Текст книги "Белая полоса (СИ)"

Автор книги: Игорь Шагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

– Я-то знаю. Мне не нужен словарь. Я Вас спрашиваю. И будьте, пожалуйста, повежливее.

– Я очень вежлив. Вы не хотите понять!

– И что эти пацаны? О чём они говорили?

– О бизнесе. Предлагали свои услуги.

– И что же в этом незаконного?

– Да нет в этом ничего незаконного. Ну, что, разве я не вижу, с кем я разговариваю?

– По чему видите?

– По манерам, по поведению, по лексике, – стал раздражаться Ванян.

– И что, согласились Вы на их предложение по бизнесу?

– Да я бы и не стал с ними иметь никаких дел. Вы что, считаете, что я не понимаю, с кем разговариваю?

– Я ничего не считаю. Я Вам задаю вопросы. Ну, и откуда эти «пацаны», как Вы говорите, взялись в офисе у Шагина?

– Что значит «откуда»?

– Ну, Вы говорите, что этот Араик – Ваш знакомый.

– Да.

– Потом Вас познакомил с Макаром, Валерой и Гогой, которых Вы считали «пацанами». А потом они появились в офисе у Шагина.

– Вы что, хотите сказать, что это я их привёл?

– Я ничего не хочу сказать, это говорите Вы.

– Ну, знаете, что… – Ванян хотел что-то ещё добавить, но промолчал.

– Ещё вопросы! – раздражённо сказала Лясковская. И отдала свидетелю паспорт.

Я громко сказал Ашоту «до свидания». Я был искренне ему благодарен за его смелость, порядочность, искренность, честность и кавказский темперамент. Потому что было очевидно и для суда, и для прокурора, и для других участников процесса, что по выстроенной логике обвинения за организацию банды должны были судить его, а не меня.

Следующим в зал был вызван Олег Лущевский.

– Вы знакомы с Фиалковским? – спросил Владимир Тимофеевич.

– Да, – ответил Лущевский.

– В каких отношениях Вы с ним находитесь или находились? – продолжил он задавать вопросы.

– В товарищеских. Я с Володей Фиалковским вместе учился, потом вместе работал (я инженер-радиотехник) – в одной лаборатории, только по разным направлениям.

Лясковская смотрела на моего адвоката.

– Обращался ли когда-нибудь к Вам Фиалковский с просьбой изготовить и поставить в помещение сауны подслушивающее устройство?

– Да, это было примерно в 1994–1995 году. Я изготовил такое устройство и по просьбе Володи поставил в помещение сауны с динамиком, с выходом в кабинет.

– Ещё вопросы? – среагировав на затянувшуюся паузу, сказала Лясковская.

– У меня всё, – сказал адвокат.

– А Вам говорил Фиалковский, зачем ему нужно подслушивающее устройство? – Лясковская посмотрела на свидетеля.

– Володя сказал, что их фирму одолели бандиты и что-то замышляют, – чтобы они могли прослушивать разговоры бандитов, которые посещают сауну, из кабинета.

– Как одолели? Он сказал Вам?

– Одолели и что-то замышляют. Больше ничего не сказал, только то, что им нужно подслушивающее устройство.

– Кому «им»?

– Володе Фиалковскому. Вот я знаю Игоря Шагина. Андрей, по-моему, Демьяненко. Попов Серёжа тогда был.

– А откуда Вы знаете Шагина?

– Володя меня познакомил. А потом я инструктировал Игоря по подводному спорту. Но тогда я отношения поддерживал с Володей Фиалковским.

– А Вы слушали разговоры бандитов?

– Нет. Такая задача не ставилась. Задача была изготовить и поставить устройство. И я всё сделал и проверил.

– А Вы видели этих бандитов?

– Да нет. Меня Володя попросил поставить устройство.

– Бесплатно?

– Нет, Володя дал мне триста долларов. Он сам назвал мне эту сумму, и я согласился.

– Ещё вопросы к свидетелю? – сказала Лясковская. И прокурор приподнял руку.

– Скажите, пожалуйста: а как Вы изготовили подслушивающее устройство? У Вас есть на это определённые навыки? – спросил он. – Вы в этом специализировались?

