. В это безобразие развернулся левиафан, что выскочил из "провала", словно чертик из табакерки. В один миг Пандора обзавелась спутником. Это еще могло принять сознание, но когда шар стал разворачиваться и растекаться словно гигантский повар разбил яичницу, мозги забуксовали не только у него.

Но паршивее всего на душе было от того, что там, среди фантасмагории и ожившего сна сумасшедшего, заслонявшего добрую треть космоса, в обломках кораблей еще сопротивлялись люди. И они просили помощи. Слали сигнал экстренной эвакуации.

Канал связи с выжившими проходил транзитом по их бортам и все были свидетелями переговоров. С одной стороны Стас прекрасно понимал адмирала, но с другой, он по себе знал что такое оказаться в глухой коробке поврежденного перехватчика. Когда отключается виртуальная симуляция и ты видишь только заклепки потолка кабины, подсвеченной мигающим аварийным освещением. Вот тогда становится действительно жутко. Самостоятельно выбраться из кабины, с неработающими бортовыми системами невозможно. А делать катапультирование в пустоту чревато быстро сдыхающими реакторам кресла. И остается только верить, что твой сигнал получен и тебя подберут. Иначе – тихое сумасшествие. Страшный сон становится явью. Страх посмотреть на индикатор уровня кислорода. Страх увидеть конденсат на лицевом щитке скафа. Страх услышать гравитационные всплески "провалов" ушедших кораблей. Страх всего…

Встрепенувшись от дурных мыслей, Ревунов хмуро поежился. Он догадывался, что выберет демон и от этого не становилось легче. Штурмовики Ордена славились своим мастерством и долбану… бескомпромиссностью. По флоту бродит много баек о штурмовиках. В каждом баре рассказывают истории одна страшней и кровавее другой, но все сходятся в одном. Если демоны начинаю воевать, то свидетелей не остается. Разносят в прах все, а если черные полумесяцы удавалось прижать – выбирали самую "жирную" цель и был таран, с ослепительной вспышкой мезонитового распада. Демоны знали только два пути. Победа или смерть. Поэтому участь экипажей уже была ясна. Но от этого на душе становились еще паршивее. Как будто он сам отказывает людям.

– Командир ну чего они тянут кота за яйца?! – нарушая гробовое молчание, в эфире взорвался голос Гуладзе.

Раздражение пилота отозвалось в груди таким же эхом, но он командир этих людей, и не имеет права давать волю эмоциям. Пресекая начавшиеся словоблудие, словно лесной пожар перекинувшиеся на все машины звена, Ревунов прикрикнул в эфир:

– А ну убрали разговоры с эфира. Разгалделись как девки в баре.

– Нету сил больше ждать, командир, – протянул Валет, – сами изводимся и людей изводим. Пусть тогда замкнут реакторы машин. Уж лучше сгореть от вспышки, чем ждать пока демон разродиться. Как издевается, честное слово.

– Тебе прямой канал дать с Дрыном, или с Демоном? Выразишь ему глас народа…, – не выдержал Ревунов, – и пойдешь тогда за несоблюдения контракта с волчьим клеймом по миру. Будешь смазывать шестеренки кибербармену в какой-нибудь забегаловке и проклинать свой язык за болтливость! Так что если нет желающих, то всем заткнуть пасти и возмущаться тихо, в загубники скафа!

Наведя порядок в эфире, Ревунов раздражено крутанул "ястреб" вокруг оси. Послушно выполнив маневр, машина застыла как вкопанная. Секунды тянулись минутами, а крепость все молчала. Напряжение уже достигло апогея. Неопределенность давила и подъедала нервы изнутри. И Стас уже сам собирался запросить крепость на сеанс связи, как тактическая проекция ожила командами.

Вчитываясь в строчки проекции, Ревунов потряс головой. Боясь поверить в прочитанное, еще раз проглатывал строчку за строчкой. А целеуказания и новые вводные уже накладывались на виртуальную симуляцию маршрутами и подсветками маршрутов.

– Ибицкая сила, – чувствуя внутри не бывалый подъем, Ревунов растянул губы в хищной усмешке, – Ну что пеньки дровишки, кто-то мечтал о премиальных?! Слушать всем боевую задачу! Через двадцать пять минут, все бедолаги должны вывалиться в космос на всем, что способно летать и улепетывать в наш проход, а мы будем прикрывать этот балаган. К нам перебрасываются еще тридцать звеньев, уже чадят на всех парах "мамкина титьки". Сразу говорю, командирам триад распределить слоты перезарядки и не создавать толкучку у платформ! Ловите координаты нового фарватера… Сделаем из этой твари, яичницу по-флотски!

