Текст книги "Маленькие ошибки больших девочек"
Автор книги: Хизер Макэлхаттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 49 страниц)
29
Продолжение главы 14
Ты говоришь: «Нет, спасибо» – и наслаждаешься выражением недоумения на его лице. Говоришь, что как-нибудь еще с ним увидишься, и спокойно уходишь. Хоть раз ты не поторопилась броситься к парню в объятия. Хоть раз ты разыграла недотрогу. Теперь можешь флиртовать с ним, и пусть он добивается свидания с тобой. Парни только этого и ждут (исследования показывают, что мужчины по натуре охотники и их мало интересует то, что легко доступно).
Выдается теплый солнечный денек, ты садишься в свою машину и направляешься в Сан-Франциско. Хочешь купить новое платье для своего неизбежного будущего свидания с Дэвидом. Что-то определенно сексуальное, но при этом неотразимо невинное. Ты едешь через мост. Жизнь прекрасна! Это один из таких моментов, которые ты не променяешь ни на что на свете. Перед тобой маячат огромные перекладины моста Сан-Франциско, металлические руки держат тебя высоко над водой. Громко напевая, ты перестраиваешься в другой ряд.
Внезапно раздается скрежет, визг тормозов по асфальту, и ты видишь, что на тебя, как серебристая акула с широко разинутыми челюстями, несется кабриолет БМВ. Потом – удар, тебя закручивает куда-то с невероятной силой, металлические руки наверху переплелись, провода перепутались. Ты вылетаешь головой вперед через лобовое стекло. Ты никогда не узнаешь, кто тебя сбил.
Ты без сознания. «Скорая» отвозит тебя в ближайшую больницу, где реаниматологи и медсестры борются за то, чтобы твои легкие снова наполнились воздухом, а сердце снова забилось. Ты слышишь обрывки разговоров, они похожи на радио, которое никак не может настроиться на определенную волну. Ты чувствуешь дрожь, шелест крыльев, в голове у тебя горячо, и ты ничего не видишь (у тебя проломлен череп и выбит один глаз).
Звонят твоим родителям. Они приедут, как только смогут, часов через шесть, и сейчас ты одна. Ты – душа, которая, как воздушный змей, парит под чистым белым потолком реанимационной палаты. Ты бьешься головой о металлический потолок и идущие по нему трубы и начинаешь понимать, что больница – это ужасное место. Странно, что в ней вообще кто-то поправляется. Стерильное, бесцветное и беспросветное место. Больницы должны состоять из водопадов, скалистых утесов и зеленых рощ. Из того, что заставляет душу раскрыться и впустить в себя свет. Тебе не больно. Ты можешь видеть все вокруг – врачей и медсестер, техников-рентгенологов и даже приемный покой.
Наверху, у самого потолка, разливается теплый белый свет. Ты ощущаешь легкий толчок, как будто тебя увлекает мягким течением спокойной реки, реки, текущей наверх, к этой купели молочно-белого света.
Если ты решаешь лететь к свету, перейди к главе 56.
Если ты решаешь вернуться в свое тело, перейди к главе 57.
30
Продолжение главы 15
Почему бы не попытаться еще раз съездить к друзьям? Недалеко от их дома ты бросаешь взгляд в зеркало заднего вида, проверяя, не размазалась ли помада, и переключаешь радиостанцию. Что-то не так. Как будто ты наткнулась в эфире на острый скрежещущий шум. Внезапно ты понимаешь, что скрежет слишком громкий, чтобы доноситься из радиоприемника. К нему добавляется звук удара металлом о металл, затем громкий треск, а потом уже твоя голова трещит, и ты вылетаешь из своей машины, разбив лобовое стекло с противобликовым покрытием.