Лясковская посмотрела на прокурора.

– Ну, вообще-то, у меня навыки есть. И я по специальности радиотехник. И служил на подводной лодке в отделении связи и эхолокации. Но тут как бы навыков особо не требовалось.

– Ну, а как Вы изготовили устройство? Расскажите поподробнее, если можно.

И Лясковская снова посмотрела на прокурора.

– Да я не создавал ничего специального. В этом не было необходимости. И задачи такой не ставилось. Я использовал обыкновенный чувствительный микрофон, который разместил за фанерным подстенком, прикрывавшим трубы у стола с двумя креслами и диваном. Его чувствительности хватало. И до кабинета, который находился на втором этаже, было напрямую не более пяти-семи метров. По трубе я провёл провод. И в шкаф, за столом директора, с разъёмом под микрофонный вход. Там был установлен заранее купленный магнитофон. При включении на запись можно было слушать и одновременно записывать.

– Шагин, был магнитофон? – спросила, посмотрев на меня, Лясковская.

– Да, «Панасоник», двухкассетный. Он находился в нижнем крайнем шкафу на второй полке…

– Так, хватит.

Прокурор что-то ещё хотел спросить у свидетеля.

– А как Вы сюда попали? – обратилась к свидетелю Лясковская.

– Приехал на машине.

– Я понимаю, Вам кто-то позвонил?

– Надежда. Надежда Половинкина. Сказала, что со мной хочет поговорить адвокат Игоря Шагина. Она работала в «Топ-Сервисе». Мы вместе…

– А где сейчас Попов? – перебила Лясковская.

– По-моему, за границей. Я точно не знаю.

– Ещё вопросы? – Лясковская оглядела зал. – Спасибо, Вы свободны, – сказала она свидетелю.

Олег посмотрел в сторону клетки, и я поблагодарил его кивком головы.

В течение следующих двух дней суд опросил ещё около десяти свидетелей, заявленных моим защитником, среди которых были: Сергей Паслён, главный инженер фабрики, у которой арендовало офис ООО «Топ-Сервис», работавший на этом предприятии практически с его основания, Оксана Марченко, работавшая секретарём директора фабрики, а потом одним из секретарей ООО «Топ-Сервис», уборщица Маша и один из охранников – Виталий Роман, состоявший у Долгополова в службе охраны ООО «Топ-Сервис», – которого удалось разыскать адвокату.

Все они указывали на то, что с разговоров на предприятии, между собой знали, кто такие Макаров, Стариков, Маркун, и о цели их визитов.

Секретарь Оксана, когда ещё работала на фабрике, находясь в кабинете, расположенном прямо перед холлом второго этажа, явилась невольным свидетелем первого появления в здании Макарова и его компании. И могла описать этот визит в подробностях. И она также рассказала, что после того как работала секретарём в ООО «Топ-Сервис», Фиалковский её предупредил сообщать ему о приходах этих людей, которых она знала в лицо, и от Надежды Половинкиной, что это рэкетиры.

Уборщицу Машу предупредил главный инженер Сергей. И исполнил таким образом указание Долгополова присматривать за помещениями, в которые могут зайти эти лица, чтобы они там ничего не оставили. И обо всём подозрительном докладывать ему, а он – Долгополову. Сергей также был свидетелем первого «наезда» на предприятие, когда во дворе рядом с «Жигулями» директора фабрики и моей «Таврией» появилось множество автомобилей иностранных моделей, и среди них – белый, спортивного типа, с лицами спортивной наружности.

Охранник Виталий сообщил суду в ответ на дополнительные вопросы прокурора, что он не только знал, что эти люди рэкетиры, о чём был поставлен в известность Долгополовым, но и сам отдавал им деньги, которые на вахте оставлял для них Демьяненко, и знал, что это дань. И более того – что Фиалковский и Долгополов чуть ли не в принудительном порядке переоформили на него фирму «Кремень», переписав на него учредительные документы, а потом его уволили.

В отличие от Соляника, каждый вопрос которого, казалось, приносил обвинению микроколлапс, Лясковская сидела молча, ограничиваясь: «Всё, прокурор?» или «Есть ещё вопросы к свидетелю? А у Вас, Шагин?»

