Текст книги "Маленькие ошибки больших девочек"
Автор книги: Хизер Макэлхаттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 49 страниц)
91
Продолжение главы 48
Ты отказываешься принять квартиру. Это не значит, что ты отказалась бы взять деньги и не стала бы спать с женатым мужчиной. Дело в том, что ты боишься его жены. Эти блестящие серебряные волосы, суровое голубое платье. Мрачная улыбка. Она – женщина, привыкшая получать то, что хочет, и если она пожелает твою голову на блюде, то получит и ее. Не стоит недооценивать пожилых женщин. Может, ноги у тебя и стройнее, зато у нее больше терпения и денег.
Так что Сандро отвозит тебя домой, и ты забываешь обо всех этих приятных вещах. Их нет. С Сандро ты больше не встречаешься. (Хотя нет – была еще одна встреча: ты видела его с юной блондинкой в модном кафе на людной площади, он обнимал ее за талию, она смеялась и выглядела настолько непростительно счастливой, что тебе хотелось ткнуть ее лицом в феттучини.)
Вернувшись в квартиру, ты чувствуешь себя по-другому. Неуютно. Как будто ты что-то забыла. Филиппо готовит омлет с розмарином и просит тебя натереть сыр. «Я не могу, – отвечаешь ты. – Все кончено».
У него в одной руке лопатка, а в другой – пучок розмарина. Он смотрит так, будто неправильно тебя понял – там, где люди говорят на разных языках, это не редкость.
«Я ухожу. – Ты слышишь собственный голос как будто со стороны. – Мне нужно то, чего здесь нет». Вот как бывает иногда. От давления что-то внутри ломается, раскрывается, и наступает озарение.
«Ах ты, чертова стерва, – кричит Филиппо, размахивая лопаткой. – Что, ты думаешь, тебе светит?»
Простой вопрос. «Что-то другое, – отвечаешь ты. – Определенно что-то другое». Это не значит, что ты хочешь быть с Сандро или с кем-то вроде него, просто должен быть кто-то средний между Сандро и Филиппо, кто-то, на кого можно положиться, ответственный, но в то же время сексуальный и веселый. Где-то должен быть такой человек. Но может быть, его и нет. Все равно твои сумки уже собраны. Ты приезжаешь на вокзал и делаешь глубокий вдох.
Если ты едешь на Санторини, перейди к главе 92.
Если ты едешь на Сицилию, перейди к главе 93.
92
Продолжение глав 49, 55, 91 и 246
Санторини – самый южный в цепочке каплеобразных островов, рассеянных по Средиземному морю. Добираться туда тяжело: поезда отменяют, паромы древние, а лететь на самолете слишком дорого. Ты отправляешься в путешествие на длинном гремящем ночном поезде, идущем к портовому городу Бриндизи, где ты должна сесть на корабль до Афин. Покупаешь билеты, пытаешься сделать так, чтобы какой-нибудь проходящий мимо матрос тебя не изнасиловал, покупаешь сандвич с холодной ветчиной – все время напряжена, все время чего-то опасаешься. Правила поведения в порту: избегай смотреть людям в глаза, крепче держи рюкзак, смой макияж, не причесывайся, постарайся стать настолько неприметной, насколько возможно.
Добравшись до корабля, ты видишь скособоченную посудину, обвешанную креповыми лентами и потрепанными бумажными цветами, что производит довольно унылое впечатление. Твои глаза во всем подмечают проявления фальшивой веселости, которые на самом деле кричат о необратимом распаде. Ржавчина, грызущая каждую опорную балку, загадочного происхождения пятна на коврах в коридорах и иллюминатор, нарисованный на стене в туалете, возле которого кто-то из пассажиров пририсовал одинокую фигуру, выбрасывающуюся за борт через этот самый иллюминатор.
Правила поведения на корабле: постарайся сделать так, чтобы не укачало, не пей воду из-под крана, не говори с незнакомцами, попробуй выглядеть замужней, не забудь поспать, не пользуйся туалетом, постарайся избежать укусов одного из множества пауков, насекомых и неизвестных летающих козявок, населяющих корабль (говорят, одного мальчика какой-то паук укусил в мошонку, и яички у него раздулись до размера розовых грейпфрутов).
