Текст книги "Руж (ЛП)"

Автор книги: Грир Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

– Это за попытку задушить Лейси до смерти.

Его лицо багровеет, когда он взмахивает граблями. Даже двумя руками этот мешок дерьма не смог бы меня остановить. Со сломанной одной? У него нет ни единого гребаного шанса. Прут душит его, и он с хрипом пытается дышать. Когда он понимает, что бороться с граблями бесполезно, вместо этого он вцепляется в меня. Он ловит меня за предплечья, но мои тренировки заставляют меня двигаться прежде, чем я осознаю это, и я отстраняюсь, оказавшись вне пределов его досягаемости.

– Так вот как она сделала царапины, которыми ты сейчас хвастаешься? Никто не носит метки моей жены живым, придурок.

Его налитые кровью карие глаза расширяются, когда он наконец понимает серьезность ситуации, в которую загнали его эго и необдуманные решения. Слабые удары ногой пытаются попасть в мои голени, но они только еще больше перекрывают ему дыхательные пути. Слезы текут по его лицу, унося с собой его уверенность и высокомерие.

– В тот момент, когда я узнал, что ты стоишь за саботажем моего брака, ты был ходячим мертвецом. Каждое прикосновение после этого было еще одной раной, добавленной к окончательному счету. Это всегда было твоей судьбой, Монро Барон. Насколько болезненным это было бы, зависело от тебя.

– Т-ты сказал, что не у-убьешь меня. Ч-что ч-случилось с честью? – хрипит он. Его глаза вылезают из орбит, когда я нажимаю сильнее, чтобы он заткнулся.

– Я сказал, что не убью тебя в своем казино, и я играл в нашу игру честно. Но ты пытался посадить в клетку мою королеву и погасить ее свет. Я позволю ей рассказать мне, как бы она хотела поступить дальше. А пока, – улыбка, которая появляется на моем лице, вызывает дрожь у Монро, – у меня есть клетка как раз для тебя.

На этой последней ноте я переношу вес своего тела за грабли и прижимаю их к его трахее достаточно надолго, чтобы он потерял сознание. Когда я сдаюсь, он плюхается на землю, и я один раз вонзаю прут ему в голову, недостаточно сильно, чтобы убить, но достаточно сильно, чтобы переломить ее пополам и вызвать у него сотрясение мозга, как у Лейси.

– Спокойной ночи, Монро.

Я бросаю две половинки окровавленных грабель на стол. Одна гремит, а другая катается по войлочной поверхности, разбрызгивая кровь по колоде, которую крупье в спешке оставила разбросанной.

Отступив назад, я беру червового туза из последней раздачи и засовываю его в карман пиджака. Я смотрю на Монро, ожидая, когда он очнется, хотя знаю, что он проиграл.

Рядом со мной кто-то откашливается, выводя меня из состояния паранойи, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что мой отец протягивает карту с джокером, измазанную кровью.

– Ты уверен насчет этого, парень? Это твоя единственная карта.

– Да, – я принимаю это без колебаний. – У меня еще будет поддержка бубновой королевы.

Мой отец посмеивается.

– Она просто фейерверк, эта девушка. Тебе нужна и эта карточка?

Я качаю головой с кривой усмешкой.

– У меня все еще есть та, которую ты мне дал, с которой все это началось.

При этом напоминании он громко смеется и указывает на сломанную рулетку.

– На этот раз меньше крови, но тебе придется купить их побольше, если ты хочешь расправиться с остальными предателями.

– Я сделаю все возможное, чтобы убедиться, что никто больше не встанет между мной и Лейси. – Я невесело усмехаюсь. – Если грабли на рулетке – единственная жертва Маккеннона в моей мести, то так тому и быть.

– Я тебя не виню. Ты хочешь провести уборку?

Я киваю.

– Позови Лоренцо и приведи его сюда.

Отец исчезает с моей стороны, и через несколько секунд в дверях появляется вышибала.

– Я был вам нужен, босс?

К его чести, он ни в малейшей степени не выглядит брезгливым, может быть, даже немного изголодавшимся по кровопролитию. Он быстро приходит в себя. Он идеально подойдет для этой следующей работы.

