Текст книги "Последний бой майора Петтигрю"

Автор книги: Хелен Саймонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Отличный ход, – сказала миссис Али. – Вы прекрасно выглядите.

– И вы, – ответила Грейс. – Я не была уверена насчет шали, но на вас, дорогая, это платье выглядит еще более соблазнительно. Вы выглядите как королева.

– Ну что, пойдемте с нами? – предложил майор, глядя на разноцветную толпу, осаждавшую бар.

– Я обещала Дейзи, что пробуду здесь еще полчаса, – сказала Грейс. – Идите, пусть наш Великий визирь вас объявит.

Миссис Али покрепче взяла его под руку, словно опасаясь упасть, и улыбнулась скорее решительно, чем радостно. Когда Рубикон в виде алого ковра перед входом был перейден, майор прошептал:

– При чем тут вообще Великий визирь?

У входа их ожидал хмурый Алек Шоу в огромном желтом тюрбане. Заплетенная в косички борода сочеталась с вышитой шелковой мантией и туфлями с загнутыми носами, которые были очевидно ему малы. Выглядел он крайне недовольным.

– Ничего мне не говорите, – заявил он, поднимая руки. – Все, после вас я отсюда сваливаю. Пусть Дейзи ищет другого идиота стоять здесь.

– А по-моему, ты выглядишь вполне убедительно, – сказал майор. – Эдакий Фу-Манчу[21]21
  Фу-Манчу – персонаж многочисленных романов английского писателя Сакса Ромера, злой гений криминального мира, воплощающий в себе все коварство Востока.


[Закрыть] сегодняшнего вечера.

– Я говорил Альме, что борода тут ни к чему, – сказал Алек. – Но она припрятала ее еще со времен «Микадо» и так крепко приклеила, что теперь, видимо, мне придется ее сбривать.

– Попробуйте вымочить ее в большом стакане джина, – предложила миссис Али. – Клей размякнет.

– Твоя спутница, судя по всему, не только прелестна, но и весьма умна.

– Миссис Али, думаю, вы знакомы с мистером Шоу, – сказал майор.

Миссис Али кивнула, но Алек уставился на нее из-под покосившегося тюрбана, словно не веря своим глазам.

– Господи, – сказал он и покраснел. – Альма говорила, что вы придете, но я бы никогда не узнал вас – я имею в виду вне контекста.

– Слушай, может, обойдемся без объявлений и просто пойдем выпьем? – спросил майор.

– Ну уж нет, – ответил Алек. – У меня последние полчаса не было никого интересного. Сейчас на нас все будут смотреть.

Он подхватил медный рупор, украшенный бумажными цветами, и заревел в него, перекрывая музыку:

– Майор Эрнест Петтигрю в костюме редкого индостанского пингвина и его спутница, великолепная королева провианта, миссис Али!

Оркестр заиграл следующую мелодию, танцоры притормозили, чтобы почувствовать новый ритм, и многие повернулись, чтобы поглазеть на пришедших.

Скользя взглядом по лицам, майор кивал и улыбался. Ему помахал и подмигнул старый мистер Перси, танцевавший с загорелой женщиной с обнаженными плечами. Ему кивнули две знакомые по клубу пары и тут же принялись перешептываться. Майор покраснел. Где-то в толпе ему почудилась знакомая прическа, и он задумался, не привиделась ли ему его золовка, Марджори. Он вечно находил предлоги не приглашать ее и Берти, опасаясь, что она распугает всех его друзей своим крикливым голосом и вечными разговорами о деньгах. Казалось невозможным, чтобы она пришла сюда именно сегодня. Он моргнул и снова увидел ее, танцующей с тучным джентльменом, прославившимся на весь клуб своими вспышками ярости и тем, что утопил в море несметное количество клюшек. Танцоры закружились под быстрый свинг, Алек стянул тюрбан и провел рукой по влажному лбу.

– Я пошел. Если он вам надоест, найдите меня, и я о вас позабочусь, – сказал он и протянул влажную руку.

Миссис Али пожала ее не моргнув глазом, и майор подивился, где она берет душевные силы.

– Ну что, ныряем? – сказал он. Музыка становилась все громче. – Думаю, нам сюда.

