Текст книги "Руж (ЛП)"
Автор книги: Грир Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
– Ты знала, – шепчу я, боль скручивает мою грудь. – Почему ты мне не сказала?
Неужели никто не на моей стороне?
Она вздыхает.
– Он позвонил мне по автоматической линии в прошлые выходные, чтобы поговорить о «Руж». Когда он упомянул о нападении, он сказал, что все было не так уж плохо. Он не хотел беспокоить тебя, милая. И вопрос о смертной казни не имеет большого значения, пока ты выполняешь свою работу с Бароном.
– Не так уж плохо? Ничего серьезного? Монро сказал, что он чуть не умер, мам. И он все равно может умереть, если его осудят!
– Тсс, Тсс. – Она тащит меня за ледяную скульптуру цветка размером больше меня. Я снова сжимаю зубы, чтобы не застонать от резкого движения, и, клянусь, чувствую, как они хрустят под давлением. – Говори тише. Ты хочешь, чтобы вся Гвардия услышала, насколько уязвим их король?
– Может, им стоит знать, – шиплю я ей в ответ. – Тогда они смогут выяснить, кто стоит за всем этим дерьмом, и мне не придется быть чертовым жертвенным агнцем.
Ее глаза сужаются, и напряжение между нами нарастает, пока она не издает обреченный вздох.
– Прости, я просто пытаюсь помочь тебе наилучшим из известных мне способов. Моя собственная мать часто говорила мне сосредотачиваться на хорошем и сохранять позитивный настрой. Так давай сделаем это вдвоем? Если мы будем сохранять позитивный настрой, все должно быть хорошо. Никто не может быть несчастным все время. – Ее улыбка хрупка и разбивается вдребезги, когда я качаю головой.
– Но что, если у нас может быть больше, чем «хорошо»? Разве ты не хотела бы этого? Мы все сосредоточены на коммерческих браках, но как насчет любви? А счастье?
Моя мать стонет.
– Прекрати нести чушь, Лейси. Барон может дать кое-что не хуже любви. Безопасность, например. Это то, чем обеспечил меня твой отец, и мы прожили очень счастливую жизнь вместе.
Я качаю головой.
– Ты действительно убедила себя в этом, не так ли? Даже когда твой муж сейчас в тюрьме?
Она поджимает губы.
– Нравится тебе это или нет, но мы застряли в этом, Лейси. Выхода нет. Как только ты это поймешь, тем дольше мы все останемся в живых.
Комок застревает у меня в горле, и я качаю головой.
– Что, если я хочу большего, чем просто «остаться в живых»? Что, если я хочу жить?
Она протягивает руку, и я напрягаюсь, прежде чем ее холодная рука касается моей щеки. Она слегка морщит лоб, изучая мое лицо.
– Я видела, как ты вошла. Ты делаешь пируэты с начальной школы и всю свою жизнь отлично сохраняла равновесие. Годы танцев сделали тебя легкой на ногах, и все же ты была напряженной и медлительной, когда он притянул тебя к себе.
Ее рука покидает мою кожу. Воздух, который касается ее, теплее, чем ее ладонь.
– По крайней мере, он не трогает твое хорошенькое личико, верно? Ты жива, и иногда это лучшее, что у нас есть. Будь благодарна за это. Мой совет? Постарайся насладиться ночью. Я выключила свет над танцполом, чтобы вы с Роксаной могли немного повеселиться, но не смущай Барона. В этот вечер он должен установить как можно больше контактов в одном месте. Выпей стакан водки. Без содовой. Говори людям, что это вода, как мы все делаем. Улыбайся. Играй роль счастливой помолвленной женщины. Надеюсь, это и танцы помогут заглушить любую твою боль.
– Звучит заманчиво, – бормочу я сквозь стиснутые зубы.
– О, пока не забыла, я была сегодня в церкви и еще раз взглянула на дарохранительницу и стол, на котором она стоит. Этот алтарь немного безвкусный, не так ли? Может быть, слишком для свадьбы?
– Мам... – Я медленно моргаю, прежде чем махнуть рукой, указывая на экстравагантный репетиционный ужин. – Ты думаешь, это «слишком»?
Она, кажется, не понимает моего сарказма и кивает.
