Текст книги "Руж (ЛП)"
Автор книги: Грир Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
От шока у меня отвисает челюсть.
Ему не нужна Гвардия?
Если это правда, то Кайан Маккеннон – одна из самых больших угроз Гвардии.
Полный контроль над активами – это тактика, которую общество использует для поддержания лояльности. Мы не получаем ни пенни из нашего наследства, пока наши родители не умрут. Большинство участников в то же время полагаются на пособие от своих родителей и, похоже, не могут – или не пытаются – заработать деньги самостоятельно. Вот каким должен быть Кайан: без гроша в кармане и бессильным. В какой-то момент я задумалась, не поэтому ли он настаивал на женитьбе на мне. Но если он накопил богатство, власть и лояльность за пределами Гвардии, то ему не нужны ни я, ни наше общество. Он нужен Гвардии, или он станет угрозой для самого ее существования.
– Итак, мы делаем это вместе или не делаем вообще, договорились, жена?
Я медленно киваю, все еще слишком ошеломленная, чтобы возразить.
– У меня есть еще несколько условий, если ты не хочешь, чтобы я позвонил Монро прямо сейчас и попросил его, черт возьми, извиниться перед тобой. Я уже подсчитываю в уме.
– Подсчитываешь? – я приподнимаю бровь.
– Мои претензии к нему.
– Не знаю, смогу ли я это сделать. – Из моей груди вырывается смех. – Их слишком много, чтобы отследить.
– Не волнуйся, все это закончится прежде, чем мне придется считать слишком много. – Медленная улыбка растягивает его губы от этого обещания. Его уверенность вселяет в меня надежду. Слишком много надежд.
Меня отвлекает серебряная пуговица внизу рукава платья, когда я пытаюсь подавить глупые чувства, сжимающие мою грудь. Но Кайан берет мои руки в свои, побуждая снова поднять взгляд. Его глаза полностью захватывают мои, когда он целует простое серебряное колечко, которое уже ощущается как часть меня.
– Если мы хотим скрыть наш брак сегодня вечером, это никогда не оставит тебя в покое. Поняла? Я не могу носить его. Но я хочу, чтобы оно было на тебе всегда.
Мой низ живота переворачивается, а сердце сжимается.
– Я… Я могу это сделать.
– Я буду там, так что, если я тебе понадоблюсь или ты почувствуешь себя в опасности, мой номер есть в твоем мобильном. Я записал тебе его вчера вечером.
Я закатываю глаза.
– Конечно, ты дал мне свой номер. Это наименее психопатичный поступок, который ты когда-либо совершал. Что-нибудь еще?
– Ему нельзя прикасаться к тебе.
Я пожимаю плечами.
– Запросто. Гвардия этого не допустит. Во всяком случае, не в интимных отношениях.
Кайан сжимает мои руки и встречается со мной взглядом.
– Лейси.… никто тебя не тронет. Совсем.
– Я не хочу, чтобы он делал это, но... – Мои губы сжимаются, прежде чем я спрашиваю: – Как мне убедиться, что он этого не сделает? Я не могу сказать ему, что мой муж убьет его, если он это сделает.
Мрачный смех, который вырывается у Кайана, заставляет мои соски напрячься.
– Все, что тебе нужно сделать, это сообщить мне об этом, tine. Я позабочусь об остальном.
Акт 3
Сцена 18
УЖИН С БАРОНОМ
Лейси
Я думала, что просыпаться замужем за незнакомцем – это нервотрепка, но оно не имеет ничего общего с ожиданием жениха, который понятия не имеет, что он бывший.
Итальянский ресторан – один из самых популярных ресторанов Вегаса, который стоит посетить. Он занимает верхний этаж самого высокого небоскреба на Стрип-Стрит и является одним из немногих мест в городе, которое не затронуто Хэллоуином, сохраняя элегантную атмосферу, которой богатые и знаменитые ожидают от вечера в «Винчелли». Политики постоянно приезжают сюда преломить хлеб и заключить сделки, и это прямо напротив отеля Барона, так что неудивительно, что Монро выбрал это место.
Из окон от пола до потолка открывается вид на яркие огни, которые кружатся, вспыхивают и мерцают в Долине на расстоянии трехсот шестидесяти метров. Сумерки создают потрясающий фон на такой высоте. Темно-фиолетовые горы пронзают небо на краю долины, подчеркивая яркие голубые, розовые и красные тона заката.
