Текст книги "Немецкий детектив"

Автор книги: Ханс Кирст

Соавторы: Вернер Тельке,Хорст Бозецкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

19.

Оказавшись в предместье Гамбурга, Вебер отправился не на участок Ковальского, а сразу на канал. Ему повезло. Взглянув с обрыва вниз, он убедился, что старик сидит на прежнем месте.

В тот день Ковальский ловил на три удочки: две воткнул на берегу возле себя, забросив их подальше, на самую середину канала, третью держал в руках.

День был погожим и теплым. Солнце сияло, на небе ни облачка, но страшная жара последних дней уже спадала. Когда Вебер шагал в сторону канала, в высокой по колено траве заливались кузнечики. Внизу он присел в паре шагов от старика.

Тишина. Он почувствовал, как по телу разлились благодушие и покой, и даже подумал, не купить ли ему удочки.

Так они долго сидели рядом, пока Ковальский не прервал молчание. Не отрывая взгляда от реки, он спросил:

– Что вам тут нужно?

– Добрый день, герр Ковальский,– смутился Вебер, которому показалось, что старик его не заметил. Но тот явно узнал его с первого взгляда.– Я пришел извиниться. С вашей дочерью я уже говорил и тоже покаялся. В самом деле, поверьте мне, вся эта история меня очень огорчила. Когда мы с коллегой последний раз тут с вами беседовали, мы были всерьез обеспокоены судьбой Анны. И все потому, что несколько раз пытались с ней поговорить, но нам не позволили.

Исчерпав весь запас красноречия, Вебер смолк. Возможно, столь долгое предисловие было просто ни к чему. Чтобы избавиться от горького привкуса на языке, он достал сигарету, закурил и пару раз глубоко затянулся.

Старик отвел взгляд от удочки и взглянул на Вебера. В глазах его не было ни укора, ни горечи.

– Я на вас не сержусь, герр Вебер, можете себя не терзать. Я давно изучаю людей и в них разбираюсь, а потому знаю, что вы действовали с лучшими намерениями. Просто вас неверно информировали.

Вебер кивнул.

– А с меня достаточно слова Анны. Она утверждает, что у нее с Витте-младшим ничего не было.

Он выжидательно покосился на Вебера. Но тот не издал ни звука. И Ковальский вновь стал наблюдать за прыгавшим на мелкой ряби поплавком.

Потом Вебер придвинулся ближе к Ковальскому и предложил ему сигареты. Старик покосился на пачку и покачал головой.

– Спасибо, но для меня они слишком слабые.– Он полез в карман и достал пачку покрепче.– К черному табаку я привык еще в плену.

– Вы были в плену во Франции?

– В Бретани, не слишком долго, но достаточно, чтобы привыкнуть к их табаку. После войны был только резаный табак, настоящая солома, а эти сигареты очень крепкие, с непривычки может плохо стать. Да, я был рад, когда они появились в продаже.

Вебер дал старику огня, потом они долго курили молча. Наконец Вебер спросил:

– Вы Анне полностью доверяете, верно?

– А кому же еще мне доверять? – просто ответил Ковальский.– Я же воспитывал ее сам с колыбели. Сам стирал пеленки, сам…

Хотя Вебер очень хотел узнать подробнее о жене Ковальского, расспрашивать напрямую не стоило, и потому он перебил старика:

– Так что всегда сами отвечали за дочь, верно?

– Да, но это было совсем не просто! – очень серьезно ответил старик.– Например, когда в пять лет она заболела корью. Представляете, что это такое? Целые дни я сидел у ее постели, не спал, не ел. Продал обручальное кольцо, чтобы купить лекарство для уколов. На «черном рынке», вы понимаете?

Вебер промолчал, опасаясь потревожить старые раны, но все-таки спросил.

– Ваша жена давно умерла?

– Во время эвакуации,– коротко ответил Ковальский, явно не желая развивать эту тему.

– А других родственников или детей у вас не было?

– Все умерли в эвакуации. Тиф.

Неприступное выражение, вдруг проступившее на лице Ковальского, удержало Вебера от дальнейших вопросов. Они снова молча уставились на водную гладь.

