Текст книги "Немецкий детектив"

Автор книги: Ханс Кирст

Соавторы: Вернер Тельке,Хорст Бозецкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 39 страниц)

11.

На следующее утро он проснулся совершенно разбитый. Спал очень мало и плохо. Ему снилась Анна, которая все падала с горы Шомон в пропасть. И каждый раз он рвался ей на помощь, но ноги были как из ваты, он не мог тронуться с места и только бессильно смотрел, как она летит вниз.

Он был доволен, что может наконец стряхнуть с себя эти кошмары. Еще пару минут подремал, потом неохотно поднялся и, шаркая, пошел к столу. Включил магнитофон с усилителем, чтобы еще раз прослушать все разговоры, которые записал за последнее время: два со Штайнертом и последний – с Витте. Это ничего не дало. Его только мутило при звуке их голосов. Уже одно это портило настроение. Он был ужасно расстроен. Собственно, он все еще готов был дать запустить себя на Луну без надежды на возвращение.

В ванной Вебер отвернул кран душа. Когда ледяная вода принялась лупить по телу, он пришел в себя. Чувствовал, как мысли начинают приходить в порядок, и все вдруг показалось ему гораздо проще. Нет, убийство не состоялось, но кто знает, не произойдет ли оно вскорости. Похоже, сейчас мотива не осталось, если Анна действительно согласилась на аборт. Но так ли это?

В душе Вебер вынужден был признаться, что предпочел бы Анну, которая никогда бы не согласилась на аборт, той Анне, которая соблазнилась двадцатью тысячами марок. Во всяком случае нужно будет еще раз съездить в Риссен и поговорить с девушкой. Он хотел услышать от нее самой, что произошло в Швейцарии. Если все их догадки неверны, нужно будет предостеречь ее, что в таком случае она все еще находится в серьезной опасности. И, разумеется, предложить свою помощь.

Придя к такому выводу, он ощутил себя веселым и словно окрыленным. Надевая рубашку и брюки, начал даже посвистывать. Была уже половина девятого, приходилось спешить. Максимум через полчаса явится Виктория. А к тому времени он уже хотел оказаться как можно дальше отсюда!

Незадолго до десяти он прибыл в Риссен. Машину поставил в самом конце улицы, так, чтобы наблюдать за воротами усадьбы Витте. Заглушил мотор и устроился поудобнее. Собственно, у него не было никакого определенного плана, он только надеялся, что Анна выйдет за покупками. Тогда он воспользуется случаем и осторожно окликнет ее.

Ждал он почти час. Наконец ворота отворились и появилась Анна. В правой руке она несла хозяйственную сумку. Шла в противоположном направлении. Вебер видел, как девушка свернула в переулок.

Он резко тронулся с места, миновал усадьбу Витте и уже в переулке сбавил скорость. Анна как раз входила в магазин. Вебер проехал до конца улицы, развернулся и медленно покатил назад. Притормозив у магазина, в котором исчезла Анна, опустил стекло и стал ждать.

Когда она вышла, с улыбкой махнул ей рукой. Вначале она неуверенно замялась, потом отвернулась и зашагала дальше, не ответив на поклон. Вебер медленно проехал мимо нее, косясь через боковое стекло. И именно в этот момент по-настоящему понял, как он рад, что Анна жива.

Потом обогнал ее, остановился и вышел. Обойдя машину, оперся на капот. Анна медленно приближалась, равнодушно глядя перед собой. Уже собиралась его миновать, когда он негромко сказал:

– Привет, Анна!

Она остановилась, недружелюбно взглянула на него и спросила:

– В чем дело?

– Я хотел извиниться за вчерашний вечер.– Вебер слегка усмехнулся.– За тот удар в плечо. Наверное, у вас теперь синяк? Извините ради Бога.

– Вы едете за мной, чтобы это сказать?

Вебер покачал головой.

– Нет, не только. Вчера вечером я был так потрясен, увидев вас снова, что сегодня решил убедиться, не приснилось ли мне.

Она смотрела на его улыбающееся лицо. Вебер заметил, что она смешалась. На щеках проступил слабый румянец.

– Что вам от меня нужно? – спросила она коротко и резко.

Он подошел ближе и взял у нее тяжелую сумку.

– Я помогу. Вам нужно быть осторожнее и не носить тяжелое.