– Как ты думаешь, они позволят мне перенести это к боковому алтарю? Или, может быть, перенести стол для причастия в одну из дополнительных комнат?
– Я не знаю, мам, и мне все равно. – Я отмахиваюсь от нее и разворачиваюсь на каблуках, чтобы направиться туда, где, черт возьми, находится этот благословенный бар.
Моя мама фыркает мне в спину, прежде чем напомнить.
– Не забудь потанцевать со всеми представителями высшего общества. Это твоя вечеринка, так что я уверена, ты будешь пользоваться популярностью. Общение с нужными людьми – лучший способ выставить Барона в выгодном свете.
– Именно об этом я и беспокоилась, – бормочу я, прежде чем окликнуть ее через плечо. – Тогда скажи Монро, что я пошла поболтать.
Зал битком набит, но бар взывает ко мне, как мотылек к пламени. Мне требуется почти вся моя сила воли, чтобы удержаться от того, чтобы не воспользоваться своим статусом «принцессы Гвардии» и пройти мимо всех и встать прямо перед очередью. Я стою в конце очереди, переминаясь с ноги на ногу.
Монро был прав. Я нервничаю больше обычного. Мои нервы наэлектризованы под кожей, а желудок скручивается в узел из-за того, что я не знаю, увижу ли я Кайана сегодня вечером.
Я не осознавала, как сильно жаждала его постоянных сообщений, проверок и кокетливых шуточек, пока они не исчезли. Несмотря на то, что в последнее время я отказывалась отвечать ему из детской озлобленности, последние несколько недель он был моим спасением. Я бы отдала почти все, чтобы услышать от него сейчас хоть одно слово.
Но его нигде не видно, а ожидание в очереди только усиливает мое волнение. Я здесь на виду у всех, со мной есть с кем поговорить, и прямо сейчас у меня нет сил притворяться. Когда я наконец подхожу к стойке, чтобы сделать заказ, бармен одаривает меня небрежной улыбкой.
– Что будем заказывать?
– Водка. – На его светло-коричневой коже нет ни намека на удивление, и он идет разливать ее, как будто делал это уже сотню раз за сегодняшний вечер. Похоже, я не единственная, кто готов напиться в стельку.
– Держите. – Он ставит напиток передо мной, и я лезу в карман платья за чаевыми.
Но твердый металл нагревается под моими кончиками пальцев, и мне приходится вытащить его и рассмотреть на свету, чтобы вспомнить, что это такое.
Фишка Кайана от анонимных алкоголиков.
Сцена 29
ХОДЯТ СЛУХИ, что
Лейси
У меня болит в груди. Фишка, скорее всего, посеребренная, практически не имеет денежной ценности, но он дал ее мне, чтобы вселить надежду, и пообещал, что я могу на него рассчитывать. Мало того, он был уязвим, доверил мне еще один секрет и признался, что я ему небезразлична. Это самый ценный подарок, который я когда-либо получала.
Так почему же он солгал о травмах моего отца? Моя мама сказала, что мой отец не хотел, чтобы я знала. Это правда? Соблюдал ли Кайан желания моего отца?
Мои пальцы ласкают номер, прежде чем я возвращаю ее в карман на хранение. Я меняю ее на одну из стодолларовых купюр, которые, как позаботилась мама, были у меня в кармане, когда снимала платье, и выкладываю наличные на прилавок с большей решимостью, чем за все время.… ну, может быть, когда-нибудь.
– Вообще-то, я собираюсь выпить воды. – Черные брови мужчины поднимаются почти до линии волос, но он не произносит ни слова, допивая водку из стакана. Он откручивает крышку маленькой бутылочки с водой, ломая печать, и я отдаю ему стодолларовую купюру и свою благодарность.
Я делаю глоток воды, прежде чем повернуться, чтобы понаблюдать за вечеринкой и оценить, какой урон нанесет этот вечер моему моральному духу.
Все разодеты в пух и прах, женщины в бальных платьях, мужчины во фраках. Не все носят маски, но это своего рода забавно – посмотреть, смогу ли я опознать тех, у кого они есть, хотя я не думаю, что мне сильно повезет.
Группа начинает новую песню, и все больше людей тянутся к танцполу. Я умираю от желания выплеснуть часть своей энергии, но я не уверена, насколько хорошо смогу двигаться, учитывая боль в пояснице и животе.