Потом Ковальский потянул леску. Червяк все еще болтался на крючке, но выглядел так жалко, что Вебер подумал: «Неудивительно, что рыбы обходят его стороной».

Старик поправил наживку и заново забросил удочку. Поплавок шлепнул по воде, легкие круги расходились все шире, пока не достигли берега.

– Вы видели Анну с тех пор, как мы были у Витте? – спросил Вебер.

Ковальский отрицательно покачал головой.

– Но я ей звонил. Сейчас она не может отлучаться, сегодня у Витте помолвка. Понимаете, там готовятся к большому торжеству…– И без всякого перехода вдруг добавил: – Я должен извиниться, что был так невежлив, когда вы меня расспрашивали о жене.

– Ну что вы,– развел руками Вебер,– это все мое глупое любопытство. Что делать, такая у меня работа.

Ковальский кивнул, подумал и заметил:

– Я так думаю, что прошлое нужно оставить в покое. Война принесла нам одни несчастья, всем досталось… Или почти всем. Мне грех жаловаться, у меня осталась Анна. Я забрал ее к себе сразу, как только вернулся из плена. Ей было уже полтора года, и о ней заботились наши друзья. С тех пор мы живем вместе, и дай Бог так и дальше.

Вебер чувствовал, как растет его симпатия к старику. Но к этому чувству присоединялось еще что-то неопределенное: немного меланхолии или сочувствия, впрочем, может, все дело просто в его глупой склонности к сентиментальности.

– Я вот сижу тут с вами и болтаю, теряю время,– услышал он голос Ковальского.– А мне уже пора на работу, смена начинается в два.

– Где вы работаете?

– В порту. Через пять минут – мой автобус. Если упущу его, опоздаю.– Ковальский разложил на траве удочки, взял ведерко, в котором плавала пара плотичек, и, покосившись на Вебера, выплеснул их в воду.– Все равно на обед не хватит.

Вебер следил, как рыбешки с плеском исчезли в воде, и в душе пожелал им счастливого пути. Он уже понял, что Ковальский, взбиравшийся на откос, из тех рыбаков, что рыбу покупают в магазине.

– Не спешите,– заметил Вебер.– Успеете, я вас подвезу.

Они стояли на тропинке.

– А что мне делать с удочками?

Вебер беспомощно развел руками. Одна была такая длинная, что не поместилась бы в машину.

– Да не волнуйтесь, я успею на автобус,– сказал Ковальский.– А вот если вы отнесете удочки ко мне домой, я вам буду очень благодарен. Ключ – под ковриком.

Он уже собрался уходить, но, сделав несколько шагов, снова обернулся.

– Заходите как-нибудь! Я обычно всегда сижу здесь.

И, дружелюбно кивнув, поспешил по тропинке.

Вебер забрал удочки и неторопливо зашагал вперед. Прошел узкой тропкой, миновал свалку и вскоре оказался перед домишком Ковальского. Нащупал щеколду на калитке, отодвинул ее и вошел.

Под ковриком ключа не оказалось. Интересно. Ковальский утверждал, что ключ под ковриком. Кто же его забрал? Где бы поставить ведро и пристроить удочки?

Оставив пока все у стены, он осторожно нажал на ручку.

Двери были не заперты и открылись легко и бесшумно. Вебер заглянул в прихожую, превращенную в кухню.

Прямо под окном он увидел стол, у которого стояла молодая женщина. Стояла к нему спиной, но он узнал ее с первого взгляда: стройная фигура, длинные ноги в туфлях на шпильках, светлые волосы.

Анна Ковальская.

Она мыла посуду в двух больших тазах и была настолько поглощена своим занятием, что не заметила Вебера. Работа так и горела в ее руках, конский хвост на затылке так и раскачивался. Вебер некоторое время наблюдал за ней, но потом ему стало неудобно, и он громко кашлянул.

Девушка стремительно обернулась. Поначалу, не узнав его, она явно испугалась – все, что было в руках, с грохотом посыпалось на пол. К счастью, это был не мейсенский фарфор, а всего лишь обычные ложки и вилки.

