Текст книги "Руж (ЛП)"
Автор книги: Грир Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
– Прекрати двигаться, или ты поранишься. – Он забирает шприц и бросает его на столик, давая мне возможность вцепиться в него. – Я не хотел делать это таким образом, но ты не оставила мне выбора.
Я отчаянно пытаюсь освободиться, но мне удается только сорвать с него маску. Его колени обхватывают мое тело, останавливая меня от нападения, и я оказываюсь лицом к лицу со своим похитителем, когда он прижимает указательный палец к губам.
– Тсс... тсс, тсс. Тише, Лейси. Ты должна довериться мне, tine.
Мои глаза расширяются, когда я наконец вижу, с кем только что переспала. Его лицо мне знакомо, я видела его в заголовках новостей о знаменитостях и в социальных сетях. Но под густыми темно-каштановыми бровями его карие глаза кажутся не просто знакомыми. Я знаю их. Я видела такие же золотые искорки во взгляде прекрасной женщины пять лет назад. Это воспоминание будто из другой жизни, из той, что была до того, как все рухнуло в моей семье.
Кей… Кайан.
Нет. Нет. Нет!
Какой бы наркотик он мне ни дал, он разливается по моему телу, истощая постепенно. Туман застилает мое зрение, и все вокруг исчезает, все, кроме самодовольной улыбки на красивом лице Кайана Маккеннона.
Он показывает мое обручальное кольцо как раз в тот момент, когда я полностью теряю сознание.
– Это тебе больше не понадобится.
Сцена 7
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ
Лейси
Мягкий атлас обнимает меня, и я вытягиваюсь с легким, довольным стоном. Тихий звук больно царапает мне горло. Я пытаюсь сглотнуть, чтобы смочить пересохший рот, но в итоге морщусь от этого движения. Дискомфорт возвращает меня к реальности, и я вздыхаю.
Сегодня мой день рождения, а также день, когда я подписываю свидетельство о браке с единственным мужчиной, у которого есть информация, способная спасти моего отца.
Но прошлой ночью? Прошлой ночью я представила, что на этот раз отпустила свои запреты. Я отыграла шоу, которое положило конец всем выступлениям, и у меня был секс на одну ночь с танцором из Лас-Вегаса. То, что произошло после этого, – туманная вишенка на вершине одной из самых смелых мечтаний, которые у меня когда-либо были.
Не буду врать, я разочарована, что это было не по-настоящему. Оказаться с таким свободным и раскованным парнем, как Кей, было бы в миллион раз лучше, чем сказать правду. И если бы наш первый раз был таким горячим, мы бы никогда не встали с постели. Особенно если она такая мягкая.
Я растягиваюсь на простынях и хватаюсь за мягкую подушку с эффектом запоминания формы.
Подождите...
У меня нет подушки с эффектом запоминания формы.
Осознание этого заставляет меня выпрямиться, посылая ослепляющую боль в голову. Первое, что я вижу, – это прикроватный столик со стаканом воды и бутылочкой ибупрофена рядом с ним. Я дезориентирована и начинаю сходить с ума, но боль убивает меня, поэтому я принимаю таблетки и выпиваю полный стакан, позволяя прохладной воде смочить пересохшее горло.
Закончив, я оглядываю элегантную, современную, черно-серебристую обстановку комнаты. Здесь все четкие линии, очень по-мужски, и совсем не похоже на мою красивую спальню в пастельных тонах или любой другой гостиничный номер, в котором я бывала.
– Где я, черт возьми, нахожусь?
На серебристой подушке рядом со мной все еще виднеется углубление в форме головы, но человека нигде не видно.
В чьем доме я нахожусь? Что произошло прошлой ночью?
Я так напряженно думаю, что у меня начинает кружиться голова.
Мы собирались с Рокси, потом последовала поездка на лимузине с Рокси и Мэйв. «Руж». Затем... все становится расплывчатым, как будто я вспоминаю что-то, что скорее вообразила, чем пережила. Я знаю, что танцевала на сцене с горячим дьяволом по имени Кей, но после... Это был сон, верно? Так и должно было быть. Я не могла случайно заняться сексом с...
Нет. Нет. Нет.