Рассерженным воем осиного роя звено сорвалось в расходившиеся минные поля. Лавирую между мозаичными фрагментами звено спешило занять позицию. Коротко отдавая последние распоряжения а наставления, Ревунов безотрывно следил на вуалью левиафана.

Пробиваясь сквозь пелену ковра свет солнца окрашивался зловещими бардовыми отливами, но центральное утолщение тела левиафана оставалось безмолвным. Игнорирую перемещение бактерий, сплетение бесчисленного числа вен и утолщений пульсировало ровным ритмом, медленно и неотвратимо надвигаясь на планету всей площадью.

В плотных комках вуали, где выделялись стальные корпуса увезших кораблей, вспыхнули яркие разрывы. Почти одновременно, по всему полотнища ковра, прошлись волны от взрывов. Разрывая заклинившие переборки направленными взрывами, аварийными отстрелами створок, экипажи освобождали проходы для сотен искорок. Отделяясь сонмищем ярких точек, все что способно было летать, стало вываливаться с из потухших кораблей, унося на своем борту десятки и сотни человек, что не отчаялись и боролись за свою жизнь до конца.

– Охренеть! Я думал там всего лишь будет сотня бортов, – потрясенно проговорил правокрылый Гвоздь, – командир сколько их там?!

Ревунов сам опешил от такого количества выживших. У него, как у командира звена был доступ к каналу телеметрии крепости и часть данных отсвечивалась на его проекции. Но мгновенно сосчитать количество снежинок было невозможно. Спустя только три минуты, сенсоры крепости справились с подсчетом и по проекции побежали характеристики засеченных бортов.

– Шестьсот сорок единиц, – с замиранием сердца проговорил Ревунов, – в основном планетарные "утюги", почти две сотни "яйцекладов", есть "кондоры" и наши "ястребы", много капсул… Млять, а они на что надеются?!

Среди снежинок было много спасательных капсул. Эти неповоротливые груши могли только отбросить спасенных подальше от корабля и обеспечить выживание, но на маневренно пилотирование эти "гробы" были не способны. Максимум что мог выжать пилот – это задание вектора и разовая вспышка двигателя.

А если судить о почти сиреневых выхлопах, почти все суда шли с перегрузом. Борта были забиты людьми до предела.

– Мать моя женщина, началось…

Потревоженные содроганиями паутины левиафан за пульсировал чаще. Оплетавшие добычу сплетения пришли в движения, и заворочались оживающими клубками. Выстреливая в сторону замешкавшегося катера спираль расплетавшихся на ходу щупальца, левиафан стал спешно расцветать свисающими щупальцами. Схватывая добычу, кольцевидные черви стремительно скручивались и утягивали еще упирающийся форсажем катер обратно в пульсирующий ковер.

Перехватчики получили приказ освободить пространственные коридоры над планетой. Яркие вспышки на поверхности разогнали атмосферные циклоны потоком энергии. Ослепительные столбы плазменных залпов стали впиваться в утолщения с покинутыми кораблями. Получая заряд плазмы, лишенные фиолетового сияния защитных кокон полей, способных рассеять и частично поглотить энергию плазменного разряда, корабли принимали в себя всю разрушительную мощь попадания. Сминая переборки, разрывая корпуса, разрушительная энергия добиралась до защиты реакторов. Вырываясь на свободу, неуправляемая реакция мезонитового распада разрывала корабль нестерпимым сиянием и разлетающимися фрагментами.

Редкие залпы плазменных орудий всегда приходились по кораблям. И затяжные пожары на кораблях еще сохранивших атмосферу чадили на ковре безумными фейерверками. Добравшись до защитных кожухов реакторов и арсеналов с тысячами боеголовок, высокая температура раскаленного металла и детонация превращала мертвые корабли в мины замедленного действия, что уже самостоятельно превращались в серию нарастающих вспышек.

Обрывки щупалец дергались в судорогах, в космос, толчками выталкивалась бурая жидкость, что твердея на глазах, парила под ковром ледяными глыбами. Непрерывно сокращаясь, вуаль стремилась ужаться. Скрыть опаленные провалы воронок в многочисленных складках ковра, что после, очередного залпа плазменных орудий, превращался в дырявое полотнище.