– Наймите бригаду уборщиков Гвардии, а не из казино. Действуйте осторожно. Задержите мистера Барона в хранилище, пока Лейси не придет в себя. А пока принесите мне бочку, цемент и подготовьте лодку. Когда Монро поднял руку на мою жену, он решил подольше поплавать посреди озера Мид.

– Я... – Он прочищает горло. – Я видел, что этот ублюдок сделал с миссис Маккеннон.

Мое сердце воспаряет, когда я впервые слышу новую фамилию моей жены из чужих уст, но остальная часть его предложения заставляет меня нахмуриться.

– И что?

Его лицо каменеет.

– Озеро слишком хорошо для этого засранца.

– Я согласен, но поверь мне, я еще не закончил. И он тоже.

Лоренцо ухмыляется, прежде чем уйти выполнять мой заказ. Как только он уходит, я изучаю Монро и засовываю кровавого джокера в карман. Я хватаю покерную фишку с наименьшим количеством багровых пятен на ней и подбрасываю ее в руке, разговаривая с бессознательным телом моего врага.

– Дом всегда выигрывает, ублюдок.

Сцена 40

БУБНОВАЯ ДАМА

Лейси

Ночь туманная, с дождем, но благодаря крытому мостику на яхте Кайана я чувствую только свежий ветер на щеках, когда мы плывем над одним из самых глубоких участков озера Мид. Шторм, начавшийся три дня назад, начал утихать прошлой ночью, после того как Кайан вернулся домой с игры в покер против Монро. Я не знаю, каковы были в точности ставки, но Монро проиграл, и именно поэтому мы здесь.

Тепло Кайана просачивается сквозь мой плащ, когда он слегка сжимает мои плечи сзади, и я прислоняюсь спиной к его груди. Он был внизу, помогал своим людям, Лоренцо и Мереку, с деталями. Я смотрю на бочку, стоящую на краю палубы, и сдерживаю дрожь при мысли о том, что мы собираемся делать дальше. Это должно быть сделано.

– Спасибо тебе… за все, – бормочу я.

– Я бы сделал для тебя все, tine.

Он легонько целует меня чуть выше того места, где сегодня днем с меня сняли бинты. Боль минимальна благодаря ибупрофену, но он по-прежнему обращается со мной так, словно я сделана из стекла. С теми частями меня, которым причинили боль – руки, шея, горло, спина – я ценю.

Но где не болит у меня? Мне нужно больше.

Его дымчатый, сладковато-янтарный аромат сводит меня с ума с тех пор, как я вернулась в его номер, и все же он отказывается прикасаться ко мне, ограничиваясь осторожными ласками. Теперь даже малейшее прикосновение его кожи к моей заставляет меня дрожать от желания. Я планирую прекратить свою пытку как можно скорее, не зависимо от того, думает ли он, что я готова или нет.

– Тебе больно? – его голос полон беспокойства, и он ошибочно принимает мою дрожь за чистую монету. – Можешь взять другие лекарства. – Он пытается отстраниться, но я вцепляюсь в его предплечье – прямо над его новой татуировкой – чтобы удержать рядом.

Его вопрос заставляет меня потянуться поврежденной рукой к фишке в кармане. Он не просил ее вернуть, и я не хочу от нее отказываться, но я чувствую себя виноватой, сохраняя ее.

Мое решение принято, и я пытаюсь передать ее ему.

– О нет, теперь она твоя. – Он отталкивает ее, прежде чем полезть в свой карман и достать настоящую покерную фишку. Его рука остается на мне, когда он подбрасывает фишку в воздух и слегка наклоняет меня вместе с собой, протягивая руку, чтобы поймать ее. – Монро подарил это мне. Это новая глава. Можешь оставить это себе. Это так же просто напомнит мне о том, что важно.

Одобрительная усмешка растягивает мои губы, когда я возвращаю фишку в карман. Я сжимаю ее на удачу, прежде чем задать вопрос, который не давал мне покоя с сегодняшнего утра.

– Что будет после сегодняшней ночи?

– Что ты хочешь, чтобы произошло? – его голос нежен, но слезы наворачиваются на мои глаза, когда пальцы пытаются сжать гипс в кулак, напоминая о сломанном запястье, которое, как мне сказали сегодня, может никогда должным образом не зажить, даже после операции.