Мои глаза остаются прикованными к городу внизу, чтобы не обыскивать ресторан. Из-за трясущегося колена мне пришлось одергивать свое белое платье по меньшей мере три раза, чтобы оно не задралось еще выше по бедру. Когда я не поправляю его, то тереблю простое серебряное обручальное кольцо в кармане платья.
Я нашла бриллиантовое кольцо Барона на полу в гостиной Кайана, но не смогла заставить себя надеть его обратно. Оно в моем клатче, если понадобится, хотя я надеюсь, что Монро не заметит его отсутствия, так как рукава из органзы достаточно длинные, чтобы прикрыть мои пальцы.
Хотя я бы предпочла выбросить кольцо Барона в озеро Мид, трудно побороть желание надеть кольцо Кайана. Я не хочу надевать его на правую руку и подвергать Барона сомнению, откуда оно взялось. И я могу показаться дерзкой, но носить его на левой руке было бы гребаным самоубийством.
Мне потребовалось много силы воли, чтобы удержаться и не оглядеть ресторан в поисках Кайана. Перед тем как я ушла, он поцеловал меня на прощание, как будто это было самым естественным поступком, и пообещал, что будет здесь и присмотрит за мной.
Нет. Защитит меня.
Благодарность согревает мою кожу, и, потягивая вино, я поддаюсь искушению и оглядываю оживленный обеденный зал.
Я мгновенно нахожу его сидящим за стойкой в центре ресторана и держащим в руках стакан с водой. Над витриной с напитками висит зеркало, и наши взгляды притягиваются к отражению, как два магнита. На таком расстоянии он не сможет услышать мой разговор с Бароном, но одно его присутствие помогает мне, и волна спокойствия накатывает на меня, расслабляя дрожащее колено.
Игривая, озорная улыбка, к которой я каким-то образом уже привыкла, теперь исчезла. Но его карие глаза полны огня и обещания, когда он смотрит на меня поверх своего бокала. На нем черная рубашка на пуговицах, в которой он выбирал платье, надетое на мне сейчас, и его рукава все еще закатаны, как будто он демонстрирует след от моего укуса.
Мой телефон жужжит на коленях, и я бросаю на него взгляд...
Мой муж
Шок пробегает по моему позвоночнику, и я швыряю телефон обратно на колени, прежде чем успеваю прочитать сообщение.
Слава Богу, никто не обращает внимания на то, что я волнуюсь из-за того, что Кайан ввел свое имя в мой список контактов. Я незаметно бросаю взгляд на красивого придурка, который сейчас ухмыляется мне из бара.
Прежде чем читать дальше, я меняю его имя на «Рокси». Если Барон каким-то образом увидит мой телефон, я смогу правдоподобно отрицать, что это моя подруга, и я не подпишу себе смертный приговор.
Кризис предотвращен, я просматриваю свои приложения, чтобы посмотреть, что он написал.
Рокси
При виде тебя в платье, которое я выбрал, мне хочется залезть под стол и полакомиться тобой, а не тем, что, черт возьми, принесет повар.
Жар разливается по моим щекам, и я знаю, что я цвета чертового помидора, особенно по сравнению с моим белым платьем. Я поджимаю губы и отправляю ответное сообщение.
Хорошо, что Толи принес мне сценический грим, иначе все здесь смогли бы увидеть синяки, которые остались от твоего голодного рта, и маленькие отметины от рук.
Он хмуро смотрит на меня в отражении, и мой телефон снова жужжит.
Рокси
Ты же знаешь, что у меня не маленькие ручки.
Я фыркаю, когда приходит еще одно сообщение.
Рокси
И мне нравятся мои отметины на тебе.
Мой желудок переворачивается, прежде чем я начинаю флиртовать в ответ.
И мне нравятся мои отметины на тебе...
Я улыбаюсь за своим бокалом, и его губы приподнимаются. Моя киска сжимается, заставляя меня скрестить ноги под скатертью.
– Лейси!