У меня вопросов не было. То, что можно было спросить, спрашивал прокурор.

И у Лясковской вопросов тоже не было. По той же причине. Или, как она сказала одному из адвокатов, что будет «зрить в корень», и сейчас всё было слишком очевидно, чтобы туда зрить. Или потому что всё, сказанное свидетелями, приглашёнными защитой, она относила на сговор со мной и с моим адвокатом, в котором они состояли, врали и не краснели.

На следующее судебное заседание был приглашён Долгополов. Он находился в списке свидетелей обвинения, как и все опрошенные на следствии свидетели, куда была отнесена и Оля, и из оставшихся, ещё не вызванных в суд был прокурором заявлен первым.

Перед допросом свидетеля Долгополова я подготовил письменное дополнение к своим показаниям и сообщил в них, что наряду с другим в обвинительном заключении надумано и то, что именно для цели лишить главу районной Жовтневой государственной администрации оснований требовать перерегистрации ООО «Топ-Сервис» в другом районе я решил построить завод «Топ-Сервис Большевик Пак» на территории Жовтневого района. Я сказал, что завод был построен для производства упаковочной тары, а не для лишения кого-либо каких-либо оснований. Как и то, что строительство завода как отдельного предприятия не может влиять на наличие или отсутствие оснований для регистрации или перерегистрации другого отдельного предприятия. А место строительства завода фактически было определено по просьбе Долгополова, являющегося депутатом Жовтневого района, для создания в районе новых рабочих мест. И планировалось изначально на базе завода «Большевик», находящегося в этом районе, о чём говорит само название «Топ-Сервис Большевик Пак».

– Потому что сначала придумывается название, а потом подаются регистрационные документы. Понимаете? – добавил я.

– Шагин, Вы что, нас вообще за неучей принимаете?! – сказала Лясковская и вызвала Долгополова.

Долгополов бодро зашёл в зал, улыбаясь, поздоровался и протянул Лясковской паспорт.

– Кого Вы знаете из подсудимых? – спросила его Лясковская.

– Игоря Шагина.

– В каких Вы с ним отношениях?

– В дружеских, – живо закивал головой Долгополов.

– С кем Вы ещё знакомы?

– С Костей, с Лёшей, вот худенький мальчик, – указал он на Гандрабуру, – видел его на станции.

– В каких Вы с ними отношениях?

– Да ни в каких. Костя, знаю, директор. Лёша вроде работает там же – запчасти предлагал. Этого молодого человека не знаю. Видел только один раз.

– А что Вы делали на станции? – продолжила спрашивать Лясковская.

– Колодки пару раз менял, по предложению Алексея.

– А Шагина Вы видели на станции?

– Нет, никогда не видел.

– А что, Шагин там свою машину не ремонтировал?

– Я не знаю, – замотал головой Долгополов.

– Шагин, Вы ремонтировали там свою машину?

– Нет, – сказал я. – Я станцией откупился от рэкетиров.

– Мы «Мерседесами» не занимались, – сказал Маркун.

– Сядьте, Маркун, – обратилась к нему Лясковская. – Будете отвечать, когда Вас будут спрашивать. – Потом посмотрела на Долгополова:

– Скажите: предлагали ли Вы Шагину для строительства завода площади завода «Большевик»?

– Да, – сказал Долгополов. – Я являлся депутатом Рады Жовтневого района. И соответственно, это была моя обязанность – создавать рабочие места. И я сделал Шагину такое предложение, зная, что он будет заниматься строительством завода. И Шагин пошёл мне навстречу.

– А откуда Вы знаете Шагина? – спросила Лясковская.

– Нас познакомил Фиалковский примерно в конце 1996 – начале 1997 года, предложив мне должность начальника службы охраны ООО «Топ-Сервис».

– Кем был Фиалковский?

– Директором ООО «Топ-Сервис».

– А Шагин?

– Шагин тогда вроде уже в ООО «Топ-Сервис» не работал, а занимал должность президента АОЗТ «Топ-Сервис» и, по-моему, директора ООО «Топ-Сервис Восток».