Я и раньше танцевала сквозь боль. Волдыри, вывихнутые лодыжки и стрессовые переломы – не новость. Однако эта травма отличается. Это не похоже на ситуацию типа «танцуй, превозмогая боль».
Такое чувство, что мне, возможно, нужно обратиться к гребаному врачу.
– Лейси!
Я поворачиваюсь на звук голоса моей лучшей подруги. Резкая судорога распространяется по пояснице, не давая мне подбежать и прыгнуть в объятия Рокси. Однако у нее нет таких ограничений, и она бросается ко мне, несмотря на свое облегающее черное платье русалки, и крепко сжимает меня в своих объятиях. Я прикусываю язык, чтобы не захныкать, но она говорит, перекрывая тихий звук, который все равно вырывается наружу.
– Боже мой, пожалуйста, скажи мне, что ты не злишься на меня. Мне нужно, чтобы ты не злилась на меня. Я знаю, что не звонила и не писала, но я была так напряжена и думала, что ты меня ненавидишь. – Она отстраняется от меня и стаскивает свою черную маскарадную маску, прежде чем отвести меня на расстояние вытянутой руки и умоляюще посмотреть большими карими щенячьими глазами. – Пожалуйста, скажи, что ты меня не ненавидишь. Я упоминала, что благодаря этому милому вырезу твоя грудь выглядит фантастически? И, пожалуйста, не ненавидь меня.
Я фыркаю и веду нас в угол комнаты, подальше от любопытных ушей.
– Господи, Рокси. Я не ненавижу тебя. Я действительно рада, что ты здесь. Я боялась, что мне придется справляться с этим самой.
– Да, девочка. Я бы ни за что не пропустила свадебное торжество моей лучшей подруги. Хотя это больше похоже на сбор средств для предвыборной кампании, чем на репетицию ужина, без обид.
– Не обижаюсь.
– И... – Она понижает голос до шепота. – Я немного не понимаю, зачем мы здесь.
Мои глаза сужаются.
– Почему?
– Ну, эм... Ночь Дьявола. Я подумала, что, возможно, что-то случилось. Может быть, купон «Жаль, что ты до сих пор не замужем» был обналичен? Я подумала, что ты захочешь быть с… ну, ты знаешь. Твоим таинственным дьяволом.
Я оглядываюсь по сторонам, прежде чем понизить голос.
– Что ты знаешь? Потому что я знаю, что тебе кое-что известно. Этот так называемый таинственный дьявол рассказал мне. Но ты ведь никому о нем не рассказывала, не так ли?
– Нет, о Боже, нет. Я бы никогда.
Она ведет себя так, будто никогда не стала бы сплетничать обо мне, и я раздражаюсь, видя ее озадаченное выражение лица.
– Знаешь, теперь в этом столько смысла. Раньше я могла доверять тебе, пока мой отец не сел в тюрьму. После этого ты никогда не держала мои дела при себе. И ты делаешь это сейчас, потому что Муньосы – сторонники Маккеннона, верно?
Ее лицо искажается от боли, и мне хочется посочувствовать ей, но это правда. Она моя лучшая подруга, и обычно мы избегаем конфронтации, но я не могу пустить это дело на самотек.
– Это неправда. Я никогда никому не рассказывала о твоем маленьком «пошел ты» гвардейцам, когда я была твоим отвлекающим маневром. Я просто распространила достаточно слухов, чтобы сохранить интерес к происходящему. Это другое дело.
– Верно, но сейчас в деле замешан некий Маккеннон, а ты с самого начала была за кулисами его плана.
На ее подбородке появляется ямочка, когда она хмурится.
– Да ладно, Лейси. Мой папа заставил меня. Мне пришлось.
– Тебе приходилось предавать меня? Снова и снова? – я вспоминаю все те случаи, когда моя мать звонила, чтобы сообщить мне новое, потому что Рокси слила что-то, что дошло до наследника конкурирующей семьи. – Знаешь, ты могла разрушить нашу дружбу.
– Я знаю, мне очень жаль. Но мой папа.… Мне пришлось. Ты понимаешь, не так ли?
Я вздыхаю. Потому что так оно и есть. Я бы сделала почти все, чтобы освободить своего отца.