В зале было слишком много народу. В восточной части помещения двери были распахнуты, на сцене у дальней стены расположился маленький оркестр. По периметру танцпола стояли группки людей, втиснутые между танцорами и круглыми столами, каждый из которых был украшен желтыми цветами и свечкой в виде минарета. Официанты пробирались сквозь толпу, держа высоко над головой подносы с закусками, словно соревнуясь, кто сможет пройти по залу взад-вперед, не лишившись ни одной тарталетки. Дурманяще пахло орхидеями. Воздух был влажный – то ли от испарений человеческих тел, то ли от тропических папоротников, в изобилии свисающих с пенопластовых колонн.

Миссис Али помахала миссис Расул, которая, стоя у дверей в кухню, по одному посылала в зал официантов, словно гонцов то с поля битвы, то на поле. На их глазах она отправила в бой мистера Расула-старшего; он опустил поднос слишком низко и добрался только до первого ряда столов, где и был безжалостно ограблен. Миссис Расул с привычной деликатностью увела его обратно на кухню.

Майор медленно вел миссис Али вокруг танцпола. Соседняя с кухней барная стойка скрывалась за батальонами умирающих от жажды гостей, и он решил направиться ко второй стойке, надеясь, что потом им удастся устроиться на относительно тихой террасе. Майор уже забыл, как тяжело пробираться через толпу, пытаясь оберегать свою спутницу и от равнодушных спин разговаривающих, и от локтей танцоров. Но зато ему приходилось прижимать к себе руку миссис Али, и это было достаточным утешением. Он мимоходом понадеялся, что кто-нибудь толкнет ее прямо к нему в объятья.

Костюмы варьировались от дорогих и взятых напрокат до торопливых импровизаций. Рядом с колонной, увитой виноградными лозами, стоял Хью Уэтстоун в охотничьей куртке и азиатской шляпе.

– Это тоже осталось с «Микадо»? – прокричал майор.

– Сувенир из Гонконга, – ответил Уэтстоун. – Я отказался тратить деньги на костюм, после чего моя супруга пошла вразнос и купила себе весь наряд махарани[22]22
  Махарани – супруга магараджи.


[Закрыть].

Они оглядели комнату. Майор увидел миссис Уэтстоун в пронзительно-зеленом сари – она беседовала с Мортимером Тилом, который сменил свой традиционный костюм на наряд, состоявший из пиджака, желтого галстука и потертых спортивных штанов, заправленных в сапоги для верховой езды. Он с удовольствием посматривал на декольте миссис Уэтстоун, вызвавшее у майора ассоциации с кондитерской выпечкой. Сама миссис Уэтстоун с радостью рассказывала Мортимеру о своей временной татуировке в виде змеи, которая поднималась из ложбинки между грудями и вилась до самой ключицы.

– Ну куда она его теперь наденет? – сокрушался Хью.

Майор покачал головой. Хью счел, что майор разделяет его недовольство, тогда как на самом деле майор осуждал и Хью, который даже не обращал внимания, что кто-то заигрывает с его женой, и Мортимера, который никогда по своей воле не выходил в свет со своей супругой.

– Используйте его вместо покрывала, – предложила миссис Али.

– Прошу прощения! Миссис Али, вы знакомы с Хью Уэтстоуном?

Майор надеялся избежать необходимости представлять их друг другу: Хью уже заметно покачивало.

– Боюсь, что не имел удовольствия, – сказал Хью, явно не узнав миссис Али.

– Обычно я взвешиваю вам полфунта бекона, три унции горгонзолы и полдюжины тонких сигар, – сказала миссис Али, приподымая бровь.

– Господи, вы же работаете в магазине, – сказал он, пялясь на нее уже в открытую. – Напомните мне, чтобы я теперь брал побольше.

– Нам пора идти, – сказал майор и втиснулся между миссис Али и Хью, который славился тем, что щипал всех дам за ягодицы.

Больно было думать, что придется весь вечер представлять миссис Али людям, которые уже много лет покупают у нее молоко и газеты.

– Недешево, должно быть, обходится аренда туземной принцессы! – проревел им вслед Уэтстоун.

Прежде чем майор успел придумать достойный ответ, музыка остановилась, и из толпы на них внезапно, словно гончая, почуявшая лисенка, вынырнула Дейзи Грин. Она была одета женой посла: белое платье, синий кушак и множество загадочных медалей и булавок. Голову ее украшала наколка, украшенная пером павлина, которым она то и дело тыкала в лицо окружающим.