Я подпрыгиваю при звуке голоса Монро, гнусавый тон которого действует эффективнее любого холодного душа. Я поворачиваю голову и вижу, что он следует за сотрудницей к моему столику, и кладу телефон обратно на колени. Я пытаюсь вежливо помахать рукой, но его взгляд теперь прикован к заднице высокой, симпатичной блондинки-сотрудницы.
Краем глаза я замечаю, как Кайан раздраженно хмурит брови. Я отвожу взгляд от бокала с вином, который не выпускаю из рук с того момента, как села. Я бы чертовски хотела опрокинуть его, покончить с этим и уйти с мужчиной, который заставляет меня чувствовать себя нужной одним лишь тайным взглядом. Вместо этого мои пальцы дрожат, когда я делаю глоток, и я осторожно ставлю стакан обратно на стол.
Монро улыбается сотруднице, и это было бы очаровательное выражение лица, если бы из него не было высосано все тепло. К тому времени, как они добираются до моего столика и он садится, Монро уже заказал бутылку вина и, без сомнения, жалеет, что не может заказать ее в качестве основного блюда.
– Ваш официант сейчас вернется с вашим «каберне», сэр. – Сотрудница одаривает его беглой улыбкой и пытается уйти, но Монро хватает ее за руку.
– Монро, – шиплю я.
Он сердито смотрит на меня, но это дает сотруднице достаточно времени, чтобы высвободить руку из его хватки.
– Сэр, эм, могу я вам чем-нибудь помочь?
Монро дуется на нее.
– Ты не собираешься быть нашей официанткой?
Она краснеет, качает головой и нервно смотрит на меня. Бедняжка, наверное, беспокоится, что мне будет не все равно. Это не так. Если я когда-нибудь и делала так, то это был первый раз, когда он вел себя подобным образом, но это было так давно, что я даже сейчас этого не помню.
Пока он ухмыляется и флиртует, у меня есть время изучить его и прикинуть, какое лицо мне нужно надеть для него сегодня вечером. Его выцветшие, грязно-светлые волосы зачесаны назад, а его и без того светлая кожа кажется бледной в ярком освещении ресторана. Всякий раз, когда он двигается, до меня доносится запах его одеколона, отчего мне хочется поперхнуться. Его синий костюм и яркий красно-бело-синий галстук – признак готовности к политике. Без сомнения, он захочет поболтать, если кто-то важный пройдет мимо нашего столика.
Сотруднице явно не по себе от того количества внимания, которое он ей уделяет, но в прошлом я пыталась уберечь женщин от подобных моментов, и это закончилось печально для нас обеих. К счастью для нее, официант делает ей знак отойти, и она уходит с улыбкой облегчения.
Мой бывший жених снова пялится на ее задницу, пока она уходит, но как только он оборачивается, завеса харизмы исчезает при виде меня. Он почти на два десятка лет старше, но единственный раз, когда его возраст проявляется, – это когда морщины прорезаются глубокие морщины на его лбу и он хмуро смотрит на меня.
Его холодное разочарование так отличается от горячей страсти Кайана. Для Барона я средство достижения цели на его пути к тому, чтобы получить желаемое. Но для Кайана… Я – все, чего он хочет.
Моя грудь трепещет от этой мысли, прежде чем я отбрасываю ее прочь.
Господи. Возьми себя в руки, О'Ши. Начинается шоу.
Пока Монро проверяет свои золотые карманные часы, в ход идут бесчисленные уроки моей матери.
Я нацепляю на лицо выражение, которое бывает у хорошей девушки Гвардии. Большие яркие глаза. Вежливая улыбка. Руки скромно лежат на коленях. Колени не дергаются. Никаких игр со своим кольцом. Никакого ерзания. И, наконец, ноги скрещены в лодыжках, так что я слегка теряю равновесие, как это нравится мужчинам.
К тому времени, как Монро убирает часы обратно в карман пиджака, я уже на месте, ожидая, когда со мной заговорят. Он впитывает каждую секунду напряженного молчания как небольшой силовой прием, прежде чем, наконец, заговорит.
– По крайней мере, ты пришла вовремя, хотя, если бы ты опоздала, могла бы приложить больше усилий к прическе и меньше к тому безвкусному макияжу, на котором настаиваешь. Намалевавшись, ты выглядишь как шлюха. Это смущает.
Моя улыбка не угасает, когда я отвечаю.
