Текст книги "Маленькие ошибки больших девочек"
Автор книги: Хизер Макэлхаттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 49 страниц)
17
Продолжение главы 8
Им не нравятся бронзовые вагины? Тогда надо сделать еще больше бронзовых вагин! Ты больше не пытаешься снискать их расположение. На прошлой неделе в присутствии критиков ты представила пятифутовое сооружение, представляющее собой склеенные вместе, покрытые шеллаком пирожные с кремовой начинкой, которые напоминали желтую игрушечную вагину. Потом ты ее подожгла.
Ты провела открытие собственной «художественной галереи» у реки, в заброшенном помещении химического завода. Ты собрала свои работы (вагины, сделанные из бронзы, пены, гипса, дерева, тонкой проволоки, пирожных с кремовой начинкой и прочего) и расставила их по кругу. Затем внутри этого круга искусства ты складываешь огромный костер, и пока из черных динамиков несется оглушающий хардкор панк-группы из Саутсайда, ты приглашаешь публику поджечь твои произведения.
Ты записываешь сожжение на видео под разными углами и называешь это произведение «Девагинация». Оно побеждает на конкурсе в колледже, это комбинация перформанса, видеосъемки и инсталляции. Ты выставляешь эту работу на нескольких национальных выставках и кинофестивалях. Ты решаешь, что твоим следующим проектом станет серия под названием «Членоцентричность» – это будет исследование на тему фаллосов. К концу семестра у тебя есть два предложения преподавательской работы: одно в Нью-Йорке, другое в Саваннском колледже живописи и дизайна. Жизнь в Нью-Йорке, очевидно, будет более яркой и авантюрной, не говоря уже о том, что это немаловажная ступень в карьере. Но там будет слишком дорого и людно. Саванна привлекает большей зарплатой, бесплатным жильем и медицинской страховкой. Вероятнее всего, там будет жарко и полно всякой деревенщины, но зато там тебе светит непрекращающийся поток жареных устриц, «буравчиков» на джине, джентльменов-южан и коктейлей «Лонг-Айленд айс ти».
Если ты едешь в Нью-Йорк, перейди к главе 34.
Если ты едешь в Саванну, перейди к главе 35.
18
Продолжение главы 9
Показ оказался кошмаром. Среди выставленных объектов ты замечаешь вышитые бисером стеганые чехлы для чайника и грустное «подпольное искусство», представленное распоротыми плюшевыми мишками, обклеенными изолентой. В местной газете показ представлен как первостатейный пример бездарности. Там говорится, что галереи пали до обслуживания самых низкопробных художников только для того, чтобы сохранить продажи и получать хоть какую-то прибыль. Твои преподаватели отчитывают тебя за то, что ты выставила свою работу прежде, чем была к этому готова. Однокурсники смеются над тобой.
И что с того? Дурная слава становится признаком нонконформизма. Ты встречаешь еще нескольких разгневанных студентов и местных художников, участвовавших в показе, и вы создаете группу (на самом деле с вами просто больше никто не хочет общаться). Вы называете группу ГОПНИКИ (Гедонистское Общество Понятия Не Имеет, Каково Искусство). Вы поддерживаете художников, лишившихся заработка, и помогаете им почувствовать вкус славы (относительной).
В качестве штаба вы используете склад у реки. Вашим первым заданием будет видоизменить городские рекламные щиты. И не просто закрасить их краской из распылителей, как делают художники-граффитисты, а изменить живописно, с аккуратно подобранными шрифтами и фотоснимками, которые изменяют исходное содержание рекламы. Вы глумитесь над ними столь изощренно, что человек может ходить мимо и не замечать изменений, пока кто-то не укажет ему на них. Например, на рекламном плакате сигарет «Кент» вы изменили крупные зеленые буквы, так что появилась надпись «сигареты „Клан“». Вы использовали ту же незамерзающую зеленую краску, тот же дрянной шрифт. На кожаном пиджаке улыбающегося ковбоя вы помещаете красно-белую свастику.
Специального политического послания у вас нет, но некий политический контекст все равно проскальзывает. Например, когда вы перекрасили дюжину городских автобусов, написав «Рабский труд» вместо «Работа на будущее», или когда вы добрались до рекламного щита «Энерджи Пойнт» возле конференц-центра. Того, на котором изображена семья (мама, папа, сын-подросток, маленькие улыбающиеся девочки-близняшки) у пылающего газового камина, все обнимаются в теплой уютной гостиной, а надпись гласит: «Нам нравится сюда приходить». Вы наклеиваете на этот плакат среди членов семьи изображение охотника на оленей, в клетчатом пальто, подходящей по цвету красной клетчатой шляпе, с ружьем, нацеленным в голову отца семейства. Внешность девочек-близняшек вы тоже меняете, так что кажется, будто у них витилиго, а в руку мамы помещаете большую банку валиума.