– Миссис Али, вы не в костюме? – сказала она таким тоном, как будто указала на волочащийся по полу шарф или застрявший между зубов листик шпината.

– Мы с Грейс обменялись костюмами, – ответила миссис Али с улыбкой. – Она взяла мою тунику и шаровары, а мне досталось платье ее тети.

– Какая жалость, – сказала Грейс. – А мы надеялись увидеть вас в вашем национальном костюме. Правда, Кристофер?

– Что? – переспросил викарий, вылезая из ближайшей кучки гостей.

В сапогах для верховой езды, неглаженном мундире, ярком полосатом галстуке и пробковом шлеме он выглядел как-то помято и напоминал скорее пьяного любовника жены посла. Майор представил себе, как Дейзи и Кристофер возобновляют эту игру, вернувшись домой, и улыбнулся.

– Петтигрю!

Майор молча пожал протянутую ему руку: как всем было известно, в шумных компаниях викарий мгновенно глох. Это доводило до колик многие поколения мальчиков-певчих, которые любили вдруг заговорить одновременно и устраивали соревнования, кто произнесет больше всего непристойных слов во время репетиции хора и останется незамеченным.

– Разумеется, с вашей фигурой вы можете носить любой цвет, – Дейзи, оказывается, все еще говорила. – Конечно, жаль бедняжку Грейс, но, с другой стороны, фиолетовый цвет сложно обыграть.

– Думаю, Грейс сегодня выглядит потрясающе, – сказал майор. – Как и миссис Али, разумеется. Миссис Али, вы, наверное, знакомы с отцом Кристофером?

– Ну разумеется, – ответил викарий, слегка скосив глаза, что было явным признаком того, что он вообще не понимает, кто перед ним.

– Тетушка Грейс прославилась своими экстравагантными вкусами, – сообщила Дейзи, осматривая миссис Али с ног до головы, словно прикидывая, не надо ли внести какие-нибудь изменения в ее наряд. – Грейс говорила мне, что ей ни разу не хватило храбрости надеть что-нибудь из ее нарядов. Она очень чувствительна даже к малейшим намекам на нарушение приличий. Но вам, моя дорогая, он очень идет. Надеюсь, вам понравится вечер.

Она уже ускользала обратно в толпу.

– Пойдем, Кристофер!

– Кто все эти люди? – вопросил викарий.

– Как хорошо, что я не пью, – сказала миссис Али, когда они вновь углубились в толпу.

– Да, Дейзи на многих так действует, – согласился майор. – Простите, пожалуйста.

– Прошу вас, не извиняйтесь.

– Простите, – повторил майор прежде, чем успел себя остановить. – Мне кажется, барная стойка где-то тут, за пальмой.

Возле бара народу было меньше, но пространство между майором и выставленными на стойку коктейлями занимали приунывшая Сэди Хан и ее муж. Доктор Хан был так напряжен, что напоминал окоченевший труп. Это был приятный мужчина с густыми короткими волосами и большими карими глазами, но голова у него была слишком маленькая, и он так отчаянно тянул шею, словно боялся собственного воротника. Одет он был в белую форму с короткой алой мантией и плотно сидящую шляпу, украшенную медалями. На миссис Хан было плотное, как ковер, пальто с густой вышивкой и несколько жемчужных нитей.

– Жасмина, – сказала миссис Хан.

– Саадия, – ответила миссис Али.

– Миссис Али, вы просто потрясающе выглядите, – сказал доктор и низко поклонился.

– Благодарю.

Миссис Али поплотнее завернулась в накидку, защищаясь от восхищенного взгляда доктора. Сэди Хан поджала губы.

– Майор Петтигрю, разрешите представить моего мужа, доктора Хана.

– Приятно познакомиться, – ответил майор и потянулся пожать руку доктору Хану.

– Майор Петтигрю, сегодня, кажется, мы сидим за одним столом, – сказала Сэди. – Вы же за шестым столом?

– Не знаю.

Он порылся в кармане в поисках карточки, которую Грейс вручила ему в вестибюле, и разочарованно уставился на изящно выписанную зелеными чернилами шестерку.

– По-моему, ваша знакомая Грейс де Вер тоже к нам присоединится, – сообщила Сэди и потянулась мимо миссис Али, чтобы взглянуть на его карточку. – Очень достойная дама.