Румянец на щеках проступил сильнее.

– Не говорите глупости и отдайте сумку!

Вебер посмотрел на нее и покачал головой. Сам удивлялся, откуда у него взялось столько энергии. Подойдя к машине, распахнул дверцы и бросил сумку на заднее сиденье.

– Прошу, садитесь! – пригласил он и, поскольку Анна не шевелилась, добавил: – Мне нужно с вами поговорить.

Взглянув на его решительное лицо, она поняла: чтобы не устраивать скандал на улице и получить обратно сумку, есть только один выход – сесть в машину. И неохотно так и сделала. Вебер закрыл за ней дверцу, обошел машину и сел за руль. На перекрестке к усадьбе Витте нужно было свернуть направо, он же свернул налево.

– Куда мы едем? – недоверчиво спросила она.

– Немного прогуляемся, Анна. Я же говорил, что хочу с вами побеседовать.

– Мне нужно домой.

– Пара минут ничего не решает.

– А если да?

– Витте так строг?

– Не Витте, а Йоханнес.

– Скажите, что пришлось стоять в очереди.

Они медленно ехали по улицам предместья.

– Чего вы от меня хотите? – Она все больше нервничала.– Ну говорите же!

– Прежде всего я хотел бы извиниться, что вчера навестил вашего отца,– начал он.– Несомненно, поступил я не совсем прилично. Но вы должны понять, что я серьезно беспокоился за вас. Потому что уже два дня пытался с вами поговорить. И каждый раз меня под разными предлогами спроваживали. Вот я и решил, что с вами что-то случилось.

Не отвечая, она равнодушно смотрела в окно.

– Вы извините, что я говорил с вашим отцом?

– Да-да,– отрезала она.– Что говорить, если уже случилось.

– Прекрасно,– весело продолжал он.– Значит, с этим покончено. А теперь вот что, Анна. Почему вы не сказали отцу про свою поездку в Швейцарию?

– А почему я должна была говорить?

– Отец вчера утверждал, что вы всегда делились с ним своими проблемами.

– Проблемы, проблемы…– нервно сорвалась она.– Я прекрасно знаю, на что вы намекаете, герр…– Она запнулась и покосилась на него.– Как, собственно, вас зовут? Вы роетесь в моей личной жизни, а я даже не знаю вашей фамилии.

– Меня зовут Вебер,– вежливо сообщил он,– Тобиас Вебер.

– Тобиас,– невольно усмехнулась она,– забавное имя.

– Да, ужасно,– сухо кивнул он.

– А теперь я вам кое-что скажу, герр Тобиас Вебер,– продолжала она.– Я могу ездить в Швейцарию когда хочу и с кем хочу. И никому не обязана отчитываться. Даже отцу. Если бы у меня возникли неприятности, я сама с ними справилась бы. Собственно, я не знаю, почему это вас интересует…

Вебер пораженно уставился на нее. Неужели женщина, сидевшая рядом с ним,– Анна? Да, в этом не было сомнений, но в памяти он хранил совершенно иной образ. Сейчас перед ним была особа весьма решительная, которая, как видно, прекрасно знает, чего хочет. Ни следа столь трогательной беспомощности!

– Вы что, лишились дара речи? – спросила она.

– Ну что вы,– ответил он с усмешкой, все еще краем глаза приглядываясь к ней.– Вы просто дали мне понять, что ваши личные дела меня не касаются. И, несомненно, вы правы. Но прошу иметь в виду одно: раз уж я дал втянуть себя в эту проклятую аферу, то чувствую себя ответственным за вас.

– Господи Боже! – удивилась Анна.– И с какой это стати?

– Когда мне предложили опекать вас, я не испытывал особого желания. Слишком не нравился мой работодатель.

– А кто им был?

– Это не имеет значения. Тем более он отказался от своего намерения.

– Тогда зачем вы здесь? И кто вам платит?

– Никто мне не платит,– спокойно ответил он.– Я тут по собственной воле.

– И для чего?

Он не ответил напрямую.

– Когда я принял предложение приглядывать за вами, то приехал сюда. Хотел познакомиться с вами и принять решение в зависимости от впечатления, которое вы на меня произведете.

– И каково было ваше решение?

– Мне показалось, что вы нуждаетесь в помощи.