В конце концов ты добираешься до Афин. В Афинах только одно правило: вали из Афин. Возьми такси, чтобы как можно быстрее убраться из жуткого, грязного морского порта и попасть в не менее грязный аэропорт, где ты сможешь купить билет на рейс «Эгейских авиалиний» в любое другое место.
Полет – это смертельный акробатический номер, противоречащий всем законам гравитации. Первый раз в жизни тебя укачивает в самолете, однако когда вы приземляетесь, когда твой скрученный, раздраженный желудок успокаивается и ты видишь голубое море с кружевом пены, голубые крыши-маковки, распростертые под солнцем пляжи с черным песком, ты понимаешь, что все это жуткое путешествие было не напрасно.
Водитель такси подвозит тебя к популярной гостинице для молодежи на дальнем конце острова, которая прилепилась прямо к черному базальтовому утесу. Там, в главной комнате, стены которой освещаются сонным голубым светом, могут спать до двадцати человек. Море плещется всего в пятистах ярдах от твоей головы, звук волн одновременно усыпляет и оглушает тебя.
Гостинца оказывается прибежищем профессиональных бездельников и небогатых путешественников со всех уголков света. Каждый день, каждую неделю приезжают и уезжают новые люди. Ты знакомишься с двумя бронзовокожими жителями Австралии, которые уже восемь месяцев живут на Санторини; с молчаливой немецкой парой, которая никогда не здоровается первой и не разговаривает ни с кем, кроме друг друга; с мужчиной, который днем и ночью спит на своей койке, и тремя девушками из Токио в одинаковых зеленых ветровках.
Ты бродишь по острову, осматриваешь оживленный порт Фиры с многолюдными ресторанами и бесконечными ювелирными магазинами; богатый город Имеровильи с маленькими, карабкающимися по холмам лестницами и голубыми крышами домов; одинокий маяк Акротири с длинной узкой лестницей и потрясающим видом на море; черный песчаный пляж Периволосовер с соломенными пляжными зонтами, гладкокожими загорелыми мужчинами и колючими деревьями с оранжевыми верхушками и толстыми листьями.
Ты ешь сливочные йогурты, политые медом, слоистую пахлаву и сытные оливки из Каламаты, белую безымянную рыбу, которую ловят в море тут же, на месте, пробуешь жареного ягненка с чесноком, лимонный соус, который называется авголимоно, и сытное блюдо из баклажанов со сладким кремом из яиц и молока, которое называется мусака. В Греции самая вкусная еда, которую ты когда-либо ела. Рай для гурмана.
Это похоже на рай до тех пор, пока однажды утром ты не просыпаешься позже обычного и не обнаруживаешь, что твой рюкзак открыт и разворочен, а кошелек и абонемент на железную дорогу пропали. Около часа ты роешься в своем рюкзаке, переворачиваешь матрасы, все проверяешь и перепроверяешь, а твоя истерия все нарастает. Ты срываешь с кровати простыни и подушки, сбрасываешь туфли. Все твои деньги, твои дорожные чеки, наличность – все пропало.
Владелец гостиницы (лысый бочкообразный мужчина по имени Макгрегор с густой выцветшей рыжей бородой) пытается тебе помочь. Он вызывает местную полицию (равнодушного мужчину, который не удосуживается даже записать твое имя) и делает тебе крепкий «Мохито» – бесплатно. Ты сидишь у барной стойки и смотришь на море. Что теперь делать? Без денег тебе не вернуться домой.
Ты звонишь в американское консульство в Афинах и три часа ждешь на телефоне, пока набившая оскомину запись пронзительной греческой музыки разрывает тебе барабанные перепонки – довольно изощренная пытка. Шесть раз тебя соединяют с разными людьми, каждому из которых ты рассказываешь свою историю, пока наконец не выясняется, что они вроде как могут тебе помочь. Американское консульство выдаст тебе временный паспорт, посадит тебя на самолет домой и даст пятьдесят долларов на расходы. Все это ты должна будешь возместить по возвращении в Штаты. На оформление заявления «для оказания помощи гражданину, оказавшемуся в чрезвычайной ситуации», у тебя есть неделя. Потом консульство закрывается на лето.