Минут двадцать ты лежишь, тяжело дыша, на горячем асфальте. Вокруг тебя столпились незнакомые люди, они смотрят вроде бы на тебя и в то же время отводят взгляд. Один говорит: «Господи, неужели эта жуткая белая штука – ее берцовая кость?», – а другой просит: «Дыши, только дыши!». Но ты не можешь понять, к кому они обращаются, а спрашивать как-то неудобно. В конце концов тебя на вертолете доставляют в ближайшую больницу, где врачи-реаниматологи и медсестры сражаются за то, чтобы твои легкие снова наполнились воздухом. У тебя проломлен череп и выбит один глаз. Звонят твоим родителям. Они приедут, как только смогут, часов через шесть, и сейчас ты одна. Ты – душа, которая, как воздушный змей, парит под чистым белым потолком реанимационной палаты. Тебе не больно. Ты можешь видеть все вокруг: врачей и медсестер, техников-рентгенологов и даже приемный покой.
Позади тебя, наверху, у самого потолка разливается теплый белый свет. Ты ощущаешь легкий толчок, как будто тебя увлекает мягким течением спокойной реки, реки, текущей наверх, к этой купели молочно-белого света.
Если ты решаешь лететь к свету, перейди к главе 56.
Если ты решаешь вернуться в свое тело, перейди к главе 57.
31
Продолжение главы 15…
В Санта-Монике ты находишь гостиницу под названием «Виста Вью», убогое сооружение из розового шлакоблока, с мрачными комнатами, скрипучими кроватями и сырыми коврами. Ты снимаешь комнату на час и звонишь своим друзьям, но никто не берет трубку. Они что, тебя избегают? Или снова поссорились? И где теперь ты остановишься? Кинув четвертак в автомат, стоящий в дальнем конце коридора, ты получаешь мятую банку диетической колы и идешь прогуляться. В Лос-Анджелесе по городу гуляют только бомжи, а не-бомжи гуляют только по пляжу, так что ты направляешься к променаду, вьющемуся лентой вдоль берега Тихого океана.
Проголодавшись, ты останавливаешься у фургончика с хот-догами и заказываешь сосиску «Лас-Вегас» (квашеная капуста, много лука, соус). За маленькими столиками перед фургончиком сидят люди и едят хотдоги с бумажных тарелок. Когда ты получаешь свой заказ, оказывается, что он без лука. Мужчина в фургончике пожимает плечами и гасит свет. Он на сегодня закрывается.
«Простите, – говоришь ты. – Мне нужен лук». Он не обращает на тебя внимания. Ты стучишь в его маленькое грязное плексигласовое окошко. «Эй!» – кричишь ты. У тебя мало денег, а хуже всего то, что эта поездка в Лос-Анджелес не задалась с самого начала, и все, что тебе сейчас нужно, это немного гребаного лука в чертовом хотдоге. Неужели ты просишь так много?
Очевидно, да. Мужчина даже не оборачивается в твою сторону. Он просто включает радио и начинает чистить гриль в фургоне. Ты говоришь ему, что собираешься стоять тут под дверью хоть всю ночь, пока он не выйдет, а потом надерешь ему задницу. Тебе хочется вернуть деньги. Ты определенно перегибаешь палку, и окружающие начинают коситься в твою сторону. Да уж, обманули дурака на четыре кулака! Ты требуешь свой лук, пинаешь дверь и кричишь на продавца. Внутренний голос велит тебе перестать, но ты не слушаешь его и ведешь себя как сумасшедшая. Наверняка сейчас приедут полицейские, но ты все рано продолжаешь орать.
Поэтому и не удивляешься, когда кто-то трогает тебя за плечо. Адреналин в крови бушует, ты чувствуешь, что лицо у тебя разгоряченное, красное и потное. Но человек, держащий тебя за руку, не полицейский. Это обыкновенный парень в желтом пиджаке и светло-розовом шарфе. «Вот истеричка! – говорит он. – Я хочу сказать, ты по-настоящему смешная. Приходи завтра ко мне». Он рассказывает, что его зовут Артур, он агент по подбору актеров в крупном агентстве, и ты должна завтра в полдень прийти к нему домой. Ты оглядываешь просторный опустевший пляж. Вокруг нет никого, кто мог бы подтвердить его слова. Солнце садится, и чайки ныряют вниз к откатывающимся волнам. Разве ты не видела плохих фильмов с таким сюжетом? Молодая девушка, очутившись одна в большом городе, принимает помощь от доброго, странно одетого незнакомца, а заканчивается все тем, что ее продают в сексуальное рабство на Филиппины. Артур протягивает тебе свою визитку и спрашивает, придешь ли ты.