Газеты это обожают. Они фотографируют почти каждый рекламный щит и называют вашу группу «Бдительные вандалы», что заставляет вас работать усерднее. В следующий раз вы врываетесь в зоопарк, где привязываете к клеткам мясо. Вы стараетесь сделать так, чтобы мясо выглядело особенно символично, например, страусы получают тридцать пакетов куриных окорочков. Пол аквариума завален дохлой треской и окунями из рыбного магазина, а тигры в своей оформленной «под джунгли» клетке получили столько гамбургеров, сколько вы смогли себе позволить. Вы все совершенно забываете об учебе и вместо нее носитесь со своей все разрастающейся группой ГОПНИКов.
Однако вскоре ваши проделки наскучивают, и пресса обращается к другим идиотам. Так что группа решает предпринять что-то действительно стоящее: во время следующего футбольного матча местной лиги (транслируемого по телевидению) пробежать нагишом через футбольное поле. Однако вы не собираетесь полностью оголяться. План состоит в том, чтобы в перерыве между таймами выскочить на поле с привязанными к телу буквами, сделанными из мяса. Буквы сложат слово «гопники». Это заставит прессу сфокусироваться на вашей группе и обратить внимание на ваши работы. Затея слегка рискованная – вас могут счесть местными героями, а могут и арестовать. Тебе предписано быть буквой «г», первой на поле.
Если ты решаешь привязать мясо к своему голому телу, перейди к главе 36.
Если ты решаешь не привязывать мясо к своему голому телу, перейди к главе 37.
19
Продолжение главы 9
Ты не готова выставлять свою работу. Она еще сырая, недоработанная. У тебя из-за этого голова идет кругом, но чего ты хотела? Это – школа искусств, здесь у каждого сложные отношения со своими произведениями. Пожалуй, кроме одного студента – Тору Нишигаки. Он приехал по обмену из Японии, у него крошечная сухая рука, похожая на сломанное птичье крыло, и расплывшееся деформированное лицо, как будто он стоял слишком близко к огню. Его работы обескураживают. Они убедительны. Они прямы, несдержанны и прозрачны. Чересчур крупные полотна, двадцать на двадцать футов, с вкраплениями цвета, которые выглядят как перетертая ваниль и обгорелое кружево, смешанное со сливками. Белое на белом. К некоторым картинам приклеены липкие прутики, похожие на огромный лес, потонувший в снежной мгле.
Его работы лишены нарочитости, показного кокетства, крикливости, чего не скажешь об остальных (Сюзан Чоу для своей дипломной работы склеила вместе чучела животных и подожгла их). Он – особенный, лучший, поэтому в основном его игнорируют, не приглашают в свою компанию, даже подшучивают над его иссохшей рукой и красным оплывшим лицом. Впрочем, Тору Нишигаки скоро будет избавлен от всего этого – он заканчивает обучение.
Когда ты видишь его картины на выставке работ старшекурсников, у тебя как раз обострение конъюнктивита, отчего мир кажется расплывчатым. Но ты можешь с уверенностью сказать, что среди всех скульптурных нагромождений, кривобоких картин и скучных фотоснимков его работы выглядят по-настоящему ошеломительно. В них есть что-то завораживающее. Совершенно белый цемент, лишь посередине проведена одна черная линия. В этом есть какая-то мудрая простота, какая-то невозмутимость.
Старшекурсники выпускаются, Тору уезжает, и тебя захватывает образ белой картины из цемента. Ты пытаешься скопировать ее, пытаешься воссоздать – но безуспешно. Время идет, и теперь у тебя остается всего год до выпуска. Твоя преподавательница живописи рассказывает о новой программе студенческого обмена, по которой можно поехать в Исландию. В Рейкьявике есть относительно новая школа искусств, и они хотят, чтобы там учились студенты из разных стран мира. Они отправляют студентов в напарники к уже состоявшимся художникам, с которыми придется работать в течение семестра. Это практическая программа, которая предполагает, что ты должна будешь выполнять работу либо для художника, либо для какой-то местной организации.