Я не чувствую себя иначе. Разве я не должна была бы чувствовать себя иначе, если бы переспала с врагом своей семьи?
Сомнения переполняют мой разум, сопровождаясь сценами, которые я отказываюсь считать воспоминаниями.
Но если это правда...
Черт возьми, что, если прошлая ночь вообще не была сном?
В ванной комнате внезапно включается душ, и я понимаю, что не могу терять ни минуты, если хочу выбраться отсюда незамеченной. К счастью, я все еще одета в свое свадебное платье «сбежавшей невесты», а это значит, что у меня в кармане есть телефон.
В мгновение ока я просматриваю миллионы пропущенных звонков и сообщений. Есть несколько сообщений от Рокси, которые говорят, что она – на удивление – оказалась достаточно ответственной, чтобы вернуть потерявшую сознание Мэйв обратно в ее отель. Рокси также надеялась, что я использовала свою открытку «Жаль, что ты до сих пор не замужем» в меру своих возможностей, и поклялась, что она никому не расскажет, пока я не буду готова раскрыть детали – что бы это ни значило. Мое сердце замирает при мысли о том, что она упомянула об этом даже мне, не говоря уже о том, чтобы рассказать об этом кому-то еще.
Рокси не умеет хранить мои секреты, и мне пришлось на горьком опыте усвоить, что она не из тех, кому я всегда могу довериться. Никто в Гвардии таковым не является. Все они жаждут крови, власти и статуса, готовые в мгновение ока наброситься на людей. Рокси не предала бы меня ни на что из этого, но и не смогла бы удержаться от сплетен, особенно учитывая, что это один из самых больших разрушающих жизнь секретов, которые у меня когда-либо были.
Когда я добираюсь до сообщения от моей мамы, мое сердце полностью останавливается.
Мамочка
Где ты? Я в здании суда, чтобы засвидетельствовать, как вы подписываете бумаги. Барон будет здесь с минуты на минуту.
– О, черт, черт, черт.
Я засовываю телефон обратно в карман, прежде чем выпутаться из серебристых атласных простыней и выпрыгнуть из кровати. Прохладный воздух обдувает мою обнаженную задницу, посылая еще один приступ страха по позвоночнику. С каждым вздохом моя уверенность в том, что самые безумные моменты прошлой ночи были всего лишь сном, становится все слабее и слабее.
Расправляя пышный тюль своего платья на голой заднице, я безуспешно ищу свои туфли и носки. Решив пройти унизительный путь позора босиком, я на цыпочках крадусь к единственному выходу из спальни, сопротивляясь желанию по пути заглянуть в темный открытый шкаф. Как только я выхожу из комнаты, тихо закрываю за собой дверь и оглядываюсь в поисках пути к отступлению.
Но я останавливаюсь как вкопанная при виде открывшегося передо мной зрелища.
Это огромная гостиная, и окно, занимающее всю заднюю стену, притягивает меня к себе. Передо мной простирается долина, переходящая в прекрасные вершины, окружающие город.
Новый Орлеан был приключением, но приятно вернуться в Долину, даже если это ненадолго. После того, как я выйду замуж в эти выходные, мне придется жить с Монро в Нью-Йорке, и я, без сомнения, буду скучать по шумным вечеринкам в родном городе.
Несмотря на то, что дневной свет приглушает яркие огни, знаменитая улица Лас-Вегас-Стрип такая же притягательная. Эйфелева башня, пронзающая голубое небо, всегда была моей любимой, и днем, и ночью, а кто не любит водное шоу у фонтана Белладжио? Теперь он выключен, превращая искусственное озеро передо мной в зеркало...
Мой пульс учащается, когда я осматриваю окрестности, пока каждый ориентир не складывается в карту. Моя грудь сжимается, когда я медленно осознаю, что нахожусь внутри одного из немногих зданий в этом городе, которое для меня не совсем безопасно.
Отель Маккенонов.
Шум водопада в душе прекращается, заставляя меня двигаться. Я отрываюсь от окна, чтобы найти дверь в этом пентхаусе, и прохожу мимо предметов искусства и кожаной мебели стоимостью, должно быть, в тысячи долларов. Они великолепны, но обстановка слишком индивидуальна для обычного президентского люкса. Это означает, что тот, кто здесь останавливается, является постоянным жителем.