Если ты пойдешь к Артуру домой, перейди к главе 58.
Если ты не соглашаешься пойти к Артуру домой, перейди к главе 59.
32
Продолжение главы 16
На следующий же день ты посещаешь штаб «Вау гардианз». Это здание в викторианском стиле, выкрашенное в яркий розовый цвет, с широкой верандой. Внутри в гостиной уютно, она заставлена кушетками и мягкими креслами. Похоже, что в этом доме живут очень милые люди. Здесь удобно и все с тобой по-настоящему любезны. Особенно к тебе внимателен один парень, Саммер. У него вьющиеся иссиня-черные волосы и большие, небесно-голубые глаза. Он внимательно слушает все, что ты говоришь, – так, как тебе хотелось бы, чтобы тебя слушали твои родители, – как будто сказанное тобой имеет значение. Как будто ты сама становишься более значительной.
Саммер рассказывает, как «Вау гардианз» изменили его жизнь. Раньше он был пустым человеком: употреблял наркотики, изменял своей девушке, никого и ничего не ценил. Жизнь в этом доме с этими людьми стала для него началом новой жизни, нового понимания того, что важно. Он говорит, что самое хорошее состоит в том, что в «Вау гардианз» никто не обязан иметь работу или делать деньги – сама организация заботится обо всем, что им необходимо.
«Как в коммуне, – поясняет он. – Это такое место, где всех нас любят, заботятся о нас и где мы все равны». Ты рассказываешь ему о том, почему бросила школу искусств, и о том, как тебя покинули все твои друзья, когда ты больше всего в них нуждалась. «Здесь бы этого никогда не случилось, – говорит он. – Мы никогда не бросаем своих».
В гостиной проводится собрание, и ты остаешься послушать. Тебя представляют группе, состоящей из самых разных людей – от мужчин в возрасте до молоденьких девушек всех цветов кожи. Все аплодируют и радостно приветствуют тебя. Ты стоишь с горящими щеками и понимаешь, что эти люди тебе нравятся.
Здесь так уютно – особенно если сравнивать с уродливой и душной атмосферой дома, где ты живешь. Ты навещаешь «Вау гардианз» еще несколько раз, и они спрашивают, не хотела бы ты переехать к ним. Так ты смогла бы выйти из-под опеки своих родителей и войти в этот яркий, жизнерадостный дом, где, между прочим, не надо вносить арендную плату. К тому же если ты не примешь их предложение, как ты собираешься жить дальше? Так можно запросто превратиться в одну из этих несчастных сорокапятилетних женщин, которые по-прежнему живут со своими родителями и ужинают с ними каждый вечер в пять.
«За тебя платит Саммер, – говорят «Вау гардианз». – Мы все хотим, чтобы ты стала частью нашего дома. Хотим поддержать тебя, чтобы ты почувствовала себя лучше и сильнее».
Если ты переезжаешь, перейди к главе 60.
Если ты остаешься с родителями, перейди к главе 61.
33
Продолжение главы 16
Ты улыбаешься этим цирковым клоунам и говоришь: «Нет, спасибо» – с такими жуткими типами лучше не связываться. Улыбки сникают, плакаты опускаются. «Вау гардианз» немедленно переключают свое внимание на толстую девочку в зеленом свитере, которая жалуется на то, что родители ее игнорируют. Глупые сектанты. Кто на такое купится? Ты идешь домой и ищешь в Интернете работу. В процессе поиска натыкаешься на веб-сайт Тадеуша. Фон ядовито зеленого цвета, в главном окне шесть экранов: он снял шесть фильмов с шестью разными женщинами.