Исландия? Все, что тебе известно об Исландии, это что там холодно, и еще что-то про китов и викингов. Кроме того, в теплой одежде ты выглядишь громоздко. Но там обещают бесплатное обучение и жилье и еще ежемесячную стипендию. Разумеется, на деле все может оказаться гораздо хуже, и ты окажешься в дурацком положении.
Если ты поедешь учиться в Исландию, перейди к главе 38.
Если ты остаешься в своей нынешней школе, перейди к главе 39.
20
Продолжение главы 10
Ты отправляешься в Беркли получать степень магистра в области биотехнологий. Ты занимаешься в лаборатории – маленькой белой комнатке с флуоресцентным освещением и шестью рабочими местами, притиснутыми друг к другу, вместе с шестью раздражительными студентами-старшекурсниками и твоей мрачной научной руководительницей, которой ты не нравишься, впрочем, как и все остальные. Она ясно дает понять, что возиться с такими идиотами, как вы, – это хуже, чем попасть в ад. Зовут ее профессор Шизу, а между собой называют профессор Шитцу, из-за коротенькой пухлой фигуры и пронзительного голоса.
Ты встречаешь студента-медика Дэвида, в котором шесть футов и два дюйма роста, у него черные волосы, кожа цвета кленовой древесины и темные, слегка раскосые глаза. Он наполовину канадец, наполовину японец. Высокий парень с изящными чертами лица, кроме того – увлеченный ученый, блестящий студент. Он пишет работу по генетическим каскадам регуляции бактериальных клеток и выделении ДНК (ему нравится играть в Бога – выращивать всякое разное из ДНК и стволовых клеток).
Еще он умеет готовить «спид», что частично дает ему средства на оплату учебы. Вы начинаете встречаться, так часто, как только можно, учитывая лихорадочность вашего образа жизни. Вы оба работаете целый день, а потом всю ночь зубрите – времени, чтобы объять океаны знаний, по которым вы пытаетесь плавать, никогда не хватает. Проходит немного времени, и ты спрашиваешь Дэвида, каков на вкус мет, каково его воздействие и насколько оно продолжительно. «Он просто заряжает тебя энергией, – говорит Дэвид. – Правда. Но твоей личности он не меняет. Зато каждый день как будто самый удачный в твоей жизни».
Ты пробуешь его.
От первого вдоха у тебя внутри все горит. Он растекается по горлу, и ощущение такое, словно ты проглотила кислоту. Потом тебе кажется, что он не действует. Ты чувствуешь себя вполне нормально. Дэвид говорит что-то смешное. Действительно смешное, и ты смеешься до колик. Твое сознание расширяется, становится предельно ясным и острым, как будто ты можешь понять все на свете, причем мгновенно.
Секс с Дэвидом необычен. Ему нравится послушание, он хочет подчинения и любит завязывать тебе глаза. В любой позе твои глаза закрыты специальными повязками, шелковыми галстуками, простынями или покрывалами (поначалу это озадачивает, но привыкнуть можно).
Ему не нравятся проявления привязанности, оловянная фольга и маленькие собачки. Он уважителен, задумчив и пунктуален. Еще он бывает надменным, ершистым и вредным. Ты знакомишься с его родителями (и они тебе нравятся), ты встречаешься с его шумной пышноволосой бывшей девушкой (и она тебе не нравится). Тебя восхищают мочки его ушей, похожие на кругленькие абрикосы, и его прямые белые ноги. Ему нравятся твои блестящие волосы и белые зубы – после его комплиментов ты как кошка мурлычешь от удовольствия. Тебе нравится делать его счастливым. Он заставляет тебя полюбить саму любовь.
Во всем – путешествиях по выходным и долгих ночах, проведенных за учебниками, бесконечных лекциях и беспокойных утренних часах, подстегиваемых кофе и «спидом», – вы вместе. Мет тебя слегка напрягает. Наступает момент, когда ты начинаешь думать, что вам пора завязать с ним, но Дэвид говорит, что надо отложить это до окончания учебы, иначе ты не справишься. Вы оба начинаете курить его, а не нюхать, – это не так неприятно, и можно избежать кровотечений из носа.
На следующий день после своего выпускного Дэвид неожиданно предлагает тебе выйти за него замуж. Он становится на одно колено прямо посреди двора, в окружении студентов и музыкантов, и протягивает тебе маленькое колечко с бриллиантом «маркиз». Он обещает всегда о тебе заботиться, быть тем, кого ты будешь обожать, и тем, кто обожает тебя. Вокруг вас собралась целая толпа зрителей, двое музыкантов под деревом бьют в гонги, а ты думаешь о том, что тебе учиться еще целых два года.
