Текст книги "Снова на привязи (СИ)"

Автор книги: Гульнара Черепашка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Что-то ты затихла, – колдун проницательно поглядел на нее.

Вот взгляд ей знаком! Так на нее никогда не глядел ни Бомани, ни даже Таонга. Пристальный, словно Амади читал все ее мысли, точно развернутый свиток.

– Спустя пару дней тебя отправят к рабам, которые ухаживают за скотиной, – заговорил колдун снова. – Ты должна убедить шхарт оставить тебя у себя!

Накато понуро кивнула.

– Я знала, что ты это прикажешь, – проговорила она.

– К чему этот кислый вид? – хмыкнул он. – Нас ждут сила и могущество! Да, для этого придется потрудиться. Но ведь оно того стоит, разве нет?

– Не знаю, – вздохнула Накато. – Мне хватало монет, которые я зарабатывала, таская тяжести для торговцев в Рунду…

Амади нахмурился, поглядел на нее пристально, откинувшись на подушки.

– Значит, для жизни тебе хватало монет, заработанных на рынке, – протянул он. – И большего тебе не нужно. Скажи, а что тебе мешало добраться до Рунду, чтобы зарабатывать там монеты, до встречи со мной? Ты была бы свободна.

– Я знаю, – она кивнула. – Без тебя я бы не добралась ни до Рунду, ни до Ошакати. И из кочевья своего никуда бы не делась. Нет нужды напоминать.

– Есть, раз ты такое говоришь.

– Я помню, – она запнулась. – Я помню, кому обязана своей силой. И помню, что должна выполнять твои приказы, – помолчала, глядя в пляшущий огонь жаровни. – Я сделаю все, что ты скажешь. Разве я до сих пор плохо исполняла твои поручения?

– Возвращать дохлого шамана из потустороннего мира я тебе не поручал.

– Я ошиблась.

Она опустила взгляд, ощущая, как он пристально на нее смотрит. Словно ждал чего-то еще. Но что она может прибавить к сказанному?

– Отчего-то мне кажется, что в своей так называемой ошибке ты не раскаиваешься, – медленно проговорил он. – И таких ошибок будет еще ой, много! – он покачал головой. – Я не знаю, чего от тебя ждать, – смолк на несколько мгновений. – И как объяснить, что нас ждет в случае успеха.

– Но я сама это увижу, – Накато слегка улыбнулась, взглянула ему в лицо.

Он только покачал головой, отвернулся. И у кого из них двоих, спрашивается, более кислый вид?

Амади больше ни о чем не спрашивал и ничего не говорил. Кивнул ей молча на поднос с едой, сам принялся перебирать травы и какие-то предметы. Готовился – нынче должно было произойти жертвоприношение, чтобы задобрить духов и богов.

Что ж, разговор завершен. Ей же лучше!

Накато взялась за еду. Еще пару дней она может отдыхать – после начнется привычная суета. Жаль, сластей на подносе не оказалось. Где только Таонга брал их? И не узнаешь – тот сгинул навсегда среди неприкаянных духов. Вызывать его снова чревато – в этот-то раз он точно не станет изображать, будто она что-то значит для него.

Да и глупости это.

– Мы надолго в этом кочевье, да? – она подняла взгляд на Амади. – Пробудем здесь до весны, а то и дольше.

– Кое-что переменилось, – он пожал плечами.

– Ты не рассказываешь, что, – посетовала Накато. – Ты никогда на деле не рассказываешь, что собираешься сделать. Только даешь приказы.

– А ты сможешь чем-то помочь мне в осуществлении планов? – он хмыкнул. – Ты можешь что-то мне присоветовать? – проницательно взглянул на нее. – На что я охочусь – ты знаешь. Что касается шагов… мне приходится идти по зыбкой почве догадок, слухов и домыслов. Стараясь не попасть в ловушку. И всегда ли мне это удается?