Вебер шагнул к ней.

– Анна, ради Бога, успокойтесь! Это всего лишь я.

Он нагнулся, чтобы поднять столовые приборы с пола, а когда, выпрямившись, заглянул ей в лицо, то заметил, что оно побагровело от гнева.

– Убирайтесь отсюда! – потребовала она, едва владея собой.

– Почему вы так нелюбезны?

– Я вас не приглашала. И к тому же принято звонить, прежде чем войти в чужой дом.

Вебер развел руками.

– На дверях нет звонка.

– Это всегда молодым девушкам приходится отбиваться от бестактных и навязчивых мужчин?

– Всегда! – убежденно подтвердил Вебер.

Он покосился на приборы, которые поднял с пола и все еще держал в руках. Ложки и вилки из дешевого алюминия, только одна пара смахивала на серебряные.

Выхватив приборы у него из рук, она швырнула их в таз, где лежала уже мытая посуда.

– Что вы тут ищете? – Вопрос был задан самым нелюбезным тоном.

Достав из кармана платок, Вебер вытер руки и, не глядя на нее, стал рассказывать:

– Я помогал вашему отцу ловить рыбу. И при этом мы так заговорились, что он не успевал отнести домой удочки – опаздывал на работу. А я его выручил. Он мне сказал, что с того вечера у Витте вас больше не видел.

– Я тут всего час,– уже спокойнее сказала она.– Он не знал, что я приду, так все вышло неожиданно…

Вебер кивнул.

– Жаль, что вы не заглянули на канал. Отец был бы рад. Он вами гордится.– И покосился на Анну.

Она застыла у стола, стиснув пальцы так, что даже суставы побелели. Крепко сжав губы, она упорно глядела в пол.

«Странно,– подумал Вебер,– некоторым девушкам все к лицу. Впрочем,– добавил он для порядка,– все еще зависит от того, с какой стороны смотреть».

Поскольку Анна упорно молчала и больше за посуду не бралась, он без всякого умысла прогулялся по кухне. И на полке заметил целую выставку снимков в рамках, запечатлевших Анну в разные годы жизни: Анна – младенец; Анна, первый раз идущая в школу с огромным букетом; Анна на конфирмации с цветами в волосах. И, наконец, свежее фото: уже молодая красивая женщина. Рядом с этими снимками стоял единственный, выбивавшийся из общего ряда. Явно увеличенное фото с паспорта, нерезкое и расплывчатое, на уже пожелтевшей бумаге. Молодая женщина, сходство которой с Анной бросалось в глаза, видимо, фото ее матери. Рядом с этим снимком стояла вазочка со свежими цветами.

– Ваш жизненный путь,– серьезно заметил Вебер.– Настоящий алтарь…

Анна упорно молчала.

– Вы, наверное, не помните свою мать? – продолжал он.

Девушка все еще не отвечала. Он обернулся и посмотрел на нее у упор. Не сказав ни слова, она покачала головой, дав понять, что слушает.

– А родственников вы тоже не помните?

– Ни матери, ни сестры,– порывисто выдохнула она.– Обе умерли в эвакуации. А теперь оставьте меня в покое!

– Неудивительно, что вы стали для отца единственным светом в оконце! – Он снял с полки один из детских снимков и внимательно к нему присмотрелся.– Милым вы были ребенком, Анна! Очень милым!

Ее плечи задрожали. Вебер шагнул к ней, взял за локти и повернул к себе так ласково, что сам поразился. Она опустила глаза, но он видел, как по щекам потекли слезы.

– Понимаю, что вы чувствуете,– тихо произнес он.– Могу я чем-нибудь помочь?

– Оставьте меня в покое, прошу вас,– ответила она,– этого будет достаточно.

Она довольно решительно его оттолкнула. Потом вытерла слезы, схватилась за таз с грязной водой и, не оглядываясь, вышла во двор.

Вебер шел следом и с порога видел, как она выливает воду в сток у водоразборной колонки.

– Добрый день, Анна,– вдруг послышался чей-то голос совсем рядом.