– Консульство закрывается?
Да, закрывается. Макгрегор улыбается (или злорадствует – трудно понять: он два раза потерся о тебя, и ты не можешь с уверенностью сказать, был ли бугор в его полотняных штанах твердым или мягким). «Есть еще один вариант. Мне тут нужна помощь, – говорит он. – Уборка и всякое такое. – Он указывает на комнату своей пухлой рукой. – Оставайся здесь и работай в гостинице. У тебя будет жилье, стол и деньги, хотя и небольшие».
Он снова улыбается, и ты не можешь понять, милый он или пугающий. Что же делать? Если сейчас же не поедешь в консульство, ты здесь застрянешь, придется работать еще какое-то время для того, чтобы купить билет домой. Но если ты поедешь в консульство, твое путешествие на этом и закончится. Оказаться в безопасности или сожалеть об упущенных возможностях? У тебя кружится голова. Ты устала. Море как будто подавляет тебя и кажется до смешного большим.
Если ты соглашаешься работать в гостинице, перейди к главе 252.
Если ты берешь в консульстве билет домой и уезжаешь, перейди к главе 148.
93
Продолжение глав 49, 55, 91 и 159
Ты едешь на Сицилию в душном поезде Ferrovie dello Stato двенадцать часов по итальянскому побережью к проливу Мессины. Там садишься на ржавеющий паром до сицилийского порта, а потом покупаешь билет на забитый людьми поезд до Палермо. К тому времени, когда ты добираешься до города, ты измождена, а все заведения закрываются. Ты скитаешься по округе в поисках дешевой гостиницы, опасаясь каждого встречного.
Этот город известен как оплот итальянской мафии, Cosa Nostra. Коррупция, вымогательство и покушения. Тайны, кровная месть и убийства. Легенды, истории, мифы и слухи. В Америке детей пугают историями про Бугимена, а итальянские мамы призывают детей к послушанию рассказами о том, что Cosa Nostra не принесет им ничего хорошего.
Ты останавливаешься в маленьком баре «La Bella Ragazza»[9]9
Красотка (ит.)
[Закрыть] и выпиваешь кампари с содовой, чтобы успокоить нервы и узнать про гостиницу. Внутри никто не обращает на тебя особого внимания, за исключением одного немца в темном костюме. Он заговаривает с тобой и кажется довольно милым. Расспрашивает, когда ты прибыла на Сицилию, откуда ты, чем занимаешься и тому подобное. Он угощает тебя напитками и спрашивает: «Не хотите ли остановиться в доме у моей сестры? Платить не нужно и никакого интима. У меня дочь вашего возраста. Мне было бы противно думать, что ей в Палермо негде остановиться. Пойдемте».
Владелец бара равнодушно пожимает плечами – говорит, что не знает, какие гостиницы открыты в такой час, но ты, конечно, можешь еще побродить и поискать.
Если ты пойдешь к немцу домой, перейди к главе 149.
Если ты не пойдешь домой к немцу, перейди к главе 253.
94
Продолжение главы 51
Ты говоришь: «Да!» Ты согласна выйти за Филиппо. Он на радостях отправляется в бар, чтобы поделиться новостью с приятелями, а ты звонишь своим родителям. Они обеспокоены. «Кто этот парень? Когда вы познакомились? Разве можно так быстро понять, что он тебе подходит? Он что, промыл тебе мозги?» От таких вопросов ты чуть не плачешь. Ты не можешь сказать им, что выходишь замуж, потому что залетела, поэтому говоришь, что выходишь замуж, потому что безумно влюблена, что является ложью.
Положительный момент во всем этом один – твоя мама немедленно прилетает, чтобы помочь тебе со свадьбой, которую вы собираетесь устроить как можно скорее (пока твой живот не стал заметен). Торжество назначается через месяц. И вот этот момент настал. Втиснув себя в кружевное платье свекрови, от которого чешется все тело, и закрепив фату, которая впивается в кожу, как терновый венец, ты готовишься идти к алтарю.