Ударение на слове «дама» было практически незаметным, но майор заметил, что миссис Али покраснела и слегка напряглась.

– Кто-нибудь хочет шампанского? – спросил один из официантов миссис Расул и навис над ними с подносом. – Розовое – это фруктовый пунш, – тихо сообщил он миссис Али.

– Тогда, думаю, мы все будем пить розовый пунш? – спросил майор; он полагал, что никто из них не употребляет спиртное, и хотел из вежливости к ним присоединиться, хотя и гадал, как справится с сегодняшним вечером без алкогольной поддержки.

– Вообще-то я бы выпил еще джина с тоником, – сказал доктор Хан. – Не присоединитесь, майор?

– Ладно уж, мужчины, пейте что хотите, – сказала Сэди и шлепнула мужа по руке сумочкой из крокодильей кожи. – Не стесняйтесь, майор.

Пока разливали напитки, все молчали.

– Вы, наверное, с нетерпением ждете представления перед десертом, – сказала наконец Сэди Хан, помахивая программой с надписью «Программа вечера во дворце магараджи». Она указала нужное место своим толстым большим пальцем с цитриновым кольцом, и майор посмотрел, куда указывал ее длинный ноготь.

ПОЛКОВНИК ПЕТТИГРЮ СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ

Постановка, основанная на традиционных танцах Моголов, продемонстрирует нам историю блестящего сражения, в котором герой наших мест, служивший в Индии полковник британской армии Артур Петтигрю дал отпор целому поезду отчаянных головорезов и спас младшую жену местного магараджи.

За свой героизм полковник был награжден британским орденом «За заслуги» и парой английских охотничьих ружей лично от благодарного магараджи.

После разделения Индии магарадже пришлось отдать свою провинцию, но он переселился в Женеву, где и жил со своими женами и многочисленными родственниками.

После танцев почетный член нашего клуба лорд Даниэль Дагенхэм вручит семье полковника Петтигрю серебряный чайный поднос.

– Ваш родственник? – спросил доктор Хан.

– Мой отец, – ответил майор.

– Такая честь. Вы, должно быть, в восторге, – сказала миссис Хан.

– Меня это все несколько смущает, – ответил майор, чувствуя, однако, легкое удовлетворение.

Он взглянул на миссис Али, чтобы проверить, какое все это производит на нее впечатление. Она улыбнулась, но ему показалось, что она с трудом удерживается от смеха.

– Они подняли такую шумиху, – заявила миссис Хан. – Моему мужу страшно неловко, что они на всю обложку кричат о спонсорах.

Все взглянули на обложку программки – отведенные спонсорам строчки к низу страницы становились все уже и уже. На первой строчке крупными буквами значилось «Сент-Джеймс хоумс», а в самом низу, прямо под «Уходом за газонами, Джейкс и сыновья» стояла крохотная надпись курсивом: «Пластическая хирургия „Первая лига“». Это, видимо, было заведение доктора Хана.

– Что это за «Сент-Джеймс хоумс»? – спросил доктор Хан, но майор не собирался его просвещать.

– Они хотят застроить Эджкомб-Сент-Мэри большими домами, – сказала миссис Али. – Продавать их будут только богатым людям с хорошими связями.

– Какая интересная идея, – сказала миссис Хан мужу. – Надо узнать, какого размера будут эти дома.

– Это затея лорда Дагенхэма, – добавила миссис Али.

– Насколько я понимаю, лорд Дагенхэм сегодня будет лично вручать вам награду, – обратилась миссис Хан к майору. – Мой муж очень рад, что ему не придется этого делать. Он всегда поддерживает подобные начинания, но терпеть не может оказываться в центре внимания.

– Конечно, лордам не приходится ни за что платить, – сказал доктор Хан, одним большим глотком допил свой коктейль и принялся махать официанту.

– Мой муж очень щедр, – добавила миссис Хан. Их разговор прервала барабанная дробь. Алек Шоу, снова в тюрбане, возвестил о прибытии самого магараджи и его придворных. Оркестр заиграл какую-то смутно знакомую мелодию.

– Это Элгар[23]23
  Эдуард Элгар (1857–1934) – знаменитый английский композитор-романтик.


[Закрыть]? – спросил майор.

– По-моему, это из фильма «Король и я»[24]24
  «Король и я» (1956) – музыкальный фильм о жизни английской учительницы при дворе короля Сиама.