Он посмотрел на нее, но она не отреагировала, продолжая смотреть на улицу. Потом спросила:

– И что? У вас все то же впечатление?

– Теперь я не совсем уверен.

И это была чистая правда. Он был почти уверен, что Анна, которая сидит рядом с ним, достаточно энергична и полна жизненных сил, чтобы самой со всем справиться. Придя к такому выводу, он вдруг почувствовал, что выполнил задание, которое наметил себе на сегодня. Теперь он был убежден, что Анна ездила в Швейцарию, чтобы избавиться от ребенка. И только этим можно объяснить ее внезапную уверенность в себе и заметную сухость.

Она же совершенно спокойно, хотя и чуть беспомощно, произнесла:

– Случаются переживания, которые изменяют человека.

Вебер кивнул. Видимо, утрата ребенка причиняла ей боль. Но оставалась надежда, что Анна с этим справится, и лед, сковавший ее, со временем растает.

– Будем откровенны, Анна,– осторожно сказал он.– Вы приняли предложение Витте и… как бы правильней сказать… поступили весьма разумно. Но по сути дела вы все еще маленькая беспомощная девочка, как и прежде.

– Отвезите меня домой,– потребовала она холодно и решительно.– Разговор слишком затянулся.

Вебер прибавил газу, свернул на улицу, где стоял дом Витте, и остановил машину в полусотне метров от ворот. Потянулся назад за сумкой и положил ее Анне на колени. Она взялась за ручку, чтобы открыть дверцу, но отпустила ее и еще раз повернулась в Веберу, словно хотела что-то объяснить.

– Не люблю, когда кто-то лезет не в свое дело. И особенно не люблю людей, которые это делают.

– Это моя профессия,– поморщился Вебер.

– Прекрасно, но детективов я не люблю еще больше.

– А не могли бы вы преодолеть это отвращение? – усмехнулся он.– Ради меня.

Она внимательно взглянула на него. Трудно было угадать, что она думает,– лицо казалось непроницаемой маской.

– Анна, бегите поскорее из этого дома,– взмолился Вебер.– Я чувствую, что вам все еще угрожает огромная опасность.

Она отвернулась и взглянула в сторону ворот. Потом как бы между прочим сообщила:

– Я уже уволилась. Еще перед отъездом в Швейцарию. Останусь тут только три недели, и ни дня больше.

– Может, и это слишком долго,– сказал Вебер, полез в карман, достал фирменную визитку и подал Анне.

– Если придется трудно, позвоните.

Она взглянула на визитку.

– Не знаю, могу ли я себе позволить частного детектива… У меня нет лишних денег.

– Нет? – протянул он, глядя ей в глаза.

Она опустила голову. А он подумал о двадцати тысячах марок, которые Анна получила от Витте, если верить Вольфгангу Штайнерту.

– До свидания, герр Вебер,– наконец сказала девушка.

– До свидания, Анна.

С этими словами он распахнул дверцу. Она вышла и зашагала к воротам. Высокие каблуки стучали по тротуару. Он вдруг вспомнил, как впервые увидел ее на приеме. Тогда она стояла перед ним, недоверчиво изучая его, потом отвернулась и так же нерешительно ушла. А он точно так же смотрел на ее длинные ноги, пока она не исчезла из виду.

12.

Встреча с архитектором Ханке из Франкфурта состоялась в маленьком ресторанчике поблизости от Репербан. Хозяин-итальянец на славу постарался, чтобы разукрасить заведение всевозможными видами своей родины. На стенах он повесил пейзажи: Милан, Неаполь и Рим, каналы Венеции, падающая башня в Пизе и, разумеется, Везувий. Расставленные на столах пустые бутылки из-под «кьянти» служили подсвечниками. Ниши в глубине отделялись завесами из бус.

Виктория и Вебер сидели за столиком у окна, перед ними стояли уже по две пустые чашки. Вебер знал ресторанчик еще с тех времен, когда дежурил в этом квартале постовым. Насколько он помнил, с тех времен мало что здесь переменилось, разве что зал пару раз подмели. Только кельнер, как раз убиравший соседний столик, был человеком новым. Блестящие от оливкового масла волосы и сверкающие глаза – истинный итальянец, как его представляет какая-нибудь фройляйн Мюллер. Не слишком чистой салфеткой он прошелся по не слишком чистому столу, выжидающе глядя на Вебера с Викторией – единственных клиентов в заведении.