Вот только что-то не так. Люди ведут себя странно. Твой отец меряет шагами холл, а твоя будущая золовка, которая должна проследовать за тобой к алтарю в персиковом платье подружки невесты, стоит на улице в джинсах и шепчется с кем-то по мобильному телефону. «В чем дело?» – спрашиваешь ты, но, похоже, никто не осмеливается посмотреть тебе в глаза.
Оказывается, никто не может найти Филиппо. Он пропал. Ни записки, ни телефонного звонка – ничего. Жених просто исчез. Попал ли он в автокатастрофу, умер ли, заболел или убит – все было бы лучше, чем то, что он струсил. По крайней мере тогда ты была бы вдовой, а не матерью-одиночкой и могла бы сказать своему ребенку, что его отец был храбрецом (хотя это не так) и что он был хорошим человеком (что тоже неправда).
В конце концов твой отец встает перед собравшимися и делает нелепое и неловкое объявление. Ты слышишь, как кто-то хихикнул. По залу пробегает гул голосов. Поток замечаний, вопросов, ремарок и колкостей накатывает на тебя волна за волной. Священник хочет прочесть над тобой «Аве Мария», но ты велишь ему отвалить. Если точно, ты говоришь следующее: «Прочь! Клянусь, меня вырвет, если вы подойдете ко мне!» Ни одной брошенной беременной несостоявшейся невесте не нужно, чтобы к ней приставал старик со всякими глупостями.
Мать Филиппо рыдает, утираясь платьем, и говорит, что не может поверить, что ее сын снова так поступил (оказывается, он уже отменял свою свадьбу пять лет назад; свою прежнюю невесту, послушную девочку из Сиены, он бросил у алтаря в соборе Святого Марка). Его братья клянутся убить Филиппо (это значит, что они найдут его, наорут друг на друга, а потом все вместе пойдут и напьются). Его друзья закатывают глаза, смотрят на часы и гадают, когда закрывается бар, расположенный дальше по улице. Прихожане встают, чтобы уйти, но уходят они не с пустыми руками. Теперь им есть что рассказать – история о несостоявшейся свадьбе одной американки.
Твои родители безмолвствуют. Ты возвращаешься с ними в гостиницу и ешь гамбургеры в гостиничном баре. Официантка спрашивает, не хочешь ли ты узнать, какие у них есть фирменные блюда, и тебе безо всякой на то причины хочется ее убить. Ты наполняешься холодной злостью, словно ледяной водой. Твои родители хотят, чтобы ты полетела с ними домой, сбежала от этих ужасных людей и кошмарного раскаленного города (возможно, они единственные взрослые люди в мире, кто считает Флоренцию «кошмарной»). Ты не знаешь, как быть. У тебя нет причин, чтобы уезжать, и тебе незачем оставаться. Что там, что здесь, ты беременна, и в любом случае ты – порченый товар.
Если ты отправляешься домой, перейди к главе 154.
Если ты остаешься, перейди к главе 128.
95
Продолжение главы 51
Ты отказываешься выйти замуж за Филиппо, и, о Боже правый, что тут начинается! Он порывает с тобой и говорит, что не хочет больше тебя видеть. Он заявляет, что не собирается помогать тебе с ребенком, а в итальянском законодательстве нет статьи об алиментах на детей. Он угрожает тебе побоями, высылкой, тюрьмой, всеми мыслимыми и немыслимыми наказаниями, даже обещает пустить слух, что ты – лесбиянка с волосатыми ногами, хотя тебе не совсем ясно, почему это должно тебя пугать.
В связи с этим ты не знаешь, хочешь ли оставить ребенка. В Италии в любом случае аборты запрещены. Для того чтобы это сделать, понадобится ехать в Швейцарию, а у тебя нет денег ни на дорогу, ни на саму процедуру. Филиппо говорит, что ты можешь позвонить ему, когда к тебе вернется здравый смысл, но как раз он-то, похоже, тебя и не покидал. Ты бросаешь колледж. Если хочешь выбраться отсюда, нужно заработать немного денег и отложить их. Тебе нужна нормальная работа.