[Закрыть] или чего-то в этом роде, – ответила миссис Али, уже открыто посмеиваясь.

Толпа на танцполе расступилась. Майор оказался зажатым между эфесом меча доктора и пышным бедром миссис Хан. Он выпрямился, стараясь избежать неприятного соприкосновения. Миссис Али тоже выглядела недовольной – ее прижало к доктору с другой стороны.

В зал вошли два официанта со знаменами, вслед за которыми шли лорд Дагенхэм и Гертруда в роскошных костюмах. Дагенхэм, одетый в лиловую тунику и тюрбан, с явным трудом оберегал свой ятаган от своих же шпор. Гертруде, судя по всему, велели размахивать руками, чтобы показать во всей красе развевающиеся рукава: она держала руки под углом в 30 градусов и шагала по ковру, словно на ней по-прежнему были шлепанцы, а не атласные туфельки. За ними семенили две шеренги пританцовывающих официанток под руководством легконогой Амины в ярко-синем наряде. Она спрятала волосы под атласный шарф, и хотя ее лицо было скрыто шифоновой вуалью, оставляющей открытыми только подведенные глаза, она выглядела прелестно. Девушки двигались вполне прилично, и по мере того, как они шагали мимо, майор понял, что их построили в соответствии со степенью их энтузиазма: первые энергично извивались, последние же еле двигались от смущения.

Вслед за танцовщицами шли два барабанщика и музыкант с ситаром, за ними – еще два официанта с флагами, пожиратель огня и, наконец, акробат, сделавший пару трюков на месте, чтобы дать процессии время продвинуться. Знаменосцы с трудом протиснулись сквозь дверь, и майор ощутил слабый запах паленого, сигнализирующий, что пожиратель огня не утерпел. Лорд Дагенхэм и его племянница взошли на сцену с противоположных концов и встали за Алеком, который низко им поклонился и чуть не уронил микрофонную стойку. Ее поймал лорд Дагенхэм.

– Дамы и господа, объявляю этот восхитительный вечер открытым! – провозгласил он. – Прошу к столу!

Глава 17

Шестой стол располагался на весьма заметном месте недалеко от сцены; чета Ханов осталась очень довольна.

– Приятно познакомиться с коллегой-спонсором, – сказал доктор Хан сидевшей за их столиком паре – это были мистер и миссис Джейкс, которые уже освоили содержимое хлебной корзинки.

– Мы каждую весну даем им скидку на средство против сорняков, вот они нас и приглашают. Моя жена любит танцевать, – сообщил мистер Джейкс.

Он был в одет в тунику простые бежевые шаровары и ботинки с темными носками. Жена была одета так же, но на ногах у нее были золотые сандалии на танкетке, а прическу украшала широкая золотая повязка. Майор подумал, что они похожи на пару хирургов в соответствующих облачениях.

– О, играют мамбу! – воскликнула миссис Джейкс и подскочила в кресле так, что звякнула посуда на столе. Майор торопливо встал следом.

– Прошу нас простить, – сказали Джейксы и ускользнули на танцпол.

Майор снова сел, жалея, что не может пригласить танцевать миссис Али.

К ним подошла Грейс и представила мистера Стерлинга, одетого в старый желтый китель, украшенный черной тесьмой, черную фуражку и черно-желтый шарф, свешивающийся ему на спину.

– О, вы американец, – сказала миссис Хан, протягивая ему руку. – Какой прелестный костюм.

– Это форма бенгальских улан – знаменитого британского-индийского полка, – сообщил юноша и указал на свои пышные белые бриджи. – Хотя лично я не понимаю, как британцам удалось завоевать целую империю в этих клоунских штанах.

– И это говорит представитель нации, завоевавший Запад в кожаных гамашах и беличьих шапках, – заметил майор.

– Рад снова вас видеть, майор, – сказал Стерлинг, протягивая ему руку. – С вами надо быть начеку.

– А где мистер Фергюсон? – спросила Грейс.

– Он обычно опаздывает из соображений безопасности, – сообщил Стерлинг. – Не хочет привлекать к себе внимание.

В это мгновение в дверях появился сам Фергюсон. Пышность его мундира заставляла поверить в его подлинность. Поверх он набросил алую накидку, подбитую горностаем. Под левым локтем он зажал высокую треуголку, а правой рукой набирал что-то на телефоне. Его поддерживала Сэнди – в облаке сизо-голубого шифона и в розовых перчатках.