– Я понимаю, но мне хотелось бы думать, что я не предала бы того, кого любила.
– Разве нам всем не хотелось бы так думать? – грустная улыбка появляется на ее накрашенных красных губах. – Мне жаль, Лейси. Мне правда жаль. Но я клянусь, что никогда не делала ничего, что могло бы на самом деле подвергнуть тебя опасности. И я делилась только тем, что заставляло тебя казаться захватывающей.
– О, ну, пока ты заставляешь меня казаться захватывающе, все прощено. – Я закатываю глаза и ухмыляюсь.
Она театрально подмигивает мне, и я не могу удержаться от смеха. У меня никогда не получалось злиться на свою лучшую подругу, и боль от предательства в моей груди немного утихла после ее извинений.
Но мой мозг начинает обдумывать все, что она сказала. Она пыталась играть на всех сторонах ради блага своей семьи, как и я. Все это время я думала, что была всего лишь пешкой в игре Гвардии. Но что, если нами всеми помыкают и заставляют играть на доске? И если это так, то у кого в руках фигуры?
– Итак… как все прошло? – спрашивает она, приподнимая брови настолько, насколько позволяет ботокс. – Ходят слухи, что у Кайана Маккеннона огромный.
Вспыхивает ревность, пока я не понимаю, что она говорит только о его размерах. Он, конечно, большой, но если бы женщины действительно говорили о моем муже, на конце его члена была бы одна очень восхитительно уникальная особенность, которая вывела бы эту мельницу слухов из-под контроля. Вместо ответа я решаю шокировать ее большим поворотом сюжета.
– Хм... до или после свадьбы?
Ее глаза расширяются.
– С... свадьба? Боже мой, ты замужем?
– Тсс, Тсс, Тсс, Рокс, помолчи, – нервно хихикаю я.
Слава Богу, все либо танцуют, либо едят, либо пьют, либо общаются с Монро. Может, я и так называемая невеста, но он – главная звезда бала.
– Прости, прости. Где кольцо? – шепчет она, и я обхватываю ее пальцы своей левой рукой, чтобы она почувствовала кольцо под перчаткой. – О, вау. Ага. Ты, блядь, замужем. Подожди, ты уже беременна? Специальное предложение двое по цене одного в Вегасе?
Я фыркаю.
– Нет. Сегодня должен быть последний день моих месячных, большое тебе спасибо, – даже когда я говорю это, разочарование сжимает мне грудь.
– Облом. Эй, по крайней мере, ты напьешься на своей свадьбе. – Ее глаза расширяются. – Лейси… что происходит? Почему это вообще происходит, если это, – она указывает на мою левую руку, – уже произошло?
Я вздыхаю.
– Это сложно...
– Сложно? Математика – сложная штука. Это вопрос жизни и смерти. – Она хватает меня за руку. – Мы должны вытащить тебя отсюда, сейчас же. Если Барон узнает...
– Я не могу, Рокс. – Я отстраняюсь, ненавидя чистый ужас на ее лице.
– Он убьет тебя, как только узнает, что его разыграли. Не могу поверить, что Кайан вообще подпустил тебя к этому монстру.
Я морщусь от ее прямолинейности, но она никогда не была из тех, кто уклоняется от реальности Гвардии.
– Это еще не все. Кайан знает. Он помогает мне, насколько может. – Даже когда я говорю это, я все еще задаюсь вопросом, почему он солгал. Я отгоняю ужасную мысль и беру свою лучшую подругу за руку. – Пожалуйста, помоги мне пережить это, пока я не смогу сбежать.
– Но теперь ты можешь убежать...
– Послушай, Барону известно что-то... важное. Мне нужно выяснить, что именно. Он держал информацию при себе...
– И теперь он держит тебя в заложниках. Черт, я знала, что извинения прессы под названием «Ешь, молись, люби, отвлекайся от социальных сетей, чтобы стать лучше» были чушью собачьей. Твоя экстравертная задница не предназначена для такой изоляции. Но это все его рук дело, не так ли? Послушай, мне все равно, что он знает, твоя жизнь в опасности.
– Я знаю. Тогда помоги мне выжить. Мне нужно, чтобы казалось, что все нормально.
– Лейси… Мне это не нравится...