– А Вы откуда знаете?

– Пропуска пластиковые делал. Моим начальником был Фиалковский, а потом Драгунов, когда Фиалковский избрался народным депутатом.

– И Вы совмещали работу, как говорите, начальника охраны с должностью депутата районного совета?

– Да, я избрался в 1998 году.

– Знали ли Вы Подмогильного?

– Да, он был главой государственной районной администрации и одновременно – главой районного совета.

– И в каких Вы с ним отношениях?

– В рабочих, можно сказать.

– И Вы его пригласили на завод?

– Да.

– Это была Ваша инициатива?

– Да, моя и Фиалковского. Я выполнял работу по созданию рабочих мест в районе, и производство ему понравилось. Фиалковский был народным депутатом.

– Я знаю, кем был Фиалковский. Это было до покушения на Подмогильного или после?

– Я точно не помню. По-моему, после.

– А Шагин в это время был там?

– Нет, не было. Это была моя инициатива и Фиалковского – показать Подмогильному производство. И Подмогильному производство понравилось.

– Так, хорошо, – сказала Лясковская. – Подойдите сюда.

И она показала Долгополову фотографию.

– Знаете ли Вы этого человека?

– Да. Это Макаров, Игорь.

– Когда Вы его видели в последний раз?

– Месяц-полтора назад.

– А сколько раз Вы его всего видели? С момента начала этого дела? – добавила она.

– Раз семь-восемь.

– А Вы знали, что он в розыске?

– Нет, не знал, – замотал головой Долгополов. И кончики его ушей начали краснеть.

– Вот пиздит! – тихо сказал Маркун. – Макара фотографии по всему городу расклеены. И чуть ли не каждый день показывают по телевизору, что разыскивается. Мне сказали, что его раз десять принимали и сразу отпускали.

– А в каких Вы с Макаровым отношениях, что Вы с ним видитесь? – продолжила задавать вопросы Лясковская.

– Нельзя сказать, что мы видимся. Ни в каких.

– Скажите, как можно сказать.

– Я его знал, когда он посещал здание на Гайдара, 6. Он то в городе меня догонит, помигает, остановится, то на улице встретит.

– Что, вот так вот прямо без определённой причины?

– Я много езжу по городу. И так получалось. Заводил разговор узнать, как дела.

– Ну, а какие у Вас могут быть дела, если у Вас с ним не было никаких отношений?

– Не знаю. Заводил разговор. Может быть, что-то хотел выяснить. Я здоровался. И мы расходились.

– И вот так вот семь-восемь раз?!

– Примерно столько.

– А к кому он приходил в здание на Гайдара, 6? Какие там фирмы находились?

– Насколько я знаю, много разных предприятий. Сначала ООО «Топ-Сервис». Потом уже «Топ-Сервис Системс», «Топ-Сервис Восток», «Топ-Сервис Трейдинг», АОЗТ «Топ-Сервис» и другие предприятия.

– И во всех этих предприятиях Вы были начальником охраны?

– Нет. Работал в ООО «Топ-Сервис». Но консультировал всех. Присматривал за зданием.

– Ну, а к кому приходил Макаров – к Шагину, к Демьяненко, к Драгунову?

– Со всеми общался.

– А к Фиалковскому?

– Нет. С Фиалковским я его не видел.

– А до того, как Фиалковский стал народным депутатом?

– Нет, не видел.

– А с кем он приходил?

– С Константином, с Алексеем. С грузином я его видел. С грузином примерно в 1996-м. Константин и Алексей позже. С какого времени, затрудняюсь сказать.

– Они имели какое-то отношение к предприятию, к предприятиям на Гайдара, 6?

– Нет, не имели. Насколько я знаю, не имели.

– А что они хотели, какая у них была цель визитов? Кроме предложения автозапчастей, – Лясковская посмотрела на Долгополова.

– Я не знаю. Я понимал, что хотели иметь какую-то выгоду от деятельности предприятий.

– Какую выгоду?

– Я не знаю, понимал, что выгоду.

– Денежную или какую? Какая ещё может быть выгода?

– Просто выгоду, – и уши Долгополова начали краснеть.

– Опишите Макарова, его личность.