– Я… Я хочу танцевать.

– Черт возьми, Лейси. – Он гладит меня по щеке. – Тогда танцуй. Какой смысл быть ответственным, если мы не можем следовать своей страсти?

Я поднимаю гипс.

– Но доктор сказал...

– Врачи могут ошибаться. Вместе у нас денег больше, чем у Бога. Мы наймем для тебя лучших хирургов.

– Но что, если это не сработает?

Он бросает на меня многозначительный взгляд.

– Я не думаю, что мое желание может быть остановлено простым повреждением запястья. Мы сделаем все, что потребуется.

В моей груди становится легко от его обещания. Я надеюсь, что он прав, но даже если это не так, у меня нет сил бороться с его решимостью, да я и не хочу этого делать. Однако этого достаточно, чтобы придать мне храбрости на остаток ночи, и я цепляюсь за это, как за плот.

Он, должно быть, тоже это чувствует, потому что кладет ладонь на мою щеку и тяжело выдыхает, прежде чем, наконец, спросить.

– Ты готова?

Я киваю один раз.

– Больше, чем ты думаешь.

Его губы приподнимаются.

– Тогда давай спустимся. Лоренцо и Мерек поставили бочку на край и пообещали оставить нас наедине. Они отправятся разведать местность и убедиться, что мы одни на озере.

Он оборачивает мягким одеялом мои плечи и голову, чтобы защитить от дождя. Ведя меня вниз по узкой винтовой лестнице, он еще раз успокаивает меня.

– Если это озеро не высохнет полностью, бетон на дне бочки должен поглотить и закрепить его отложения внизу.

– И весь остальной мир подумает, что он сбежал после того, как чуть… чуть не убил меня?

Он ворчит в знак согласия.

– У Хранителя много секретов, но дикий туз хранит самые страшные. Я знаю, какие семьи заказывали убийства других, и после того, как я вломился в апартаменты Барона, я также знаю, кто напал на твоего отца. Монро исчезнет, и никто не подвергнет сомнению историю, которую мы распространяем, потому что они знают, что если они это сделают, их собственная причастность будет раскрыта. Они не хотят разрушить свой карточный домик или оказаться в непосредственной близости от моего – или твоего отца – гнева. – Он ухмыляется мне. – Кроме того, они достаточно скоро узнают, что моя маленькая жена-огонек сама по себе очень опасна.

Я улыбаюсь ему и принимаю протянутую руку. К тому времени, как мы достигаем палубы, Лоренцо и Мерек уже запрыгивают в маленькую лодку, которая сопровождает яхту. Они отъезжают так тихо, что на воде почти не слышно ни звука. Огни на носу и корме тендера мерцают по мере того, как они удаляются, пока темнота не поглощает их полностью.

Здесь только я, Кайан и человек, который скоро умрет.

– Готова? – снова спрашивает Кайан, и я сжимаю его руку в ответ.

Он подводит меня к бочке, стоящей на краю блестящей мокрой палубы, и снимает металлическую крышку. Внутри сидит Монро, скрюченный, с заклеенными скотчем руками и ртом. Его карие глаза кажутся черными и блестят в темноте, умоляя Кайана о прощении, как будто мой муж – единственный, кто имеет право голоса в этом. Кайан ясно дал понять, что я буду править на его стороне, как только роль моего отца в качестве Хранителя закончится. Я не сомневаюсь, что это первое из многих решений, которые мы примем вместе.

Голос Кайана становится глубже от холодной ярости, когда он выносит монстру свой последний приговор.

– Монро Барон, ты пытался потушить пожар, прежде чем у нас был шанс разжечь его. Ты почти погасил свет в моей жизни, прежде чем у нее появился шанс вспыхнуть. Ты так старался стать водой для нашего пламени, что вода станет твоим концом.

Я едва могу разобрать вопрос Монро, который он произносит за пленкой:

– Кто нанес мне удар?

– Это сделал я. – Кайан вытаскивает игральные карты из кармана пиджака и показывает свою чертову карту джокера. – Я дикий туз, и эта дикая карта моя, и я могу делать с ней все, что захочу. – Его взгляд останавливается на Монро. – Это награда за мою службу. Никаких репрессий со стороны семей гвардейцев, никаких доносов властям, никаких обид. Одно бесплатное убийство. – Он указывает подбородком в мою сторону. – И не только это, у меня есть поддержка моей бубновой королевы.