– Взгляните, майор, это не Роджер идет с Фергюсоном?

Это в самом деле был Роджер, туго затянутый в костюм своего деда. Он по-собачьи трусил за Фергюсоном. Когда тот остановился, Роджер чуть не врезался в него. Сэнди с явным усилием сохраняла на лице сдержанную улыбку.

– Мистер Фергюсон превзошел великолепием даже нашего магараджу, – сказала миссис Хан.

– Где он, интересно, взял такой наряд? – спросил доктор Хан. Видно было, что он уже не был так доволен своим костюмом.

– Красиво, правда? – сказала Грейс. – Это мундир лорда Маунтбаттена[25]25
  Луис Маунтбаттен (1900–1979) – последний вице-король Индии, которая обрела независимость в период его правления.


[Закрыть].

– Очень уместно. Вы шутите, я надеюсь, – сказала миссис Али слегка напряженно.

– Не настоящий, конечно, – сказал Стерлинг. – Остался от какой-то постановки Би-Би-Си.

– Майор, ваш сын изображает придворного Маунтбаттена? – спросил доктор Хан.

– Мой сын, – начал майор, стараясь говорить медленно и спокойно, – одет, как полковник Артур Петтигрю, которого он будет изображать в сегодняшней постановке.

За столом повисло молчание. Роджер, так и следовавший за Фергюсоном, выглядел скорее как слуга, чем как полковник. Он был плотного телосложения, и мундир сидел на нем слишком туго, что заставило майора подумать, не был ли его отец тоньше и меньше, чем ему запомнилось.

– Роджеру очень идет мундир, – сказала Грейс. – Вы, должно быть, так им гордитесь.

Она поймала взгляд Роджера и помахала ему. Тот скорее с неохотной, чем радостной улыбкой направился в их сторону. Глядя на него, майор старался ощущать только гордость, к которой, однако, примешивалось смущение при виде сына в форме, на которую он не имел никакого права. Роджер наотрез отказался пойти по военной части. Майор вспомнил спор, который состоялся в ветреный день во время пасхальных каникул. Роджер приехал из колледжа с кучей учебников по экономике и новой мечтой стать финансистом и на корню обрубил все робкие надежды майора.

– Армия либо для бюрократов, либо для идиотов, – сказал Роджер. – Карьеру там не сделаешь.

– Так ты служишь своей стране, – сказал ему майор.

– Так я рискую застрять там же, где и ты!

Роджер был бледен, но в голосе его не было ни извиняющихся, ни виноватых ноток. Его слова больно ударили.

– Так ваш дед был полковником? – спросила миссис Хан, когда Роджера представили всем присутствующим. – Как чудесно, что вы следуете семейной традиции.

– Традиции – это очень важно, – добавил ее муж.

– Вообще-то Роджер работает в Сити, – сообщил майор. – Он банкир.

– Хотя мне иногда кажется, что мы сидим в траншеях, – сказал Роджер. – Зарабатываем шрамы в сражениях с рынком.

– Банки играют в наше время очень важную роль, – сказал доктор Хан, с воистину политической ловкостью меняя тему. – У вас есть возможность завязывать самые важные знакомства.

Все взглянули на лорда Дагенхэма, стол которого стоял на небольшом помосте в центре зала.

– Я видел Марджори, – сказал майор, отводя Роджера в сторону. – Это ты ее пригласил?

– Господи, нет, конечно, – ответил Роджер. – Это Фергюсон. Она сказала, что получила от него очаровательное приглашение.

– Зачем это ему понадобилось?

– Думаю, он хочет надавить на нас по поводу ружей, – сказал Роджер. – Будь тверд, папа.

– Я так и планировал, – ответил майор.

Ужин протекал слегка хаотично. Официанты протискивались между гостями, не желавшими сидеть на своих местах. Танцпол был забит, но многие только притворялись, что идут туда, а вместо этого бродили от столика к столику, здороваясь со знакомыми и демонстрируя свои костюмы. Даже чета Ханов, которые сообщили, что собираются станцевать ча-ча-ча, вскоре были замечены в группе, столпившейся вокруг лорда Дагенхэма. Вокруг него собралось так много народу, что майор заметил, как сидящая между Дагенхэмом и Фергюсоном Сэнди просит официанта передать ей очередное блюдо через стол, а не пытаться подойти к ее месту. Когда подошло время есть горячее, стало ясно, что официанты слишком заняты, разливая окружающим вино, чтобы помнить о фруктовом пунше для миссис Али.