– Он наглый, активно вёл себя с ними, директорами. Как будто все его должны слушать.

– Ну, а какие у Шагина были отношения с Макаровым?

– Между Шагиным и Макаровым были какие-то неприязненные отношения. Потом Шагин попросил меня не пускать Макарова в здание под любым предлогом. И я пришёл к выводу, что между ними какие-то трения.

– И Вы не пускали?

– Я распорядился поставить систему контроля доступа.

– И это помогло не пускать Макарова?

– Макаров мог зайти с чёрного входа. Я видел его после этого несколько раз в помещении.

– Надо было перекрыть чёрный вход, – сказала Лясковская. – А что хотел Макаров от Шагина, на какой почве у них были трения? Шагин Вам говорил? – продолжила она.

У Долгополова уши были красные.

– Нет, – сказал он.

– Хорошо, скажу прямо. Вы знали, что Шагин платит дань Макарову?

Долгополов уже не смотрел в сторону клетки.

– Нет, не знал, – сказал он.

– Гандон, мусори́ла ёбаный! – сказал Моисеенко.

– А такое могло быть? – продолжила Лясковская.

– Я не знаю.

– Ну, а теоретически такое могло быть, что Шагин платит дань Макарову?

– Теоретически могло быть.

– А практически?

– Я не знаю, – и у Долгополова щёки налились краской.

– Скажите: а у Шагина были акции в предприятии «Топ-Сервис Большевик Пак» или у предприятия, в котором он был акционером, которым руководил?

– Да, были.

– А где сейчас эти акции, Вы знаете?

Долгополов стал красный, как помидор.

– Я их переоформил на себя.

Из клетки по залу покатился смех – Лясковской пришлось сделать замечание, чтобы соблюдали тишину.

– Есть вопросы к свидетелю? – Лясковская посмотрела на меня.

Я громко сказал, что у меня нет. Мой адвокат замотал головой. Другие участники процесса также сказали, что нет. И Лясковская вернула свидетелю Долгополову паспорт.

Не оглядываясь, Долгополов направился к выходу. Зная достоверно, в том числе и от меня, что Макаров и его компания – это рэкетиры, и, как он сказал, выгода, которую они хотели иметь от предприятия, – это дань, и наверняка понимая, что его показания по этому поводу могут иметь если не существенное, то важное значение по делу и для моей защиты, в том числе от пожизненного заключения, он, процессуально говоря, прямо не подтвердил мою позицию.

Хотя сторона обвинения с учётом его со мной дружеских отношений, на которые он указал, очевидно была уверена, что он поступит иначе, и, наверняка, поэтому предоставила судье информацию, что его показания в мою пользу, если такое будет, – не что иное, как сделка в обмен на мои акции, которые он переоформил на себя.

Сам же факт переоформления акций, каким бы образом Долгополову ни удалось это сделать и что для меня стало полной неожиданностью, он не мог отрицать. Думая, например, что мой адвокат уже имеет подтверждающие документы, и передал их судье. И опасаясь также, например, что раскрывшаяся ложь обернётся полным недоверием к нему. И в частности или в том числе встречи его с Макаровым, на которых последний, подлавливая его в городе, по указанию или сам, пытаясь что-нибудь выведать, могут быть в будущем истолкованы каким-либо иным образом и против него. Долгополов, очевидно, понимал, что из двух зол должен выбрать наименьшее. И предпочёл не оглянуться в глаза, нежели потом оказаться за решёткой вместе со мной.

Но то, что Долгополов не рассказал полностью правду, а только вполне определённо охарактеризовал мои взаимоотношения с рэкетирами, могло как раз свидетельствовать об отсутствии между мной и им сговора.

И я не стал задавать ему вопросы, понимая, что теперь он будет защищаться и от меня, а любой его обман будет обращён мне не на пользу.

Долгополов не мог сказать «дань», возможно, в отличие от девочек-секретарей, уборщицы, главного инженера – бессребреников, как этих свидетелей называла моя адвокат, – боясь попасть под уголовную ответственность по статье «знал и не сказал», сначала о рэкете, который кто как не бывший сотрудник КГБ, мог предотвратить, а потом с таким следствием, если мои показания не будут признаны достоверными, о финансировании банды. И кто как не бывший полковник КГБ знал, что от свидетеля до обвиняемого и подсудимого один шаг.