В одном из них главная героиня кусает большую ножку индейки, лежа на огромном рояле, в другом какая-то девица бегает голой по продуктовому магазину, а третий фильм тебе до боли знаком. Проклятое видео. Ты закрываешь ссылку, стараясь забыть об этом. Но тут вдруг понимаешь – с тех пор у тебя не было секса. А хуже всего то, что ты до сих пор возбуждаешься, когда вспоминаешь об этом. Как это было грязно, как дико. Каким бесчувственным и безразличным он был. Устоять невозможно!
Ты погружаешься в глубокую депрессию, укутываешься ею, словно уютным одеялом. Но через некоторое время твои волосы начинают пахнуть прокисшим молоком, а вкус во рту напоминает об изжоге. Ты понимаешь, что, образно говоря, необходимо вернуться обратно в седло. Может быть, помогло бы, если бы в тебя поверил кто-то еще?
Ты находишь в Интернете сайт знакомств, который называется «Выбор за тобой», один из таких дурацких сайтов, где размещены фотографии счастливых парочек, пьющих вместе кофе, гуляющих по пляжу, а затем счастливых жениха и невесты у алтаря. Значит, таков нормальный ход вещей? Кофе, пляж, алтарь? Это до такой степени выводит тебя из равновесия, что ты регистрируешься.
На самом деле тебе просто интересно узнать, чего хотят мужчины, – ты не собираешься рассказывать о себе правду. Кому нужна женщина, страдающая от депрессии и избыточного веса, живущая с родителями? Итак, кого же предпочитают мужчины? Худых? Ладно. Ты собираешься создать совершенную женщину. В своей анкете ты указываешь: рост – пять футов, вес – сто двадцать два фунта. Отлично. Вырезаешь и помещаешь в анкету фотографию модели из каталога Тальбота. Фееподобная блондинка со вздернутым носиком и маленькими грудями, похожими на кексы. Твои интересы: заниматься сексом, поджаривать стейки на гриле, стоя в одних трусиках-танга, смотреть спортивные матчи, встречаться с парнями, покупать белье и, разумеется, гулять по пляжу. Без детей, никогда не была замужем, отменное здоровье, а зовут тебя… Предположим, Далила. (О, Самсон!)
Электронные письма наводняют твой почтовый ящик. Триста восемьдесят три письма за первую неделю. Мужчины от одного побережья до другого хотят Далилу. Они в восторге от ее характера (жалостливая, послушная) и ее талантов (йога и поджаривание мяса на гриле). Все уверяют: «Мы отлично поладим!» Ты начинаешь ненавидеть Далилу. Мужикам нравится ее внешность или характер? Есть только один способ это узнать. Ты оставляешь в анкете модельную фотографию, но добавляешь кое-какую информацию. Теперь у Далилы есть дети. Трое. У нее проблемы с зубами, и она не умеет читать. Поток электронных писем продолжается – никому нет дела до того, что красотка безграмотна. Ты добавляешь Далиле ЗППП[4]4
ЗППП – заболевания, передающиеся половым путем.
[Закрыть] и долги по студенческим займам, меняешь игривый заголовок ее анкеты на предупреждение: «Будь готов оплачивать мои счета». Не работает. Мужчины продолжают писать.
Тогда ты ставишь новый эксперимент. Восстанавливаешь исходные данные Далилы с «желаемой» информацией: якобы однажды в Вэйле она каталась на лыжах голышом («Иногда я очень-очень-очень шаловлива!»), но на этот раз ты меняешь фотографию и прилагаешь свой снимок. Правда, такой, чтобы уж сразу произвести впечатление: без макияжа, с глазами, сведенными к переносице. Реакция твоих подопытных крайне резка. В Далиле ничего не изменилось, кроме внешности, она по-прежнему пылесосит голышом и участвует в секс-марафонах… но, похоже, что это не важно. Ни одного электронного письма. Зеро.
Ладно, хватит. Ты пишешь в анкете все по-честному. Свой настоящий рост, вес, цвет волос – почему бы не рассказать ужасную правду? Прилагаешь фотографию, которую сделала твоя приятельница по школе искусств, где ты через плечо смотришь на небо. Через две недели в твоем электронном почтовом ящике два письма. Одно от Луиса, сексапильного мальчика из Сан-Диего, а второе от Харрингтона, глазного хирурга из Лондона.