Если ты выходишь замуж за Дэвида, перейди к главе 40.
Если ты не выходишь замуж за Дэвида, перейди к главе 41.
21
Продолжение главы 10
Ты отправляешься работать в фармацевтическую компанию, называющуюся «Фармацепт», которая производит химиотерапевтические препараты. Твоя работа состоит в том, чтобы ездить по округе и убеждать врачей выписывать препараты, производимые этой компанией. На практике это означает, что ты являешься коммивояжером. Спекулянтом, лгунишкой, фальшивым проповедником. Ты целый день за рулем или ковыляешь по тротуарам, ездишь от клиники к клинике, от госпиталя к госпиталю. Слава богу, у тебя есть мет.
Ты усердно работаешь на продажах, иногда просто вторгаясь в офисы врачей, но к концу первого года тебе не удается выполнить норму. Главный хирург ожогового отделения больницы Милосердия говорит тебе, что большинство других агентов предлагают врачам «поощрения» за то, чтобы те выписывали нужные препараты. Когда ты спрашиваешь, о каких «поощрениях» идет речь, он пожимает плечами и возвращает тебе счета. (Из расследования, которое ты позже проводишь по собственной инициативе, тебе удается узнать о «скандале Кендаллов», который начался в 1996 году, когда было раскрыто наличие подозрительных договоренностей между врачами и одной огромной фармацевтической компанией. В офисе компании инспекторы обнаружили список с именами 99 врачей, которые согласились получать «не предусмотренные законодательством поощрения».)
В офисе ты как бы между прочим спрашиваешь старшего агента по продажам о возможных стратегических поощрениях. В конце концов выясняется, что многие старшие агенты по продажам предлагают врачам «поощрения» за выписывание лекарств, находящихся на стадии испытаний. Это единственный способ выполнять нормы, что, в свою очередь, является единственным способом сохранить работу. Иногда это деньги, иногда отпуска или членство в гольф-клубах (ты не спрашиваешь, предлагался ли когда-нибудь секс в качестве поощрения, но внезапно до тебя доходит, что почти все агенты-женщины хороши собой: Нонни, южноафриканка с высокими скулами, Белль, платиновая блондинка, Порция, у которой титьки как дирижабли).
Не все врачи принимают поощрения. Поэтому тебе нужно с осторожностью выбирать, кому их предлагать. К счастью, многие мини-боги в белых халатах считают, что на них действие закона не распространяется. И – посмотрим правде в глаза! – именно неписаные законы заставляют мир вращаться быстрее. Поощрения не являются чем-то незаконным, пока вас на этом не поймают (все их принимают, все только и ждут этого от тебя, и ты потеряешь работу, если не будешь их предлагать, к тому же ты получишь намного больше денег). Поэтому ты звонишь врачу, который, как тебе кажется, наверняка принимает поощрения (доктор Карлен, онколог, у которого есть золотое кольцо-печатка на мизинце и «порш» 911 модели, под цвет кольца). Когда он перезванивает, ты до того взволнована, что вынуждена принять таблетку. Он говорит, что был бы счастлив пообедать с тобой.
Если ты заплатишь врачу, чтобы он выписывал лекарство, проходящее испыния, перейди к главе 42.
Если ты не заплатишь врачу, чтобы он выписывал лекарство, проходящее испыния, перейди к главе 43.
22
Продолжение главы 11
В продуктовом магазине твоя работа состоит в том, чтобы стоять за кассой в течение восьми часов, пробивать чеки, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на настенные часы. Тебе помогает носильщик со сросшимися бровями, пахнущий водкой, беконом и луком. Первая рабочая неделя уходит на то, чтобы освоить основные правила. Как отмечать время ухода на кассе, как взвешивать капусту, как счищать с конвейерной ленты разбитые яйца, мороженое и даже детскую рвоту…
По тому, что человек покупает, можно многое о нем рассказать. У холостяков тележки заполнены вяленой ветчиной «Биг скво», замороженными обедами Суонсона, жевательным табаком с мятным вкусом и пивом «Шлитц». У молодых родителей в тележках подгузники для новорожденных, особо эффективное масло против сыпи, детские молочные смеси и быстрорастворимый кофе. Вот молодые покупатели: пластиковые корзинки с «Маунтин дью», кукурузными чипсами «Баглс» и «Доритос», дешевой малиновой газировкой «Кул эйд». А вот пожилые: ментоловые сигареты, сливовый сок и программа телевидения на следующую неделю. Встречаются также варианты типа «заноза у продавца в сердце» – одна банка кошачьих консервов, одна банка лапши быстрого приготовления и газета «Работа для вас».