В отеле «Маккеннон».
Не очень хорошо смотрится на фоне «прошлая ночь, должно быть сон».
Когда я, наконец, вижу дверь, я проскакиваю мимо картины и хватаюсь за ручку...
Она не двигается.
Нахмурившись, я дергаю ее изо всех сил, но она снова не поддается.
– Что ты делаешь?
Ровный, глубокий голос заставляет меня замолчать. В нем слышится едва заметный ирландский акцент, и я знаю, что если бы я услышала его прошлой ночью, это либо выдало бы его личность, либо заставило бы меня возбудиться быстрее. Он намеренно скрыл это, чтобы обмануть меня?
Я медленно поворачиваюсь и вижу, что Кайан Маккеннон вопросительно смотрит на меня, приподняв темно-каштановую бровь.
Его слегка загорелая, покрытая татуировками кожа влажная после душа, и капли стекают по груди, стекая в каждую ложбинку его скульптурного тела. Одна капля воды, в частности, на мгновение прогоняет мою панику. Похоть занимает свое место, пока я наблюдаю, как капля исчезает на его поясе Адониса в белом полотенце. Наспех завернутая ткань – единственное, что на нем надето, как будто он понял, что я пытаюсь сбежать, и выбежал, чтобы остановить меня.
– Это действительно был ты. Я думала, это был сон, – шепчу я.
На его губах появляется улыбка, и я внезапно остро осознаю, что на мне нет трусиков.
– Секс со мной так хорош, что кажется сном, да? Думаю, тебе есть о чем мечтать до конца наших дней.
– До конца наших... – Мой голос срывается, и я трясу головой, избавляясь от очень хороших воспоминаний, пытаясь прервать ход своих мыслей.
Когда я снова сосредотачиваюсь на нем, Кайан хмуро смотрит на меня.
– У тебя болит горло.
– Нет, не болит, – вру я, сглатывая, чтобы это не звучало так, будто я говорю сквозь землю.
– Болит. Я точно могу это сказать. Ты приняла ибупрофен, который я оставил для тебя?
Он делает шаг ко мне, отчего я отлетаю к двери, и тычу пальцем в воздух.
– Не беспокойся о моем горле. Важно то, что я не помню, как здесь оказалась. Ты накачал меня вчера вечером?
– Я сделал только то, что должен был. Ты не оставила мне выбора. Поверь, могло быть и хуже.
Он поднимает руку, как будто я дикий зверь, которого ему нужно успокоить, и меня раздражает, что его нежный тон действительно работает.
Но затем его слова доходят до меня.
– Подожди, что ты должен был сделать? Послушай, ты сумасшедший, и мне надо уходить. Я действительно опаздываю на встречу...
– ...чтобы подписать свидетельство о браке? Да, ты упоминала об этом прошлой ночью. Не волнуйся, я позаботился об этом.
Мое сердце замирает в груди. Этот человек говорит загадками, а я слишком страдаю от похмелья, чтобы разгадать их.
– Я выхожу замуж в эти выходные, и сегодня единственный день, когда график Барона достаточно свободен, чтобы подписать наше совместное свидетельство о браке. Моя мама – свидетель, и она ждет меня.
– Черт возьми. – Кей... Кайан потирает свою щетину. – Знаешь, сегодня Хэллоуин, но то, что ты настаиваешь на браке с Бароном Монро, может быть самым страшным дерьмом, которое я услышу за весь день.
Я фыркаю. Я ничего не могу с собой поделать, и короткий смешок немного ослабляет тревогу в моей груди. Но я все еще чертовски нервничаю. Кайан кажется достаточно очаровательным, но тот факт, что я, возможно, разрушила жизнь своего отца, отдается в моем мозгу, как мигрень. Вся моя семья рассчитывает на то, что я выйду замуж за Барона. Что, если я разрушу все это за ночь в Вегасе с помощью спиртного, мужского ревю и секса на одну ночь?
Насколько банальной я могу быть?
– Мне нужно идти, Кайан, – наконец произношу я вслух.
На его лице появляется хмурое выражение, и он быстро втягивает воздух, прежде чем резко выдохнуть.