Накато опустила глаза, не выдержав его взгляда. Да, Амади попал в ловушку, когда они были в Мальтахёэ. И она никак не сумела помочь ему – невзирая на все усилия. Напротив – сбежала, бросив его. Смирилась с тем, что у нее нет выбора. Удрала, чтобы жить самой. На свободе.

А еще колдун, кажется, и сам не знает, что делает. Его поступки продиктованы тем, что происходит вокруг. Во всяком случае, так она поняла его слова о зыбкой почве.

*** ***

– Амулет от злых духов, – пояснил Амади. – Носи и никогда не снимай! Он обережет тебя и от Куруши с Бабатандом, и от любого другого духа, который вздумает тебя донимать. Никто отныне не сумеет подобраться к тебе через мир потусторонний!

– Спасибо, – чуть слышно отозвалась она, надела тонкий кожаный шнурок на шею. – Почему ты мне сразу его не дал? – в душе тлела затаенная обида.

– Откуда я мог знать, что ты кому-то понадобишься? – удивился он. – И потом. Такой амулет вызвал бы подозрения. Да и разбойники могли снять его, прежде чем тебя продать. Так что ничего странного.

Накато кивнула.

– Не снимай его! – повторил колдун настойчиво. – Никогда. Я слыхал – не одной только дохлой домоправительнице есть до тебя дело. Да и дохлый шаман… даже два шамана теперь – едва ли спустят тебе твои выходки.

– Я не хотела приносить тебе беспокойство…

– Ничего, – он кивнул. – Если кто спросит – так и говори: шаман дал амулет от злых духов, чтобы ты не сделалась больше одержимой! И велел носить всегда.

Она кивнула. Так и скажет Рамле, если та снова вздумает отобрать побрякушку у рабыни! Ладно, хоть можно спрятать подвеску под одежду. Да и шнурок невзрачный – совсем не похож на отобранный когда-то ведуньей браслет.

Глава 32

– Что, неохота идти к скотине из чистого шатра? – ухмыльнулась Рамла.

– Госпожа, – Накато чуть не разрыдалась – совершенно искренне: Амади отговорок не примет – она должна остаться в шатре шхарт! – Я ведь привязалась к тебе. У меня никого нет! Другие рабы надо мной смеются, – она жалко шмыгнула носом. – Неужели ты прогонишь меня? Неужели я так провинилась перед тобой?

Она застыла на коленях перед ведуньей – воплощение скорби и страха.

Поистине жалкое зрелище. А может, она ошиблась – и играть на жалости бесполезно? То-то Амади взбеленится!

– Госпожа, я буду делать все, что мне прикажут, – проговорила она. – Я буду исполнять самую грязную работу! Только позволь мне изредка заходить к тебе, чтобы услужить. Я не хочу, чтобы ты про меня забывала.

– Я и не забывала про тебя, – та пожала плечами. – Я знаю твою верность. Вот только больно ты скучна.

– Госпожа! Хочешь, я стану играть тебе на флейте?!

Слова сорвались с языка прежде чем она успела подумать. Но в самом деле: болтовня – не ее талант. А вот играть на флейте она умела. Главное – не увлечься и не выдать, каково ее умение на самом деле.

– Ты умеешь играть на флейте? – искренне изумилась Рамла.

– Я, – Накато запнулась. – Когда я жила в родной деревне, я срывала часто летом стебель тростника. Делала из него флейту и играла… как умела. Но многим нравилось. Мне говорили – красиво, – она смолкла.

– Ты никогда не говорила, – с удивлением проговорила шхарт.

– Так меня никто и не спрашивал, – Накато простодушно захлопала глазами. – Я думала – кому это надо? Да и тростник в степи найти трудно. Но я найду, если ты захочешь!

– А на нгомби ты играть умеешь?

Ох, непростой вопрос! На нгомби играть рабыне, многократно перепроданной, не полагалось. Если та – не рабыня-наложница. Но скажет она нет – и Рамла выгонит ее.