Монро пытается отвернуться, когда Кайан засовывает джокера и туза себе в нагрудный карман. Затем мой муж поворачивается ко мне с двумя половинками потертой карточки бубновой дамы.

– Какие-нибудь последние слова, tine? Как только ты используешь эту карту, она будет разыграна. У тебя больше не будет ордена над головой.

Мое сердце бешено колотится в груди при виде открытки, которая предназначалась мне. Я только слышала об этой части его работы и, конечно, никогда не думала, что присоединюсь к ней. Но я не хотела пропустить это. Теперь я Маккеннон, и месть Маккеннонов – это именно то, что мне нужно, чтобы все исправить.

Я беру карту и при тусклом свете луны рассматриваю двух ферзей. Один вооружен мечом, а другой держит Красную Камелию.

– Ты придумал это для меня, не так ли?

Кайан кивает, стоя рядом со мной.

– Королева бубен – это еще и королева мечей. Она сострадательный лидер и символ перемен. Но она безжалостна, когда это необходимо. Она идеальнл подходит для тебя.

Этот комплимент придает мне смелости достать кольцо Монро из кармана и подойти ближе к бочке. Он сердито кричит на меня, но его презрение теряется за клейкой лентой. Даже на пороге смерти он смотрит на меня с ненавистью и неуважением. Он понятия не имеет, что я та, кто поставила хореографию его последнего вздоха.

После глубокого вдоха и выдоха я сглатываю, превозмогая боль в горле, и изо всех сил пытаюсь скрыть хрипоту в своем голосе. Я не хочу, чтобы последними мыслями этого ублюдка было удовлетворение от того, что он причинил мне боль.

– Ты пытался разрушить мою семью. Ты чуть не убил меня и лишил жизни невинного человека исключительно потому, что была задета твоя гордость. Ты воплощаешь все недостатки Гвардии, и эти идеалы умрут вместе с тобой. Но мы с Кайаном будем процветать.

Несмотря на то, что Монро сопротивляется своему обязательству, я кладу обе половинки карты дамы и его кольцо в его нагрудный карман перед тузом и джокером. Как только это делается, Кайан начинает готовить снаряжение для дайвинга и протягивает мне маску. Монро настолько сбит с толку нашим обменом репликами, что позволяет мне наполовину надеть ему на голову защитные очки и мундштук, прежде чем он снова начинает метаться.

Кайан игнорирует попытки Монро освободиться и надевает респиратор на связанные руки мужчины, прежде чем один раз нажать на устройство.

– Этот баллон с гелиоксом позволит тебе дышать на больших глубинах. Озеро здесь достаточно глубокое, и подъем без надлежащей декомпрессии убьет тебя еще до того, как ты достигнешь поверхности. При низкой температуре воды на дне тебя убьет борьба между переохлаждением, перепадами давления, количеством гелиокса в балоне и твоей силой воли. Держу пари, что последнее сдастся первым.

Брови Монро взлетают вверх от злой ухмылки Кайана, но окончательное решение отдаю я.

– Монро Барон, ты изолировал меня, зная, что это медленно убьет меня изнутри. Затем ты избил меня и оставил умирать. В твои последние минуты я подумала, что будет уместно, если ты наконец узнаешь, каково это – быть в ловушке.

Когда я срываю скотч, закрывающий рот Монро, беспощадное удовлетворение разливается в моей груди, вызывая, без сомнения, слегка расстроенную улыбку. Это, кажется, больше всего на свете пугает его до чертиков, и он издает душераздирающий крик.

Кайан использует широко открытый рот Монро, чтобы натянуть маску до конца на его окаменевшее лицо и зажать регулятор между губами. Он пытается выкарабкаться из бочки, но его усилия бесполезны, так как Мерек и Лоренцо зацементировали его на дно.

Как только маска надета должным образом, я опускаю крышку на макушку Монро, и Кайан защелкивает замки. Из жестянки доносятся приглушенные крики, но я верю, что Лоренцо и Мерек убедились, что помощь не прибудет.