– Принесите еще два «эспрессо»,– сжалилась над ним Виктория.

Кельнер подскочил к столику и услужливо прихватил пустую посуду.

– Уже бегу, милая дама!

По его поморскому акценту Вебер понял, что он вовсе не итальянец, и родом наверняка из Эппендорфа или Бармбека. Его всегда забавляли подобные открытия, но не сегодня. Ожидание архитектора из Франкфурта действовало на нервы.

– Похоже, еще один пустой номер,– буркнул он.

Виктория покачала головой и показала на двери. В них стоял мужчина лет тридцати, явно разыскивая кого-то взглядом. Костюм был весь измят, как будто он не снимал его уже несколько дней. Под глазами проступили густые тени. Подойдя к столику, он вопросительно взглянул на Вебера.

– Моя фамилия Ханке. Вы меня ждете?

Вебер подал ему руку.

– Да, мы ждем вас. Добрый день, герр Ханке. Прошу садиться.

Ханке сел и сразу возбужденно заговорил:

– Я нашел след. На текущий семестр она записалась здесь. Моя невеста, вы должны это знать, изучает медицину и сейчас на четвертом семестре. В последние дни у меня было немного времени, и я подумал, что не мешает поинтересоваться в здешнем университете. И просто не поверил, когда узнал, что она приехала в Гамбург. Неделю назад начались лекции.

– Значит, все в порядке.– Виктория одобрительно ему кивнула.– Вы ее уже видели?

– Ничего не в порядке,– истерично взорвался Ханке.– Абсолютно ничего! Лекции идут уже неделю, а она там так и не появилась.

– Гм… – Виктория взглянула на Вебера.– Но вы, по крайней мере, знаете, где ваша невеста живет?

Ханке достал затрепанный конверт и перелистал заметки. Наконец нашел то, что искал.

– В полиции она зарегистрировалась на Дроссельштрассе.

– Это в Бармбеке?

– Да, кажется. Адрес мне дали в университете. Я сразу же поехал туда и говорил с хозяйкой квартиры. Рената там была только раз – когда смотрела комнату. Сказала хозяйке, что хочет ее снять, и заплатила вперед за месяц. На следующий день должна была перевезти вещи, но до сегодняшнего дня не появлялась.

– А может, она живет где-нибудь в другом месте? – спросила после паузы Виктория.– Ведь она могла передумать. Ну, поселилась у приятельницы или…– Она запнулась.

Ханке уныло кивнул.

– Знаю, о чем вы думаете. Конечно, может быть и так. Разумеется, я не единственный мужчина на свете.

Появился кельнер, принес Веберу и Виктории кофе. Потом повернулся к Ханке.

– Вам тоже «эспрессо»?

Ханке кивнул.

– Да-да, мне тоже что-нибудь принесите!

– Уже бегу!

Кельнер обмахнул стол салфеткой, стряхнув крошки на брюки Ханке, и исчез.

Архитектор смотрел, как Вебер и Виктория доливают в кофе молоко и кладут сахар. В конце концов он не выдержал и прервал молчание.

– По крайней мере, я не собираюсь с вами спорить.

– Но кое-что тут явно не сходится,– возразила Виктория.– В таком случае ваша невеста вряд ли поселилась бы в Бармбеке. А она это сделала, осмотрев комнату, правда? Вы вспоминали, кажется, что ваша невеста зарегистрировалась в комиссариате на Дроссельштрассе?

Ханке утвердительно кивнул.

– Вы сообщили в полицию, что невеста исчезла?

– Нет,– протянул он.– Еще нет. Прежде я хотел поговорить с вами. Ведь в последние дни Рената была и в университете, и на Дроссельштрассе, значит, она где-то в городе…

«Разумеется, она где-то в городе,– подумал Вебер.– Дело проще некуда. Парочка поругалась во Франкфурте, или девушка подцепила другого мужчину. И смылась с ним. А мне ее искать». Дело как раз такого рода, которые он терпеть не мог.

– Что-то в этой истории кажется мне неясным,– продолжал Ханке.– Рената до сегодняшнего дня не была ни на одной лекции. На нее это совершенно не похоже. Если она пропускает лекции, значит, случилось что-то серьезное.