– Немного, – Накато робко опустила взгляд. – Я как-то брала нгомби в руки и пыталась перебирать струны…

– Как-то брала нгомби в руки! – шхарт расхохоталась, качая головой. – И считаешь, что уже немного умеешь! Что ж, – она кивнула. – Я сейчас прикажу принести нгомби. И ты покажешь, как ты умеешь.

– Да, госпожа! – девушка поклонилась.

Теперь главное – не показать слишком больших умений. Играть-то на нгомби она умела, и получше многих. Даром, что ей никогда не нравилось, как звучит нгомби.

В протяжных звуках флейты слышалось дыхание ветра. Казалось, что у флейты есть своя душа – такая же, как у человека.

У нгомби был рваный звук. Звон струн казался Накато плоским и неискренним.

Впрочем, рабыне иметь предпочтений не полагалось. Госпожа сказала – нгомби, значит – нгомби. Придется перебирать струны. Не слишком умело, чтобы не вызвать подозрений. И в то же время – не слишком коряво, чтобы Рамла не разозлилась и не отправила глупую служанку с глаз долой.

– И почему у меня не может быть двух служанок? – проговорила задумчиво меж тем Рамла. – Чем я хуже любой из жен Фараджа? А ты одна не особенно хорошо справлялась. Да и время, когда ты пропадала, – она не договорила.

Что это означает – она хочет оставить при себе обеих служанок?

Ох, как бы вторая девица не начала пакостить Накато, мстя за то, что подвинула ее! И опасаясь соперничества.

А вот и нгомби принесли! Теперь главное – не совершить какого-нибудь промаха. А то кто знает – Накато уже знала, как Амади умеет злиться. А она довольно наворотила, чтобы заслужить суровое наказание.

*** ***

Накато неторопливо перебирала струны нгомби – она умела сделать так, чтобы музыка, практически неслышная, тихая-тихая, пронизывала ткань бытия, окрашивая ее теплыми красками. Почти незаметными для невнимательного человека.

Девушка точно знала: ведунья, занятая очередной сплетней, принесенной ей второй служанкой, не обращала внимания на музыку.

А еще она знала, что стоит ей прекратить играть – Рамла мгновенно это заметит. И вскинется с возмущением – мол, разве уже устала? Тихую музыку замечают не тогда, когда она звучит, а когда смолкает. Или сменяется более резвой и веселой. Этого тоже допускать нельзя – Рамла тогда разозлится, что ее отвлекают от разговора, и велит смолкнуть. Этого Накато не хотелось. Поэтому она продолжала перебирать пальцами струны, как в полусне.

– И все волосья друг другу повыдирали! – на подъеме закончила служанка что-то рассказывать.

– Пф! – фыркнула ведунья. – Это выходит, старые жены друг другу волосы рвут, а Фарадж уж больше декады подряд ночи проводит с новой? С этой девицей из союзного племени? – по лицу ее пробежала тень недовольства.

– Так она дочка советника самого вождя! – служанка всплеснула руками. – Вот будет она недовольна…

– Отцу нажалуется, ага, – хохотнула шхарт. – Как?! Племена-то после свадьбы разошлись в разные стороны, каждое своей дорогой пошло. Сколько декад пройдет, прежде чем встретятся?

– А еще видели, как ученик бывшего шамана бродит по ночам, неприкаянный.

– Так он бродит неприкаянный с тех пор, как его учителя убили!

– Нет, в этот раз не так. Он бродит, высматривает ночами что-то возле шатра шамана, бурчит себе под нос – мол, не тот шаман! Подменыш злых духов.

Эва как! Накато на мгновение даже сбилась, так что Рамла с недовольством обернулась к ней. Она, с трудом собравшись, снова принялась перебирать струны.

Подменыш! Это он об Амади – как пить дать.

Неужели бывший ученик Таонга догадался как-то о подмене? Но как?! А может, мертвый учитель явился к нему во сне? Духи ведь это могут! И ученик Таонга вполне может разболтать об этом! Пойти к Фараджу и рассказать. Пальцы сами собой перебирали струны, а мысли закружились вспугнутыми с жирной падали грифами.