– Пожалуйста? Серьезно, я теряю самообладание в апартаментах Барона в полном одиночестве, где можно поговорить только со слонами. Ты мне нужна.
– Слоны? Что за... – Она качает головой и поднимает руку. – Прекрасно. Прекрасно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы все в Гвардии знали, что ты счастливая невеста. Но, девочка, у тебя есть двадцать четыре часа. Или выйдешь замуж за двух мужчин, что было бы совершенно круто, если бы один из них не был Бароном и если бы двоеженство тоже не было гребаным преступлением. Я знаю, тебе нравится жить на грани, но оранжевый комбинезон плохо сочетался бы с твоими волосами, подружка.
Я вздрагиваю.
– Поверь мне, я не собираюсь менять гардероб в ближайшее время. Я надеюсь, что Кайан сможет разузнать все, что известно Барону, прежде чем это зайдет так далеко.
– Что произойдет, если Кайан ничего не найдет? Или что, если ты используешь Барона и он узнает о Кайане? Ты знаешь его репутацию.
Я вздрагиваю при этом напоминании, и в моем воображении возникает придуманное им видение мертвой женщины, которая была похожа на меня.
– Я не знаю. Я не могу думать об этом прямо сейчас. Мне просто нужно справиться с каждым днем.
– Ладно.… что ж, если ты уверена насчет этой самоубийственной миссии, я сделаю все, что смогу. Пусть слухи о моем поступке разойдутся по Гвардии. – Она постукивает себя по подбородку. – Может быть, я придумаю кучу разных версий и посмотрю, кто из них окажется болтуном.
– Почти уверена, что это ты, Рокс. – Я хихикаю, когда она хмурится.
– Эй! Барон, может, и взял у тебя тайм-аут, но это не значит, что ты можешь быть подлой.
– Это не тайм-аут, Роксана.
Страх пронзает меня, когда я оборачиваюсь и вижу Мэйв.
Она идет к нам, потягивая воду, в стиле женщины Гвардии. Ее белое платье в стиле ампир и маскарадная маска из перьев в тон выглядят ангельски, хотя ее насмешливая ухмылка портит эффект. Однако эта ухмылка – находка, потому что она и близко не похожа на то выражение, которое было бы у нее на лице, если бы она услышала что-либо из нашего разговора, и сердечный приступ, который у меня вот-вот был, проходит в груди.
– Скажи ей, Лейси. Мой брат просто беспокоится о твоей безопасности. – Она бросает на меня многозначительный взгляд, прежде чем повернуться к Рокси. – Лейси, кажется, в последнее время продолжает попадать в неприятности, и он следит за тем, чтобы ее репутация оставалась безупречной.
Мои щеки пылают. Эта бедная девочка выпила Кул-Эйд, и я не могу злиться на нее за то, что она защищает своего брата. Я пыталась использовать ее брата, чтобы защитить своего отца, прежде чем поняла, что это глупая затея.
– Ты права, Мэйв. Надеюсь, твой брат найдет в себе силы простить меня за мои прегрешения.
Она не понимает моего сарказма и пожимает плечами.
– Можно надеяться.
– Фу, хватит разговоров. – Рокси закатывает глаза. – Давай потанцуем. Если нам придется торчать здесь всю ночь, когда все будут целовать задницу жениха, а не невесты, я собираюсь сама вывести ее на танцпол и показать, как хорошо провести время.
Я бросаю взгляд на растущую толпу. Я должна отдать должное моей маме, группа отличная, и я более чем благодарна ей за то, что она выключила весь свет над сценой, чтобы я могла танцевать от всего сердца. Здесь хорошее сочетание музыкальных жанров, найдется что-нибудь для каждого, и мы находимся в Вегасе. Какими бы правильными ни хотели быть люди, чем больше алкоголя и музыки заливает систему, тем больше даже богатые снобы хотят танцевать тверк.
– Мне нравится эта идея. – Я улыбаюсь.
Мэйв усмехается.
– Знаешь, все слишком боятся моего брата. Ты действительно думаешь, что кто-то рискнет проявить себя с плохой стороны только для того, чтобы потанцевать с тобой?
Я пожимаю плечами и использую те же слова, что и она ранее.
– Можно надеяться.
Она издает смешок.
– Это все равно что рассчитывать на дождь в Вегасе.