– Давайте я сбегаю в бар, если вы не против меня подождать, – предложил он.

– Хорошо, мы с Грейс пока что посплетничаем, – ответила миссис Али.

– Мне ничего не берите, – сказала Грейс. – Мне одного бокала хватит на весь вечер.

После этого она взяла свою сумочку и, извинившись, торопливо удалилась в дамскую комнату.

– Возможно, надо предупредить ее, что каждый раз, как она отворачивается, официант подливает ей шардоне, – заметил майор.

Пробиваясь через толпу к своему столику, майор остановился за кадкой с саговым деревом, чтобы взглянуть на миссис Али – сидя за столом в одиночестве, она казалась совсем маленькой. Лицо ее сохраняло равнодушно-вежливое выражение, взгляд был направлен на танцующих. Майор видел, что здесь, в этом теплом зале она выглядела куда менее уверенно, чем на ветреной набережной, заливаемой дождем. Он уже не раз замечал, что люди, сидящие в одиночестве, зачастую кажутся менее привлекательными, чем те, кого окружают восхищенные спутники. Миссис Али вдруг широко улыбнулась, враз обретя всю свою красоту. К ней наклонился Алек Шоу, и, к удивлению майора, она встала, приняв приглашение на довольно быстрый фокстрот. Алек взял ее за руку и обнял ее тонкую талию – и тут кто-то хлопнул майора по плечу.

– Ну что, майор, вам весело? – вопросил Фергюсон. В руках у него был стакан виски, в зубах – сигара. – Я как раз собирался покурить.

– Вполне, вполне, – ответил майор, пытаясь не упустить из виду Алека и миссис Али, которые чересчур оживленно кружились по залу.

– Я рад, что ваша золовка смогла прийти, – сказал Фергюсон.

– Прошу прощения? – переспросил майор, не отрывая взгляда от танцпола. Как он и думал, она танцевала необычайно легко, и платье синими волнами колыхалось вокруг ее ног.

– Она рассказала, что хочет отправиться в круиз, когда у нее будут деньги.

– Какие деньги?

Майор разрывался между внезапным желанием удушить Алека и требованиями внутреннего голоса, велевшего прислушаться к Фергюсону. Сделав над собой усилие, он отвернулся от танцпола.

– Не беспокойтесь.

Теперь Фергюсон, кажется, тоже следил глазами за миссис Али, которая плыла сквозь толпу танцующих.

– Я буду играть честно, если и вы со мной по справедливости, – продолжил американец. Фергюсон взглянул на майора в упор. – Я уже сказал Стерлингу, что мог бы заплатить вдове за ее ружье прямо сейчас, а потом вычесть это из доли Петтигрю, но зачем? Майор ведь джентльмен и не будет пытаться меня надуть.

– Вы пригласили ее сюда, – сказал майор.

– А как же? – ответил Фергюсон и снова хлопнул его по спине. – Надо же было, чтобы все Петтигрю видели, как вам вручают премию.

– Конечно, – сказал майор. Его подташнивало.

– После представления сразу забирайте ружья, – добавил Фергюсон, уходя. – Она очень интересовалась их местонахождением.

Майора так потрясла скрытая угроза в словах американца, что он вновь укрылся в тени занавеса, чтобы прийти в себя. Так ему удалось избежать встречи с Дейзи Грин, которая прогуливалась по залу в компании Альмы. Она тоже заметила Алека и миссис Али, остановилась и схватила Альму за руку.

– Смотрю, она окрутила твоего мужа.

– По-моему, она чудесно выглядит, – сказала Альма. – Я попросила Алека за ней поухаживать, чтобы ей не было одиноко.

– Я просто говорю, если бы Грейс была поумнее, он бы не стал увлекаться экзотикой.

– Кто, Алек?

– Да при чем тут Алек, дурочка.

– По-моему, Грейс переживает из-за морщин на шее, – сказала Альма, поглаживая собственную шею, задрапированную в лиловый атласный шарф, окаймленный тихо звенящими шариками из оранжевого стекла.