– Прости, Лейс. Я не могу позволить тебе сделать это.
Лейс? Он не имеет права называть меня прозвищем. Если не считать ненависти между нашими семьями, мы совсем не знаем друг друга. Мне следовало связаться с ним, когда истек срок действия нашего брачного соглашения, но я была молода и занята бунтарством в Новом Орлеане. Потом, когда он разорвал помолвку, я заблокировала его во всех социальных сетях, потому что не могла видеть, как он веселится, в то время как я была опустошена тем, что меня бросили.
Гнев заливает мое лицо краской, и я ловлю себя на том, что поджимаю губы, когда замечаю, что у него в руке.
Он держит кольцо. Обручальное кольцо Барона. Я опускаю взгляд и вижу, что на моем безымянном пальце левой руки вместо него новое, красивое, простое серебряное кольцо.
Какого хрена?
– Это шутка, да? Ладно, ха-ха-ха, ты меня раскусил. Очень забавный розыгрыш. – Я смотрю на него и протягиваю ладонь. – А теперь отдай мне кольцо. Оно мне нужно.
– Нет, тебе это больше не нужно. – Он подбрасывает его, как монетку, заставляя мое сердце упасть в желудок, пока он не ловит его.
– Серьезно, Кайан? Ты крадешь бриллиантовое кольцо Барона? Разве Маккенноны не миллиардеры?
Он заливается смехом.
– Прошлой ночью я украл свою бубновую королеву. Мне было наплевать на гребаное кольцо Монро.
Пот выступает у меня на лбу, а простое кольцо на левой руке обжигает.
Нет.
В Гвардии я была товаром, который покупали, продавали и обменивали, но вместо этого Кайан Маккеннон украл меня. И я ничего об этом не помню.
Он швыряет обручальное кольцо за спину, и мои нервы сдают, когда оно падает на пол. Когда он с важным видом приближается ко мне, жар в его глазах заставляет мой низ живота переворачиваться, а киску сжиматься, забывая обо всех неприятностях, в которые втянула нас похотливая сучка. Я ненавижу то, как мое тело реагирует на его взгляд, как будто прошлая ночь не была самой большой ошибкой в моей жизни, и я собираюсь совершить еще одну.
– Позвони своей матери, Лейси. Ты не придешь на свою свадьбу.
– П...почему нет? Просто отпусти меня, Кайан. Если Барон узнает... – Я качаю головой. – Мне нужно подписать это соглашение.
– Ты не можешь. – Он останавливается в нескольких футах от меня, чтобы взять стопку бумаг со стола у входа. Он пролистывает их, прежде чем находит ту, которая ему нужна, и поднимает ее, чтобы я могла посмотреть.
Внизу есть несколько подписей: двух свидетелей, судьи, Кайана... и моя. Она немного неровная, но все равно есть.
Видение из моего сна вспыхивает в сознании. Это сцена, в которой мы стоим в полуночной часовне перед священником и судьей, а за нашими спинами улыбается пара случайных пожилых женщин.
– Нет, – шепчу я и отступаю назад.
– У меня есть видео, если ты мне не веришь. – Он достает свой телефон с полки у входа и листает, пока не находит видео.
Я делаю шаг вперед, достаточно близко, чтобы видеть, но недостаточно, чтобы быть втянутой в дикую, магнетическую энергию между нами.
Там, на экране, я в костюме сбежавшей невесты и Кайан в красивом черном дизайнерском костюме. Когда дело доходит до важной части, я расплываюсь в улыбке, с энтузиазмом произнося настоящее имя Кайана и повторяя свои клятвы. Даже я не могу сказать, что меня накачали наркотиками.
Затем священник поворачивается к Кайану, и мое сердце бешено колотится. Я прищуриваюсь, чтобы разглядеть его лицо, но из-за угла обзора это невозможно.
– Я, Кайан, беру тебя, Лейс...
Кайан выключает экран и швыряет телефон обратно.
– Видишь? Ты не можешь выйти замуж за двоих.
– Мне нужно увидеть остальное, Кайан!
– О... Ты хотела увидеть, как я признаюсь тебе в своей вечной любви? – мое дыхание задерживается в легких в ожидании его ответа, но он цокает языком и качает головой. – Не с твоим отношением.