Но единственное, что тебе сейчас предлагают, это место барменши в маленьком унылом баре «Иль Россо» на другом берегу реки, вдали от центра города, на глухой маленькой темной улочке. «Иль Россо» представляет собой прямоугольное помещение с одинокой скрипучей стойкой из красного дерева, за которой постоянно торчит горстка итальянцев в темных костюмах. Они приходят не для того, чтобы поболтать друг с другом, пообщаться, посплетничать или поспорить. Они приходят, чтобы напиться. Тебе нравится находиться среди них, они выглядят потрепанными, и ты себя чувствуешь такой же. У тебя болит желудок, вернулись судороги и изможденность.
Один из постоянных клиентов, Массимо, – это особый случай. Он молод, но у него лицо старика. Его жена и маленькая дочка погибли в автомобильной аварии год назад, но он до сих пор носит в бумажнике прядь волос жены. Он говорит, что должен был быть с ними, когда это случилось, но он остался дома, чтобы посмотреть футбольный матч. Он тоже должен был умереть – в общем-то, так оно и произошло. Обычно Массимо пьет пиво, пока его глаза не подернутся дымкой и он не ляжет головой на стойку.
Однажды вечером он объявляет, что сегодня день его рождения. Ты целуешь его в щеку. От него приятно пахнет. Ты снова целуешь его – подбородок, как наждачная бумага, солоноватые губы. Ты идешь к нему домой, остаешься с ним этой ночью и следующей тоже. В конце концов оказывается, что ты с ним живешь. Формально этого никто не объявлял просто это происходит. Вы встаете по утрам и вдвоем идете в бар, сидите там целый день вместе в темной комнате, а потом идете домой, где он готовит ризотто с артишоками или макароны с базиликом. Вы вдвоем лежите на его кровати с выключенным светом и слушаете старые записи Бадди Гая, принадлежавшие его жене, пока он массирует тебе ступни. Он заваривает чай с мятой и пытается убедить тебя назвать ребенка в честь какого-нибудь святого. Например, святого Флориана, покровителя бурь.
Массимо показывает тебе рисунки своей погибшей дочери – размытые акварели, которые он хранит в ящике комода вместо одежды. Вся его квартира – это склеп его жены и дочки, хранимый в неприкосновенности с тех пор, как их не стало. На ночном столике пылятся гардениевые духи его жены и ее крем для рук, выцветший плюшевый кролик его дочки по-прежнему лежит на полу у ее кровати, там, где она его уронила.
Массимо плачет у тебя на груди. Ты снова и снова занимаешься с ним любовью. Ты пытаешься прижечь рану, поставить заплатку, открыть запертые комнаты, в которых он прячет черные ящики, но у него всегда остается место, куда ты не можешь добраться, место, предназначенное только для них, которое нельзя трогать. Ты расторгаешь свой договор аренды и переезжаешь в его большую темную квартиру. Тебе уютнее рядом с ним, как будто там у тебя есть шкаф, куда можно повесить свою тоску.
От Филиппо нет никаких вестей. Он не знает, где ты живешь или работаешь, и ты, похоже, выкинула его из головы. Потом тебя находят родители. Кто-то в баре дал им телефон Массимо, и они хотят знать, когда ты вернешься домой и как идут дела в колледже. Может, дело в том, что ты до смерти устала, или в том, что боль Массимо тебя иссушила, но ты рассказываешь им все. Все двадцать минут, которые продолжается твой горестный монолог, родители не говорят ни слова. Потом мама предлагает приехать за тобой, а ты отвечаешь: «Как хотите. Мне уже все равно». И это правда. Ты просто хочешь попасть домой – где бы твой дом ни был.
Ты сообщаешь Массимо, что приедут твои родители, и его реакция тебя удивляет. Он собирается и невероятно долго принимает душ. Когда он появляется из ванной, то выглядит иначе – свежее и чище. Он привел в порядок волосы и сбрил свою темную щетину. В его взгляде появляется искорка, которой ты никогда раньше не замечала. Он выглядит на десять лет моложе. «Родители ведь не сегодня приезжают», – говоришь ты.
Массимо хочет перед их приездом привести в порядок квартиру. Он убирает комнату дочки, аккуратно упаковывает ее одежду и игрушки и убирает их в чемодан, который прячет в шкафу у себя в спальне. Он застилает постель и моет полы, стирает шторы и переставляет всю мебель – так, что комнаты уже не узнать. «Теперь им будет где спать», – говорит он и целует тебя в лоб.