А возможно, Долгополов боялся встречных показаний в суде Старикова и Маркуна, если им было на него что сказать. И не зная, что Стариков подтверждает сказанное мною.

А может быть, не подтвердить вымогательство, как начальника собственной безопасности, попросил его в бывшем директор, а ныне народный депутат Фиалковский, засвидетельствовать, что Долгополов, как и он, не знал о рэкетирах.

И предложил Долгополову и помог переоформить на него мои акции, чтобы на всякий случай иметь мотив, почему Долгополов признаёт мою правду, а не его, Фиалковского, предварительно получившего от Макарова дискету, о которой говорил Гандрабура, с моей, с его или с нашими фамилиями и распланированными «Топ-Сервису» преступлениями. Или дискету он получил от криминального авторитета, лидера Макарова – Фашиста, у которого Гайсинский был адвокатом. А через день после назначения прокурором г. Киева Гайсинский объявил о раскрытии дела «Топ-Сервиса». Или она была получена от самого Гайсинского или ещё кого-то – был ли Фиалковский заказчиком, у которого все мотивы, или заказчиком на дискете.

Пообещал или заплатил деньги «валить всё на Шагина». И когда нужные показания были даны или получены, написал заявление в СБУ, что его преследует Макаров, которого он не знает, но знает, что он находится в розыске, о чём рассказал моему адвокату водитель Фиалковского Валерий Чернопиский, присутствовавший недалеко при встречах Макарова и Фиалковского и также допрошенный СБУ. И таким образом избавился от дискеты – от его фамилии на дискете. Или от преступлений. И от Макарова и его компании. И от уголовного дела. От всего…

Версий, как и правд, можно было строить и могло быть много. Истину должен был установить справедливый, непредвзятый и независимый суд.

В зал был приглашён следующий свидетель.

Игорь Янковский, как и все учредители ООО «Топ-Сервис», в разные времена ими являвшиеся, находился в списке свидетелей обвинения. И поскольку на вопрос председательствующей ответил, что ничего не может сообщить по существу дела, охарактеризовав мои с ним отношения как «знакомые», Лясковской было предложено огласить протокол его допроса на предварительном следствии, а потом, если у кого будут, задать вопросы по его показаниям.

На досудебном расследовании Янковский сообщил, что знает меня как директора ООО «Топ-Сервис Восток» и президента АОЗТ «Топ-Сервис». Ранее вместе со мной был одним из соучредителей ООО «Топ – Сервис» и работал в компьютерном отделе этой компании. Потом, когда техническое направление выделилось в отдельное предприятие, уволился, директором был Фиалковский, вышел из состава учредителей и перешёл с Долинным во вновь созданную компанию «Топ-Сервис Системс», под его руководство. На вопрос следователя, известно ли ему о вымогательстве у Шагина или других лиц на Гайдара, 6, ответил, что нет.

– Вопросы, – сказала Лясковская и посмотрела на моего адвоката.

– Скажите, пожалуйста, – обратился к свидетелю Владимир Тимофеевич, – примерно с какого года Вы являлись учредителем и работали в ООО «Топ-Сервис» до того, как уволились?

– Примерно с конца 1993 года. ООО «Топ-Сервис» представляло фирму IBM. Директором был Синельников.

– Тогда Вы, может быть, помните период, когда директором стал Попов, и сотрудничество предприятия с российской фирмой «Амбар»?

– Да, помню.

– Тогда скажите, пожалуйста: были ли случаи посещения офиса предприятия в тот период времени такими лицами, как Араик, Валера, Игорь Макаров, если Вам о чём-то говорит фамилия?

– Да, были, – свидетель смотрел на Владимира Тимофеевича. Лясковская – на свидетеля.

– Можете ли Вы описать, охарактеризовать, что это за люди? Цель их визитов, если Вам известно.

– Я с ними не общался. Видел, что они приходят к Шагину и Попову, от Попова знал, что это рэкетиры.

– А цель визитов?