Задержанный воздух выходит, оставляя необъяснимую боль в моей груди. Я скрещиваю руки на груди, смущенная тем, что вообще что-то чувствую к этому приводящему меня в бешенство мужчине.
Почему, черт возьми, меня это волнует?
Я не хочу. Я не могу. Нет, если я собираюсь спасти своего отца.
– Все, что я хочу знать, это законно ли то видео, – настаиваю я сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь выглядеть уверенно. – Ты накачал меня наркотиками. Это не может быть действительным.
В моем голосе нет той борьбы, которая нужна, чтобы быть убедительной. Все, что я говорю, может быть правдой, но никто не сможет сказать этого по видео или по моей подписи.
– На этом видео ты не выглядишь под действием наркотиков, – возражает он, читая мои мысли.
Мой муж изображает торжество, когда насмехается надо мной:
– Я предупреждал тебя, что моя невеста не сможет убежать от меня.
Несмотря на то, что его улыбка самодовольная и сексуальная, есть что-то еще, чего я не могу определить. Прежде чем я успеваю это обдумать, он поворачивается и машет рукой в сторону комнаты позади себя.
– Добро пожаловать домой, Лейси Маккеннон.
Акт 2
Сцена 8
УБИЙСТВО Или БРАК
Кайан
Видеть, как Лейси бесится из-за того факта, что мы теперь женаты, одновременно и приятно, и разочаровывающе. Когда я думал о том, чтобы сообщить эту новость, я предполагал, что почувствую только триумф. Но сейчас в выражении ее лица есть что-то такое, что заставляет меня сомневаться во всем.
– Добро пожаловать… домой? – спрашивает она, медленно качая головой. – Нет, Кайан. Нет. Этого не может быть. Мне нужно домой. Который мой дом. Не здесь. Мне нужно подписать свидетельство о браке. Ты не понимаешь...
– Что значит тебе нужно? – спрашиваю я, делая шаг вперед. Она заикается в ответ, и я останавливаюсь как вкопанный. – Ты меня боишься?
– Нет. Конечно, нет. Я просто… знаешь, мне нужно подписать свидетельство, и я хочу уехать.
Я изучаю ее лицо, замечаю раскрасневшиеся щеки и то, как она продолжает поглядывать на мою влажную грудь. На моих губах появляется улыбка. Она меня не боится. Она боится подойти поближе. Я хочу возразить ей по этому поводу, но вторая половина ее ответа раздражает меня еще больше.
– Расплывчатые ответы ни к чему нас не приведут, Лейси.
– Тогда ладно. Как насчет того, что он мой жених...
– Нет... Ты замужем за мной, – медленно произношу я. Ее взгляд продолжает скользить по моему полотенцу, поэтому я кладу руку на дверной косяк прямо над ее головой и с удовольствием жду, когда великолепные голубые глаза встретятся с моими. – Монро теперь ничего для тебя не значит.
Я не хотел, чтобы это прозвучало как рычание, но то, как она вздрагивает от моего тона, заставляет меня думать, что это ее не напугало. Скорее наоборот, если судить по тому, как ее бедра сжались под этим греховно коротким платьем.
Но моя крошка не хочет признавать поражение. Ее готовность бороться за то, что она хочет, так освежающе, не по правилам Гвардии. Она выпрямляет спину и вызывающе смотрит на меня. С такого близкого расстояния я вижу легкую россыпь веснушек на ее носу и румянец на щеках. Я испытываю почти непреодолимую потребность раздеть ее, чтобы поцеловать все, что покрывает ее тело.
– Я не замужем за тобой и не собираюсь выходить за тебя. По словам Гвардии, я не могу выйти замуж до своего дня рождения...
– Который начался... – Я смотрю на обнаженное запястье, как будто на мне часы. – Девять часов назад.
– Откуда ты знаешь, когда у меня день рождения?
– Все просто. Это была дата нашей свадьбы.
Она прищуривает глаза.
– Ну, это противоречит контракту с Гвардией, заключенному при посредничестве моего отца...
– Мы были первоначальным контрактом, который твой отец нарушил. Я оказываю ему услугу, сохраняя честность.