Она нарядилась в викторианскую блузку с высоким воротником и широкую мятую бархатную юбку, явно пережившую множество нападений моли.

– Ей будет из-за чего переживать, когда эта ее так называемая подружка уведет его и утрет всем нам носы, – прошипела Дейзи.

– Если она выйдет за него замуж, нам, видимо, придется пригласить ее в клуб садоводов? – спросила Альма.

– Нам, разумеется, придется соблюсти свой христианский долг, – сказала Дейзи.

– Его жена не слишком увлекалась клубами, – сказала Альма. – Может, и эта не будет.

– К сожалению, будет неправильно приглашать ее в общества, деятельность которых связана с церковью, – неприятно улыбнулась Дейзи. – Поэтому большинство комитетов будет для нее закрыто.

– А может, она покрестится, – захихикала Альма.

– Даже не вздумай так шутить, – сказала Дейзи. – Будем надеяться, это просто прощальная гастроль.

– Воспоминания о грехах юности, – добавила Альма.

Они рассмеялись и углубились в толпу. Мгновение спустя майор сумел пошевелиться и отлепить свое застывшее тело от холодного стекла двери. Подумав, что, может, не стоило приглашать миссис Али на вечер, он тут же устыдился себя и вместо этого разозлился на Дейзи и Альму. Как вообще можно было выдумать такую чушь про него и миссис Али.

Он всегда считал, что сплетни – это злобные нашептывания неудобных истин, а не дурацкие выдумки. Как защитить себя от таких клеветников? Разве недостаточно того, что он старается жить безгрешно, чтобы выдуманные истории не передавались под видом фактов? Он оглядел зал, набитый людьми, которых он считал своими друзьями. На мгновение они все показались ему незнакомцами, да к тому же еще пьяными. Он уставился на дерево, но разглядел только бирку, сообщающую, что оно сделано из пластика и произведено в Китае.

Он вернулся за стол как раз когда Алек галантно усаживал миссис Али на место.

– Помните, что я вам сказал, и не обращайте на них внимания, – сказал он. – Твоя спутница, Эрнест, замечательно танцует.

На этом Алек скрылся в толпе.

– О чем он? – спросил майор, поставив на стол бокалы, и сел рядом с ней.

– По-моему, он пытался меня приободрить, – ответила она, смеясь. – Он попросил меня не волноваться, если некоторые ваши друзья поначалу будут держаться натянуто.

– Какие друзья? – спросил майор.

– А у вас нет друзей? Кто же тогда все эти люди?

– Будь я проклят, если знаю, – сказал он. – Кстати, я не знал, что вы танцуете, а то пригласил бы вас.

– А теперь вы меня пригласите? – спросила она. – Или возьмете еще порцию ростбифа?

Вокруг них кружили официанты миссис Расул с тарелками в руках.

– Вы окажете мне честь?

Музыканты заиграли медленный вальс, и он повел ее танцевать.

Какая странная вещь эти танцы, думал майор. Он уже забыл, как начинает бежать по венам ток, когда в твоих руках вдруг оказывается та самая женщина. Теперь он понимал, почему вальс когда-то вызывал такое же неодобрение, как и нынешние дикие пляски. Он чувствовал, что существует только в круге, внутри которого они вращаются, и остальные танцующие расступались перед ними, словно волны. Ничто в мире не существовало, кроме ее улыбающихся глаз; в зале не было никого, кроме них двоих. Он и не предполагал, что может держаться так прямо и кружиться так быстро.

Проплывая мимо сцены и бара, он не видел, как двое сплетничают за его спиной, но в краткую музыкальную паузу до него донесся мужской голос:

– Как думаешь, его попросят уйти из клуба?

И второй голос громко ему ответил:

– Я бы не стал, но секретарь говорит, что это та же история, что и с Джорджем Тобином.

Майор почувствовал, как пылает; когда он рискнул взглянуть на бар, мужчины уже отвернулись, и он не был уверен, о ком они говорили. Он оглянулся, надеясь увидеть, что кто-нибудь другой может заслуживать подобного порицания, и увидел, как старый мистер Перси кружит свою спутницу. Платье на ней перекрутилось, и пышная грудь грозила вот-вот вырваться наружу над молнией, а на спине возвышались два бугорка. Майор с облегчением вздохнул и подумал, что, возможно, клубу не повредило бы чуть ужесточить правила.