Захлопнув бочку, Кайан пинает край, сбрасывая за борт. Бочку минуту качает, и мое сердце колотится от страха, что она не утонет. Но когда Кайан начинает обнимать меня сзади, визги Монро становятся более неистовыми, и по металлу раздаются резкие удары, когда он на несколько дюймов опускается в озеро, которое поглощает его.

Как только вода начинает заливать металл, он быстро заполняется. Вскоре крики Монро становятся прерывистыми, пока крышка бочки наконец не опускается под поверхность и на ее месте не всплывают пузырьки. Я смотрю, как они набухают, лопаются и набухают снова, загипнотизированная обреченной попыткой Монро остаться в живых.

– Это только начало. – Подбородок Киана лежит на моей макушке, и я чувствую, как он двигается, предупреждая. – У Монро было много семей, которые поддерживали его. Наши отцы не могли самостоятельно докопаться до правды, потому что было так много людей, которые лгали одинаково, что было почти невозможно отличить факт от вымысла. Нам придется решить, как наказать тех, кто пытался нас уничтожить. Лично я хочу, чтобы рядом с Монро стояла еще по крайней мере дюжина бочек.

Сила течет по моим венам. Что бы я ни решила, я знаю, Кайан осуществит это. Он доказал, что не только пойдет сражаться за меня, но и начнет войны.

Но хочу ли я этого?

Я прикусываю губу, прежде чем покачать головой.

– Этого не может случиться, если мы хотим, чтобы все изменилось. То, как Гвардия обращается с женщинами, со своим собственным народом и с теми, кого они считают ниже себя, ужасно. Я хочу это изменить.

– Тогда давай изменим это.

Я поднимаю на него взгляд.

– Правда?

– Да, правда. Как только должность Хранителя перейдет к нам, мы не потерпим дерьма, из-за которого семья десятилетиями строила козни против семьи. Змеи вроде Монро не должны проскользнуть в наш дом незамеченными. У твоего отца полно секретов, чтобы разоблачить их всех одну за другой и поставить на колени. Жаль, что мы не послали с ним сестру Монро. Она была настоящей пиздой во всем этом. Черт возьми, может быть, и твоя мама тоже. Без обид.

Я следую за его взглядом и замечаю медленно образующиеся пузырьки на воде.

– Они обе являются продуктами окружающей среды, – отвечаю я, мое сердцебиение учащается при мысли о том, что это будет означать, когда эти признаки дыхания прекратятся. – Моей маме стало хуже, пока отца не было дома. Теперь, когда он вернулся домой, она не почувствует огромного давления, связанного с тем, чтобы сохранить нам жизнь. А что касается Мэйв… без брака, одобренного Гвардией, у нее не будет ни власти, ни доступа к своему полному трастовому фонду. Для нее это будет хуже всего, что мы когда-либо могли физически с ней сделать. Власть – это то, о чем они все заботятся. Если мы отнимем у них это, они пожалеют, что не умерли вместо нас.

Он хихикает.

– Новая эра мести Маккеннонов. Судьбы хуже смерти, уготованной грешнику.

Вокруг нас воцаряется тишина, и я снова смотрю на воду и обнаруживаю, что пузырьки исчезли.

– Это означает то, о чем я думаю? – шепчу я.

– Зависит от обстоятельств. Он на глубине сотен футов, так что его выдоху может потребоваться больше времени, чтобы подняться. Но в его дыхательном аппарате гелия и кислорода всего на час, а при гипервентиляции и того меньше. Переохлаждение может случиться раньше, чем через тридцать минут, если будет достаточно холодно.

– И тогда он умрет, – шепчу я.

– Если этого еще не случилось.

Мое бешено бьющееся сердце замедляется. Мы стоим в тишине, слушая, как озеро мягко плещется у лодки. Груз многолетних потрясений, стрессов и страхов уносится прочь по течению, и я впервые за долгое время делаю полный очищающий вдох.