– Не нравится твари наши гостинцы, – хищно прокомментировал Стас, прекратившуюся охоту щупалец, – Звено принимаем беглецов под конвой…

Полученная от обстрела передышка дала беглецам время на удаление от ковра. Маневрируя и перестраиваясь, оглашая эфир бурными переговорами, разношерстный табор превратился в бурлящую реку. Выделяясь на фоне космоса серебреными рыбинами, корабли двигались в строгом направлении. Десантные катера, стыковочными ухватами собирали грозди капсул и насилуя двигатели перегрузками, тянули их в указанные координаты.

Судорожные сокращения вуали левиафана приобрели целеустремленность. Сходясь к утолщению, выделяющемуся на ковре наростами сплетений гигантского органа из хитина и мышц, ритмические движения придали вращение всему телу. Закручиваясь вокруг своей оси, левиафан превращался в знакомого червя. Еще не закончилась метаморфоза, как на теле чудовища стали проступать разломы жаберных щелей. Покрывающая черные провалы пленка лопнула, хитиновые накладки вздыбились и в космос устремились тысячи спор.

Теряя в полете целостность споры распадались на части. Скомканные клубки крыльев расправлялись в золотые полотнища и подчиняясь редким взмахам опасные твари сбились в плотные стаи. Пикируя с высоты, затмевающими солнце полчищами, "бабочки" стремились поскорее дорваться до хрупких скорлупок наглецов, посмевших вырваться из безвыходной ловушки.

Сваливаясь на полчища летающих тварей стальными росчерками "ястребы" пронеслись огненным штормом. Импульсные разрывы скосили первые ряды прущих напролом бабочек. Разметая в клочья крылья всполохами рубиновых лучей жесткого излучения, оставляя после себя изуродованные ракетными разрывами тела, перехватчики ушли на маневр разворота. Не успевшие прийти в себя твари угодили под боевой заход следующего звена и вновь море покрошенной плоти. Пока тупо прущая масса стай крылатых чудовищ сообразила, что больший урон ей наносят не удаляющаяся добыча, а верткие мальки, словно рассерженные осы наносящие урон и улетающие прочь, в недосягаемую даль от мощных жвал и когтей, триста машин успела сделать еще несколько отсекающих заходов.

Словно получив приказ, стаи стали распадаться на небольшие группы. Растекаясь многочисленными клиньями, по вектору преследования, выстроились в много щупальцевую тварь, что частью "бабочек" стремилась за беглецами, а остальными, построениями растекалась вокруг, пытаясь поймать вертких пираний в мешок.

Не уловившее смены тактики, первые звенья перехватчиков угодили в хитроумную ловушку. Расстреляв первую волну из бабочек, ястребы надеялись отскочить в стремительном маневре в сторону, но уже оттянувшиеся назад твари пошли на перехват. И разящий строй "ястребов" угодил между молотом и наковальней. Закручивая стремительные виражи, маневрируя на пределе перегретых двигателей, звену удалось вырваться из ловушки, но среди клубков бабочек осталось три машины…

– Валет перестроение! Твари умничают. Работаем серпантином! – выкрикивая команды Стас вертел головой как пропеллером, – Гвоздь, Заноза работайте дуплетом, я сеятель!

Бросая машину в новый вираж, Ревунов вцепился взглядом в приближающуюся стену их кишащих золотых полотнищ. Фиксируя взглядом зоны поражения на хитиновых панцирях стремительно приближающихся тварей, резко сжал мизинцы. Срываясь с пилонов ярким созвездием, четыре ракеты ушли вперед. Заблокированные симуляцией вспышки возникли черными провалами. Испепеляя тела бабочек сфера высокотемпературной плазмы, проделала брешь в строю в который сразу же устремились новые пары ракет. По бокам пробоины задергались "бабочки", угодившие под импульсные очереди Занозы и Гвоздя. Бросая машину в провал, Стас едва успел увернуться от стремительного налета тварей справа.

Симуляция рябила показаниями и векторами передвижения тварей. Работать с каждым заходом становилось все сложнее и сложнее. Твари учились на ходу и все больше становились коварнее и изобретательнее. Понимая, что верткие машины маневреннее, устраивали многоэтажные ловушки, старались подстеречь пилотов неожиданными наскоками уже внутри иезуитского построения. И эта тактика приносила "ястребам" большие потери. Сам Стас, уже едва справлялся с виражами маневров, уходя от стремительных бросков, и это он, имеющий за спиной летную школу СБ, а что говорить о парнях окончивших корпоративные школы. И звенья несли потери. Все меньше и меньше машин стыковалось с ежом округлых форм, что заботливо втягивая в себя перехватчики, производил замену боекомплектов и скоротечную смену реакторов.

Дождавшись сигналов заполнения ракетных пилонов и дрожания нового сменного двигателя, Ревунов дал реверс. Машина послушно вывалилась из мягких захватов и получив импульс сорвалась в гущу боя.