– Что, как ни странно, – вмешивается Рокси. – Метеоролог сообщил, что это должно произойти в ближайшее время. Так что это не обязательно сценарий «когда свиньи полетят», как ты себе представляешь. Давай, Лейси, пошли.
Мэйв хмуро смотрит на нее, прежде чем снова поворачивается ко мне.
– Тебя еще не пригласили танцевать. Ты не можешь просто пойти туда... – она запинается, прежде чем ее обрывает грохот, от которого у меня по спине пробегают восхитительные мурашки.
– Могу я пригласить вас на этот танец?
Сцена 30
ОГОНЬ В ОГНЕ
Лейси
Его глубокий голос и ирландский акцент обжигают мне затылок, согревая тело изнутри и снаружи. Глаза Мэйв чуть не вылезают из орбит, когда она смотрит через мое плечо. Я уже знаю, кто это, и, несмотря на то, что Кайан солгал мне о здоровье отца, его присутствие успокаивает мои нервы, как когда мой разум проясняется перед выходом на сцену.
Когда я оборачиваюсь, Кайан стоит там в полностью черном смокинге с протянутой рукой, ожидая меня. Единственная яркая деталь на нем – красный шелковый галстук и маска красного дьявола. Это та же самая, что он носил в «Руж», вызывая у меня восхитительное дежавю, и мое сердце трепещет при воспоминании об этом.
– О да, она приглашена на танец, правда, Лейси? Ты же не можешь быть грубой и сказать «нет», правда, Мэйв?
Рокси гребаная святая. Она без особых усилий загнала Мэйв в угол с помощью формальностей. Какая женщина Гвардии скажет «нет» мужчине?
– Я была бы рада, – чопорно отвечаю я, прежде чем позволить ему взять меня за руку и повести на танцпол.
Предыдущая песня замедляется и переходит в страстную кавер-версию Fire On Fire -Sam Smith. Я сразу узнаю ее, когда солист начинает напевать в микрофон. Струны воспроизводят мелодию, когда Кайан кладет руку мне на поясницу поверх перекрещивающихся лент. Кончики его пальцев проникают под один из них, касаясь моей обнаженной кожи и заставляя меня дрожать. Когда я кладу одну руку в перчатке ему на плечо, а другой держу его поднятую руку, мое сердце колотится в груди от одержимости в его взгляде.
Как только песня начинает литься, мы переходим на шаг и начинаем наш вальс. Обычно я бы отодвинулась от него под небольшим углом, но мои мышцы нижней части левой спины не только запротестовали бы, если бы я попыталась, но я также не хочу увеличивать какое-либо расстояние между нами. Я следую его примеру, позволяя его телу прижиматься к моему, чтобы направлять мои шаги назад, влево, вперед и вправо.
Он выводит нас длинными, элегантными, плавными шагами на середину зала. Другие танцоры скрывают нас от остальной части вечеринки, и как бы сильно я ни жаждала остаться с ним наедине, вопросы о моем отце все еще горят в моей голове, и я больше не могу сдерживать свои обвинения. Мои глаза сужаются, когда я готовлюсь к очередному предательству от того, кто мне дорог.
– Ты солгал мне, Кайан.
Он отшатывается, как будто я дала ему пощечину.
– Солгал? О чем?
– Монро сказал мне, что на моего отца напали. И что ему может грозить смертная казнь, если его признают виновным. – Как только слова слетают с моих губ, понимание смягчает черты лица Киана, и мое сердце сжимается. – Значит, либо ты никогда не навещал моего отца, либо солгал, когда сказал мне, что с ним все в порядке...
– С ним сейчас все в порядке, и он просил меня передать тебе, что с ним все в порядке. Он не хотел, чтобы его дочь беспокоилась. Как только мы выясним, как освободить твоего отца, все остальное не будет иметь значения.
Я усмехаюсь.
– У него хватает наглости говорить мне, чтобы я не беспокоилась о нем, и в то же время заставлять меня выходить замуж за монстра.
Разочарованный вздох Кайана касается моего лба.
– Я согласен, но твой отец умолял меня сохранить его тайну. Я не хотел, но надеялся, что мне не придется хранить это долго. Мой план состоял в том, чтобы рассказать тебе, как только все уладится и ты оставишь Монро... Подожди... – Брови Кайана хмурятся над маской. – Твой отец рассказал ему о нас?