Ты начинаешь переписываться с обоими – они разные, как день и ночь. Луис – робкий и чувствительный, потерявший работу дизайнер-график, который играет на гитаре и сам сочиняет песни. Он называет тебя своей Hermosa Reina, прекрасной королевой, и хочет знать, какой у тебя любимый цвет, твое лучшее детское воспоминание, какая еда тебе нравится – словом, хочет знать о тебе все. Он никогда не выезжал дальше Миссисипи, да и не собирается. В его планах – завести жену и детей и маленькую ферму в Северной Калифорнии. Он считает, что, возможно, ты – та, кого он ищет.
Харрингтон умен, напорист и силен. Живет в большом современном городском доме в центральном Лондоне и во время своих частых отпусков путешествует в экзотические места, такие как Бора-Бора и Пхукет. Он опытный дайвер, искатель приключений и авантюрист. Ему нравится твоя анкета и то, что ты о себе рассказала. «Ты настоящая, – говорит он. – И меня всегда тянуло к американкам».
Оба мужчины хотят, чтобы ты приехала к ним для знакомства «вживую».
Если ты поедешь к Луису в Сан-Диего, перейди к главе 62.
Если ты поедешь к Харрингтону в Лондон, перейди к главе 63.
34
Продолжение главы 17
Ты решаешь выбрать Нью-Йорк, в котором с самого начала чувствуешь себя неуютно. Поздно вечером твой самолет совершает посадку в международном аэропорту Джона Ф. Кеннеди; от жары и шума у тебя закладывает уши, желудок все еще борется с едой, которую давали на борту, и в течение часа ты не можешь получить свой багаж. Тебя должна была встречать директор ориентационной программы, но выясняется, что она то ли уже уехала, то ли вовсе не приезжала, так что ты берешь такси до Манхэттена. Для тебя это дорого. Водитель такси либо по ошибке, либо просто по глупости высаживает тебя в какой-то странной части города. Может быть, в Гарлеме? Или в малом Бруклине? Ты не знаешь. Мимо проносятся машины, и куда-то спешат бесконечные потоки людей.
Пока ты пытаешься поймать другое такси, к тебе подходят какие-то подростки и заговаривают с тобой. Старший из них похож на боксера – лицо уродливое, нос расквашен. Глаза у него зеленые, как у кошки. «Эй, леди, – спрашивает он, – время знаете?» Его глаза бегают туда-сюда, словно зеленые гоблины по пещере. Ты не обращаешь на него внимания и машешь, как сумасшедшая, чтобы такси остановилось.
Внезапно они совершают быстрый, хорошо отрепетированный выпад: один срывает сумочку у тебя с плеча, а двое других подхватывают чемодан. Полквартала ты пытаешься их догнать (что бы ты стала делать, если бы тебе это удалось?), сердце бешено колотится, ладони потеют. Запыхавшись, ты останавливаешься, и тебя обступает шум города. Все украдено. Пробыла в Нью-Йорке не дольше двух часов и уже потеряла все, что имела.
Начиная с этого момента твоя жизнь катится под откос. Временное жилье напоминает крошечную собачью конуру; хорошо, что есть хотя бы ванная и откидная кровать. Ты должна читать лекции так далеко от общежития, что для того, чтобы туда добраться, тебе требуется три раза пересаживаться с электрички на электричку. Сама классная комната располагается в подвальном помещении местного культурно-развлекательного центра. Твои лекции обязательны для посещения, поэтому студенты обычно на них спят, или занимаются другими делами, или играют в игры на своих мобильных.
Ты находишь утешение в том, чтобы после работы проводить время в компании других преподавателей. Во время одного из таких вечеров, когда настроение паршивое и тянет напиться, в итальянском ресторане ты встречаешь бармена Роки. На вид ему лет восемнадцать, он угощает тебя сладкой, похожей на сироп граппой. У него блестящие карие глаза, аккуратные руки и кривой передний зуб, из-за чего он стесняется улыбаться. Вы флиртуете, подтруниваете друг над другом, в конце концов твоя подруга уходит домой, и вы остаетесь одни.