– Мне жаль, Монро. Я постаралась привести себя в порядок, насколько могла, за такое короткое время.
Его глаза сужаются.
Упс, надо было опустить последнюю часть...
– Ну, я думаю, могло быть и хуже, не так ли? Ты могла закончить так, как та мертвая девушка, найденная этим утром. Трагично, но я предупреждал тебя прошлой ночью. На ее месте могла бы быть ты.
Мое сердце замирает в груди. Кайан сказал, что выясняет, кто убил женщину в «Руж», но я боюсь ответа. Надеюсь, он скоро у него появится.
Монро ерзает на своем сиденье.
– Где, черт возьми, наш официант?
– Я здесь. Извините за это, сэр.
Официант появляется из ниоткуда и углубляется в описание вина, откупоривая бутылку, меняя бокалы для меня и наливая по унции каждому из нас, чтобы попробовать. Но я слишком ошеломлена, чтобы выпить это, потому что Толи – наш официант.
Он улыбается нам в черной униформе, пока Монро пробует вино. Торчащие фиолетовые волосы Толи были уложены в прическу помпадур, а пирсинг в ушах и бровях исчез. Он выглядит как обычный официант в высококлассном, надменном ресторане.
Какого черта он здесь делает? Он работает в «Руж», а не в «Винчелли»...
Мой друг подмигивает мне из-за фальшивых очков в черной оправе, и мои губы приподнимаются. Это нарушает дистанцию между нами, но слишком незаметно, чтобы Монро заметил. На самом деле Монро ни одному из нас и близко не уделяет того внимания, которое он уделял хорошенькой блондинке, которая его усадила.
– О, мэм, мне нравится ваше платье. Кому оно принадлежит?
– Что ж, спасибо. – Теперь я не могу скрыть улыбку. – Это Alexander McQueen, а стилизованный Толи Хендриксом.
– О, я слышал, у Толи отличный вкус...
– Вино отличное, – прерывает Монро, испепеляя меня взглядом. – Я готов сделать заказ.
Не сбиваясь с ритма, Толи игнорирует грубое поведение моего бывшего жениха.
– Очень хорошо, сэр. Что я могу принести для вас двоих?
Пока Толи предлагает мне сытный праздничный ужин, как хороший друг, которым он и является, Монро заказывает стейк для себя и салат без заправки для меня.
Мой друг хмурится.
– Хотите что-нибудь к салату, мэм?
Барон взглядом стреляет кинжалами ему в голову.
– Она будет салат. Что заказал ее жених. Теперь проваливай. У нас не вся ночь впереди.
Как артисты, которыми мы являемся, ни я, ни Толи не позволяем своим скучным выражениям измениться по его лаконичной команде.
– Конечно, сэр. Наслаждайтесь вином.
Когда Толи уходит, я ловлю взгляд Кайана в зеркале, надеясь, что он заметит мою одобрительную улыбку, прежде чем я снова сосредоточусь на угрозе передо мной.
Я не знаю, как он это сделал, но я уверена, что Толи работает за нашим столом сегодня вечером, потому что это организовал Кайан. Толи не сможет помочь мне пройти по минному полю, в которое превращается каждый разговор с Монро, но осознание того, что я не одинока в этом, придает мне смелости, которой обычно нет бывает с Бароном. Вместо того чтобы позволить своим нервам взять верх или скатиться к робким гвардейским привычкам, я напрягаю свой мозг, чтобы понять, как получить необходимую мне информацию.
– Я сожалею о прошлой ночи, – мой здравый смысл вырывает ложь из моего горла, и именно тогда я понимаю, что не сожалею о прошлой ночи. Вообще. Ни о чем из этого.
Боже милостивый, я не могу позволить Кайану узнать это. Я уже вижу его самодовольную ухмылку.
Монро прищуривает глаза и качает головой.
– Я не верю, но тебе лучше заставить мир поверить в это. Пресса уже выставила меня дураком.
Он листает свой телефон, прежде чем повернуть его ко мне лицом.
Мое сердце проваливается в желудок.
Предполагалось, что никто не сможет фотографировать или записывать внутри «Руж». Это не только политика клуба, Кайан постарался убедиться в этом. Но вот мы на телефоне моего бывшего жениха, танцуем вместе.