Мои глаза расширяются, и я качаю головой.
– Я так не думаю. Если бы он это сделал, я сильно сомневаюсь, что была бы сейчас жива, не говоря уже о танцах перед свадьбой, которая никогда не состоится.
– Хорошо. Значит, он все еще верит, что я найду ответы.
– Что ты имеешь в виду?
Он снова встречается со мной взглядом.
– Если бы твой отец не доверял мне, он мог бы использовать эту информацию, чтобы договориться с Монро. Но он этого не сделал, а это значит, что он доверяет мне освободить вас обоих.
– Должен ли он тебе доверять? Ты что-нибудь нашел?
– Я работал со своими контактами, чтобы найти ответы. Я пытался сообщить тебе новости с помощью СМС, но Монро сказал мне, что твой мобильный у него.
– Монро рассказал тебе? Когда, черт возьми, ты его видел?
– Этим утром. Эта чертовщина произошла в казино моей семьи. Я спустился вниз, пока мои люди работали над тем, чтобы выяснить, как попасть в его апартаменты, и занимал его, пока они не прислали мне сообщение. Одна вещь, которую я узнал от самого Монро, – это то, что несколько семей были против нашего брака.
– Несколько семей?
Киан кивает, и его лицо темнеет, маска делает его более смертоносным, чем обычно.
– Я думаю, он протрезвел, поэтому я не смог многого из него вытянуть. Но он сделал ехидное замечание, что семьи никогда бы не позволили случиться нашему браку, потому что мы были бы слишком сильны против всех. Они хотели наказать твоего отца за превышение полномочий. Это больше, чем несколько человек, обвиняющих его в преступлениях, которые они совершили. Я боюсь, что это заговор всей Гвардии. – Его глаза обегают комнату, прежде чем он шепчет еще тише. – И мы понятия не имеем, кто против нас.
Песня набирает обороты, и я слегка повышаю голос.
– Господи, что мы будем делать?
– Прямо сейчас у меня есть план, который приводится в действие.
Он разворачивает меня к себе, и воздух со свистом выходит из моих легких, когда я напрягаю мышцы, которыми Барон злоупотреблял вчера в лимузине. Я, запинаясь, отступаю к нему, пытаясь развернуться, но он осторожно тянет меня и удерживает перед собой, прижимая спиной к своей груди.
– Господи, Лейси, ты в порядке? Этот ублюдок причинил тебе боль? – он обнимает меня, обхватывая мое обнаженное плечо одной рукой, в то время как другой прижимает мои бедра к своим, используя свое большое тело, чтобы обнять меня и утешить.
– Тсс, Тсс, – шепчу я ему и закрываю глаза, пытаясь заглушить боль. Он забыл поддерживать видимость нашего танца, поэтому я шагаю из стороны в сторону, чтобы заставить его раскачиваться вместе со мной. Медленное дыхание через нос помогает мне сосредоточиться, прежде чем я снова заговорю. – Я в порядке, правда. Переезд потряс меня, вот и все.
Я хочу погрузиться в него, отдаться его теплу. Кончики его пальцев, лежащие на нижней части моего живота, находятся в опасной близости от вершины моих бедер. Другая его рука скользит по моему бицепсу в защитной ласке, и я со стоном прижимаюсь к нему.
– Черт, tine, – шепчут его губы у моего виска. – Ты не можешь так звучать прямо сейчас. Я и так едва сопротивляюсь искушению.
Я резко открываю глаза, чтобы посмотреть, не шпионит ли кто за нами, но танцпол переполнен, и они, кажется, не замечают никого, кроме своих партнеров. К счастью, мы – тени в тусклом свете, но все еще играем с огнем.
– Нам следует быть осторожнее, – шепчу я, прежде чем сделать глубокий вдох и повернуться в объятиях Кайана
Это движение должно было показать, что со мной все в порядке, но как только мы меняем положение рук, чтобы продолжить наш вальс, все, что я могу изобразить, – это хрупкую, пластичную улыбку. Наплыв песни предупреждает меня, что его прикосновения почти прекратились, тревога давит мне на грудь, как наковальня, и становится трудно дышать. Я быстро моргаю, чтобы не дать опасным слезам скатиться по моим щекам, и отворачиваю голову, чтобы никто этого не увидел.