– Командир я спекся, – хмуро отозвался Гвоздь, – корпус чадит утечкой, обломок повредил контуры охладителей!

– Отваливайся!

– А вы?

– А что мы, видишь сколько у нас еще работы? – азартно облизнув губы, Ревунов высматривал в советах тактического анализатора окошко для вхождения в плотный полетный график.

– Утечка в пределах нормы, думаю еще на заход хватит!

– Гвоздь, это последняя "сиська". Две уже потеряли! Второго шанса не будет.

– Бог не выдаст свинья не съест, – философски отозвался напарник, – да и… я тоже хочу кадрить самых красивых девушек крепости! А они почему-то от командира не отлипают. А секрет простой парни! У него вся грудь в отметках вылетов, вот они и запутываются волосами в ромбах!

Дружный смех в эфире разрядил напряжение сковавшее остатки звена. Азарт боя владел всеми. Когда мир упрощается до двух вещей – ты и враг, все остальное вылетает из головы. Нервы звенят как струны, рефлексы срабатывают на уровне чувств и когда это длится часами, психика не выдерживает, возникают ошибки, а за ними не бытье. Такие разрядки на миг выдергивают с конвейера смерти и ценятся пилотами очень высоко. Но сейчас опять карусель.

Караван беглецов несся к фарватеру на всех дюзах. Но медленно, очень медленно. Первая сфера боевых платформ уже начала работать по стаям бабочек. Отсекая крылатые стаи, будто слетавшиеся со всего космоса, огрызаясь огнем, плазменные турели рогатых сфер ограничивались туннелем в котором крутились "ястребы". Разобраться в той мясорубке, что закручивалась за и над караваном, автоматика уже не могла, а крошить своих отчаянных пилотов крепость не решалась.

– А это что еще за сумасшедшие?!

Вскрик Гуладзе замыкавшего построения звена начавшего заходить на боевой разворот привлек внимание к подкрашенной отметке виртуальной симуляции. Согласно сенсорам, распугивая поток беглецов, словно ледокол, неслась группа кораблей, но с невероятным построением. Расстояние между непонятными конструкциями составляло считанные метры, что на таких скоростях, при малейшей ошибке пилотов грозило братской могилой всем девяти пилотам.

– Мать твою так это же… Демон.

Симуляция разобрала построение и перед потрясенными пилотами предстал штурмовик Ордена окруженный шестью платформами огневой поддержки. Обладающие автономными двигателями и системами полетного управления, платформы являлись активным средством обороны проекта "молот", но такого варианта эксплуатации платформ никому и в голову не приходило. Суммарная огневая мощь орудий платформы была сопоставима с мощью звена перехватчиков, а в плотной связке управляющей связке в которой, лидером выступал штурмовик, их было ШЕСТЬ. Но представить себе объем навигационных данных, которыми обменивался штурмовик с платформами никто из пилотов не мог вообразить.

– Ястребам отступать с караваном, – возник в эфире голос без эмоций, – Поспешите, будет болтанка.

Брызнувшие в стороны перехватчики, совершили долгий вираж и закончили разворот далеко перед клином тварей. На всякий случай остановившись над концом вереницы кораблей, что уже наполовину втянулась в фарватер, перехватчики решили подстраховать безумную атаку одиночки.

Сделав вывод, что ослепительные вспышки смертельного сияния выжигают пространство только вокруг туннеля куда уходят беглецы, в незримый коридор за караваном набились сотни летающих тварей. Киша в ограниченном пространстве тысячами золотистых крыльев, "бабочки" преследовали добычу. И когда пропала стальная завеса из стремительно разящих ос, строй тварей слегка ослабил продвижение, растерянно замер перед стремящейся навстречу одинокой группой кораблей.

Прикрывая черные контуры полумесяцев штурмовика, платформы с грубыми контурами орудийных башен синхронно повторяли любой маневр ведущего корабля, и когда до первых тварей оставались жалкие сотни километров заработали многочисленные стволы заградительных орудий. Укрывшись огненной пульсацией, группа кораблей превратилась в смертоносную звезду. Росчерки лучей стремились к строю тварей расходящимся конусом. Стараясь захватить как можно больше целей на окраинах не зримого туннеля, платформы выплескивали энергию в непрерывном режиме. И когда до набившихся в кучу стай "бабочек" оставалось несколько километров, из группы платформ вырвался черный контур и свечой ушел ввысь. А разогнанные платформы, помня последнюю команду, влетели в глубь строя и бортовые реакторы взвыли режимом перехода в "провал". Освобождение энергий открывающих проходы в другие измерения – произошло с четко вымеренным интервалом и на месте шести обозначенных мест образовалась аномалия.