На фотографии запечатлен момент, когда Кайан поймал меня, прежде чем я упала. Наша химия ощутима даже через экран. В другой жизни я бы вставила это в рамку и повесила на наш комод.
Нет... Мой комод. Мой.
Я игнорирую свой маленький мысленный промах и пытаюсь понять, могу ли я сказать, что это Кайан, но его маска, возможно, спасла нас обоих. Он смотрит на меня сверху вниз из-под нее, как будто я единственная для него, и я цепляюсь за него, как будто он уже мой. Если картинка стоит тысячи слов, то наша рассказывает начало эпической истории любви. Но в руках Монро Барона это трагедия, гвоздь в крышку моего гроба. Особенно когда я вижу заголовок.
– «Наследница О'Ши танцует с дьяволом», – читает за меня Барон. – В подзаголовке говорится: «У ее жениха сердце святого? Или он просто дурак?»
– Монро, ничего не случилось, – бормочу я онемевшими губами.
– Надеюсь, что нет, – усмехается он. – Эта фотография? Танцы? Это достаточно плохо. Если бы я знал, что ты выкинешь подобный трюк, я бы запер тебя и никогда не выпускал. Я все еще могу это сделать.
– Мы просто танцевали...
У него в руке жужжит телефон, и он поднимает палец, чтобы я замолчала.
– Минутку.… Ах, как раз вовремя.
Он отвечает на звонок прямо там, за столом, с самодовольной улыбкой на лице.
– Приятно снова вас слышать, Хранитель. Вы, О'Ши, сегодня пунктуальны.
Сцена 19
ЕЕ НАКАЗАНИЕ, ЕГО ПРОЩЕНИЕ
Лейси
У меня застывает кровь в жилах.
– Ты разговариваешь с моим отцом?
Монро свирепо смотрит на меня.
– Да, я действительно сейчас с вашей дочерью, мистер О'Ши. Вы, конечно, можете поговорить с ней. Но сначала нам нужно обсудить один небольшой вопрос.
Ледяной пот выступает у меня на лбу, когда он продолжает.
– Прошлой ночью Лейси пошла против моих желаний и напилась во время своего девичника в вашем заведении. Этим утром она не пришла подписывать свидетельство о браке, весь день не сообщала о своем местонахождении, и она уклончиво отвечала и мне, и своей матери. Одному богу известно, чем она занималась последние двадцать четыре часа. Боюсь, мне придется начать лучше следить за ней, как мы уже обсуждали.
Я хмурю брови, когда Монро кладет телефон на середину стола и нажимает значок динамика. Я оглядываюсь по сторонам, беспокоясь, что люди могут подслушать, но когда мой отец говорит, мне приходится напрягаться, чтобы расслышать его, благодаря его старому телефону.
– Монро, прости меня. Я понятия не имел, что она будет вести себя так плохо. – Мое сердце ноет, когда отец извиняется, а не защищает меня. – Я… Я думаю, что лучшим средством было бы лучше присматривать за ней, по крайней мере, до свадьбы.
– Кстати, об этом. Из-за действий вашей дочери мне придется отложить заседание.
У меня отвисает челюсть, когда отец повторяет последнее и добавляет:
– Но... это должно произойти в эти выходные. Затем прокурор приступит к судебному разбирательству.
– Ах, да, судебный процесс… Я думал об этом. Зачем мне давать показания без гарантии, что Лейси вообще может иметь ребенка? Это не в моих интересах. Возможно, ваш адвокат сможет настоять на своем отложить дело еще на год или около того, пока мы с Лейси не поженимся и у нее не родится наследник. Если нет, я всегда могу дать показания во время апелляции, если будет такое желание.
Кровь отливает от моего лица, и я сглатываю.
Какого хера?
Я знала, что должна соблюдать границы, иначе рискую расстроить своего будущего мужа, мужчину, чья репутация обижающего женщин опережает его. Но я предполагала, что если бы Монро вызвали в суд, ему пришлось бы давать показания.
– Я не знала, что у тебя был выбор, – шепчу я.
– Мы так не договаривались, Монро, – рычит мой отец, придавая немного остроты О'Ши, которой он известен, и вливая надежду в мои вены. Но и то, и другое исчезает, когда он продолжает более покладистым тоном. – Я уверен, что все, что ты задумаешь, заставит Лейси держать себя в руках. Я поговорю с ней.