Если до сих пор не рассказал – возможно, не уверен? В любом случае, нужно все рассказать Амади!

*** ***

– Погоди! – Накато схватила за руку высокого худого воина.

Бывший ученик Таонга. Успел ли тот в свое краткое возвращение поведать ему, кто она такая? Если успел – быть беде! С другой стороны – если бы успел, то парень уж точно не стал бы молчать.

– Чего тебе? – тот сумрачно поглядел на нее.

– Я, – она запнулась, опустила взгляд. И снова подняла, поглядела прямо в лицо. – Я хотела сказать тебе, ты должен знать, – зашептала торопливо, оглядываясь будто в страхе по сторонам. – Никто не знает, что я здесь! Что пошла к тебе.

– Чего тебе? – он нахмурился недоуменно.

– Я подслушала разговор у шамана, у господина Бомани! – она впилась взглядом в его лицо. – Он хочет убить тебя!

– Что? – он отшатнулся. – Ты подслушала… зачем ты мне это говоришь?!

– Прости меня, – Накато потупилась. – Я просто не хочу, чтобы ты погиб… я видела тебя, когда приходила в шатер к твоему учителю, господину Таонга, – прибавила она. – Мне приказывали, я не могла ослушаться…

– Да что ты несешь! – шикнул он в раздражении. – Скажи толком. Бомани хочет меня убить?

– Он боится, – выдавила Накато. – Ты был учеником прежнего шамана и многому у него научился. Ты мог бы стать шаманом, а обо Бомани прогнал тебя, и теперь ты – простой воин. Но ты ведь был учеником шамана, и многое ведаешь…

– Значит, он меня боится, – прошептал парень.

– Я знаю, что он приказал это своему ученику, – шепнула девушка. – Тот не сможет ослушаться учителя, да и не захочет. Они сговорились!

– Сговорились! – повторил он эхом. – Да, Бомани мог бы, – покивал, мрачно глядя перед собой. – И ученик его – подлый сын кривой гиены! – перевел взгляд на Накато. – Ты правильно сделала, что сказала об этом. Иди! Я тебя услышал.

И правда услышал. Свою задачу она выполнила. Накато коротко поклонилась и порскнула в темень, затерялась среди шатров.

Странно, что поверил – он ведь вроде как считал Бомани подменышем? Значит, и о роли Накато мог догадываться. Но не обмолвился ни словом. А если Таонга что-то рассказал своему ученику через сны – тот мог все знать и о ней. И тогда… почему он так легко согласился? На словах.

А вот потому! Потому что знал, что она лжет. И хотел, чтоб она ему поверила.

Ладно. Можно будет предупредить Амади. Пусть уж тот сам предпринимает меры предосторожности, какие сочтет нужным! А ее дело – выполнять поручения.

Осталось отыскать ученика Бомани, который в последние дни сторонился учителя. Подозревал ли он что-то? Трудно сказать. В любом случае, Амади не просто так затеял все это. Уж наверное, эти двое могли его разоблачить, раз он надумал от них избавиться!

Ученику Бомани она рассказала, как подглядела случайно – ученик Таонга, оставшийся не у дел, собирается убить шамана, чтобы самому занять его место.

А может даже, убить не только шамана, но и его ученика.

Разумеется, тот не поверил. Первые слова, вырвавшиеся у него были о том, что рабыня мелет чушь. Накато не спорила – только кланялась и повторяла, что случайно подглядела, вызнала. И побежала предупредить. Это заставило его задуматься.

Накато, выполнив поручение Амади, вернулась к Рамле.

Та по обыкновению бурчала – куда запропастилась нерадивая служанка. Накато смущалась, а после поведала – мол, пыталась отыскать тростник в лощинке у ручья, в стороне от кочевья. Хотела сделать флейту.

Неловкое признание вызвало у Рамлы смех. А Накато порадовалась, что эта отговорка еще не единожды ей послужит – пока она таки не отыщет тростник, из которого удастся сделать хороший инструмент.