После того как бар закрывается, вы идете домой вместе, разговариваете и смеетесь. Он целует тебя и приглашает зайти к нему домой. Небо затянуто тучами, в обнаженных кронах деревьев гуляет ветер. Этой холодной ночью Роки согревает тебя, но он незнакомец, это опасно, будь осторожна! Ты не знаешь этого парня – он может оказаться кем угодно и может сделать с тобой все что угодно.
Если ты идешь к Роки, перейди к главе 64.
Если ты идешь домой, перейди к главе 65.
35
Продолжение главы 17…
Ты выбираешь Саванну, школу искусств, где у всех студентов сильный южный акцент, а также пирсинг, татуировки, похожие на племенные клейма, и дефекты губ. Такое чувство, будто это труппа мюзикла «Робин Гуд», которую набирал Мэрилин Мэнсон.
Декан школы Дорингтон – довольно неприятная женщина с волосами цвета воронова крыла и злобным взглядом. Она мало пользуется косметикой и носит черные шуршащие костюмы, идеально облегающие ее подтянутую фигуру. У нее плотное мускулистое тело. Она стала деканом, после того как застала своего мужа (прежнего декана) в подсобке с парнем, чистившим их бассейн. После развода она подала на бывшего мужа в суд и по решению суда, не подлежащему разглашению (который был позже по секрету разглашен судебным секретарем Гарриет Лоутон), получила сорок восемь миллионов от состояния своего теперь уже разоренного супруга. «Он на суде ревел, как школьница, – рассказала Гарриет. – Это зрелище не для взрослых женщин».
Дорингтон заняла пост декана и уволила всех, кто способствовал или хотя бы знал о связи ее мужа. Во время публичного выступления она назвала его двуличным психопатом, велела убрать его портрет из актового зала и засунуть куда подальше. Впрочем, она оказалась хваткой деловой женщиной и с течением времени превратила школу искусств в процветающую финансовую империю с международными обменными программами, сделками с городским управлением, студентами, которые вносили за учебу самую высокую плату, и профессорами, которые выстраивались в очередь, чтобы получить здесь работу.
Разумеется, пока твои деньги только утекают, а жилище не выдерживает никакого сравнения с особняком декана Дорингтон. Тебе дали очень неудобное расписание: целый день ты ведешь занятия, а ночью приходится читать студенческие эссе и курсовые работы. Времени на собственное творчество у тебя практически нет. Находясь здесь, ты не нарисовала ни одной картины и не вылепила ни одной скульптуры. В тишине у тебя болят руки, от шума болит голова.
Свободные минуты выдаются только ночью, когда ты сидишь дома, готовишь себе еду и глядишь на звездное небо. Как раз в такую ночь, когда ты жуешь печенье с джемом, сидя за столом у себя на кухне, ты замечаешь на аллее позади своего дома горстку бьющихся серых перьев. Это голубь, застрявший в смоле. (Летом в полдень при высокой температуре смола на асфальте плавится, и в ней застревают всякие живые существа. Потом, когда солнце садится, смола затвердевает, и они не могут выбраться.)
Ты выходишь из дома и с помощью вилки пытаешься освободить голубя. В конце концов тебе это удается, и ты в коробке из-под обуви несешь птицу в ветеринарную клинику. Пока вы ждете своей очереди, кто-то наклоняется и хлопает тебя по плечу. Незнакомая (на первый взгляд) женщина с покрасневшими глазами предлагает тебе хлебнуть виски из ее серебристой фляжки. Нос у нее распух, она выглядит заплаканной. «Я принесла своего мопса, – говорит она. – Его рвет, потому что у него рак». Тогда ты ее узнаешь. Это декан Дорингтон.