Анна едва не подпрыгнула. Вебер тоже вздрогнул.

Приветствовал ее пожилой мужчина с соседнего участка. Он стоял, привалившись к забору, и дымил длинной трубкой с расписной фарфоровой головкой, а сквозь густую бороду сверкала его добродушная улыбка.

– Хорошо, девочка, что не забываешь старика отца, хоть и времени у тебя наверняка совсем мало.

– Да-да,– кивнула Анна.– Времени вечно не хватает.

Накачала воду в таз, потом старательно его вымыла.

– А это, наверное, твой приятель? – продолжал расспрашивать старик, показывая трубкой на Вебера.

Анна вздохнула, забрала таз и ушла в дом, так ничего и не ответив. Вебер с таинственным видом приложил палец к губам и подмигнул старику. Тот хитро мигнул в ответ и потопал к себе.

Вебер вернулся в дом, тихо прикрыв за собой двери, и стал наблюдать за Анной, которая надела фартук и теперь вытирала посуду. Долго не раздумывая, он схватил вторую тряпку и принялся вытирать тарелки. Так они молча проработали несколько минут.

Наконец девушка не выдержала:

– Люди вроде вас всегда такие упрямые?

– Немцы с севера вообще такие, а детективы особенно.

– Кто вам платит за то, чтобы вы за мной шпионили?

– Никто! Я вам уже говорил.

– И другие ваши дела при этом не страдают?

– У меня сейчас нет других дел.

– Да? – протянула она.– Фирма терпит крах, и к вам никто не обращается?

– Я бы не сказал, обращений хватает, но я сам себе выбираю клиентов. Например, весьма щедрое предложение сделал мне Витте. Предложил оплаченную поездку за границу на полгода, но я отказался.

– Видно, у вас денег куры не клюют.

Он поморщился.

– Деньги – еще не все.

– А вы взялись бы работать на меня, если бы я попросила?

– Да.

– Мне, конечно, очень лестно, но даже нуждайся я в помощи, мне все равно нечем вам заплатить.

Покосившись на нее, он не ответил.

Работу они уже закончили. Анна убирала посуду в буфет. Вебер сел в кресло, закурил и следил за ней.

– Нечего рассиживаться,– бросила она.– Пора идти.

Он кивнул.

– Я уже думал, вы меня кофе угостите.

Она невольно усмехнулась.

– Если бы я не спешила вернуться к Витте, очень может быть.

– Ах да, сегодня помолвка. У меня машина, могу подвезти вас до станции.

Она только кивнула, надела нейлоновый плащ, взяла с буфета сумочку и не спеша вышла. Вебер пошел следом, старательно запер двери, а ключ положил под коврик. Анна задвинула щеколду на калитке, и по тропке они зашагали в сторону канала, где стояла машина Вебера.

К центру она ехали юго-восточной автострадой. Километров через пять дорога разветвлялась – направо в Гамбург, налево – на объездную дорогу, ведущую к южным окраинам города.

Вебер повернул налево.

Девушка не протестовала. Вебер, как и любой мужчина на его месте, выбрал самое лестное для себя объяснение: поездка в его обществе просто доставляла ей удовольствие.

Краем глаза он следил за Анной. Она сидела, откинувшись на спинку, и казалось, ее мысли витали где-то очень далеко. Ехали они молча. Миновали Бильштедт, потом впереди проступил силуэт далеких гор.

– Витте в самом деле сделал вам такое предложение? – вдруг спросила она.

– Да.

– И вы так легко отказались от денег, которые могли получить ни за что?

– Да, для него это было тяжелым ударом.

– Сарказм вам не идет,– порывисто бросила она.– Какой вы, собственно, берете гонорар?

Он ограничился неопределенным жестом. Ну не читать же ей лекцию на этические темы!

– Ведь порой деньги, даже полученные из не самых чистых источников, могут решить чью-то судьбу,– продолжала она,– вы понимаете?

– Тогда эта судьба построена на песке.