– Мне придется усмирить твою дочь, или я просто не смогу жениться на ней и не стану давать показания вообще. Таков был уговор. Ты разорвал помолвку с наследником Маккеннона, чтобы связать ее со мной обязательствами, но если она не согласится, то я не обязан выполнять свою часть контракта.
Значит, это правда.
Нож, который мой отец начал вонзать мне в спину три года назад, двигался со временем так медленно, что я так и не почувствовала укола. Он заставил меня думать, что они с Монро делают мне одолжение, что я никому не нужна. Но он использует меня. Это откровение вонзает клинок в дюйме от моего сердца, и теперь нет сомнений в том, насколько я бесполезна. Даже для собственного отца.
– Монро… она не знает, какие ставки. Она думает, что ты женишься на ней, потому что никто другой этого не сделает, а не то, что ты будешь свидетельствовать, только если она выйдет за тебя замуж.
– Что ж, теперь она знает. – Бледные тонкие губы Барона растягиваются в уродливой улыбке. – Вы на громкой связи, О'Ши. Я предлагаю вам сообщить ей о рисках ее поведения, или это сделаю я. И никому из вас не понравятся мои методы.
Мой отец судорожно втягивает воздух, и я жду, что он скажет что-нибудь – что угодно – чтобы исправить это. Но вместо этого он вонзает кинжал в цель.
– Я позабочусь о том, чтобы она поняла.
У меня болит грудь, и я не могу дышать. Это предательство может убить меня.
– Приятно это слышать. А что касается свадьбы… У меня нет желания вступать в законный брак или публично во время этого скандала. Я подожду, пока все не уляжется, чтобы решить, хочу ли я вообще на ней жениться. Надеюсь, это произойдет до того, как тебя осудят. Добиться оправдания в апелляционном процессе гораздо труднее, чем оправдательного приговора в суде.
Моя кожа становится горячей, а искусственный вырез платья душит меня. Я тяну за края, пытаясь вдохнуть немного воздуха, и мое колено снова начинает дергаться.
Монро протягивает мне телефон, как будто передает буханку хлеба, и я ударяю пальцем по значку динамика. Обман моего отца заставляет меня находиться на грани слез, но я сдерживаю их и притворяюсь храброй.
– Папа?
– Моя маленькая Камелия, ты в порядке? – нож поворачивается.
Тебе не все равно?
– Я... но я… Я не понимаю.
– Мне жаль, что тебе пришлось узнать об этом таким образом. Когда Монро сказал мне, что может свидетельствовать в мою пользу, если ты выйдешь за него замуж, я сделал то, что должен был сделать...
– Для себя, – заканчиваю я.
Эгоистично ли с моей стороны злиться на него за то, что он пытается спасти свою свободу? Возможно, но Боже, неужели это обязательно должно было быть за счет моей собственной?
– Я сделал это не только для себя. Я сделал это для всех. Если я сяду в тюрьму, Гвардия лишит меня титула. Анархия будет царить до тех пор, пока новый Хранитель не пробьет себе дорогу к этой роли, и ты будешь... уничтожена. Таков путь Гвардии. Ничто никогда не дается и не приобретается даром. Даже невинность. Мой адвокат говорит, что показаний будет достаточно, чтобы оправдать меня, но Монро никому больше не расскажет до суда. Он может освободить меня и... – Тяжелый вздох отца разрывает мне сердце, но то, что он говорит, заставляет меня хотеть вырвать боль из груди. – Он может освободить меня, и ты должна сделать все возможное, чтобы угодить ему, чтобы это произошло. Прости, Лейси. Мне неприятно слышать, что мой маленький цветок так расстроен, но как Красная Камелия, ты должна выполнять свой долг перед Гвардией. Так и должно быть.
Вопросы вертятся у меня на языке, но я не могу задать их, когда Монро смотрит на меня, покручивая свой бокал с каберне. Кроме того, если Монро угрожает отказаться от дачи показаний, то есть только один человек, который может мне сейчас помочь.
Как будто мои мысли призвали его, я вижу Кайана краем глаза, он перегнулся через стойку бара, чтобы поговорить с Толи, с телефоном в руке. Толи смотрит на меня и кивает, прежде чем Кайан прикладывает телефон к уху, спрыгивает со стула и выходит.