Сцена 41

СКАЖИ ЭТИ СЛОВА,

tine

Лейси

Спустя еще несколько минут Кайан берет мою здоровую руку в свою и обнимает за талию, помогая подняться по скользким ступенькам на мостик. Панель навигации там заполнена экранами и тусклыми красными, зелеными и желтыми кнопками, которые светятся на фоне окна. Он садится за пульт управления и включает свет, в то время как я опускаюсь в кресло второго капитана рядом с ним.

Сейчас внутри достаточно темно, чтобы гарантировать того, что мы не являемся заметным маяком посреди озера, и в то же время обеспечить нам видимость в комнате. За окном почти кромешная тьма, и меня успокаивает то, что мы одни. Но когда я смотрю на воду, мое отражение в одном из боковых зеркал застает меня врасплох.

Вчера мои боли достигли своего пика, превратившись в синяки. Некоторые царапины тоже начали заживать. Я проснулась этим утром, и красные пятна у меня под глазами, слава Богу, тоже исчезли. Но его отпечатки пальцев все еще там, темные и уродливые в моем отражении.

Больше всего на свете я ненавижу синяки, нанесенные Монро. Отпечатки пальцев Кайана подняли мой моральный дух и помогли пережить худшее время, проведенное взаперти. Как только они полностью исчезли, у меня случился небольшой срыв, и с тех пор я хотела их вернуть.

Однако синяки Монро вызывают у меня тошноту, и непреодолимая потребность избавиться от них пронзает насквозь.

– Я хочу, чтобы они ушли, – шепчу я.

Я уже разворачиваю свой плащ, когда Кайан отрывает взгляд от панели управления.

– Ты хочешь, чтобы... – Его голос срывается. Что бы он ни увидел на моем лице, это заставляет его вскочить со своего места, и он подскакивает ко мне, чтобы обхватить ладонью мою щеку. – Лейси, что случилось?

Моя щека. Раньше он успокаивал меня, просто обнимая за шею, но теперь боится даже погладить ее.

Мне нужно больше.

– Пожалуйста, Кайан. – Мой голос срывается, когда я снимаю пальто и отбрасываю его в сторону, с силой отрывая одну из пуговиц на платье-тунике. Теперь, когда я освободилась от ткани, я не могу удержаться от того, чтобы почесать шею.

– Лейси, прекрати, – рычит он и хватает меня за руки.

Эмоции переполняют его лицо, когда он смотрит туда, куда я вцепилась. Ярость, гнев, вина… но я не хочу ничего из этого. Тревога сдавливает мне грудь, и я ничего не могу поделать с тем, как повысился мой голос.

– Мне нужно, чтобы это исчезло. Он исчез, но его синяки – нет. Пожалуйста, сделай так, чтобы они исчезли. Я больше не могу носить их на себе. Он не может быть последним, кто отметит меня.

– Шшш, tine, успокойся. Все в порядке. Я... – Он сглатывает, когда его взгляд скользит по синякам. – Прости, что я позволил этому случиться. Если бы я поднялся туда, когда ты позвонила...

– Перестань! Мне не нужны извинения. Мне нужно, чтобы они исчезли. Пожалуйста. Его… Его отметины, его прикосновения. Я этого не вынесу. Мне нужны твои.

– Блядь, – рычит Кайан и запускает руку в волосы. – Я, черт возьми, не собираюсь делать то же самое, что и он.

– Сделай что-нибудь, пожалуйста.

Я не знаю, что, черт возьми, на меня нашло. Все, что я знаю, это то, что даже несмотря на то, что Монро, скорее всего, мертв или умирает прямо сейчас под нашей лодкой, я не смогу полностью освободиться от него, пока не исчезнут и следы, которые он оставил на мне. Мои глаза наполняются слезами, и я почти впадаю в истерику, прежде чем Кайан срывает с себя куртку и поднимает меня за бедра.

Он несет меня к капитанскому креслу и садится верхом, задирая платье до бедер, где его руки сжимают их верхнюю часть. Я держусь за него, когда он выключает лампы над головой, оставляя только внешние огни безопасности. Мы погружены в темноту, если не считать светящихся светодиодов вокруг его кресла и кнопок на панели навигации.

Я почти боюсь, что он не сможет разглядеть синяки достаточно хорошо, чтобы стереть их, но когда его взгляд останавливается на одном конкретном месте, мое сердце замирает от предвкушения. Когда он нежно кладет руку мне на затылок и приближает мою шею к своим губам, я наконец начинаю чувствовать умиротворение.