В этот момент они подъехали к крутому повороту, на котором пару дней назад погиб архитектор Ханке. Вебер притормозил машину задолго до транспаранта, предупреждавшего об опасности, неторопливо миновал поворот, свернул с дороги на обочину и затормозил. Потом закурил.

– Дайте и мне,– шепнула она.

Он протянул пачку и зажигалку.

– В один прекрасный день нам в наследство достанется вся эта дивная страна,– заметил он.– Старики уйдут, придем мы. Придется засучить рукава, чтобы вычистить этот хлев. Но нам наверняка это удастся, если только мы не дадим себя деморализовать.

Анна, казалось, задумалась над значением этих слов, потом спросила:

– Вы в самом деле такой бескомпромиссный?

– Да, все время сам перед собой снимаю шляпу.

Она рассмеялась.

– Вы очень откровенны. Почему?

– Хочу, чтобы вы мне доверяли.

– Для чего?

Вебер заглянул ей в глаза и улыбнулся, но не сказал ни слова. Она испытующе вглядывалась в него, чувствовала на себе его веселый взгляд, и это явно доставляло ей удовольствие. Поспешно выйдя из машины, она по диагонали двинулась через шоссе в сторону крутого обрыва. Вебер шагал следом.

Минуту она стояла молча, всматриваясь в открывшуюся панораму. Потом вздохнула:

– Как тут хорошо!

Они стояли на том самом месте, где пару дней назад «опель» Ханке пробил заградительный металлический барьер высотой по колено. Но тут уже все отремонтировали. Вебер узнал место по свежей краске. Листок с надписью «Осторожно, окрашено!» до половины отклеился и шелестел на ветру. Там, где случилось несчастье, под обрывом, уже почти не осталось следов, только кое-где валялись сломанные ветки да выделялась притоптанная трава.

– Да, тут прекрасно,– согласился Вебер.– Но как всегда, тут же под боком – мерзость. Пару дней назад именно на этом месте разбился один человек. Очень напоминало несчастный случай, но не тут-то было. Произошло убийство.

Она потрясенно уставилась на него.

– Вот ужас!

– Я оказался тут сразу после несчастья. Зрелище не из приятных.

– А почему его убили?

Вебер взглянул вниз, на место, где видел Ханке второй раз в жизни. Тогда архитектор спокойно лежал на земле с умиротворенным лицом, только из левого уголка рта на подбородок стекала тонкая струйка крови.

– Почему его убили? До сих пор это только гипотезы. Некий архитектор из Франкфурта искал свою невесту. Девушка изучала медицину, у нее за душой тоже не было ни гроша. Можете себе представить: весь день лекции, ночью работа, чтобы накопить на учебу. Сколько так может продолжаться? Потом, вероятно, появился богатый дядюшка и предложил хороший куш. Ну а когда архитектор отправился на поиски, его как-то сразу и прикончили.

– Кошмар! – шепнула Анна.

– Так что видите: тот, кто хочет подобным образом создать основы своего существования, строит дом на песке. Труп сейчас лежит в морге, а завтра похороны на кладбище Ольсдорф.

Он задумчиво смотрел с обрыва. А когда через несколько секунд обернулся, Анны рядом не было. Она шла вдоль шоссе, неуверенно ступая на высоких каблуках по гладкому асфальту. Эта характерная походка Анны с самого начала так очаровала его. Голубой нейлоновый плащ трепетал на ветру.

И тут он увидел светло-серый «мерседес», с бешеной скоростью приближавшийся к повороту. Водитель уже миновал предупредительный знак, но скорость не сбавлял. Казалось, он даже прибавил газу.

А посредине шоссе шагала Анна. Шагала прямо под «мерседес».

На миг Вебер окаменел.

– Анна! – в ужасе заорал он и пустился бежать, будто речь шла о его собственной жизни.

Расстояние между девушкой и автомобилем стремительно сокращалось. Анна шла и, казалось, совершенно не замечала грозящей смертельной опасности.