– Черт возьми, – выругался Кайан надо мной, прежде чем прошептать в мои волосы. – Ты не в порядке. Следуй за мной, когда песня закончится.
Я быстро киваю и едва сдерживаю всхлип. Его дымно-сладкий аромат амбры наполняет мои ноздри, успокаивая меня, пока последние такты песни не разносятся по толпе. Все хлопают, и я возвращаюсь к старым привычкам, делая модифицированный реверанс, который не требует от меня усилий наклоняться слишком низко.
Кайан кланяется и целует мне руку, его глаза наполняются эмоциями, когда его теплое дыхание ласкает мою кожу.
– Очень приятно, мисс О'Ши.
От того, как чувственно он произносит имя О'Ши, у меня переворачивается живот.
Всего несколько недель назад я боролась с тем, чтобы он не произносил «Маккеннон», но теперь я жажду снова услышать свое новое имя с его глубоким голосом и акцентом. Я прикусываю губу, чтобы удержаться от улыбки при этой мысли, и его глаза темнеют, когда он переводит взгляд на мой рот. Он чертыхается, и я быстро ухожу с танцпола, прежде чем он успевает даже встать, чтобы убедиться, что мы снова не потеряемся друг в друге.
Я пытаюсь собраться с мыслями, пока иду к группе знаменитостей и политиков из списка D, окружающих Барона, но я также поворачиваюсь таким образом, чтобы Кайан оставался на периферии моего внимания.
Мэйв стоит рядом со своим братом, и ее суровый взгляд устремлен на меня. Ее глаза прищуриваются, когда я смотрю на нее, но что-то возвращает ее к разговору, и ее лицо смягчается перед потенциальной аудиторией, готовая заговорить, когда ее попросят. У меня нет никаких сомнений в том, что она еще даже не успела вставить ни слова.
Несколько женщин действительно находят время поздравить меня по пути, хотя я не уверена, насколько они искренни. Каждая женщина здесь знает, что подписание свидетельства о браке с Бароном может означать подписание моего собственного смертного приговора. Я вежливо благодарю их, мысленно отслеживая тех, кто скорее злобно ликует, чем мрачен.
Моя мама покидает группу прежде, чем я подхожу к ней, на ее лице все еще застыла фальшивая улыбка, даже когда она хватает меня за руку, чтобы грубо увести в угол комнаты. Когда мы оказываемся вдали от подслушивающих ушей, она оборачивается ко мне, страх и гнев искажают ее лицо.
– Лейси, что ты с ним делала? – шипит она.
Я удивлена количеству эмоций в ее голосе. Она не из тех, кто показывает это даже в частной компании, не говоря уже о том, чтобы сидеть в углу бального зала, где толпятся сотни гвардейцев и представителей высшего общества.
– О чем ты говоришь?
– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Кайан Маккеннон. Мэйв сказала мне, что он повел тебя на танцпол. Тебе повезло, что Монро не видел, как ты пошла с ним, иначе с ним случился бы припадок. Я не смогла найти тебя там, чтобы остановить, не привлекая внимания к твоей глупости. О чем ты думала, танцуя с ним? И почему он здесь? Его даже не пригласили!
– О-он пригласил меня, и ты сказала мне танцевать с другими мужчинами...
– Только не Кайан Маккеннон! Никогда не Маккеннон. Они наши враги. Их семья умирает от желания быть главной. Ты это знаешь!
У меня вертится на кончике языка спросить ее, знает ли она, почему мы их ненавидим, но если она не знает, я не буду тем, кто расскажет ей об этом. Особенно когда она уже разозлилась на меня.
– Это был просто танец, мама.
Она качает головой.
– Это не имеет значения. Такое глупое поведение в ночь перед свадьбой может плохо закончиться. Я всего лишь пытаюсь защитить тебя.
– Нет, ты всего лишь пытаешься контролировать меня, и ты делала это всю мою жизнь, – мой голос звучит сердитым шепотом, и я не могу вернуть его обратно, продолжая. – Я Красная Камелия, принцесса Гвардии, но все, на что я гожусь, это повышать статус мужчины, лежа на спине.