Жаль, не удастся поглядеть на результат своих действий нынче. Столкновение двух учеников шаманов должно произойти около полуночи. Чем все закончилось – она узнает завтра, как и остальные. Пока что ей и знать не полагается, что что-то произойдет. И вести себя следует, как обычно.

*** ***

Поутру кочевье гудело.

Ученики шаманов – прошлого и нынешнего – зарезали друг друга ночью возле шатра Бомани. Что оба они там делали, и что не поделили?

Никто не знал. Никто не видел, чтобы они ссорились.

Поутру кто-то из рабов нашел на земле два окоченелых трупа, припорошенных тонким инеем. Лица искажены злобой и яростью, окостеневшие скрюченные пальцы сжимают рукояти ножей.

Кто-то испуганно голосил, кто-то рыдал.

Накато тоже прибежала на крики – Рамла ее отправила узнать, что происходит. Девушка в изумлении глядела на двоих воинов, еще вчера бывших живыми. С обоими она говорила – правда, никто об этом, благо, не знал.

Она навострила уши, прислушиваясь к разговорам. Пока что вокруг толпились большей частью рабы.

– Убили друг друга! – шепнул кто-то рядом дико соседу. – Они ненавидели друг друга.

– Что здесь такое?! – толчея у шатра шамана привлекла внимание нескольких воинов, и те подошли поглядеть.

Один из рабов, очутившихся ближе всех к рослому воину, булькнул испуганно, отшатываясь. Кто-то рухнул наземь, вопя.

– Что происходит? – зычный голос заставил столпившихся рабов всколыхнуться. – Что за толчея возле моего жилища?! – появился Амади.

– Шаман, – воин, подоспевший первым, склонил голову. – Мы услышали крики и увидели, как толпятся люди. Мы сами только что, – он осекся, захлебнувшись словами.

Рабы, видя подоспевших воинов и разбуженного недовольного шамана, отхлынули. И зрелище, привлекшее их внимание, сделалось видно и воинам, и хозяину шатра. Тот, что обращался к Амади, смолк, захлебнувшись воздухом от неожиданности. Замер на мгновение, затем подошел медленно к распростертым телам. Коснулся одного из них кончиком копья.

– Они мертвы, господин, – хрипло сообщил он, обернувшись к Амади. – Они оба мертвы!

Тот неторопливо подошел. Накато разглядывала его, отмечая каменное выражение лица – колдун хорошо играл роль! Настоящий Бомани, должно быть, повел бы себя в точности так же. Хотя кто его знает?

Он остановился ненадолго, разглядывая убитых. Потом опустился на колени рядом с тем, что был учеником Бомани. Коснулся пальцами шеи.

– Да, мертвы, – глухо проговорил он. – И один, и второй – вон, даже иней на телах давно не тает!

Поднялся на ноги, глядя неподвижно на мертвецов.

– Кто видел, как это случилось?! – зычно выкрикнул он.

Рабы испуганно жались друг к другу, пряча глаза. Амади ждал, внушительно выпрямившись, внимательно оглядывал собравшихся. На тех, кто осмеливался поднять взгляд, задерживался, прожигая глазами.

– Долго ли мне ждать? – хмуро вопросил он. – Никто не уйдет, пока мне не расскажут, как такое могло произойти!

Кто-то сдавленно заскулил. По столпившимся рабам пробежал ропот.

Несколько мгновений – и вперед вытолкнули тощего парнишку из пастухов. Тот, трясясь, рухнул в ноги шаману.

– Прости, господин, – зачастил тот, давясь словами, и отвешивая поклон за поклоном. – Я шел поутру и увидел, что что-то лежит у твоего шатра. Я подошел и увидел их, – он смолк, трясясь всем телом.

– Это всё? – сумрачно вопросил Амади.

Парнишка торопливо закивал, едва не ударяясь лбом о мерзлую землю.