– Мой отец честен! Это твоя семья нарушила контракт, а не моя.
Это останавливает меня. Я склоняю голову набок, но прежде чем успеваю потребовать от нее объяснений, она качает головой.
– Послушай, мне нужно идти. Дай мне просто уйти, хорошо?
Она поворачивается на том крошечном пространстве, которое я ей предоставил, и от ее клубнично-светлых волос доносится сладкий цветочный аромат.
Она дергает ручку и рычит, когда та не поддается. Ее разочарование восхитительно.
– Открой... черт возьми!
– Не сработает. Она закрыта на магнит. Это работает только со специальным ключом...
– Тогда дай мне ключ...
– ...И код.
Если ей чертовски повезет, она может догадаться о нем. Но это означало бы, что она поняла бы, что моя одержимость действительно началась в тот момент, когда ей пообещали быть моей.
Она усмехается мне через плечо.
– Ключ и код? Многовато, тебе не кажется? Что? У тебя есть враги или что-то в этом роде?
– Да, твоя семья.
Она закатывает глаза.
– Это был риторический вопрос. Мы гвардейцы. У всех нас есть враги.
Ее деловитая речь шокирует меня. Мое разочарование просачивается наружу, усиливая акцент.
– И тебя это просто устраивает? Ты не хочешь это изменить? Твой отец...
– Как насчет того, чтобы просто сделать себе одолжение и никогда больше не говорить о моем отце, идет?
Я хихикаю.
– О, если ты думаешь, что твое слегка пикантное поведение оттолкнет меня, ты глубоко ошибаешься, tine (с ирл. Огонек).
– Боже, прекрати называть меня так! И еще, почему ты скрыл свой акцент прошлой ночью? Во-первых, почему ты оказался в месте, принадлежащем бизнесу моей семьи? Это должен был быть мой вечер. Толи и Рокси...
Ее глаза расширяются, и решимость покидает ее, когда она прислоняется спиной к двери.
– Толи и Рокси были в этом замешаны?
Ее побежденный, монотонный вопрос почти вызывает у меня желание солгать ей, но я не окажу ей медвежью услугу.
– Толи – один из моих людей. Он на стороне моей семьи.
– Но как? Почему? Я имею в виду, он работает в развлекательной компании моего отца. Это больше ничего не значит? Моя мама взяла на себя управление бизнесом. Как моя мать могла не знать?
– Твоя мать проделала отличную работу после того, как твой отец все устроил для семьи. Но она не может постоянно знать об альянсах каждого.
– Альянсы? Какие альянсы? Толи даже не гвардеец!
– Он мой друг. За пределами Гвардии это самое главное.
– А внутри Гвардии? – слезы гнева выступили у нее на глазах. – А как же Рокси?
Я опускаю руку и отступаю на шаг. Это движение дает ей пространство, но не настолько, чтобы она могла обойти меня. Мои пальцы тянутся погладить ее по щеке, но я сопротивляюсь желанию рассказать о роли, которую сыграла во всем этом ее подруга.
– Отец Роксаны – человек Маккеннонов. Твой отец потерял Муньоса после своего первого ареста.
– Это было... это было три года назад, – тихо шепчет она.
Через мгновение она слегка кивает. Ее нижняя губа немного подергивается. Но затем она вся напрягается, и ее лицо становится совершенно непроницаемым. Невероятно наблюдать, как она справляется со своими эмоциями лучше, чем любой игрок в покер, которого я когда-либо видел. Невероятно и сокрушительно. За карточным столом я уже выучил тонкости игры своего оппонента, но прямо сейчас она почти нечитаема.
– Она знала... – Она протягивает руку к бумагам, которые я отложил в сторону. – Она знала, что ты собираешься похитить меня и заставить выйти за тебя замуж?
– Я ни к чему тебя не принуждал.
– Ты накачал меня наркотиками, Кайан. Я с трудом помню остаток ночи после того, как мы переспали.
– Я думаю, что сочетание с алкоголем, о котором я не подозревал, что ты выпила так много, пока Роксана не сообщила мне позже, может быть тем, что больше всего влияет на твою память. Препарат, который я использовал, представляет собой малоизвестную смесь, специально созданную для того, чтобы действовать только как мягкое седативное средство и сыворотка правды. В опасных дозах успокоительное может быть слишком сильным и привести к смерти, но...