– Сергей Попов говорил, что они требуют деньги и деньги им ежемесячно платятся.

– Говорил ли Вам Попов суммы, или, может быть, Вы спрашивали? – переспросила Лясковская.

– В подробности я не вникал. У меня были другие обязанности. Я отвечал за исправность компьютерной техники.

– У меня вопросов больше нет, – сказал Владимир Тимофеевич.

– Тогда у меня вопрос, – сказала Лясковская, откинувшись резко назад на стуле, и на её лице появилась гримаса. – Скажите, – продолжила она, обратившись к свидетелю, – почему в 2000 году, на предварительном следствии Вы сказали, что Вам не известно о вымогательстве, об этом же идёт сейчас речь в Ваших показаниях, как я понимаю? А сейчас Вы говорите, что об этом знали.

Свидетель сохранял молчание, как будто то ли не расслышал, то ли не понял вопрос.

– Вот тут Вы ответили, что не знаете, – ещё раз обратилась к нему Лясковская.

– Мне был задан вопрос, как я понял, на текущий период времени. Если бы меня спросили про период семилетней давности, я бы ответил, как сейчас.

– Понятно, следователь должен был Вам сообщить точное время и час.

Свидетель смотрел на Лясковскую.

– А после того, как директором стал Фиалковский, такие случаи были? Вам об этом никто не говорил?

– Я не знаю. Я работал на другом предприятии и на другом этаже. Мне не говорили.

– «После того, как директором стал Фиалковский, о случаях вымогательства мне известно не было», – продиктовала Лясковская.

– Ещё вопросы?

Участники процесса сохраняли молчание, и Лясковская отпустила свидетеля Янковского.

Другие учредители ООО «Топ-Сервис» – Демьяненко, Драгунов, Долинный – в суд не явились, как и Фиалковский, ныне народный депутат. И председательствующая, указав на то, что будет и далее принимать меры для их вызова, очевидно отдавая предпочтение рассыланию очередных повесток, а не приводу с милицией, предложила огласить их показания с досудебного следствия. На предварительном расследовании Демьяненко и Драгунов в соответствии с показаниями Фиалковского не подтвердили, что они знали о вымогательстве или выплачивали дань. Отрицали знакомство с Макаровым. Указывали на то, что Старикова и Маркуна знают наглядно. Видели, что они посещают меня с целью неизвестной и с ними не общались.

И Владимир Тимофеевич попросил огласить показания свидетеля – директора завода, отсидевшего 8 месяцев по заявлению Фиалковского о краже принадлежащей ООО «Топ-Сервис» продукции, который так старался помочь следствию, что в протоколе допроса следователю Кóзелу сообщил о моих угрозах лично в адрес потерпевшего, когда потерпевший, кроме этого, отрицал и знакомство со мной в указанный период времени. И именно в раскрытии заказных убийств «Топ-Сервиса» сообщил, что видел, как Демьяненко Старикову в присутствии Драгунова передал пакет с деньгами. Что Стариков тут же пересчитал деньги и сказал, что «мало», а Демьяненко ответил, что «всё остальное до этого отдал его приятелю». Стариков судье подтвердил этот эпизод, а деньги признавал как дань. Маркун отрицал, что он был тем самым приятелем Старикова. А следователь Кóзел, судя из протоколов допроса, не задал ни одного вопроса по этому поводу ни Драгунову, ни Демьяненко, на что Владимир Тимофеевич обратил внимание Лясковской. И после этого были оглашены показания Долинного – до его выхода из учредителей последним, не считая Фиалковского, – являвшегося учредителем практически с самых истоков образования предприятия ООО «Топ-Сервис». И сейчас также уклонявшегося по непонятным причинам от суда.

– Я помню, – сказала Лясковская Баулину и зачитала протокол допроса, проведённого в первые дни следствия главой следственной группы Штабским, через полгода уволенным или уволившимся с этого дела и из прокуратуры.