– Наверняка объяснение окажется самым прозаическим, герр Ханке,– пыталась утешить его Виктория.

– Прозаическим! – Ханке был возмущен.– А тот «фиат», что преследует меня уже несколько дней, тоже ничего не значит?

Пораженные Вебер с Викторией уставились на него.

– И сейчас он за вами приехал? – спросил Вебер.

Ханке махнул в сторону окна.

– Вон там стоит.

Вебер поднялся и вышел из ресторанчика, чтобы собственными глазами увидеть «фиат». На улице зной обрушился на него так внезапно, что он с удовольствием вернулся бы обратно. Прямо перед ним у тротуара стояла его машина. В тридцати метрах за ней – «опель», а напротив – серый «фиат». Ни минуты не колеблясь, Вебер перешел на другую сторону улицы и зашагал к машине.

Когда ему оставалось метров десять, машина, стоявшая с работавшим мотором, внезапно рванулась вперед и едва не сбила Вебера, которому пришлось отскочить, чтобы не попасть под колеса. Он успел только заметить большие темные очки и низко надвинутую на лоб соломенную шляпу водителя. Номер машины – белые цифры на черном фоне – Вебер сумел запомнить. Номер был итальянский, «фиат» приехал из Рима.

Вебер медленно развернулся и вернулся в ресторанчик. Заняв место за столиком, задумчиво сообщил:

– Стоило мне приблизиться, он рванул, как черт.

– Вы заметили номер? – спросила Виктория.

– Три-два-шесть-один семь пять, Рим.

– Это уже кое-что.

– Вряд ли, номер наверняка фальшивый,– сухо бросил Вебер. А когда оба вопросительно уставились на него, пояснил: – Тут два варианта. Или машина краденая, тогда номер может быть подлинным. Это малоправдоподобно, раз парень преследует вас уже несколько дней, герр Ханке. Или машина не краденая, тогда номер должен быть фальшивым. Так обычно делают при открытой слежке.

– Открытой слежке? – переспросил Ханке, явно ничего не понимая.

– Профессиональное определение, когда следят за вами совершенно открыто.

– Но какой в этом смысл?

– Вас пытаются запугать,– пояснил Вебер.– До сих пор за вами следили скрытно, но так, чтобы вы заметили слежку. Попробуй вы их задержать, как я только что, они выскользнули бы у вас из рук, словно мокрое мыло. Главное – они играют на нервах. Следующий пункт программы: с вами захотят установить личный контакт и всерьез дадут понять, что вам следует вернуться во Франкфурт и забыть про девушку. Понимаете?

– Нет, абсолютно ничего не понимаю,– отрезал Ханке.– Как Рената могла попасть в руки подобных типов?

– Это сейчас случается чаще, чем вы думаете.

– Что-то связанное с торговлей живым товаром?

Вебер пожал плечами, равнодушно взглянул на архитектора и спросил:

– Ваша невеста хороша собой? – Но в тот же момент сообразил, что задавать такой вопрос влюбленному человеку совершенно бессмысленно, и махнул рукой.– Разумеется, разумеется.

– У меня есть фотография,– живо заявил архитектор.– Ничего особенного, просто любительский снимок.

Достав из кармана бумажник, он порылся в нем и уже собирался вытащить фото, лежавшее между бумажками и банкнотами, когда к столику подошел кельнер и поставил перед Ханке чашку кофе. Архитектор тут же закрыл бумажник, положил возле чашки и принялся торопливо глотать обжигающую жидкость.

– Давно вы ее знаете? – поинтересовался Вебер, показывая на бумажник, в котором осталась фотография. Но Ханке, похоже, совершенно забыл, что собирался ее показать.

– Три года.

– Вы живете вместе?

– Да. Я люблю ее, вы понимаете? Мне приходится много работать, сегодня нелегко пробиться. И я не хотел отказывать себе в этой капельке счастья.

Умолкнув, он уставился в стол. Потом отодвинул чашку и достал сигареты. Вебер подал спички. Ханке глубоко затянулся. Потом негромко сказал:

– Не переживу, если с ней что-то случилось.

– А она отвечает вам взаимностью? – осторожно спросила Виктория.

– Конечно,– фыркнул Ханке, но потом его, видимо, стали охватывать какие-то сомнения, потому что он сразу добавил: – Во всяком случае, до сих пор я был в этом уверен.