Вебер опередил «мерседес» буквально на долю секунды, изо всех сил рванул ее назад и в тот же миг ощутил лицом резкий порыв воздуха от промчавшегося впритирку автомобиля. Оба рухнули на землю, Вебер упал сверху, не в силах перевести дух. Сквозь застившую глаза багровую пелену он расслышал еще клаксон «мерседеса». Дал шофер сигнал, только промчавшись мимо, или все-таки раньше? Все произошло так молниеносно, что Вебер не успел ничего сообразить. Но через миг услышал дикий скрежет тормозов. А когда увидел вынырнувшую из-за поворота машину, где-то в подсознании родилась мысль, что все было запланировано. Анну явно хотели убить. Но для чего автомобиль затормозил, почему не скрылся?

Вебер видел, как «мерседес» съезжает с левой стороны шоссе на правую, едва не снеся транспарант, и останавливается.

Он помог Анне встать и заглянул в ее бледное лицо.

– Что это было? – прошептала она.

– Вы едва уцелели,– ответил Вебер.

– Не могли бы вы получше приглядывать за своей куколкой? – Перед ними стоял шофер «мерседеса», багровый от ярости, в сбитой на затылок шляпе. Он был потрясен не меньше Анны и Вебера и размахивал толстой сигарой.– Вы что, с ума сошли?

– Я мог бы вас спросить о том же,– спокойно ответил Вебер.– Вы что, не видели знак перед поворотом? Почему не затормозили?

– А что, знак тут поставили специально, чтобы ваша дамочка разгуливала по шоссе, как лунатик? Мы все едва не угодили на кладбище. Черт бы вас побрал!

Вебер присмотрелся к собеседнику. Явно ни в чем не повинный почтенный обыватель, который сам перепугался до смерти. Вебер прекрасно его понимал и потому примирительно сказал:

– Ну ведь никто не пострадал. Зато в такой миг особо начинаешь ценить жизнь! Это нам наука. Пока!

Взяв Анну за руку, он двинулся к машине. «Любовь – роскошная штука»,– сладко неслось из «мерседеса».

В город они возвращались молча. Перед железнодорожной станцией Вебер притормозил. Анна выглянула в окно, словно и не собиралась выходить. Ее все еще отсутствующий взгляд бесцельно блуждал вокруг.

– Анна, не забывайте,– напомнил Вебер,– мое предложение помочь все еще остается в силе.

Анна ответила не сразу, он не настаивал. Потом тихо, почти шепотом, она бросила:

– Я была о вас неверного мнения. Вы очень порядочный человек.

Открыв сумочку, она достала кружевной платочек и громко высморкалась. Потом спрятала платок, защелкнула замок и положила сумку рядом.

– Значит, мир? – спросил он.

Смеясь, она покачала головой и нажала на ручку.

– Минутку! – попросил Вебер, взял Анну за плечо и ласково притянул к себе. На миг в ее глазах мелькнуло разочарование – она явно решила, что он хочет ее поцеловать. Но Вебер только отвернул воротник нейлонового плаща и прочитал фирменную этикетку на внутренней стороне: «Made in Italy».

– Можно узнать, где вы купили плащ?

– Уже не помню,– пожала она плечами.– Наверное, в «Карштадте». А что?

– Да так, думаю купить такой же себе.

Он заглянул Анне в глаза. Прежнее разочарование сменилось теперь еще большим, может быть, потому, что несмотря ни на что, он ее не поцеловал. «Кто их поймет, этих женщин»,– подумал Вебер.

Анна кивнула и вышла из машины, но прежде чем захлопнуть дверцу, грустно заметила:

– Ни малейшей охоты возвращаться к Витте.

– Тогда зачем это делать?

– Так нужно, к счастью, осталось уже недолго,

Она ушла. Он, как всегда, смотрел вслед, наблюдая, как она исчезает среди прохожих, которые тоже спешили на станцию. Потом взгляд его упал на то место, где недавно сидела Анна. Там лежала забытая впопыхах сумочка. Вебер схватил ее и уже отворял дверцу, чтобы бежать за девушкой, но вдруг задумался, потом закрыл дверцу и осторожно положил сумочку на сиденье, даже поправив ее, словно речь шла не о предмете из красной кожи, а о живом существе. Потом завел мотор и тронул с места.