– Смерти?!
–... но при той дозировке, которую я тебе дал, все, что это сделало, – это помогло тебе расслабиться и быть честной.
– Честной, черт возьми. Я бы никогда не вышла за тебя прошлой ночью, если бы не была под влиянием кое-чего. Теперь ответь мне. Что знала Рокси?
Блядь, мне нравится этот огонь в ней, но прямо сейчас она злится на меня, и я не скоро смогу ее урезонить, если она будет злиться еще больше. В голову приходит несколько непрошеных идей – как я мог бы ее успокоить, – но я подожду и попробую их, если слова не помогут.
– Все, что Роксана знала, это то, что ты нужна мне в «Руж» без телохранителей, чтобы я мог встретиться с тобой до того, как ты выйдешь замуж и будет слишком поздно. Она не знала масштабов моего плана. Черт возьми, я даже не знал, как все пойдет дальше, пока мы не начали танцевать.
– Как ты мог не знать? Разве это не твоя идея?
– Эта работа была не просто моей идеей. Но то, как я ее выполнил, целиком зависело от меня.
– И с какой стати тебе так поступать? Ты мог бы украсть меня с улицы, если бы захотел.
– Вообще-то... – Я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к стене. Она повторяет это движение, и на ее щеках появляется румянец, оттеняющий пустую маску, которую она так старается носить. – ...тебя труднее застать наедине, чем ты думаешь. До Вегаса твои телохранители были повсюду. Здесь телохранители Монро были твоей тенью. «Руж» был первым местом, где я смог застать тебя наедине. Моя мама позаботилась о том, чтобы я выучился бальным танцам и занимался смешанными единоборствами, так что освоить простую хореографическую программу, поставленную для меня Толи, было несложно. Никто бы никогда не подумал, что на этой сцене будет Маккеннон. То, что произошло после того, как мы начали танцевать, было... импровизацией.
– Тогда что должно было произойти? – она хмурит брови, но я вижу, как в ее голове крутятся шестеренки. – Ты.… ты должен был убить меня. Разве нет? – она издает смешок и качает головой. – Вау. Ты не шутил, когда сказал, что все могло быть хуже.
– Я принял несколько руководящих решений, чтобы избежать этого.
– Значит... это было либо убийство, либо брак, да? Никакого промежуточного звена?
– Где-то посередине было несколько вариантов, из которых я мог бы выбрать. Но я выбрал свой любимый.
– Что твоей отец думает по поводу твоего решения? Я предполагаю, что Маккенноны нанесли удар.
Она так беспечно относится к этому, что могла бы так же небрежно спросить, как мой отец относится к погоде. Я не хотел рассказывать ей эту часть нашей запутанной истории любви, но как дочь Хранителя, она была обязана разобраться в этом.
– Убийство единственного возможного шанса семьи О'Ши произвести на свет наследника мужского пола больше всего повредило бы Хранителю и фамилии О'Ши.
– Поэтому вполне естественно, что приказ был отдан главой семьи, которая ненавидит нас больше всего.
– Естественно. – Я пожимаю плечами. Я пытаюсь соответствовать ее самодовольству, но я зол. В этой организации так много того, что я хочу изменить, но она, кажется, принимает их недостатки как непреложную истину.
– А что насчет священника и судьи? Они просто встали в такой час по доброте душевной?
– Это, и к тому же они люди Маккеннонов.
– Вы, ребята, только что обратили всех в свою веру, не так ли? А свидетели? Они тоже люди Маккеннонов?
Я не могу удержаться от смешка.
– Ты была бы удивлена, узнав, сколько пожилых женщин тусуются в полуночных часовнях, чтобы стать свидетелями настоящей любви во плоти.
– Настоящей любви?
– Есть и более безумные истории любви, – поддразниваю я, наслаждаясь ее хмурым видом. Я отталкиваюсь от стены и снова упираюсь локтем на дверной косяк прямо рядом с ее головой, загоняя ее в клетку. – Знаешь, остаток нашей жизни будет довольно увлекательным, если тебя так легко завести.