Покупатели бывают хорошие и плохие. А иногда – просто подлые. Это люди, которые полагают, что ты наизусть помнишь, что сколько стоит, спрашивают, почему очередь так медленно движется, требуют, чтобы ты подмела проходы, говорят, что тебя уволят за то, что ты груба или глупа, и за то, что ты поставила апельсиновый сок на упаковку с яйцами, и так далее и тому подобное.
Это действует тебе на нервы, но у тебя хороший менеджер. Огги из тех парней, что славятся крутостью на деле, а не на словах. Он целыми днями играет в подсобке в карты со своими друзьями. Они курят травку и рассказывают одни и те же истории, которые ты уже знаешь не хуже их самих. «В этот момент Огги под огнем превратился в своей каске в „жаркое из бродяги, к вашему столу прямо из джунглей“… И тут Ле Гран получил пулю в яичко и вылил на него виски, чтобы обеззаразить». Огги никому не позволяет доставать кассирш, а если кто-то пытается, он грозится затолкать им в задницы копченую салаку или внести их в «черный список», которого здесь очень боятся. Поэтому в тех редких случаях, когда люди требуют позвать менеджера, ты указываешь на дверь подсобки и говоришь: «Добро пожаловать».
Кассиры здесь ни черта не получают. Вообще ни черта. После внесения арендной платы и покупки еды мало что остается. Все кассирши жалуются на то, что после оплаты расходов их мужей, занимающихся подледной рыбалкой, и трат их жадных детей-подростков у них не остается денег на прокладки. «Я всегда пользовалась свернутыми бумажными полотенцами», – ворчит Марта. Она приглашает тебя на вечеринки, для которых ты сама готовишь запеканку и приносишь покерные фишки, когда они играют в покер у кого-нибудь дома. Вместо денег принимаются подарочные купоны и купоны со скидками. Там можно хорошо провести время. Женщины рассказывают свои истории – после пары кружек пива все становятся весьма разговорчивы.
Ты рассказываешь им о своих художественных работах, о том, как твои металлические скульптуры никто не понимал, и о том, что там с тобой обращались как с представительницей низшего класса. Они все согласно кивают и говорят: «Люди привыкли делать скоропалительные выводы, не зная тебя». К концу вечера ты уже почти влюблена в этих краснолицых грубоватых норвежек, у каждой из которых тяжелая жизнь, но при этом ни одна из них никогда не станет считать саму себя или тебя представительницей низшего класса.
Они смеются и рассказывают о тех временах, когда они тоже были молодыми и хотели заниматься в жизни другими вещами, потом это проходит, и к концу вечеринки они уже просто молча сидят, потягивая свое пиво и поеживаясь. «Лучше купи „Бэг балм“, – советует Марта. – Им натирают коровье вымя, чтоб оно стало мягче. Хорошо действует даже зимой, а иначе у тебя руки потрескаются, когда будешь с продуктами возиться». Она показывает тебе свои ладони, красные, в мелких шрамах от постоянного передавания пакетов и регистраторской работы. У тебя руки по-прежнему мягкие, белые. Ты сомневаешься, стоит ли тебе продолжать здесь работать.
Так или иначе, но в отдаленных северных городках работы мало, хотя нельзя сказать, что ее нет совсем. К примеру, есть Лили, пляжный надувной мяч, а не женщина; с подведенными черным карандашом бровями и слепым карликовым пуделем грязно-коричневого цвета, которого она повсюду таскает с собой вместо сумочки. У нее своя телефонная служба для мужчин, которая называется «У малышки Лили», и она уже несколько раз спрашивала, не хочешь ли ты поработать у нее. Она говорит, что это лучшая работа в городе. «Просто говоришь мужчинам непристойности и купаешься в деньгах. Оплата хорошая, а твоя киска остается дома, где ей самое место». «А кто звонит-то?» – спрашиваешь ты.
Лили пожимает плечами: «Сама знаешь: мужья, отцы, нормальные мужчины, которые просто не могут говорить со своими женами. – Потом она на минуту задумывается. – Полагаю, наши клиенты в основном дальнобойщики, да еще куча извращенцев в инвалидных колясках».
Если ты остаешься в продуктовом магазине, перейди к главе 44. Если ты будешь работать в телефонной службе у Лили, перейди к главе 45.