Страх пронзает мою грудь, а телефон жужжит у меня на коленях. Но я не проверяю его. Я уверена, что это Кайан пишет мне, что Толи и один из его скрытых охранников наблюдают за мной, пока он выходит на вызов. Не похоже, что Монро может что-то сделать в переполненном ресторане.
Я сглатываю и пытаюсь сосредоточиться на разговоре с отцом.
– Ладно, пап… Я понимаю.
– Я знал, что ты сможешь, принцесса. Я позвоню тебе на этой неделе, но мне нужно идти...
– Папа, подожди, эм.. что значит «Tine»?
Ирландские корни моего отца были практически американизированы, но я надеюсь, что он помнит что-то из языка, на котором говорили его бабушка и дедушка.
– «Tine?» А, давай разберемся. Прошло несколько десятилетий с тех пор, как я слышал ирландский язык. Если я правильно помню, «tine» по-ирландски означает «огонек».
Огонек.
Я проклинала Кайана, боролась с ним, уничтожала его вещи и даже кусала его, но с того момента, как я встретила его, он называл меня своим «огнем». Тот, который он обещает никогда не приручать.
Это оцепенелое чувство, которое у меня было, ускользает, когда уверенность согревает мою грудь, укрепляя мое решение. Я отчаянно хочу спросить, что на самом деле означает «iss too mu row-ah», но Монро уже хмурится из-за смены темы. Я уверена, что это не «заноза в заднице», как утверждал Кайан, но я все равно не уверена, что мое стоп-слово следует использовать в приличной компании, не говоря уже о том, чтобы спросить моего отца.
– Почему возник этот вопрос, милая?
– Ничего. Просто любопытно. Я люблю тебя, папа. И я скучаю по тебе, – говорю я на автопилоте и уверена, что в глубине души так и думаю, но прямо сейчас я этого не чувствую. – Ты сказал, что позвонишь на этой неделе?
– Да, конечно. Я люблю...
Барон выхватывает устройство прежде, чем я слышу, как мой отец заканчивает.
– Хватит об этом. Люди пялятся.
У меня вертится на кончике языка сказать, что здесь ровно ноль людей, обращающих на нас хоть какое-то внимание, но меня спасает Толи.
– Мэм, вот ваш салат. Шеф-повар Кей позаботился о том, чтобы на гарнир добавить курицу-гриль и заправку на случай, если вам захочется чего-нибудь более сытного, чем кроличий корм.
Я поджимаю губы и прикусываю их, чтобы удержаться от улыбки, когда Толи подмигивает мне. Его лицо мгновенно становится чисто профессиональным, и он поворачивается, не сбиваясь с ритма.
– И, сэр, вот ваш стейк... Могу я принести вам что-нибудь еще? – Толи медлит, наливая еще вина. Я делаю глоток, как только он заканчивает, пытаясь успокоить свои нервы.
– Нет, – коротко отвечает Монро и начинает резать филе.
– Тогда все в порядке, я скоро вернусь, чтобы проверить, как вы.
Прежде чем Толи отошел хотя бы на фут от нашего столика, Монро ворчит:
– Раньше персонал не был таким непрофессиональным. Думаю, в наши дни они нанимают кого попало.
Толи смотрит ему в затылок, но я не осмеливаюсь реагировать. Монро ничего этого не замечает, отправляя в рот кусок мяса и указывая на меня ножом.
– Итак, невеста. Как прошел твой разговор с отцом? Поучительно?
– Да. – Мой голос срывается на этом простом слове, и я делаю огромный глоток вина, надеясь, что выпивка смягчит охватившее меня беспокойство.
Я напряжена, но угроза Монро не давать показания – это не та игра власти, о которой он думает. Теперь я знаю, что стоит рискнуть, чтобы найти союзников. К счастью, я уже тайно замужем за безжалостным, одержимым ублюдком, который предложил свою помощь.
Как только этот ужин закончится, все, что мне нужно сделать, это убедить Кайана скрывать наш брак еще немного. Я должна выяснить, какая информация, известная Барону, настолько важна, что может гарантировать свободу моего отца.