Блеск в ее глазах говорит мне о том, что она позволяет себе представить эту жизнь на долю секунды, но затем она скрещивает руки на груди, словно заслоняясь от меня, и вместо этого закатывает глаза.
– Отлично, просто великолепно. Предполагается, что я не только замужем за сумасшедшим, но и за романтичным сумасшедшим.
– Успокойся, tine (с ирл. Огонек). Все не так уж плохо. Мы все равно должны были пожениться. Просто поменяла жениха. Что в этом плохого?
– Что плохого?! Ах, да. Ты не знаешь, потому что ничего обо мне не знаешь. То, что видят все остальные, – это не настоящая я...
– Я знаю. Та женщина, которой ты становишься, когда никто не видит, – именно поэтому я решил жениться на тебе, вместо того чтобы убить
В ее глазах вспыхивает любопытство, прежде чем они снова сужаются.
– Ну, что бы ты ни думал, что знаешь, что ошибаешься. Точно так же, как ты ошибаешься насчет того, что, по твоему мнению произошло прошлой ночью. Я выхожу замуж за Барона, и он предельно ясно дал понять, что это должно произойти сегодня или не произойдет вообще.
– Какая же ты счастливая женщина, что твой жених смог найти время в своем плотном графике, чтобы жениться на тебе. Ты знаешь, что большинство людей планируют все вокруг свадьбы, а не наоборот. Ты должна выйти замуж за мужчину, который прилагает все усилия, чтобы быть с тобой, а не относиться к тебе как к условленной встрече.
– Например, обмануть меня, похитить и заставить выйти за него замуж?
– Лучше быть одержимым, чем игнорировать, – признание того, что я одержим ею, – это немного больше, чем я хотел признаться, и это усугубляется чувством одержимости, звучащим в моем голосе.
Ее прелестные розовые губки приоткрываются, и от разочарования она тяжело дышит, почти вываливая грудь из корсета. От этого вида у меня начинает болеть член. В конце концов я сдаюсь и провожу пальцами по ее щеке, когда шепчу вопрос, который не выходил у меня из головы с тех пор, как я услышал, как она сказала «Да». Она слегка опирается на мою ладонь, давая мне надежду.
– Прошлой ночью ты сказала, что могла бы полюбить такого мужчину, как я. Что тебя останавливает теперь, когда ты знаешь, кто я?
Ее голос похож на шепот, когда она отвечает мне.
– Я также сказала, что не верю в любовь. Любить кого-то не значит, что ты должен вступить в брак. В Гвардии браки… это просто сделки.
– Великолепно. Рассматривай эту сделку как обмен на другую.
Она стонет.
– Боже, хотела бы я, чтобы это было так просто.
– Это может быть таким, если ты позволишь.
– Соглашаться с этим будет опасно.
– Я смогу обеспечить твою безопасность, Лейси.
Беспокойство защипывает у нее между глаз, когда она качает головой.
– Моя безопасность – не единственное, что имеет значение.
– Для меня это так.
Повисает тишина, как будто я застал ее врасплох. Ее лицо смягчается, когда она приближается ко мне, и я думаю, что, возможно, я изменил ее мнение.
– Тогда отпусти меня, Кайан. Это единственный способ обезопасить меня в данной ситуации.
Что за черт?
Моя челюсть сжимается, и я опускаю руку. Она явно пытается манипулировать мной, разыгрывая этот приторно-сладкий спектакль, но зачем?
– Послушай, если ты действительно беспокоишься о том, что произойдет, если Монро узнает, я могу защитить тебя.
– Защитить меня? Как? – она отступает и усмехается. – Кроме Муньосов, у тебя нет поддержки со стороны Гвардии. Нет наследства. Если у тебя нет ничего, ты и есть ничто.
Гнев закипает в моей груди.
– Значит, ты поверила в ценность Гвардии, хм? Это разочаровывает. Может быть, тогда я просто скажу «к черту все это» и отправлю Монро наше свадебное видео...
– Нет, ты не можешь! – она хватает меня за предплечье, и ее ногти впиваются в кожу. – Кайан, пожалуйста, ты не можешь сказать ему, по крайней мере, пока.