Он сильно посасывает мою кожу, прямо под челюстью. Эта область совсем не болит, и то, как он осторожно усиливает давление, похоже на то, что он проверяет причиняет ли мне боль. Отмечая меня, он обхватывает нежную шею, не давая мне повернуть ее под странным углом. Его язык присоединяется к ласкам моей покрытой синяками плоти, вызывая покалывание удовольствия по всему телу. Я стону и хватаюсь за спинку капитанского кресла, прижимаясь к нему.

У меня перехватывает дыхание, когда он находит то место, где были руки Монро. Движения Кайана теперь более осторожные, и он начинает сосать так осторожно, что я сначала этого не чувствую. Но когда он снова усиливает давление, его рот становится восхитительно болезненным на моей коже, в то же время умудряясь оставить в покое мои воспаленные мышцы горла.

– Это то, что тебе нужно, Лейси? – шепчет он, опускаясь все ниже. – Ты знаешь, что сказать, если хочешь, чтобы я остановился. Скажи это для меня хоть раз и скажи, что ты моя.

– Is tú mo rogha, – шепчу я, прижимая его голову к себе, говоря ему, что могу выдержать больше. – Я твоя.

– И я твой.

Его рот перемещается по моей шее, когда он обхватывает губами каждый синяк, оставленный пальцами Монро. Посасывающие укусы, облизывания и поцелуи Кайана нежны и собственнически, поскольку он оставляет свои личные следы. Те, которых я жажду.

Хоть он так осторожен со мной, я действую наоборот. Моя неповрежденная рука дергает его за волосы каждый раз, когда он пытается отстраниться. Я хочу, чтобы он был безжалостен.

В отместку он кусает меня за ухо, но это вызывает у меня только стон, и я устраиваюсь поверх его твердеющего члена.

– Ты думаешь, что ты главная, жена? – он шепчет мне в шею. – Потому что это так. У тебя есть я, Лейси. Я твой. Возьми у меня то, что тебе нужно.

Я отпускаю его волосы и пытаюсь расстегнуть молнию на его брюках, но мое сломанное запястье затрудняет это. Когда я начинаю скулить от разочарования, он расстегивает молнию и высвобождает член из боксеров. Я быстро оттягиваю трусики в сторону, чтобы оказаться кожа к коже с его обнаженным членом.

Металлическая штанга на конце теплая, но холоднее, чем моя ноющая горячая киска, и я сдвигаюсь, чтобы потереться о нее клитором. Когда шарик попадает точно в этот маленький комочек нервов, я вскрикиваю, и Кайан чертыхается у меня на горле.

Несмотря на то, что я недостаточно мокрая, я беру его в руки и помещаю у своего входа, прежде чем спихнуть себя вниз. Сопротивление моего центра заставляет меня хныкать, и он рычит подо мной.

– Гребаный ад. – Его руки опускаются на мою талию, когда я пытаюсь пошевелиться. – Нет. Ты, черт возьми, не готова.

– Мне все равно, – шиплю я в ответ, но он останавливает меня, и я недовольно ворчу.

Он захватывает мои губы поцелуем, отвлекая, пока ловко расстегивает перед моего платья-туники, и ткань не обволакивает нас.

– Что ты делаешь?

Вместо ответа он стягивает с меня лифчик и оставляет мои губы, чтобы ласкать соски. Его теплый, бархатистый язык – это нирвана, и я держу его за волосы, как за поводья, чтобы прижать к своей груди. Он берет их в рот и кружит вокруг моей покрытой камешками ареолы, прежде чем так же сильно посасывать, как и мою шею.

Его рука на верхней части спины направляет меня, как в танце, и он использует контроль, чтобы набрать больше в рот, в то время как другая его рука перемещается к моему центру. Я текучая в его объятиях, когда он касается моих чувствительных вершинок и играет с моим клитором. Когда он кусает и сжимает зубы вокруг меня, оставляя новые отметины, которые принадлежат только нам, удовольствие захлестывает меня.

– О мой бог.

Поток желания изливается из моего естества, чтобы смочить его член. Он бормочет проклятие мне в грудь, прежде чем откинуться на подголовник, оставляя за собой прохладный воздух.