Из показаний Долинного, в частности, следовало:

«Примерно пять лет назад слышал о существовании людей, которые вымогают деньги в связи с деятельностью предприятия “Топ-Сервис”. Не помню, от кого это слышал. Возможно, и от Шагина. По моему мнению, деньги в качестве дани выплачивались отдельным лицам, но кому именно и в каких суммах, не знаю… Фамилия Макаров мне знакома – слышал её на работе, знаю его наглядно. Периодически видел его в офисе. Мне известно, что Макаров – один из тех, кому выплачивалась дань… Я думаю, что дань мог выплачивать Шагин…»

Показания Фиалковского, который также уклонялся от суда или игнорировал суд: «…об угрозах со стороны каких-либо лиц в отношении Шагина и других руководителей или учредителей “Топ-Сервисa” мне ничего не известно, и я никогда не слышал о подобных ситуациях, хотя, конечно, мог просто не знать об этом. О случаях вымогательства денежных средств у Шагина и других мне не известно. Хотя это не означает, что такого не было…», полученные у него через полгода после начала следствия новым главой следственной группы Демидовым, после чего им же была проведена пресс-конференция об отсутствии доказательств причастности к преступлениям по так называемому делу «Топ-Сервиса» народного депутата Украины Фиалковского и о доказанной виновности в этих преступлениях директора ООО «Топ-Сервис Восток» гражданина Российской Федерации Шагина, так и остались в судебном заседании неоглашёнными. Но на этом не настаивали ни я, ни мой адвокат, ни другие участники процесса, ни прокурор, ни члены суда.

Демьяненко, Драгунов, Долинный и Фиалковский в пятницу с утра в судебное заседание снова не явились. Фиалковский обладал иммунитетом. По остальным решение о принудительном приводе вынесено не было. И в пятницу суд допросил следующего из двух последних свидетелей по списку обвинения. В зал был приглашён Игорь Пинчук. На вопросы Лясковской он ответил, что исполнительным директором в «Юнайтед Моторс» его назначил Стариков и он выполнял его поручения. Был знаком со мной, Демьяненко, Фиалковским, Драгуновым. Посещал здание на Гайдара, 6 со Стариковым или по его указанию для того, чтобы получить накладную на продукты питания, отгруженные ему со складов Киев-Петровки (что в суде уже подтвердила Татьяна Михайловна, кладовщик компании «Петровский терминал», на складском обслуживании в которой состояли «Топ-Сервис Трейдинг», «Топ-Сервис Восток» и ООО «Топ-Сервис»). И вырученные с их реализации деньги отдавал Макарову или по его указанию тратил на нужды станции.

– Шагин, а продукты – это тоже была дань? – спросила Лясковская.

– Да, я указывал на предварительном следствии, что, когда денег не было, отдавались продукты в счёт дани.

– Так и было?

– Да, – Лясковской ответил Стариков.

– А кто для Вас был Макаров? – Лясковская обратилась к Пинчуку. – Начальником, учредителем станции?

– Я точно не знаю, – ответил Пинчук. – Он вёл себя как владелец, говорил, что станция – это его собственность. Хозяином.

– Ну, а для Вас, Шагин, Пинчук был рэкетиром?

– Не знаю, – ответил я. – Но кто бы он ни был, я его предупредил, что я не имею отношения ни к Старикову, ни к Макарову, ни к Маркуну, и посоветовал ему с этими людьми быть предельно осторожным.

– Вы сказали, в чём осторожным?

– Я в подробности не вдавался. Я сказал, что это нехорошие люди. И что я не имею отношения ни к ним, ни к станции.

– Такое было? – Лясковская спросила у Пинчука.

– Было, – смутившись, видимо, под взглядами Маркуна и Старикова, сказал он.

После этого я попросил Лясковскую обратить внимание на то, что в деле находится протокол собрания учредителей «Юнайтед Моторс» и явно видно, что в нём подделана моя подпись, которой за несколько месяцев до ареста, как председатель правления АОЗТ «Топ-Сервис», я отказался от акций «Юнайтед Моторс» в пользу второго учредителя этого предприятия.

– Ну, это Вы разбирайтесь в хозяйственных судах, – резко высказала Лясковская, как будто в том месте, где я показывал на отсутствие моего интереса и контроля в «Юнайтед Моторс», она увидела или хотела увидеть мою корысть, из которой были квалифицированы все вменяемые мне преступления.