– Случались между вами ссоры?

– Время от времени, по мелочам. Господи, у кого их не бывает? Но всерьез мы поссорились только пару недель назад.

– И после этого она исчезла?

Ханке кивнул.

– Дело было так: Рената вернулась домой очень расстроенная. Она подрабатывала официанткой, причем в ночную смену.

– В ночную смену? – переспросил Вебер, которому показалось, что он ослышался.

– Да, в кафе на вокзале, которое работает и днем и ночью. Это было ей удобно, потому что лекции обычно в первой половине дня. И некоторое время все шло неплохо. В молодости многое можно выдержать. Но наступали каникулы, приятели Ренаты уезжали отдыхать, во всяком случае те, кто мог себе это позволить. А она работала без перерыва, чтобы не потерять место, которое давало неплохой доход.

Вебер скептически взглянул на архитектора. То, что девушке Ханке приходилось таким образом зарабатывать на жизнь, резко испортило его мнение об этом человеке. Ханке это заметил и взорвался:

– Я не мог ей помогать, при всем желании не мог. Сам в долгах по уши, да что там говорить! – Умолкнув, он снова глубоко затянулся. Потом уже спокойно продолжал: – Так вот, в то утро она вернулась домой в отчаянии. Нет, дальше так невозможно, такой жизни она больше не выдержит… Ну, слово за слово… Наверное, я должен был держать себя в руках, и тогда бы ничего не случилось, но у меня были свои проблемы. Так что возникла самая настоящая ссора, в конце концов она собрала чемодан и ушла.

– Как зовут вашу девушку? – спросил Вебер.

– Рената Грюнер.

Вебер опять показал на бумажник, лежавший возле чашки.

– Так покажите наконец нам ее фото!

В этот момент к столику опять подошел кельнер. Казалось, у него был особый дар появляться исключительно некстати.

– Герр Ханке? – спросил он.

Ханке нервно дернулся в его сторону.

– Да?

– Вас к телефону.

Ханке беспомощно взглянул на Вебера.

– Я тут никого не знаю.

Вебер повернулся к кельнеру.

– Где аппарат?

Тот показал на дверь.

– Кабина в коридоре. Можете поговорить оттуда.

И не спеша вернулся к стойке.

Ханке беспомощно поглядывал то на Вебера, то на Викторию.

– Что это значит? Ведь никто не знает, что я здесь!

– Не забывайте о своем приятеле из «фиата», у которого хватает друзей,– заметил Вебер.

– Но что им от меня нужно?

– Начинается вторая часть программы: они переходят в наступление. Так что бегом к телефону и поговорите с ним как следует. Будьте любезны и соглашайтесь на любые предложения.– Заметив сомнение Ханке, Вебер поспешил его успокоить: – Не беспокойтесь, мы поедем на эту встречу вместе с вами.

Ханке закрыл бумажник и убрал его в карман. Потом встал и неуверенной походкой вышел.

Вебер, погруженный в размышления, глядел ему вслед. Потом закурил и сквозь клубы дыма покосился на Викторию.

– Это успокаивает, верно?

– Что?

– Что есть еще люди, которые нуждаются в наших услугах.

– А что вы думаете про девушку?

– Поищет себе доброго богатого дедушку, которые обеспечит ей все благословенные возможности нашего общества.

– Вопрос только – какие.

– Верно. Что именно вам бросилось в глаза?

– Итальянский номер машины и этот итальянский ресторанчик,– тут же ответила Виктория.

– Еще что?

– Что парень смылся, едва вы показались на улице.

– Это вас удивляет?

– Да.

– Меня тоже.

Вебер долго смотрел на дверь, за которой исчез Ханке, потом встал из-за стола. Медленно подойдя к двери, осторожно приоткрыл ее и заглянул в темный затхлый коридор, в конце которого стояла телефонная кабина. Потом шагнул в коридор и огляделся.

Вдоль стен высились штабели пустых ящиков. Вонь гнилых овощей, странным образом мешавшаяся с запахом кухни, ударила в нос. Кухня находилась рядом с телефонной кабиной. Ни с кухни, ни из телефонной кабины не доносилось ни звука. Вебер с забившимся вдруг сердцем вслушивался в тишину, действовавшую ему на нервы.