Потом он прибирается в остальной части квартиры: выносит из дома все ковры и старательно выбивает их, развесив на черной лестнице; заменяет занавеску в душе и кухонную скатерть; ставит на журнальные столик свежие цветы. «Твой отец курит сигары?» – спрашивает он и, не дожидаясь ответа, покупает кубинские сигары, жареного ягненка и красный картофель.
Ты с трудом узнаешь этого Массимо. Очевидно, напряжение от грядущей встречи с твоими родителями заставило его проснуться, дало ему повод собраться. В аэропорту он нервничает, переминается с ноги на ногу и теребит галстук, при этом оберегающим жестом обнимая тебя за талию и притягивая поближе, когда мимо проходят другие мужчины.
При встрече родители на тебя не орут, не читают нотаций, а просто принимают случившееся и сидят в гробовой тишине. Ты объясняешь им, что Массимо – не отец ребенка, что и озадачивает их, и позволяет вздохнуть с облегчением. Дома Массимо готовит ягненка с розмарином, чесноком и зеленой фасолью и ризотто с томатами. Он откупоривает бутылку красного вина и наливает всем по бокалу, а тебе – минеральной воды. Подняв тост за твое здоровье и за ребенка, Массимо становится на одно колено и делает тебе предложение. Теперь твои родители чувствуют себя еще более смущенными. Ты бросаешься Массимо на шею и говоришь: «Да»!
За время своего недельного визита родители покупают тебе все детские вещи, какие только есть на свете (одежду, подгузники, пеленальный столик, детское питание, коляску с пологом, колыбельку и прочее), потом садятся в самолет и улетают домой. После их отъезда ты боишься, что Массимо снова может погрузиться в свой темный мир, но он в радостном ожидании переделывает комнату своей дочки в красивую детскую.
Ты устраиваешься на работу в цветочный салон «Дикая роза», которым владеет семья Донна из Милана. Ты составляешь букеты и принимаешь заказы по телефону до восьмого месяца беременности, а потом берешь отпуск до рождения Флорианы, шестифунтовой девочки, которая как две капли воды похожа на Массимо. Филиппо погибает в аварии на скутере вскоре после того, как родилась Фло, и тебе его жаль. Он ни разу не появился, чтобы повидать тебя, хотя ему было известно, где ты живешь.
Ты проживаешь долгую, насыщенную жизнь – покупаешь цветочный салон у семьи Донна, когда они выходят на пенсию, и заодно наследуешь их клиентскую базу, которая в основном состоит из членов мафии. Ты – цветочница, которая оформляет все мафиозные свадьбы и похороны. (Боже, до чего они любят желтые розы!) Они о тебе заботятся, хорошо платят и охраняют магазин. Когда в него однажды вламываются, они находят тех, кто это сделал, и ломают им ноги.
В конце концов твои родители, выйдя на пенсию, переезжают во Флоренцию, чтобы быть ближе к тебе и малышке Флориане, которая вырастает и становится удивительной девушкой. Она прекрасно готовит, у нее природное чутье на специи и вкусы с самого детства. Став взрослой, она открывает ресторан под названием «Bella Luna»[10]10
Прекрасная луна (ит.)
[Закрыть] в центре Флоренции, который вскоре становится одним из лучших мест в городе. Массимо строит для нее печь на заднем дворе, где она жарит ягнят и уток. Вы с семьей проводите там много вечеров, попивая красное вино и рассказывая истории, а Фло смеется и порхает по кухне. Кто бы мог подумать, что твоя жизнь окажется такой удивительно прекрасной?
Десятилетия проходят одно за другим. Твои родители умирают, ты хоронишь их, а потом наступает и твой черед. Массимо и Фло сидят у твоей постели. Вряд ли имеет смысл говорить о том, как и когда ты умираешь, – жизнь, которая привела тебя к смертному порогу, была настолько светлой и теплой, что переход оказался легким и незаметным.
Когда ты оказываешься на небесах и тебя спрашивают, какую жизнь ты хочешь прожить теперь, ты отвечаешь, что хочешь заново прожить ту, что у тебя была. Ничего не меняя. Абсолютно ничего.