Она снова протягивает тебе фляжку. Декан уже настолько пьяна, что не понимает, что ты одна из ее подчиненных и коллег (хотя с чего бы ей тебя узнавать, вы же не встречались один на один). Ты оглядываешься, чтобы понять, узнал ли ее еще кто-нибудь в этой комнате, но, похоже, что нет. Ты делаешь глоток, а потом она делает глоток. Потом еще один и еще один… Время идет. Ты ждешь, когда принесут голубя, она ждет, когда принесут мопса. Наконец медсестра выходит, протягивает тебе коробку из-под обуви и пожимает плечами. «Он мертв», – говорит она, а потом протягивает счет. Семьдесят пять долларов за дозу морфина, которую они ему вкололи. Ты оплачиваешь счет и уходишь. Жизнь иногда бывает на редкость нелепой.
Декан появляется на парковке. «Он умер, – рыдает она. – Малыш Будда умер». Она слишком пьяна и взвинчена, чтобы вести машину, поэтому ты усаживаешь ее в свою. «Поехали, – говоришь ты, – я отвезу тебя домой». Она умудряется объяснить, как добраться до ее огромного дома, стоящего у реки Уилмингтон. «Пойдем выпьем, – предлагает она, вываливаясь из твоей машины. – Этот пес был единственным, кто не покидал меня».
Ее дом напоминает дворец. Гостиная утопает во французском антиквариате, китайских зеркалах, расписанных вручную итальянских сервизах, изящных диванах и мятых золотистых подушках. В соседней комнате, словно в музее, выставлена целая стеклянная витрина яиц Фаберже и фигурок из лиможского фарфора. Откуда, черт побери, у нее столько денег? Конечно, у декана школы зарплата не нищенская, но унитазы из золота – это чересчур!
Она пьет виски, ты пьешь корейское пиво. Когда она откидывает назад свои черные волосы, ты видишь, что у них седые корни. Она рассказывает тебе о своей собаке. Ты выпиваешь еще одну бутылку пива, потом еще одну и еще… Она сидит рядом, положив голову тебе на плечо. «Малыш Будда приехал со мной в это болото из Нью-Йорка. Когда у меня нашли рак груди, все эти долгие ночи, и в первое Рождество, когда я была одна, потому что дети были слишком заняты, чтобы приехать, малыш Будда был тут».
В голове у тебя легкий дурман. Комната вращается.
Декан ставит на пол свой напиток и снова начинает плакать, ее слезы падают тебе на ключицу. Она дрожит, обвивая руками твою талию, пристально смотрит тебе в глаза, а затем целует в губы. От удивления ты ее не останавливаешь. Все, теперь ты точно попадешь в ад. У тебя и раньше хватало прегрешений: ты обманывала, роптала и вообще была малодушна. Тебя больше волновали животные, чем люди, ты не любишь детей и не усыновила ни одного маленького голодающего африканца. Ты не платила за парковку, создавала фальшивые интернет-анкеты из спортивного интереса, рыскала по онлайн-чатам для желающих сбросить вес и радовалась тому, сколько на свете людей, которые еще несчастнее тебя. Ты уже могла отправиться в ад за свою пресыщенность жизнью, за стандартный набор – зависть, чревоугодие, лень, а теперь точно отправишься – за то, что стала лесбиянкой. Черт.
Вы целуетесь, обнимаетесь и катаетесь по полу. Встает солнце, солнечный свет начинает разливаться по комнате. Вы вместе лежите на кушетке, декан все еще пьяна. Всю ночь она шептала тебе на ухо вещи, которые шептать не следовало. Для тебя они были как грохочущий камнепад. «Совет попечителей – это вымысел, – говорила она. – Я беру школьные деньги, чтобы платить несуществующим людям. Я – кокаинистка».
Тебя охватывает жалость, жалость к этому несчастному существу, но и злость тоже. Она прикарманивала деньги, которые студенты вносили за учебу, и зачем? Чтобы покупать бриллиантовые яйца и унитазы за миллионы долларов? Когда она наконец засыпает, ты откатываешься от нее встаешь и нетвердой походкой идешь к двери. Горло у тебя болит, голова гудит. Ты должна кому-то рассказать о признаниях декана… или не должна?
Если ты донесешь на декана Дорингтон, перейди к главе 66.
Если ты не станешь доносить на нее, перейди к главе 67.