– Вот оно, детка. Черт, ты была нужна мне.

– Ты мне тоже был нужен, Кайан.

Протянув руку между нами, он обхватывает пальцами основание своего члена, чтобы помочь покрыть его моим возбуждением. Когда он такой же влажный, как и я, он медленно двигается вверх-вниз, задавая наш темп, и жадно наблюдает за нашим соединением.

– Черт возьми, посмотри на нас, Лейси.

Хватаясь за капитанское кресло, я откидываюсь назад, чтобы полюбоваться его членом, блестящим в тусклом свете, когда он входит и выходит из меня. Его движения долгие и чувственные, и они скользят его пирсингом по моей точке G, вызывая дрожь во всем теле с каждым дюймом.

Держа одну руку вокруг моей талии, чтобы поддерживать наш ритм, он кладет другую мне на низ живота.

– Ты возьмешь мою фамилию, Лейси. Украденная или нет, ты будешь Маккеннон.

– Я буду Маккеннон, – шепчу я с легким кивком, снова скользя по нему.

– У тебя будет мой ребенок… или трое.

– Я тоже этого хочу. Ч-что еще? – спрашиваю я.

– Мы будем жить как хотим.

– Как хотим, – шепчу я в знак согласия, воодушевленная обещанием.

Он дразнит мой клитор, прежде чем его рука покидает мой живот, заставляя замычать от разочарования. Я так сильно хочу кончить, и мне нужны его язык, зубы, отпечатки пальцев, сперма внутри и снаружи. Мне нужен он. Я хочу всего этого, чтобы забыть, что я когда-либо была вдали от его объятий.

Кончики его пальцев, теплые и влажные от моего возбуждения, возвращаются, чтобы обхватить мой затылок. Он слегка сжимает меня, отчего у меня перехватывает дыхание, прежде чем крепко поцеловать.

И, наконец, его темп ускоряется.

В этом танце мы еще новички, но, Боже, как же я люблю его как партнера. Он защищает мою шею от чрезмерных движений, даже когда входит в меня в блаженно жестком и быстром темпе. Я встречаю его толчок за толчком, используя свои бедра, чтобы подниматься и опускаться на его толстом члене. Его пирсинг скользит по каждому дюйму моего чувствительного канала, задевая точку G с каждым толчком.

Он целует меня, и мы имитируем наш танец снизу, языком и губами сверху. Это движение дает мне то, что я хочу, в мгновение ока. Когда экстаз становится слишком сильным, я падаю ему на грудь, внезапно ослабев от потребности кончить. Но он замедляется прямо перед тем, как начинается мое восхождение.

– Нет, нет, нет...

– Скажи эти слова, жена, и я позволю тебе кончить.

Слова. Проходит всего секунда, прежде чем я понимаю, о чем он просит.

Я обвиваю руками его шею и страстно целую, прежде чем прошептать ему в губы.

– Is tú mo rogha, Кайан.

Он рычит мне в рот, и его голос грубый, когда он отвечает.

– Я выбираю тебя, Лейси.

Я ожидаю, что он потеряет всякий контроль и вонзится в меня с дикой самозабвенностью, чтобы заставить меня кончить, но он этого не делает. Вместо этого он заставляет меня понять, что между нами есть нечто большее, как он всегда и делал.

Мы встречаемся взглядами, когда он движется медленными, обдуманными толчками. Эмоции в моей груди, угрожающие вырваться на свободу, усиливаются, когда он снова сосет мою шею. Это больно, но мне чертовски нравится этот кайф. Моя кожа начинает болеть, и как раз в тот момент, когда я собираюсь использовать стоп-слово, он отпускает меня и врезается в последний раз.

Ощущения наполняют мои вены, и от оргазма я закручиваюсь по спирали. Я выкрикиваю его имя, когда он перекатывается подо мной, ударяя в то место, где я нуждаюсь в нем больше всего.

– Киан!

– Блядь, Лейси.

Он толкает мои бедра вниз, вдавливая свой пирсинг глубоко, чтобы полностью заполнить мой канал. Прижимая меня к себе, он раскачивается внутри меня, и струи спермы покрывают мое лоно.