Он еще помедлил в нерешительности, потом двумя прыжками оказался у кабины и заглянул в нее. В кабине было темно. Включив свет, он увидел на полке снятую трубку, в которой попискивал сигнал отбоя.

Архитектор Ханке из Франкфурта исчез.

Вебер с глупой миной разглядывал кабину. Воздух в ней был затхлым и вонючим. Кровь стучала у него в висках.

Наконец он обернулся и заглянул в окошко кухонной двери. У плиты спиной к нему стоял толстяк повар.

– Эй! – окликнул его Вебер.

Повар покосился на него через плечо и не ответил.

– Отсюда только что-то звонили!

Повар молча поднял глаза на Вебера, потом отвернулся и снова погрузился в работу, так и не раскрыв рта.

– Послушайте, вы видели мужчину, который только что звонил? – крикнул Вебер.

На этот раз повар всем телом повернулся к нему. На столе лежал огромный кусок мяса, из которого еще сочилась кровь. Держа в правой руке огромный нож, он тяжелым шагом приблизился к Веберу. Остановившись перед окошком, долго и детально разглядывал пустую кабину, потом так же пристально – Вебера. И наконец покачал головой.

– Никто отсюда не звонил.

– Моего знакомого пару минут назад позвали к телефону,– пояснил Вебер, стараясь сохранять спокойствие.– Вы его видели?

– Никого я не видел! – возмутился повар.– У меня нет на это времени. Дел по горло!

И жестом показал на мясо, которое как раз разделывал. Вебер взглянул туда, и ему чуть не стало плохо при виде окровавленной туши.

– Есть здесь другой выход? – спросил он повара.

Повар схватил топор и буркнул:

– Через двор!

Потом вырезал кость и, прежде чем отбросить ее, мощ-ным ударом разрубил пополам.

Вебер отвернулся. Действительно, всего в паре шагов от телефонной кабины была дверь во двор. Открыв ее, он оказался на раскаленном полуденном солнцепеке. В углу двора стояли три полных до краев мусорных бака, над ними гудели жирные мухи.

Со стороны улицы двор был огорожен покосившимся деревянным забором, въездные ворота стояли открытые настежь.

Вебер миновал их и остановился в переулке, погруженном в ленивую дрему. Не было видно ни играющих детей, ни даже развалившихся на солнце собак.

Свернув налево, Вебер пустился бегом. Метров через двадцать переулок вливался в улицу, проходившую перед фасадом ресторанчика. Он сразу убедился, что там стоит только его машина. «Опель» Ханке исчез.

Быстро вернувшись той же дорогой, Вебер влетел во двор. Метр за метром он обыскал все пространство между воротами и черным ходом ресторана. Но не нашел никаких подозрительных следов.

Перед дверью кухни он в раздумье остановился и заглянул в окошко: кровавый кусок мяса уже исчез, как и толстяк повар. Он даже спросил себя, а разговаривал ли он с поваром? Все вдруг стало казаться нереальным.

Еще раз открыв телефонную кабину, Вебер взял трубку, которую за это время кто-то уже успел повесить. Перед этим старательно обернул ее платком. Гудка не было. Только теперь он заметил, что это явно был внутренний телефон, включаемый с другого места. Вебер повесил трубку, закрыл двери кабины и вернулся в зал.

– Куда вы пропали? – нетерпеливо спросила Виктория, когда он упал на стул.

– Ханке исчез,– вполголоса сообщил Вебер.

Виктория недоверчиво уставилась на него, тихонько присвистнула, но не произнесла ни слова.

– Счет! – крикнул Вебер.

Кельнер подошел к столу, достал блокнотик и карандаш из кармана и услужливо спросил:

– За вашего соседа тоже считать?

– С чего вдруг?

Кельнер показал на пустую чашку Ханке.

– Я полагал, он уже ушел.

– Ладно, пишите все в один счет,– буркнул Вебер. И пока кельнер, шевеля губами, складывал цифры, спросил: – Вы его знаете?

– Кого?

Казалось, кельнер занят исключительно счетом. Вырвав листок, положил его возле чашки Вебера.

– Того, о котором мы говорим.

Кельнер покачал головой.

– Нет, не знаю. Во всяком случае не помню.

– Так он тут был впервые?