Возмущаясь всполохами потревоженных энергий, пространство вздыбилось гравитационным всплеском. Перекручивая гравитационные линии, искусственная аномалия исказила пространство в тугой узел. Все что попало в зону многокилометрового возмущения спрессовалось в сжатую пружину. Но провала не произошло и деформированное пространство вернулось в исходное состояние, отразив уже выплеснутую энергию в искаженную сферу света.

Надуваясь и поглощая все новые и новые участки пространства, ослепительный шар дошел до своих пределов и лопнул ослепительной вспышкой, породив, ударившую во все стороны, затухающую гравитационную волну.

– Всем бортам форсаж! Делай как я – проорал в эфир Ревунов, завидев зарождающиеся молнии и искажающегося света, – Всем прочь от минных полей!

Не уточняя причин пилоты рванули машины затяжном забеге. Выводя перехватчики по касательной прочь от смертельного соседства, люди стремились вывести машины из места зоны соприкосновения ударной волны и минных полей. Не надеясь на операторов крепости, что догадаются отдать автоматике команду деактивации, Ревунов даже не хотел представлять ад в этом участке пространства. Легко бронированные "ястребы" будут разорваны тысячами керамических осколков, разлетающихся со скоростью света.

– Командир что за маневры?! – хрипя от перегрузок спросил правы ведомый, – Почему не в фарватер?

– Надо был сразу туда лететь, а мы – с усилием проталкивая в воздух сквозь легкие, ответил Ревунов вдавливая ногами рычаги ускорения двигателей. Стараясь удержать стонущую машину строго по курсу, из последних сил пилот старался держать руки в одном положении. Малейшая дрожь кистей и машину сорвет с курса, а ему сейчас нужен был каждый километр уносящихся вниз отметок минных полей.

– Тогда бы прошли беглецов как положено, а сейчас, волна бросит нас на дюзы бедолагам! Мы как бараны раскрыли пасти, решили полюбоваться фейерверком демона! Млять, я полный придурок!

– Обойдется командир, – постарался утешить Заноза.

– Какой на хрен обойдется?! Смотри на тварей!

Сфера искажений из ослепительного света, поглотившая сотни тварей сейчас расходилась волной искрящегося света. И перемалывая спешно удирающих бабочек в месиво из обломков тел и клочков золотистых крыльев распространялась с неторопливой неотвратимостью.

Давно прекративший сеяние спор, червь вздрогнул с момента появления вспышки аномалии, и сейчас тело левиафана спешно стремилось принять жесткую структуру. Участки вуали и плоти еще не втянутых щупалец, покрывались костяными наростами, утолщались и грубели под лучами солнца. Спешно разворачиваясь бабочки стремились обратно к родителю, начавшего удаляться от вспышки, стремеясь спрятаться за планету.

Судорожно вздрагивая полотнищем крыльев, что раздувались словно от ветра, твари врезались в тело левиафана и спешно сбрасывая крылья вгрызались и исчезали в кровоточащей и еще податливой плоти. Но все больше тварей сталкивались с костяными наростами и в панике ползали в поисках трещины, пытаясь зарыться в спасительную глубину, под защиту хитиновых наростов продолжавших утолщаться и грубеть массивными щитками. Ослепительная волна света накрыла левиафана. Раздавливая тельца тварей словно стальным катком, призрачная стена встряхнула червя несколькими судорогами и оставив истекающую трещинами глыбу в покое, растворилась в космосе.

– Мать твою, вот это демон дал жару! – поражено прохрипел Гвоздь.

– Сейчас и нам достанется! – прокричал Стас, – Пять! Четыре! Три! Два! Один! ВОЛ-Н-А-А-А!!!

Стена света нагнала стаи перехватчиков шумом помех и зарябившей виртсимуляциями. Принимая на себя волну энергетических возмущений, реакторы кокон-полей сопротивлялись на пределе мощности. Поглотив большую часть разрывающих энергий, энергетические щиты мигнули последним вздохом и утлые корпуса попали под остатки возмущения пространства. Сминая переборки, разрывая ажурные конструкции, проникая под энергетическую защиту скафандра, волна проникала в каждую клеточку организма нестерпимым зудом. Зубодробительная вибрация выворачивала и скручивала тело судорогами. Вдоволь помучив плоть в измятых стальных гробах, возмущенное пространство выплюнуло бесформенные комки стали и покатилась дальше.