– Надеюсь, теперь ты понимаешь, что я могу делать все, что мне, черт возьми, заблагорассудится. Я держу судьбу твоего отца в своих руках. Я могу позволить ему жить или позволить ему сгнить. На данный момент я отказываюсь давать показания до тех пор, пока мы не поженимся и у тебя не родится мой наследник. Если этого не произойдет до его апелляционного процесса, то пусть будет так. Конечно, это в том случае, если он вообще переживет тюрьму.
Мое сердце подступает к горлу.
– Что?
– Ты не слышала? Недавно в тюрьме были драки. Страшные вещи. Любого могут зарезать, если он окажется не в том месте в неподходящее время.
– Мой отец... мой отец в опасности?
– Конечно, он в опасности. Не говори глупостей. Ты не думала, что в тюрьме безопасно, не так ли? То, что твой папочка пронес телефон контрабандой, не означает, что он защищен. Это означает, что когда он больше не будет полезен людям внутри, у него появится мишень за спиной. Как, собственно, и у тебя здесь.
От гнева мои щеки запылали.
– Это угроза в мой адрес, Монро?
– Скорее... наблюдение. В тюрьмах свои правила, а в Гвардии – свои. Советую тебе встать в очередь, дорогая невеста. Я отказываюсь портить свою репутацию, женясь на распутной светской львице, и если я не женюсь на тебе, я не дам показаний, а если я не дам показаний, твой отец может гнить в тюрьме до конца своей жизни, какой бы короткой она ни была по решению его сокамерников. Но, к счастью для всех, я позаботился о том, чтобы ничего из этого не произошло.
– Что ты имеешь в виду? – я оттягиваю свой душный вырез.
– С этого момента ты будешь жить в моем номере. – Он кивает головой в окно на здание напротив нас. – В отеле Барона.
– В твоем номере? – мои глаза расширяются, а сердце колотится в груди, пока я пытаюсь придумать оправдание. – Но Гвардия не позволяет нам жить вместе до свадьбы.
Он фыркает и качает головой.
– Можно было бы подумать, что Гвардия отвергла по крайней мере некоторые старомодные способы, но, очевидно, женская добродетель по-прежнему ценится превыше всего. Ты не будешь жить со мной. Мои комнаты занимают весь верхний этаж отеля, но ты остановишься в самом маленьком номере, Elephant Suite, с телохранителями у твоей двери в любое время. Это и соответствует требованиям общества, и гарантирует, что ты никогда не уйдешь, если меня не будет с тобой.
Мой мозг работает со скоростью мили в секунду, а сердце бьется так сильно, что болит грудь. Пока Монро накалывает кусочки стейка, чтобы отправить их в рот, я делаю еще один глоток вина и оглядываюсь по сторонам.
Кайан еще не вернулся, и я не вижу Толи. Я делаю еще глоток, чтобы попытаться успокоиться, но кайф опасно переходит на территорию опьянения, и моему учащенному сердцебиению все еще не видно конца.
– Ты не можешь просто запереть меня, Монро. Ты сам это сказал. Я светская львица. Люди поймут, что что-то не так, если я не выйду.
Его глаза впились в меня, и я чувствую, что с каждым словом между мной и моей решимостью становится все меньше.
– Об этом позаботились. Согласно заявлению, которое я сделал от твоего имени, ты испытываешь чувство вины. Ты умоляла меня не отменять свадьбу, но ты понимаешь, что мне нужно время, чтобы прийти в себя. Ты отказалась от социальных сетей и просишь, чтобы тебя оставили в покое, пока ты работаешь над собой. Чтобы помочь тебе в этом, мой IT-специалист позаботился о том, чтобы в твоем номере был минимальный доступ к внешнему миру. Ты можешь писать и звонить, чтобы люди не думали, что ты умерла, но у тебя не будет интернета. Следующие пару недель – или месяцев – ты проведешь, искупая свои грехи. Будешь ходить на мессу. Надеюсь, я прощу тебя, но ты настояла на том, чтобы остаться в номере, пока меня не будет в городе, чтобы доказать, что ты не принцесса вечеринок, за которую все тебя принимают. – Он усмехается и тычет пальцем в мой пустой бокал. – Даже несмотря на то, что твое нынешнее состояние не идет тебе на пользу.