– Да.

Вебер достал портмоне и положил на стол несколько монет.

– Тот телефон – внутренний, верно? – спросил он как бы мимоходом, показав на дверь.– Откуда его включают?

– Со стойки,– ответил кельнер и отсчитал сдачу.

– Вы брали трубку?

– Да.

– Кто звонил?

– Откуда я знаю? Какой-то мужчина.

– Он не назвал себя?

– Нет. Вежливо спросил, можно ли попросить на минутку герра Ханке. Я сказал: «Не знаю я никакого герра Ханке». Но он ответил, что тот наверняка сидит в зале.

Так что я переключил разговор на кабину, прошел туда и снял трубку. Потом подошел к вам.

Вебер взглянул кельнеру в глаза.

– Как говорил звонивший?

Кельнер вопросительно уставился на Вебера.

– Я имею в виду, говорил ли он по-немецки,– спокойно пояснил Вебер.

– Разумеется. Иначе я его не понял бы.

– У вас много бывает итальянцев?

Кельнер задумался, потом сказал:

– В основном моряки.

– Итальянцы?

Кельнер кивнул.

– А другие итальянцы? Скажем, коммерсанты?

– Тоже бывают, но редко.

Вебер дал знак Виктории, они поднялись и двинулись к выходу. И уже собрались открыть дверь, когда кельнер спросил:

– Похоже, герр Ханке исчез, да?

Вебер обернулся.

– Почему вы так решили?

По лицу кельнера скользнула ехидная ухмылка.

– Он же не вернулся! Так часто бывает. Порой люди набьют себе брюхо, а как приходит пора платить, исчезают через черный ход. У нас тут есть черный ход, из него через двор можно попасть в переулок. Вечером мы эти двери всегда запираем. Не делай мы этого, никогда касса не сходилась бы.

– На мошенника он не был похож,– заметила Виктория.

Кельнер усмехнулся и пожал плечами.

– По виду никогда не скажешь…

Вебер неожиданно почувствовал, что сыт этим типом по горло. Открыв двери, он деликатно подтолкнул Викторию вперед.

Переулками они выбрались на Гроссе Фрайхайт, которая в эту пору казалась вымершей. Жизнь тут начиналась только в сумерках, когда зажигались огни реклам. Виктория и Вебер погрузились каждый в свои мысли, никто не произнес ни слова, и они даже удивились, когда добрались до автострады, по которой тек непрерывный поток машин из Альтоны в Гамбург. Им удалось втиснуться между двумя грузовиками, потихоньку продвигаясь в сторону центра.

Вебер наконец прервал молчание и кратко изложил свои наблюдения. Он не упустил ничего. Ни снятой трубки в телефонной кабине, ни двора с грудами мусора, ни переулка за деревянным забором, ни того, что исчез «опель» Ханке. В заключение добавил, что не нашел ни одного следа, говорившего о том, что архитектора увели силой.

– И это самое странное! Либо его просто вынесли несколько человек, либо там был кто-то невероятно сильный.

– Почему, собственно, Ханке назначил нам встречу в этой забегаловке? – спросила Виктория.– Если шофер «фиата» действительно итальянец, то просто напрашивается связь между ним и этой стилизованной под Италию забегаловкой. А может, Ханке уже раньше установил с ним контакт и его самого пригласили именно в этот ресторан?

– Я тоже думал о чем-то подобном,– кивнул Вебер и покачал головой.– Но в таком случае почему он скрыл это от нас? Не понимаю…

– Что вы думаете о кельнере?

– Лжет, собака. Утверждает, что снял трубку, переключил на кабину и там тоже снял трубку. Но когда я вошел в кабину, в трубке слышались гудки.

– Вы полагаете, вызов был разыгран?

– Да, только этого не докажешь.

Вебер свернул на площадь и затормозил перед театром.

– Что это значит? – спросила Виктория.– Хотите пригласить меня в оперетту?

– Еще чего! Не видите телефонную будку? Сейчас я позвоню комиссару. Хватит. Надоело. Лучше известим полицию. Только узнаю, на месте ли Линдберг.

Открыв дверцу, он зашагал к телефону.

Дежурный по управлению полиции сообщил, что комиссара Линдберга пару минут назад вызвали на место происшествия между Бильштедтом и Фишбеком. И он только что вышел.