– Это ничего не объясняет, – уронил он, сумрачно глядя на тела. – Что эти двое тут делали? И что они не поделили? – снова опустился рядом с тем, кто был учеником Бомани. – Да, сомнения нет, – изрек он. – Они убили друг друга! Но почему? – поднял голову, обвел взглядом собравшихся.

Рабы жалко жались в кучу, воины сумрачно молчали.

Хочет убедиться, что и правда никто ничего не видел и не знает, – поняла Накато. Потому так допытывается о судьбе погибших.

– Что здесь стряслось? – это подоспел Фарадж в сопровождении нескольких воинов.

– Мой ученик погиб, – отозвался Амади, тяжело поднимаясь на ноги. – Убит! Его зарезал бывший ученик Таонга. Зачем – узнать не получится: он тоже погиб. Его обнаружил раб, – он ткнул пальцем в трясущегося парнишку. – Никто ничего не видел. Или видел, но не говорит, – прибавил он, оглядывая людей.

– Я понимаю твою горечь, Бомани, – уронил Фарадж после некоторого молчания. – Тела погибших будут погребены со всеми почестями, положенными воинам и шаманам.

Тот кивнул. Пришлось еще немного подождать, пока рабам позволят разойтись. Накато со всех ног помчалась к шатру Рамлы. Та уж наверняка злится, что служанка ушла и запропастилась.

*** ***

– Мертвые, мертвые оба! – тараторила вторая служанка. – Должно, убили друг друга ночью – так говорили!

Накато замерла у входа. А она-то торопилась – боялась, что госпожа ее изведется без новостей! А та уж все знает.

– Явилась! – фыркнула Рамла, заметив ее. – Что ты делала столько времени, хотела бы я знать?!

– Я пошла прямо к шатру господина Бомани, госпожа, – она склонила голову. – Как ты и приказала. А там уж толпа собралась! И господин Бомани вышел, и воины сбежались, и сам господин Фарадж пришел. И мне пришлось стоять вместе со всеми, пока нам не разрешили разойтись.

– Ой! А тебя о чем-нибудь спрашивали?! – встрепенулась вторая служанка, блестя глазами.

– Нет, о чем? Я ведь сама все увидела, только когда подошла на шум.

– Так ты их вблизи видела?! Своими глазами, – та всплеснула руками. – И как оно? – она подалась вперед с жадным любопытством.

Что – как оно?! – хотелось возмутиться Накато. Трупы как трупы!

Она одернула себя. Простой рабыне положено пугаться при виде трупов. Пусть она даже и степнячка, привычная ко всяким происшествиям в степи.

– Они, – девушка запнулась, не зная, как сказать. – Они были мертвы. И лежали на земле, их уже припорошил иней. Наверное, они умерли еще ночью, и успели остыть, – смолкла на мгновение. – Они зарезали друг друга. Оба держали ножи, и были все в ранах. И кровь вытекла вокруг, и тоже замерзла на земле, и покрылась корочкой инея…

– Довольно! – одернула Рамла. – Не желаю слушать про кровь. Хватит!

– Прости, госпожа, – повинилась Накато.

Та недовольно скривилась, махнула рукой. Вторая служанка засуетилась, принялась доставать гребни и украшения.

– Она пусть меня причешет! – ведунья ткнула пальцем в Накато. – У нее хорошо получаются высокие косы. И вплети мне в волосы бусы, как ты делала когда-то, – прибавила она. – Только чтоб не тянули за волосы!

– Как прикажешь, госпожа, – та в который раз поклонилась.

– А ты, – повернулась Рамла ко второй, – принеси еды! И подогретого молока не забудь.

Накато взялась выполнять, что приказано.

На душе царило спокойствие. Невзирая на ее опасения, все сложилось ровно так, как планировал Амади: оба ученика шаманов столкнулись возле его шатра и прирезали друг друга. Ночью, когда никто не видел и не мог слышать их. Никто больше не сможет разоблачить колдуна, занявшего тело шамана. Разве что… ведунья?